Что надо запомнить. Начало
Что надо запомнить (1)
Что надо запомнить (2)
Город. Начальная школа.
В первом классе парами в столовую ходили. Завтрак после второго урока. Советский союз доживал свои последние годы, но оставался империей, где все делалось ради людей. А дети, их досуг и образование вообще были на первом месте. Наверное потому, я, сын матери одиночки, попал в элитную (тогда правда не было таких определений, это я уже по нынешним временам оцениваю) спецшколу, с очень углубленным изучением иностранных языков, хотя упор все-таки делался на английский, без какого-либо блата и протекции. Школа находилась под шефским покровительством очень большого завода, где трудилась моя мать. Завод был, как и многие советские заводы – с фантазией. Для виду там производились: зонтики, телевизоры портативные, телефоны и прочая, нужная в хозяйстве дребедень, но все это являлось лишь аккуратным попутным прикрытием. Основной целью был выпуск военного оборудования. Очень дорогого и ужасно секретного. Так что с шефской помощью у школы все было в порядке. И в плане кадров и в плане материального обеспечения. Но это я уже потом понял, даже не когда школу заканчивал, а гораздо позже. В школе, правда, с тех пор так ни разу и не был. И с одноклассниками не встречался. Черт его знает, то ли детские комплексы столь сильны были, что наложили отпечаток, то ли мое врожденное одиночество, но об этом позже.
В школу пошел с 5 лет. Сразу после детского садика. Не с кем маме было меня, малолетнего клопа оставлять. А так школа, а корпуса завода через дорогу. Удобно даже вроде как. Мы тогда в элитарности мало что понимали. Есть у меня фото нашего класса. Стоим рядочками на ступеньках входа центрального, будто птенцы, каждый в руках букварик держит. В центре учительница первая, которая нас до третьего класса растила, воспитывала и оберегала. Стоит, будто мать гусыня. Так оно примерно и было. Но, повторюсь, я тогда совсем ребенком был, поэтому то время помню уже плохо.
Писать нас учили. Буквы в прописях выводить. Сначала чернильными ручками исключительно пользовались. Вечно все пальцы и полпортфеля в чернилах, а тетради в кляксах. Учили что такое хорошо и что такое плохо. И что старших надо уважать, а пожилым помогать. И что звание октябренка надо нести гордо и равняться на старших товарищей из славных рядов пионерии. Пионером я, кстати, тоже успел побывать, но совсем уж недолго. И все. Ушла эпоха.
А вот один случай из начальной школы до сих пор помню. Маме надо было в командировку в Москву и Питер (тогда, естественно, Ленинград) на пару недель, а дело было зимой, после каникул, учебный процесс в разгаре. Что делать?! Путем каких-то записей, направлений, докладных и резолюций меня на эти две неделю определили в дедову сельскую школу. Там, конечно, все уже знали кто есть кто и что вон он какой культурный и городской внук у завуча. Но я нос не задирал, у нас не принято было. Дед и так строгий к ученикам был, а к своим – вдвойне. Может оно и правильно. Может потому и вырастали тогда люди нормальные. Не на папину должность надеялись, а сами пытались чего-то в жизни добиться. Но какие-то поблажки конечно имелись. Посадили меня с самой красивой девочкой, дочерью заведующего колхозным автопарком. Карандаш у нее был фантастический, с резинкой стирательной на другом конце. Диво-дивное по тем временам. Мы этот карандаш в первую неделю и угрохали. Все поделить не могли. Школа сельская, водоснабжения централизованного в селе нет, туалет хоть и бетонного типа, но на улице. А на улице то как раз зима. Очень закаляло на переменах. Но в целом ничего нового. Когда я жил у них на каникулах, я и так много времени в этой школе проводил. Потом вернулась из командировки мама. Привезла апельсины, леденцы «Монпансье» в жестяной банке и увезла обратно в город. А что еще в начальной школы хорошего. Она у всех была одинаковая. Мы еще не умели клеить ярлыки и познавали мир широко открытыми глазами. А мир строился из людей и того, что вокруг. И был он новый, огромный и невыразимо хороший. Такого уже не будет.
Что надо запомнить: Когда учился в совсем еще младших классах, отравились мы в школьной столовой здорово. Блины в столовую приехали уже забродившими. Почти вся начальная школа после завтрака и полегла. Штук 10 скорых приехало, совсем слабеньким промывание желудка делали. Я ушел своими ногами. Но тошнило будь здоров. Зато уроков в тот день у нас уже не было.
