a.viktorov

Михаил Лермонтов. Боевой офицер. Часть 1.

В конце июня (начале июля) Михаил Юрьевич Лермонтов вступил в крепость Грозную, расположившуюся на берегу реки Сунжа. Лермонтов в чине поручика Тенгинского полка встал в ряды экспедиции генерала Галафеева, которая готова была выйти в сторону Чечни со дня на день. Сформированный экспедиционный отряд состоял из следующих сил: 10 сотен донских казаков, 1 сотня Моздокского линейного казачьего полка, 3 батальона Куринского егерского полка, 1 батальон Мингрельского егерского полка, 2 батальона его светлости князя Варшавского графа Паскевича Эриванского полка, 2 роты сапёров и 14 орудий.

Схема крепости Грозная

Если эти силы покажутся чрезмерными, то это иллюзия, учитывая реалии того времени. Мюридизм, который был использован мятежными лидерами как мощное оружие, смог сплотить горские народы в воинство, с которым приходилось считаться. 6 июля 1840-го года отряд Галафеева вышел из Грозной в сторону аула Большой Чечень, что у реки Аргун, а уже 10-го прибыл в Гехи на одноимённой реке. Никаких решительных действий противник за это время не проявлял. Но полностью опустевшие аулы явственно говорили, что неприятель готовится к крупной операции.

11-го июля на рассвете отряд продолжил движение на запад в сторону Ачхоя. Авангардом, состоящим из 3 батальонов «куринцев», 2-х рот сапёров, 2-х сотен казаков и 4-х орудий, командовал Роберт Карлович Фрейтаг, тогда ещё полковник. Именно за ним двигались центр отряда под командованием подполковника Алексея Степановича Грекулова и арьергард, которым командовал полковник барон Александр Евстафьевич Врангель.

Во время вступления в чащу Гехинского леса ввиду особенностей местности отряд был вынужден растянуть свои силы. Это мгновенно превратила их в удобную мишень. Именно в этот момент грянули первые выстрелы. Однако бедственного положения удалось избежать. Во-первых, противник, видимо, лишь опробовал свои силы, а, во-вторых, ружейный и штыковой напор солдатский цепей оказался напористее. Так или иначе, но именно силы авангарда Фрейтага, правда, подкреплённые ещё одним батальоном, отчаянно бросились в штыки, чем заставили неприятеля отступить. На ближайшем же открытом месте генерал Галафеев перестроил отряд в боевой порядок.

Вид на горы в районе Гехи и Гехи-Чу

Лишь позже выяснится, что военачальником со стороны противника был старый «заочный» знакомый Аполлона Васильевича Галафеева - Ахбердил Мухаммед. Ахбердил был мудиром (своеобразный генерал-губернатор) Шамиля и военачальником его войск. Он участвовал в обороне аула Ахульго, за штурм которого Галафеев в своё время был награждён орденом Святого Владимира. Всего войско Ахбердила на тот момент насчитывало от 6000 до 7000 бойцов, т.е. превосходило силы генерала Галафеева примерно в два раза.

Местность у реки Валерик ничего хорошего не сулила. Река Валерик, которая и подарит имя тому сражению, протекала практически перпендикулярно дороге, по которой двигался отряд. И, если со стороны отряда берег был пологий и открытый, то с другой стороны реки заросли леса буквально вплотную подходили к берегу, который к тому же был более крутым и обрывистым. В журнале военных действий отряда Галафеева это естественное препятствие даже сравнили с «бастионным фронтом с глубоким водяным рвом».

Чтобы хоть как-то снизить риск мгновенной засады, артиллеристы отряда, подойдя на расстояние картечного выстрела, открыли огонь. Однако, ни ответного выстрела, ни единого движения в противоположном направлении замечено не было. Генерал Галафеев решил быть более сдержанным и осторожным, поэтому распорядился выдвинуть в каждую сторону, грозящую внезапной атакой, по одному батальону. Как только передовые силы войдут в лес за Валериком, им было приказано перейти в оборону и ожидать подхода всего обоза.

Сначала вперёд выдвинулся авангард, подойдя к лесу на расстояние «на половину пистолетного выстрела». Вслед за ним начали сниматься со своих позиций артиллеристы. И в этот момент неприятель открыл ожесточённый и сосредоточенный огонь. Естественно, первый удар принял на себя авангард, в первых рядах которого оказался полковник Фрейтаг, проявляя примерное хладнокровие.

Несмотря на обрушившуюся на отряд лавину неприятельского огня, передовые цепи не только не дрогнули, но и начали наступление, остановившись лишь у отвесного берега реки. Здесь были обнаружены заранее наведённые горцами завалы, из-за которых они и вели огонь. Входящие в авангард роты сапёров под командованием капитана Гернета и «куринцы», осознав опасность быть перебитыми в этом своеобразном капкане, достаточно быстро справились с препятствием. Первая линия вскоре ворвалась в лес за Валериком.

Эпизод сражения у Валерика. Часть картины написал сам Михаил Лермонтов, позже общий вид закончил Григорий Гагарин (примечательно, что заметна разная техника, слева - работа Гагарина, а центральная фигура горца - работа Лермонтова)

На время оружейный огонь совсем смолк, разносился лишь людской истошный крик и лязг холодного оружия. Но отчаянные попытки неприятеля отбросить наши войска за реку и опрокинуть их оказались тщетными. Штыковая атака передовых рядов начала теснить горцев, образуя клещи. Неприятельские отряды, и без того не слишком организованные, окончательно развалились на отдельные группки. Часть из них попыталась выбраться из леса на опушку по нашу сторону Валерика, но сразу была встречена русской артиллерией. Вскоре бой стал более похож на «травлю диких зверей», как было указано в журнале военных действий. Пытаясь вырваться из окружения, противник каждый раз натыкался на оружейный или артиллерийский огонь наших солдат.

Казалось бы, сражение окончено. Русские войска всё далее продвигались вглубь леса, оставляя в тылу отрезанных от своих сил горцев. Но стоит отдать должное, находясь в безвыходном положении, рассеянные отряды противника нашли в себе силы объединиться. Одна группа, форсировав Валерик, ударила на опушке по обозам экспедиции Галафеева с левого фланга. Правда, полубатальон пехоты быстро ликвидировал угрозу. Вторая группа также атаковала обозы, но с левого фланга. Встреченные картечью, горцы вынуждены были вернуться в лес. Была и третья попытка атаковать, также безуспешная.

