OlesyaChadova

Периметр. Выживание

Первая глава тут: Внимание, граждане! (глава 1)

Эта глава про Лекс. Она тоже вышла крупной, поэтому, как и предыдущая, будет разбита на две части, будьте внимательны.

В конце главы  будет небольшой бонус.

8 апреля 2018 года, Москва.

Парня, встреченного в торговом центре на берегу Москва-реки звали Женёк.

Женёк - увлекательная личность, возрастом что-то между двадцатью и сорока годами. Он имел прописку где-то поблизости, но в основном всё свободное время использовал на прогулки по местности с целью посещения своих закадычных друзей со множеством самых различных интересов. Евгений оказался удивительным человеком, которого начало апокалипсиса обошло стороной и мимо. Пятого апреля, днём, Женя проснулся на квартире у одного из своих друганов с жуткой головной болью, которая его, однако, не смутила, ибо была частым гостем в этой буйной головушке. Не сумев растолкать парочку участников предшествующих возлияний, валявшихся неподалеку на диванах и коврах, Женя, опять же ничтоже сумняшеся, списал это на последствия вечерней славной попойки. Освежившись найденной бутылочкой пива, он уверенно отправился домой сменить одёжку, ибо перед этим не бывал в родных пенатах уже несколько дней.

И дошёл. То ли не заметив с бодуна, то ли маршрут такой попался, но Евгений не встретил по дороге никаких явно проявленных разрушений. Отсутствие людей его не смутило по простой и легко объяснимой им причине — он был уверен, что на дворе раннее утро, а никак не вторая половина дня.

Хорошенько отмывшись водой из тазика, он списал отсутствие воды на поломки в системе водоснабжения, а отсутствие электричества соотнес с отсутствием своевременной оплаты, которую он вносил от случая к случаю, и случаи эти были довольно редки. Поспал — уже до вечера, переоделся и, выспавшийся и посвежевший, а главное — проголодавшийся Женя, не найдя в обесточенном холодильнике убедительного запаса провианта, откопал по карманам пару сотен рублей и отправился на поиски пищи.

И лишь тут, почти дойдя до магазина, вдруг осознал ошеломительную, ужасающую новость: Москву захватили пришельцы!

- Нет, ну сначала я подумал, что всё. Она, родимая. Белочка. Чего-то мы с Пашкой не того тем вечером, того, приняли. В стену вжался и стою. И смотрю, как эта махина по улице протыгыдыкала. Вдаль. И — тишина…

- И мертвые с косами стоят, - хмыкнул Слава.

Евгений воодушевленно закивал:

- Ага, ага. Ну и вот, стою, значит. Смотрю. Но людей-то — никого… А жрать хочется. Ну я и тихохонько в магазин потопал. Захожу. А там… - Евгений поморщился, его лицо потемнело, и он замолчал. Лекс и Виктор понимающе и сочувствующе кивнули. Они примерно представляли, что мог увидеть парень в продуктовом магазине.

- Ну, жрать все равно надо, - морщась, будто сам себе противен, продолжил Женя, - схватил че первое под руку попалось и бегом оттуда. Хотел к дому — но тут слышу звон, грохот — оглядываюсь — а там из окна хер пойми какого этажа пришелец этот вываливается. Жу-у-уткая тварь. Кузнечик пьяного человека, авторитетно вам заявляю. Ну, я и припустил. Сам не понял, как у «Мари» оказался. Это так торговый центр этот называется. Прошухерил по этажам, забился в какой-то угол и ни гу-гу. С тех пор тут и обитаю. Еды тут с запасом. Трупов нет. Люди не заходят, пришельцы тоже. Ну, я стараюсь сильно не светиться, иногда из окна аккуратно выглядываю. Так. Краем глаза. Жду, когда армия явится, эвакуация там, будут же Москву отбивать у этих насекомых обратно, столица все-таки, как вы думаете?

Виктор жалостливо посмотрел на него, но промолчал.

***

Ночь Лекс и ее товарищи вновь провели на крыше. Здесь тоже было достаточно архитектурных изысков для укрытия - выжившие смогли развести небольшой костерок.

У огня-то, уплетая подогретую тушенку, Евгений и поделился с ними своей историей.

Холодало, и, зябко кутаясь в спальные мешки, люди молча радовались раздобытой в «Мегаполисе» термоодежде. Звезды тускло поблескивали сквозь багрово-фиолетовое небо, в другое время восхитившее бы зрителей удивительной для Москвы чистотой. Но не теперь, когда, даже потемневшее с заходом солнца, оно всё равно несло в себе багровые оттенки. Звезды, чей свет теперь отдавал красноватым, смотрелись на нём довольно жутко.

От предложения присоединиться к их компании Евгений отказался, игнорируя все аргументы в пользу массовости случившейся катастрофы. Женя понимал желание новых знакомых добраться до домов и семей, но сам с насиженного места сниматься не хотел — он наивно и искренне верил в силу государственного аппарата и российской армии. Подозрения спутников об атаке странными молниями в первую очередь на важные военные объекты он тоже отмёл без обсуждений.

Пару утренних часов после завтрака выжившие подарили детям — и Инка, и Сашка, несмотря на бодрое физическое состояние, начинали уставать психологически — чаще затихали и грустили, меньше болтали. И будто этого мало – Инка еще и шмыгала носом, вынуждая Кэт и Лекс раз от раза обеспокоенно прикладывать руки к маленькому лбу в напряженном ожидании повышения температуры.

В «Мари» весьма кстати оказалось целых два детских центра развлечений - решили дать детям повеселиться, забив на возможную опасность привлечения внимания Охотников. Но безопасности ради не стали разделяться, а пошли все вместе, чтобы при нападении каждый мог укрыться под щитом Лекс.

Женя, впрочем, и тут игнорировал всё, что рушило его картину счастливого выживания в торговом центре до подхода армии, поэтому с выжившими в детский центр он не пошел, от демонстрации Олесиной и Катиной магии отмахнулся и отправился добывать им всем велосипеды, так как Слава обронил, что они собирались их подыскать.

Покачав головой, Виктор безнадежно махнул рукой на удивительного человека, обронив негромко: «Такой точно выживет», - и велел оставить парня в покое.

В итоге в путь выдвинулись после всех развлечений, хорошенько пообедав и тепло попрощавшись с Евгением — предстоял марш-бросок до Люберец — без малого девять километров, и то, если по прямой. Обойти жилые районы не оставалось никакой надежды — если до станции метро Котельники они еще могли идти промышленными зонами и Кузьминским лесопарком, то после Котельников — сплошь густо застроенные микрорайоны новых Люберец. Повезло в одном — Слава жил недалеко от железнодорожной станции, и после путь до Раменского друзья планировали продолжить по рельсам и шпалам в надежде, что, зачастую перегороженные глухим забором, железнодорожные пути хоть немного укроют их от рыщущих монстров.

Небо хмурилось. Лекс с беспокойством раздумывала о том, как бы эти странные явления, проявившие себя изменением неба, не повлияли и на климат. Одно дело, если впереди у них долгое лето для выживания. Для борьбы с монстрами, для поиска какого-нибудь убежища, для подготовки к зиме. Но если впереди похолодание…

Мерно шелестели спицы велосипедов. Даже подозревая, что Кузьминский парк они с ними не пройдут, путники решили хотя бы часть пути провести на колесах. Сашке личный велик решили не давать — у взрослых и скоростей было побольше, и мощности, при удачном раскладе на них можно было даже удрать от Мясников. Сашку в велокресле повез на своем железном коне Слава, как самый физически развитый и выносливый из них. Виктор, несмотря на боевое спецназовское прошлое и залеченное Олесей ранение, вёз пустое детское кресло — запасное. На всякий случай. Выжившие рисковать не хотели и полковника берегли.

Инка, тоже в велокресле, ехала с мамой, и такое же детское креслице ждало ее, тоже на всякий случай, на велосипеде Кати. Каждый был готов перехватить ребенка, если понадобится освободить Лекс пространство для маневра.

Или же чесать с ребенком вдаль со всех колёс, если ситуация станет критичной.

Но пока что им снова везло — то ли работала их тактика передвижения по безлюдным пустынным местам, то ли монстры были сосредоточены в какой-то другой конкретной местности, а не бегали на свободной охоте, как они предполагали, но они никого не встретили ни проезжая мимо промышленных зон Капотни, ни при пересечении довольно крупной улицы Верхние поля, ни в промышленном районе Люблино. И здесь, выйдя на Чагинскую улицу, они достигли Кузьминского лесопарка.

Территорию огораживали уходящие вдаль ровные секции металлического забора, и, как назло — ни одной дыры… Люди, при желании, вполне могли перебраться, но вот их железные кони, если не найти удобный перелаз — останутся тут, прослужив им не более получаса.

Ветерок тихо шелестел молодой листвой. Похолодавший апрельский воздух немного отдавал запахом земли, и в целом дышалось легко и приятно.

С явным удовольствием вдыхая полной грудью, Катя предложила:

- Может, пройдем немного вдоль забора? Авось где-нибудь сломанная секция или вообще — вход…

Взрослые молча согласились и, ведя велосипеды руками, неспешно двинулись по дороге вдоль парка. Вскоре наткнулись на указатель Ставропольской и Голочаевой улицы, миновали его и вышли на перекресток. Шедший впереди полковник вдруг резко остановился и вскинул сжатую в кулак руку, привлекая внимание остальных. Одновременно с этим предупредительно зашипел, пресекая попытки задать вопросы вслух. Насторожившиеся спутники осторожно догнали полковника и воочию увидели, что так встревожило Виктора Павловича.

Жилой дом.

Скрытая до этого от их взглядов девятиэтажка утопала в зелени прямо у дороги. Следом за ней — еще одна. И еще, и еще… Справа виднелся вылетевший с дороги и закопавшийся в зеленую поросль кустов автомобиль.

- Назад, все назад — прошипел Виктор, - Ну его на хрен, эти дома.

Выжившие осторожно попятились и вернулись вдоль забора к месту, откуда начали. В нерешительности остановились.

- Попробуем в другую сторону? - неуверенно спросила Катя.

- Мам! Там тропинка! - вдруг вскрикнула Инка.

- Тш-ш-ш! - испуганно обернулась на нее Лекс.

Люди нервно завертели головами, опасаясь, что крик ребенка мог привлечь чье-нибудь внимание. Инка виновато скуксилась. Олеся обняла ее, гладя по голове и успокоительно увещевая:

- Тише, малыш. Спасибо, ты умничка. Но не кричи так громко.

Сашка со Славой тем временем уже топали в указанном направлении, остальные двинулись следом.

Тропинка и правда была, и вела именно за забор. Само заграждение было практически цело. Практически — потому что не хватало всего пару штырей в одной из секций. Но получившегося отверстия хватило, чтобы с легкостью протиснулись все девочки, Сашка и Слава и даже полковник, имевший довольно плотное телосложение.

Немного поплясав с бубнами, смогли проволочь даже велосипеды — Катин и Олесин, как более мелкие — прямо через дыру, а мужские — поверх забора — Виктор и Слава, поднатужившись, подавали, Лекс, Сашка и Кэт принимали.

За забором какое-то время легко катили велосипеды руками по утоптанной траве со следами тропинок. Но вскоре углубились в лес, и путь резко усложнился.

Большие деревья — Лекс не знала всех пород, различила только знакомые даже ребенку березы да сосны — пока стояли довольно свободно, но молодая поросль все чаще попадалась целыми зарослями. То и дело дорогу начали перегораживать вырванные с корнем огромные стволы. Березы так вообще могли валяться целыми группами, будто в одиночку им падать было скучно. Некоторые упавшие деревья явно пролежали уже немало времени — судя по наросшим по стволу грибам, словно ракушки, обросшие корпус корабля. Некоторые казались совсем свежими. От вырванных корней, иногда прямо с комьями земли, оставались огромные ямы, где лежал не успевший растаять последний апрельский снег. Ощутимо холодало, и чем глубже в лес, тем более сырой и промозглой казалась погода. Качающиеся от усилившегося ветра стволы на фоне красного хмурого неба смотрелись жутковато и скрипели довольно угрожающе. Лекс заметила, что и Слава, и полковник все чаще тревожно на них поглядывают.

Выбирать дорогу становилось труднее. Из-за велосипедов приходилось делать весьма закрученные зигзаги, прокладывая путь среди деревьев. Даже маленькаяКарина теперь шла пешком. Иногда завалы из упавших стволов были такой длины, что проще оказывалось проволочь через них велосипеды, чем идти искать обход. Выдохлись спустя час. Со всех сторон их окружал лес, и ни следа цивилизации.

- Может, привал? - предложил Слава, устало воюя с загораживающими дорогу ветками.

Лекс молча свалила в траву своего железного коня и облегченно стащила со спины рюкзак.

- Давайте останемся тут жить, - с вымученной улыбкой предложила Катя, устраиваясь рядом с подругой. - Ну а что? Построим шалаш, а то и дом. Все монстры далеко. Еда есть, а я еще яблоки наколдую…

Лекс встрепенулась:

- А ты только яблоки любишь?

- В смысле?

- Ну, я, понятное дело, боевой чародей. С функциями защиты и, видимо, немного — лечения. А ты же, по всему, маг природы. Попробуй что-нибудь сделать… Ну, вон… С какой-нибудь травой.

Удивленно изогнув брови, Катя задумалась.

Слава с Виктором принялись готовить землю под костерок, выкапывая туристическими лопатками яму и тихо переговариваясь. Инка, минуту назад умиравшая от усталости и сидевшая на земле, привалившись к рюкзаку спиной, уже тащила Сашку рассматривать каких-то улиток под соседний куст. Лекс, озадачив Катю, прикрыла глаза и на какое-то время погрузилась в раздумья.

