Всем привет!
Моей коллеге пришлось по серьёзным причинам покинуть сетевое пространство на какое-то время, и она практически не выходит в онлайн. Но о своих фолловерах она позаботилась)) Она оставила мне доступ к аккаунту и рукопись. Буду постепенно выкладывать сюда. Хотите пожелать что-то автору - пишите на почту, мы специально завели) lensjz.pikabu@gmail.com Там она немного чаще может общаться.
Часть 10: http://pikabu.ru/story/zapiski_na_shkolnoy_parte_chast_10_46...
- Коля, а ты очень занят в эту пятницу?
Он стоял у информационного стенда и изучал расписание спортивных секций на каникулах. Похоже, отдыхать будут не только ученики, но и преподаватели: за восемь дней всего два общих часа в бассейне. Значит, у них с Леной есть целая неделя времени! Коля уже выбирал в мыслях день, когда, наконец, пригласит её на прогулку и скажет о своих чувствах. Или это лучше сделать в кафе? Нет, она же не любит ходить с ним в такие места, всё стесняется. Лучше в кино, потом прогулка и там…
- Зайцев, ты что, совсем оглох? Не слышишь?
Коля обернулся. К нему направлялась Оля Кучерина, и Зайцев в очередной раз удивился тому, насколько ей не идёт эта напускная взрослость, которую Ольга так рьяно демонстрировала. Затем вспомнил о Лене и отметил, как в груди у него разливаются тепло и нежность, - так было всегда, стоило лишь представить в памяти её образ…
Кучерина наблюдала за лицом Коли Зайцева, чуть прищурившись. Забавный паренёк. Вроде и демонстрирует серьёзность и внимание, а на лице читаются все эмоции, как бы не старался их скрыть. Опять, судя по всему, о своей Соленко думает. Весь класс видит, как он сохнет по Ботанику, а эта дура не замечает. Ничего, скоро некого будет замечать.
- Оль, извини, я задумался. Что ты хотела?
- Я спрашиваю, что у тебя с планами в пятницу?
- Пока не знаю. Это последний день перед каникулами, скорее всего, буду дома. Или с Леной в кино пойдём, - произнося её имя, Зайцев слегка покраснел, и Ольга не могла этого не заметить.
- Я хотела тебя на день рождения пригласить. Ну, то есть, вас с Леной, - она изобразила на лице самую доброжелательную улыбку, на которую была способна.
Зайцев нахмурился. Что происходит?
- На день рождения?
- Ну да. Мне будет пятнадцать. Я весь класс зову. Приходите и вы.
- Насколько я помню, ты не жалуешь Лену. Да и с тобой мы, в общем, не приятели. Так что вряд ли, Оль. Извини. С наступающим тебя, - кивнув ей, Коля направился к раздевалке.
- Зайцев, да подожди ты, дай договорить! - Кучерина побежала за ним и чуть не упала, подвернув ногу на километровой шпильке. Чёрт, ещё не хватало ногу сломать сейчас…
- Что ещё, Оля? - мальчик обернулся.
- Я помириться хочу. Не удивляйся. Я действительно хочу помириться, - её голос дрожал от волнения. - Я понимаю, что вела себя по отношению к Бо… то есть, к Лене, некрасиво. Но нельзя же вечно так себя вести. И держать обиду на меня вечно тооже не нужно. Я хочу извиниться. Я у тебя прошу прощения, и у неё тоже хочу попросить. Приходите на мой праздник и зароем топор войны. Ну, пожалуйста…
- Ничего не обещаю, Оль. Я поговорю с Леной, но ничего не обещаю. Увидимся завтра, пока, - Коля махнул ей рукой и скрылся за углом коридора.
Кучерина, не в силах справиться с нервной дрожью, прислонилась к стене. Она сделала всё — всё, что ей сказал Ляхин. Теперь оставалось лишь скрестить пальцы, чтобы всё получилось.
О том, что Сашка Ляхин никуда на самом деле не пропал, а лишь ушёл в «подполье», чтобы не попадаться на глаза, никто, из одноклассников, кроме Ольги Кучериной, не знал. Даже его закадычный товарищ Денис Тесленко не был посвящён в то, что планировал Ляхин. А он задумал отыграться на этой романтической парочке. Отомстить за своё унижение, которое тогда пережил в курилке.