Тем временем наступление в лесу продолжалось. На левом фланге 1-й батальон Мингрельского полка напоролся на хорошо организованный оборонительный завал врага. Силы батальона начали редеть, и, чтобы избежать отступления, на помощь им послали две роты из арьергарда. После пополнения ситуация в корне изменилась. «Мингрельцы» в итоге взяли завалы штурмом, обратив неприятеля в бегство.

Наконец, после почти 8 часов немилосердный бой стал стихать. Только иногда из лесу раздавались одиночные ружейные выстрелы. Ахбердил Мухаммед, получив ранение, с оставшимися воинами отступил. В лесной чаще и под завалами оставались только трупы погибших. Но нелёгкий солдатский труд не привык давать передышки, поэтому сапёрные роты, только недавно спасшие авангард от капканов неприятельских завалов, принялись наводить переправу для обозов.

При Валерике. Похороны убитых 12 июля 1840 год. Картина Михаила Лермонтова

В последнее время некоторые этнически ангажированные историки пытаются выдать сражение у Валерика чуть ли не как победу поддержавших Шамиля чеченцев. Мягко говоря, это некорректно. Во-первых, к тому времени в войске Шамиля находились не только чеченцы, но и галашевцы (общественно-территориальное объединение среди ингушей). Во-вторых, несмотря на численное превосходство, выгодные оборонительные позиции, которые к тому же укрепили завалами, отряд Ахбердила Мухаммеда ни одной поставленной перед ними задачи решить не смог. Экспедицию Галафеева они остановить на рубеже Валерика, на что и был расчет, не смогли. Нанести весомый урон нашим солдатам или же значительно задержать их, также у Ахбердила не получилось. Не получилось настолько, что стоящие за Валериком мятежные аулы даже не успели собрать пожитки и скот и уйти прочь о наступающих русских войск. Посему, несмотря на личную храбрость горских воинов, организованной обороны не было, а, соответственно и повода для разговоров о победе.

Какова же была роль Лермонтова в том сражении? Вначале считалось, что Михаил Юрьевич в том бою был офицером в, так называемой, «дороховской» команде охотников, названной по имени их командира Руфина Ивановича Дорохова. Однако командование охотниками Лермонтов принял значительно позже.

В бою у Валерика же у Михаила Юрьевича было не менее ответственная задача. Аполлон Васильевич поручил Лермонтову поддерживать связь между передовыми цепями отряда с командованием экспедиции. Таким образом, на протяжении всего сражения поручик Лермонтов должен был постоянно разъезжать между авангардом на передовой линии фронта и тылом, постоянно под обстрелом форсируя реку.

В журнале военных действий Галафеев писал:

«Успеху сего дела, я обязан распорядительности и мужеству полковых командиров, офицерам генерального штаба, а также Тенгинского пехотного полка поручику Лермонтову, с коим они переносили все мои приказания в войска в самом пылу сражения, в лесистом месте, а потому заслуживают особенного внимания, ибо каждый куст, каждое дерево грозило внезапною смертью!»

Автопортрет Лермонтова

Позже в донесении к генерал-адъютанту Павлу Христофоровичу Граббе тот же Галафеев так упоминал о Лермонтове:

«Тенгинского пехотного полку поручик Лермонтов, во время штурма неприятельских завалов на реке Валерик, имел поручение наблюдать за передовой штурмовой колонны и уведомлять начальника отряда обо всех её успехах, что было сопряжено с величайшею для него опасностью от неприятеля, скрывавшегося в лесу за деревьями и кустами. Но офицер этот, несмотря ни на какие опасности, исполнял возложенное на него поручение с отменным мужеством и хладнокровием и с первыми рядами храбрейших ворвался в неприятельские завалы».

За сражение на реке Валерик поручика Тенгинского полка Михаила Лермонтова даже представили к Ордену Святого Владимира 4-й степени с бантом. Но начальство заменило эту высокую награду на более скромный Орден Святого Станислава 3-й степени, сформулировав отказ тем, что «поручик орденов не имеет». Сам же офицер и поэт увековечил то сражение в стихах («Валерик», также это стихотворение называют по первым строкам «Я к вам пишу случайно...») и в живописи, ведь Лермонтов к тому же был неплохим художником.

После победы над неприятелем у Валерика генерал Галафеев направил свой отряд в крепость Грозную, сделав рейд по местным аулам. Увы, главную задачу Чеченский отряд, как подобные экспедиции было принято называть, не выполнил, а именно пленить самого Шамиля не удалось.

Продолжение следует…

© Восточный ветер

Немного отступим от ленд-лизовской темы. Приведу, на мой взгляд, интересный рассказ. Я, к своему удивлению, об этом читаю в первый раз...

Интересная артсистема, созданная в кратчайшие сроки, но, к сожалению, не выпущенная большой серией, а потому не внесшая заметного вклада в победу над сборной Европы.

Немецкая мобильность механизированных и танковых частей в начале войны моментально выявила потребность Красной Армии в средствах противостояния. И не просто противотанковых, а в мобильных противотанковых и зенитных самоходках.

Слишком оперативными оказались танковые части Вермахта, слишком неповоротливыми в плане маневра выглядели советские противотанковые батареи на конной и автомобильной тяге. И слишком уязвимыми.

1 июля 1941 года народный комиссар вооружения Борис Львович Ванников подписал приказ следующего содержания:

«Ввиду острой необходимости противотанковых и зенитных самоходных артсредств и ввиду отсутствия специальной базы для них приказываю:

1. Заводу №4 разработать и изготовить 37-мм зенитную пушку на самоходном шасси;
2. Заводу №8 разработать и изготовить 85-мм зенитную и противотанковую пушки на самоходном шасси;
3. Заводу №92 разработать и изготовить 57-мм противотанковую пушку на самоходном шасси.

При проектировании установок ориентироваться на широко освоенные промышленностью и применяемые в артиллерии грузовые автомашины повышенной проходимости или гусеничные трактора. Противотанковые орудия должны иметь к тому же бронированную кабину. Проекты самоходных установок должны быть представлены на рассмотрение 15 июля 1941 года».


Фактически на плечи Ванникова легли проблемы исправления ошибок товарища Кулика, который мало смыслил в артиллерии вообще и командовании в частности, но огромные амбиции маршала Кулика позволяли ему похоронить многое.

