https://youtu.be/TwppZYQE8BM

Ссылка на видео выше, текст ниже.

Это был обычный сочельник для большой американской семьи в 1945 году.

Соддеры собрались вместе в своем доме в Фейетвилле, штат Западная Вирджиния. Не хватало только старшего сына — в то время он был в армии. Девять его братьев и сестер с удовольствием поужинали блюдами, приготовленными их матерью Дженни, и с нетерпением ждали утра, чтобы открыть рождественские подарки.

Когда пришло время ложиться спать, пятеро детей Соддеров — Морис (14 лет), Марта (12 лет), Луи (10 лет), Дженни (8 лет) и Бетти (6 лет) — попросили свою маму позволить им лечь немного позже. Миссис Соддер согласилась, но напомнила детям, чтобы они выключили свет и заперли дверь, прежде чем уложатся в кровать. Она забрала с собой двухлетнюю Сильвию, и вместе с супругом легла спать.

Спустя некоторое время, когда половина семьи уже спала, зазвонил телефон. Сонная Дженни вышла в холл, чтобы ответить на звонок. Неизвестная женщина попросила позвать к телефону кого-то, кто никогда не жил в этом доме. Повесив трубку, Дженни обратила внимание на то, что в доме тихо. Однако еще горел свет и дверь не была заперта. Мисс Соддер довольно хорошо знала своих детей, поэтому предположила, что они забыли о ее просьбе, и, не раздумывая, вернулась в постель.

Примерно в 1:30 ночи миссис Соддер услышала звук, как будто что-то упало на крышу, а затем соскользнуло вниз. Затем она почувствовала запах дыма.

Дженни разбудила мужа, и они быстро вышли из спальни, и обнаружили, что коридор заполнен дымом, а лестница охвачена пламенем. Дженни побежала на первый этаж, чтобы вызвать пожарных, но, к ее великому удивлению, провод стационарного телефона был перерезан. Поэтому они начали кричать, чтобы дети как можно быстрее выбежали из дома.

Оказалось, что пятеро детей, которые позже легли спать пропали без вести. Поначалу родители подумали, что они остались в доме. Джордж предпринимал отчаянные попытки спасти их, но лестницы у окна, ведущей к их комнате уже не было. Кроме того, ни один из двух грузовиков Джорджа не завелся, поэтому он не смог их использовать в качестве лестницы. Все, что могли делать спасшиеся члены семьи, — наблюдать, как огонь разрушает их дом.

Соддеры все еще не могли дозвониться до пожарных. Менее чем за час их жилье превратилось в пепел. Пожарная команда прибыла только в 8 утра, когда пламя уже потухло.

Позже выяснилось, что многие местные пожарные покинули свои посты, чтобы провести Рождество со своими семьями. Добровольцы и новички, дежурившие в эту ночь, не были готовы к экстренной ситуации. Местная полиция также не горела желанием расследовать это дело.

После беглого расследования было установлено, что пожар возник из-за неисправной проводки. Согласно официальной версии родителям и четверым детям удалось спастись, а остальные пятеро детей погибли. Но Соддеры не приняли вердикт.

Через некоторое время после случившегося пара начала вспоминать странности, произошедшие незадолго до пожара, и подозревать, что пропавшие дети все еще могут быть живыми. Что это было — отчаянная попытка скорбящих родителей найти утешение или правда, которую никто не хотел видеть?

Соддеры не понимали, как могла быть неисправна проводка, если они обновили ее незадолго до инцидента? Почему тогда в горящем доме не потухли лампы? Почему они не слышали криков пятерых пропавших детей? Но ни у кого не было ответов на эти вопросы.

Соддеры были одной из самых уважаемых семей среднего класса в Фейетвилле. Отец, Джордж Соддер, родился на Сардинии, Италия, и эмигрировал в США, когда ему было тринадцать лет. Дженни Чиприани, его будущая жена, также эмигрировала из Италии еще в детстве.

После свадьбы пара поселилась недалеко от Фейетвилла, где жила большая итальянская община. Джордж владел бизнесом, который, по словам местных чиновников, процветал.

