ПРИЧИНЫ СОЗАВИСИМОСТИ
Созависимость взрослых людей возникает тогда, когда два психологически зависимых человека устанавливают взаимоотношения друг с другом. В такие взаимоотношения каждый вносит часть того, что необходимо ему для создания психологически завершенной или независимой личности.
Поскольку ни один из них не может чувствовать и действовать совершенно независимо от другого, у них возникает тенденция держаться друг за друга, как приклеенные.
В результате внимание каждого оказывается сосредоточенным на личности другого, а не на самом себе. Взаимоотношения не могут быть прочными, потому что они всегда сосредоточены на другом человеке и на том, что может случиться.
Это ведет к тому, что такие люди пытаются установить контроль друг над другом, обвинять в своих проблемах друг друга, а также надеяться, что другой будет вести себя именно так, как хотел бы его партнер. В таких случаях люди не сосредоточивают внимание на своих внутренних ощущениях и саморазвитии. Фокус всегда находится вовне, а не внутри.
Созависимость возникает вследствие незавершенности определенных критических стадий развития в течение первых шести лет жизни, в частности, стадий соединения и отделения.
Если что-то нарушает завершение любой из этих стадий, то в течение всей жизни человека будут повторяться процессы, ведущие к завершению стадий психологического развития. Результат незаконченного соединения и/или отделения — это созависимость.
Созависимый человек будет:
“прилипать” (1), пытаясь завершить свое соединение и становясь очень привязанным или зависимым,
или (2) пытаться завершить отделение или автономию, становясь очень обособленным, то есть противозависимым,
или (3) будет ходить по кругу между тем и другим.
Необходимо произвести переоценку всех исследований раннего развития ребенка, так как они сфокусированы в основном исключительно на отношениях мать/ребенок.
Совсем недавно (Малер, 1968) была исследована роль отца, и то лишь значение этой роли для отделения от матери в процессе развития ребенка. Мало что известно о роли отца в процессе соединения. Это не удивительно, учитывая, что доминаторная модель не поддерживает партнерства родителей в воспитании, оставляя задачи соединения и отделения матери и ребенку.
Созависимость — это приобретенное расстройство, являющееся результатом остановки (задержки) развития или связанное с развитием “прилипания”, которое можно вылечить. В процессе выздоровления тем, у кого есть симптомы созависимости, необходимо:
1. Понять эволюционные причины развития своей созависимости.
2. Устранить препятствия, которые привели их к “приклеиванию”.
3. Лучше познать себя и свои возможные реакции в различных ситуациях, чтобы можно было чувствовать себя более свободно и делать лучший выбор.
4. Приобрести навык эффективного управления собственной жизнью.
5. Достигать все более высоких уровней эффективности человеческой деятельности.
6. Научиться ощущать полноту своих чувств, и выражать все ваши чувства.
7. Предпринимать шаги, направленные на более полное внутреннее осмысление своих чувств, мыслей, ценностей, потребностей, желаний и мечтаний.
9. Научиться определять свои психологические границы во взаимоотношениях с другими людьми.
10. Научиться быть близкими с другими людьми, чтобы получать от них необходимую информацию, учиться у них поддержанию и установлению отношений, для того чтобы излечиться от созависимости.
11. Научиться жить в условиях соблюдения гибкого баланса взаимоотношений своего истинного “Я” с другими людьми, предоставляя максимальные возможности для развития вашего полного потенциала.
Развитие ребенка и созависимость
Исследования Малер (1968) посвящены последовательности процесса отделения ребенка от родителей. Она выделила четыре отдельные подстадии этого процесса:
1) дифференциация;
2) ранняя практика;
3) возобновление дружеских отношений;
4) постоянство объекта.
В течение подстадии дифференциации (от пяти до одиннадцати месяцев) ребенок уже начинает видеть себя отдельно от матери или отца. Данная подстадия проходит постепенно. Сначала ребенок исследует лицо матери или отца, хватает их за нос, за уши, дергает за мочку уха. Затем он начинает ползать и становиться на ноги, но всегда старается быть на виду у матери или отца или на таком расстоянии, чтобы слышать их голос.
