Подслушано пошлое

одномоментно переключилось на тело моей жены. Он пожирал его глазами, казалось, сейчас начнёт капать слюна. Меня же вся эта картина просто взбесила, но как и друг, я не отрываясь смотрел на неё. Она знала что делала, время от времени вставая, чтобы убрать тарелки, или принести что-нибудь с кухни.

При этом вся её точеная фигурка была как на ладони. Грудки демонстрировали её возбуждение торчащими сосочками, киска же приоткрыла губки, явив нашим глазам свой язычок. Ей явно нравилось наше остолбенение, нравилось то, что была заметно её возбуждение. Она и не собиралась скрывать этого. Гость замолк. Его взгляд, лишенный осмысленности, был похотлив, рот приоткрылся. Казалось, что он сорвется прямо сейчас и засадит моей девочке, ох как засадит. Я разозлился совсем, и когда Иринка в очередной раз пошла на кухню, последовал за ней:

- Ты с ума сошла? Что ты так оголилась? Ты что не видишь, что он вот-вот на тебя бросится?

- Конечно бросится - она в упор посмотрела на меня - Только чуть позже

- Что?! - тут я всё вспомнил. - Ты что, в самом деле? Ирка! Да ладно прикалывать! Ладно тебе играть. Я всё понял тогда! Хватит меня терзать. Да и о нём подумай, ему же теперь стояк не уложить. Не надо.

Так нельзя. Я же тебя люблю!

- Я то же тебя люблю. И чтобы между нами не оставалось горечи от прошлых событий, я сделаю это, сделаю у тебя на глазах. Не так подло, как ты, а открыто и с удовольствием. А уж после решай, останешься со мной, или нет, это будет зависеть от тебя. Но я это сделаю. Волна странного возбуждения поднялась в голову снизу из места под пупком. В голове застучало.

- Ты что, правда?... Иринушка, родная моя - поняв серьезность её намерений , взмолился я - Не нужно это. Ты уже прямо сейчас делаешь мне очень больно. Давай этим и ограничимся. Не нужно!

- Нет, нужно. Я давно всё решила. Раньше надо было думать, когда на Ленку залезал. Сейчас пришел момент расплаты. И если ты меня действительно любишь, то как миленький будешь смотреть, как твоей жене будет хорошо в руках другого. Это акт очищения твоего греха.

Иринка вышла из кухни, подойдя вплотную к гостю, она прибирала со стола, иногда касаясь его своими прелестями. Теперь, зная что вскоре может произойти, мною овладело дикое возбуждение. Наверно я извращенец. Ведь, нормальный человек не должен возбуждаться от мысли, что в его жену войдет чужой член. Воображение рисовало красочные картины того, как это будет, а мой собственный молодец рвал штаны. Я смирился и покорно наблюдал происходящее.

- Я тебе постелю на кушетку - обратилась она к другу - дуй в ванну и укладывайся. Обещаю, тебе приснится очень эротический сон.

- Наверно, приснишься ты - он засмеялся уставившись на её промежность, затем встал и пошел в ванну. Когда он вернулся в трусах, она посмотрела на оттопыренность и улыбнулась.

- А что это такое там мокрое? - спросила она.

- Ну твой такой вид ну он очень хочет познакомиться с тобой ближе и пускает слюни. Он уверен, что ты очень вкусная. – говорил он тихо, только для неё, но я слышал.

- Вкусная? Ну так может получиться, что он попробует меня изнутри сам и не будет судить только по виду. Дадим ему попробовать?

- Правда? А как? Твой же не уйдет никуда.

- Посмотрим. Ты ложись и жди. Там видно будет. Доверься мне полностью

Я нервно курил одну сигарету за другой на кухне. После того, как гость улегся, Ирка пришла ко мне на кухню:

- Сейчас я пойду туда. Ты тоже можешь пойти, только, немного погодя. Поверь, ему будет не до тебя. Я хочу, чтобы ты стоял рядом и видел всё в самых, что ни на есть, подробностях - она скинула с себя халатик, оставшись совершенно голенькой, повернулась ко мне и посмотрела прямо в глаза

- Смотри на меня. - она провела руками от бёдер к грудкам.

- Сейчас эти сисечки будут в чужих руках, твои любимые сисечки

будут сжимать и ласкать ЕГО руки. - Ирка кивком головы указала на комнату.

- Эта кожа, чистая, гладкая и такая чувствующая, будет играть от чужого прикосновения - она провела ладонью по своим бёдрам и опустила руку в промежность

- Эта киска будет принимать чужую плоть - твоя любимая киска. Представь, как ЕГО член войдёт и будет вкушать её сок, изливать в неё свой, как нежнейшие стенки будут чувствовать скользкое движение, движение ЕГО члена внутри меня. Видишь, как она хочет этого? - Ирка развела в стороны чуть присев стройные ножки и убрала руку. Киска невероятно разбухла и, как бы вывернулась изнутри.

