archeostan

«Визитной карточкой» Музея археологии и этнографии Института этнологических исследований им. Р.Г. Кузеева УФИЦ РАН г. Уфы можно назвать экспозицию «Золотые олени Евразии», посвященную материалам Филипповского курганного могильника, относящегося к V-IV вв. до н.э. Данный памятник традиционно связывается кочевниками-сарматами.

Экспозиция Музея археологии и этнографии Института этнологических исследований УФИЦ РАН г. Уфы

Могильник располагался близ с. Филипповка Оренбургской области и состоял из 29 курганов (в настоящее время раскопаны). В 1987-1988 гг. экспедицией Башкирского филиала Академии наук СССР под руководством Анатолия Харитоновича Пшеничнюка (1936-2016 гг.) был раскопан так называемый «Большой Филипповский курган». Поистине уникальными находками стали фигуры деревянных оленей, обложенных золотом.

Экспозиция Музея археологии и этнографии насчитывает 26 таких фигур (16 одноплоскостных и 10 двухплоскостных). Сразу бросается в глаза, что животные имеют гипертрофированные ветвистые рога. К слову, сам А.Х. Пшеничнюк допускал, что сарматские мастера могли изобразить таким образом не оленей, а лосей. Впрочем, сегодня они известны именно как олени.

Золотые олени Филипповки

Важно отметить то, что сами по себе фигуры уникальны. Подобных им нигде больше не найдено. Одни исследователи предполагали, что фигуры животных были изготовлены специально для погребения вместе с сарматским вождем. Другие указывали на следы починки на некоторых фигурах, а значит, что и использовались они до того как были погребены в кургане. Как использовались? Не совсем ясно, но, по всей видимости, назначение их культовое.

Кстати, экспедицией А.Х. Пшеничнюка в Большом кургане было найдено свыше 600 золотых предметов. К ним относятся многочисленные золотые обкладки для деревянной посуды, количество которой достигало 100-110 предметов, судя по сохранившимся элементам. Интересен и ахмеменидский сосуд с ручками в виде горных баранов, и обкладки на чашу в виду медведя, многочисленные украшения и т.д.

Интересно также то, что олени заметно отличаются между собой по качеству исполнения. Так, одни более изящны и красивы, тогда как другие отличаются некой грубостью и небрежностью. В чем причина такого отличия?

Изящная фигура

Более грубое исполнение

Сама традиция изготовления деревянных фигур животных, обложенных золотом связана с Алтаем. Так, в Пазырыкских курганах сохранились резные деревянные изделия, некоторые из которых обложены золотом. Все они, однако, меньше филипповских оленей и золотая фольга на них очень тонкая. По предположению известного исследователя скифо-сибирского звериного стиля Е.В. Переводчиковой, сарматы Южного Урала, не имевшие опыта такой работы, для изготовления престижных «золотых» оленей пригласили мастеров с Алтая. Это может показаться невозможным. Однако «степной коридор» от Дуная до Тихого океана способствовал перемещению на огромные расстояния. В Филипповских курганах найдены вещи, изготовленные на Кавказе и Прикубанье, в Иране. О том, что кочевники Урала и Алтая поддерживали друг с другом контакты говорят и южно-уральские вещи, найденные на Алтае, например предметы конской упряжи. Алтайские мастера изготовили для сарматского царя несколько скульптур оленей как образец и поделились опытом местным мастерам. Вероятно, изготовленные теми «по образу и подобию» скульптуры оказались не столь высокого качества. Этим и объясняется отличие между скульптурами.

