Весной 88 г. до н. э. в десятках городов по всей Анатолии (Малая Азия, современная Турция) заклятые враги Рима вступили в тайный заговор. Они поклялись, что в определенный лень через месяц убьют каждого римлянина, римлянку и их детей на своей территории.
Организатором заговора стал царь Митридат Великий, который тайно переписывался с многочисленными местными предводителями в новой римской провинции Азия. (В то время Азией назывались земли от востока Эгейского моря до Индии; римская провинция Азия охватывала Западную Турцию.) Как Митридату удалось сохранить заговор в тайне, остается одной из величайших тайн «войн спецслужб» Древнего мира. Заговорщики обещали схватить и убить всех римлян и италийцев, которые жили в их городах, в том числе женщин, детей и рабов италийского происхождения. Они договорились конфисковать всю собственность римлян и выбросить их тела собакам и воронам.
Смертельный заговор осуществился так, как и было задумано. Согласно многим древним историкам, по меньшей мере 80 тысяч (может быть, даже 150 тысяч) римских и италийских жителей Анатолии и Эгейских островов были убиты в тот самый день. Подробности смертельной атаки были записаны римским историком Ап- пианом: цифры, которые он приводит, были основаны отчасти на мемуарах Корнелия Суллы, римского полководца, посланного сенатом, чтобы отомстить за убийства. Другие детали можно узнать и выживших, таких как Публий Рутилий Руф, римский чиновник, который спасся и написал историю нападения и о том, что случилось потом. Даже если самая низкая оценка численности погибших — 80 тысяч человек — является завышенной, как полагают некоторые историки, и, если мы снизим это число наполовину, истребление ни о чем не подозревавших невинных людей все равно было чудовищным. В масштабах резни сомневаться не приходится: современные историки согласны с древними в том, что практически все римляне и италийцы, проживавшие в провинции Азия, были уничтожены.
План был тщательно выверен и осуществлен с большой жестокостью. На заре рокового дня толпы людей стали уничтожать римские статуи и надписи, воздвигнутые на их общественных площадях. У нас есть живые рассказы о том, что случилось потом в пяти из многочисленных городов, где римлян стали истреблять.
Пергом, процветающий город в Западной Анатолии, по легенде был основан сыном Геракла. Как и многие эллинистические города, населенные греками, вступавшими в браки с местными жителями, после смерти Александра Великого (323 г. до н. э.) Пергам превратился в гибрид демократии и монархии персидского типа. Культурный центр Малой Азии, Пергам мог похвастаться огромной библиотекой в 200 тысяч свитков, величественным театром на 10 тысяч мест. Римляне выбрали Пергам столицей своей новой провинции. Но к 88 г. до н. э. большая часть Западной Азии вступила в союз с царем Митридатом, который занял царский дворец в Пергаме и сделал его своей штаб-квартирой.
Когда в тот день в Пергаме начались убийства, тысячи римских семей в ужасе бросились к городским вратам, к храму Асклепия. По древнему греческому обычаю все храмы считались святыми и нерушимыми: земля, на которой стоял храм, должна была быть убежищем от войны и насилия; храм был под защитой богов. По праву убежищ (asylia) любой человек — гражданин, чужеземец, раб, невинный или преступник — мог найти убежище в храме. Обычно преследователи не осмеливались совершить кощунство и убить свою жертву на глазах у богов. Но в тот день люди, столпившиеся вокруг статуй бога- целителя, не дождались милосердия. Пергамцы ворвались в святилище и хладнокровно расстреляли попавших в ловушку людей — мужчин, женщин и детей — стрелами с близкого расстояния.