Кэт же теперь не могла оставить мысль о растениях. В конце концов, действительно глупо, если ее магия работает только на выращивание яблок из семечек. Возможно ли, что её, мм, сила… Распространяется на весь растительный мир?

Тихонько поднявшись, Катя двинулась к очередному березовому завалу, который преградил им путь и под прикрытием которого они устроили привал. Притронувшись к стволу березы, чьи корни нависали прямо над землёй, всё ещё её касаясь, девушка попыталась вызвать в себе те же ощущения, которые появлялись при выращивании яблока.

И вдруг вскрикнула, отскочив.

Слава и Виктор подпрыгнули и похватали топоры, Лекс торопливо поднялась, тревожно осматривая девушку.

- Ма-а-ам! - тревожно позвав, Карина подбежала к Олесе, за ней торопливо шел Саша.

- Оно… Оно! Живое!

Слава осторожно наклонился в сторону, пытаясь разглядеть дерево у Кати за спиной. Виктор посмотрел на неё вопросительно.

Катя несколько раз шумно вдохнула и выдохнула. Затем продолжила дрожащим голосом:

- Дерево! Дерево будто живое! Я его слышу!

Лекс сжала губы, сдерживая ухмылку:

- И что говорит?

Катя растерянно посмотрела на нее:

- Я… Я не поняла… Оно не совсем говорит. Я будто чувствую… Его мысли. Нет. Даже не мысли... Скорее эмоции, какие-то образы… Ощущения… Фу-у-х… Блин, вот вам не понять! Трогаешь его, а оно…

Виктор вздохнул:

- Ты чего вообще к нему полезла?

- Да Лекс вот… - стушевалась Катя, переводя стрелки на подругу. Мужчины дружно повернулись к Олесе. Та ответила невозмутимым взглядом:

- Что, ей только яблоки выращивать? Пусть тренируется, - и, повернувшись к Кате, добавила: - Ну, и попробуй поговорить с ним. Может, укатится с нашей дороги-то.

Катя скептически поджала губы и закатила глаза, но к дереву все-таки вернулась.

Спустя какое-то время, когда обед уже был разогрет и Слава приподнялся, чтобы позвать Катерину, выжившие вдруг смогли наблюдать удивительную картину — сами собой зашевелились ветки упавшей березы. Инка, взвизгнув, прижалась к матери, и уже из ее объятий вместе с остальными наблюдала, как корни дерева потянулись к земле, удлиняясь и утолщаясь на глазах. Мощными рывками врастая в нее, они тянули за собой березу, которая начало подниматься над землей, окруженная витающей золотистой полупрозрачной дымкой. Процесс занял минут десять. Всё это время выжившие сидели, открыв рты, и завороженно следили за творящимся волшебством.

Когда Катя устало опустилась у костра, жадно хватая банку тушенки и печенье, над их головами шелестела листьями обычная береза. Береза как береза. И не сказать, что только что была лежащим деревянным трупом. Ну ладно, полутрупом.

- Капец, как ты мочишь монстров и щиты ставишь так легко? Я вон одно дерево несчастное поставила, а сожрать, кажется, готова целого кабана.

Лекс осторожно присела рядом с ней, потерла подбородок и задумчиво ответила:

- Могу лишь предположить…

Виктор и Слава уставились на них заинтересованными взглядами:

- Ну-ну… Нам тоже интересно…

- Читала одну книгу. Художественную, естественно… Было там что-то про магию приращения и магию… Хм, как же её… Ущерба. Да. Уничтожать проще, чем выращивать. Вот так. Ты из своих собственных сил вернула к жизни дерево. Это намного тяжелее, чем просто ставить щит или убивать. Вот, кстати, когда я лечила Виктора — помнишь? В обморок на полчаса свалилась…

- Да, кстати, - Виктор поперхнулся. - Я же тебя не поблагодарил.

Лекс махнула рукой:

- Да-да. Давай без этого.

Виктор покачал головой:

- Нет, не без этого. Я чуть не погиб. Ты вообще уже не раз спасаешь нам жизни. Хотя я, честно говоря, поначалу отнесся к тебе с опасением. С большим таким опасением…

- Я сама к себе отношусь с большим опасением… А насчет помощи - тут каждый помогает по мере сил, - поморщилась Лекс, недовольная, что разговор зашел не туда, куда планировала. - Я сама одна так быстро и далеко с ребенком не ушла бы. И вообще… Давайте поедим и двинемся дальше — если Катьку вовремя и на убой кормить — она нам теперь все завалы расчистит.

Спутники заулыбались.

Катя скептически посмотрела на Лекс, потом на себя, вздохнула и снова принялась за еду.

После перекуса продолжили путь. Теперь двигаться действительно стало легче. И не только потому, что жующая на ходу Кэт убирала с их дороги самые сложные завалы, если перебраться самим совсем не оставалось возможности, а только в обход - в целом, вдохновленные увиденным, с приподнятым настроением, путники двигались бодрее.

Иногда порыв ветра приносил запах талого снега — он сохранился в непонятных рытвинах и траншеях, в ямах, оставшихся после деревьев, вырванных из земли вместе с корнями неизвестной силой. Странно, но следов разрушительных молний они в лесу не встретили. Хотя это вполне вписывалось в их концепцию тактики нападения пришельцев — обстреливать только важные или населенные объекты.

Вскоре, внезапно для себя, вышли на старую дорогу. Она пересекала им путь, и в десятке метров справа виднелся какой-то знак.

Сориентировавшись быстрее остальных, Слава тут же оседлал велосипед и подъехал к знаку. Крикнул оттуда:

- Территория охраняется служебными собаками!

Виктор повернулся к Лекс:

- Будем проверять?

- Понять бы, где мы, что мы…

- Кто мы? - в тон ей вставила Катя.

Лекс, не обратив внимания, закончила:

- И насколько мы глубоко в лесопарке.

Виктор отыскал среди молодой травы относительно сухое место, сбросил рюкзак и снова развернул свою карту.

Подошедший Слава скептически заметил:

- Вряд ли на картах отмечали парковые тропинки.

- То тропинки, а то вполне себе дорога. Вот она, - ткнул пальцем полковник, - а вот где на ней мы — не понять. Зато понятно, что мы идем во-о-т отсюда… - он провел пальцем до Чагинской улицы, - а значит, идем к дороге с этой стороны, - его палец снова вернулся к дороге, - и значит… Что вправо от нас дорога уткнется в некое место… Откуда уже пойдет в нужную нам сторону, к МКАДу. Двигаем? Здесь можно и на велосипеды снова сесть…

- Да! Да! Хочу кататься! - подслушивающая разговор Инка весело запрыгала. Лекс и Слава кивнули и принялись рассаживать детей в велокресла.

Периметр. Выживание

Первая глава тут: Внимание, граждане! (глава 1)

Дима.

***

Провиант пропал. Поборов брезгливость, Дима покопался в огрызках колбасы в поисках уцелевших кусков, но не обнаружил ничего стоящего. Рюкзак, если это слово применимо к лоскутам истерзанной ткани, тоже пришлось бросить. А вот обломок клешни — трофей достойный, и в хозяйстве пригодится, хотя бы в качестве ножа.

Осторожно, чтобы не порезаться, Дима завернул острый обломок в обрывок ткани и запихнул в карман. И уже в сравнительно спокойной обстановке осмотрел салон автобуса. Многочисленные дырки в стене просвечивали, как дно дуршлага, пол усыпан обломками фанеры. Под сиденьем сиротливо лежал чей-то мобильник с клубком спутанных наушников. Пара рюкзаков осталась без хозяина, внутри — в основном учебники и прочая макулатура. Дима разжился парой ручек и маркером. И — неизвестно зачем – прихватил едва начатую пачку сигарет, обнаруженную в маленьком боковом кармашке. Там же была и зажигалка, но без искры.

Пару минут он изучал содержимое студенческого кошелька: скидочные карты, пара банковских и немного мелочи. Понадобятся ли ему в дальнейшем деньги? Будут ли они вообще котироваться, если хаос, царящий в области, раскинулся повсеместно?

От карточек точно не будет никакого проку, а пара смятых купюр карман в любом случае не тянет. Куда более ценной находкой оказалась недопитая бутылка минералки. Разгорячённый после потасовки с монстром Дима с наслаждением – и некоторым сожалением – допил остатки.

Хорошо, но мало.

Казалось, эта формула станет определяющей на ближайшее время.

Дима выбрался наружу. Солнце совсем высоко. Кругом тишина, монстр на дороге не подает признаков жизни.

Скольких он успел искромсать и загрызть, прежде чем его потрепало? И много ли пришлось приложить усилий, чтобы хотя бы его ослабить, не говоря уже о том, чтобы убить?

Дима поймал себя на мысли, что это первый мёртвый пришелец (или мутант – он ещё не определился с этимологией), которого он видит. Иронично, что и сдохла тварь совершенно случайно. Если бы на её зов прибежали другие или не будь она хромой – поединок завершился бы не начавшись. И пострадала бы не только колбаса.

Но для Димы и эта потеря была ощутимой, потому что, по закону подлости, ему остро захотелось чего-нибудь пожевать уже через каких-то полчаса. Он прошёл станцию Косино, где разрушения казались минимальными, но на стоянке перед станцией во всей своей мерзости застыла сцена немыслимой расправы. Дима трусцой миновал этот участок, полностью сосредоточившись на дороге. Ещё несколько раз ему попадались стоящие на путях поезда, но забираться внутрь не было никакого желания. Пока вокруг было спокойно, он не видел поводов для задержки. Добраться бы до дома, а там хоть весь район прочёсывай.

Уже на подходе к Выхино ему всё-таки пришлось ненадолго укрыться. Над путями пролегала эстакада МКАДа, где, судя по звукам, царило большое оживление. Криков, беготни или каких-то иных звуков, свойственных человеку, Дима не услышал. Но что-то большое и, судя по всему, тяжёлое, громко бухало о металл. Как будто кто-то бодал старые железные ворота. Или, что куда вероятнее, прыгал по крышам машин. И «прыжки» эти были довольно частыми и очень тяжёлыми.

Дима представил себе громил, скачущих с машины на машину, вминающих внутрь кузова и капоты. Словно в подтверждение его мыслей с обратной стороны эстакады на пути с грохотом упала потрёпанная легковушка без колёс и дверей. Там уже лежали обломки заграждения и микроавтобус, бочком привалившийся к вагонам электрички. Это был некогда роскошный «Сапсан», большой и респектабельный. Теперь его изрядно помяло, с эстакады на крышу нанесло разного мелкого мусора, а окна выбило ударной волной. Все двери поезда, слитные с вагонами, были наглухо заперты.

Тут вслед за упавшей машиной с моста ухнуло что-то большое и бесформенное, парень не успел его разглядеть. Он понял лишь, что это что-то — живое. Оно рухнуло на машину, сплющив её многострадальный корпус окончательно, а затем перевалилось на рельсы. Дима подбежал к «Сапсану» и, чертыхаясь, полез под вагон. С рюкзаком ему это ни за что бы не удалось.

Под вагоном было тесно, но можно было слегка приподнять голову и при острой необходимости — ползти по шпалам. Ещё тут было темно — внушительные круглые бока поезда ощутимо выпирали над колёсами. Сойдёт за укрытие, если веса состава хватит, чтобы выдержать внезапный таран. Обычные машины этим тварям — что игрушечные.

Под мостом слышалась возня, тяжёлая поступь. Бесформенный ком, упавший с МКАДа, оказался двумя сцепившимися носорогоподобными монстрами.

Они хаотично топтались, сталкивались боками, гремели остовом легковушки и сотрясали вагоны «Сапсана».

«Брачные игры бегемотов» – пришло на ум Диме. Из своего укрытия он видел лишь их ноги, мельтешащие безо всякого порядка. Его самого пришельцы не заметили, но и уходить не торопились. Наверху, на мосту, тоже не утихал грохот.

«Сколько же их там?»

Дима осторожно пополз под поездом. Острые камни болезненно давили на локти и колени, макушка то и дело задевала какую-нибудь железяку или свисающий шланг. Пот катился со лба градом, но дело понемногу продвигалось. Топтуны рычали, им вторил отдалённый визг других монстров, знакомый до боли.

«Не хватало ещё, чтобы эти позвали тех».

Но «те» не спешили появляться.

Дима прополз половину и поравнялся с микроавтобусом, оказался полностью в его тени, укрытый от посторонних глаз по максимуму. Здесь он перевёл дух, перевернулся на спину и просто лежал, подложив под голову руки. Впервые после боя с монстром он выпустил рукоять топора, с которой, казалось, начал срастаться. Мышцы ныли, в висках пульсировала кровь. Перед лицом нависла махина скоростного поезда, и мрак окутывал со всех сторон. Снаружи продолжали падать мелкие железки и бетонные обломки, словно градом осыпая крышу «Сапсана». Шаги громил постепенно отдалялись. Фыркая друг на друга и что-то шумно вынюхивая, они направились в сторону Косино. Дима подождал ещё немного, пока дрожь земли не утихнет, и пополз дальше.

Выбрался из-под крайнего вагона с правой стороны, оставив слева пути и потенциальных свидетелей. Справа за деревьями виднелся безжизненный пустырь и опоры ЛЭП. Пригибаясь как можно ниже, Дима рванул к деревьям и, петляя между ними, продолжил своё путешествие. На эстакаде его так и не заметили.

