TheNorthWindBook

— Времени у нас нет, — напомнил Виктор Андреевич. — Двигаемся дальше.

Вскоре они подошли к пункту первой помощи с облупившейся вывеской, где едва читалась надпись "Emergency Medical Center."

— Вот он, — сказал Максим, указывая на здание с выбитыми окнами.

Они осторожно вошли внутрь, держась вместе и стараясь не создавать лишнего шума. Свет внутри был тусклым, а воздух пропитан запахом разложения. Команда включила фонарики, освещая путь.

— Чувствуете? — прошептал Иван Петрович.

Максим кивнул, напряжённо осматриваясь. Они медленно продвигались по коридору, заглядывая в комнаты. В одном из помещений стационара они наткнулись на ужасное зрелище: тела больных лежали на полу и койках, многие из которых явно были застрелены. На стенах виднелись следы крови и пулевых отверстий.

— Господи, что здесь произошло? — прошептал Николай Фёдоров.

Виктор Андреевич нахмурился и осмотрел тела поближе.

— Похоже, военные ликвидировали всех заражённых во время эвакуации, — сказал он.

Максим почувствовал, как в груди сжимается сердце. Эта трагедия была ещё одним напоминанием о жестокости мира, в котором они оказались. Тела лежали в неестественных позах, словно их застали врасплох. На лицах застыли боль и ужас. Кровь, запёкшаяся на стенах, свидетельствовала о жестокости убийства. В воздухе витал запах смерти, и каждый шаг отдавался эхом в пустых коридорах. Один из них, пожилой мужчина с седыми волосами, лежал на полу. Рядом с ним находилась молодая женщина с искажённым страхом лицом. Маленький мальчик, не старше пяти лет, лежал рядом с кроватью, его игрушечный медвежонок был прижат к груди.

Максим ощутил, как на его глазах наворачиваются слёзы. Эта трагедия была слишком жестокой, чтобы её можно было понять или принять.

— Мы должны найти всё необходимое и уйти отсюда, — сказал он, стараясь сохранять спокойствие. — Времени у нас немного.

Команда начала искать медикаменты и другие полезные вещи. В одной из комнат они нашли шкаф, заполненный лекарствами. Осторожно осматривая содержимое, они упаковали всё в рюкзаки. Среди найденного были антибиотики, обезболивающие, бинты, шприцы и антисептики.

— Это должно помочь, — сказал Иван Петрович, закрывая рюкзак. — Теперь нужно найти еду и воду.

Они продолжили обследовать здание, избегая мест с телами. В одной из комнат им удалось найти несколько ящиков с консервами и бутилированной водой. Это была небольшая, но важная находка.

— Достаточно для того, чтобы продержаться какое-то время, — заметил Виктор Андреевич. — Но нам нужно больше.

Максим согласился и предложил продолжить поиски. Они вышли из пункта первой помощи и направились к ближайшему супермаркету с потухшей неоновой вывеской "SuperMart."

Подходя к супермаркету, они заметили, что здание было заброшено, а входные двери выбиты. Внутри царил хаос: полки были опустошены, товары разбросаны по всему залу. Но команда не сдавалась и начала искать оставшиеся продукты.

Максим заметил несколько банок консервов и упаковок с сухарями, которые лежали на полу среди мусора. Он собрал их и положил в рюкзак.

— Вот здесь ещё немного, — сказал Николай, показывая на складские полки. — Возьмём всё, что сможем.

Собрав все необходимые припасы, они направились к выходу. Внезапно мимо них с грохотом промчалась колонна из трёх военных хаммеров. Их путь преградила огромная фура, и из домов по обеим сторонам улицы раздались выстрелы. Завязалась ожесточённая перестрелка.

Команда инстинктивно прижалась к полу, чтобы не попасть под перекрёстный огонь. Пули свистели над головами, и вокруг раздавались взрывы. Один из хаммеров загорелся, и солдаты начали отступать, прикрываясь огнём. Максим и его команда наблюдали за происходящим, стараясь не привлекать внимания.

Взрывные волны сотрясали землю, и осколки разлетались во все стороны. В воздухе витал запах пороха и горящей резины. Один из солдат, раненный в ногу, пытался отползти в укрытие, оставляя за собой кровавый след. Его товарищи прикрывали его, стреляя в ответ.