- Дай сюда руку, потрогай. - я дотронулся до истекающей киски, Ирка закрыв глазки дёрнулась. Я проник пальцем внутрь, она подалась навстречу, но, тут же отвела бёдра назад, освободив промежность от моей руки. - Она сегодня не для тебя. Не твоя рука, не твой конец будет сводить меня с ума. Я сойду с ума ощущая, как ЕГО гладкая головка будет мягко двигаться внутри меня, как дотронется до матки, как она играя будет легко нырять и выныривать, смачивая и без того мокрую киску своей подтекающей смазкой. Видел, у него все трусы мокрые от неё? Эта смазка смешается с моим соком и доведёт меня до блаженства. И я отдамся сейчас полностью, до самых кончиков пальцев на ногах и кончу, ты слышишь, обязательно кончу, кончу с НИМ. И заставлю его кончить. Кончить в меня, чтобы впитать в себя всю его радость. Я не дам пролиться ни капли, чтобы ты знал, что там не только твои угодья, так же как ты дал мне почувствовать, что наше ложе не только наше, что твои чувства и страсть не только мои. Я жила всё это время мучаясь сознанием этого. Мне не давали покоя мысли, что всякие шалавы ублажаются тобой в нашем доме. Это и есть твоё наказание - твою жену трахнут , а ты будешь стоять рядом и смотреть.

Я знал, что она умела в нужный момент обнимать маткой головку и сокращая её, не знаю уж, произвольно, или нет, вызывать во мне бурный восторг, который изливался семенем внутрь моей девочки, что неизменно доводило её саму до оргазма. В безопасные дни, мне доставляло неимоверное удовольствие кончать туда, видя, что не выливается ничего, несмотря на обилие извергнутого. Это давало ощущение, что частичка чего-то моего живет в ней и становится частью неё.

Она обняла меня, поцеловала в губы, посмотрела в глаза и решительно направилась в комнату. На пороге оглянулась:

- Сейчас моё право, моя очередь, я его реализую полностью. Ты сам заварил эту кашу. Это и есть искупление, но знай, я очень люблю тебя, нуждаюсь в тебе. Слышишь, делаю это для нас. Приходи через две минуты - она повернулась и пошла. Я проводил взглядом её повиливающую, явно специально для меня, голую попку, такую родную и любимую. Сердце билось о рёбра, пытаясь их проломить. Выждав немного я последовал за ней. От увиденного чуть не кончил - Иринка совершенно голенькая лежала на нём. Одеяло было откинуто, а трусы друга валялись на полу. Горел ночник и всё было замечательно видно. Она была права, гость не обращал на меня никакого внимания. Я его понимаю. Он ,обняв её, гладил спинку, вверх и вниз, затем, его руки

спустились на ноги и между ними. Гладил он очень нежно, едва касаясь её кожи. Ирка глубоко дышала. Её голова лежала на его плече, руки вытянуты вниз, ноги на его ногах. Она была расслаблена и получала явное удовольствие от прикосновений. Через некоторое время, Иринка поочередно подтянула колени вверх, что открыло доступ к дырочке. Я зашел со стороны ног, где болтался надутый член гостя, то и дело касаясь попки.

Дырочка почти выворачивалась наружу и призывно алела. Иринка приподняла попку, при этом киска обхватила головку налитыми желанием губками. Она подалась вниз и шароподобная головка мягко вползла в самое сокровенное место. Ирка повернула голову и посмотрела мне в глаза. Она опустилась еще, вобрав в себя член полностью. Наращивая темп они стали двигаться. Громко чавкая от изобилия смазки, его агрегат нырял и выскакивал, увеличивая амплитуду. Не прошло и двух минут, как друг стал явно приближаться к финалу. Иринка, почувствовав это, поднялась, оказавшись сидящей на нём, но не до конца, оставаясь в десяти сантиметрах над ним. Он положил руки на её грудки. Она взялась за его конец, торчащий из неё, поерзала из стороны в сторону бёдрами, видимо направляя член в матку и медленно со стоном опустилась на него полностью. Они замерли в неподвижности на пару минут. Но неподвижность была чисто внешняя.

Я знал, что там внутри, она играет его членом, доводя дело до логического завершения. Я зашел со стороны её лица и наши глаза встретились. Тут это и случилось - друг застонал, сделал несколько движений в Иринкину сторону и затих. Ирка ахнула, не отрывая от меня взгляд, запрокинула слегка голову и начала резко дергаться непроизвольными движениями. Я первый раз в жизни смотрел в глаза кончающей женщины. И эта женщина моя любимая жена, и кончала она от того, что чужая сперма заполняла её матку . Она продолжала сидеть, глаза её затуманились и закрылись, прошло минут пять, прежде чем она слезла с гостя и направилась на кухню, поманив меня с собой рукой. Друг молча накрылся одеялом и отвернулся. Ему, по всей видимости, было жутко неудобно и стыдно.