В том числе и ЗиС-2, прекрасную 57-мм противотанковую пушку Грабина.

Но здесь уместнее дать слово самому Грабину.

«Наше КБ, много лет разрабатывая вопрос о повышении подвижности артиллерийских систем, пришло к выводу, что артиллерии нужны не только большие скорости на марше по дорогам, но и хорошая проходимость на полях сражения.

Решили установить орудия на гусеничную машину — создать самодвижущуюся пушку. В первую очередь это касалось противотанковой и дивизионной артиллерии: тогда она смогла бы появляться там, где ее не ждали.

В конце 1940 года КБ выступило с предложением создать самодвижущиеся пушки. Начальник ГАУ маршал Кулик встретил это предложение доброжелательно. Идея создания высокоподвижной и проходимой артиллерии не покидала нас. Мы искали гусеничную машину, на которую можно было бы установить 57-миллиметровую противотанковую пушку ЗИС-2 и 76-миллиметровую дивизионную пушку Ф-22 УСВ образца 1939 года.

От мысли использовать Ф-22 УСВ пришлось в конце концов отказаться: эта пушка была слишком велика по габаритам. Но ЗИС-2, установленная на тягаче "Комсомолец" и на колесно-гусеничном вездеходе, при испытании ее стрельбой и возкой показала отличные результаты: высокую кучность боя, скорострельность, устойчивость, подвижность и проходимость по всяким дорогам и даже по бездорожью».

Нас больше всего интересует происходившее на заводе №92. Там для реализации приказа Ванникова была создана отдельная группа проектировщиков под руководством Петра Федоровича Муравьева.

В результате работы уже в конце июля из ворот завода вышли две самоходки: ЗиС-30 и ЗиС-31.

Первая представляла собой качающуюся часть 57-мм противотанковой пушки ЗиС-2, установленную на артиллерийский тягач Т-20 «Комсомолец».

Вторая – ту же пушку ЗиС-2, но на специально забронированном трехосном грузовике ГАЗ-ААА.

Сравнительные испытания двух машин, проведенные в июле-августе, показали, что ЗиС-31 при стрельбе более устойчива и обладает большей кучностью по сравнению с ЗиС-30.

Однако вследствие того, что проходимость ЗиС-31 была значительно ниже ЗиС-30, предпочтение отдали последней.

Согласно приказа Ванникова завод №92 с 1 сентября 1941 года должен был начать серийное производство ЗиС-30.

Но беда подкралась вообще не оттуда, откуда ее вообще можно было бы ждать. Единственное предприятие-производитель «Комсомольцев», московский завод №37, вследствие неправильной политики планирования полностью свернул выпуск тягачей и перешел на выпуск танков.

Для изготовления ЗиС-30 заводу № 92 пришлось изымать «Комсомольцы» из воинских частей и заниматься ремонтом машин, пришедших с фронта. В результате этих проволочек серийное производство самоходок началось только с 21 сентября. Всего до 15 октября 1941 года заводом было изготовлено 101 машина ЗиС-30 с 57-мм пушкой ЗиС-2 (с учетом первой опытной машины) и одна ЗиС-30 с 45-мм противотанковой пушкой.

На этом, собственно, все. Отсутствие базы для создания самоходки полностью испортило дело. Выпуск ЗиС-30 был прекращен.

Группа Петра Муравьева не сдалась, понимая значимость этой самоходки. И в начале октября появился проект ЗиС-41, в котором пушка ЗиС-2 устанавливалась на шасси полугусеничного вездехода ЗиС-22, который выпускался в Москве.

Испытанная в ноябре 1941 года ЗиС-41 показала неплохие результаты. Однако к этому времени московский автозавод ЗиС эвакуировался и в принципе не мог дать достаточного количества вездеходов ЗиС-22. Поэтому в конце ноября 1941 года все работы по ЗиС-41 прекратили.

Самоходки ЗиС-30 начали поступать в войска в конце сентября 1941 года. Все они пошли на укомплектование батарей ПТО в танковых бригадах Западного и Юго-Западного фронтон (всего ими было укомплектовано около 20 танковых бригад).

Здесь есть один момент, весьма усложняющий любые исследования в этой области. Документально практически невозможно отличить машину ЗиС-30 от 57-мм пушки ЗиС-2. Дело в том, что заводской индекс ЗиС-30 не был известен в войсках и поэтому в военных сводках эти машины проходили как «57-мм пушки ПТО» – точно так же, как и 57-мм пушки ЗиС-2.

Исключительно редко они проходят по документам как «самоходные 57-мм пушки ПТО». Ну плюс ведомости на ГСМ позволяют точно понять, где применялись ЗиС-2, а где ЗиС-30. ЗиС-2 горючее не требовалось.

В боях ЗиС-30 показали себя очень хорошо. Так, уже 1 октября на пленуме артиллерийского комитета Главного артиллерийского управления (ГАУ) под председательством Э. Сателя, было доложено «об успешном боевом применении машин ЗиС-30».

Однако при более длительной эксплуатации у самоходок выявилось множество недостатков, обусловленных в первую очередь тем, что исходная база не была приспособлена для того, чтобы стать самоходным орудием.

В артиллерийский комитет ГАУ поступили отзывы из войсковых частей на 57-мм противотанковые пушки ЗиС-2 и ЗиС-30. В отношении последней, в частности, было сказано следующее:

«Машина неустойчива, ходовая часть перегружена, особенно задние тележки, мал запас хода и возимый боекомплект, велики габариты, слаба защищенность моторной группы, не обеспечена связь расчета с водителем. Стрельба часто ведется с поднятыми сошниками, так как нет времени на развертывание, при этом наблюдались случаи опрокидывания машин».

Скажем так: могло быть и хуже. Но, при всех озвученных недостатках, ЗиС-30 воевали и воевали успешно. 57-мм противотанковая пушка ЗиС-2 успешно поражала все танки того времени. Но увы, к лету 1942 года в войсках практически не осталось этих машин. Часть из них была потеряна в боях, а часть вышла из строя ввиду поломок. А ремонтировать их было просто негде, поскольку завод теперь выпускал танки.

Что же из себя представляла САУ ЗИС-30?