В непосредственной близости от станции он свернул за глухой забор и некоторое время шёл между ним и непроходимой стеной тесно стоящих друг рядом с другом гаражей. Мусор, старые шины и сухостой, сохранившиеся, по-видимому, с прошлого года, затрудняли путь, зато можно было оставаться незамеченным. Увы, метров через пятьсот халява кончилась и Дима оказался на стоянке рядом с открытым шоссе и площадью у станции Выхино, усеянной телами погибших. Те, кого не разметала во все стороны прожорливая тварь – погибли относительно быстро и безболезненно. Кто-то лежал, схватившись за сердце или прикрыв почерневшей рукой пустые глазницы с насухо выгоревшими глазами. Иным повезло меньше – многолюдная толпа, спешащая из подземного перехода, была погребена заживо - на неё обвалились своды тоннеля, засыпав землёй и щебнем. Отдельные руки и ноги виднелись из под завалов. К счастью, путь Димы вел не туда.

Озираясь, парень дошёл до зала ожидания станции - у дверей громоздилась куча тел, словно некто пытался навалить баррикады из трупов. Возможно, так оно и было, но начатое довершить не удалось - двери распахнуты, внутри мрак и запустение.

Дима пошёл прочь, в тоннель напротив станции, а оттуда налево, мимо стоянки разномастных автобусов и дорожного затора, к улице Красный Казанец, которая пролегала здесь же. Отделение полиции должно быть совсем рядом. Вот только других людей Дима по пути не встретил, даже раненых или полуживых. Только покойники — на остановках, в очередях на посадку в автобусы, за рулём машин и просто на тротуаре. Пенсионерки с тележками, школьники с рюкзаками, барышни в полушубках, неопрятные мужики в дутых пуховиках и прочие-прочие-прочие…

Все до единого — мертвы. Вешняки в этом плане ничем не отличались от пригорода. Каков был шанс, что в участке есть люди? Вооружённые до зубов, с вышками, прожекторами, отрядом кинологов, гермоворотами на всю стену и вот этим всем бредом, который Дима себе нафантазировал?

Не наткнётся на кузнечика-людоеда — и то хорошо…

Вперёд, по Красному Казанцу до первого перекрёстка и дальше во дворы — таков был маршрут на ближайшие десять минут. Беды ничто не предвещало. Чем дальше Дима удалялся от станции, тем меньше мертвецов попадалось ему по пути. Дома, однако, пострадали. Обрушений не было, но пробоин в панелях и жутких трещин хватало. Вдоль дороги чернели голые стволы сгоревших деревьев, и запах стоял соответствующий.

Вспоминая печальный опыт бегства из Некрасовки, Дима настороженно вглядывался в пустые окна домов — не промелькнёт ли там силуэт какой-нибудь тварины. Движения не видно, лишь ветер изредка колыхал занавески. Пару раз Диме казалось, что он видел людей, украдкой наблюдающих за ним из своих квартир, но полной уверенности не было. Вкупе с царящим в квартале затишьем это настораживало ещё сильнее.

Что-то не сходилось. Прошло так мало времени, и разрушений, на первый взгляд, здесь было меньше, чем в Люберцах. Возможно, оттого, что там было много новостроек, предельно близко стоящих друг к другу, потери казались слишком обширными и не укладывались в голове.

Куда же все делись отсюда? Да, многие погибли, это заметно. Но не все же. Это наталкивало на утешительные мысли об эвакуации, которая, скорее всего, здесь произошла в первые часы или дни. В таком случае выходило, что Дима опоздал и не найдёт подкрепления.

Но что, если они просто затаились? Волна атаки прошла, все попрятались по своим углам и тихонько следят за обстановкой снаружи из своих разорённых муравейников? Если так, то значит ли это, что правительство пало, силовыми структурами никто не управляет и всё пущено на самотёк?

Слишком много вопросов возникало при попытке распутать этот мысленный клубок. И каждый раз выходило, что ничего хорошего Диму впереди не ждёт.

То, что он обнаружил по указанному адресу, отчасти подтвердило его догадки, но не пролило свет ни на один из вопросов.

Дом номер 7-а по улице Красный Казанец перестал существовать. Он был небольшим, двух- или трёхэтажным (точно выяснить не представлялось возможным), и вполне мог быть разрушен всего-то несколькими точными попаданиями молний. Но, как бы то ни было — они попали, и не оставили ничего, кроме обломков бетонных плит и кирпичей, железных листов, оконных рам и изувеченных тел. Здание словно попало под массированную бомбёжку, разве что воронок во дворе не было и обломки разлетелись недалеко. Но, что самое парадоксальное – жилые дома, коробкой стоящие вокруг участка, выглядели вполне себе целыми. Это не могло быть случайностью, кто-то совершил намеренную диверсию.

Дима обескураженно глядел на руины через решётку ограждения и вдруг заметил двух мужчин, ковыряющихся возле руин. Они что-то искали, перебирали кирпичи и обломки мебели. Дима решил подойти ближе, но от вопросов воздержался, всё было очевидно. Один из мужчин, лысеющий толстячок средних лет, увидев парня, легонько толкнул локтём своего соседа – сухопарого мужичка в потёртой кожанке, который в этот момент пытался вытянуть из-под завалов потёртую столешницу.

– Ты чего? – удивлённо спросил тот, потом перевёл взгляд на Диму. – О! Здоров, боец. Ты чего тут?

– Да вот, мимо шёл, – развёл руками Дима.

– А, ну мы вроде как тоже. А тут – видал чего. Вот, решили пошукать под завалами, может отыщем чего… боевого. Сечёшь?

Дима кивнул. Его раздирало обстрелять незнакомцев всевозможными вопросами: что тут произошло, много ли было жертв, куда все подевались, есть ли надежда найти здесь помощь и тому подобное. Но было что-то странное в будничном тоне старика и его неторопливых спокойных движениях. Словно и монстров они никаких не встречали, и трупов возле стоянки не видели. А просто пришли прибарахлиться среди развалин «мусарни».

– Местный? – спросил лысый.

Дима покачал головой и махнул в сторону Выхино.

– Как же ты добрался? Там, говорят, резня жуткая идёт.

– Кто говорит?

– Да соседи, у них, вон, окна на ту сторону выходят.

– Сейчас поспокойнее стало… Вот, иду… К родным.

– Далеко?

– В Перово.

– Уууу, – протянул старик, а потом осёкся и задумчиво почесал небритую щёку. – Это разве что через усадьбу, там лес. А, Вань?

Лысый кивнул.

– Ну, а нам идтить некуда, – продолжил старичок, – да и не велено. Эти вон, – он кивнул на развалины, – когда всё завертелось, выставили оцепление по району, да всё кричали в матюгальники свои, мол, сохраняйте спокойствие, не паникуйте, оставайтесь дома и… Как там, Вань?

– Угу, оставайтесь дома до особого распоряжения. Эвакуацию готовили. Там на площади Кабрала их автобусы стоят. Кого-то успели увезти, а там дальше — чёрт их знает.

– А потом как ебанёт! – старик резко рубанул ладонью воздух. – И не стало ихней халабуды. Сразу и оцепление сдуло, и разбежались все кто куда. Многие, конечно… кхм, внутри остались… Ну тут уж не попишешь ничего. А мы ждём, значится. Может, и правда пришлют кого, когда канитель эта уляжется. Как считаешь, улягается уже?

Вопрос был адресован Диме. Старик смотрел внимательно и открыто, в его глазах читался чисто спортивный интерес, словно конкретного ответа он и не ждал. Дима задрал голову к небу. В багровой пустоте вихрились водовороты ярко-алых облаков. Мерцали редкие зарницы.

– Не похоже, – сказал Дима.

– Вот и мы так думаем, – удовлетворённо кивнул старик. – Стало быть, и ищем, может пистолетик какой завалящий вытянуть получится. Тяжко совсем без оружия… Нет, ты не подумай, мы не воры там какие. Но и выбора у нас нет. А, Вань?

Лысый снова кивнул. Он был не особо разговорчивым, но выглядел вполне бодро.

– Я – токарь на пенсии, управдомом числюсь. А Ваня, вон, музыку преподаёт.

– Флейта, – коротко кивнул лысый.

– Стрелки из нас никакие, но шансы уравняем, а?

Дима пожал плечами:

– На самом деле не знаю. Вы тварей-то этих видели?

– Ну, бегало тут несколько…

– Толпа целая возле метро ошивалась, – вставил Ваня.

– Ну… Мы тоже там насмотрелись… Живучие они, гады, как я понял. Может, их и пули-то не берут.

– А у тебя эта… Топор. Топор берёт?

– Немного. Если очень повезёт. Пока что везло. Но я считаю, лучше прятаться. Я бы, если не родня, тоже бы не пошёл никуда. А, ну ещё дом рухнул…

Дима поморщился, перед глазами встали изуродованные тела и мечущиеся в ужасе люди.

– Мясорубка там, в Люберцах.

– Бааа, так ты аж из Люберец идёшь? Ну дела, скажи, Вань?

Ваня кивнул.

– Ну и вот, получается. До своих дойду, там и окопаюсь.

– Ну вот и мы, вот и мы, – согласно закивал старик. – Тихонечко, аккуратненько. Перебежками. Наши по домам сидят, носа на улицу не кажут. Таскаем еду-воду. День простоять да ночь продержаться, а, Вань?

«И помножить на бесконечность», - подумал Дима.

– А я ещё думал помощь вызвать, – сказал он. – Там, в Люберцах несколько человек на станции сидят, помощь ждут.

– Вот и мы, – повторил старик грустно. – Вот и мы…

***

Дальше задерживаться Дима не стал. Управдом и немногословный флейтист пожелали ему удачи и лёгкой дороги, с чем парень и отбыл, обойдя развалины полицейского участка. Он решил попытать счастья связаться с представителями власти в своём районе, хотя смутно припоминал, что участок находился далеко от дома.

Сам же дом был уже сравнительно близко, но уцелел ли он – большой вопрос. Дима прошёл мимо квадратного пруда, обрамлённого бетоном, и снова оказался у дороги. Слева виднелся покорёженный гофрированный забор, в который дружно влетело несколько машин, справа — длинная изогнутая девятиэтажка, практически неповреждённая. Окна первого этажа наглухо загорожены мебелью и частично заколочены. Внутри явно кто-то был, и Диме стало немного жалко, что он не может попроситься к ним, а вынужден продолжать свой путь.

Вскоре шоссе вильнуло в сторону, пробежало мимо небольшой церквушки и упёрлось в приземистое кирпичное здание, за которым начиналась территория Кусковского лесопарка.

Деревья стояли голые, в низинах виднелись остатки грязного снега, и от земли тянуло холодом и сыростью. На пригреве, среди пластов слежавшейся за зиму прошлогодней листвы, пробивалась молодая поросль. Старые дорожки успели расчистить. Дима часто бывал тут в детстве: учился кататься на роликах, катался зимой на снегокате по склону высохшего пруда или просто гулял с родителями и младшими братьями. Странно видеть Кусково таким безлюдным и заброшенным.

Молнии не обошли это место стороной — многие деревья обожжены, некоторые разлетелись в мелкие щепки. В проталинах и на ветках деревьев виднеются тушки мёртвых птиц и белок, не до конца вылинявших к весне. Были здесь и люди. Некоторые отдыхающие нашли свой последний приют на скамейках парка. Одна молодая с виду девушка навалилась на детскую коляску, так и умерла. Её окровавленные руки слегка покачивались от ветра, отчего Диме сперва показалось, что женщина жива. Содержимое коляски он не увидел и не горел желанием разглядывать.

Зато он мельком увидел усадьбу графа Шереметьева на другой стороне большого пруда. Дворец стоял нетронутый, и признаков жизни там не наблюдалось. Впрочем, последние сто лет ему было не привыкать.

Дима прошёл лесопарк насквозь, уверенно ориентируясь в хитросплетении велосипедных дорожек. Дорога снова свела его с железнодорожными путями на станции Кусково. Здесь разрушений было больше. Он снова увидел пустую электричку, частично погребённую под обломками пешеходного моста, и группку людей на перроне, на этот раз они были живыми. Несколько человек притулились вокруг костерка, разведённого прямо на платформе. Что-то жарили на огне, нанизанное на тонкие длинные веточки. Один издали заметил Диму, сказал что-то остальным, те повертели головами, но не сдвинулись с места. Он тоже не стал привлекать к себе внимания. Обошёл платформу стороной и перебрался на другую сторону по путям, где его уже ждал конец 2-й Владимирской, извивающейся между гаражами, складами, фабричными сооружениями и прочими малоизвестными постройками.

На обочинах мирно стояли машины, все ворота и здания были заперты, и если бы не подозрительная тишина, то можно подумать, что этот промышленный закуток живёт своей жизнью, по обыкновению скрытой от посторонних глаз. Да и самих посторонних было уж очень мало: Дима насчитал только одного себя.

Но это всё пустяки. Диме не попалось пока что ни взорванных домов, ни пожарищ, ни братских могил. Всё указывало на то, что у него огромные шансы застать родных в целости и сохранности. И с каждой минутой нарастало волнение от предстоящей встречи. Не только с близкими, но и со знакомыми домами и улочками, среди которых прошло его детство.

Сколько Дима не мнил себя взрослым и самостоятельным, как бы далеко он ни бежал от родного порога, то унылого, то постылого – он всегда знал, что может вернуться и его будут ждать. Он ни за что не собирался сюда возвращаться насовсем, не кривя душой считал отчий дом болотом, что, в общем, не было далеко от истины. Но вот он снова здесь, и вновь ему нет ничего ближе и дороже, чем эта пролетарского цвета хрущёвка, затерявшаяся в тени квадратной башни-высотки и густом насаждении деревьев.