— Надо уходить отсюда, — крикнул Иван Петрович, перекрывая шум. — Слишком опасно.

Они покинули супермаркет через служебный вход и спрятались за одним из заброшенных зданий, прислушавшись к звукам боя, который постепенно затихал. Когда всё утихло, Виктор Андреевич предложил:

— У нас есть карта с координатами точки эвакуации. Возможно, мы всё ещё успеем туда. Стоит проверить.

— Согласен, — сказал Николай Фёдоров.

— Если там всё ещё кто-то есть, мы должны привести остальных членов экипажа, — добавил Иван Петрович.

— Именно, — ответил Виктор Андреевич. — Если мы найдём помощь, кто-то из нас вернётся и приведёт остальных.

Максим задумался и посмотрел на остальных членов команды. Все были готовы действовать.

— Хорошо, — сказал он. — Попробуем добраться до точки эвакуации. Виктор Андреевич, вы сможете завести один из брошенных автомобилей?

— Конечно, — ответил Виктор Андреевич с уверенностью. — Только нужно найти подходящий и проверить топливо.

В этот момент рация, которой они пользовались для связи с судном, зашипела, и они услышали голос капитана.

— Команда, как там обстановка? — прозвучал тревожный голос капитана.

Максим взял рацию и ответил:

— Мы нашли немного припасов, но ситуация на берегу хуже, чем мы думали. Военные ликвидируют всех заражённых. Нам пришлось столкнуться с боевыми действиями.

Капитан замолчал на несколько секунд, осмысливая услышанное.

— Это плохо... Мы рассчитывали на помощь с берега, — наконец ответил он. — Будьте осторожны. Держите нас в курсе.

— Поняли вас, капитан, — ответил Максим, откладывая рацию.

Они осмотрели ближайшие машины и выбрали ту, которая выглядела наиболее исправной. Виктор Андреевич вскрыл капот и начал возиться с проводами.

— Получается? — спросил Максим, наблюдая за его действиями.

— Да, почти готово, — ответил Виктор Андреевич, замыкая провода. — Всё, заводим.

Двигатель завёлся со второго раза, и команда, разместив найденные ресурсы в багажнике, быстро заняла свои места в машине. Виктор Андреевич сел за руль и взглянул на приборную панель — топлива чуть меньше половины бака. Максим занял переднее сиденье, остальные разместились сзади.

— Держитесь, — предупредил Виктор Андреевич, трогаясь с места. — Будем двигаться быстро и осторожно.

Они направились по пустынным улицам, следуя маршруту на карте. Время от времени они сталкивались с препятствиями в виде брошенных машин и завалов, но Виктор Андреевич умело обходил их. Атмосфера в машине была напряжённой, но все знали, что это их единственный шанс.

Игорь Крылов, политолог, продолжил:

— Австралия сейчас выглядит как спаситель, но их войска ведут себя неоднозначно. Они не только устанавливают контрольные пункты и ограничивают передвижение местных жителей, но, и нарушают местные законы и ограничивают свободу слова. Может быть, они пытаются воспользоваться ситуацией для усиления своего влияния в регионе. Важно не забывать о политических аспектах этого кризиса.

Сергей Иванов, военный аналитик, подполковник в отставке, отметил:

— Не стоит спешить обвинять Австралию. Скорее всего, они просто реагируют на кризис, пытаясь помочь страдающим странам. Но стоит внимательно следить за их действиями, чтобы понять, какие истинные мотивы стоят за их вмешательством. Возможно, их поведение объясняется сложностью ситуации и необходимостью поддерживать порядок в условиях хаоса.

Ведущий Владимир Соколов, кивнув, обратился к зрителям:

— Как видите, у нас есть разные мнения по этому вопросу. Но одно можно сказать точно — ситуация в мире остается крайне нестабильной, и всем нам нужно быть готовыми к любым изменениям.

На экране мелькали кадры из разных стран:

США: эпидемия вызвала масштабные столкновения между правительством и вооруженной преступностью.

Италия, Бразилия, Индия: правительства пали, страны погружены в хаос.

Германия, Франция: правительства не справляются с эпидемией, граждане самоорганизуются для оказания помощи.