Ранее мы писали о результатах исследования содержимого посуды из Филипповского могильника. Всем интересующимся: Анализ содержимого сарматской посуды из царского могильника Филипповка-1

Древние святилища - это не такой уж и распространенный тип археологических памятников, в отличие от тех же поселений и могильников. Тем не менее, они также изучаются и могут дать весьма ценную и интересную информацию. В 2016 г. в отдел археологических исследований Института истории языка и литературы УФИЦ РАН (г. Уфа) были переданы два железных меча, железный чекан и бронзовая фигурка птицы. Как выяснилось, находки были сделаны на одном из городищ эпохи железа. Небольшие раскопки на месте обнаружения вещей позволили зафиксировать остатки древнего святилища. Установлено, что возникло оно не ранее II−I вв. до н.э. и в через короткое время было разрушено. Однако предметы вооружения, найденные здесь, разновременные, а наиболее ранний из них может датироваться VII−VI вв. до н.э. Археологами было высказано предположение, что данный комплекс находит близкие параллели в скифском обряде поклонения древнему мечу, описанному Геродотом.

Введение

Акбердинское II городище было открыто в 1985 г. в 20 км от Уфы, на берегу р. Белой. Тогда здесь был собран подъемный материал, представленный керамикой кара-абызского и имендяшевского типов. В 2005 г. разведочным отрядом ИИЯЛ УНЦ РАН под руководством В.В. Овсянникова здесь был заложен шурф размером 2×2 м с мощность культурного до 1,5 м. Находки представлены фрагментами керамики (более 600 штук). В керамическом комплексе выделено 4 основных культурные группы: кара-абызская, позднеананьинская (шнуровая), гафурийская и убаларская.

Дальнейшие исследования полученных материалов (в том числе результаты палинологического анализа) позволили сделать вывод, что городище было основано носителями кара-абызской культуры в пределах IV в. до н.э. – накануне появления в регионе оседающих кочевников – носителей гафурийского типа. В IV-III вв. до н.э. на городище фиксируется появление инокультурного населения.

Фортификационные сооружения представлены остатками двух неглубоких (не более 0,2−0,3 м) рвов. Первый длиной 80 м, и шириной 40 м, второй длиной 90 м и ширина 3 м. Эти сооружения, вкупе со склонами мыса, ограничивают площадку размером 170×60−70 м, которая и является центром поселения. Здесь сосредоточен наиболее мощный и насыщенный культурный слой.

В 2016 г. в отдел археологических исследований ИИЯЛ УФИЦ РАН были переданы два железных меча, железный чекан и бронзовая фигурка птицы, а также фотографии находок в земле и точное место обнаружения. Выяснилось, что все предметы были обнаружены на площадке городища.

Акбердинское II городище. Вид на восточную часть раскопа 2017 года с юга. Фото В.В. Овсянникова

Раскопки 2017 г.

Летом 2017 г. на указанном месте был заложен раскоп размером 4×1,8 м, в котром зафиксированы крупные плиты известняка. Все камни расположены компактно, без какой-либо системы. Возможно, что это остатки некой разрушенной конструкции – вымостки или обкладки столба. При зачистке раскопа на уровне материка выявлены две ямы, вероятно, оставшиеся от столбов.

Наиболее многочисленная категория находок из раскопа – это керамика (всего 998 фрагментов). Она относится к различным типам и вариантам кара-абызской культуры (собственно кара-абызский, гафурийский, убаларский). Помимо этого, в раскопе были обнаружены два втульчатых трехлопастных наконечника стрел. Все они бронзовые. Подобные экземпляры могут быть датированы как IV−II вв. до н.э., так и, учитывая их широкое распространение в кара-абызской среде, III−II вв. до н.э. Также найдено три железных наконечника стрел. Один относятся к типу черешковых трехлопастных. Пирамидальная форма пера и небольшие размеры наконечников позволяют отнести их к самому началу периода появления подобных изделий в II−I вв. до н.э. Среди других артефактов имеются изделия из бронзы, кости и изделия из них.

Комплекс предметов вооружения

По сведениям и фотографиям, полученным, от находчика артефактов, было установлено, что мечи лежали на одном уровне на глубине около 25-30 см. ребром, вплотную друг к другу. Судя по изгибам лезвий, мечи были согнуты в нескольких местах вместе, «пучком». На их рукоятях сохранились приспособления для подвешивания. У биметаллического савроматского меча рукоять была обмотана тонкой бронзовой лентой. Железный меч с ромбовидным перекрестьем имел на черенке два отверстия. В одно из них был вставлен бронзовый крючок, сделанный из тонкой проволоки. Данное обстоятельство говорит о том, что при археологизации на штыре рукояти отсутствовала обкладка, т.е. использование меча по прямому назначению было невозможно.