- Смотри. - сказала она, приложив мою руку к своей киске - ни капли!

Там действительно была только смазка, да и та подсыхала. Губки уже не выворачивались. Видимо, Ирка получила полное удовлетворение.

Я повернул её спиной к себе, согнул, оперев грудью на стол, вставил в неё свой изнывающий член. Я пытался вторгнуться в её матку, дабы смыть своим семенем чужое, но матка была уже плотно закрыта, надёжно спрятав в своих недрах следы небывалого удовольствия. Это было только её и его. Киска потеряла эластичность и двигаться в ней без смазки стало не так комфортно. Я всё же кончил.

А после мы расстались...

Черты ее лица не отличаются броскостью, скорее они мелкие, но при этом очень аккуратные и женственные. Она практически никогда не пользуется косметикой, но от этого ее лицо не становится менее красивым и привлекательным. Ее фигура - под стать лицу - хрупкая, аккуратная и женственная. Чуть ниже среднего роста, с небольшой, но упругой грудью, достаточно узкими, как для родившей ребенка женщины, бедрами, тоненькой талией и ровненькими гладкими ножками. В моих глазах Вера всегда ассоциировалась с ангелом, чистым и незапятнаным ничем. Я искренне люблю ее зо то, какая она внешне и внутренне.

Я сам - всегда выглядевший младше своих лет парень, Увы никогда не обладал мощной мускулатурой, но не ниже среднего роста и физически не хилый. Хотя многие считают меня излишне стройным, но уж такой я есть. Для большей половины женского окружения я являюсь привлекательным и симпатичным. Я такой, кого в женской среде принято называть "миленький мальчик". Вера всегда говорила, что я - ее идеал, и мне верилось, а окружающие подтверждали мою веру оценками в наш адрес. Нас считали гармоничной и очень счастливой парой. Мне казалось - мы созданы друг для друга.

Вера никогда не работала - я оберегал ее от этого. Сначала роды, потом первые годы жизни нашего сына, потом все заботы по дому, покупки, проблемы - все взяла на себя моя нежная половина. Она всегда была чем-то занята и никогда не сидела без дела. Мне даже казалось временами, что она берет на себя непосильную ношу, ведь я ничего не делал кроме ежедневных походов на работу, и даже не знал, откуда все берется. Работал я самозабвенно, с любовью к своему делу, потому зарабатывал по меркам нашего города не меньше большинства и мог обеспечить нас троих.

Зачастую я до поздна задерживался на работе, но все к этому давно привыкли. Мы постоянно были друг с другом на связи, созванивались и делились впечатлениями о всех событиях произошедших с момента последнего разговора. Я знал о Вере все, и она все знала обо мне. Мы были целым - семьей.

В постели Вера всегда вела себя несколько скованно, стыдливо. Она никогда не смотрела мне в глаза, и всегда смущалась своей полной наготы. Все происходило по ставшей с годами привычной схеме. Мы принимали душ порознь, выключали свет, некоторое время целовались, гладили друг друга, в основном по спине, голове, шее. Вера всему предпочитала миссионерскую позицию и не позволяла мне отвлекаться от ее губ, нежно отводя мои руки от всех других частей своего тела. Любые мои поползновения в сторону более раскованного и разнообразного секса мягко обрывались ее просящим понимания взглядом. Мне сложно было просить от нее чего-то большего, она всегда была такой, какой была и я смирился с этим. Да, мне хотелось оральных ласк и разнообразия поз, но Вера всегда так напрягалась, когда я к этому начинал клонить, что мне просто становилось жаль ее.

Вчера досадная авария на подстанции нашего предприятия заставила меня почти с самого утра оторваться от любимого дела и, за отсутствием возможности заняться на работе хоть чем-то, податься домой. Добрался я к 11, Веры не было - она повела ребенка к бабушке и вероятно сейчас укладывает его спать. Я не стал ее отрывать и прилег на веранде нашей квартиры, которая располагается на 9 этаже высотки, помечтать. Был уже конец недели - пятница, и я порядком устал. На улице стояла сильная жара и мне пришлось плотно прикрыть жалюзи на веранде, чтобы в лицо не било солнце. Незаметно для себя, сквозь мысли роившиеся в моей голове, я провалился в дрему.