Китай: беспорядки и нестабильность на фоне эпидемии, австралийские войска направлены для оказания помощи

Япония, Корея, Таиланд, Индонезия, Папуа-Новая Гвинея, Филиппины, Вьетнам, Малайзия: ситуация ухудшается, австралийские войска также там, но их действия вызывают вопросы.

Затем ведущий переключился на положительные новости:

— Россия и Австралия остаются вне зоны эпидемии. Российское правительство заблаговременно закрыло границы. Австралия активно рассылает войска для помощи, но они нарушают местные законы и ограничивают свободу слова. Эти действия вызывают вопросы об их истинных мотивах.

Пётр пытался сосредоточиться на работе. Рабочие чертежи и схемы заполняли экран его ноутбука. Но мысли о Максиме не давали ему покоя. С начала эпидемии он не мог связаться с братом. Звонки не проходили, сообщения не доходили. Единственным утешением для Петра были регулярные звонки с родителями, которые оставались в безопасности в их прибрежном городке на севере России.

Из кухни донесся звук шагов. Это была Ольга, девушка Петра, с которой он жил уже несколько лет. Она принесла две чашки чая и поставила одну перед ним.

— Ты всё ещё думаешь о Максиме? — спросила она, присаживаясь рядом.

— Да, не могу перестать беспокоиться, — ответил Пётр. — С начала эпидемии нет никакой связи с ним.

Ольга мягко положила руку ему на плечо.

— Мы все переживаем за него, но нужно верить, что с Максимом всё в порядке. Он справится. А пока что мы должны поддерживать друг друга и родителей.

В этот момент раздался звонок телефона. Пётр быстро схватил трубку и увидел на экране знакомый номер — это были родители.

— Алло?

— Пётр, это мама. Ты что-нибудь слышал от Максима?

— Нет, мама. Я тоже не могу до него дозвониться. Нам остаётся только ждать и надеяться, что с ним всё в порядке.

— Мы очень переживаем за него. Может, приедешь к нам? Нам будет спокойнее, если ты будешь здесь.

— Хорошо, мама. Я соберу вещи и отправлюсь к вам как можно скорее. Держитесь и берегите себя.

Пётр положил трубку и глубоко вздохнул. Ольга смотрела на него с пониманием и поддержкой.

— Ты поедешь к родителям?

— Да, мама попросила приехать. Они очень беспокоятся за Максима. Ты поедешь со мной?

— Конечно, я поеду с тобой. Мы должны быть вместе в это трудное время.

Они вместе собрали необходимые вещи и положили их в рюкзаки. Взглянув вокруг, Пётр почувствовал решимость. Они вышли из квартиры, захлопнув дверь, и направились к машине. Пётр сел за руль, и они отправились в путь через вечерний город.

По дороге они видели, как Москва жила своей обычной жизнью, несмотря на тревожные новости. Люди спешили по своим делам, машины двигались по улицам, и не было видно признаков паники. Однако, проезжая мимо новостного экрана на площади, Пётр снова обратил внимание на репортажи. Кадры из разных стран показали мрачные и пугающие сцены, напоминая о том, что происходит за пределами их относительно спокойной страны.

По мере того как они выезжали из города, ситуация становилась все более тревожной. Люди в масках спешили в магазины, пытаясь запастись необходимым, патрулирующие улицы полицейские следили за порядком, а на стенах домов висели плакаты с призывами к спокойствию и единению в трудные времена.

Ольга с тревогой посмотрела на Петра и сказала:

— Это действительно страшно. Надеюсь, что с Максимом всё хорошо.

Пётр, сосредоточенный на дороге, ответил:

— Мы ничего не можем сделать для его возвращения. Нужно просто надеяться, что он в порядке и найдёт способ связаться с нами.

Они продолжали путь, осознавая, что впереди их ждёт много неизвестного. Свет от фонарей становился всё реже, и мрак ночи поглощал их машину.

— Я понимаю, — ответил Андрей Левин, его голос был твёрд и напряжён. — Но риск слишком велик. Мы должны ждать помощи. Возможно, власти всё-таки организуют эвакуацию.

Боцман Иван Петрович, крупный мужчина с громким голосом и стальными глазами, встал у окна, наблюдая за морем. На его лице читалась тревога, но он старался скрыть её за суровой маской.