- Ты прикинь, Кучерина, какая штука! - рассказал тогда Саша Ольге, заявившись к ней в гости тем вечером. - Стою я это, значит, в курилке, приходит этот новичок. Я ему разъясняю: мол, человечек, ты понимаешь, что не поступают так у нас новички? Не лезь, куда тебя не просят. Не хочешь с нами Ботаника жать — отойди и не мешай, чего ты в рыцаря-то играешь? А он стоит такой, улыбается, и заявляет: «Ты, Ляхин, хоть и здоровый, а трус. На сильных не кидаешься — только к беззащитным с пинками лезешь. Думаешь, что крутой, а на самом деле — просто трус.» Представила?
Ольга могла себе это представить, да. Как и с почти стопроцентной точностью могла предугадать, как эти, в общем-то, правдивые слова могли разозлить Сашку. Ему, который привык вечно доказывать свою крутизну с помощью агрессии, указали на место, и кто? Новый одноклассник, который даже его не знал. Кучерину удивляло только то, как Ляхин умудрился сдержаться и не оставить от Зайцева тут же мокрое место. Но задавать вопросы она не спешила — знала, что Саня, если уж начал говорить, выболтает всё.
- Ну, в общем, я его за плечо сгребаю и к стенке толкаю. Говорю: «Ну всё, умник, каюк тебе, начинай жалеть, что за Ботаника вступился», а он мне в лицо смеётся. А потом вдруг как заорёт: «Здрасте, дядя Валера!»
- Ну и кто этот дядя Валера, ты узнал? - Кучерина позволила себе вставить реплику.
- Да узнал, ещё бы. Военные мимо школы шли, человек пять. Ну и… короче, Олегера отец и был этот дядя Валера. Они, оказывается, вместе с зайцевским отцом служат. Подошёл такой, шинель поправил, и меня за шею клешнёй цапнул. К себе притянул и спрашивает: «А что это у вас тут происходит, а?»
Дальше Ляхин мог бы не объяснять. Ольга ясно представила себе эту картину. Олег Мешик жил вдвоём с отцом — его мать погибла два года назад, и Валерий Владимирович был для сына непререкаемым авторитетом. Отцу достаточно было двинуть бровью — и Олег «слился» из мужского разговора. А следом за ним — и Максим Лавров — лучший друг Мешика. А после этих двух здоровяков разошлись и остальные ребята.
- И вот он меня держит за загривок и говорит: «Парень, я не знаю, что там у вас — девушку вы не поделили, или списать тебе Николай не разрешил. Но если ещё раз я тебя с ним вот так вот увижу, сломаю тебе руку. Или ногу. Или всё сразу. А потом в полицию сдам, на опыты». Гад в погонах! Я бы и забил на него, да только меня потом военные неделю из школы до дома и обратно провожали, сторожили, - Ляхина трясло от злости. - Но я придумал, я не зря ведь столько времени ждал, пока они всё это забудут. Я придумал, они у меня оба выхватят — и пацан этот, и Ботаник. Почканутые! Олька, ты же мне поможешь?
И Сашка Ляхин рассказал Кучериной свой план.
Лена долго отказывалась идти на день рождения к Ольге. Её поразило, как легко принял это странное приглашение Коля, - как будто забыл ту стычку в день своего появления в восьмом «А». Но Зайцев объяснил, что всё помнит.
- Понимаешь, Леныч, человеку нужно дать шанс исправить ошибки, - говорил он за чашкой чая, сидя на полу в её комнате. Нина Андреевна ушла к подруге, и ребята были предоставлены сами себе, в компании огромного тазика с пирожками. - Если она действительно сожалеет о том, что творила, это хорошо. Это значит, что она взрослеет, становится сильнее и умнее. Признавать свои ошибки не все взрослые умеют, а поощрять это надо. Если она не раскаивается, а так, «для галочки» ляпнула — ну мы-то что от этого теряем? Ничего. Сделаем выводы и больше ей не поверим. Давай сходим на часик, пообщаемся вне школы с ребятами. Ты же, кроме меня, ни с кем не говоришь, а нам ещё три года с ними учиться.
- Коля, я понимаю. Но я ей не верю. Ты вот мне говоришь, что надо дать человеку возможность исправиться. Бабушка то же самое твердит. А я не могу. Не могу простить, понимаешь? - Лена приземлилась на ковёр рядом с Зайцевым, положила голову ему на колени. - Всякий раз, как я думаю о том, что нужно простить её, Сашку Ляхина, маркову и других, - я сразу вспоминаю все эти прозвища. И все эти вещи. И мне больно, Коль, понимаешь?