Фото находок, сделанные находчиком

Железный чекан лежал возле мечей. Его обух был обмотан длинной проволокой из желтого металла (золота?), что позволяет думать, будто чекан в подвешенном состоянии занимал то же положение, что и в момент находки – на уровне последней трети клинков мечей.

По сообщению находчика, бронзовая фигурка птицы найдена около рукоятей мечей. Это подтверждается тем, что недостающий фрагмент фигурки (часть левой ноги) найдена при раскопках в указанном месте.

Железный цельнометаллический чекан имеет открытую втулку, яйцевидной формы в профиле. Его размеры: общая длина - 250 мм (боек - 132 мм, обух - 83 мм), диаметр втулки – 27-32 мм, диаметр бойка у основания – 20 мм. Чекан имеет стержневидный боек, округлый в сечении с четырехгранным острием. Обух изготовлен в виде хищного животного (из кошачьих). Еще два хищника изображены на втулке, которая также украшена орнаментом и головой хищной птицы (или грифона?), торчащей под бойком. В обухе имеется отверстие (между лапами и телом животного), за который чекан был подвешен. Все детали, все изображения четко проработаны. Хорошо выражены глаза, клыки, уши, лапы, а также орнамент на теле зверя.

Чекан сам по себе уникален в плане оформления. Авторы исследования отмечают, что точных аналогий в литературе неизвестно. Наиболее близкие по форме и материалу чеканы были встречены при раскопках кургана Аржан-2 в 2000−2004 гг. Из аржанского комплекса происходит три чекана, один из которых железный. Последний происходит из богатого погребения Аржана-2 и имеет ряд сходных черт с акбердинским, например, втулка имеет примерно те же размеры и форму сечения. Их объединяет также и то, что они полностью орнаментированы, причем схожими мотивами, имеют схожие формы бойков и головы птиц. Аржанское погребение датировано серединой – концом VII в. до н.э. Вероятно, этим же временем можно датировать и акбердинский чекан.

Биметаллический меч савроматского типа. Общая длина - 109 см, длина клинка - 95,3 см, ширина клинка - 41 мм, длина рукояти - 7 см. Лезвия параллельные, клинок плавно сужается. В центре его прокованы широкие долы, конец клинка в сечении линзовидный. Клинок меча покрыт равномерным темно-малиновым налетом от его пребывания в огне, также имеет 3 хорошо фиксируемых места изгибов. Рукоять вместе с перекрестьем и навершием отлита из бронзы, поверхность ее бугристая, покрыта серо-зеленой патиной. Перекрестье бабочковидной формы, его размеры 80×27-32 мм, толщина 13-16 мм. Навершие выполнено в виде двух обращенных друг к другу голов грифонов с соединенными загнутыми клювами. Изображения очень грубые, как бы смазанные, однако прослеживается восковица над клювом, глаз и щека, выполненные полугорошинами.

Данный меч относится к наиболее западному варианту кочевнического клинкового оружия скифского времени с так называемыми грифовыми навершиями. Всего их на Южном Урале и прилегающем участке Средней Волги известно около 15 экземпляров, половина из них – случайные находки. Наиболее вероятная дата этого типа клинкового оружия – V в. до н.э. Единственная деталь, которая не характерна для мечей и кинжалов «савроматского» времени – шестигранное сечение клинка. На Южном Урале она появляется не ранее III−II вв. до н.э.

Железный меч с узким ромбовидным перекрестием. Общая длина меча - 101 см, длина клинка - 84,3 см, ширина клинка 34 мм, длина рукояти - 15 см, ширина рукояти - 16-19 мм. Лезвия клинка параллельные, сужающиеся, в центре его прокованы широкие долы. Клинок имеет 3 хорошо фиксируемых места изгибов. Все поверхности меча покрыты равномерным темно-малиновым налетом от его пребывания в огне.