Город. Первая квартира.
Первая наша квартира была в пятиэтажке. Обычная, однокомнатная, из комнаты выход на балкон, откуда, с высоты четвертого этажа, весь мой двор видно. Достаточно удобно, по уровню шума легко определяешь наличие и количество друзей. А балкон открытый. Закрутки у нас там хранились какие-то, санки мои детские, барахло разное в деревянных посылочных ящиках. У многих балконы застекленные были, но мы с мамой в этом плане оказались не очень хозяйственными, поэтому летом из квартиры можно было выйти прямо в лето, а зимой балкон отлично использовался вместо холодильника. Зато весной уже как повезет. Как-то голубка решила у нас там в одном из нижних ящиков птенцов вывести. Тихо сидела, не сразу и заметили. Когда обнаружили ее, боялась, наверное. Глядела глазом умным, но не улетала. Раз уж начала, решила досидеть до конца. Да и видела, думаю, что мы люди не злые. А мы ей хлебушка таскали, воду поставили. Тряпок выдали еще, весна все же, погода неустойчивая. Высидела. Я тогда впервые птенцов голубя увидел. Очень удивился. Все прекрасно знают как выглядит среднестатистический голубь. Такая, транспортная авиация, разной степени упитанности. Но вот птенцы… Они напоминали смесь птеродактиля и плезиозавренка. Дракона в миниатюре. Покрытый редкими волосьями тугой пузик, который пошатывает на тонких лапках, к которому смеха ради присобачили два лоскута кожи – крылья и тяжелую голову на длинной шее. К голове прилагается, не по размеру большой, угловатый клюв, с пупырками для дыхания и два здоровенных глаза, которые удивленно оглядывают все вокруг. Ничего, выросли. Со временем оперились, стали похожи на людей, на голубей в смысле, по балкону гуляли, под ногами путались. Потом мамаша стала их на перила затаскивать, а оттуда сшибать вниз, но в нашу сторону, на балконный пол. Летать учила. Еще спустя некоторое время, спихивала уже в другую сторону, уличную. Четвертый этаж, успевали понять для чего нужны крылья. Так и выросли. Залетали потом к нам в гости, время от времени. Проведать родное гнездо.
Однако не только голубей взрастил наш балкон. В какой-то год один из ящиков облюбовала компания ос. Обосновывались надолго. Обустраивались постепенно. Стараясь так, чтобы не заметили, будто пролетают себе мимо по своим делам, таскались туда-сюда, волокли разный хлам строительный. Группами не собирались, без дела на балконе не толпились и, в итоге, обнаружили мы их лишь тогда, когда в ящике у них уже было организованно полноценное осиное гнездо, полное злющих пиратов. Тогда они уже чувствовали себя уверенно, не скрывались и покидать насиженное место не планировали. Конечно, мой дом – моя крепость. Проблема в том, что это был и наш дом тоже. А вот это ос совершенно не волновало. Подозреваю, что прояви мы мягкость, балконом бы дело не ограничилось. Эти бойкие мерзавки уже лезли на кухню с целью показать нам, кто здесь хозяин и на компромиссы идти не желали. Проблему решил дихлофос. Против такого аргумента осам возразить было нечего, так что собирались они в спешке, побросав раненых товарищей и оставив нам в наследство то самое осиное гнездо. Большое, кстати. Считай, вовремя обнаружили. Долго у нас еще дихлофосом пахло. Коробку выбросили, а осы к нам больше не залетали. Обиделись.
А под балконом были огородики. Сейчас такого уже нет, дому выделяют максимум пару метров чахлого палисадника, который с весны и до осени остервенело выкашивают дворники, а раньше перед каждой пятиэтажкой колосились уютные деляночки, на которых жильцы первых и вторых этажей пытались растить разные виды урожая. Пытались не потому что не росло ничего, а потому что мы успевали собрать там все, до чего могли дотянуться. По два раза. А что. Залетел мяч под балконы, пока обратно идешь, оттуда помидорку цоп, отсюда морковку из земли хлоп, щавеля лист в рот хрусть. А мяч часто улетал. Так что щавелем все успевали наесться. Жильцы-огородники были недовольны, но несильно. Эти огороды больше для души были. Да и мы старались не топтать. Уважали чужой труд. Но морковку таскали.
