Жадность Эвотора

Я как-то писал о том, что Эвотор слегка охренели. Тогда я писал на тему "смарт карт", без которых Эвотор не даст интернета. Именно по этому поводу я написал в ФАС.

Пока все, что мне прислали это вот:

Исходя из этого я сделал вывод, что в ФАС даже не пытались вникнуть в суть вопроса, потому что написан какой-то бред.

Ну а насчёт того, насколько тарифы смарт карт "вменяемые" было сказано в комментариях к посту из заголовка:

Некоторые посчитали мой прошлый пост вбросом, и сказали что-то вроде "это те же сим карты тех же операторов, фууу, вброс"

Но нет.

Смарт карта эвотора 200 рублей в месяц
обычная сим карта для смарт устройств - 700 рублей в год.

Я понимаю, что сейчас все инфополе занято вирусом, но такие штуки надо форсить, привлекать к ним внимание и тогда есть хоть какая-то вероятность, что что-то изменится в лучшую сторону.

8 мая - Международный День Красного Креста и Красного полумесяца, который отмечается в день рождения швейцарского гуманиста, основателя Красного Креста и первого лауреата Нобелевской премии мира Анри Дюнана, родившегося 8 мая в 1828 году. Он вошёл в историю тем, что в 1864 году объединил несколько жителей Швейцарии своей книгой "Воспоминание о битве при Сольферино", чтобы создать Комитет помощи раненым. Это была, как бы сейчас сказали, общественная организация, которая разработала и приняла воззвание к правительствам государств с предложением покончить с дикостью оставления раненых на поле боя. Так как в те времена воевали много, то предложение назрело. Полтора десятка государств неожиданно откликнулись на предложение и сьехались в Женеву, чтобы подписаться под конвенцией, которая установила общие правила гуманного отношения к раненым во время войны. Позднее к ним присоединилась Россия.

Вот собственно, и вся история. Она вполне меня устраивала в "святые 90-е”, потому что в воздухе витали голубые и розовые идеи сближения с Европой и США. Когда же выяснилось, что Россию тупо кинули, благостная картина рождения Красного Креста перестала выглядеть как гжельский лубок. Я уже стал внимательнее относиться к шероховатостям в этой истории. Например, когда проамериканский сайт FB.ru напомил своим читателям, что "Российское общество Красного Креста появилось несколько позже всемирного, об этом часто забывают историки и любители старины” (источник), я возьми да и проверь. Оказалось, FB.ru лжет. На самом деле Российский Комитет Красного Креста объявился в Петербурге в 1879 году, а Международный Комитет Красного Креста в Женеве - в 1880 году. На год позднее. Это документальный факт. Тем не менее, многочисленные авторы хотят меня убедить, что не стоит обращать внимание на эту деталь, потому что на самом деле Красный Крест был создан в Женеве в 1864 году, но только назывался он по другому: "Международный комитет помощи раненым”, а в 1880 году был просто переименован. Прекрасно! Но ведь и в России в Красный Крест было переименованно местное "Общество попечения о раненых и больных воинах"! Россия вообще была единственным государством в мире, где требовалось не создавать Красный Крест, а именно переименовывать! Потому что здесь уже 15 лет велась эта деятельность на системной основе! В Петербурге первая "община сестер попечения о раненых и больных” появилась аж в 1854 году, и действовала она настолько громко, что об этом знал весь мир!

Все началось 5 ноября 1854 года - в праздник Воздвижения Честного Креста Господня. В тот день под патронажем вдовствующей невестки Николая I великой княгини Елены Павловны был создан первый в мире отряд женщин-подвижниц для оказания помощи раненым воинам в зоне боевых действий. В него вошли представительницы разных сословий, но костяк составляли титулованные особы - княгини, графини, баронессы: Бакунина, Стахович, Меркурова, Хитрово, Карцева (их фамилии значатся в Указателе к боярским книгам), Грабаричи (дочь полковника, коменданта Тифлиса), фон Будберг, Чупати (урожденная фон Будберг), фон Лоде… В том же ноябре 1854 года первые 28 крестовоздвиженских сестер милосердия прибыли в окутанный пороховым дымом Крым.

Крымская война, названная так по самому громкому месту сражений, на самом деле была Мировой войной. Не случайно, в европейскую историографию она вошла как "Восточная”. В Чёрное море вошли корабли антироссийской коалиции в составе Британии, Франции, Османской империи при поддержке Австрии, Пруссии и всякой европейской мелочи типа Сардинии. Боевые действия разворачивались не только в Крыму. Сражение шло по всему периметру границ Российской империи: на Кавказe, в Дунайских княжествах, на Балтийском, Чёрном, Азовском, Белом и Баренцевом морях, а так же на Камчатке и Курилах.

Крестовоздвиженские сестры прибыли в Крым, когда здесь уже отгремели самые первые и самые кровопролитные сражения: у реки Альмы (сентябрь 1854), под Балаклавой (октябрь 1854) и только что - Инкерманское сражение (ноябрь 1854). Штурм Севастополя был сорван, но в целом ситуация складывалась для России проигрышная.