В Эфесе, космополитическом городе с населением почти в четверть миллиона, храм Артемиды был запятнан такой же жестокостью. Эфесцы очень гордились своим храмом; он считался одним из семи чудес Древнего мира. Амазонки поклонялись здесь богине, а первый храм на этом месте построил легендарный богач — царь Крез. Все в греческом мире понимали, что убийство в священном месте — это табу. На самом деле граждане по меньшей мере одной общины, союзной Митридату, а именно жители острова Кос, пощадили римские семьи, которые собрались в храм в день резни. Когда в Эфесе горожане стали громить статуи, римляне, естественно, бежали в великий храм Артемиды. Однако эфесцы нарушили освященную веками традицию убежища. Пробившись через резные кипарисовые двери храма, они изрубили людей, пытавшихся умолить богов и цеплявшихся за статуи Артемиды.
Дальше на юге, в городе Кавн продолжалась кровавая баня. Кавн, славившийся вкусным инжиром, был известен и солеными малярийными болотами. На момент резни основными статьями экспорта в Кавне были соль и рабы для римлян. Издавна этот город был мишенью для шуток по поводу зеленой кожи местных жителей, измученных малярией, а летние заболевания списывали на то, что люди тут едят слишком много инжира. В 167 г. до н. э. римляне «освободили» Кавн из-под власти могущественного острова Родос. Однако в 88 г. до н. э. кавнийцы повели себя особенно свирепо. В день нападения проживавшие в городе италийцы сгрудились вокруг римской статуи Весты, богини, защищавшей семьи и обеспечивавшей выживание Рима. Кавнийцы преследовали их: они хватали детей и убивали их на глазах родителей; затем они перерезали отчаянно кричавших женщин. Мужчин истребили последними, свалив их тела поверх трупов членов их семей.
Траллы, богатый торговый город, известный полями разноцветных львиных зевов и гелиотропов, долго сопротивлялся Риму. В отместку римский сенат отобрал у города привилегию чеканить монету. Когда граждане Тралл получили тайный приказ Митридата, они были в нерешительности, боясь, что на них падет кровь их жертв. Собрание граждан проголосовало за то, чтобы нанять кого-нибудь для этой грязной работы: это оказался профессиональный убийца по имени Феофил из Пафлагонии (эта область славилась прекрасными лошадьми, но при этом считалась родиной злобных и суеверных сельских хамов). В назначенный день Феофил и его банда въехали в Траллы, одетые в шлемы, плетенные из ивовых прутьев, в высоких кожаных сапогах, вооруженные кривыми ножами. Они загнали италийцев в храм Согласия, который построили сами римляне и посвятили Миру. Тех, кто выжил, преследовало воспоминание о том, как убийцы полосовали ножами по рукам жертв, и отрубленные руки оставались висеть, вцепившись в священные статуи.
Так кем же были эти убийцы? Историки долгое время предполагали, что исполнителями убийств были люди из низших слоев населения, чернь. Однако внимательное чтение античных источников сейчас заставляет ученых прийти к выводу, что обычные люди всех классов, этнических групп и разного образа жизни участвовали в народном заговоре по уничтожению римлян. Убийцы были местными, жителями Анатолии, греками и евреями; это было ответом на жестокое правление Рима и коррумпированную систему налогообложения, из-за которой и отдельные люди, и целые города оказывались в долговой яме. В 88 г. до н. э. Митридат, который противостоял Риму, казался привлекательным как для богатых, так и для бедных. Даже если количество убитых было меньше чем от 80 до 150 тысяч человек, о чем сообщали древние, очевидно, что резня произвела огромное впечатление на современников. Как написал Аппиан в своем повествовании о Митри- датовых войнах, эти зверства отчетливо показали, насколько глубоко ненавидели Римскую республику за ее хищническую политику. Римляне в то время признавали, что для атаки были причины. В Азии, как предупреждал великий государственный муж Цицерон, «наше имя вызывает ожесточение, пастбищный сбор, десятина, пошлины равносильны смерти».
