Ssascha

Вообще, я не рисовал с детсадовского возраста, но сейчас меня почему-то проняло, вдохновился древнеегипетскими фресками. По-моему получилось не так плохо, как я думал сначала. Жду критики, все-таки это мой первый рисунок.

Материал и программа: сначала сделал набросок на бумаге, потом отсканировал его и обвел в Paint

Использовались ли в работе готовые изображения?*: Да

Если "Да", то откуда были взяты исходные изображен: бабочка-монарх на ошейнике отсюда - http://clipartmania.ru/gallery/butterfly/60146-babochki-755....

Всё, что делается в мире, делается ради женщины. Любые открытия, исследования — все достижения человечества делаются мужчинами ради того, чтобы заполучить женщину в свою постель. Она всегда — движущая сила своего самца, а его сущность отдавать ей: свою сперму, свою работу. Женщина всегда первична, мужчина без нее теряет намного больше, потому что без неё нет движения, нет стимула отдавать и реализовываться. Если бы мужчина не хотел женщину, а женщина не хотела больше, чем он может ей дать, мир бы остановился в своём развитии. Именно так развивается человечество и по сей день: на ускорение, на усложнение уже наработанных программ, и феминизм сыграл в этом свою, очень важную роль.

Главным двигателем истории с первобытных времен было мужское сексуальное либидо. Он хочет оплодотворить ее и получить за это оргазм, высшее наслаждение в мире физическом. У женщины родится детёныш, а мужчина будет носить ей мясо мамонта, чтобы снова и снова иметь возможность получать оргазм. Это всё его природа — получать наслаждение через совершение отдачи ей. Природа женщины — получать от мужчины. Сама она без его помощи не сможет ни забеременеть, ни добыть мамонта. Так было и так будет всегда. Мужчина, готовый на всё ради удовлетворения своей похоти, исхитрялся, изобретал новые способы добычи мамонта, передавал знания об охоте и войне следующему поколению. Стремился выполнить свою видовую роль лучше других мужчин, чтобы быть выбранным как можно большем количеством самок, расширить таким образом свое сексуальное право. Желание к женщине (это чувство похоже на обычный голод) вынуждало его развиваться, познавать мир, нарабатывать нейронные связи, при это он никогда не воспринимал ее как человека.

Однако женщина никогда не играла и не будет играть свою собственную роль в происходящим, потому что ее сущность в получении от мужчины, а не в самостоятельном создании чего-либо. Она никогда не догонит его ни в науке, ни в искусстве, ни в чем-то другом. Женщина всегда будет на полшага позади в хорошем смысле. Не потому, что она глупее или хуже, а потому что так задано природой.

Но не каждая женщина способна вдохновить мужчину. Для того чтобы это произошло, между ними должно возникнуть сексуальное влечение. Женщина должна быть, прежде всего, соблазнительной и желанной для мужчины, но ей нельзя отдаваться ему сразу, а нужно дать самцу возможность побороться за себя, именно это и является ее смыслом жизни.

Он не мой, а я не его. Он не устраивает мне сцен ревности, не ищет меня вечерами, не требует от меня выглаженных рубашек и горячего ужина, моей любви и внимания. Я сама это всё дарю ему, испытывая при этом неописуемое счастье. Я жду с ним встреч, пусть коротких, но полных любви и страсти. Живу от встречи к встрече, мысленно проживая все испытанные с ним эмоции в часы одиночества и лёгкой грусти. Я не ревную его ни к его, возможно опасной работе, ни к жене, ни к детям.

Я знаю – лучшего для меня быть не может. Он вырывается из объятий своей жены, запыхавшись, бежит на встречу ко мне, его дыхание замирает, когда мы встречаемся взглядом. Его глаза отражают блеск моих глаз, а по-детски искренняя улыбка озаряет его лицо – это и есть СЧАСТЬЕ!

Струящееся шампанское, звон бокалов, весёлый смех, громкая музыка – всё это словно окутано матовой пеленой, на фоне которой я и он… рядом со своей женой. Немного спиртного, лёгкий дурман, и я уже без стеснения дразню его своим танцем. Едва прикрытый флирт, двузначная улыбка, я не замечаю, как меня начинают испепелять желчными взглядами его жена и все присутствующие женщины.

— Не дразни меня, девочка, – прошептал он хриплым, возбуждённым голосом, прижав меня к стене, когда вся наша компания гурьбой ринулась на свежий воздух. Я выскользнула из его объятий и пошла вперёд, бросив на него дерзкий взгляд.