— Помощь? — буркнул боцман. — Сомневаюсь, что нас тут кто-то вспомнит. Мы никому не нужны. Никому, кроме нас самих.

Младший механик Сергей, молодой парень с короткими светлыми волосами и веснушками на лице, решил высказаться:

— Мы все понимаем риски, но и оставаться здесь — не вариант. Нам нужны припасы, и нам нужны они сейчас. Мы должны действовать.

Виктор Андреевич кивнул, поддерживая Сергея:

— Мы должны выйти на берег и найти всё необходимое. Это наш единственный шанс.

Тишину нарушил голос матроса Ивана, крепкого и смелого парня с короткими тёмными волосами и решительным взглядом:

— Я готов идти. Нам нужно выжить, и я сделаю всё, что нужно для этого.

Старпом Андрей Левин, хоть и был обеспокоен, не выглядел жалким. Он понимал свою ответственность перед экипажем и капитаном:

— Мы обязаны думать о нашей безопасности. Капитан, разве вы не согласны?

Капитан Васильев, высокий мужчина с серьезным лицом, молча слушал, опершись на стол. Он наблюдал за каждым членом экипажа, оценивая их слова и реакцию. Наконец, он поднял голову, и его голос прозвучал громко и решительно:

— Все вы высказали свои мнения, и я их выслушал. Но ситуация не оставляет нам выбора. Топливо на исходе, еды и воды почти нет, связь с компанией оборвалась. Последнее сообщение по УКВ радиостанции от властей ясно дало понять, что экипажи судов на якоре брошены. Нам нужно действовать.

Взгляд капитана был холодным и непроницаемым. Он поднялся с места и обвёл всех взглядом.

— Мы высадимся на берег, — сказал он твердо. — Максим, Иван Петрович, Николай Фёдоров, вам предстоит выйти на берег и найти необходимые припасы. У вас есть все необходимые средства защиты. Ваша задача — найти провизию и медикаменты. Денег у нас достаточно, чтобы купить всё необходимое, но не рассчитывайте, что всё будет как обычно. Будьте готовы к любым неожиданностям.

Максим кивнул, ощущая вес ответственности на своих плечах. Он понимал, что от их миссии зависит выживание всего экипажа. Старший механик Виктор Андреевич поднялся, его лицо оставалось невозмутимым.

— Я пойду с ними, — сказал он. — Мы должны быть готовы ко всему. Время у нас ограничено, и нам нужно действовать быстро.

Капитан передал Максиму конверт с деньгами — 10 000 долларов из судовой кассы.

— Используйте их с умом, — добавил капитан. — Мы будем поддерживать связь по рации на 11 канале. Удачи вам.

Максим и его команда начали приготовления. Они собрали средства защиты от вируса, оставшиеся на борту со времени COVID-19 — респираторы, перчатки, медицинские костюмы, антисептики. Проверили работу раций и запасных батарей. Выбрали несколько рюкзаков для переноски припасов и медикаментов.

Спуск дежурной шлюпки прошел без проблем. На борту находились Максим, Виктор Андреевич, боцман Иван Петрович и другой вахтенный офицер — Николай Фёдоров. В их глазах светилась решимость и готовность к трудностям.

Во время пути до ближайшего причала они обсуждали план действий. Иван Петрович уверенно направлял шлюпку, держа курс на видневшиеся на горизонте краны и склады порта. Максим развернул карту и прокладывал маршрут.

— Сначала направимся к ближайшему супермаркету, — говорил Максим. — Если он ещё функционирует, купим там всё необходимое. Если нет, будем искать другие варианты.

— Медикаменты тоже нужно, — добавил Виктор Андреевич. — Времени у нас немного, поэтому действуем быстро и осторожно.

Шлюпка достигла причала, и экипаж высадился на берег. Город был безлюдным, заброшенные улицы казались мертвыми. Максим, взяв рацию, передал сообщение на судно:

— Мы на берегу. Пока всё тихо. Будем двигаться дальше. Конец связи.

Пробираясь через порт, они заметили, что многие здания и склады были пусты. Максим ощущал холодок страха, который переполнял его, но старался оставаться собранным и уверенным.

— Вижу блокпосты впереди, — сказал Николай Фёдоров, указывая на группу заброшенных военных машин и палаток. — Думаю, они использовались для карантина.