Мне снилось мое рабочее место, оно было залито водой, все документы погублены, компьютер испорчен... . Вдруг я услышал хлопок, с которым у в нашу квартиру закрывается входная дверь. "Пришла Вера", - мелькнуло в моем окончательно не пришедшем в сознание после дремы мозгу. Я не торопился вставать. Все тело томилось негой и расслабленностью. Не открывая глаз, я продолжал лежать. На улице очень сильно потемнело и веяло влагой. "Дождь будет... наконец-то. ", - прошептало мое сознание. Я едва приоткрыл глаза, на веранде было практически темно. Нега не покидала меня. В комнате (у нас нет спальни, только детская и зал с верандой) возилась Вера. "Неужели она не оставила ребенка?", - я немного расстроился, сегодня хотелось тишины и покоя. Я продолжал лежать, из комнаты тихо доносилась Веркина возня. Чуть шире приоткрыв глаза, не поднимаясь, я повернул голову в сторону комнаты и пытался рассмотреть сквозь нашу цельностеклянную дверь и плотно покрытую блестками гардину, чем занимается мое семейство. Но не было видно совершенно ничего - лишь какой-то легкий шелест. Гардина отражала свет, сочившийся сквозь жалюзи. "Она не видит меня из-за былец раскладного кресла", - уже более осознанно мелькнуло у меня в голове.

КЛАЦ!!! В комнате зажгли все восемь ламп нашей зеркальной люстры. Я закрыл глаза. Так сильно стемнело, что эта впышка искусственного света даже днем болезненно ослепила меня. Хотелось вновь провалиться в сон. На душе было сладко и лениво. Медленно, я начал приоткрывать свои припухшие от кратковременного сна глаза. Как зыбка бывает грань меж сном и явью, когда мы просыпаемся. Я спал... Шум дождя на улице.

Посреди моей комнаты стоит крупный мужчина. Я вижу его силуэт. Почему он здесь стоит? Смех! Его негромкий смех сдергивает с моих глаз плену наступившего забвения... Его обнимает Вера...

"СТОП!!!", - медленно мою голову охватывает сильный холод. "Я не сплю? Я не сплю!? Я не сплю!!!"

В центре моей комнаты стоит крупный мужчина лицом ко мне. За шею его обнимает моя Вера. Они страстно целуются. Холод. Сильный холод в голове. Чуть более ясный взгляд, свет почти уже не слепит. Полный паралич мозга. Я просто лежу... Они целуются. Целуются страстно, сильно прижимаясь друг к другу. Он сгорбился, чтобы ей было удобнее, и крепко держит ее за талию. В моей голове диалог:

- Это не Вера?? Это не Вера!? Это не Вера!!!

- Кто это?

- Это ее подруга.

- Почему на ней Веркин сарафан?

- Одолжила.

- Почему у меня дома?

- Попросила ключи.

- Но такого никогда не было, я не согласен на это!

Стон, негромкий Верин стон. "Это ОНА... ОНА... ОНА... "

Я не могу шевелиться, я не могу думать, я не могу воспринимать. Я парализован. Слышу дождь. Слышу шелест их одежды. Она целует его. Целует страстно. Плотно, очень плотно прижимаясь к нему. Он берет ее за бедра. У него очень большие руки. Он охватывает практически все ее ягодицы, и крепко сжимает. Вера изгибается и шумно вдыхает, не прекращая целовать его. Он очень крупный, она стоит на носочках, но едва достает до его лица. Он продолжает мять ее бедра... Какие крупные у него руки! Какие широкие плечи, большая голова, очень темные короткие волосы.

"Я ЗНАЮ ЕГО!!" Картинка меняется. Мне 19 лет. Я худощавый подросток. Передо мной стоит Вартан....

Парень, с которым мы когда-то учились в одной школе. Он старше меня на 2 или 3 года и гораздо крупнее. Мы грубим друг другу, он прессингует, я испытываю страх, раздражение и обиду. Мы поспорили из-за столкновения на тропинке, которая проходит недалеко от моего дома. Я задумался и налетел на него. Как на стену налетел. Больно было скорее мне, чем ему, но он требует извинений! Какой нахал! Он оскорбляет меня в присутствии своих друзей, я готов драться, но как? У меня нет шансов, он огромен. Задето мое достоинство, но я не могу ответить. Я пытаюсь свести конфликт на нет, но он слово за зловом провоцирует эскалацию. Вдруг говорит что-то очень унизительное. Я задерживаю дыхание, делаю шаг вперед и кулаками толкаю его в грудь. Но нет, я скорее отталкиваюсь от дерева. Он бьет меня в грудь. Я не могу устоять. Я на земле, и вставать смысла нет. Его друзья смеются, громко смеются. Все презрительно смотрят на меня, я тихо огрызаюсь. Они уходят...

... Вартан поднимает сарафан Веры. Лишь миг я вижу ее бедра, руки Вартана, огромные руки Вартана закрывают их и начинают сильно, очень сильно мять, растягивать в стороны, с силой сжимать. Вера стонет. "ВЕРА СТОНЕТ!" Я не осознаю себя, холод и боль, невыносимая боль сковали меня. Я не присутствую здесь, но вижу и слышу.