В материалах кара-абызской культуры подобные образцы не встречены. Зато хорошо известны в памятниках соседней ей пьяноборской культуры эпохи железа. Появление подобных мечей китайского (ханьского) облика в пьяноборских памятниках можно связывать со второй половине I в. до н.э. (судя по ряду других находок). Эта дата не противоречит выводам археолога А.С. Скрипкина о появлении данного вида оружия у сарматов не ранее II-I вв. до н.э. Ему же принадлежит замечание о том, что перекрестья мечей из памятников Нижней Белой «абсолютно идентичны китайским». По данным археолога Ли Джи Ын, длинные мечи с фигурными нефритовыми и металлическими перекрестьями, в том числе орнаментированные, возникли в эпоху ранней Хань, возвышение которой относится ко II в. до н.э. Мечи из нижнебельских памятников (преимущественно пьяноборских) являются одной из ранних групп подобного оружия к западу от Уральских гор.

Общими признаками для обоих мечей является форма и профиль клинков, имеющих параллельные лезвия с тремя ребрами и двумя долами.

Апеллируя к огромному корпусу находок клинкового оружия ранних кочевников Урала и Поволжья, можно достаточно уверенно говорить о том, что целенаправленное создание двух широких долов и проковка лезвий появились ранее III−II вв. до н.э. Эти данные позволяют предполагать, что на клинок, сделанный по китайскому образцу, был «налита» бронзовая рукоять савроматского облика. Данная технология изготовления биметаллических мечей на Южном Урале являлась широко распространенной.

Бронзовая фигурка птицы. Общая высота фигурки - 98 мм, размах крыльев - 36 мм, длина ног - 49 мм. Голова крупная. Клюв широкий, уплощенный с горбинкой. Крылья изображены в полусложенном виде, выступают по бокам, хвост короткий плоский, подпрямоугольной формы. Ноги длинные, более половины высоты фигурки. Фигурка полая. Широкое отверстие имеется в нижней части головы, другое отверстие, более узкое – над хвостом. По мнению археологов, данная фигурка не могла быть изготовлена в Урало-Поволжье. Похожие изображения происходят из памятников пазырыкской культуры на Алтае. Здесь скульптурные изображения птиц служили украшениями женских и мужских головных уборов.

Учитывая даты самой ранней (чекан) и самой поздней (меч ханьского типа) вещи, исследователи приходят к выводу, что данный комплекс вещей «собирался» на протяжении VII-VI вв до н.э. – рубежа эр.

Материалы раскопок и находки оружия свидетельствуют о том, что комплекс металлических вещей, состав прочих находок, скопление каменных плит и две столбовые ямки являются остатками ритуального сооружения. Его археологи реконструируют следующим образом: центральным объектом являлся столб(ы) или идол(ы), на одном из которых были подвешены два меча и чекан, а вокруг находилась каменная вымостка или пирамидка. Само святилище располагалось на краю площадки укрепленного поселка, у склона мыса. Реальные его размеры и состав нам не известны, так как раскопом 2017 г. вскрыта только его часть.

Судя по находкам, святилище возникло не раньше рубежа II−I вв. до н.э. существовало очень короткое время, а затем было разрушено. Мечи были погнуты в нескольких местах и положены (вероятно, они были зарыты на глубину 5-10 см) в том же положении, что они находились и в подвешенном состоянии. Возможно, часть сооружения была сожжена, о чем может свидетельствовать наличие зольного пятна в раскопе. Каменная конструкция была разрушена, камни хаотично разбросаны. В последующий период, после разрушения святилища, жизнь на поселении продолжалась. Об этом говорят культурные отложения поверх руин святилища.

Использование клинкового оружия в структуре святилища и последующее его ритуальное уничтожение (сожжение?) наводит на параллель с сюжетом Геродота о поклонении скифов древнему мечу. С этим же сюжетом может быть связано и достаточно большое число случайных находок мечей и кинжалов в Южном Приуралье, которые происходят не из погребальных комплексов. Вполне возможно, что они также могут быть связаны с ритуалами, которые совершали ранние номады в окрестностях своих летних кочевий.