— Будьте начеку, — предупредил Виктор Андреевич. — Мародёры могут быть где угодно.

Подходя ближе, они увидели разруху — разломанные палатки, брошенные медикаменты и различные предметы, а также разложенные рядами черные мешки с телами, численность которых было невозможно осознать с первого взгляда, огороженные лентой и предупреждением о биологической опасности с характерным символом.

— Чёрт, — произнес Максим. — Похоже, деньги сегодня нам не помогут.

Тишину нарушил стук в дверь. Анна обернулась. В проёме стоял мужчина в камуфляже, высокий и крепкий, с автоматом за плечом. На нём был надет шлем, а лицо было скрыто под стеклом противогаза. — Анна Риверс? — спросил он без лишних предисловий.

— Да, это я.

— Поступил приказ об эвакуации. Перед выходом обязательный медицинский контроль. Собирайтесь.

Анна нахмурилась, её голос дрогнул:

— Эвакуация? Но я не могу. В соответствии с протоколом я должна оставаться на посту. Кто будет отслеживать суда?

Военный сдержанно кивнул, его голос стал чуть мягче:

— Это уже не важно. Эвакуация касается всех, включая служащих. Мы больше не можем гарантировать безопасность в порту. Мне жаль.

Эти слова словно ударили её в грудь.

— Но…

— У вас пять минут, — добавил он, отступив к двери.

Анна смотрела ему вслед, пока он не вышел из комнаты, оставив её одну. На какое-то мгновение всё вокруг замерло. Она закрыла глаза, глубоко вдохнула, пытаясь справиться с нахлынувшей паникой.

В этот момент с экрана её служебного компьютера раздался звуковой сигнал. На дисплее высветилось уведомление с кодом "3". В сообщении говорилось: "Всем служащим немедленно пройти к точкам сбора для эвакуации." Анна встала, ещё некоторое время смотрела на экран, пытаясь осознать происходящее.

Собрав последние силы, она поспешила собрать свои вещи и направилась к выходу.

В один из таких дней отец и Максим рано утром вышли на лодке из небольшой бухты. Пляж за их спинами медленно уменьшался, пока не исчез за линией волн. Отец говорил с ним о том, как важно уметь понимать море, не бояться его.

— Смотри, Максим, — говорил он, указывая рукой на горизонт. — Это твоя свобода. Если хочешь её почувствовать, научись уважать море.

Тогда, будучи маленьким мальчиком, он не понимал всей глубины его слов, но сейчас они звучали в его голове всё яснее.

В тот день Максим впервые увидел дельфинов, играющих рядом с лодкой. Они плыли так близко, что можно было почти коснуться их рукой. Это было магией, которую он запомнил навсегда. Именно тогда, сидя в лодке, он впервые подумал, что хочет связать свою жизнь с морем.

Самые тёплые отношения у Максима были со старшим братом. Они всегда были близки. Старший брат учил его плавать, защищал от уличных хулиганов и впервые дал порулить старенькой машиной, которой сам гордился. Где он сейчас? Что, если этот проклятый “Химерон” добрался до их родного города?

Тишину нарушил скрип открывающейся двери. На мостик вошёл старший механик. Невысокий, коренастый мужчина с обветренным лицом и глазами, в которых читался целый роман о жизни. Его выгоревшая синяя роба была в пятнах масла, а из кармана торчал разводной ключ. Виктор Андреевич, или просто "дядя Витя", был из тех людей, чья жизненная философия казалась грубой, но по-своему правильной.

— Задумался? — сказал он с хрипловатой усмешкой, подсаживаясь к нему.

— Думаю о доме, — ответил Максим, затушив сигарету в старую жестянку из-под печенья.

Дядя Витя вздохнул и устало потер лицо.

— Сколько мы уже здесь? Месяц, если не больше. Провизия на исходе, пресной воды — кот наплакал. Топливо тоже подходит к концу. Генератор на последнем издыхании, но без него никак. Энергия нужна, чтобы хотя бы освещение работало. Да и холодильники без электричества долго не протянут.

Разговор прервал звук шагов. На мостик вошёл капитан. Высокий, худощавый мужчина с суровым лицом, он держался уверенно, как человек, привыкший нести ответственность.

— Перестрелки слышали ночью? — спросил он, подсаживаясь к ним.