На второй подстадии (10—16 месяцев) ребенок становится на ноги, а затем начинает ходить. Это дает ему возможность исследовать окружающую обстановку, все больше и больше удаляясь от родителей. Вскоре родители обнаруживают, что их ребенок может взобраться на немыслимую высоту и уйти на невероятное расстояние в попытке исследовать окружающий мир. На данной стадии ребенку необходимо чаще слышать “да”, по крайней мере вдвое чаще, чем “нет”. Окружающая обстановка должна быть доступной для этих исследований и не ограничивать движений ребенка, чтобы он мог развивать оптимальное исследовательское поведение в относительной безопасности.
Третья подстадия (15 месяцев — 2 года) примечательна повторным открытием матери и отца, теперь уже как отдельных личностей, и возвращением к ним после исследования окружающего мира. Ребенок начинает осознавать свою отделенность и чувствует себя испуганным и уязвимым. Он может следовать по пятам за матерью или отцом, не упуская их из поля зрения. Начинается также борьба воль, и ребенок требует внимания и присутствия матери или отца. Вспышки злости и гнева характерны для этого периода, хотя они могут начаться и раньше. Вспышки гнева являются выходом фрустрации и напряжения из организма. Как только вспышка заканчивается, ребенок ощущает внутри себя мир и покой и готов прощать и получать прощение. Успокаивающие объятия родителей и их слова о том, что они по-прежнему любят ребенка, — это все, что ему необходимо. Большинство родителей впадают в некое подобие борьбы воль и считают для себя недопустимым просто прощать и забывать.
Четвертая подстадия (2—3 года) требует от ребенка, чтобы он научился согласовывать свое страстное стремление к блаженству с таким же стремлением к отделению. В конце концов это ускоряет эволюционный кризис психологического рождения. Эти конфликтующие силы, борющиеся внутри ребенка, могут найти разрешение только при помощи постоянства объекта, которое заключается в способности видеть себя и других в качестве отдельных объектов с хорошими и плохими качествами. Когда ребенок отдаляется слишком далеко и вдруг пугается или падает и расшибает локоть или колено, он надеется, что мать или отец окажутся рядом, чтобы обеспечить ему комфортные условия.
При отсутствии постоянства объекта ребенок считает родителя “хорошим”, когда он или она находится рядом, и “плохим”, когда его или ее рядом нет. Он, по сути, делит мир на хороший и плохой. У трехлетнего ребенка уже должно быть развито полное постоянство объекта, чтобы он мог сохранять положительный образ матери или отца, находясь далеко от них, будь то в школе или среди друзей. Ребенок может страстно желать присутствия родителей, но при их отсутствии не фантазировать, что они плохие, или бросили его, или больше его не любят. Трехлетние уже должны иметь достаточный опыт представления “хорошего родителя” и “хорошего себя”, чтобы действовать отдельно от своих родителей. Дети могут даже думать о родителях со злостью или ненавистью, так же, как и о себе, но они не должны быть переполнены этими чувствами.
Согласование разделения “хороший родитель/плохой родитель” существенно важно для завершения психологического рождения. Когда один из родителей находится вне досягаемости, другой может служить ребенку буфером для сохранения постоянства объекта. Чувствительные, умеющие воспитывать родители могут помочь детям дифференцировать самих себя от матери или отца, отличать мужественность от женственности.
Оба родителя должны принимать активное участие во всем процессе. Они оба должны присутствовать с самого начала, чтобы могла образоваться связь как с отцом, так и с матерью. Во время психологического рождения роль родителей заключается в оказании ребенку воспитующей поддержки и одновременно в обеспечении поддержки друг другу.
Когда процесс нарушается
В процессах соединения и отделения существует несколько критических моментов, когда весь процесс может нарушиться. В процессе соединения очень важно, чтобы сразу же после рождения ребенка оба родителя максимально контактировали с ним кожа к коже.
Важную роль играет связь отца с ребенком, которая будет необходима позже, чтобы поддержать процесс отделения. Если ребенок отделен от матери или отца в течение 12—24 часов после рождения, оптимальное время для объединения упущено. Конечно, связь может установиться и позднее, и она устанавливается по истечении оптимального времени, но в таком случае для установления необходимого сенсорного контакта потребуется больше усилий со стороны родителей.