У Джорджа Соддера был острый язык и он имел твердое мнение о вопросах, связанных с политикой. Он чувствовал себя свободно и всегда смело выражал свое мнение. В частности, его обида на Бенито Муссолини привела к некоторым ожесточенным спорам с некоторыми другими членами иммигрантской общины. Таким образом, семья начала задаваться вопросом, не сыграла ли с ними несдержанность отца злую шутку.

Хотя Муссолини уже был свергнут и казнен к тому времени, когда произошло несчастье с семьей Соддер, резкие высказывания и замечания Джорджа могли иметь последствия.

В октябре 1945 года в дом Соддеров пришел некий мужчина и настойчиво пытался продать им семейную страховку. Получив категорический отказ, он предупредил Джорджа, что его дом будет в дыму, который уничтожит его детей. Также он добавил, что Джордж заплатит за грязные высказывания о Муссолини.

Новые факты вскоре подтвердили смутные подозрения Соддеров. Во-первых, не было найдено никаких чeловeчecкиx ocтaнкoв. Позже мисс Соддер узнала от сотрудников местного крематория, что потребовалось бы не менее 2 часов, чтобы останки исчезли. Но дом горел меньше часа.

Позже Дженни и Джордж нашли водителя автобуса, который был уверен, что видел что-то вроде “огненных шаров”, летящих на крышу Соддеров. Может быть, это и был тот странный шум, который Дженни слышала посреди ночи?

Кроме того, знакомый семьи утверждал, что видел, как пятеро пропавших детей проезжали мимо в незнакомой машине, когда огонь все еще бушевал. Официантка в закусочной в пятидесяти милях от Фейетвилла сказала, что подавала завтрак пятерым детям рождественским утром 1945 года. Она не могла вспомнить никаких подробностей о взрослых, которые их сопровождали. Наконец, другая местная женщина сказала, что видела четверых пропавших детей Соддеров в отеле в Южной Каролине.

Крошечные факты, всплывшие на свет, наполнили Джорджа и Дженни надеждой и заставили их дальше копаться в этом деле.

Пытаясь выяснить, что произошло в их доме той ночью, Дженни сжигала куриные кости в духовке, чтобы посмотреть, смогут ли они превратиться в пепел за 45 минут. Они остались нетронутыми. Тем временем Джордж нашел историю о пожаре в другом доме, после которого среди пепла были обнаружены уцелевшие cкeлeты.

Вооружившись собранными фактами, супруги вернулись в местную полицию и потребовали дальнейшего расследования. Но там они получили отказ, так как у полиции не было оснований для возобновления дела.

Итак, Соддеры продолжили расследование самостоятельно. Они искали информацию и фотографии, копались в обломках дома и тратили дни и годы на выяснение того, что могло произойти с их детьми.

Однажды, копаясь в пепле, Джордж нашел несколько костей и органов. Но лабораторные тесты показали, что это была печень коровы, и найденные кости не подвергались воздействию огня.

В какой-то момент Дженни и Джордж пришли к выводу, что их дети живы и были похищены той ночью. По их мнению, пожар был устроен намеренно, чтобы скрыть таинственное похищение. В итоге, в надежде вновь увидеть своих детей, родители поставили рекламный щит рядом с местом, где находился их дом — на доске были фотографии пропавших детей и обещание выплаты вознаграждения за их безопасное возвращение.

В 1968 году, через 23 года после драматического инцидента, миссис Соддер получила конверт из Кентукки без обратного адреса. В конверте была фотография молодого человека. На обратной стороне фотографии были следующие слова: "Луи Соддер. Я люблю брата Фрэнки. A90132 (возможно A90135)".

Хотя полиция сказала, что это была жестокая шутка, Соддеры были убеждены, что человек на фотографии — их сын Луи в зрелом возрасте. Пара наняла частного детектива, чтобы выследить таинственного отправителя в Кентукки, но детектив охотно взял гонорар и больше никогда не связывался с семьей.

Конверт 1968 года был последней уликой, которую получили Соддеры.

Джордж Соддер скончался в том же году, когда семья получила фотографию. Его жена Дженни пережила его на 21 год. Все это время она носила черную одежду и продолжала поиски. Несмотря на отсутствие новых доказательств, она никогда не переставала верить, что ее дети все еще живы.