Но это было сильнее меня. Я не могла не дразнить его, не возбуждать в нём животное желание. Я чувствовала колоссальный всплеск эмоций, каждый раз ловя его взгляд на себе. Эта яркая вспышка, которая разожглась между нами, наполнила всю меня настоящей, зрительной любовью. Кто-то может обвинить меня в аморальности, но тот, кто хоть однажды испытывал этот всплеск эмоций, бешеный ритм сердца, сменяющийся резким замиранием дыхания, поймёт меня.

Его невозможно контролировать, сил таких не найдётся, чтобы его подавить. Хотя… знаете, если быть откровенной, то даже если бы во мне и нашлись силы подавить эти чувства, я бы этого не сделала, уж слишком велик соблазн поддаться своим слабостям. Я словно в воздухе чувствовала его аромат, сквозь шум музыки и громкий смех, слышала его дыхание и биение сердца, кожей чувствовала его взгляд на себе. И я была уверена, что он чувствует то же самое.

Я не удивилась, увидев вскоре его автомобиль припаркованным за углом офиса, где я работала. Нет, я не остановилась и даже не замешкалась. Увидев его, я прошла своей привычной походкой, но обрадовалась как ребёнок, услышав звук его приближающегося автомобиля.

А затем последовали частые, но всегда короткие встречи. Я понемногу воровала его у жены, его ласки, нежные поцелуи, тёплые объятия, взамен даря ему свои чувства, обволакивая своей любовью. А иногда, совсем редко, но нам удавалось проводить с ним целые ночи, полные нежной любви и дикой страсти.

Горящие свечи, запах жасмина, источающийся от тлеющей ароматизированной тростинки, тонкий дымок, обволакивающий комнату. Всё это создавало атмосферу романтики и будоражащей опасности.

— Милый, погаси свет!

— Зачем, разве ты стесняешься меня или своего тела?

Нет, у меня никогда не было комплексов, связанных с какими-то изъянами моего тела, я всегда его любила. Мне нравится, когда мужчина смотрит на меня, вглядывается в каждый изгиб, нежно проводя рукой по моим плечам, талии, бёдрам. Но темнота для меня играет особую роль.

В темноте просыпается лёгкий страх, который сопровождается ещё большим выбросом феромонов, что способствует более сильному возбуждению. Чувство опасности, которую несёт с собой темнота, и одновременное с этим чувство защищённости любящим и любимым мужчиной, вступая в контраст, дарят огромные эмоциональные скачки.

Я включаю музыку и начинаю медленно двигаться под неё. Дразнящий взгляд, зазывающие взмахи запястья, резкие повороты головы, плавные движения тела – этот танец разжигает в нём всё большее желание. Точно так же – танцем при луне – первобытные самки возбуждали воинов и охотников, вдохновляя их на победный бой. И только страстная женщина в современном обществе может позволить себе этот танец и получить от него удовольствие. Это она – рождённая без каких-либо запретов на сексуальные связи с мужчинами, без стыда может скинуть с себя одежду и наслаждаться полным желания и восхищения взглядом мужчины.

Я любила дарить ему свою ласку и чувства, благодаря чему он менялся на моих глазах. Из жесткого и черствого самца он превращался в заботливого и ещё более сильного и властного мужчину, чем он был ранее. Его успех в бизнесе, лояльное отношение к окружающим людям, снижение неприязни и жестокости, которая в нём была – всё это было ничем иным как результатом воздействия моих эмоций.

Совсем скоро об этой запретной связи узнал весь наш маленький городок. «Стерва», «шлюха», «Пошла, гляньте-ка, пошла», «Куда только родители её смотрят» – шипели все знакомые и даже незнакомые мне женщины. А я не шла – я летала над ними всеми! Я не опускала глаза в пол, но и не ходила с гордо поднятой головой. Я просто порхала от счастья, каждый раз взлетая ещё выше, когда получала от него очередное sms.

А сплетни и злобный шепот за спиной не обходили стороной ни одну страстную женщину в прошлых и нынешних временах. В средние века нас называли ведьмами и сжигали на кострах. Ещё совсем недавно наши заборы в деревнях измазывали дёгтем. Сегодня нам намного проще, хотя от этого порой не легче.

«Как ты так можешь? Разве тебе не стыдно? Ты разрушаешь семью, ты заставляешь его отвернуться от жены, которая его любит, от детей, которые нуждаются в отце! Не этому я тебя учила! Не для этого я тебя растила! Ведь женщина должна беречь тепло домашнего очага, рожать детей, с уважением относиться к чужим семьям. Нет, ты не женщина, кто же ты такая?» – с горечью и слезами на глазах отчитывала меня мама.