— Да, слышали, — ответил Виктор Андреевич. — И вертолёты кружат всё время. Не к добру это.

— Возможно на берегу мародёры хозяйничают. Утром по УКВ на 12 канале передали, что ввели комендантский час, но, судя по выстрелам, это не особо помогает, — добавил капитан. — Что дома, Макс? Новости есть?

Максим покачал головой.

— Ничего. Ни позвонить, ни написать. Родные… Не знаю даже, в порядке ли они.

— У меня жена и дочка в Новосибирске остались. Последний раз слышал их по выходу из Санкт-Петербурга, — проговорил Виктор Андреевич. — Сказали, что всё хорошо. Но как сейчас… Кто знает.

— У меня брат в Москве, — добавил капитан. — Жена с дочкой туда уехали, а я… Только здесь и могу быть.

Они сидели молча, каждый в своих мыслях. Дождь продолжал шуршать, но теперь казалось, что он не приносит покоя.

Тишину разорвал резкий сигнал УКВ-радио. Максим автоматически потянулся к ручке громкости, сделав звук чуть громче. Из динамика раздался ровный, но напряжённый голос:

— Внимание всем гражданским и коммерческим судам в водах Соединённых Штатов Америки. На территории страны введено военное положение в связи с неконтролируемым распространением вируса "Химерон". Все порты остаются закрытыми для гражданского судоходства до дальнейшего уведомления.

Голос продолжил, теперь более жёстко:

— Любое нарушение карантинных зон, а также попытки входа в порты будут считаться актом угрозы национальной безопасности и караться немедленным применением силы. Просьба всем судам оставаться на якоре или немедленно покинуть территориальные воды США.

После короткой паузы голос снова зазвучал:

— Повторяем: на территории Соединённых Штатов объявлено военное положение. Ожидайте дальнейших инструкций.

Связь оборвалась, оставив за собой только гул радиопомех. На мостике повисла гнетущая тишина. Капитан поднял взгляд, в котором читалась не тревога, а холодная решимость.

— Они нас здесь оставили, — пробормотал Виктор Андреевич. — Как мусор в море.

— И домой мы не вернёмся, топливо на исходе — добавил Максим, чувствуя, как в груди всё сильнее сжимается тугой узел.

Капитан кивнул.

— Собираем всех в кают-компанию. Надо обсудить, как мы будем действовать дальше. Запасы не бесконечны, а помощи ждать неоткуда.

Максим молча кивнул и отправился к трапу. Тревожный голос радио всё ещё звучал в ушах, напоминая, что теперь их жизнь зависит только от них самих.

Симптомы начинались с обычных признаков респираторной инфекции — кашель, высокая температура, усталость. Но затем болезнь развивалась стремительно и становилась всё более ужасной. Через несколько дней заражённые теряли способность двигаться, их кожа начинала темнеть и гнить. Нам с трудом верилось в описание симптомов: ткани просто разлагались, как будто человек становился трупом, не дождавшись смерти. Множество больных слепли, а кожа покрывалась язвами, которые источали ужасный запах разложения. На поздних стадиях заболевание вызывало мучительные боли, и человек постепенно превращался в живой труп. Печень, почки, сердце — все органы отказывали одновременно, и люди умирали в страшных муках.

Эти описания, которые мы получали, становились всё более конкретными и жуткими. Для нас же оставалось единственным вариантом следовать в соответствии с полученными инструкциями. Капитан, несмотря на отчаянную ситуацию, считал, что мы не можем прервать рейс — нужно было доставить груз в Новый Орлеан. Это было указание от компании. Мы не имели права отступать, несмотря на глобальную угрозу, которая стремительно приближалась.

Мы продолжали путь, не зная, что происходит в мире, и надеясь, что на борту не появятся первые признаки болезни. Однако тревога становилась всё более ощутимой с каждым новым сообщением.

На второй неделе пути мы пересекали Балтийское море и двигались через Кильский канал. Всё шло по плану, и мы не ожидали проблем, но по радиостанции поступали сообщения, что в нескольких крупных портовых городах Европы ситуация становилась критической. В порту Гамбурга была введена временная блокада, из-за эпидемии "Химерона" были закрыты все учреждения. Мы слышали и другие сообщения, что на территории Великобритании и Нидерландов начали создавать карантинные зоны. В один из вечеров, проходя через канал, мы получили сигнал с одного из судов, которое сообщало о вспышке эпидемии на борту и запрашивало помощь у береговой охраны и службы спасения.