Италийские поселенцы с их домочадцами и рабами «были вплетены в структуру этих анатолийских городов, добившись экономической силы и политического положения». К 88 г. до н. э. среди греко-азиатов жили — как соседи — множество римских купцов, ростовщиков, сборщиков налогов, работорговцев, предпринимателей, лавочников и др. Многие новые поселенцы приобрели землю у местных жителей, ко-торые разорились из-за римских налогов. Римляне говорили друг с другом на латинском или на италийских диалектах, но на рынке торговались по-гречески. Они делали ставки на петушиных боях, молились в храмах, смеялись и плакали в театрах. Однако смешаться с местными полностью им не удалось. Одежда и обычаи у них были иными. Все знали, кто тут римлянин. Как указывает историк Сьюзен Элкок: «Они знали, где они живут. И они, как могли, показывали свою смертельную ненависть»
Рабство было как соль на рану. Римляне предпочитали обращать в рабство тех, кто не был жителями Италии, прежде всего жителей Ближнего Востока. Расширявшиеся границы империи предоставляли, казалось бы, безграничный наплыв рабов; пираты разбойничали по всему Черному морю и Восточной Эгеиде: им нужен был живой товар, люди, которых они могли продать рабовладельцам в средиземномор-ском мире. Говорят, что за один день на большом римском рынке рабов на некогда священном острове Делос могли продавать до 10 тысяч пленников. Чудовищные налоги были еще одной формой рабства: они заставляли даже богачей влезать в долги и вынуждали некоторые семьи продавать в рабство детей. Типичный римлянин из элиты владел несколькими сотнями рабов, торговец — двумя или тремя. Согласно последним оценкам, в то время в Италии было около полутора миллионов рабов. В римской провинции Азия соотношение «рабы—господа» было еще выше. Например, в Пергаме рабы составляли до одной трети населения.
Большинство рабов говорили не на италийских языках, но даже без языкового признака распознать раба было нетрудно. У многих на лбу были грубо вытатуированы латинские слова, которые говорили о том, что они — собственность римлян. Рабы (и соль) были товарами, которые облагались налогом на римских таможнях. Согласно юридической надписи того периода, найденной в Эфесе, у ввозимых сюда рабов должна была быть татуировка с надписью «Налог уплачен». (В более поздний период империи хозяева высекали на лбах рабов другие слова — «Останови меня, я сбежал».)
За несколько лет до резни римляне наказали эфесцев за то, что они защитили беглого раба, нашедшего убежище в храме Артемиды. Эфесцы (которые считали себя потомками тысячи беглых греческих рабов) не дали римскому чиновнику войти в храм и забрать свою собственность; может быть, это был местный житель, попавший в рабство за долги. В записях об исцелениях, которые люди искали в храме Асклепия, археологи обнаружили имена рабов, которые молились богу-целителю о том, чтобы у них со лба исчезли татуировки. Беглецы нередко носили что-то вроде «пиратских бандан», чтобы спрятать отметины рабства; другие пытались снять татуировки едкими мазями. После резни около 6 тысяч освобожденных рабов присоединились к людям Митридата, увеличив его армию: это были бойцы с высокой мотивацией, исполненные ненависти к Риму.
Резня 88 г. до н. э. была уникальной даже в ту кровавейшую эпоху. Она случилась не в городах, охваченных войной; это не было буйством разгоряченной после битвы солдатни. Ни в одном другом случае в Античности не было такого, чтобы обычные люди убивали так много специально выбранных безоружных людей и чтобы это еще и было так тщательно запланировано заранее. Ни одна древняя «террористическая атака» не была устроена одновременно в столь многих городах. Мятеж местных жителей в Римской Британии под руководством царицы-воительницы Боудикки иногда сравнивают с резней 88 г. до н. э. Ее восстание в 59 г. н. э. вылилось в истребление примерно 70 тысяч римлян и сочувствовавших им бриттов, но эти убийства были стихийными, а не заранее и методично спланированными.
Адриенна Мэйор "Митридат. Отважный воин, блестящий стратег, зловещий отравитель. 120-63 гг. до нашей эры"
https://priceguard.ru/offer/ozon-34385503