Сильвия Соддер, самая младшая из десяти детей, все еще жива. Сейчас ей 77 лет. Вместе с внуками Соддеров она продолжает искать своих пропавших братьев и сестер. Соддеры по-прежнему убеждены, что Морис, Марта, Луи, Дженни и Бетти были похищены в тот день. Поэтому они продолжают просматривать веб-сайты с информацией о пропавших людях, вглядываться в их лица и общаться с детективами, заинтересованными в этом деле.

Соддеры не перестраивали свой дом, вместо этого они превратили его в мемориальный сад в честь своих пропавших детей. Таким образом, их история продолжает жить. И их надежда тоже.

Федерация Родезии и Ньясаленда.

Вот в центральной части этого британского протектората и появился на свет то ли в 1896, то ли в 1898 году Камузу Банда. Мальчик был достаточно смышлёным и имел незаурядную тягу к учёбе. По большей части именно это в дальнейшем будет выделять его на фоне малограмотных персонажей вроде Амина, Мобуту или Нгемы. Начал он с обычной миссионерской школы, во время обучения в которой и был крещён, получив имя Хастингс. Далее работал на шахте в Трансваале, где судьба свела его с методистским епископом Уильямом Текумсе Верноном. Американец предлагает Хастингсу продолжить образование в США, необходимо только добраться туда. Некоторые сбережения у целеустремлённого Банды были, и он покидает родину, как оказалось, надолго. Сначала он учился в чёрном колледже в Уилберфорсе, Огайо, потом поступил в Университет Индианы, откуда перешёл в Чикагский университет, в котором занимался историей и этнографией, получив по окончании степень бакалавра философии. Харизматичный молодой африканец пользуется популярностью — антропология в это время на взлёте, а он просто кладезь информации по своему региону. Хастингс Банда пишет несколько эссе и книг по родному народу чава и в целом Ньясаленду. Его тепло принимают в научных кругах, и не обделяют поддержкой благотворители. При этом Банда прекрасно понимает, что всю жизнь ему с истории нормально кормиться не получится, поэтому решает получить ещё и весьма актуальное в его родных местах медицинское образование. Решено — получено. Сначала медицинский колледж в Нэшвилле, потом университет в Эдинбурге. Таким образом, он становится самым образованным уроженцем Ньясаленда. Во время обучения в Эдинбурге он даже получает стипендию от протектората, взамен которой ожидается, что он вернётся в родные края. Но в Африку новоявленного доктора Банду как-то не тянет. Собственная медицинская практика и курсы по лечению тропических болезней в Эдинбурге привлекают его заметно больше. Банде уже больше 40 лет, но он не впадает в кризис среднего возраста — работает врачом, влипает в скандал с соблазнённой пациенткой, которую, по слухам, бросил с новорожденным ребёнком и даже в Африку возвращается. Только не в Ньясаленд, куда его активно звали, а в Гану, где опять-таки ведёт частную практику. При этом на родине он фигура известная, причём не только как интеллектуал, но и как политический деятель. Банда принимает участие в конгрессах, посвящённых вопросам колоний, поддерживает связь со сторонниками независимости, активно выступает против идеи создания Федерации Родезии и Ньясаленда, которую называет не иначе как «дурацкой федерацией». Он небезосновательно полагает, что в данном объединении Ньясаленд всегда будет на правах бедного родственника в сравнении с более крупными и сильными Северной и Южной Родезиями (нынешними Замбией и Зимбабве). Правда, в 1953 году федерация всё равно была создана.

Хастингс Банда во время учёбы в США.