Как уже было сказано, ЗИС-30 представляла собой качающуюся часть 57-мм противотанковой пушки ЗИС-2 с длиной ствола 73 калибра, установленную открыто на полубронированном тягаче Т-20 "Комсомолец".

Артиллерийский тягач Т-20 "Комсомолец"

Боевой расчет установки состоял из пяти человек.

Верхний станок орудия крепился в средней части на корпусе машины. Углы вертикальной наводки составляли от -5 до +25°, по горизонту — в секторе 30°. Для наведения использовались подъемный секторный механизм червячного типа и поворотный механизм винтового типа, обеспечивавший скорость наводки 4 град/с.

При стрельбе использовался штатный прицел ПШ-2 или ОП2-55. Прицел ПП1-2 применялся как для стрельбы прямой наводкой, так и при стрельбе с закрытых огневых позиций. Он состоял из панорамы и прицельной части, соединенных между собой винтами. В ночных условиях для освещения шкал прицела применялся прибор "Луч-1".

Вертикальный клиновой затвор с полуавтоматикой копирного типа позволял достигнуть скорострельности до 25 выстр/мин., прицельная скорострельность составляла 15 выстр/мин.

Стрельба велась только с места. Устойчивость самоходной установки при стрельбе обеспечивалась с помощью откидных сошников, располагавшихся в кормовой части корпуса машины.

Крепление пушки по-походному на марше обеспечивалось с помощью кронштейна, устанавливавшегося на крыше кабины машины, и специального стопора, располагавшегося в корме корпуса.

Для самообороны самоходной установки использовался штатный 7,62-мм пулемет ДТ, устанавливавшийся в шаровой опоре справа в лобовом листе кабины. Пулемет легко извлекался и использовался в качестве ручного.

В перевозимый на ЗИС-30 боекомплект входили 20 выстрелов к пушке и 756 патронов к пулемету ДТ (12 дисков).

В боекомплект установки входили выстрелы с подкалиберными (УБР-27Ш, УБР-271Н), осколочными (УО-271У или УО-271УЖ) и бронебойно-трассирующими тупоголовыми и остроголовыми (УБР-271, УБР-271К, УБР-271СП) снарядами.

Дальность прямого выстрела бронебойным снарядом при высоте цели 2 м составляла 1100 м. Дальность стрельбы осколочной гранатой УО-271У составляла 8400 м.

Силовая установка, трансмиссия и ходовая часть самоходной установки ЗИС-30 остались без изменений по сравнению с полубронированным тягачом Т-20, о котором мы уже рассказывали здесь:

Рассказы об оружии. Артиллерийский тягач Т-20 «Комсомолец»

Тактико-технические характеристики легкого самоходного орудия ЗИС-30:

Экипаж, чел: 4
Масса, кг: 4 000

Габаритные размеры:
— длина, м: 3,45
— ширина, м: 1,859
— высота, м: 2,23
— клиренс, м: 0,3

Бронирование, мм
— лоб корпуса: 10
— борт: 7
— корма: 7

Вооружение:
— 57-мм пушка ЗИС-2, боекомплект 20 снарядов;
— 7,62-мм пулемет ДТ, боекомплект 756 патронов.

Двигатель: "ГАЗ-АА", 6-цилиндровый, 50 л.с.
Запас хода по шоссе, км: 152
Максимальная скорость, км/ч: 50

Выпущено, шт.: 101.

© Роман Скоморохов

Не успел вчера опубликовать, но помнить надо...

Пятьдесят лет назад, 2 марта 1969 года, Китай устроил вооруженную провокацию против Советского Союза, которая вылилась в крупнейший за всю историю ХХ века конфликт между соседними государствами.

Ко времени описываемых событий отношения Советского Союза и Китая были уже серьезно испорчены. Две крупнейшие державы социалистического лагеря еще в первой половине 1960-х годов окончательно разошлись в вопросах идеологического характера, после чего Пекин стал определять политику СССР исключительно как «социал-империалистическую». Идеологические противоречия постепенно перетекли в политическую и экономическую плоскости. Естественно, тут же в Пекине вспомнили и о давней проблеме государственной границы.

Еще в 1860 году, когда Россия и Цинская империя подписали Пекинский трактат, граница с Китаем была установлена по реке Амур. Это означало, что китайские крестьяне и рыбаки из близлежащих селений формально лишались возможности использовать реку в своих целях. По факту же, учитывая довольно неплохие отношения между странами, пограничная охрана никогда не создавала препятствий китайским крестьянам и последние спокойно ловили рыбу и в Амуре, и в Уссури.

Однако ухудшение отношений между Китаем и СССР в конце 1960-х гг. привело к тому, что советские пограничные катера стали препятствовать китайцам в рыбной ловле. С другой стороны, участились провокации китайцев против советских пограничников. Поскольку все же применять оружие было крайне нежелательно, советские пограничники не раз сходились с китайцами врукопашную. 7 февраля 1969 года военнослужащим погранвойск все же пришлось несколько раз выстрелить в воздух, дабы разогнать толпу китайцев.

Между тем, в Пекине не только не хотели прекратить провокации, но и фактически дали добро китайским пограничникам. 19 февраля 1969 года Генеральный штаб НОАК разрешил «ответные военные действия против Советского Союза». Фактически это был приказ о переходе к куда более масштабной и опасной провокации против соседнего государства. Но воинственно настроенное китайское руководство, похоже, не слишком сильно задумывалось о последствиях своих недружественных действий на советско-китайской границе.

Самым известным объектом китайских провокаций стал остров Даманский. Названный так в честь инженера-путейца Станислава Даманского, погибшего на Уссури во время бури, остров имел и китайское название Чжэньбао дао —«Драгоценный остров». До 1991 года, когда остров был передан Китаю, он оставался предметом территориальных споров между Поднебесной и Советским Союзом. Но в историю Даманский вошел, прежде всего, благодаря вооруженному конфликту, разгоревшемуся пятьдесят лет тому назад.

В ночь с 1 на 2 марта 1969 года 77 китайских военнослужащих, одетых в зимний камуфляж, переправились на остров Даманский и заняли позицию на высоком западном берегу острова. Они оставались незамеченными до 10:20 утра 2 марта. Именно в это время на ближайшую 2-ю пограничную заставу «Нижне-Михайловка», входившую в состав 57-го Иманского пограничного отряда, поступило сообщение от наблюдательного поста. Сообщалось, что в сторону Даманского движется вооруженная группа численностью до 30 человек.