Нет, мне не было стыдно, и не чувствовала я угрызений совести, да и семью разрушать не собиралась. Я даже слышала, что кто-то из психологов выдвинул теорию, что любовница укрепляет семью. Тем не менее, после долгих уговоров матери и сестёр я с щемящей болью в груди отпустила своё счастье. На вопрос «кто я такая» я знаю ответ – я женщина не рожающая и никому не принадлежащая. Я та, которая превращает животную случку в эмоциональный секс. Я та, которая любит!

Воспоминания о мгновениях, проведённых в объятиях не моего мужчины, не оставляют меня. Стоит мне закрыть глаза, как передо мной появляется он. Я снова вижу блеск в его глазах, улыбку на его лице, его сильные руки, спускающиеся вниз по моему животу. Я бы без малейшего сожаления снова кинулась в его объятия, но… «возвращаться обратно – плохая примета».

Скоро наступит весна, на деревьях распустятся листья, под ногами зазеленеет трава, я смогу надеть лёгкое платье и воздушной походкой гулять по парку, всматриваясь в красоту растений, улыбаясь прохожим, кокетливо оборачиваться и ловить их взгляд. Я буду дарить им свою улыбку, лёгкий игривый взгляд, а потом я встречу того, кому захочу подарить всю свою любовь и нежность.

Вечеринка дома, праздничное настроение, много приглашенных гостей. Почти все гости между собой знакомы, ну и, конечно, не без вновь пришедших юных девушек, новых пассий моих друзей или просто залетных подруг с прекрасными стройными телами и широко раскрытыми глазами. Сегодня в гостях будет мой друг Антон, балагур, душа компании, шут, весельчак, свинья и редкостная сволочь. За день до этого я имела счастье приглашать его на эту вечеринку, и, как всегда, мне пришлось его уговаривать, понимая при этом, что даже если будет ядерная война, он обязательно выживет и все равно придет. Как всегда его интересуют два вопроса: будет ли «жареная кура» и «новые телки»...

Вот уж точно про него сказано: «видеть вас одно удовольствие, не видеть другое»! И правда, вечер с ним принципиально отличается от вечеров с примерно тем же составом, но без него. Как правило, он приходит последним, когда зрители уже в сборе. Не могу сказать, что это самая яркая и сильно выделяющаяся фигура в компании, нет, просто невозможно не отметить то, что расслаблены в его присутствии далеко не все. Не буду писать про тех, кто давно с ним знаком, принял его и смирился, скажу лишь, что личная жизнь каждого закрыта от него на тяжелый засов и подперта шваброй. И не зря: на его счету есть пара веселых разводов и несметное количество громких ссор!

Его голос уже слышен от лифта, при том, что в коридоре никого нет. Без приветствий, снимая ботинки, он уже рассказывает историю о том, как непросто он добирался, что он услышал в машине по радио, как чуть не снял двух проституток, и мы бы его никогда не дождались... Дальше следует цензура.… Не затыкаясь ни на минуту, его губы, похожие на помидоры, лезут целоваться, как же! Целоваться! Это обязательная процедура при приветствии, прощании, прощении, да и просто между делом...

После этого следует неизбежный проход в гостиную, к СТОЛУ! Ехидный прищур при осмотре народа и похабный осмотр новых жертв! Ему по барабану, о чем до него тут говорили, хочешь, не хочешь, но далее разговор пойдет, отталкиваясь от него! Упаси Господь, какой-нибудь левой девочке сделать ему культурное замечание, в любой, даже легкой форме. При легких формах я успеваю вставить слово или перебить его, тем самым отведя от жертвы, но, увы, только на время. Как правило, спустя некоторое время он возвращается к ней, и тут уж как Бог пошлет. Переведя свой взгляд на нее, а естественно, и взгляд остальных, он делает многозначительную паузу, а далее следует диалог, нет, скорее монолог, он говорит, что у нее «классные сиськи», и с совершенно потрясающей искренностью спрашивает: «Свои?» Ей бы засмеяться, отшутиться, обидеться, в конце концов! Но, нет! Она начинает диалог под заголовком, что в женщине самое прекрасное глаза, душа, культура на худой конец, тем самым по самые гланды заглатывая наживку.

Чем дольше длится этот разговор и чем больше человек и аргументов в нем задействовано, тем больше народу за этим столом будут потом долго и свято верить, что в женщине самое прекрасное - это сиськи! Где и при каких обстоятельствах можно столько говорить об этом? Как при обсуждении этой темы можно смеяться до слез образованным и зрелым людям? Тем не менее, лично я хохочу до слез, мне уже никого не жалко и не надо защищать, мне бы дух перевести от смеха! В начале разговора правда на ее стороне, но после трех его слов ее аргументы заканчиваются. И как-то все сразу врубаются в то, как надо дальше себя вести! А особенно другие девочки!

