Гор задумчиво стоял в темном коридоре дома графа Уно. Получался какой-то заколдованный круг. Казалось бы, цель достигнута - и Художник найден, и картина присутствует, но... А художник снова не тот. Да еще проклятый гребень, заведший в этот дом, помалкивал, словно выжидая...
Внезапно в конце коридора качнулись тени. Кто-то шел по смежному коридору со свечой в руках. И пробудившийся колдовской наездник со всей дури впился в голову. Подчиняясь резкой боли, Гор невольно сделал шаг назад и оказался за тяжелой портьерой. Для тайного наблюдения это оказалось прекрасным местом - через щель между складками весь коридор до самой двери в комнату короля прекрасно просматривался. И только вездесущая пыль не давала спокойно дышать, норовя вызвать внезапный чих. Гвардеец прикрыл рот рукой и как мог сдерживал дыхание.
Вскоре из-за угла появился неизвестный. Пламя свечи в его руке подрагивало, неверно освещая надменно брезгливое лицо. А сам он казался довольно высоким и статным. Правда по странной прихоти мерцающего освещения, пока неизвестный медленно приближался к убежищу Гора, изначально моложавое лицо стремительно старело, походка из уверенной, полной сил, превращалась в шаркующую, прямую же спину перекорежило так, что, поравнявшись с Гором, неизвестный уже превратился в скрюченного больного старика — и у двери к королю остановился согбенный годами, никчемный служка. Он осторожно костяшкой мизинца постучал по дереву косяка. Дождался окрика и, предварительно опасливо оглянувшись, скользнул в узкую щель.
Когда пребывание в царстве пыли стало нестерпимым, и Гор собрался покинуть тайное убежище, дверь снова приоткрылась, и в образовавшуюся щель протиснулся давешний служка, держа в руках картину. Тихо притворил двери и медленно пошаркал прочь. Подчиняясь вновь ожившему гребню, гвардеец скрытно последовал вслед.
И пока шли по коридору трансформация странного слуги обращалась вспять — походка снова стала уверенной, спина гордо распрямилась, и даже он сам словно помолодел. Когда завернули за угол, впереди Гора шел средних лет уверенный в себе вельможа. Попетляв среди многочисленных дверей, оказались в небольшой зале. Гвардеец, подчиняясь колдовству гребня, притормозил в темном проеме на входе. Полумрак, царивший повсюду в доме, пока удачно позволял вести оперативное наблюдения, никак не выдавая свое присутствие.
Посреди залы на столе стояла пара канделябров по пять свечей, бутылка вина с бокалом и мольберт с заготовкой картины. Вельможа небрежно примостил в сторонке творение короля. Насвистывая, прошелся вокруг стола, взял в руки палитру, кисточки и принялся рисовать. При этом уверенные движения руки и быстро рождающееся полотно с головой выдавали профессионального художника. Мелодия, насвистываемая неизвестным, постепенно ускорялась вместе с наложением мазков на картину. Гору было хорошо видно, что стремительно рождающийся рисунок повторяет неумелое творение короля, но на совершенно иного качества уровне. Перед гвардейцем легко и не напрягаясь творил гений. Или... Тот самый Художник?
Наступил момент проявить себя, и Гор вышел из тени. Некоторое время увлеченный вельможа не замечал иного присутствия, и гвардеец слегка кашлянул. Художник вздрогнул, рука с кистью замерла в воздухе. Медленно оглянулся, и недоумение легло на холеное лицо.
- Королевский гвардеец, Гор, - представился незваный гость.
- И что ты тут делаешь, королевский гвардеец, Гор? - надменно спросил неизвестный.
- Ищу Художника.
Тень легла на лицо вельможи. Он оглянулся на картину, перевел взгляд на Гора.
- Договоримся?
- Нет. Я думаю, надо показать это королю.
- Ты не понимаешь. Король лишь декоративная ширма, за которой...
- Ширма знает о своей лишь декоративной роли? - перебил Гор.
Вельможа запнулся. Взгляд, пометавшись, пал на бутылку, затем перекочевал на голову гвардейца. Гор сдвинул нож на заметное место, чтобы предотвратить ненужные глупости.
- Не будем спешить с решениями, - снова заговорил Художник, - Давай я тебе быстро обрисую ситуацию, может это самый важный момент в твоей жизни...
Так получилось, что с рождения король не отличался особыми умом и сообразительностью. И когда после внезапной смерти отца совсем юным сел на престол, совершенно не представлял, что ему там делать. Город, правда, находился в прекрасной форме - народ не сказать, что жил очень счастливо, но, во всяком случае, и не мучился, с трудом выживая.
На одном из обсуждений текущих проблем с торговлей, когда важные министры с трудом вымучивали свои предложения, Художник, занимавший тогда должность секретаря при одном из Министерств, неожиданно выдал пару дельных советов. А присутствуя на совещании по налогам и сборам, предложил льготами поощрять ремесленников, привлекая недорогими их товарами торговцев из соседних королевств. Отметивший дельные способности чужого секретаря, король перевел его в свою свиту, где постепенно начал все более ценить умного советника, чьи подсказки благодатно сказывались на жизни города. Торговля развивалась, ремесленники обеспечивали постоянно повышающийся спрос, доходы в казну росли. По предложению нового советника стены города окрасили в белый цвет, и странным образом жители стали ощущать себя более счастливыми и жизнерадостными. Хотя, возможно, это сказывалась ставшая в последние годы спокойной и сытой жизнь. Народ возносил молитвы за здравие мудрого короля, а тот проникался собственным величием и мудростью. Мало-помалу умный советник обретал все большую власть при дворе. И все чаще, прикрываясь именем короля и не спрося королевского соизволения, сам правил государством. Правда, это шло только на пользу. Но... Прокладка между истинным правителем и троном все сильнее раздражала. И тогда советник решил ее поменять...
А чтобы народ не выступил в защиту ширмы, которую по незнанию считал истинным правителем, была разыграна партия с картинами и погружением города в пучину бед...
- И я предлагаю тебе должность начальника охраны при моем дворе...