Застава была поднята по тревоге, после чего к месту нахождения вооруженных людей на автомобилях ГАЗ-69 и ГАЗ-66 и одном бронетранспортере БТР-60ПБ выехал отряд пограничников численностью 32 человека. Командовал операцией начальник пограничной заставы «Нижне-Михайловка» старший лейтенант Иван Стрельников.

29-летний Иван Стрельников уже одиннадцать лет служил в пограничных войсках. Он был призван на военную службу в ПВ в 1958 году, остался на сверхсрочную службу, после чего получил звание младшего лейтенанта, был заместителем начальника заставы по политической части, а потом был повышен и до начальника заставы.

Прибыв к южному берегу острова, пограничники разделились на две группы. Первую группу возглавил старший лейтенант Стрельников. Она направилась в сторону китайских солдат, которые стояли прямо на льду юго-западнее острова. Вторая группа, которой командовал сержант Владимир Рабович, должна была прикрыть группу Стрельникова и отсечь еще одну группу китайцев.

Примерно в 10:45 старший лейтенант Стрельников заявил китайским военным протест по поводу нарушения ими государственной границы Советского Союза. Начальник заставы приказал китайским солдатам немедленно покинуть пределы советской территории. Однако один из китайцев вскинул руку вверх и тут же его подчиненные открыли огонь по советским пограничникам. Группа Рабовича попала в засаду на берегу острова Даманский.

Стрельников и шедшие с ним семеро советских пограничников были убиты. Китайцы еще и поглумились над телами погибших воинов. Было почти полностью уничтожено отделение, которым командовал сержант Рабович – из 11 солдат в живых остались только рядовой Геннадий Серебров и ефрейтор Павел Акулов. Ефрейтора Акулова китайцы в бессознательном состоянии захватили в плен и замучили до смерти.

Пока на острове убивали советских пограничников, начальник располагавшейся по соседству со 2-й погранзаставой 1-й пограничной заставы «Кулебякины сопки» старший лейтенант Виталий Бубенин получил сообщение о стрельбе на Даманском. Собрав 23 пограничника, на БТР-60ПБ и ГАЗ-69 Бубенин срочно выехал на помощь пограничникам Стрельникова. Прибыв к острову, люди Бубенина заняли оборону. Китайцы приступили к обстрелу позиций пограничников из минометов.

Станковый пулемет на бронетранспортере пограничников отказал в самый неподходящий момент и Бубенин направил БТР на замену пулемета, а затем, когда БТР вернулся, выдвинулся на нем в тыл китайскому отряду. По протоке Уссури бронетранспортер выехал навстречу китайской пехотной роте и расстрелял ее прямо на льду реки. После того, как бронетранспортер был подбит, Бубенин со своими пограничниками двинулись к берегу. Они смогли эвакуировать тело погибшего Стрельникова, переместить его в другой бронетранспортер и выдвинуться вновь в сторону китайцев, уничтожив их командный пункт.

Ожесточенный бой с китайцами вело отделение младшего сержанта Юрия Бабанского. Юрий Бабанский родился в селе Красный Яр в Кемеровской области в 1948 году, был призван в Пограничные войска КГБ СССР. Отделение пограничников под его командованием умело рассредоточилось и вступило в бой с китайцами. Кроме того, пограничникам удалось собрать тела погибших товарищей и вынести из-под обстрела раненых сослуживцев.

Примерно в 13:00 китайцы начали отступать. Через двадцать минут, в 13:20, к Даманскому прилетели на вертолете начальник 57-го Иманского пограничного отряда полковник Демократ Леонов с офицерами отряда, были подтянуты подкрепления с соседних застав. Полковник Леонов распорядился снять с учений школу сержантского состава и вместе с мотоманевренной группой погранотряда перебросить ее к Даманскому. На самом острове начальником политотдела погранотряда подполковником А.Д. Константиновым были организованы поиски раненых и погибших советских пограничников. К вечеру 2 марта остров Даманский окончательно был взят под контроль советскими пограничниками.

Но командование пограничных войск прекрасно понимало, что за провокацией 2 марта могут последовать и новые враждебные действия со стороны Китая. Поэтому к границе была подведена и развернута 135-я мотострелковая дивизия Советской Армии, вооруженная артиллерией и системами БМ-21 «Град», дополнительные силы пограничных войск. Но и китайцы сосредоточили у границы 24-й пехотный полк.

Бой 2 марта 1969 года, несмотря на его скоротечность, унес жизни 31 советского пограничника, еще 14 военнослужащих ПВ СССР получили ранения различной степени тяжести. Уже в апреле китайцы выдали советской стороне тело 32-го погибшего пограничника – ефрейтора Акулова, который попал в бессознательном состоянии в плен и вскоре умер, вероятно – от пыток.

Комиссия КГБ СССР, которая вела расследование инцидента, определила китайские потери в 39 человек убитыми. Кроме того, следователи обнаружили на острове Даманском 306 специально оборудованных циновками и брустверами «лёжек» - позиций китайских солдат. Там же были обнаружены маскировочные халаты цвета тающего снега, а также большое количество порожних бутылок китайской водки.

Погибший начальник заставы старший лейтенант Иван Стрельников уже 21 марта 1969 года был удостоен высокого звания Героя Советского Союза посмертно. Именем Стрельникова впоследствии назвали поселок в Омской области, пограничный отряд, несколько улиц в ряде городов. Каждый год в Омске проводится турнир по армейскому рукопашному бою среди детей памяти Ивана Стрельникова.

Высокое звание Героя Советского Союза получил и начальник 1-й пограничной заставы старший лейтенант Виталий Бубенин. Он, раненый и контуженный, руководил боем и смог практически разгромить напавший на советских пограничников китайский отряд. После лечения в госпитале карьера Виталия Бубенина резко пошла вверх. Он окончил Военно-политическую академию им. В.И. Ленина, а 5 сентября 1974 года был назначен командиром только что созданной по личной инициативе председателя КГБ СССР Юрия Андропова группы «А» («Альфа»).

Виталий Дмитриевич Бубенин командовал «Альфой» до 1977 года, а затем вернулся в Пограничные войска, в которых прослужил еще двадцать лет, дослужившись до звания генерал-майора, должностей заместителя командующего Дальневосточным пограничным округом (1991-1993) и начальника Хабаровского пограничного института (1993-1995).