Выбравшись из промзоны, Дима со всех ног побежал вдоль дороги, лавируя между автобусами, грузовиками и легковушками. Всё было на месте: и магазин радиодеталей, и высотка с компьютерным клубом на первом этаже, и этот «проклятый старый дом». В алом свете он ещё краснее, чем обычно. Окна, как и везде, почти все повылетали, да так, что дорожка перед подъездом вся усыпана стеклом. На втором этаже родные стеклопакеты покрылись сетью трещин, но уцелели. Дима рванул на себя подъездную дверь и окунулся в полумрак. Двадцать пять ступенек спустя парень уже у двери – у своей двери. Даже не верилось, что всё это взаправду, что он дошёл – после всех жутких испытаний, что выпали на его долю.

Преисполненный противоречивых чувств, он нажал на кнопку звонка.

Подумал. Ещё подумал.

Мысленно обозвал себя идиотом. И дёрнул за ручку двери. Дверь поддалась, и в ноздри ударил знакомый аромат. Запах гнилой картошки. И запах детства.

«Ну, вот я и дома...»

Периметр. Выживание

Первая глава тут: Внимание, граждане! (глава 1)

Эта глава у Димы вышла очень большой, поэтому я разобью её на две части.

Дима.

7 апреля 2018г, Люберцы.

Дорога благоволила робкому путнику. Солнце высоко в небе пригревало совсем не по-весеннему. Ветер поддувал временами, но не настолько, чтобы продрогнуть. Но приносил запах гари и крови: слева за забором не то гаражи, не то складские помещения, и огненные сполохи временами озаряли их. Иные опасности не спешили проявлять себя. Вернее сказать, они были, и немало: на этих путях и на близлежащей дороге, отделённой лишь полоской забора, разворачивались жуткие сцены разрушений и бесчисленных смертей.

Но всё это накануне или даже позавчера.

Дима пробирался между целой россыпи легковых автомобилей, высыпавших на пути через пролом в заборе, и прикидывал развитие событий. Вероятно, пытаясь объехать пробку, они решили срезать по насыпи, но тут их застал пресловутый импульс. О дальнейшей судьбе водителей оставалось только гадать. Впрочем, некоторые из них остались за рулём – целиком или частично. На солнце трупы начинали чернеть и понемногу разбухать, источая характерный запах. Возле машин вились мухи, разбуженные прежде времени и оттого пока не столь многочисленные.

Дима старался обходить машины с пассажирами как можно дальше, но оставался у насыпи, на дорогу выходить не торопился. Заглянул в салон пустого чёрного авто, чьи двери были призывно распахнуты по обе стороны. Ничего интересного: документы и какие-то бумажки в бардачке, забытая сумка на сиденье рядом с водительским. Внутри, помимо прочего, оказалась наполовину полная зажигалка. Дима пару раз чиркнул колёсиком и убедился в её исправности. «Ну хоть что-то ещё работает!» Зажигалка перекочевала в его карман, парень пошёл дальше, и вскоре миновал импровизированное автомобильное кладбище.

Впереди маячили платформы станции «Ухтомская» и мост, переломившийся посередине. Центральную опору моста снёс сошедший с рельс поезд, и он сложился огромной буквой «М». Всех, кто был на мосту в это момент, раскидало в разные стороны. И теперь они лежали на путях с переломанными пополам хребтами, разбитыми в кашу лицами и свёрнутыми шеями. Тем, кто ждал поезда на платформе, повезло ещё меньше. Несущийся на полной скорости вагон влетел в опору, а после пропахал платформу сплющивая и растирая всё на своём пути. Перрон окрасился бурым, противные сгустки мяса валялись тут и там, клочья одежды и обломки костей присохли к полу, но кое-где ещё поблёскивали сочащиеся кровью останки.

«Иди и не смотри...» Дима опустил глаза и снова созерцал свои ноги, осторожно переступающие через нечто, о чём он старался не думать. Не видеть. И не вдыхать. Дима не боялся мертвецов, и чужие страдания мало его трогали – в мирное время. Он не мог, да и не хотел примерять на себя те ужасы и муки, через которые прошли все эти люди. По той же причине он не поддавался панике, даже глядя, как всё вокруг рушится и гибнет. В какой-то степени здоровый эгоизм полезен. Однако ему — выжившему — было отчасти стыдно смотреть на тех, кому повезло меньше, ведь по сути только везению (и немного — расторопности) он был обязан тем, что ещё жив. А ещё Дима чувствовал, что находиться вблизи скопления людей опасно. Пусть даже они все мертвы. Кто знает, может, помимо тех монстров, что охотились за живыми, где-то бродят и падальщики? И насколько вообще богата эта неопознанная фауна?

Хотелось верить, что небогата. Ещё хотелось верить, что скоро каким-то образом всё закончится. Прилетят бомбардировщики, приедет тяжёлая артиллерия, и Москву зачистят и обезопасят. Наладится энергоснабжение, водопровод там и всякое. А может и так: вот придёт Дима в Москву, а там всё хорошо, она защищена кордонами и всё в шоколаде. Но на работу он не вернётся, не для того ему жизнь дала второй шанс. Да, определённо, уж коль скоро случился такой расклад, нужно посвятить себя какой-то более возвышенной цели. Он потом решит — какой, а пока что надо дойти до «большой земли», границы которой наверняка где-то в районе Выхино. Хотя нет, Выхино пусть забирают мутанты (там мало что от этого поменяется), а нормальная цивилизация пусть в районе Перово начнётся. Кордоны там, танки, вышки с пулемётами. Все напряжены, на рельсы светят лучи прожекторов, за каждой тенью мерещатся полчища монстров, и душераздирающий рёв вдалеке пронзает багровый закат.

Естественно, он дойдёт только на закате, чтоб из смертной тьмы такой, в пятно спасительного света. Гордый и несломленный, с пронзительным взглядом и полным рюкзаком даровой колбасы. Перед ним одни за другими распахиваются десять гермоворот и выбегает конвой с автоматами.

Всё чисто, мол, говорят? Нет, конечно. По колено в крови дошёл. На Ухтомке всех покрошило в кириешки, а Выхино так вообще деградировало, ещё в девяностых. Но не ссыте, мужики, прорвёмся. Единственная опасность здесь — я. Ладно, шучу, вот вам пара палок. Колбасы, разумеется, извращенцы. Ну, некогда мне тут с вами, я до хаты иду. Кстати, могли бы и подбросить. Да ладно, не надо, доберусь уж. А вы давайте тут, границу на замок и пришлите две вертушки к Люберцам, там мои ребята воюют. Спросите Вазгена, то есть, тьфу, Рустама, он вам всё по красоте разложит. Ну чё встали, шевелите булками!

…Позади что-то лязгнуло на рельсах, звонкий отзвук натянулся струной и повис в воздухе. Дима резко вынырнул из своих мыслей, где уже несколько минут оптимистично насаждал жизнерадостную ерунду в попытках абстрагироваться от реальности. Пулемётные вышки и вертушки исчезли. Позади, на расстоянии большого прыжка замерла мерзкая тварь с бледным панцирем и вытянутой зубастой мордой, красной от крови. Монстр неторопливо, полубоком, пробирался по шпалам, и длинные клешневидные отростки передних лап лязгали о металл. Он хищно скалился и рычал.

«Сейчас он прыгнет и мне пиздец», - беспомощно подумал Дима. Он помнил, как хорошо тварюги умеют и прыгать, и убивать.

Но монстр не прыгнул. По всей видимости, он был ранен: левая задняя лапа окрасилась бледно-голубым и безжизненно тащилась за огромной тушей. Густоватая жидкость такого же цвета сочилась из трещин в грудной пластине. Правый глаз монстра не был виден, другой – пронзительно голубой – не мигая следил за Димой.

«Ладно, может, и не пиздец».

Дима не стал дожидаться нападения и попятился, а затем припустил по железной дороге со всех ног. Опасно было поворачиваться к монстру спиной, но выбирать не приходилось. Позади шуршал щебень и звенел металл. Монстр визгливо пыхтел, рычал, но отставать не собирался, хоть силы и покидали его. Бросая назад тревожные взгляды, Дима заметил, что дистанция между ним и преследователем постепенно увеличивается. Это вселяло надежду.

Оглянувшись в очередной раз, парень заметил, как тварь присела на задние лапы, вздёрнула к небу хищную пасть и издала протяжный визгливый вой. С разных сторон прокатился гул ответных завываний.

Это начисто убило всякую надежду.

Не сбавляя скорости, Дима свернул с дороги, в очередной просвет между секциями забора. На дороге было полно брошенных машин, но укрыться было негде — все были начисто без стёкол. Чуть дальше он увидел два автобуса, упершихся в бок третьему, перегородившему всю дорогу. Пробка началась с него. Но что куда интереснее, окна в салоне уцелели, поскольку не были стеклянными. Помутневший от времени и частой мойки плексиглас потрескался, но ещё держался. Задние двери были открыты, но выход был наполовину перегорожен кабиной другого автобуса, однако этого хватало, чтобы протиснуться кому-нибудь в меру упитанному.

Дима на бегу скинул рюкзак, после чего боком проскользнул в салон автобуса, крепко прижимая к груди рукоять топора.

Внутри пусто, не считая нескольких сумок и курток, оставленных у дверей — не все пассажиры смогли протиснуться в двери с вещами. Вот уж, должно быть, им было обидно, что окна в салоне небьющиеся. Дима же молился на эти мутные прямоугольники. Он пробежал в центр и, не зная, у какой стены будет лучше укрыться, лёг прямо в проходе между креслами.

Затаился, замер, прерывисто дыша в кулак, и весь обратился в слух.

Он надеялся, что раненый монстр не успел выбежать на дорогу сразу и не видел, где спрятался беглец. Надеялся, что монстры не очень хорошо слышат или хотя бы не остро чуют.

Надеялся, что конкретно эта тварь слишком выбилась из сил, чтобы громить автобус и пробираться внутрь.

И, наконец, что на подмогу ему не примчится целая свара других. В идеале - вообще никто.

Сбылось лишь последнее. Через целую вечность – тягучую, неподвижную, бесконечную и невыносимо длящуюся каких-то две-три минуты – Дима услышал знакомый лязг и шелест снаружи. Монстр был близко, и он явно знал, куда нужно идти. Но задержался. Послышался треск – что-то разрывалось, глухо стукало, пару раз чавкнуло.

«Всё-таки падальщик!»

Парень приподнял голову и напряженно наблюдал за площадкой у задних дверей автобуса. Он ждал, что сейчас в салон протиснется вытянутая пасть и его обнаружат. И вот узкую полоску света на полу на миг застила чья-то тень. Сквозь замыленное заднее оконце показалась бледная макушка и тут же исчезла. Монстр обходил автобус. На миг Дима подумал – пронесло. Но тут же салон автобуса тряхнуло и острая клешня пронзила стенку между сиденьями напротив того места, где лежал Дима. Парень дернулся, откатываясь дальше. Будь клинок длиннее, его бы зацепило. Чуть левее воткнулся второй коготь. Всё произошло так быстро, что, когда Дима понял, на что он вообще смотрит, клешни уже вытягивались обратно с противным долгим скрежетанием. К образовавшимся дыркам приник поочерёдно мерцающий голубой кругляшок. Монстр высматривал добычу. И, очевидно, высмотрел, поскольку разразился победным визгом и снова воткнул клешни, терзая тушу раненого автобуса.

«Сейчас вскроет его… а потом и меня. Отрубить бы эти чёртовы… Ха!»

Дима вспомнил про топор и даже успел занести его над торчащим когтем, но промахнулся. Монстр оказался проворнее. Впрочем, и упорства ему было не занимать. Не догадываясь о том, что задумала добыча, тварь методично втыкала свои клинки в стену автобуса, как в подушку для иголок. Дима снова и снова пытался ударить по ним топором, но бил либо мимо, либо слишком поздно. Наконец, лезвие топора воткнулось в пол, а вонзившийся следом коготь полоснул Диму по руке. Царапина совсем неглубокая и до того тонкая, что даже боль почувствовалась не сразу. Бисерины крови выступили с обратной стороны запястья. Дима рывком высвободил топор и решил сменить тактику.

Он вошёл в азарт, и неудачи лишь распаляли его. Парень даже не задумался, что если из-за многочисленных дырок стенка утратит прочность, то монстр просто вломится внутрь и – пиши пропало - она уже характерно шаталась.

Но вот с новым треском и лязгом вонзается в стену длинный клинок и тут же с ликующим рёвом по нему попадает топор. Клешня пропарывает железный корпус и фанерную облицовку салона на несколько сантиметров вниз. Большая её часть откалывается, отлетает в сторону. Обрубок исчезает снаружи, и монстр визжит, как ошалелый. Но не сдаётся. Уцелевшая клешня втыкается в стенку снова и снова, в том числе в старые отверстия, расширяя их. Через минуту вся стена в этой области исполосована вдоль и поперёк. Внутренняя обшивка отваливалась кусками и осыпалась на пол.

Маленькая победа раззадорила Диму, он попытался оттяпать и вторую клешню, но та двигалась неуловимо. Нужно было как-то её замедлить. Тогда он занёс топор сбоку и ударил по выскочившей клешне обухом. Та вздрогнула и замерла на несколько секунд. Этого хватило, чтобы сделать ещё один замах и со всей силы ударить сверху. Но — тоже обухом, Дима забыл перевернуть топорище. Впрочем, и это дало результат – клешня прорезала стену до пола и вонзилась в него по всей длине. Тогда Дима ударил ещё раз. И ещё, и ещё. Обух отскакивал со звоном, а клешня впивалась всё глубже и глубже в пол, как тупой нож, впивающийся в твёрдую, неподатливую поверхность.