Тем временем процесс деколонизации активно набирает обороты. Становится понятно, что и Ньясаленду пора идти этим путём. Местным борцам за независимость категорически не хватает нормального лидера, и они несколько лет подряд обхаживают доктора Банду, всячески убеждая и умоляя его вернуться на родину. И наконец в 1958 году этот момент настал. Главный интеллектуал Ньясаленда сходу влился в политическую жизнь протектората — он возглавляет Африканский национальный конгресс Ньясаленда, после чего раскручивает мощную кампанию гражданского неповиновения. Его речи с призывами к независимости пользуются огромной популярностью, несмотря даже на то, что частенько ему приходится прибегать к помощи переводчика. За три с лишним десятка лет отлучки Банда практически отвык говорить на родном языке чева. Он требует, чтобы большинство мест в Законодательном собрании принадлежало африканцам, а когда получает отказ, то инициирует беспорядки. В марте 1959 года в Ньясаленде вводят чрезвычайное положение, родезийские войска быстро наводят порядок, а Банда отправляется в тюрьму в компании пары тысяч сторонников. Но продлится его заключение недолго — 3 февраля в Кейптауне прозвучала речь английского премьера Гарольда Макмиллана, провозгласившего, что над Африкой подул «ветер перемен». Великобритания начала паковать чемоданы, собираясь покинуть чёрный континент. Хастингса Банду освобождают из тюрьмы и возвращают в политику; по сути уже понятно, что дальше вести дела англичане будут в основном с этим джентльменом. На остатках конгресса он создаёт новую партию, которую называет Партия «Конгресс Малави» (ПКМ), с которой в 1961 году идёт на выборы. ПКМ уверенно побеждает, а Хастингс Банда становится министром земли, природных ресурсов и местного самоуправления. Фактически это была должность главы правительства. Официально премьер-министром он становится 31 декабря 1963 года, когда была упразднена Федерация Родезии и Ньясаленда. А уже 6 июля 1964 года Банда занимает должность президента независимого Малави. Теперь в его жизни очень-очень долго не будет никаких кадровых изменений.

Независимое Малави

Хастингс Банда в этот момент уже не молод, ему то ли 66, то ли вообще 68 лет, но энергично взяться за дело ему это не мешает. Президент личным выбором определяет название новой страны — Малави. Такое название носит озеро Ньяса на одном из местных диалектов, и президенту оно понравилось — благозвучное и явно разрывает связь с колониальным прошлым. Далее Банда начинает наводить в стране жёсткие порядки. Парламент сразу почувствовал, что пахнет жареным, и буквально через месяц после обретения независимости попытался ограничить полномочия президента, но попытка провалилась, а четверо министров были вынуждены бежать из страны, опасаясь расправы. Единственной партией в стране была объявлена ПКМ, всему взрослому населению страны было поручено в обязательном порядке в неё вступить. Требование было не показным, партийный билет стал обязательным для ношения документом. Его наличие на улицах регулярно проверяли — либо полиция, либо «Юные Пионеры Малави». Основанные ещё в 1963 году, «Пионеры» были военизированной молодёжной организацией: с одной стороны, они напоминали китайских хунвейбинов, с другой — советских дружинников, только с сильно расширенными полномочиями. Они могли быть вооружены, им позволялось вести дознание и даже некое подобие оперативно-розыскной деятельности в виде слежки и тайного наблюдения. В дальнейшем из них часто набирались сотрудники для государственных и силовых структур. В руках «Пионеров» же находилась и выдача партийных билетов, на чём они неплохо зарабатывали, иногда продавая документы даже ещё не родившимся детям. В основном на «Пионерах» же лежало и обеспечение внешних проявлений политики камузуизма — идеологии, основанной на идеях Банды.

Юные пионеры Малави

Юные Пионеры Малави за работой.

А таковых было немало — Хастингс Банда взял курс на построение в стране христианско-консервативного общества, так что различных новомодных веяний не одобрял. В стране был введён жёсткий дресс-код в плане одежды и вообще внешнего вида. Для женщин под запретом были прозрачная одежда, брюки, юбки и платья выше колена, декольте. При этом Банда всячески подчёркивал, что это не для угнетения женщин, а для воспитания у мужчин уважения к ним. Он вообще всячески поддерживал эмансипацию и равноправие, причём подтверждая это делами в плане доступа к образованию и карьерному росту. Равноправие значит равноправие, так что мужчинам от него тоже доставалось, тут он особо отрывался на причёсках — под запрет попали длинные волосы, они должны были быть не ниже воротничка рубашки. Обладателя излишне пышной шевелюры могли остановить на улице полицейские или пионеры, а дальше под настроение — либо тут же и обкромсать, либо вежливо препроводить в парикмахерскую. Кроме того, под запретом оказались брюки-клёш и любые проявления субкультуры хиппи, к которой Банда питал отдельную нелюбовь, считая её проявлением распущенности и коммунизма (такая вот ирония). Касались все эти запреты и иностранцев — в аэропорту висели соответствующие предупреждения, и все прибывшие должны были привести себя в соответствующий вид. Специально для этого были устроены магазины, кабинки для переодевания и парикмахерская. Правда, как это водится, без двойных стандартов не обошлось — на территории курортов и национальных парков можно было без особых ограничений ходить в шортах, мини-юбках и бикини. Для и без того небогатой страны ограничивать туристов было бы совсем уж нерационально.