Если учесть, что население Акбердинского II городища было смешанным, поскольку часть его обитателей (носители гафурийского культурного типа) была связана своим происхождением с сарматами Южного Приуралья, то логично предположить, что какие-то степные культы проникли и закрепились в среде оседлого кара-абызского населения. На ритуальных характер сооружения указывает и наличие среди находок таранных костей овцы, которые использовались в гаданиях и играх. Целые наборы этих «игральных» костей известны как в погребениях кара-абызской культуры, так и в погребениях сарматов.

Таким образом, Акбердинское святилище на данный момент является первым объектом, исследованным в соответствии с современной археологической методикой, где проявляются следы поклонения «древнему» оружию, аналогичные бытовавшему в скифо-сарматской среде.

Оригинальный и полный текст опубликован в статье археологов ИИЯЛ УФИЦ РАН В.В. Овсянникова, Н.С. Савельева "Воинское святилище на Акбердинском II городище" // Археология Евразийских степей. №2. 2019 г. С. 201-226.

В этом году археологическим сообществом Башкирии была проделана огромная работа по изучению древностей региона. Нами изучались курганы эпохи бронзы (середина 2-го тысячелетия до н.э.), а также городище эпохи Великого переселения народов. Работы дали весьма интересные результаты (о некоторых мы уже писали). Не менее интересные исследования были проведены и нашими коллегами из Научно-производственного центра Республики Башкортостан, в которых нам тоже довелось принять участие. Речь пойдет об изучении кургана ранних кочевников на территории Башкирского Зауралья.

Курган на просторах Башкирского Зауралья

В сентябре была организована экспедиция в Абзелиловский район Башкирии. Объектом исследования стал Булатовский курганный могильник. Площадка некрополя подвергалась распашке и выпасу скота на протяжении многих лет. Насыпи многих курганов были сильно повреждены и практически сровнялись с землей. Обнаружить их удалось благодаря дистанционным методам исследования, которые используют в своей работе специалисты группы «Цифровая археология». Это комбинирование аэрофотосъемки с БПЛА и дешифровки полученных данных.

Типичная степная картина на просторах Башкирского Зауралья (справа курган)

Визуально еще в 2011 г. на некрополе фиксировалось четыре группы насыпей, численность которых составляла 16 штук. А при аэросъемке памятника в 2019-2020 гг. удалось выявить уже семь групп насыпей, общей численностью свыше 50 курганов.

Модель поверхности. Фото: Научно-производственный центр

Экспедиция преследовала несколько целей. Одной из них является необходимость проверить данные дистанционных методов. Дело в том, что изучив построенную на основе материалов аэрофотосъемки цифровую модель поверхности, археологи обнаружили ряд объектов, которые на этапе дешифровки называли «аномалиями». Они по своей форме и характеру расположения очень схожи с курганами. Правда, с сильно распаханными курганами и поврежденными настолько, что увидеть их с земли практически не представляется возможным. Убедиться в том, действительно ли «аномалии» - это и есть курганы можно лишь по результатам раскопок. Отсюда происходит вторая цель экспедиции. Если это действительно курганы, разрушающиеся ежегодной распашкой, то само существование археологического памятника находится под угрозой. Со временем курганы могут быть разрушены полностью, а значит необходимо принять меры к их сохранению. В этом случае раскопки называются охранными. Археологи раскапывают памятник для того, чтобы спасти оставшиеся материалы, тщательно зафиксировать их расположение, конструкцию погребений, положение захороненных и т.д.

Начало раскопок. Снят первый горизонт

Предположения, сделанные специалистами группы «Цифровая археология», о том, что «аномалии» - это сильно распаханные курганы подтвердились.

Расчистка погребений. Фото: Научно-производственный центр

Всего в исследованном кургане было обнаружено восемь костяков, причем три из них детские. Погребения были устроены на разной глубине. Так, например, детские захоронения были сделаны практически на поверхности. А вот довольно богатое погребение женщины и подростка было устроено в глубокой могильной яме.

