Северный ветер⁠⁠

Глава 3: Тишина на якоре

Дождь мягко шуршал по палубе, укрывая “Северный ветер” серым пологом. Ветер почти утих, и лишь редкие капли срывались с карниза мостика, оставляя на стекле иллюминаторов тусклые разводы. Максим сидел в кресле вахтенного, держа в одной руке чашку крепкого кофе, в другой — сигарету. Этот кофе был таким густым и горьким, что казалось, будто он способен разбудить даже самого усталого моряка, но никак не мог согнать мысли, которые заполняли голову.

Он смотрел на горизонт, где из-за дождя невозможно было различить берег, но прекрасно знал, что он близко. Едва ли десяток миль отделял их от берега. Сигнал мобильной сети то появлялся, то пропадал, но это не имело значения. Максим уже сотню раз безуспешно пытался связаться с родными: звонки обрывались, сообщения не уходили. Даже новости в интернете не удавалось прочитать — операторы блокировали доступ к сети.

Он думал о доме. Мать, всегда мягкая и заботливая, она ненавидела его работу, беспокоилась, но никогда не говорила этого в лицо. Она всегда встречала его с рейсов тёплым ужином и словами: “Ну что, снова море победило?” Отец, наоборот, гордился выбором сына. Он был моряком в душе и профессии. Старый рыбак, он знал море как свои пять пальцев. В детстве часто брал Максима с собой на лодку и Максим до сих пор помнил те поездки. Дни, когда отец, улыбаясь, показывал, как управляться с сетью, рассказывал, как читать по звёздам направление.

В один из таких дней отец и Максим рано утром вышли на лодке из небольшой бухты. Пляж за их спинами медленно уменьшался, пока не исчез за линией волн. Отец говорил с ним о том, как важно уметь понимать море, не бояться его.

— Смотри, Максим, — говорил он, указывая рукой на горизонт. — Это твоя свобода. Если хочешь её почувствовать, научись уважать море.

Тогда, будучи маленьким мальчиком, он не понимал всей глубины его слов, но сейчас они звучали в его голове всё яснее.

В тот день Максим впервые увидел дельфинов, играющих рядом с лодкой. Они плыли так близко, что можно было почти коснуться их рукой. Это было магией, которую он запомнил навсегда. Именно тогда, сидя в лодке, он впервые подумал, что хочет связать свою жизнь с морем.

Самые тёплые отношения у Максима были со старшим братом. Они всегда были близки. Старший брат учил его плавать, защищал от уличных хулиганов и впервые дал порулить старенькой машиной, которой сам гордился. Где он сейчас? Что, если этот проклятый “Химерон” добрался до их родного города?

Тишину нарушил скрип открывающейся двери. На мостик вошёл старший механик. Невысокий, коренастый мужчина с обветренным лицом и глазами, в которых читался целый роман о жизни. Его выгоревшая синяя роба была в пятнах масла, а из кармана торчал разводной ключ. Виктор Андреевич, или просто "дядя Витя", был из тех людей, чья жизненная философия казалась грубой, но по-своему правильной.

— Задумался? — сказал он с хрипловатой усмешкой, подсаживаясь к нему.

— Думаю о доме, — ответил Максим, затушив сигарету в старую жестянку из-под печенья.

Дядя Витя вздохнул и устало потер лицо.

— Сколько мы уже здесь? Месяц, если не больше. Провизия на исходе, пресной воды — кот наплакал. Топливо тоже подходит к концу. Генератор на последнем издыхании, но без него никак. Энергия нужна, чтобы хотя бы освещение работало. Да и холодильники без электричества долго не протянут.

Разговор прервал звук шагов. На мостик вошёл капитан. Высокий, худощавый мужчина с суровым лицом, он держался уверенно, как человек, привыкший нести ответственность.

— Перестрелки слышали ночью? — спросил он, подсаживаясь к ним.

— Да, слышали, — ответил Виктор Андреевич. — И вертолёты кружат всё время. Не к добру это.

— Возможно на берегу мародёры хозяйничают. Утром по УКВ на 12 канале передали, что ввели комендантский час, но, судя по выстрелам, это не особо помогает, — добавил капитан. — Что дома, Макс? Новости есть?

Максим покачал головой.

— Ничего. Ни позвонить, ни написать. Родные… Не знаю даже, в порядке ли они.

— У меня жена и дочка в Новосибирске остались. Последний раз слышал их по выходу из Санкт-Петербурга, — проговорил Виктор Андреевич. — Сказали, что всё хорошо. Но как сейчас… Кто знает.

— У меня брат в Москве, — добавил капитан. — Жена с дочкой туда уехали, а я… Только здесь и могу быть.

Они сидели молча, каждый в своих мыслях. Дождь продолжал шуршать, но теперь казалось, что он не приносит покоя.

Тишину разорвал резкий сигнал УКВ-радио. Максим автоматически потянулся к ручке громкости, сделав звук чуть громче. Из динамика раздался ровный, но напряжённый голос:

— Внимание всем гражданским и коммерческим судам в водах Соединённых Штатов Америки. На территории страны введено военное положение в связи с неконтролируемым распространением вируса "Химерон". Все порты остаются закрытыми для гражданского судоходства до дальнейшего уведомления.

Голос продолжил, теперь более жёстко:

— Любое нарушение карантинных зон, а также попытки входа в порты будут считаться актом угрозы национальной безопасности и караться немедленным применением силы. Просьба всем судам оставаться на якоре или немедленно покинуть территориальные воды США.

После короткой паузы голос снова зазвучал:

— Повторяем: на территории Соединённых Штатов объявлено военное положение. Ожидайте дальнейших инструкций.

Связь оборвалась, оставив за собой только гул радиопомех. На мостике повисла гнетущая тишина. Капитан поднял взгляд, в котором читалась не тревога, а холодная решимость.

— Они нас здесь оставили, — пробормотал Виктор Андреевич. — Как мусор в море.

— И домой мы не вернёмся, топливо на исходе — добавил Максим, чувствуя, как в груди всё сильнее сжимается тугой узел.

Капитан кивнул.

— Собираем всех в кают-компанию. Надо обсудить, как мы будем действовать дальше. Запасы не бесконечны, а помощи ждать неоткуда.

Максим молча кивнул и отправился к трапу. Тревожный голос радио всё ещё звучал в ушах, напоминая, что теперь их жизнь зависит только от них самих.