Они отрываются друг от друга, что-то говорят стоя в обнимку. Она снизу вверх смотрит на него и улыбается. Одним поднятием рук Вартан сдергивает через голову ее сарафан. Она поднимает руки и "выпадает" из него со смехом. Он с невероятной легкостью берет ее на руки и целует.

Вера держится за его толстую шею и прижимается к нему всем телом. Она лежит в его руках, как в колыбели. Вартан подходит к дивану (у нас угловой раскладной диван, но он сложен) и просто бросает ее вниз. Вера с хохотом падает на диван, Вартан стоит над ней. Он огромен. Как же он огромен.

Наклонившись к Вере, он игриво берет ее за бедра и одним движением срывает трусики с ее выпрямленных ножек. "Она их выпрямила... выпрямила. . " Что происходит? Где я? Это сон?

Вартан деловито раздевается, Вера лежит вдоль сложенного дивана и прикусив губу смотрит на него. В ее глазах восторг. Вартан действительно огромен. Без одежды он больше, чем в ней! Рубашка, брюки, носки, трусы... Он без одежды. "Вуаля", - слышат мои уши. Вера свешивает с дивана ноги, Вартан приближается. Все его тело покрыто очень черными кудрями, кожа темная, на лице щетина. Между ног свисает медленно поднимающийся пенис.

Вот он подошел в плотную к дивану и, АХ! Вера уже держит его член в руке... она начинает двигать ею... наклоняется и... берет его в рот.

"Что происходит? Это сон? Явь? Что я здесь делаю? Как я здесь оказался? Кто они? Это моя Вера? Почему это происходит? Как это может быть? ЧТО ПРОИСХОДИТ?", - циклически пульсирует в моей голове. Я, как мертвый, лежу на боку, и сквозь гардину смотрю на то, как моя любимая, моя дорогая девочка держит во рту член. Чужой член! Член человека, который мне ненавистен! Все мое тело пульсирует, его объял мертвый холод, я не чувствую себя. Я мертв!

Обнаженный, огромный детина стоит перед моей маленькой, хрупкой и такой невинной женой, и она, медленно двигая головой гладит губами головку его медленно твердеющего члена. "Они не приняли душ... ", - почему-то мелькает в голове. "Она всегда принимает душ... Душ перед чем?! Ааа, перед тем, как заняться любовью с другим!" Страшная боль в груди. Полный паралич.

Вера опускает руку, член Вартана уже стоит. Он короткий, но очень толстый. Боже, какой он толстый! Вартан берет Веру своими огромными руками за затылок... Ах! Он начинает двигать своим массивным задом. Нет! Не задом. Он двигает своим членом во рту моей жены! Как может быть, что в ее маленький ротик такое влезло? Вартан тихо стонет. Вера уже не двигает головой, ей не нужно этого делать, он все делает сам. Что он делает? Он двигает членом во рту моей супруги! Она позволяет делать это! Она позволяет двигать членом у себя во рту! И кому она позволяет? Ах. . Боль.

Вера подбирает под себя ноги и становится на колени. Упираясь одной рукой в край дивана она отталкивает Вартана другой и он отступает на шаг, не опуская головы. Член выпадает... Она улыбается, глядя ему в глаза! Что она делает? Отталкивает его еще немного, вытягивает шею, немного нагибается... Зачем? Зачем она это делает? Вартан опускает голову и глядя ей в глаза, не отпуская руками ее затылка вставляет член ей в рот. Он прижимает ее к самому своему лобку. Господи! Она вытянула шею, чтобы он мог войти глубже!

Ко мне возвращается частичка сознания, я ощущаю как по моей щеке течет слюна, горло полностью парализовано, я не могу сглотнуть ее. Я фокусируюсь на том, чтобы сглотнуть слюну... Вера, изгибая талию в такт движениям Вартана, издает странные звуки. Ее губы сильно натянуты, рот до предела открыт, щеки раздуты. Ее лицо не похоже на себя, это не ее лицо, это другое... другая Вера... не моя. Вартан плавно но довольно быстро двигает задом, вставляя до упора свой член ей в рот, затем вынимая почти до конца, вставляет вновь. Видно как вздувается ее горло. Невыносимо! Ее горло вздувается с каждым толчком. Иногда он останавливается и вынимает член полностью, она вдыхает. .

Холод в моем теле медленно начинает замещать сильный жар, он исходит от моего лица и начинает течь по шее. Невыносимый жар, я практически не могу дышать. "Сколько времени прошло? Эти звуки невыносимы! Я умру?"

Вдруг Вартан отталкивает Веру. Как грубо он это делает! У нее красное лицо, у нее мокрые и опухшие губы. Я никогда не видел у нее такие губы! Быстро нагнувшись, он достает презерватив из кармана своих брюк и, рывком разорвав упаковку, начинает одевать его, тот выскальзывает и падает. Он поднимает его с пола!"Боже он же грязный!" И продолжает одевать его. "У него короткий член! У него толстый член! Почему он такой смуглый? Почему головка белая? Потому-что он смуглый? Откуда на нем столько кожи? Он весь в складках!" Вера сидит неподвижна и смотрит ему в лицо. "Она никогда не смотрит на меня!!! Она никогда не делала мне минет!!!" Приступ жара и боли.

