Ссылка на комментарий: #comment_174426369

Скрежет борьбы металла с металлом пронзил утреннюю тишину позабытого в снегах и холоде завода. В воздух тут же разрезала стая взлетающих птиц, отдаленно напоминающих ворон. Взору взлетевших животных открылся огромный тягач, сзади к нему была прикреплена цистерна ярко-оранжевого цвета. Мерно качаясь под своей относительной невесомостью, цистерна увлекаемая тягачом продвинулась вглубь парковочной площадки.

РНПЗ (Рзацкий нефтеперерабатывающий завод) — гласила табличка на недавно выбитых машиной воротах. Двери машины открылись.

— Ну, место! — зачаровано произнес Калеб, выпрыгивая из кабины.

— Что тебя так удивляет? — смущенно спросил Джохша.

— Просто Калеб всегда был влюблен в механизмы. Его не корми и воды не давай, только дай, что-то собрать и разобрать, ну или в обратном порядке, — весело объяснил реакцию Калеба Артек. — Но со ртом открытым некогда ходить, куда нам дальше?

— Нам туда, левее, как и говорил. Там горело, поэтому, есть шанс, что плюнули и не все выгребли, — ответил Джохша, указав рукой на обгоревший тюльпан высотой около 10 метров, не меньше.

— Тогда пошли туда, будем искать, — отдал приказание Артек.

— Но почему не подъехать? — слегка возмутился Калеб.

— А ты потом в этой чехарде, будешь с цистерной туда-сюда крутиться на гололеде?! Пошли! Не ленись, все равно, через трубы не переедешь, — ответил Артек, потянув Калеба за куртку.

Калебу было сложно собраться с мыслями. Новая, невиданная до этого картина большого механизированного предприятия — зачаровывала. Выросший в тени куполов и атмосфере миницехов Калеб, помнил себя, только в компании техники. Вся его комната была завалена механизмами, которые ему приносил отец вместо игрушек. Отец с радостью и уважением относился к увлечениям своего сына, пусть первые годы опытов техника беспощадно разбиралась до винтика, а потом, так и лежала в ящике с запчастями.

Сейчас Калеб будто бы попал в личный храм, где вместо куполов были видны вытянутые свечки ректификационных колонн и возвышающиеся над бескрайними площадями выпуклые цилиндры резервуаров. В этом была видна мощь, величие инженерной мысли, воздвигшей, в понимании Калеба, технику на пьедестал жизни.

— Подумать только, как не властна над техникой природа, — думал Калеб, продолжая разглядывать множество окруживших его ощетинившихся задвижек, кранов и трубопроводных обвязок, в построении которых Калеб видел красоту, подобно тому, как видит ее любитель изобразительного искусства в картинах.

Артек, подобно опытному, хищному зверю, совсем не чувствовал сроднения с прекрасным в лице технической революции. Ему были чужды чувства к технике, его интересовали задачи и цели.

— Как в этом царстве железа и мороза выжили собаки? — думал Артек.

Вокруг были видны множества подкопов в снег, окровавленные следы лап и обглоданные до блеска кости. Это чувство приближения неизвестного, но одновременно и неизбежного — было знакомо и жгло в солнечном сплетении с момента въезда на территорию завода:

— Чушь, какая-то, — подумал Артек. — Собаки ведь, да и хрен бы с ними, все лучше, чем иметь дело с Альварами, вот уж кто самый страшный зверь.

Безжалостность мира Альваров была знакома Артеку не понаслышке. Будучи офицером военных сил Кратии он много раз сталкивался с восстаниями и жестокостью взбунтовавшихся, отстаивающих свои убеждения Альвар. Артек участвовал в конфликте 4234 года, пусть это было 23 дня, но запах горящей техники и вид раскиданных по улицам тел забыть так и не смог до сих пор.

Этот запах был похож на запах горевшего завода, а обглоданные кости и кровавые разводы на снегу, пытались его вернуть туда в 4234-й. Уже после катастрофы, находясь в обители с другими жителями планеты, Артек осознал, что его родина была худшей из трех государств на планете. Бедность населения, мощнейшее отставание в развитии технологий и рассказы о вражеских происках соседки по материку — Мезамии.

Поочередно обстукивая нижние пояса бочек, Артек, Джохша и Калеб раз за разом убеждались в пустоте внутреннего пространства.