Хастингса Банду огорчает существование хиппи

Где стригущие на улице волосатиков дружинники, там должны найтись и худсоветы. И действительно, в наличии имеется. Правда, с совсем уж неприкрытым названием «Совет по цензуре Малави» — Банда не видел причин стесняться правды. Через Совет проходили все фильмы перед показом в кинотеатрах. Каждая копия правилась и получала специальное разрешение на показ. Вырезали всю аморалку, вплоть до таких разнузданных сцен, как поцелуи законных супругов. Само собой, вся эротическая литература попала в разряд запрещённой, в компании с коммунистической. Запрет этих двух категорий, а также путеводителей, был безусловным, всё остальное правилось — местные издания редактировались, а из иностранных вырезали лишнее. В прямом смысле, бритвой. По книгам тоже прошлись, особенно по историческим — Банда всё-таки сам был историк и понимал, что вредное это чтиво, нечего, лучше сжечь от греха подальше. В плане СМИ выбор был примерно как среди партий — одна радиостанция, одна ежедневная газета, одна еженедельная. Телевидение Банда счёл лишним и от организации отказался. Запрета на телевизоры не было, как не было и смысла в них. Только с начала 80-х их начали завозить вместе с видеомагнитофонами и контрабандными кассетами. У богатых малавийцев наконец-то появился доступ к боевикам и порнушке.

Обычный малавийский базар 70-х годов.

Само собой, не обошлось и без культа личности — в любом официальном учреждении должен был висеть портрет президента. Причём ни в коем случае выше него не должно было быть каких-то других портретов, картин или часов. В каждом городе президента встречала специальная делегация с хлебом-солью, точнее — со специально подготовленным представлением. В общем, всё как у людей. Свой подход к управлению страной Банда обозначил прямо: «Всё — моё дело. Всё. Всё, что я говорю, — закон, буквально закон». По конституции 1966 года Банда был избран президентом на пятилетний срок, а в 1970 году решил, что переизбираться будет лишней суетой — съезд ПКМ объявил его пожизненным президентом. На следующий год это решение подтвердил парламент, попутно выдав звучный титул, полностью звучащий как «Его Превосходительство пожизненный президент Республики Малави, Нгвази доктор Хастингс Камузу Банда». Нгази на языке чева — это чрезвычайно пафосное наименование: «великий вождь», «великий лев», «победитель победителей» и всё в этом духе. Само собой, по конституции государство Малави было демократической республикой, но мало ли что там в конституции написано. Всё то, что Штази приписывалось, местная контрразведка смогла реализовать на деле — полный контроль над почтой и телефонными линиями. Все подозрительные письма вскрывались, все переговоры прослушивались. Не то чтобы это была какая-то суперспецслужба, просто интенсивность пользования связью была столь низкая, что контролировать её особых проблем не составляло. Конечно же это подкреплялось поощрением доносов, а по стране была создана широкая сеть осведомителей. Критика президента очень часто заканчивалась печально — люди исчезали или умирали при подозрительных обстоятельствах. Когда в 1983 году четверо министров высказались в поддержку многопартийности, их посадили в машину и отправили на допрос в соседний город. По пути машина абсолютно внезапно перевернулась, и все четверо погибли. Правда, по странному стечению обстоятельств, водитель не пострадал, а погибшим в голову были вбиты колья, но это сочли незначительной мелочью и ночью закопали их в закрытых гробах по личному приказу президента. Кроме политических противников доставалось также некоторым народностям, находившимся в конфликте с чева, из которых происходил президент. Запрещалось обучение и литература на их языках. И, естественно, Банда, имевший хорошее гуманитарное образование, не мог пройти мимо вопросов религии — основными преференциями пользовалась христианская церковь (при этом больше половины населения — мусульмане), но даже им требовалось особое разрешение президента на открытие новых храмов и крупные мероприятия. Некоторые религиозные группы вообще попали под запрет, например, «Свидетели Иеговы» (в любой непонятной ситуации запрещай «Свидетелей Иеговы», лишним не будет). На фоне лидеров по континенту Хастингс Банда, конечно, не впечатляет, но, по разным оценкам, от 6 до 20 тысяч уничтоженных противников режима за ним числится. При этом с европейскими государствами он старался не ссориться, и иностранцев обычно не трогали, в основном просто депортировали, закрывая въезд на будущее.