Наши историки освещают эти события с точки зрения уже усвоенной истории, поэтому подвиг Даши Севастопольской (по документам - Дарьи Лаврентьевны Михайловой) у них выглядит простым эпизодом войны, хотя речь идет, ни много ни мало, об истоках движения. Ведь оставшись без родителей, 18-летняя девушка продала свое имущество и на вырученные деньги закупила целый воз медикаментов. Потом она отрезала свои косы и оказалась в самой гуще сражения на Альме-реке. Прямо на поле боя Даша перевязывала бойцов, стерилизуя их раны уксусом, а страдания - вином. Она на своей повозке вывозила их в безопасное место. Молва о подвиге Даши Севастопольской докатилась до Петербурга, подтолкнув великую княгиню Елену Павловану пригласить к себе корифея тогдашней мировой хирургии, действительного статского советника Николая Ивановича Пирогова, который как раз просился в действующую армию. Как писал сам Пирогов «она объяснила её гигантский план: основать организованную женскую помощь больным и раненым на поле битвы и предложила мне самому избрать медицинский персонал и взять управление всего дела». Пирогов стал руководителем сестринской общины нового типа, для которой он изобрел сегодняшнюю структуру младшего медицинского персонала, применяемую во всем мире: сестры операционные, перевязочные, сестры-аптекари и сестры-хозяйки.

Обучив дам сестринскому делу, Пирогов принял участие в церемонии учреждения общины - это произошло на следующий день после Инкерманского сражения. А ещё через день Государем были утверждены ее Правила, и 11 ноября в Симферополь, где скопилось несколько тысяч раненых, прибыли крестовоздвиженские сестры милосердия. По отзывам современников, их узнавали по особому знаку - они носили "золотые продолговатые кресты на широких голубых лентах” (С.Н.Сергеев-Ценский, «Севастопольская страда»). На лицевой стороне креста была выбита надпись «Ты, еси, Боже, Крепость моя!», а на оборотной: «Возьмите иго мое на себе». (источник). В те грозные дни в Крым прибыли и сыновья Императора, которые 16 ноября 1854 года исполнили поручение отца: провели церемонию награждения Даши Севастопольской, вручив ей золотую медаль «За усердие» на Владимирской ленте (это был исключительный случай - к золотой медали представляли после трёх серебряных) и 500 рублей серебром, а так же провозгласили волю Государя, который назначил девушке свое царское приданое. К тому времени Даша Севастопольская уже работала в команде Пирогова.

Всего на крымском театре военных действий выполняли свою миссию 202 крестовоздвиженских сестры. Они помогали хирургам, врачам, фельдшерам в операционных и на перевязочных пунктах, принимали участие в распределении и организации транспортировки раненых по степени ранения и его тяжести. Нередко сёстрам приходилось обрабатывать раны и перевязывать в стесненных или полевых условиях, поэтому каждая вторая переболела тифом или крымской лихорадкой, а каждая четвертая - умерла от этих болезней. Из 120 севастопольских сестёр погибли 17 - каждая седьмая.

В те времена женщин не привлекали для оказания помощи в местах боевых действий, поэтому появление в рядах действующей Русской Армии сестер милосердия с золотыми крестами на груди произвело эффект грома среди ясного неба. Их слава докатилась до английской военной базы в Скутари (азиатская часть Стамбула), куда английское командование отправляло солдат, получивших ранения в Крыму. Это была самая что ни на есть "дыра", где за больными ухаживали монахини под руководством английской аристократки Флоренс Найтингейл. Блестящая миссия русских сестер милосердия была на слуху, и «леди со светильником» (так Найнтингел прозвали раненые солдаты) оставалось только мечтать о такой славе. На следующий год войны она даже вырвалась на несколько дней в Крым, где под Балаклавой, за свой счет поставила большой крест из белого мрамора в память о погибших. В конце 1855 года, когда активные боевые действия уже закончились, Найтингел позволили приехать в Крым со всей своей стамбульской командой. При этом активность британской аристократки не осталась без внимания прессы (в Крымской войне, если кто не знал, родился не только военно-полевая хирургия, но и военная журналистика), поэтому домой Найтингел возвращалась как национальная героиня. Надо отдать должное Найтингейл, - стесняясь незаслуженных чествований, она пыталась скрываться от внимания журналистов под вымышленным именем, но тем самым только разжигала их интерес. В итоге она стала знаменитым британским общественным деятелем, поставившим себе цель реорганизовать армейскую медицинскую службу. В 1858 году Найтингел написала «Заметки о факторах, влияющих на здоровье, эффективность и управление госпиталями британской армии» ("Notes on Matters Affecting the Health, Efficiency and Hospital Administration of the British Army”), которая стала настольной книгой уже известного нам Анри Дюнана.