— Ар, что будем делать, если не найдем ничего здесь? — спросил Калеб.

— Давай будем решать проблемы по мере их поступления? У нас еще много бочек впереди, а ты говоришь, что не найдем. Должно же в них быть, хотя бы немного, а ты посмотри на эти громадины, что им заправить нашу бочку, тьфу, да и все, — ответил Артек.

Час за часом приближали, как уже казалось, пророческие слова Калеба, про отсутствие топлива. Пройдя последнюю группу резервуаров и убедившись — в них ничего не осталось, Артек, опираясь на стену окрашенного некогда в белый цвет резервуара, произнес:

— Вытянули все! Гады! А что не вытянули, так сожгли!

— Да не жмись Артек, тут еще один парк есть, правда мы еще в прошлый раз смотрели — он был пуст, но может, что найдем, — попытался взбодрить группу Джохша и тут же встретился телом с обледеневшей плоскостью, зацепившись за что-то торчащее из покрытия.

— Ты цел? — спросил Артек, поднимая с плоскости Джохшу.

— Да, вроде бы, просто отвлекся и не заметил, — ответил Джохша, отряхиваясь и продолжая движение в направлении другого парка.

— Эй, Калеб, ты, что застрял? — возмущенно произнес Артек, глядя на своего механика, стоящего на коленях неподалеку от места недавнего падения Джохши.

— Я вот, что думаю Ар. Это наш шанс! — с легким оттенком радости, произнес Калеб, отчаянно пытаясь поднять крышку увенчанную вентилем сверху.

Спустя пару минут, трое стояли, рассматривая табличку с надписью: «Осторожно! Резервуар сбора аварийного пролива нефтепродуктов»

Продолжение и все главы книги  можно найти здесь - https://vk.com/@arbuz315-vech1-gl

Валерий Александрович поправил ворот рубашки, взялся за дверную ручку и нерешительно вошел в класс.

— Опаздываем, Валерьсаныч! — донеслось с задней парты, и по кабинету прокатился раскат гогота.

Учитель виновато улыбнулся:

— Да там маршрутки. С утра, ребят, сложно уехать на первой. Ну, вы знаете.

— Меня батя возит! — деловито передразнил голос с задней парты.

Втянув голову, Валерий Александрович шмыгнул за свой стол. Сквозь рой голосов девятого «Г» пробивались обрывки воспоминаний.

Вот он, учитель истории, отдавший школе тридцать с гаком лет, входит в класс, и все замирают. А он, Валерий Александрович, чеканным шагом идёт к столу, открывает журнал, и звенящая тишина повисает под потолком...

Учитель вздрогнул, потряс головой, отгоняя воспоминания, и тихо сказал:

— Ребят, в прошлый раз мы с вами говорил о первой русской революции. Кто мне скажет...

Класс не слушал. Не отрываясь от телефонов, каждый обсуждал что-то своё. Откашлявшись, историк повторил громче:

— Извиняюсь, девятый класс. На сегодня вам было задано…

— Не задано, а предложено прочитать! – полетело в него и, отскочив, разлилось дружным взрывом смеха.

— Ребят, успокойтесь, пожалуйста, — голос историка едва пробивался из-за гогота учеников. Выждав, пока смех стихнет, учитель продолжил. – Итак, в прошлый раз мы говорил о предпосылках революции. Витя, скажи, пожалуйста…

— Пожалуйста! – вызвал Витя новый виток гогота.

— Хватит! Прекратите! Достаньте учебники и уберите, наконец, свои телефоны! – закипел Валерий Александрович. – Пожалуйста.

— А то что? Ну, что иначе? Валерьсаныч, вы не борщите, а то будет как с Верпалнной. Хотите, как Верпалнна? Ну вот и все. Вы не забывайтесь, пожалуйста. Договорились? Ну вот и ладненько.

Историк спрятал глаза. Сквозь выступающую солоноватую пелену пробивался газетные заголовки: «Учительница двадцать лет издевалась над детьми», «Ветеран педагогической труда оскорбляла учеников», «Уволена учительница, доводившая учеников больше двадцати лет», «Видеозапись с телефона ученика помогла раскрыть истинную натуру « заслуженной учительницы».

Валерий Александрович сдержанно кивнул.

— Ну вот, — довольно отозвалось из класса. — А телефоны мы оставим. А то мало ли чего.