Пожизненный президент

Королева Елизавета II с Хастингсом Бандой на смотре Малавийской гвардии.

Стильный и довольный Хастингс Банда демонстрирует свою гвардию принцу Чарльзу.

При этом первый президент Малави всерьёз пытался заняться экономическим развитием страны. Он чрезвычайно увлекался экономическими теориями Уолта Ростоу, что было вполне логично для африканского консерватора-антикоммуниста. В соответствии с этими идеями он выбрал для страны модель догоняющего общества, развивающегося за счёт импортозамещающей индустриализации. Развитие собственных производств, ослабление связей с бывшей метрополией, подготовка сил для качественного скачка на новый уровень — в общем, догнать и перегнать. Звучало красиво, но получилось как-то не очень — никакой серьёзной промышленности создано не было, зато ещё больше усилилась зависимость от сельскохозяйственного экспорта, страна вышла на второе место по чаю и табаку после Кении. По сути вся промышленность Малави — это обработка тех самых чая и табака, и сосредоточена она, внезапно, в руках весьма ограниченного круга лиц. В чьих руках она была при президенте Банде, думаю, догадаться не трудно. В конечном итоге, к началу 80-х годов очередной мировой финансовый кризис окончательно прихлопнул эту малоэффективную изолированную экономику, после чего Банде пришлось идти на поклон к МВФ и устраивать в стране реформы. Более или менее успешной отраслью оказался только туризм — у Малави чрезвычайно красивая природа, отличный климат и озеро Ньяса под боком, так что все задатки были. Страна даже получила прозвище «Тёплое сердце Африки» за тот самый мягкий климат, гостеприимство местных жителей и безопасность.

Страна действительно красивая

Отдельная история у Банды вышла с образованием. Опять-таки, задумка была отличная — президент заявил, что ему пришлось для получения образования провести долгие годы за границей, для своих же детей (которых у него, кстати, не было официально) он такого не хочет. Неподалёку от Касунгу, родного города Банды, была основана Академия Камузу — колледж, который должен был стать «Итоном Африки». В него были приглашены иностранные преподаватели, студенты изучали латынь и греческий наряду с другими дисциплинами, говорить на местных наречиях в стенах колледжа было строжайше запрещено. Уровень образования в академии действительно оказался очень высоким, она стала настоящей кузницей элиты Малави, да и из соседних стран в неё приезжали учиться. Только вот один момент — затея оказалась жутко дорогая. По сути академия пожирала практически весь бюджет, выделяемый на образование, а остальным доставались жалкие крохи. Школ было немного, и большая часть детей их не посещала. Даже в наше время грамотность только-только переползла отметку в 60%.

Академия Камузу

Столь же последовательной с одной стороны, но со странными заносами с другой, была и внешняя политика Хастингса Банды. Главной чертой его правления был ярый антикоммунизм. Банда категорически отказывался устанавливать дипломатические отношения с СССР и его европейскими союзниками. Исключения были сделаны только для тех стран, с чьими лидерами у него были в чём-то схожие взгляды — Румынии и Албании. Кроме того, были установлены отношения с КНДР. В общем, собрал коллекцию самых одиозных лидеров соцлагеря — Ким Ир Сен, Николае Чаушеску и Энвер Ходжа. Организация африканского единства регулярно угрожала исключить Малави, потому что Хастингс Банда и там всё время выделялся. Все осуждают войну во Вьетнаме — он выражает США свою поддержку. Все разрывают отношения с ЮАР — он наоборот углубляет сотрудничество (более того, после падения режима апартеида он сможет и с Манделой найти общий язык). Все осуждают Южную Родезию — он опять-таки поддерживает. И португальский Мозамбик тоже. С Мозамбиком вообще вышел театр абсурда — сначала Малави поддерживала там португальцев, ну, это ожидаемо, учитывая социалистическую ориентацию движения ФРЕЛИМО. А дальше, когда сцепились ФРЕЛИМО и РЕНАМО, всё стало сложнее — Банда пообещал поддержку армии Малави лидеру ФРЕЛИМО Саморе Машелу и слово сдержал. Но о «Пионерах Малави» речи не шло, так что им он приказал поддерживать силы РЕНАМО. В итоге сложилась парадоксальная ситуация, когда армия поддерживает одну сторону конфликта, а военизированные подразделения — другую. Периодически это приводило даже к стычкам между различными структурами, принадлежащими Малави. Военные, кстати, затаили за это серьёзную обиду.