Когда Антон начинает жрать, повторюсь, не есть, а жрать, куски несчастной куры вместе со слюнями летят в разные стороны, это и естественно, ведь даже когда он ест, он не замолкает, говорит и смеется. Больше ни у кого не возникает желания сделать ему замечание, более того, и это факт, все вокруг как бы забывают о культуре. Нет, конечно, не начинается повальный грех, мат и танцы на столе, но вся сервировка, тарелочки, салфеточки, как и все реверансы и подобранные слова смешиваются в общую воронку и за ненадобностью вылетают в форточку. В этом доме, в этом обществе, на этот период времени воцаряется совершенно другая система ценностей.

Это не коллективный гипноз, бред, помутнение, нет! Это практически незаметный процесс: вроде, все идет своим чередом, вроде, есть веселый и необычный парень (а из свиньи в необычного парня, он превращается в считанные секунды), вроде, он нравится девушкам, а они очень быстро отказываются от своих протестов, вроде он нормальный мужик с точки зрения наших мужиков. Все очень незаметно для всех! Его неосознанно опасаются, за ним повторяют, с ним, черт возьми, соглашаются и заканчивают его начатые фразы! Вот он уже окружен новенькими, точнее они окружены им, сразу и все! Вот они уже краснеют и хихикают, выставляя вперед сиськи - а как-же, этот вопрос за этим столом уже решен! Вот они уже ржут, забыв про манеры, над высмеянными им общими знакомыми, нередко сидящими за одним столом здесь и сейчас!

Он напоминает танцевальные гусли из мультика, когда ноги сами танцуют, а рот сам поет против воли, только никто этого не замечает, на данный момент все естественно! Он действительно способен заставить смеяться на собственных похоронах! А дальше... наступает момент, когда ему надо куда-то уйти, на другую вечеринку, в другие гости, не парясь, он встает и с улыбочкой говорит что-то типа: «ладно, упыри, поехал я, а то скучно тут с вами... баранами», и, прихватывая с собой одну, а то и двух сразу, ретируется, перецеловав всех и послав воздушный поцелуй. А мы... что мы.... остаемся одни, при том, что нас 15 или 20, нам какое-то время всем очень пусто. Мне так кажется, что мы в этот момент действительно скучные бараны и упыри, и никаких «за» или «против» нет, просто, опять же на каком-то подсознании, какое-то время мы не можем выровнять привычный темп, разговор, да вернуть почву под ноги, в конце концов! Мы без него продолжаем в том же духе, не осознавая этого, обсуждаем, говорим по инерции, сплетничаем, но уже совсем не смешно и не легко, как это делает он! А потом, спустя небольшой отрезок времени, возвращается привычный кураж и веселье, общение и шутки, но совсем другие! Наши! Культурные и добрые, но не такие смешные, а его как будто и не было. А на самом деле БЫЛ! И ЕЩЕ КАК БЫЛ!

- Никогда, слышишь? Ни-ког-да, ни при каких обстоятельствах, что бы ни случилось – намеренно или нет, не рассказывай мужу о своих изменах, – вдруг очень серьёзно сказала мне мама, - даже если тебя с любовником застали в постели с поличным. Отнекивайся, как можешь! Мол, спала, никого не трогала, не знаю, как он здесь оказался.

Я заинтригованно смотрела на нее. Мне было 12-13 лет. О чем это она?

Она продолжала:

- У меня была подруга в мединституте, красивая, как сказка. Черные длинные густые волосы, белоснежная кожа, огромные голубые глаза. Невозможно было глаз оторвать. Ее красота действовала магически на всех лиц мужского пола, да это и понятно. Она еще на первых курсах вышла замуж за мужчину старше себя. Хороший человек, заботливый, хозяйственный, но жутко ревнивый, ни на шаг ее никуда от себя не отпускал.

Она смеялась, когда он высказывал ей какие-то претензии, почвы для этого, по её мнению, не было. Но однажды что-то все же случилось, она оступилась. Преследуемая чувством вины и раскаяния, она призналась мужу в своей измене. Он её задушил на месте, жестоко, и ещё долго не мог остановиться, избивая её уже безжизненное тело. А потом покончил с собой. Мы хоронили их всем институтом. Два трупа. Два гроба. Ее гроб был закрытым. Говорят, её невозможно было узнать, живого места просто не было.

Я слушала её, застыв в ледяном ужасе.

- Никогда! Слышишь? – подвела черту под своим рассказом мама. Я, проглотив ледяной комок, кивнула, соглашаясь.