Монстр снаружи визжал и сотрясал автобус. Он пытался вырваться, но попал, как в тиски, и явно выбился из сил.

Дима выбрался наружу. Сначала он увидел свой разорванный и вывороченный наизнанку рюкзак. Колбаса растерзана в клочья и валяется повсюду, как выпавшие из распоротого брюха кишки.

Но некогда обращать внимание на подобные мелочи. Жертва вот-вот станет палачом — вот что важно.

Монстр метался, пригвождённый к автобусу правой клешнёй. Левая – куцая – бессильно стучала по обшивке, но, по видимому, плохо слушалась. Хищная пасть бессильно клацала, хватая воздух, время от времени издавая злобный визг. Увидев Диму, монстр забился с удвоенной силой, вкладывая остатки энергии в тщетную попытку высвободить клешню и нанести сокрушительный удар, хотя бы один – но наверняка.

Дима остановился в двух шагах от твари. Та хищно оглядела его и, примерившись, попыталась сделать выпад зубами, но через плечо это оказалось неудобным, да и расстояние не позволило.

Дима занёс топор, крепко сжав рукоять. Пальцы дрожали и побелели от напряжения. С правой руки капала кровь, и тупая боль плавно разливалась от кисти до локтя. Но всё внимание парня приковала к себе морда монстра. Дима отставил ногу назад для равновесия и замахнулся.

Монстр замер. Взгляд хищника и жертвы встретились и навсегда поменялись местами. Дима был готов поклясться, что ему не показалось – зрачок монстра в испуге расширился, когда парень, наконец, ударил.

Он увидел его страх – свой страх, отразившийся во взоре инопланетной твари, которая внезапно осознала, что смертна, что добыча умеет давать отпор.

Но лезвие пронеслось мимо намеченной цели – оскаленной пасти – и с чавканьем воткнулось в плечо монстра. Тот взревел, дёрнулся назад, извернулся и освободился. Оторванная конечность, брызжа голубоватой кровью, повисла на боку автобуса. Монстр ринулся прочь на трёх лапах, но через несколько метров запнулся и распластался на дороге, истекая кровью. Не визжал и не выл, а только хрипел и шарил уцелевшей лапой по земле, как слепой в поисках очков.

Дима же подумал, что ему без очков в этой схватке не помогло бы даже везение.

Периметр. Выживание

Глава 1 тут: Внимание, граждане! (глава 1)

Эта глава - продолжение 12-й, про Лекс.

- Блин!!!

Стук и грохот в коридоре.

- Аааааа! - раздается крик Кати.

- Мама! Мама! – испуганно визжит Карина.

- Помогите! - это Сашка. Который вообще редко подает голос.

Слава, ругнувшись, выбежал в коридор.

Лекс села на колени перед телом Виктора Павловича и то трясла его за плечи, то легонько била по щекам. В комнату снова ворвался взбешенный Слава, таща детей. За ним Катя.

- Лекс! Мутанты!

Щит, который Лекс упустила от неожиданности, когда упал полковник, снова засиял с прежней силой.

Подхватив Виктора подмышки, Слава оттащил его на середину комнаты и начал толкать к двери кровать. Катя и Сашка кинулись помогать. Инка, завидев труп девушки, испуганно разревелась. Лекс, бросив Виктора, схватила дочь, прижала, гладя и успокаивая.

Слышался какой-то грохот, топот, скрежетание.

Когда кровать была уже у двери, появился «богомол». С лёту зацепившись клешней за дверной косяк, он почти ворвался в комнату.

Золотистая преграда щита вмиг затянула дверной проем. Лекс действовала инстинктивно. Монстр заверещал и завизжал, пытаясь тормозить, да только поздно. Обгорая и плавясь, тварь сползла по щиту. Резко пахнуло шашлыком и палёной шерстью. Но вслед сдохнувшему монстру из коридора несся еще один вой. Снова скрежещущий топот, и вот напротив двери длинная клыкастая морда. Яростно взрыкивая и повизгивая, оскалившийся урод заметался у щита, пытаясь отыскать вход, но не находил. Люди испуганно рассматривали кровожадную тварь. Наконец монстр замер у щита, внимательно разглядывая людей и комнату. Остановив взгляд на баррикаде у окна, сверкнул синими глазами и умчался.

- С другой стороны полезет, - прокомментировал Слава, торопливо заканчивая устанавливать кровать у двери.

- Саш, зайчик, присмотри за Кариной, пожалуйста, - толкнула Олеся дочь в объятия мальчика. Тот серьезно кивнул и увел ребенка в угол, подальше от погибшей девушки. Олеся с Катей принялись возвращать тумбочки на баррикаду, одновременно с этим ведьма расширила щит до оконного проема. Время от времени девушки кидали нервные взгляды в сторону лежащего Виктора Павловича, но тот не подавал признаков жизни.

Здесь монстр тоже успел раньше, попытавшись с прыжка ворваться в окно, в оставшееся не загороженным баррикадой место. Но ворвался лишь в преграду щита. Неистово визжа и мотая конечностями, монстр исчез из поля зрения. Послышался звук удара — тварь рухнула на землю.

Проводив его взглядом, Лекс крикнула:

- Тихо!

Все испуганно замерли. Даже Каринка молчаливо таращила на маму глазенки.

Резкий порыв ветра ворвался в окно, скрипнув раскуроченной рамой, но затем...

Тишина.

В здании воцарилась полная тишина.

- Вроде пока отбились… - тихо сказала Катя.

Лекс кивнула и бросилась к полковнику.

- Виктор Павлович! Виктор Павлович! Полковник!

Слава, закончив укреплять остатками мебели кроватную баррикаду, присел рядом:

- Неужели умер?

Услышав его слова, Карина снова заревела. Сашка обнял ее и тихонько бормотал что-то утешительное.

Лекс попыталась нащупать пульс, потом плюнула, начала сдирать с полковника куртку, задрала футболку. По повязке шли свежие кровавые пятна. Достав нож, она аккуратно срезала бинты и приложила ухо к груди.

- Лесь…

- Тс-с-с…

Прислушивалась долго, не веря и не желая мириться с гибелью товарища. Наконец ей показалось, что она что-то слышит. Цыкнув и погрозив пальцем дернувшемуся Славе, продолжила прислушиваться. Так и есть. Удар. Чуть погодя еще удар. Очень слабо, очень тихо, но сердце билось.

- А как оказывать помощь при сердечных приступах?

Слава вытаращил глаза:

- Ты меня об этом спрашиваешь?! - но все же достал из рюкзака запас лекарств и начал яростно перебирать. Лекс нетерпеливо подергивала ногой.

- Ну же!

- Да я не разбираюсь в них!!!

- Блин!!!

Полковник бледнел. Олесе показалось, что он начинает холодеть. На грани истерики она схватила его за плечи, тряся и крича:

- Да очнись же, очнись, блин, живи!!! Живи, полковник!!! - закрыв глаза и полурыдая-полупричитая, она сжала в кулаки пальцы, крепко сжимающие куртку полковника, не осознавая до конца что делает, инстинктивно потянулась мыслями и эмоциями к Источнику магии внутри. «Живи-живи-живи-живи-живи…» - снова и снова требовала она, но, вдруг почувствовав отклик магии, знакомое покалывание в пальцах, пошла дальше. «Что у тебя болит? - спрашивала мысленно. - Где проблема? В чем причина?» Лекс подумала о руках и ногах, насколько она вообще могла представить их анатомически. Обволокла их в воображении золотистым светом, согласно задумке лечащим и исцеляющим. Смущенно минула зону ниже пояса, не к месту мысленно хихикнув истерично, и вернулась к груди. Она чувствовала, что, в общем-то, с нее и надо было начинать, но хотела учесть все возможные варианты. Теперь она ясно представила рану на груди полковника и так же мысленно затянула ее золотым светом. Где-то на периферии сознания раздался голос Славы:

- Ле-е-есь…

И голос Кати:

- Тш! Не сбивай ее! Все испортишь!

Вернулась к лечению. Глубже, в грудь. Под кожу. Под кости. Что тут должно быть? Ах, жаль, биология мало интересовала девушку в школе. Легкие. Бронхи. Сердце. Что могло заболеть у мужчины, увидевшего жестокую смерть своего ребенка? Сердце. Оно примерно такое. Какой-то мешок. Там трубки, тут трубки. Может какой-нибудь разрыв? Инфаркт? Как выглядит инфаркт? Черт его знает, пусть будет разрыв. Затянуть. Залечить.

Резко накатила слабость, тошнота, закружилась голова. Лекс почувствовала, что летит куда-то. Но тут же подхватили за плечи чьи-то заботливые руки.

- Продолжай! - шепнула Катя. Лекс кивнула.

Итак, сердце всё окутать светом. Лечи. Живи. Выздоравливай. Бейся. Изо всех сил вложить эмоциональный посыл в пожелание здоровья мужчине. Что еще может быть? Легкие? Вдруг рана была глубже, чем они думали? Легкие. Примерно вот такие. Как кусок филе у курицы. Сырой, конечно. Такие штуки она покупала разделанными и охлажденными в магазине. Дурацкие мысли. Но зато форма понятна. У них тоже трубки? Скорее какие-то паутинки, ветвистые такие… Хм. Ладно. Не думать словами. Думать образами. Представила себе легкие, какими она их помнила, как можно четче. Лечить. Живите. Дышите. Теперь… Может голова? Представила себе голову. Так, нет-нет, не лицо полковника. Голова. Что там у нас? Глаза. О, строение носа-горла-уха, как рисуют в инструкциях лекарств от насморка и кашля. Еще мозг. Везде пройтись воображаемым золотым светом.

Или не воображаемым?

Открыв на миг глаза, Лекс увидела, как все вокруг залито магией, золотисто-белой. Светятся ее руки, светится тело полковника.

Перед глазами завертелось, стало холодно и тошно, и во второй раз за последние дни Лекс потеряла сознание.

***

Кто-то остервенело тряс ее за плечи.

- Лекс! Лекс! Очнись! Олеся, блин, мать твою, очнись! - требовал полушепотом чей-то голос.

- Мам! Мамочка! – «Инка!»

- Тш-ш-ш! С мамой все будет хорошо, не плачь, детка.

- Олеся, мля! Очнись! Лекс!

В голове гудело. С трудом приоткрывая глаза, она попыталась попросить воды, но смогла издать лишь хриплый стон. Рука безотчетно шарила рядом отыскивая дочку, но не находила...

- Тс-с-с! - Славин голос, теперь она его узнала. – Пить, наверное? - шепотом спросил он. - Щас дам. Лесь, ты как? Ты в обморок грохнулась, уже полчаса лежишь, щит не работает, мы тут сидим тихо, как мыши, но страшно шо пипец. Щас дам воды.

Лекс попыталась приподняться, фокусируя зрение, но в глазах потемнело, снова закружилась голова. Она почувствовала, что заваливается на бок. Снова кто-то подхватил, прислонил к стене. К губам прижалось металлическое горлышко походной фляжки.

Калейдоскоп в голове медленно успокаивался и Лекс еще раз попыталась открыть глаза. Дело пошло на лад. Рядом, придерживая ее за плечи, сидела Катя. Слава держал фляжку с водой. Карина и Сашка сидели напротив. Дочка легонько гладила ее по коленке, но, заметив мамин взгляд, бросилась обниматься.

- Мамочка! Я так испугалась! Мамочка, скажи, ты никогда не умрешь?

Лекс растерянно гладила дочку по спине и волосам:

- Конечно, малыш, ты что. Я никогда не умру. И ты никогда не умрешь. Мы с тобой всегда будем вместе. Маме просто стало нехорошо.

- Как тогда в метро? Это потому, что ты колдовала?

- Да, зайчик. Мама еще учится колдовать. Наверное, тратится много сил.

Лекс обвела взглядом комнату и сердце радостно стукнуло — полковник сидел, сидел сам.

В углу, над телом дочери.

Спиной к ним, поэтому выражение его лица она не видела.

Кивнув на Виктора Павловича, спросила Славу:

- Как он?

- Пришел в себя вскоре после того, как ты грохнулась в обморок. Помог тебя уложить поудобнее, укрепить баррикады. Удостоверился, что ты в порядке, и пошел туда. Минут десять сидит…

Лекс аккуратно сняла Каринку с рук, усадила рядом на пол, а сама, тяжело поднявшись, пошатываясь, подошла к товарищу. Коснулась плеча:

- Виктор Павлович…

Тот тяжело вздохнул, тихо ответил невпопад:

- Её звали Наташа.

Лекс присела рядом. Тело погибшей дочки полковника не вызывало ни брезгливости, ни ужаса, скорее немного странное любопытство. Интересно, какой она была при жизни?

- Лекс… Я хочу ее похоронить… - он не окончил, тяжело вздохнув. Лекс погладила его по плечу и, поймав взгляд, кивнула:

- Пойдем под щитом. Все вместе. Во двор.

Полковник ответил благодарным взглядом и снова повернулся к погибшей дочери.

***

Слава помог Виктору уложить Наташу в спальный мешок, отложенный для нее полковником в Спортмастере. Ощущали грусть и жуткую обиду — выбирали вещи для живой девушки. Но пригодилась одна — для мертвой…

Теплый и свежий воздух заполнял ноздри, вызывая странное чувство неуместности картин катастрофы в эту чудную погоду. Багровое солнце прогрело дворик и мягко золотило листву. Во дворе они нашли удобное место под молодым деревом, среди клумб. Мягкая и рыхлая весенняя земля после дождей поддавалась легко. Туристическими лопатками вырыли могилу, уложили девушку. Виктор опустился на колени у края и растерянно перебирал горсть земли:

- Не знаю, что говорить… - глухо пробормотал он. - Никогда даже в голову не приходило, что однажды должен буду что-то сказать над могилой дочери… У меня больше никого нет…

Лекс мягко положила руку ему на плечо, ответила тихо:

- Это, конечно, не тоже самое, но… У тебя есть все мы. Я понимаю, это не равноценно, вообще не рядом… Черт, как глупо звучит… Не бросай нас, полковник, а? Пожалуйста…

Ничего не ответив, Виктор Павлович тяжело вздохнул.