Фото: Научно-производственный центр

Среди погребального инвентаря обнаружен фрагмент бронзового зеркала, кусок золотой пластины, сломанный шар из алебастра, каменные бусы, кольца, бисер, обернутые фольгой подвески, изделия из кости и бронзовые наконечники стрел.

По предварительным данным памятник был оставлен кочевниками-сарматами раннего железного века и датируется примерно серединой I тысячелетии до н.э. Дальнейшие работы уже будут связаны с камеральной обработкой находок, подготовкой отчета, передачей артефактов на музейное хранение, кости будут изучаться антропологами.

Ну и немного фото находок.

Бронзовый наконечник стрелы (втульчатый, трехлопастной)

Бусы из камня. Фото: Научно-производственный центр

Кольца и наконечник стрелы. Фото: Научно-производственный центр

Бусы из камня. Третья слева покрыта золотом. Фото: Научно-производственный центр

Точильный камень. Фото: Научно-производственный центр. В курганах сарматских вождей (например, в Филипповском могильнике) даже такие точильные камни находили обложенными золотом (та часть, которую удерживали рукой)

Костяные изделия. Фото: Научно-производственный центр

В I тысячелетии н.э. на территории современных районов северо-западной Башкирии возникает множество укрепленных поселений - городищ - и еще больше неукрепленных - селищ. Причем в отличие от предшествующей эпохи железа, здесь появляются свои особенности и новые традиции устройства и строительства фортификационных сооружений. Рассмотрим, что вообще представляли из себя данные укрепленные поселения.

Вариант реконструкции городища Уфа-II. Фото: Российская газета

Укрепленные поселения в междуречье Белой и Уфы функционируют в широком хронологическом диапазоне, начиная с эпохи раннего железного века (ананьинская археологическая культура), вплоть до примеров использования укрепленных площадок городищ предшествующих эпох населением ранних этапов чияликской культуры (вплоть до золотоордынского времени). Наиболее широкое распространение подобного типа поселений приходится на период существования памятников бахмутинской культуры эпохи раннего средневековья (III-VIII вв.) (есть мнения, что носители этой культуры сыграли роль в  формировании удмуртов и частично башкир). В это время количество городищ аналогичного типа значительно превышает их число, как в предыдущие, так и в последующие эпохи. Кратко рассмотрим и охарактеризуем специфику этих раннесредневековых городищ.

Карта-схема исследуемых городищ. РЖВ - ранний железный век; РСВ - раннее средневековье

Вал Кудашевского городища эпохи раннего средневековья. Слева - напольная сторона, справа - площадка самого городища. Оно заросло лесом, что уберегло вал от сильного разрушения, но по его краю местные все же проложили тропу. Однако даже сегодня оно выглядит внушительно

Анализ топографии и конфигурации бахмутинских фортификационных сооружений городищ позволяет увидеть интересные особенности и закономерности, характерные для данной культуры. Для этого, помимо собственно городищ бахмутинской культуры, стоит привлечь данные объектов предшествующей и последующей эпох, расположенных в границах Уфимско-Бельского региона и непосредственной к нему близости.

Разрез вала Бустанаеевского городища эпохи железа - раннего средневековья. Раскопки 2019 года

Для начала начнем анализ с количества линий укреплений на городищах. Даже при поверхностном ознакомлении становится видно, что и в железном веке, и в раннем средневековье преобладает тип городищ всего с одной линией укреплений. Для населения бахмутинской культуры в Уфимско-Бельском междуречье такое устройство наиболее традиционно (более 70% всех городищ данной культуры). Для однослойных бахмутинских городищ (т.е. содержащих только бахмутинские материалы) нам не известны примеры устройства более, чем трех основных линий фортификации. Поселения с более, чем тремя линиями обороны, как правило, заселялись и обустраивались по несколько раз, как в эпоху раннего железного века, так и в средневековье.