Младший сержант Юрий Бабанский также получил звание Героя Советского Союза, продолжал службу в Пограничных войсках КГБ СССР на офицерских должностях, после распада СССР служил в пограничных войсках Украины, где дослужился до должности заместителя командующего, а выйдя в отставку, вернулся в Россию – в родную Кемеровскую область.

Битва на острове Даманском 2 марта 1969 года не стала завершающей в цепи провокаций китайской стороны. На следующий день после кровопролития на острове, в Пекине прошла якобы стихийная демонстрация у здания посольства СССР в Китае. 4 марта официальная китайская печать (газеты «Жэньминь жибао» и «Цзефанцзюнь бао») опубликовали статью, которая прямо обвиняла в произошедшем советские войска. Якобы это советские пограничники вторглись на остров Чжэньбаодао на реке Усулицзян в провинции Хэйлунцзян, открыли огонь по китайским пограничникам.

Ответ китайской прессе дала советская газета «Правда», где была опубликована статья «Позор провокаторам!». Кроме того, 7 марта 1969 года в Москве состоялась демонстрация у посольства КНР в Москве. Участники пикетирования забросали здание посольства пузырьками с чернилами. Советское правительство направило Китаю официальную ноту протеста с резкой критикой провокационных действий на советско-китайской границе.

После первого масштабного инцидента на границе, стоившего жизни 31 советскому пограничнику, отношения между СССР и КНР еще более ухудшились. Но в Пекине не собирались отказываться от своей стратегии провокаций. Была взята лишь временная передышка – затем, чтобы по прошествии менее чем двух недель вновь устроить кровопролитие.

Интересно, что в отличие от многих других пограничных конфликтов с Китаем, имевших место в конце 1960-х годов, события на острове Даманский были сразу же преданы огласке советским руководством. Сразу же стали освещать конфликт с соседней страной и в Пекине. Судя по всему, и Советский Союз, и Китай использовали события на Даманском как своего рода повод для дальнейшего ухудшения отношений. Печально лишь то, что жертвами политических игр Пекина стали доблестные и совсем молодые защитники советской границы.


© Илья Полонский

По техническим причинам не могу выложить список ранних публикаций о ленд-лизовской технике, сломался планшет, а обновляемая заготовка была там... Поэтому весь список в начале этого поста. Приношу извинения.

Да, мы добрались-таки до него. Харитон Хоукерович Птеродактиль. Мы уже не раз отмечали достоинства техники, которая приходила к нам по ленд-лизу, но вот это тот случай, когда достоинства придется отыскивать в куче (огромной) недостатков.

Почему? Да потому, что «Харрикейн» как самолет был просто ужасен. И чтобы осознать бездну, из которой он вылетел в наше небо, надо немного знать историю.

Спроектировали его в 1943 году на фирме Hawker Aircraft Ltd. И уже в то время в самолете не было почти ничего нового, это была попытка сделать из довольно неплохого биплана «Фьюри» (не путаем с палубником, он появился в 1944 году) моноплан.

При разработке «Харрикейна» было использовано большое количество узлов и деталей от «Фьюри», что несколько облегчило жизнь производителям, но усложняло летчикам. Но обо всем по порядку.

Новый самолет был монопланом, имел убирающееся шасси и винт с изменяемым шагом. Все, новшества закончились. И в 1936 году английские летчики получили ЭТО. Вроде бы новый самолет, но…

Силовой каркас был выполнен по той же технологии, что и каркас биплана «Фьюри», то есть заклепки вместо сварки.

Фюзеляж был ферменный, из стальных труб, к нему крепились лонжероны, обтянутые льняной тканью. Такая конструкция имела довольно высокую прочность и большее сопротивление, чем покрытый металлом Supermarine Spitfire. Крыло состояло из двух лонжеронов и также обтягивалось тканью. Только в 1939 году ему на смену разработали цельнометаллическое крыло из дюраля.

Здесь можно оценить толщину крыла.

Давайте теперь дружно порыдаем над «отсталыми» советскими МиГ-3 и Як-1, которым перкаль ничуть не мешал воевать.

Самолет вышел довольно тяжелый и небыстрый, несмотря на новый мотор Rolls-Royce PV-12, да, это тот самый «Мерлин», только недопиленный. 510 км/ч на высоте 5 000 метров и 475 ниже — это был не показатель. Точнее, показатель, что все печально. Плюс откровенно слабое вооружение из восьми крыльевых пулеметов калибра 7,69 мм.

Стоит сказать, что молодцы англичане сразу стали клепать модификации, приспосабливая самолет под выполнение различных задач.

Модификации «Харрикейна» могли действовать как перехватчики (чего-то небыстрого типа «Штуки»), истребители-бомбардировщики (известные также как «Hurribombers») и штурмовики. Для действия с авианосцев существовала модификация, называемая «Sea Hurricane».

В общем, наш пострел везде поспел, но… Но в сравнении с уже вставшим на крыло «Спитфайром» это был просто летучий ужас.

Тем не менее, новым самолетом британцы охотно делились со всем миром. Не безвозмездно, естественно.

Южно-Африканский Союз, Канада, Австралия, Ирландия, Португалия, Франция, Турция, Иран, Румыния, Финляндия, Югославия — список счастливых обладателей этого самолета велик. Англичане вообще щедрые люди, особенно когда речь идет о принципе «отдай другим, боже, что себе негоже».

Не миновала чаша сия и Советский Союз.

Повоевав к началу Великой Отечественной войны во Франции и Африке, «Харрикейн» уже завоевал себе такую славу, что англичанам надо было серьезно задуматься над тем, куда бы сбагрить это чудо, пока за него дают хоть что-то. То, что «Харрикейн» напрочь уступал своему основному противнику «Мессершмитту-109 Е/F, было известно всем.

Но у англичан к тому времени прошел обкатку «Спитфайр», который на три головы превосходил «Харрикейн». Однако списывать или отправлять на разборку — это не в правилах английских джентльменов…

В самом начале Великой Отечественной Сталину выбирать не приходилось совсем. И «щедрое» предложение Черчилля о поставке 200 (а в перспективе больше) «Харрикейнов» было принято. Самолеты были нужны. И в августе 1941 особенно, нам надо было затыкать дыры 22.06.