Подошла Катя. Взяв горсть земли и, присев рядом с полковником, бросила на тело Наташи. Её голос немного дрожал:

- Я не знала тебя, но… Надеюсь, ты теперь уйдешь в хорошее место. Безопасной тебе дороги. Может быть, мы встретимся…

Виктор благодарно кивнул, смаргивая слезы. Кинул вслед свою горсть земли:

- Да… Безопасной тебе дороги, доченька. Может, мы встретимся вновь…

Слава тоже подошел ближе, встал за спиной товарища, крепко сжав его плечо:

- Виктор, мы бы тебя оставили одного… Но ты сам понимаешь… Мы отойдем насколько сможем. Да? - спросил он Лекс. Та кивнула, тоже пожала плечо полковника, и они отошли к детской площадке. Лекс присела на скамейку, присматривая краем глаза, чтобы фигура Виктора Павловича оставалась в пределах щита. Слава опустился рядом, Катя катала Инку на карусельке, рядом с ними ошивался Сашка - то приседал на мягкую весеннюю травку, то подходил к девчонкам и перебрасывался с ними несколькими фразами.

- Что дальше? - спросил Слава, щурясь на бьющее им сбоку в лицо солнце.

- Карта у Виктора, - покачала головой Олеся, - но вообще в Раменское. Надо понять только, как теперь отсюда туда добираться.

- Доберемся ли… А зачем вообще в Раменское? Далековато в нынешних обстоятельствах…

- А куда еще?

- Ну не знаю…

- Вот и я не знаю. Не в Казахстан же…

- А Казахстан почему?

- Я оттуда приехала… В прошлом году.

- Ого. Родня тут?

- Нет. Новая жизнь.

- Мм… Ну а в Раменском что будешь делать? - Слава поёрзал, устраиваясь поудобнее, и откинулся на спинку скамейки.

- Дойду до дома, где живу. Жила. Там товарищ. Интересно, жив ли. Документы наши. Какие-нибудь вещи. Сейчас думаем — что нужно для выживания. Но если выживем — будем жалеть о потерянных памятных личных вещах. Хочу по возможности что-то забрать. Да-а, я сентиментальная, ты уже говорил.

Слава задумчиво ответил:

- Если так думать… То и я кое-что забрал бы из Люберец…

- Люберцы по дороге в Раменское. Попробуем зайти. - Кивнула Олеся.

Подошел Виктор Павлович. Покопавшись в своем рюкзаке, достал карту и присел рядом с Олесей и Славой. Произнес глухо:

- Значит, Раменское…

- В Люберцы бы еще по дороге, - добавил Слава.

Виктор кивнул, не отрывая взгляда от карты:

- Надо перебраться через реку. Попробуем здесь, по жэ-дэ путям. Если обвалились — то пойдем вдоль реки, - он вел пальцем по карте, внимательно вглядываясь, - вот. Братеевский мост. Следующий вариант. Но если и там не выйдет… - палец снова проехался по карте, - то… Бесединский мост. Это МКАД. Но это или делать огромный крюк вдоль реки, или попытаться срезать по жилому району…

- Лучше крюк, - кивнула Лекс. - Будем делать привалы, отдыхать. За день же дойдем до того моста?

- За день? - удивился Слава.

Олеся кивнула:

- Уже давно перевалило за полдень. Хотела предложить переночевать в общежитии…

- Нет, - резко прервал ее полковник. Добавил немного мягче: - Не хочу тут оставаться. Не могу. Давайте двигаться. Сейчас прикину расстояние до самого дальнего моста… Так… Так… Километр… - забормотал он, перебирая пальцами карту. - Десять… Одиннадцать… - он вздохнул, бросил скептический взгляд на детей. - Одиннадцать километров… Мда… До конца дня может не успеть с детьми…

- Ну, нам может еще повезти, и те мосты по дороге будут целыми, - оптимистично напомнил Слава.

Олеся кивнула:

- Тогда подкрепимся и в путь.

***

Ж/д переправа за станцией «Москворечье» оказалась разрушена. Ажурная металлическая конструкция, выдерживавшая проносящиеся поезда, столкновение со странной молнией не вынесла. Ближе к Курьяновской набережной у моста не хватало нескольких пролетов — обрывающиеся концы шпал и опор были сильно оплавлены, железнодорожное полотно свисало в реку. Пролом был настолько велик, что не было никакой надежды перебраться, и группа, как и планировала ранее, пошла к Братеевскому мосту.

Шли преимущественно по берегу реки — от возможных атак монстров их скрывала густая растительность — кусты и деревья вовсю красовались молодой зеленой листвой.

Прошли мимо покосившегося и потертого знака, запрещающего бросать якорь. Он выглядел так, будто переживает апокалипсис лет десять, не меньше.

Приятно пахло речной водой, да и сама река мягко и успокаивающе шелестела волнами.

Когда вдали показался Братеевский мост, на берегу убавилось растительности. Зато прибавилось осторожности у путников. Прямо на склоне, над ними, высилось здание, похожее то ли на школу, то ли на детский сад. Выбитые окна тревожаще и грустно взирали на них. Но ни единого движения. Лекс в который раз удивлялась про себя отсутствию других выживших людей – город будто вымер…

И тут же пугалась собственных мыслей – город и правда мог полностью вымереть…

Полесье кончилось совсем. Вышли на просторную длинную набережную, окруженную газонистым склоном, на котором высились жилые высотки. Полковник, остановившись у последней пары деревьев, тяжело снял рюкзак со спины:

- Давайте отдохнем...

Слава напряженно взглянул на клонящееся к горизонту солнце, но кивнул.

Сашка облегченно свалил на траву рюкзак и упал рядом. К нему присоединились Катя и Инка.

Лекс, стряхнув рюкзак, осталась стоять и нервно оглядывать высотки. На время пути вдоль реки она убирала волшебный щит. Перед выходом они обсудили со Славой и Виктором и пришли к выводу, что светящаяся золотистая сфера может привлечь к ним излишнее внимание. Да и тратила силы девушки, которые могли понадобиться в решающий момент. Зато, приодетые в спортмастеровские шмотки различной степени камуфлированности, они могут просто затеряться среди деревьев. Сейчас же, снова оказавшись так близко к территории, где уже, как она знала, любили обитать монстры-пришельцы, девушка была напряжена, как струна, готовясь в любой момент наколдовать защиту обратно.

Присев и достав галету, Слава хмуро заметил, рассматривая противоположный берег:

- А на той стороне моста-то — и не посмотрели что?

Виктор хлопнул себя по лбу и полез за картой.

- Да чего там смотреть теперь, - махнул рукой Слава, - вон, всё видно — сплошные высотки. Как пойдем — хер его знает… Машину бы… Посадил Лекс, она врубила щит — и едем с ветерком, а мутанты отлетают…

Катя встрепенулась:

- А почему нет?

- Смартфоны не работают. Свет в магазине не работал, в общаге тоже. Фонарики даже не пахали, а они от батареек. У меня серьезное ощущение, что не работает любая техника… - ответила за Славу Олеся.

- Спокойно, - прервал их полковник. - Какое-то время с той стороны вдоль реки тоже идет зеленая полоса — парк — а дальше будет торговый центр. Попробуем там переночевать. На следующий день, если повезет, дойдем до Люберец — от того места до них километров восемь, если по прямой. А не по прямой — все равно дойдем, уж за день-то точно. Если Славин дом цел — в его квартире снова переночуем, что скажешь, Слав?

- Да, конечно, - кивнул он. - Я двухкомнатную снимал. Разместимся. Лишь бы цело было…

***

Хорошенько отдохнув, ускоренным марш-броском добрались до Братеевского моста. Постоянно оглядывались на высотки жилых домов, от которых больше не скрывала полоса деревьев и кустов. Высотки представляли из себя величественно-удручающее зрелище — местами обвалившиеся, местами всё ещё чадящие, они являли собою печальный памятник эпохи человечества. Но монстры, будто выполнив по ним сегодня программу-минимум, так и не появились.

Мост, по счастью, имел пешеходные лесенки рядом с набережной. Подняться путники смогли, не отходя далеко от реки, оставаясь в относительной безопасности вдали от жилых районов.

На мосту им снова пришлось переживать неприятные минуты. Охнув, развернулся Слава. Отыскав взглядом Карину, позвал:

- Идем-ка ко мне, детка, - поднял ее на руки и, шепнув «Не смотри никуда», прижал ее головку к плечу.

Саша жался ближе к Кате, крепко сжимая ее руку.

- Идемте, - встряхнул их Виктор Павлович, - дольше смотрим — хуже становится. Смотрите под ноги. Надо идти.

Тут и там стояли машины. Некоторые даже целые с виду, с открытыми настежь дверьми, пустые — хотелось верить, что их пассажирам удалось сбежать и выжить. Некоторые врезались в перила моста, друг в друга. В таких на водительском сиденье иногда встречались трупы. В одной из машин Лекс увидела труп ребенка в детском кресле на заднем сиденье и труп, видимо, матери подле. Характер ран она не разглядела и поскорее прошла мимо. Какая-то мама не смогла спасти своего малыша. А Лекс, по дурацкой привычке сразу всё примеряя к себе, содрогнулась, представив там Карину и себя.

На середине моста, найдя относительно свободное от машин место, перебрались через разделяющие балки на другую сторону и вскоре дотопали до спуска вниз на другом берегу реки. Оставалось немного. Крыша торгового центра виднелась вдали среди густой зелени деревьев.

Ясный день плавно перетекал в такой же ясный вечер. Загорелое солнце коснулось горизонта и заалело, что на фоне и так алого неба смотрелось жутко апокалиптично. Мир вокруг окрасился в багровые тона разных оттенков. От насыщенного оранжевого — под лучами закатного солнца, до тёмно-бордового — в тени, под деревьями или среди строений.

Вдоль этой набережной, на их счастье, тоже росла полоса густой растительности, и скорым шагом они двинулись вперёд, косясь на закатывающееся солнце — ночевать на улице не хотелось ни кому.

- Вот смотрю, - пробормотал Слава, - и идея ребят с велосипедами уже не кажется такой бредовой. Эх, сейчас бы пригодились… Хотя бы детей везти…

- Может… В том торговом… центре что-нибудь… найдем… - оптимистично предположила запыхавшаяся Катя.

- Если бы не монстры… То даже красиво… - Лекс тоже сбила дыхание, постоянно посматривая на переливающуюся и бликующую в лучах солнца реку, и, залюбовавшись, почти не слышала, о чем там переговариваются спутники.

Прошли мимо пустующего причала — теплоходик торчал посредине реки и выглядел безжизненным. Возможно, просто сорвало якорь. А может, там кто-то прятался, но узнавать им было недосуг, и, непрестанно косясь по сторонам, они упорно шли дальше и дальше.

После причала поросль по берегу реки сошла на нет, и путники поспешили сменить удобный тротуар на газон, скрытый сенью деревьев. Конечно, вряд ли какой-то монстр разглядит их со стоящих на другом берегу в отдалении высоток, да еще и прибежит догонять, но… Рисковать не хотелось.

Когда палисадник слева тоже поредел, и показались какие-то небольшие строения — то ли закрытые пункты быстрого питания, то ли еще какие-то развлекательные палатки, Лекс вновь поставила щит. Оставалось надеяться, что возможный наблюдатель этого берега реки сочтет их просто чем-то отражающим закатное солнце, а не самостоятельно светящейся единицей.

Но пока всё было тихо. Даже криков не доносилось с просторов города.

Виктор всё с большим беспокойством посматривал на солнце, которое скрылось за горизонтом практически на треть. Летнее время еще не вступило в свои права, и после долгого, казалось бы, дня вечер весьма быстро уступал права ночи. Смеркалось.

- Мда, что-нибудь с колесами не помешало бы… - наконец устало пробормотал он.

- Да, совсем-совсем не помешало бы, моя прелесссть, - откликнулась Олеся с вымученной улыбкой. Полковник недовольно на нее покосился.

- Что? - хмыкнула девушка. - это «Властелин Колец». Не смотрел?

- Слышал… - мужчина снова сосредоточился на дороге.

- Долго еще? - послышался жалобный голосок Карины. - Мам, я устала…

Олеся тяжело вздохнула.

- Потерпи, малыш, уже скоро. - Что она еще могла ответить?

- А ты ложи головку мне на плечо и засыпай, - предложил девочке Слава.

- Неудобно, - пожаловалась она.

Виктор начал притормаживать, оглядываясь на них. Катя и Саша тут же, облегченно пытаясь отдышаться, остановились рядом со Славой и Олесей, снимая рюкзаки. Лекс вымученно переводила взгляд с дочери на Славу, полковника и обратно. Виктор пытливо оглядывал набережную, но она была на удивление пустынна — ни людей, ни даже брошенных велосипедов или колясок. Или хотя бы самоката на худой конец… Ни-че-го…

- Можно, я сама пойду? - робко спросила Карина. - У меня уже ножки жужжат, вот тут, — она ткнула пальчиком в икры и лодыжки. Слава облегченно закивал и спустил малышку на землю, забрав ее рюкзачок. Инка пошатнулась, привыкая снова стоять на ногах, и весело запрыгала вдоль газона. Виктор, посмотрев пару секунд, кивнул и молча двинулся дальше. Катя, понурившись, помогла Саше одеть рюкзак обратно, устало натянула свой и пошла следом.