Ров Кудашевского городища эпохи раннего средневековья. Он, конечно, оплыл, но все же сохранился весьма хорошо

Примерами многослойных поселений (т.е. тех, где имеются материалы разного времени и разных культур) с мощной системой фортификации (4-6 линий валов и рвов) могут служить Барьязинское, Бирское (Чертово), Камышинское I городища. Однако точных сведений о времени сооружения на них линий фортификации нам не известны. Уникальным в плане количества линий укреплений является Юмакаевское городище, открытое Н.А. Мажитовым и Г.В. Юсуповым в 1956 г. На его площадке было зафиксировано девять валов. При этом шесть из них находятся на южном окончании мыса и не имеют рвов, что на наш взгляд говорит о них как о дополнительных, но не основных укреплениях. Отметим, что наиболее характерной для бахмутинских укреплений является прямая или несколько изогнутая форма вала, которая довольно часто встречена и на городищах кара-абызской культуры эпохи железа.

План Юмакаевского городища (Н.А. Мажитов, 1959 г.)

К дополнительным фортификационным сооружениям можно отнести примеры подрезания склонов городищ. Устройство так называемых эскарпов. Для эпохи раннего железа они известны лишь на двух кара-абызских городищах. Совсем иначе в этом плане обстоят дела с раннесредневековыми городищами. На сегодняшний день известно о 22 памятниках бахмутинской культуры, имеющих следы эскарпирования склонов. Данный тип укреплений довольно редко встречается в Уфимско-Бельском междуречье в эпоху раннего железного века, в частности, для укрепленных поселений ананьинской и пьяноборской культуры он и вовсе неизвестен.

Нередко при строительстве фортификационных сооружений населением бахмутинской культуры устраивались непосредственно с использованием естественного положительного рельефа укрепляемых площадок. Для этого естественная возвышенность подрезалась (эскарпировалась), на месте ее основания выкапывался ров, а грунт, изъятый из него, укладывался поверх эскарпа. О подобном устройстве свидетельствует высота дошедших до нас подобных «валов-эскарпов». С напольной стороны она порой в несколько раз превышает высоту насыпи от укрепленной площадки расположенной за валом с мысовой части городища. Подобная конструкция укреплений известна и для средневековых древнерусских и булгарских поселений, для городищ позднего этапа железного века баитовской археологической культуры и памятников, оставленных саргатским и гороховским населением.

Эскарп Имяновского городища. В древности он был более отвесный, но со временем оплыл

Для наглядности можно привести пример с противотанковым эскарпом. Не утверждаем, что на городищах эскарпы выглядели именно так, но суть, полагаем, ясна. Эскарп служил для усиления фортификационной мощности, затруднения проникновения неприятеля на городище

Не менее интересным является еще один вид фортификации – гласис (насыпь перед внешним рвом). Наиболее отчетливо следы подобного сооружения визуально фиксируются на Кудашевском, Краснохолмском, Исхаковском и Янтузовском городищах бахмутинской культуры.

Реже всего на бахмутинских поселениях встречается кольцевая линия обороны. Данная форма фортификации наибольшее распространение (7 однослойных объектов) получила на памятниках пьяноборской археологической культуры эпохи железа. Два объекта оставлены бахмутинским населением, еще два объекта функционировали как в пьяноборскую, так и в бахмутинскую эпоху.

Раскоп на Баразинском городище. Мыс, на котором расположено городище, был опоясан впечатляющим по размерам эскарпом. На фото видна часть расчищенного рва и остатки какой-то каменной конструкции. Раскопки 2020 года

Анализ топографических данных показывает, что большинство пьяноборских городищ эпохи железа расположено на краю коренных речных террас, большинство кара-абызских (эпохи железа) – на мысовидных выступах коренных террас, а раннесредневековые бахмутинские городища представлены более широкой топографией, формами укрепленных площадок и конфигурацией линий обороны, что объясняется их преобладающем количеством, а также тем, что население бахмутинской культуры более плотно осваивала территорию не только крупнейших водоемов региона, но и их притоков или как утверждалось ранее «спустилось» с высоких террас крупных рек.