Военный парад. Малави. 1970 год

Хастингс Банда в Иерусалиме. 1968 год.

А мир тем временем решил серьёзно поменяться. Холодная война взяла, да и закончилась. И Хастингс Банда стал просто-напросто не нужен. Закрывать глаза на очередного местечкового диктатора только за то, что «это наш сукин сын», стало как-то неуместно. И Малави перекрыли все каналы финансовой помощи, без которых стало совсем туго. Само собой, были выдвинуты требования в плане демократизации, прозрачности и прочего. В общем западные страны толсто намекали престарелому президенту, что он несколько засиделся. А потом удар в спину прилетел оттуда, откуда его Банда уж точно не ждал — епископы всячески обласканной им католической церкви выпустили пастырское письмо с жёсткой критикой режима. На улицы вышли студенты, начались беспорядки. Банда приказал арестовать лидеров протестов, но это не помогло. К внутреннему присоединяется и внешнее давление со стороны международных организаций и некоторых государств. Пришлось идти на уступки и проводить референдум о введении многопартийной системы — 14 июня 1993 года за её введение высказалось 64% населения. Начинают появляться новые партии, собирается специальная ассамблея, решением которой Банда был лишён титула пожизненного президента. Армия Малави, припомнив старые обиды, провела операцию «Бвезани», целью которой было разоружение «Пионеров Малави». Передача власти в принципе проходила мирно, но исключить румынский вариант противостояния армии с параллельными структурами от греха подальше было надо. Тем более, что «Пионеры» насчитывали до 6 тысяч неплохо подготовленных бойцов, сила по меркам небольшого африканского государства более чем серьёзная. Операция прошла спокойно и без эксцессов.

Протесты 1992 года

Несмотря на проблемы со здоровьем и возраст в 96 лет, Хастингс Банда баллотировался на первых демократических выборах стране, однако проиграл их Элсону Бакили Мулузи, представителю одного из нацменьшинств и мусульманину. В 1995 году Хастингса Банду попытались судить за убийство министров в 1983 году, но он был оправдан из-за отсутствия улик. Умер он в 1997 году в Йоханнесбурге в возрасте предположительно 99 лет. В Малави прошли пышные похороны, но на этом всё не закончилось. Через десять лет был возведён мавзолей, куда было перенесено тело первого президента Малави, а в 2009 году была установлена бронзовая статуя Банды.

Статуя Хастингса Банды в Лилонгве, столице Малави

Доктор Хастингс Банда сильно выбивается из привычного нам образа африканского диктатора: костюм-тройка, классические шляпы, трость, широкая улыбка — за этим образом добродушного чёрного дядюшки скрывался человек, установивший один из самых жёстких авторитарных режимов на африканском континенте. Сейчас Малави — это одна из беднейших стран в мире: слабая экономика, плохое образование, более 10% населения ВИЧ-инфицировано, периодически возникает угроза голода в отдельных областях. Пожалуй, главной его заслугой было то, что за 30 лет правления в Малави не было ни гражданских войн, ни революций, ни военных переворотов. Попытка же построения самодостаточного государства, способного догнать западные страны, у Хастингса Банды с треском провалилась, но, несмотря на это, первый президент до сих пор пользуется в стране немалым уважением.

Мавзолей Хастингса Банды

Автор: Роман Воронов.

Оригинал: https://vk.com/wall-162479647_334412

Пост с навигацией по Коту

А ещё вы можете поддержать нас рублём, за что мы будем вам благодарны.

Яндекс-Юmoney (410016237363870) или Сбер: 4274 3200 5285 2137.

При переводе делайте пометку "С Пикабу от ...", чтобы мы понимали, на что перевод. Спасибо!

Подробный список пришедших нам донатов вот тут.

Подпишись, чтобы не пропустить новые интересные посты!