Бесцеремонно, ах, как бесцеремонно он берет ее за бедра и поднимает. "Разве она невесома?" Кладет на левую, согнутую в локте руку. "Как полотенце!" и, поддерживая под грудь другой рукой, приставляет ее (именно он приставляет ее) задом к своему торчащему как скала члену. Вера вздрагивает всем телом, с трудом дотягивается до спинки дивана руками и едва достает, нет даже не достает коленями до подушки. Вартан медленно начинает приближать ее к себе, но тут же останавливается. Они "висят" неподвижно. Затем он снова начинает приближать ее к себе, она опять вздрагивает и он останавливается. Оба очень глубоко и шумно дышат. Вартан делает пару шагов вперед и Вера опирается на спинку дивана и твердо становится коленями на него. Вартан убирает руки и берет ее ладонями за внутренние доли бедер, приподнимая ее теперь таким образом, и разводит колени до горизонтального положения.

Уже все мое тело объял жар. Каждая клетка моего организма пропитана этим жаром, я не могу дышать. Болит сердце... вся грудь болит. Невыносимо болит, хочется скрутиться, но я не могу.

Вартан, удерживая веру в воздухе медлено нажимает на нее, но она вздрагивает и стонет. Некоторое время они неподвижны. Она медленно начинает вращать бедрами, выгибая до предела спину. Вартан придавливает еще немного и приближается к ней. Ноги! Верыны ноги дрожат, ее ягодицы периодически сокращаются, но она продолжает вращать бедрами. Медленно, плавно, издавая шипящие вдохи. Наконец ее тело вздрагивает и Вартан немного придвигается к ней. "Он вошел!", - взрывается у меня в голове. Яркая вспышка света в глазах и страшная тошнота. Невыразимая тошнота, исходящая из всей нижней части моего тела.

Вспышка медленно гаснет, в ушах свист, громкий свист. Я не слышу звуков окружающего мира. "Где мир?" Вера стоит на коленях сильно раздвинув ноги и невероятно выгнув спину, ее ...

голова и руки лежат на спинке дивана. Вартан держит ее за бедра и медленно, очень медленно притягивает ее к себе, она продолжает вращать попой. Медленно он надевает ее до упора и останавливается. Вера несколько раз шумно вдыхает и вздрагивает. Он начинает отодвигать свой зад. Видно как она вся подается за ним, ее губы выворачиваются и ползут по нему, как резиновые... "Боже, он очень толстый! Как он мог войти? Как это возможно? Она не предназначена для такого! Он слишком велик! Она слишком мала!"

Медленно его движения начинают ускоряться. Это едва заметно. Каждый вход чуть, на малую долю быстрее, чем предыдущий. Его член весь блестит темным влажным блеском. Его тело, как скала. Она, как ребенок. Они несовместимы, они слишком разные. Он неумолимо ускоряется. .

"Вера! Услышь меня Вера! Ты ли это!? Что тобою движет? За что это мне". Дрожь охватывает мое тело, тошнота и так не выносимая еще более усиливается. Жар прожигает меня изнутри. Я сглатываю слюну...

"Почему, Вера? Почему это происходит? Что я не дал тебе? Почему никогда ты не была такой со мной? Ведь я готов был дать тебе все! Целый мир, и всего себя без остатка?". Могу шевелиться. Мое тело слабо. Очень слабо. Я готов вырвать, но могу шевелиться. У меня горячка. Страшная, неуправляемая. И боль, она разрывает всю мою сущность. Медленно приходит осознанность. Я возвращаюсь в тело.

Вера начинает стонать. Сильно, громко, не тем голосом, которым она общается с миром, это другой, глубокий и грубый голос. Я не слышал его никогда. "Это не она! Это не может быть она!" Но это она, и ее стон разрывает меня изнутри. Я не вынесу этого.

Я выпадаю из действительности.

Что это? Веры нет: Вартан. Он лежит на диване спиной ко мне. Нога! Верына нога свисает с дивана. Он снова медленно движется. Я не вижу ее под ним. Он огромен. Ее вторая нога! Она на закинута на спинку! Как она поместилась под ним? Какой гибкостью должно обладать ее тело? Видно как подается диван под их весом. Он ускоряется. Опять ее стон! Он еще более груб и громок. Он уже движется в "нормальном" темпе. Раз в 2 секунды слышно режущее душу: "У-у-у-ммм, с-с-с!" , "У-у-у-ммм, с-с-с!" , "У-у-у-ммм, с-с-с!".