- Солнце, да кто же просит тебя непременно их прощать? - мальчик отставил в сторону чашку, откинулся на локти и привычным уже движением запустил пальцы в распущенные светлые кудри, от которых шёл едва уловимый аромат полевых цветов. - Ты вовсе не обязана прощать людям свою боль. И забывать это ты тем более не должна. Но, если у тебя есть возможность помочь человеку, почему бы не воспользоваться ею?
- А чем я ей помогу? Кучериной?
- Ты можешь помочь ей стать чуточку лучше, чем она есть сейчас. Иди сюда, - Коля сгрёб девочку в охапку и обнял, подставив ей под голову своё плечо. - Или ты чего-то боишься? Расскажи, ты же знаешь, что я буду на твоей стороне.
Лена зарылась носом в его тёмно-серый свитер и закрыла глаза. До чего же хорошо вот так быть вдвоём…
- Нет, не в страхе дело. Я с тобой ничего не боюсь. Просто у меня странное беспокойство. Я не могу объяснить.
Зайцев почувствовал, как она прильнула к нему, и инстинктивно прижал к себе крепче эту маленькую девочку. «Родная моя, хорошая, Леночка, - думал он, слушая рваный ритм её дыхания. - Что же мне сделать, чтобы ты научилась доверять этому миру и этим людям?» Он снова зарылся рукой в копну её локонов, вдохнул этот знакомый запах, пробежался подушечками пальцев по затылку. И вдруг понял.
- Лена, я тебя люблю, - прошептал он ей на ухо.
- Ч-что? - девочка подняла голову и заглянула ему в глаза. От неожиданности её голос начал дрожать. - Ч-что т-ты сказал?
- Я люблю тебя, - повторил Коля. И тут же быстро заговорил, не давая ей возразить. - Я давно это понял, я собирался тебе сказать, просто я не знал, как это лучше сделать. Я думал, что мы на каникулах с тобой куда-нибудь пойдём гулять и я тебе признаюсь… А тут этот день рождения… Я, наверное, сразу тебя полюбил, как только в первый раз увидел. Я помню, во что ты была одета, и как ты стояла у окна в коридоре. Тогда ещё снег шёл, помнишь? Леныч, Леночка, ты не говори мне сейчас ничего, я ведь не требую… Просто я должен был тебе это сказать, чтобы ты знала. Я люблю тебя, ты чудесная, нежная, добрая, ты самое дорогое, что у меня есть. Я люблю тебя, девочка моя…
Он замолчал, почувствовав на губах её пальцы. Лена знаком просила его прекратить. Неужели… нет, об этом Зайцев просто боялся думать.
- Подожди… п-подожди. Т-ты уже сказал, теперь моя очередь. Я х-хочу т-тебе сказать… - Лена пыталась справиться с заиканием, пыталась унять дрожащие губы. - Я т-тоже тебя люблю.
Они оба не могли поверить в собственные признания. Молча они смотрели друг другу в глаза, и этот обмен взглядами соединял их крепче любых слов и признаний. Колючий ковёр впечатывался в горящие от смущения и смелости щёки. Сбившееся дыхание, дрожь во всём теле, внезапно пересохшее горло… «Неужели это действительно бывает вот так? - думала Лена. - Или я всё же сплю?»
Осторожно, чтобы не спугнуть нервную тишину, девочка попробовала себя ущипнуть. Нет, собственные пальцы чётко ощущались на тыльной стороне кисти. Это не сон. Это настоящее.
За окном внезапно погас уличный фонарь, и комната, которую ещё недавно заливало апельсиново-жёлтым светом, разрезающим сумерки, погрузилась в темноту. Только их глаза блестели сквозь мрак.
- Ты напугана? Я тебя обидел?
- Нет, что ты. Просто это… Неожиданно и странно.
- Почему?
- Потому что я не могу понять, за что…
- Что «за что»? За что я тебе это сказал? Потому что я хотел сказать это. Потому что я это чувствую.
- Нет… За что любишь…
- Солнышко моё… - в темноте Лена не увидела, а лишь почувствовала, как Коля приблизил к ней лицо. - Это же очень просто, - тёплые пальцы скользнули по виску, по щеке, очертили линию нервного подбородка. - За то, что это ты.
И внезапно наступившую тишину едва слышно нарушил звук нежного, робкого поцелуя.