Каждое новое сообщение было как удар в сердце. Мы были на полпути к Атлантике, и, несмотря на страх, следовали маршрутом. Погода оставалась спокойной, но каждый из нас осознавал, что всё может измениться в любой момент. На борту мы начали усиленную проверку здоровья экипажа, но пока никаких признаков заболевания не было. Тем не менее, напряжение нарастало, и мы стали всё более изолированными от мира.

Когда мы вышли в Атлантику, и судно продолжало двигаться к порту назначения, всё чаще стали поступать сообщения о вспышках болезни в США. В одном из сообщений сообщалось, что в Майами и Новом Орлеана зафиксированы первые случаи заражения. В ответ на это власти США закрыли многие портовые и воздушные сообщения. Спасательные службы в нескольких крупных городах объявили о введении карантина, а федеральные власти подготовили меры по ограничению передвижения по стране.

На капитанском мостике было особенно напряжённо, когда наступил момент подготовки ко входу в территориальные воды. В пяти милях от указанных как точка доклада портовым властям координат раздался голос из УКВ радиостанции:

- "Vessel with a call sign: Charlie, Charlie, Quebec, Mike, this is US Coast Guard, over."

Подскочив из кресла и потушив сигарету я по привычке бросил взгляд на постер с надписью "Позывной: CCQM" и подобрал трубку радиостанции:

- "US Coast Guard - This is Motor Vessel North Wind"

- "Proceed to New Orleans Anchorage. Stand by for further instructions. You are requested to anchor at the designated quarantine zone, over."

Инструкции были ясными, но напряжение не отпускало. В этот момент мы начали готовиться к постановке на якорь. Из УКВ вновь раздалась речь, но голос на этот раз принадлежал женщине:

- "New Orleans Port Control here. Please confirm your vessel's status. Over."

- "This is "North Wind". We are requesting permission to anchor in quarantine zone in accordance with the Coast Guard instructions, Over."

-"Is anyone sick on board?"

-"Negative"

-"Permission granted. Anchor at the designated quarantine zone immediately and await further instructions. Do not approach the dock, over."

Постановка на якорь была завершена, и судно замерло в безмолвном ожидании.

Наша задача была ясной: доставить важный груз из Санкт-Петербурга, нашего порта отправления, в Новый Орлеан, США. Судно "Северный ветер" было загружено контейнерами с промышленным оборудованием, произведённым на заводах северо-запада России. Среди груза были крупногабаритные станки, электрогенераторы и детали для нефтяной отрасли, которые требовались американским заказчикам. Контракт был крупным, и капитан Васильев не раз подчёркивал, насколько важна своевременная доставка.

Маршрут предстоял непростой. После выхода из Санкт-Петербурга мы должны были пересечь Балтийское море, пройти через Кильский канал в Германию, затем выйти в Атлантику. Путь через океан — это всегда испытание для команды, особенно в зимние месяцы. Несмотря на благоприятные прогнозы на старт, мы знали, что погода в Атлантике может быть непредсказуемой.

Мой первый месяц на борту был насыщен событиями. Я знакомился с коллегами, изучал судно и учился работать с новыми системами и оборудованием. Моя работа как помощника капитана включала помощь в управлении судном, проведение навигации, помощь в мелком ремонте и поддержку старших офицеров. Я также взял на себя обязанности по поддержанию связи с берегом, что особенно важно для успешного выполнения рейса.

Работа на "Северном ветре" быстро поглотила меня. Каждый день я осознавал, как сложна и многогранна жизнь на большом грузовом судне. Мы проходили через бурные воды, сталкивались с трудностями в ремонте и обслуживании судна, но всё это делало нас сплочённой командой. Мы были как семья, поддерживая друг друга в любой ситуации.

Я часто наблюдал за горизонтом, размышляя о том, как много ещё впереди. Мы были на верном пути, и я был уверен, что этот рейс будет успешным. Погода была благоприятной, а команда — сплочённой и профессиональной. Мы не знали, что на горизонте уже сгущались тучи.