"Я должен, я могу все прекратить! Прорезает мой разум. Я резко поднимаю голову, она так тяжела! Тошнота охватывает мое тело. Мутнеет в глазах:" "У-у-м-м-а" , "У-у-м-м-а" , "У-у-м-м-а" , - Вера начинает вскрикивать на выдохе. Я не вижу ее, где моя Вера? Она обнимает его ногами за талию. Как ей удается это? Его талия шириной с угол дивана!"Да!" - выкрикивает она.

"Все, я имею силы и волю все прекратить! Я встану. Сейчас я встану. И что...?" Странное чувство начинает обволакивать меня. Оно резкое и сильное. Оно: это СТРАХ!!"Боже, я боюсь встать. Я встану, и что я скажу? Что вообще можно сказать? Или сделать? Чего я боюсь? Вартана? Да, я боюсь его, боюсь животным лишающим сил страхом. Что я могу сказать ему? Убью! Я убью его! Убью? Как это? Всатну, пройду мимо них на кухню за ножом, вернусь и убью? Я могу это сделать? Нет, нет, нет я не могу это сделать. И не Вартана я боюсь. Что он может сделать еще? Как он причинит мне большую боль, чем я уже имею? Это невозможно! Чего же я боюсь?"

Вартан встает. Обвив его ногами и руками на его члене "висит" Вера. Ее лицо лишено всяческой человечности, оно животно! Он крепко сжимает ее ягодицы своими огромными ладонями. Он мнет их. Сильными движениями он "надевает" ее на себя. Она громко, слишком громко вскрикивает при каждом толчке. Она вся красная и влажная от пота, на спине белыми полосками отпечатались складки дивана. Вартан начинает медленно ходить по комнате, поворачиваясь то лицом и ее попой ко мне, то своей волосатой и смуглой спиной.

"Чего же я боюсь? Я должен признаться, чего боюсь. Боюсь... презрения. Именно презрения. Но не призирают ли они уже меня, делая это? Я не смогу посмотреть ей в глаза! Я не смогу сказать ей что-то, я просто окаменею от страха. Я уже окаменел, я не могу шевельнуться, но уже потому, что боюсь!"

Он остановился возле спинки противоположного угла дивана и замер. "Вера! Ах, Вера! В тебе нет ничего человеческого. На кого ты похожа? Что ты из себя сейчас представляешь? Что ты думаешь и чувствуешь?" Медленно он "снял" ее с члена и переворачивая в воздухе как игрушку, положил животом на быльце дивана. Головка его члена опухла и стала огромной, он весь пульсировал и содрогался. Верыны ноги и попа были полностью мокрыми. Она была, как кукла обессилена и податлива. Как только он придвинулся к ней, она послушно прогнула талию, выпятила попу и подняв правую ногу, положила ее на быльце.

Я не чувствовал ничего, я был полностью уничтожен и разбит. Я был умерщвлен собственным страхом и болью.

Вартан, стоя на коленях сзади быстро и сильно вставил ей. Она напряглась, но тут же обмякла. Он взялся за быльце обоими руками и начал мерно двигать задом. Послышалось знакомое "У-у-м-м-а" , "У-у-м-м-а" , "У-у-м-м-а". Вартан увеличивал темп. Он двигался быстро и резко, лишь на долю секунды останавливаясь на пике.

"Ах Вера? Что ты делаешь? Кто ты? Посмотри, ты животное. Ты похотливая скотина. Я ненавижу тебя! Ты не достойна даже презрения. Что ты позволяешь делать с собой? А я? Я то тоже хорош! Лежу и смотрю как мою жену, ту, которую я так люблю, имеет здоровый мужик. И у меня нет воли встать."

"а-А-а-х-х" , "а-А-а-х-х" , "а-А-а-х-х" , - раздавалось из комнаты. Вартан, как машина, держась за быльце дивана с огромной скоростью вставлял и вынимал из влагалища моей жены свой твердый и толстый член. Он с такой силой входил в нее, что ее ягодицы сжимались под натиском его тела. Диван начал скрипеть. "А-а-а" , "А-а-а" , "А-а-а" , - все громче и короче выкрикивала Вера.

"Боже, ведь это слышат соседи" , - мелькнуло в моей пульсирующей голове.

Диван стал стучать о стену и очень громко скрипеть. Вера начала извиваться под ударами Вартана. Ее тело то сжимала судорога, то дергала конвульсия. "Плям, плям, плям" , - был слышен страшный звук обмякшего и растянутого влагалища Веры. "А-А" , "А-А" , "А-А" , - резко и громко выкрикивала с животной гримасой моя жена. Она кончала. Кончала бурно и так страстно, как я никогда не видел. Ее били жуткие конвульсии. Лицо было искажено гримасой. А крики слились в единое "А-А-А-А-А". Вартан, до этого не издававший ни звука начал рычать как зверь. Его удары стали реже, но такой силы, что мне становилось страшно.