28 августа 1941 года первые «Харрикейны» прибыли в Мурманск. Так "Харрикейн" вошел в историю как первый боевой самолет союзников, прибывший в СССР. Да, американцы отправили свои Р-40 раньше, но пока те морем шли в СССР, «Харрикейны» прилетели своим ходом.

Точнее, приплыли, потому что доставил их авианосец «Аргус».

А дальше грузовыми судами или своим ходом через Иран.

Всего за 1941-44 годы в СССР приняли 3082 самолета этого типа (в том числе военная авиация получила 2834 машины).

Стоит сказать несколько слов о британских летчиках.

Группа пилотов из 81-й и 134-й эскадрилий под командованием Х. Дж. Рамсботта-Ишервуда прикрывала вместе с советскими летчиками конвои на подходах к Мурманску и даже на сопровождение советских бомбардировщиков.

Командир 151-го авиакрыла Г. Н. Рамсботт-Ишервуд

12 сентября 134-я эскадрилья сбила два Ме-109, сопровождавших корректировщик Hs-126. Англичане потеряли один самолет, погиб сержант Смит. Это была единственная потеря, понесенная англичанами на Карельском фронте.

17 сентября восемь «Харрикейнов», сопровождавших СБ-2, были атакованы восьмеркой «мессеров». Англичане не дали немцам прорваться к бомбардировщикам и даже сбили один Ме-109.

В конце сентября англичане вернулись домой. Перед отъездом командир крыла и трое пилотов, одержавших победы, были представлены к ордену Ленина.

А их «Харрикейны» остались в СССР. Из этих самолетов и был сформирован 78-й ИАП, который возглавил Борис Сафонов.

Тем временем, 22 сентября 1941 года, комиссия НИИ ВВС приняла первый «Харрикейн», доставленный непосредственно для Советского Союза в рамках поставок по ленд-лизу.

Летчики-испытатели НИИ ВВС очень оперативно провели испытания самолета и выдали заключения.

По данным испытаний, по скорости машина занимала промежуточное положение между И-16 и Як-1. Своему основному противнику, Ме-109Е, «Харрикейн» уступал в скорости на малых и средних высотах (на 40-50 км/ч) и в скороподъемности. Лишь на высотах 6500—7000 м их возможности становились примерно равными.

При пикировании и кабрировании "Харрикейн" из-за толстого профиля крыла фактически не разгонялся. Эту уникальность отмечали в своих воспоминаниях многие советские пилоты. Положительной стороной (отчасти) можно было считать небольшой радиус разворота, достигавшийся за счет малой нагрузки на крыло, что позволяло вести бой на горизонталях.

Весьма неудачно с советской точки зрения было сконструировано шасси. Несмотря на достаточно заднюю центровку, капотажный угол был всего 24 градуса с учетом торможения, в то время как наш НИИ ВВС определял минимум в 26,5 град. Градус капотирования становился еще меньше по мере расходования боеприпасов и горючего.

При посадке на неровный грунт полевых аэродромов опасность скапотировать была очень высока. При этом в первую очередь ломались деревянные лопасти винта "Ротол", которые, естественно, ремонту не подлежали.

Скапотировать "Харрикейн" мог вполне свободно и при рулежке. У этого истребителя вообще была неприятная склонность поднимать хвост при работающем моторе (ради справедливости стоит отметить такую же способность и у "Яков"). Чтобы предохранить машину от неприятностей, нередко на заднюю часть фюзеляжа сажали одного-двух механиков. Естественно, были случаи, когда летчики взлетали вместе с механиками на хвосте.

В целом прозвище «Птеродактиль» было заслуженным.

Но самым больным местом были деревянные пропеллеры. По справкам, очень большое количество самолетов простаивало именно из-за повреждения винтов. В начале 1942 г. нашим авиазаводам пришлось наладить выпуск пропеллеров и запасных частей к ним.

Тем не менее, летать и воевать на чем-то надо было. И, как бы это странно ни выглядело, но наши летчики обнаружили у этого истребителя и положительные стороны.

Самолет оказался прост и послушен в пилотировании. Невелика была нагрузка на ручку, эффективны триммеры рулей. "Харрикейн" легко и устойчиво выполнял различные фигуры, особенно в горизонтали. В целом самолет был вполне доступен летчикам средней квалификации, что было немаловажно в условиях военного времени.

Большим плюсом являлась полная радиофикация "Харрикейнов". Не секрет, что на советских истребителях того времени передатчики полагалось ставить на каждый третий самолет, командиру звена. И качество было, скажем так, не подлежащим никакой критике. «Харрикейны» имели радиостанции (и неплохие) все до одного.

Однако и здесь была ложка дегтя. Английские рации работали на отдельных батареях, несмотря на то, что самолет имел аккумулятор. Русская зима, особенно в условиях нашего Севера, показала, что заряда батарей хватало максимум на пару часов работы.

Но даже с учетом всех найденных плюсов всем стало ясно, что "Харрикейн" значительно уступает истребителям противника. Но, повторюсь, нужно было летать и бить врага.

А потому уже в 1941 году «Харрикейны» начали переделывать по понятиям и возможностям, чтобы если не устранить, то хотя бы смягчить основные недостатки английского истребителя.

Уже осенью 1941 г. в 78-м ИАП по предложению его командира Б.Ф. Сафонова была произведена первая переделка.

Фактически «Харрикейны» (как и ЛаГГ-3) начали переделывать в недоштурмовики/недобомбардировщики.

Вместо четырех "Браунингов" поставили два пулемета УБК калибра 12,7 мм с запасом по 100 патронов на ствол и добавили два держателя под 50-кг бомбы. Огневую мощь усилили также четырьмя реактивными снарядами РС-82.

В январе 1942 г. в 191-м ИАП на самолете Н.Ф. Кузнецова поставили две пушки ШВАК. Подобные работы стали проводиться и в других частях.

Штатные бронеспинки, которые не отличались хорошей защитой, заменяли советскими. Сначала это делали прямо в полках, устанавливая бронеспинки от И-16 и И-153, а затем стали усовершенствовать самолеты в заводских условиях при замене вооружения.

В марте 1942 г. советское командование решило облегчить жизнь авиатехникам и летчикам и прекратить самодеятельность.

Было принято решение провести полную модернизацию вооружения "Харрикейнов", приведя его в соответствие с требованиями времени.