Лекс, поймав дочь за руку, двинулась за ними, рядом шел радостно потягивающий спину Слава.

***

Но долго Инка не выдержала и через пару сотен метров всё-таки задремала у Славы на руках.

Наконец, после очередной полосы деревьев они вышли к торговому центру.

Пройти напрямую не вышло — дорогу перегораживали упавшие в разные стороны опоры ЛЭП. Полковник осторожно потыкал подобранной палкой лежащие в траве провода, но те, судя по всему, были мертвы давно и надёжно. Обходя их по газону, а заодно и обломки, отлетевшие от ЛЭП, а потом и вылетевшие с парковки на газон машины, они смогли, наконец, добраться до торгового центра.

Здание было круглой формы, по периметру то и дело попадались двери — то в полуподвальные помещения, то расположенные на небольшом крыльце. Виктор попеременно подходил к каждой из них и осторожно дергал, но все двери были закрыты. Им повезло только со входом на парковку — автоматическая дверь, как и небольшой красный заборчик на въезде, были сметены каким-то спешащим автомобилистом. Почти стемнело, и зияющий провал в подземное помещение чернел как вход в преисподнюю. Повезло, что Инка уже уснула, иначе могла бы и напугаться, захныкать, чем привлекла бы к ним лишнее внимание.

- Ну что? - тихо спросил Виктор. - Рискнем?

- А-а-а м-может, еще двери поищем? - немного заикаясь спросила Кэт. – Ну, я бы предпочла снова на крыше ночевать, чем в подвале.

- С парковки должен быть лифт или лестница, до крыши в том числе.

- А вот это неточно, - возразила Лекс, - с парковки поднимаются покупатели, зачем хозяевам торгового центра давать им путь на крышу? С парковки до нее действительно может быть дольше…

- Ну девушки, вы предлагаете обходить все здание?

- Вы не могли бы как-то побыстрее решать, - пропыхтел Слава, - у меня руки затекают…

Кэт быстрым шагом двинулась направо.

- Катя! - окликнул ее полковник. - Катя, черт, да куда ты… Одна, блин, - ворча, он двинулся следом. Остальным ничего не оставалось, как последовать за ними.

Далеко идти не пришлось — поднявшись по ступенькам сразу за въездом на парковку, Катя с победным видом рассматривала стеклянные двери торгового центра.

На пороге Лекс тихо чертыхнулась. Остальные испуганно повернулись к ней. Девушка успокоительно подняла ладони:

- Тихо-тихо. Просто шла и думала — есть ли тут лифт и как далеко от входа…

Задумавшись на секунду, Виктор Павлович понимающе хмыкнул и осторожно двинулся к виднеющемуся эскалатору, бросив на ходу:

- Мда, а ведь и я думал о лифте с парковки на верх…

Слава, пытаясь устроить спящую Инку поудобнее, пробормотал:

- Да, лифт бы не помешал…

Эскалатор еле виднелся в последних лучах солнца, пробивающихся сквозь стеклянные двери и окна, частично разбитые, но местами переливающиеся торчащими осколками. От эскалатора донесся негромкий голос Виктора Павловича:

- Ле-екс… Здесь бы посветить…

- Здесь бы вообще щит, - прошептала Олеся, подходя к нему вслед за Славой.

- Из-за щита вновь ни хрена видеть не будем, - заметил парень, - может, успеешь потом включить, если что?

- А если нет? Забыл, какие те твари быстрые?

Больше никого не слушая, Лекс прошла вперед. Попутно, уже несильно напрягаясь, наколдовала щит, и начала медленно подниматься по эскалатору, время от времени замирая и настороженно прислушиваясь.

- Любопытно, а тут есть что-нибудь интересное? Ну, полезное там… - донёсся до Лекс шепот Кати. И ответ Виктора Павловича:

- Сейчас мы это проверять точно не будем. Может, утром…

На втором этаже, прежде чем обойти эскалатор к следующей подъемной стороне, замерли минут на десять, ожидая появления чего-нибудь живого, но, не дождавшись, продолжили путь. И тут их ждал сюрприз — оглянувшись, Слава приглушенно выматерился — даже сквозь щит было видно, что эскалатор дальше не идет. Перед ними расстилался второй этаж, и где найти следующую лестницу не знал никто.

Люди растерянно замерли, пытаясь сквозь светящуюся завесу щита разглядеть хоть что-нибудь.

- Как думаешь, - прошептала Олеся, подойдя ближе к полковнику, - много тут может быть монстров?

- Нет. Не думаю…

- Почему?

- Не знаю… Считай чутьем. Те носороги вроде и могут долго торчать на одном месте спокойно, даже стаей, но… Сюда не поднялись бы. Конституция тела у них не та… Надо бы, кстати, придумать им уже какое-то название, что ли… А те, бледнокожие, выглядят слишком деятельными, чтобы целой стаей затаиться тут по углам и тихо сидеть, выжидая. Они больше охотники, чем партизаны, насколько я вообще могу о них судить. Сидеть не будут. Будут рыскать в поисках добычи.

- Охотники, значит… - Лекс покатала слово на губах. - Да. Пусть будут охотники. А те, крупные — Мясники.

- Мясники? - удивился полковник.

- Ты бы видел их тем утром, - поморщилась Лекс, содрогнувшись.

Виктор покладисто кивнул:

- Мясники так мясники. В общем, нет, не думаю, что много. Пара-тройка охотников максимум. Ты что-то задумала?

Лекс кивнула, повернулась к ребятам:

- Саша, Катя, не пугайтесь. Слав, ты, может, присядешь и как-нибудь прикроешь Инке уши?

Слава устало вздохнул и, ничего не ответив, сел у перил эскалатора, осторожно прижав девочку одним ухом к своему плечу, другое накрыв рукой.

Лекс выдохнула, собираясь с духом, а затем позвала нормальным голосом:

- Э-эй! Есть кто-нибудь? Э-эй!

Все напряженно затихли, даже дышать перестали, прислушиваясь.

Но этаж был тих.

- Ау! Хэй! Эге-гей! - позвала девушка громче, в полный голос.

Тишина.

- Ну вот… - повернулась Олеся к спутникам, но тут раздался какой-то шелестящий звук, затем скрежет.

Катя испуганно пискнула, отходя ближе к Славе и оттаскивая за собой Сашку. Лекс и полковник тут же встали плотнее, закрывая спинами ребят и сидящего на полу Славу, который, впрочем, тут же начал осторожно подниматься, стараясь не разбудить ребенка.

- Кто здесь? - стараясь говорить внятно, но не слишком громко, спросил Виктор Павлович.

- Не стреляйте! - раздался в ответ чей-то голос.

- Да нам и не чем, - хмыкнул полковник вполголоса.

- Боже, люди! Блин, реально люди! Вы спецназ? Милиция? Какая-то команда спасения? Простите, вас почти не видно…

Лекс, переглянувшись с полковником и дождавшись его кивка, сменила щит на огонек света, взмывший над ними и неярко осветивший этаж вокруг них.

Но достаточно, чтобы увидеть мужчину, осторожно выглядывающего из-за витрины магазина. Тот проводил взглядом взмывающий под потолок шар света и пробормотал:

- Ух ты…

Периметр. Выживание

Первая глава тут: Внимание, граждане! (глава 1)

Эта глава про Лекс и Ко.

7 апреля 2018 года, Москва.

Утро началось с истошных криков.

Виктор, Слава, Лекс, Кэт и Макс, вжавшись в крышу у парапета, напряженно вглядывались в даль. Остальные сгрудились между надстройками и старались не шуметь. Людмила прижимала к себе взволнованную Инку, а Сашка пытался шепотом развлечь ее какими-то нехитрыми прибаутками и рассказами.

Доносились автоматные очереди с севера, пару раз что-то громыхнуло и сверкнуло, но движения поблизости они так и не заметили. Крики и звуки стрельбы вскоре стихли. Выжившие с сожалением отошли от парапета.

Людмила сменила Виктору Павловичу повязку и сделала еще один укол антибиотика. Выглядел мужчина гораздо лучше. Немного переведя дух, он помог Славе развести небольшой костерок. Женщины поставили разогреваться банки с консервированной кашей.

- Растешь? - кивнул Виктор Кате на яблоки. Девочка смущенно улыбнулась и пожала плечами.

Лекс кинула взгляд на циферблат наручных часов – единственную в ее арсенале работающую вещь:

- Уже десять. Не думаю, что стоит тут задерживаться…

- Странно, что часы работают, - задумчиво заметила Мила, - вот у меня Смарт-Бэнд умер совсем. И смартфон тоже…

Виктор перевел взгляд с девочки на Олесю, затем на ее часы и поманил рукой. Лекс пожала плечами и подала требуемое.

Изучив часы, мужчина резюмировал:

- Механика.

- Хм… - глубокомысленно прокомментировал Слава.

Зато подошедший Макс тут же вник в тему:

- Думаете – вырубилась только электроника?

- Ну-у, пока это рабочая версия. Микросхемы, транзисторы, электричество…

- Постой, то есть, если какая-нибудь образная деревенская электростанция вырабатывает электричество посредством речной или ветряной тяги – оно всё-таки должно быть?

- Если в нее молнией долбануло – может и не быть, - заметила Лекс.

Замолчали, обдумывая.

- А я бы вообще тут поселился, - наконец, вытянув ноги и усевшись поудобнее, прокомментировал Слава. Раздались смешки.

- Ну-с, что у нас по итогам вчерашнего? Мила и Макс на восток. Люде туда же, но ребята хотят на велосипедах. Разумно ли? Вы на них сильно ограничены будете в движениях… - с сомнением протянул Виктор Павлович.

- Ну, мы по городу в руках повезем, - возразил Макс, - а вот на длинных открытых трассах пригодятся.

- Есть ли сейчас длинные открытые трассы? - со скепсисом спросил Слава. - Ты здешнюю пробку видал? Иди-иди, посмотри. Мечта велогонщика.

Максим задумался.

- Ну, направление от средства передвижения не меняется. Им на восток. Мне на юг-юго-восток. Я иду с Виктором, с нами Сашка, Кэт и Слава, если не передумал, — высказалась Лекс.

Вячеслав кивнул.

- Ну, тогда расклад ясен. Будем собираться. Расстаться придется сразу внизу, у входа. Люда, Максим, Мила — вам в одну сторону шоссе, налево, а нам направо, - достав карту, Виктор поразглядывал ее пару минут, потом продолжил: - не думаю, что тут больше километра до моста. Это нам. А вам вот до этой церквушки, еще меньше. Максимум за полчаса дойдете, если без форс-мажоров. Но этот полуостров тихий... Не сглазить бы... Транспортный узел тут небольшой, крупных жилых массивов нет, торговый центр только один… Кажется, атаки были тем плотнее, чем населённее зона. Нам, с детьми, топать примерно минут сорок, наверное. Надеюсь. Держитесь середин улиц, деревьев – подальше от строений. Пусть на виду, зато меньше шанс, что почуют те, что внутри. Ну и убежать шансов больше.

Мила вздохнула, глядя на уплетающих кашу и о чем-то болтающих Сашку и Инку:

- Знаете… Знаю вас всего… А сколько уже прошло?

- Сегодня седьмое, - ответила Лекс.

- Ну где-то полтора дня? А кажется, будто с семьей расстаюсь…

- Да, хочется верить, что мы еще увидимся… - хмуро согласилась Олеся.

- А давайте… - начал Слава, и, спохватившись, порылся в рюкзаке и достал блокнот, ручку, вырвал несколько листов. - Давайте напишем. О себе. Немного. И куда мы идем. А если мы будем не там, то куда можем пойти потом. Вдруг случится бывать в соседних местах — так попробуем найтись...

- May we meet again… - с усмешкой ответила Лекс.

- Что?

- Да так… Фраза из любимого сериала… «Может мы встретимся вновь». Там так молитву заканчивали. И прощались…

- А ты сентиментальная, внезапно.

- Есть немного, - смутилась девушка.

- И что, по одной записке напишем? - спросила Мила. - А кому отдавать?

- Да нет, зачем, - мотнул головой Слава, доставая еще бумагу, - возьмем… - он замер, подсчитывая, - раз, два, три… девять листов... – он запнулся и, махнув рукой, быстро начал выдирать из блокнота лист за листом, деля каждый еще на две части.

- На фига столько? – изумленно прервала его Лекс.

- А затем. Каждому по адресу от всех, и детям тоже в курточки положим по листочку. Мало ли что случится со взрослыми. Пусть у детей будут записки с их именами, фамилиями и адресами, куда их можно отвести. Надеюсь, каждый из нас будет готов позаботиться о ребенке, если придется.

Лекс поморщилась: мысль о расставании с дочерью ей претила, но кивнула.

И пока карандаш скользил по бумаге в руке очередного выжившего, а затем передавался по кругу, она шептала негромко, будто сама себе:

- С миром покидая родной берег… Отыщи новый приют с любовью… Безопасной тебе дороги... До последнего нашего путешествия на земле... Может, мы встретимся снова…

Молча отдали листки Лекс и поднялись, разобрали рюкзаки. Проходя мимо девушки вперед, к двери, Слава спросил:

- Какой сериал-то хоть?

- «Сотня»…

- Может, посмотрю когда-нибудь?