Все мое тело пульсировало, разум отказывался принимать происходящее, страх не оставил мне надежды выдать себя. Но что это? Я не мог поверить. Это невероятно. Жуткий стыд пронизал мое тело... У меня стоял член. Он не просто стоял, он был так напряжен, что мне показалось, что еще немного и он просто лопнет. Он пульсировал в так ударам сердца, которые проходя через все тело, отзывались в нем предательским возбуждением.

Вартан издал победный рык и упал на пол рядом с обессиленной Верой. Ее конечности иногда подергивались, по ногам струилась влага. Пошли мучительные минуты полной тишины. Вера поднялась первой и пошатываясь подошла к Вартану. Он протянул руку и притянул ее к себе. Долго. Мучительно долго они лежали не двигаясь.

Я отвернулся и на мои глаза наконец навернулись слезы. Я просто лежал, смотрел в никуда, а по моим щекам щедрым потоком лились ручьи моей боли. Стыд не отпускал меня, мой член все еще стоял, и был так возбужден, что я боялся к нему притронуться.

Я не видел как они расстались. Но набрался мужества выйти с балкона только когда услышал стук входной двери и шум воды в душе.

Я вышел, на полу было убрано и ничто, совершенно ничто, кроме резкого запаха секса не могло сказать о том, что здесь произошло. Я простоял несколько минут посреди комнаты и почувствовал, что силы покидают меня, тошнота, мучительно давила на горло. Я подошел к входной двери, и громко хлопнул ею. Шум воды в душе тут же прекратился.

- Кто там? - услышал я ее веселый голос.

- Я, - хрипло послышалось из моих невыносимо пульсирующих легких.

- Ты чего так рано? - встревожено спросила Вера.

- Света на заводе нет. Нас отпустили.

- А, - за которым последовала гнетущая тишина.

- Я отравился, лягу спать, мне очень плохо.

- Очень плохо? - сочувственным тоном произнесла Вера, - Ну ложись.

Я постелил постель и обессиленный рухнул туда, где так недавно имели мою жену. Мою милую девочку: Предательски твердо было в трусах: "Я убью ее: я убью его: я убью их: всех убью: весь мир взорву" , - я расплакался. Мне было невыразимо одиноко, и никто, совершенно никто не мог мне помочь.

Сон забрал меня так быстро и был таким глубоким, что мне показалось - я и не спал вовсе, а просто открыл глаза от звонка будильника в мобильном телефоне. В первую минуту я не помнил произошедшего. В щелочку между век я увидел Верыно лицо. Такое удивительно свежее и невыразимо красивое.

- Зайка, я так переживала, даже врача звала с соседнего этажа. Ты был весь горячий, тебя трясло почти весь день и всю ночь. Я прямо извелась.

Воспоминания нахлынули мощнейшей волной, вернулся жар и холод. Они одновременно присутствовали в моем теле.

- Я не пойду на работу.

- Конечно.

Окончательно проснулся я в 10 дня. Дома никого нет. Моя семья поехала на дачу - вспомнилось мне. . Жить не хотелось, хотелось умереть прямо сейчас. Я не мог избавиться от дрожи и жара. Мой член до сих пор стоял. Я взял его в ладонь и начал со слезами на глазах мастурбировать. Хватило 10-15 движении и я разорвался мощнейшим, даже болезненным оргазмом.

Пришла пустота. Она была глубже, чем все, что я испытывал до сих пор в жизни. Пролежав полчаса, я встал, покурил, и не завтракая сел за компьютер. Бесцельно бродя в Интернет по страничкам, которые Яндекс находил по слову "измена" , я наткнулся на статью, какого-то доктора психологии, в которой говорилось: "Первое что должен предпринять человек (особенно если это мужчина) переживший измену близкого - выразить все, что в нем есть по этому поводу, лучше написать, написать подробно, вновь проживая ЭТО. Еще лучше дать прочитать другим, и они проживая это с Вами, заберут боль. Иначе разрушающая ревность может если не убить, то вызвать серьезные заболевания:"

За неимением других рекомендаций, заканчиваю свой лечебный "рассказ" , для написания которого понадобилось вновь быть там, вновь видеть ЭТО и пережить его. Ловлю себя на мысли, что я вновь могу набирать текст с высокой скоростью, а мое тело больше не пульсирует.

Как же быть дальше? Жить или нет? Как поступить с женой, ведь я ее до сих пор люблю? А сын?

Стыд, страх, обида, ненависть, полное неприятие жизни все еще сильны во мне и я чувствую как они разрушают меня: Что же сказать себе, чтобы пережить это? Ответов пока нет:

Всецело Ваш, Нетсилтерпеть.

P. S. Я не перечитывал это вновь, потому прошу простить вопиющие грамматические и синтаксические ошибки, возможные пробелы и бессмысленности. Сил мыслить нет.