Для сравнения изготовили три варианта модифицированного "Харрикейна":

1. С четырьмя 20-мм пушками ШВАК.

2. С двумя пушками ШВАК и двумя крупнокалиберными пулеметами УБТ.

3. С четырьмя УБТ.

Вариант №3 дал изрядный выигрыш в весе и не ухудшил летных характеристик (возможно, просто ухудшать дальше было уже некуда). Однако в качестве основного был принят вариант №2.

Есть мнение, что в первую очередь это было связано с общим недостатком крупнокалиберных пулеметов весной 1942 г.

Более того, первые партии выпускались вообще с четырьмя ШВАК, по варианту №1. Программой модернизации вооружения "Харрикейна" также предусматривалась установка под крыльями бомбодержателей и шести направляющих под РС-82.

Переделку (модернизацией это сложно назвать) под отечественное оружие осуществляли на московском заводе №81 и в мастерских 6-го ИАК ПВО в Подлипках Московской области.

Там дорабатывались как вновь поступившие от англичан самолеты, так и уже побывавшие на фронте. Бригады с завода №81 производили эту операцию и на подмосковных аэродромах в Кубинке, Химках, Монине и Егорьевске.

Интересная модель: двухместный истребитель-бомбардировщик с пулеметом, защищающим заднюю полусферу. Сделан в Канаде, но около сотни таких машин попали к нам.

Начиная с середины 1942 года "Харрикейн" все чаще стал использоваться как истребитель-бомбардировщик или легкий штурмовик. 4 пушки 20-мм, 2 бомбы по 100 кг и 6-8 реактивных снарядов — весьма впечатляющая ударная мощь.

"Харрикейн" с такой нагрузкой по-прежнему легко управлялся. Отмечались лишь незначительные ухудшения взлетных характеристик, но повторюсь, ухудшать было некуда. И максимальная скорость снизилась на 40-42 км/ч. Но так как скоростью «Харрикейн» не блистал изначально, то для штурмовика 400-450 км/ч сочли достаточной цифрой.

1943 год стал годом окончания фронтовой службы «Харрикейна». На смену ему пришли как отечественные самолеты, так и те же «Аэрокобры». И, судя по мемуарам летчиков, командиры полков всеми правдами и неправдами старались избавиться от «Птеродактилей».

Так что основной сферой применения "Харрикейнов" стали части ПВО. Туда "Харрикейны" стали поступать еще с декабря 1941 г., но с конца 1942 г. этот процесс резко ускорился. Этому способствовало прибытие из Англии самолетов модификации II С, которые оказались еще более медленными, чем их предшественники.

Несмотря на весьма вроде бы внушительное вооружение из четырех пушек (ШВАК или «Испано» калибра 20 мм), «Харрикейн» (что IIB, что IIC) показал свою полную непригодность как истребитель. Но для немецких бомбардировщиков еще мог представлять собой некую угрозу.

Хотя тот же «Юнкерс» Ju-88 A-4 уже был труднодоступной целью. И не из-за высотности или стрелкового оборонительного вооружения, а благодаря большей, чем у «Харрикейна», скорости.

Поэтому неудивительно, что большинство поставленных в СССР машин типа IIC попало в полки ПВО. Ими располагал, например, 964-й иап, прикрывавший в 1943-44 годах Тихвин и Ладожскую трассу. Если на 1 июля 1943 г. в ПВО было 495 "Харрикейнов", то на 1 июня 1944 г. — уже 711. Они прослужили там всю войну, и не без результатов. Летчики ПВО на «Харитонах» сбили 252 самолета врага.

Разумеется, «Харрикейн» не смог заслужить признания у советских летчиков. Далеко не самый мощный (1030 л.с.) мотор, которому только предстояло стать знаменитым «Мерлином», был рассчитан под бензин с октановым числом 100.

На практике «Харрикейны» часто заправляли отечественным бензином Б-70 или Б-78, в лучшем случае смесью Б-100 и Б-70. Масло также использовалось не лучшего качества. В результате двигатель недобирал мощность и не отличался высокой надежностью.

И летчики, летавшие на «Харрикейнах», не могли похвастаться большим количеством сбитых самолетов врага. Слабое пулеметное вооружение или сильное пушечное, но низкие полетные качества стали основным препятствием для этого.

Наибольшее количество побед на «Харрикейне» одержали летчики Северного флота:

Герой Советского Союза капитан Петр Згибнев и

Герой Советского Союза майор Василий Адонкин — по 15 побед.

Дважды Герой Советского Союза Борис Сафронов — 12.

Основная же масса хороших и отличных летчиков до момента пересадки на советские или американские самолеты имели по 5-7 побед.

Подводя итоги, следовало отметить, что зимой 1941/42 года большинство наших авиазаводов было эвакуировано за Урал. Выпуск самолетов упал до минимума, а потери мы несли. В этот момент начали поступать американские и английские самолеты, что было очень кстати.

Да, «Харрикейн» был довольно убогой боевой машиной. Но в то время это было лучше, чем ничего. Обработка «молотком и напильником» в итоге принесла определенные плоды, и в результате наши летчики все-таки могли на нем воевать.

Так что сказать, что 3 тысячи «Харрикейнов» были мертвой обузой, нельзя. Они поступили к нам в самое тяжелое время и внесли свой вклад в нашу победу над врагом.

Но после 1942 года, когда был налажен выпуск наших истребителей, которые превосходили «Харрикейны» по боевым возможностям, «Харитоны» были отправлены в тыл и ПВО.

Закономерный итог.

ЛТХ Hurricane Mk.II

Размах крыла, м: 12,19
Длина, м: 9,81
Высота, м: 3,99

Масса, кг
— пустого самолета: 2 566
— нормальная взлетная: 3 422

Тип двигателя: 1 х Rolls-Royce Merlin XX х 1260 л.с.
Максимальная скорость, км/ч: 529
Практическая дальность, км: 1480
Боевая дальность, км: 740
Максимальная скороподъемность, м/мин: 838
Практический потолок, м: 11 125
Экипаж: 1

Вооружение: четыре 20-мм пушки Hispano или Oerlikon с общим боекомплектом в 364 снаряда, или двенадцать 7,7-мм пулеметов в ранних модификациях, или восемь 7,7-мм пулеметов.


© Роман Скоморохов