После Крымской войны 68 крестовоздвиженских сестер милосердия были награждены медалью «За оборону Севастополя», а самые отличившиеся - Георгиевской медалью. Известный государственный и общественный деятель России А.Ф.Кони с гордостью писал: «тут не было обычного заимствования последнего слова с Запада — наоборот, Англия стала подражать нам, прислав под Севастополь мисс Найтингель со своим отрядом». Правда, великий адвокат поторопился расставить точки над i. Победители "Восточной войны" практически сразу приписали честь рождение полевого сестринского дела себе, воздав славу Флоренс Найтингейл как первой в мире фронтовой медсестре. Пирогов, когда узнал об этом, разраженно писал баронессе Раден: «Может, конечно, носиться слух в Западной Европе будто бы мисс Нейтингель с 37 сестрами, «дамами высокой души» была первая, которая по собственному желанию, приехала в Крымскую войну, чтобы с сестрами взять на свое попечение всех больных и раненых, находящихся в амбулатории. Мы, русские, не должны дозволять никому переделывать до такой степени историческую истину. Мы имеем долг истребовать пальму первенства в деле столь благословенном, благотворном и ныне всеми принятом… В октябре 1854 года Крестовоздвиженская община получила высочайшее соизволение, а в ноябре того же года она находилась уже на театре войны в полной деятельности. О мисс Нейтингель и о ее «высокой души дамах» мы в первый раз услышали только в начале 1855 г.».

Взошедший на престол Александр Второй 18 марта 1856 года был вынужден подписывать унизительные Парижские Трактаты. Приглашение на Женевскую конференцию было еще одной пощечиной, потому что идея "помощи раненым”, которая была рождена и вскормлена в России, нагло провозглашалась как изобретение Англии и Швейцарии. И все же на следующий год императрица Мария Александровна уговорила своего царственного супруга присоединиться к Женевской конвенции. В связи с тем, что Крестовоздвиженской общине было не к лицу участвовать в мероприятиях самозваного "комитета", императрица создала еще одно "Общество попечения о раненых и больных воинах” - специально под Женевскую конвенцию. Дело в том, что все государства, подписавшие женевские протоколы, были обязаны создать у себя комитеты по оказанию помощи раненым, предоставить статус нейтральности медицинскому и санитарному персоналу, действующему на официальной и добровольной основе. Вот только не все торопились выполнить обещанное. Та же Швейцария, герб которой был взят за основу символа новой организации, основала не общество, а всего лишь фонд Красного Креста. И он начал действовать в Берне с 1866 года. США открыла свой Красный Крест только в 1881 году, а Франция и вовсе в 1919 году. Единственной страной, где Красный Крест развернулся сразу и в полный рост, была его родина - Россия. Здесь ничего не надо было создавать, потому что община действовала с 1854 года, а с 1867 года Высочайшей покровительницей Российского Красного Креста стала императрица. Она развернула кипучую деятельность, и уже на следующий год Санкт-Петербург становится местом, где впервые в мире государства договорились отказаться от оружия, которое причиняет чрезмерные страдания. Кстати, это событие имело для мира, возможно, даже большее значение, чем создание Красного Креста, потому что главы государств подписали международную декларацию о запрете разрывных и зажигательных пуль. И тем не менее, это день никто не отмечает. Догадаетесь с трёх раз, почему? Российское общество Красного Креста под патронажем Ея Императорского Величества к тому времени было самой крупной мировой структурой этой организации, а к концу века на счетах Российского Красного Креста лежали гигантские суммы, переводимые благотворителями со всей страны. В структуре РКК насчитывалось 5 больниц, 12 богаделен, 36 приютов, 2 института, 38 гимназий, 156 низших училищ и пять сестринских обществ, в том числе «Утоли моя Печали» - в Москве, Святого Георгия - в Петербурге, Елисаветы - в Варшаве.
(источник). Таким образом, не смотря на декларации и заявления, которым не было недостатка в выступлениях участников Женевской Конвенции, единственной страной, где Красный Крест существовал не формально, была Россия. Дело дошло до того, что в 1896 году Анри Дюнан, основатель Комитета помощи раненным, в то время нищий и никому нужный, стал получать от Российского Красного Креста персональную пенсию. Это внимание вытянуло швейцарца из безвестности и предопределило его выдвижение в лауреаты Нобелевской премии, кем он сейчас и вспоминается. А в то время, вероятно расчувствовавшись, он писал в Петербург: «...Я не могу не отметить, что сегодня Красный Крест существует во многих странах мира и что в определенной степени выводы, сделанные мною в книге "Воспоминание о битве при Сольферино", были подсказаны благородным примером, который во время Крымской войны показала Её императорское высочество госпожа великая княгиня Елена Павловна». Так, спустя более чем три десятка лет (письмо датировано 17 июня 1896 года), создатель Красного Креста Анри Дюнан сознался в подлоге.

А что же Начальная Община - общество сестер милосердия «Во имя Воздвижения Честного Креста»? Детище невестки Николая I с достоинством существовало параллельно с Красным Крестом, продолжая независимую деятельность на поприще христианского служения, согласно уставу. В 1894 году, после смерти последней покровительницы из великокняжеского рода, она перешла в ведение Российского Красного Креста. В тот момент Крестовоздвиженская община насчитывала более ста сестер милосердия.

(с) Автор Федор Григорьев, краевед и директор Новосибирской школы журналистики