Другим критическим моментом на этих двух ранних стадиях является степень завершение матерью и отцом своих собственных задач соединения и отделения.
Большинство из нас воспитаны родителями, которые сами не завершили процесс связи и/или разделения со своими матерью и отцом. В результате они не смогли обеспечить нас поддержкой, информацией и навыками, необходимыми для своевременного завершения этой важной стадии развития.
В результате по меньшей мере 98% населения проявляют симптомы созависимости.
Родители, которые так и не завершили свой собственный процесс отделения, боятся как близости, так и психологической отделенности. Они боятся, что более тесная близость, чем они хотели бы, может привести к тому, что ребенок поглотит их полностью и они потеряют свое не очень прочное чувство отделенности.
С другой стороны, у них может возникнуть страх отделения, когда ребенок отрывается от них, чтобы стать отдельной, автономной личностью. И то, и другое очень часто случается в отношениях между родителями и ребенком. Эти два конфликтующих между собой противоречия, необходимость и страх, являются причиной того, что родители транслируют своим детям противоречивые послания, которые часто мешают нормальному процессу их развития.
После установления связи родителей с ребенком важную роль для ребенка во время отделения играет физическое и эмоциональное присутствие обоих родителей. Их присутствие и поддержка в первые несколько лет жизни ребенка являются абсолютно необходимым условием для завершения процесса отделения, чтобы ребенок не “увяз” в созависимости.
Пример из практики
Маделейн пришла ко мне (Берри) с жалобами на физические симптомы, которые проявлялись довольно редко; их причину ее лечащий врач не смог установить. Она ощущала жжение в груди, у нее пропадал слух, случались частые головокружения, запоры и кожные высыпания. Она рассказала о своих очень созависимых взаимоотношениях в семье, ведущих к конфликтам. Когда Маделейн поведала историю своей жизни, я обнаружил, что в детстве она испытала физическое и сексуальное насилие. Мать ее била, пьяный отец изнасиловал и затем бросил семью.
Она уверила себя в том, что является плохим человеком и что именно из-за нее отец вынужден был оставить семью. Мать действительно так ей говорила.
Наконец, я коснулся вопроса рождения клиентки, и она рассказала, что у ее матери были осложнения при родах, вследствие чего она чуть не умерла. Маделейн знала, что мать впервые увидела ее через две недели после родов. Она также знала и о том, что в течение этих двух недель приходил ее отец, но он навещал только свою жену, а не ребенка. Он боялся, что если жена умрет, то ему одному придется растить дочку. Отсутствие связи родителей с Маделейн, вне всякого сомнения, сыграло определенную роль в их физическом и сексуальном насилии по отношению к ней.
Моя работа заключалась в проработке стадии связи и отделения.
Вначале мы работали над установлением связи и созданием доверия. Затем я начал помогать клиентке в отделении себя от меня и от ее матери.
Вначале она настолько отождествляла себя со своей матерью, что говорила мне, как, глядя в зеркало, видит не себя, а свою мать. Я попросил Маделейн перечислить все положительные и отрицательные черты, которые делают ее похожей на мать, а затем все положительные и отрицательные стороны, которые отличают ее от матери. В первом списке она перечислила в основном большую часть своих положительных черт, которые совпадали с материнскими (“У нас одинаковая улыбка”) и несколько отрицательных (“Мы обе ненавидим сами себя”), но не смогла назвать ни одной черты, которая отличала бы ее от матери.
При каждой нашей последующей встрече я побуждал Маделейн назвать хотя бы одну черту, отличающую ее от матери. Постепенно она начала строить свой положительный образ, отдельный от матери. По мере того, как Маделейн начинала видеть себя как отдельную личность, один за другим исчезли ее физические симптомы. Моей клиентке еще придется усиленно поработать над собой, чтобы сохранить постоянство объекта, но она уже получила ценные терапевтические средства для продолжения работы над разрывом своей созависимости во взаимоотношениях.
[Источник: Берри Уайнхолд, Дженей Уайнхолд. Освобождение от созависимости ]