Остатки деревянной конструкции на Бустанаевском городище. Раскопки 2019 года

Характерным для бахмутинской культуры также является тип городищ, расположенных на отдельно стоящих возвышенностях, горах и холмах. Довольно часто подобные элементы ландшафта на современных топографических картах обозначены как горы (Калатау, Уаратау, Кызтау, Ялантау, Такмантау, Кармигурезь и т.д.), кроме того, данные возвышенности в рельефе имеют схожие названия и у местного населения (Калатау, Красный Холм, Калай-Туба, Кылыс- Тау и т.д.). Подобный вид памятников в Уфимско-Бельском междуречье практически не известен ни в предшествующую, ни в последующую эпохи.

Ну и приложим видео с раскопок этого года. Целью исследований был эскарп Баразинского городища. Заложили траншею по склону, чтобы выяснить как и из чего он создавался.

P.S. Сильно не ругайте за качество ролика. Я только учусь их делать)

Продолжение следует.

По материалам работ А.Г. Колонских.

Источник: АРХЕОСТАН.

В Башкирском Зауралье обнаружены два укрепленных круглоплановых поселения эпохи бронзы. Оба расположены в непосредственной близости друг от друга (всего 200 м). Объекты были обнаружены нашими коллегами, специалистами группы «Цифровая археология» Научно-производственного центра, активно использующими в своей работе дистанционные методы исследования. Обнаружение новых памятников археологии стало возможным благодаря комбинированному использованию средств воздушной геодезии (воздушного облёта) и фотограмметрии.

Природа Зауральской Башкирии

Проще говоря, на участке, где расположены выявленные поселения, была проведена аэрофотосъемка с дрона. Полученные данные были обработаны, построена цифровая модель поверхности, позволившая зафиксировать наличие валов, рвов и жилищных впадин.

На одном из объектов фиксируется 12 впадин по внешнему радиусу и 3 (возможно 4) в центральной площадке поселения. Ширина вала – 12-13 м при высоте 0,3 м. Диаметр его достигает 88 м. Очертания второго объекта менее четкие, поскольку расположен он в пойме реки и покрыт высокой растительностью. Его диаметр - 120 м, ширина вала - 17 м, высота - 0,2 м. Во внутренней части поселения прослеживаются два круглых образования, вероятно, обрамляющие внутренний и внешний периметр ряда жилищ.

Более того, само пространство между поселениями было также было жилым. Об этом говорит наличие четырех образований, едва выраженных в рельефе, по своей морфологии также характерных для жилищных впадин.

Предварительные полевые разведочные работы подтвердили наличие культурного слоя эпохи бронзы.

– Топографические условия местоположения поселений (низкая терраса и пойма), характер взаиморасположения жилищ (радиальное) и конструктивные особенности (вал по внешней стороне поселения), позволяют предварительно отнести выявленные поселения к аркаимовскому кругу памятников, – объясняет руководитель группы «Цифровая археология» Рамиль Насретдинов.

Помимо двух круглоплановых поселений археологами обнаружены 11 курганов диаметром от 15 до 28 мм и высотой до 0,8 м. Их расположение в непосредственной близости от обнаруженных поселений указывает, вероятно, на то, что они составляют единый комплекс.

Конечно, подтвердить предварительные выводы и уточнить полученные данные можно будет в ходе дальнейших исследований.

На сегодняшний день на территории Башкирии известно о четырех круглоплановых поселениях эпохи бронзы (включая вновь выявленные). Полноценные исследования проводились пока лишь на одном из них - это поселение Улак-1. Результаты раскопок и данные, полученные геофизическими методами, позволили отнести его к синташтинско-аркаимскому кругу памятников (подробнее читайте здесь).

Ортофотоплан поселения Улак-1

В целом, на сегодняшний день известно более 20 круглоплановых поселений южноуральской «Страны городов». Они сосредоточены на относительно компактной территории, включающей часть Челябинской, Оренбургской областей, Башкирии и Казахстана. В Зауральской Башкирии известные памятники очерчивают западную границу этой культуры. По всей видимости, носители этой культурной традиции продвинулись на эту территорию, на стык Уральских гор и степей в поисках металла.

Автор видео Рамиль Насретдинов, один из авторов открытия.

Источник: АРХЕОСТАН.