Сыночек.
Довелось мне общаться с замечательным человеком с непростой ситуацией в семье.
Имя указывать не буду, лишь обозначу, что это мужчина в возрасте, потерявший много родственников, и на момент нашего с ним знакомства он терял еще одного, своего младшего брата.
Младшенький медленно, но верно угасал под натиском какого-то заболевания, которое наложило весьма сильный отпечаток на его психику. Его нынешняя личность растворялась, но живы были детские воспоминания и относительно крепка была память о тех событиях, что происходили в молодом и зрелом возрасте. А последние пять лет словно ластиком стерли.
Мой знакомый как мог помогал ему, контролировал регулярность приема препаратов, назначенных врачом, старался уделять брату как можно больше внимания.
Спустя какое-то время младший брат умер, о чем мне сообщили по телефону и пригласили присутствовать на похоронах. После похорон мой знакомый, человек с отменным здоровьем, стал таять от тоски по родному человеку. Дети его жили далеко, жена умерла очень давно, а младший брат в периоды просветления с удовольствием беседовал с ним за чаем. Они вдвоем уминали хлеб с вареньем и крепким чаем, таким, каким их угощала матушка в детстве.
У младшего брата тоже когда-то была семья, только с женой он развелся, а сын утонул еще в конце 90-х годов.
И вот мы сидим с моим знакомым на его кухне, после похорон прошло около месяца. Мы говорили сначала о делах, так как в первую очередь нас связывали рабочие отношения, но я никогда не отказываюсь от того, чтобы мой коллега стал мне добрым другом, поэтому круг общения у меня весьма обширный. Слово за слово, мы говорим про семьи, я рассказал про себя, родителей, где я жил, что видел, он рассказал пару смешных моментов из студенчества, посоветовал что почитать. Только в его глазах стояла такая тоска, что мне самому стало грустно. Потом знакомый достал бутылку коньяка, плеснул себе немного в стакан, предложил мне, но я отказался.
- Знаешь, после похорон сам не свой,- мой знакомый слабо улыбнулся, убирая коньяк и протягивая руку к стакану. Мне было неловко. Я совершенно не знаю, что говорить в таких случаях. Но, как оказалось, говорить почти ничего и не нужно было, от меня требовалось лишь внимательно слушать. Он рассказывал про детские годы, про матушку, добрейшей души женщину. На все руки мастерица была, вот правда. Про дом, где они с братом выросли, про огромное вишневое дерево, которое пришлось спилить, потому что оно загораживало окна и света в доме практически не было. Знакомый говорил, что пока дерево пилили, он стоял и плакал, глядя на то, как изумрудные листья вишни печально поникли. Потом зашла речь про брата. И его взгляд стал абсолютно пустым.
- Знаешь, братец мой столько жути на меня нагонял в последнее время,- знакомый цокнул языком и покачал головой, сдвинув кустистые брови, тронутые сединой,- все про сына своего говорил. Дескать, часто наведываться стал. Пройдет в комнатку, сядет на окошко, ножки свесит и сидит себе, пялится. То взрослым парнем придет, то крохой, каким в детстве был, а то вообще раздутым утопленником явится.
Я заерзал на стуле. Стало неуютно и в квартире повисла гнетущая тишина, которая появляется, когда речь заходит про страшное. Когда даже слышно как часы тикают.
- И братец-то мне говорит, мол, сыночек мой ушел, а сейчас снова приходит, навещает папку, не забыл,- выдавил из себя знакомый, а потом тряхнул головой, словно отгоняя эти неприятные воспоминания прочь.
- А вы что?
- А я что,- знакомый поджал губы,- все спрашивал принял ли младшенький таблетки. Младшенький!
Он хохотнул, поскольку оба брата уже были в возрасте.
- В ночь, когда болезный мой покинул меня, мне звонила соседка его,- мужчина снова нахмурился, почесал подбородок,- номер у нее давно есть, на случай если братец агрессивный будет и шуметь начнет. Говорила, что слышала, как кто-то в подъезде, на лестничной клетке туда-сюда ходит, не по лестнице туда-обратно, нет. Именно круги на площадке наворачивает. В глазок выглянула - темнота, ничего не разберешь. Звонила узнать все ли хорошо и ждали ли мы гостей. И ты понимаешь ведь, не верю я во все это, мистическое да потустороннее, не так воспитан.
Он замолчал на мгновение.
- И не верил бы, если б они вдвоем теперь ко мне не приходили!
У меня сердце ушло в пятки, стало трудно дышать. А тишина все давила, было ощущение, что в затылок кто-то смотрит, очень пристально и недобро. Сославшись на неотложные дела и извинившись, я быстро попрощался с моим знакомым, решив перевести дух где-нибудь в более людном месте. На душе скребли кошки, не покидало чувство, что я позорно сбежал, оставив человека наедине со своим горем и до конца не выслушав его.
Спустя время эта ситуация мне казалась уже не такой жуткой, однако видеться со знакомым в той квартире мне совсем не хотелось. Мы пересекались в офисе, ходили в кафе через дорогу на обед, обсуждали разные вещи. И я стал замечать, что его взгляд становится отсутствующим, руки тряслись и он вздрагивал, стоило кому-то до него даже случайно дотронуться. Мне понадобилось собрать всю волю в кулак и спросить у него как он себя чувствует после похорон брата. На что он насупился и сказал:
- Да ты чего несешь-то! Не говори такое больше.
- Почему?- изумился я.
- Так жив-здоров мой братец, поправился, с племянником чуть ли не каждый день ко мне приходят. А вчера матушка звонила, говорила, что скоро уже из больницы выпишут. Мы с женой ее встречать поедем.
Наверное, я сильно побледнел, поскольку мой знакомый меня начал участливо спрашивать не болен ли я. Потом мне пришлось уехать по работе в другую страну на небольшой срок, а когда я вернулся, то обнаружил нечто вроде траурного алтаря, увенчанного фотографией этого человека с черной лентой.
Говорят, что он повесился дома. А вокруг его тела были круг из черных следов, словно вокруг повешенного хоровод водили.