Лекс усмехнулась в ответ:

- Может, посмотрю его вновь…

На лестнице пришлось перегруппироваться: въедливый Виктор Павлович напомнил всем о безопасности, заметив, что набитые вещами рюкзаки бессмертными никого не делают. Вперед пропустили Лекс, а Инка, находящаяся под впечатлением от происходящего, послушно взяла за руку Катю.

Спуск вниз прошел мирно — здание оставалось безжизненным.

Только у выхода произошла небольшая заминка — Виктор Павлович передумал и, догнав Лекс, предложил вести детей в центре группы. Если по пути из метро они почти не встретили погибших, да и были слишком измучены, чтобы смотреть по сторонам, то теперь детям предстояло неприятное зрелище. По возможности мужчина собирался загораживать им обзор фигурами взрослых членов отряда.

На улице внимание Виктора Павловича привлекло одно из тел, лежащих на дороге в отдалении.

- Постойте-ка, - остановил он группу и медленно пошел вперед.

Лекс торопливо отстранила спутников обратно к двери торгового центра:

- Начальник, ты бы не ходил один-то, - бросила она нервно ему в спину, - Слав, может, ты…

Тот, не дослушав, кивнул - он и сам уже двинулся вслед за мужчиной. Лекс напряженно оглядывалась по сторонам, присматривая за отошедшими товарищами.

Выжившие молча наблюдали, как Виктор и Слава остановились над лежащим телом.

Куртка трупа показалась Олесе знакомой. Она увидела, как Виктор покачал головой, как Слава упер руки в бока, что-то раздраженно сказал спутнику и отвернулся, чтобы вернуться к остальным, но Виктор сказал ему что-то еще, и Слава остановился.

Вдвоем они перевернули тело. Их фигуры загораживали его, но Олесе показалось, что она понимает, кого именно они там нашли.

Пошарив по карманам убитого, Виктор достал какой-то предмет, и, пока рассматривал, Слава стянул с покойного куртку и накрыл голову погибшего.

Вернувшись, Виктор протянул Лесе найденный предмет — им оказался паспорт. Слава неодобрительно косился на товарища и промолчать не смог:

- Этот… - кинул взгляд на детей, осёкся, проглотив нецензурное слово. - Этот нас бросил! Сбежал, когда на Ваньку напали! Да и всю дорогу только и делал, что ныл да чего-то требовал!

Лекс молча перевела вопросительный взгляд со Славы на Виктора. Тот не обратил внимания на слова парня, сказал девушке тихо:

- Он к семье вернуться хотел, Лесь…

- Как и все мы! - зло бросил Слава.

- Тут его прописка, - по-прежнему смотря только на Олесю добавил Виктор.

- Ты же понимаешь, что мы не можем все бросить и идти в Ховрино? - тихо спросила она.

- Что-о-о? - вскинулся Слава. - А это кто-то предлагает? Блин, вообще бред, брось тут и идем!

- Когда-нибудь, - пожал плечами Виктор. - Мне и самому надо в МИФИ. Но когда-нибудь… Не ты, так я сам, когда дочь найду. Вы молодые. Вы даже не представляете, как нам невероятно повезло, что все здесь попались такие понимающие и адекватные люди, даже подростки. Беды и страдания могут испортить человека… От этой твоей магии, Олесь, извини, но у меня до сих пор мурашки. Слишком это… непривычно всё.

Лекс забрала паспорт и сунула во внутренний карман куртки.

Слава покачал головой и отвернулся. Сорвался с места и скрылся в здании торгового центра. Стоящие у входа выжившие проводили его удивленными взглядами.

- Куда-то это он, мам? – звонко спросила Инка. Олеся была настолько ошарашена, что забыла одернуть ее за громкий крик.

Но Слава вернулся спустя несколько минут, убирая во внутренний карман куртки небольшую красную книжечку.

«Ванин паспорт», - догадалась Олеся, грустно вздохнув.

***

На углу здания остановились. Обнимались и пожимали друг другу руки, желали безопасного пути.

- Безопасной нам всем дороги, - пожелала Людмила. - Да. И да встретимся мы вновь.

Еще раз обняв всех на прощанье, Людмила, Макс и Мила двинулись по шоссе налево. Мерно зашелестели спицы велосипедов.

Лекс напряженно смотрела им вслед. Уходить не хотелось. Казалось, что если будет стоять вот так и провожать их взглядом — то они будут в бо́льшей безопасности, чем если она уйдет прямо сейчас. Остальные не торопили. Возможно, занимались тем же самым.

Вскоре удаляющиеся фигуры скрылись на подъеме к жилым домам, свернули за церковь и пропали из виду.

Лекс повернулась к спутникам и тяжело резюмировала:

- Надо дальше…

- Идем дальше, - согласился Слава. Виктор и Катя кивнули.

- Давайте перейдем вон к тем деревьям, - махнул рукой полковник, - там проще будет заметить, если к нам кто-то будет подбираться.

Вдоль деревьев шла удобная аллея. Временами её перегораживал свернувший с трассы автомобиль или чей-то труп — такое старались обходить загодя, молчаливо оттесняя детей в центр группы. Тревожно косились направо — там высилось здание автоцентра, и кто знает, что могло скрываться внутри.

Царило странное безмолвие, пока ничем не нарушаемое. Не пели птицы, не шумели машины, ни звука не доносилось из строений. Только легкий ветерок шевелил листву и немного шуршал мусором на дорогах. Но по сравнению с обычным шумом мегаполиса эти шорохи теперь почти не угадывались.

Обошли рухнувший на трассу навесной стеклянный переход и поднялись по эстакаде к мосту через реку.

В него все-таки попали молнии. Примерно посередине мост дал сильную трещину, но устоял. Идти старались тихо, размеренно и молча. Особенно осторожными стали на противоположном берегу реки, у жилого массива.

Здесь разрушений стало больше. Густо застроенный жилой район подвергся активному обстрелу молниями — несколько высоток рухнули, остальные в трещинах и проломах различной величины. Почти везде были выбиты стекла. На виднеющейся с моста лужайке лежали трупы людей и птиц.

Справа показалась пара вагонов, чудом оставшихся на путях от сошедшего с рельс поезда метро. Слева окна высотки угрюмо зияли темными провалами.

Вглядывались в них напряженно. Метнувшуюся из окна нижних этажей бледную крупную тень заметили сразу.

Несколько секунд - и вот уже со стороны нападения стоят Виктор, Слава и Лекс.

Кэт за их спинами прижимает к себе Инку, загораживая Сашу. Готовится бежать, если что-то пойдет не так.

Лекс изо всех сил вглядывается в несущегося монстра, выставив перед собой руки с раскрытыми ладонями.

- Убей.

Ничего не происходит.

Мужчины покрепче сжимают топорики.

Закрыть глаза и успокоится. Отгородится от страха. Почувствовать силу внутри. Представить круглый щит — уже знакомо, уже делала.

Открыть глаза.

Увидеть щит.

Поверить.

Тварь запрыгнула на ограду моста.

- Убить!

Текучая золотая молния плавно налетает на монстра и обволакивает собой. Дикий визг твари.

Монстр валится с моста.

Лекс выдыхает. Руки немного дрожат.

- Я, возможно, пессимист, - пробормотал Виктор, судорожно сжимая топор, - но что-то их маловато.

Лекс посмотрела в сторону, куда лежал путь:

- Еще навоюемся. Ты только посмотри — сплошные дома… Страшно представить, сколько их там может быть… Они же явно охотятся на людей… Целенаправленно — на людей.

Словно в ответ на её слова, в глубине домов раздался звериный визг. И следом еще один, будто ему в ответ.

- Давайте-ка двигаться, - тихо проговорил Слава.

Маленькая группа людей продолжила путь, но теперь по сторонам осматривались постоянно — эстакада закончилась, справа тоже появились жилые дома.

Старались идти между двух трасс, под прикрытием редких деревьев, но замешкались, дойдя до стелы «Коломенское». Виктор достал карту.

- Что справа дома… Что слева дома… Хм, слева тут дальше будет нечто вроде парка, потом Вознесенский сад, ну а после уже парк Коломенское. Там, я надеюсь, будет немного безопаснее. Но сейчас достаточно опасный отрезок пути… Давайте дальше тоже между трасс пойдем — какие-никакие деревья…

На подходе к торговому центру «Коломенский» Слава шикнул, поднял руку, призывая их остановиться. Замерли.

Проследив за взглядом Славы Лекс не сдержала тихое «Бля» - на парковке, медленно переходя с места на место, слонялись три твари, подобные вылазившим из порталов пятого числа. Носорогоподобные сволочи с нее ростом.

- Нихера себе, - охнул Слава. - Трёх завалишь? - прошептал он, но, повернувшись к девушке, увидел, как тяжело и часто вздымается ее грудь. Положил руку ей на плечо:

- Эй-эй, не нервничай…

- Да-а? Думаешь, я не понимаю, что такой херне топорами вы ничего не сделаете?.. Блин, как я про них забыла…

- Ну-у, их бледные собратья привлекают больше внимания...

- Пиздец, привлекательные…

К их счастью, в этот раз осечек не произошло — закрыв глаза, Лекс набросила на компанию щит. А открыв и увидев щит воочию — без труда послала три золотых смертоносных всполоха.

Твари умерли практически беззвучно, лишь невнятно порыкивая и скрежеща когтями по земле. Но Лекс почувствовала урчание в животе – магия, по законам жанра, не бралась из ниоткуда – тратились силы самой ведьмы.

Дальше путь пошел относительно безопасно — с двух сторон трассы плавно появились две густые полосы деревьев, прикрывая их от близко стоящих жилых домов, а когда деревья вновь стали редкими — здания высились сильно поодаль. Так, незаметно для себя, приблизились к месту, которое на карте обозначалось просторным зеленым треугольником. Виктор Павлович дал указание сворачивать на мощёную плитками тропинку видневшегося парка.

Старались держаться подальше от широких дорожек. Вознесенский сад вообще прошли насквозь, минуя тропинки, и вышли к Коломенскому парку. Потянуло запахом воды – чувствовалась близость реки.

Наткнувшись на Девичий камень, решили устроить небольшой привал: Инка расхныкалась, что устала, и просилась то на ручки, то посидеть. Сашка крепился, но тащился заметно медленнее, да и Виктор Павлович всё чаще невольно прижимал руку к груди.

Катя раздала друзьям яблоки, и теперь все бодро хрустели, скинув рюкзаки и рассевшись на траве. По прикидкам полковника, до городка МИФИ оставалось около километра, если удастся с детьми пройти лесопарк насквозь, но на всякий случай достал карту, оценивая местность:

- Знаете, я передумал. Пожалуй, отсюда нам лучше спуститься к реке, пройти вдоль нее по набережной, сколько получится, и затем вновь подняться к дороге. Так путь через застроенные районы будет максимально коротким, хоть и немного удлинится сам по себе…

- Если между строений так шастать будем меньше, то я согласна. - Одобрила Лекс.

Слава кивнул. Катя добавила:

- Вы в этом разбираетесь лучше меня, меня даже не спрашивайте. Просто говорите, куда топать и чем помогать.

Олеся слегка улыбнулась:

- Просто иди с детьми позади меня. Не хочу терять Инку из виду, но вести ее не могу. Надо быть настороже.

Катя согласно мотнула головой.

Путь вдоль реки действительно оказался безопасным, а вот подъем от нее усложнился пересеченной местностью... Весенние буераки и буреломы даже в парке путались под ногами. После весенних дождей встречались притопленные канавы. Волны реки шумели мерно и успокаивающе, густой запах природы: немного глинистый, немного тинистый, свежий и будоражащий. К нему примешивался доносящийся с ветерком запах мокрой земли, травы и молодой листвы. Запахи одуряли и сбивали с толку – всё казалось, что сейчас будет пикник, а потом можно будет разойтись по домам.

Где-то через час группа замерла на краю парковки, среди деревьев, настороженно осматриваясь. Открывался вид на широкое поле, густо заросшее травой. Вдалеке виднелся забор, а за ним невысокие жилые дома из светлого кирпича.

- Ну, поле перейдем, а дальше? - негромко спросил Слава. Виктор снова достал карту:

- Так, там должен быть небольшой выезд из района на шоссе. Вот вдоль него, слева от нас, стоит один из корпусов МИФИ, нам мимо, это будет улица Кошкина… Дальше я дорогу знаю, от автобусной остановки ходил. Прямо по улице, но не доходя до перекрестка, свернем во двор — общежитие дочки будет прямо напротив.

Судя по лицам — перспектива идти по улице между жилых домов и вообще строений, в каждом из которых могли скрываться монстры — никого не впечатлила.

Катя с Инкой присели, о чем-то шепчась, Сашка с интересом к ним прислушивался.

Лекс снова кусала губы, твердя себе, что идти так или иначе куда-то надо, но мучила мысль — а придут ли куда-нибудь вообще? В каком месте можно будет спокойно остановится и остаться?

Но Слава тронул ее за плечо, поднял девочек, и путь продолжился.

С футбольного поля выбрались легко — многие секции забора оказались повалены съехавшими с трассы автомобилями. И это был последний удачный момент на сегодня.

Стоило им крадучись выйти на дорогу, как слева донесся топот — трое носорогоподобных монстров мчались на них, постепенно разгоняясь. Слава, ни слова не говоря, подхватил на руки Инку и рванул через дорогу. Инка испуганно вскрикнула:

- Мааам! Мама!

Лекс оглядывалась, пытаясь понять, есть ли тут еще твари, ведь бледнокожие намного быстрее, их важно убить первыми. Крикнула Славе в спину растерянно:

- Стой! Эй!

Катя металась между ними, держа за руку Сашку. Виктор, подняв топор, бросился за Славой.

Чертыхнувшись, Лекс тоже бросилась за ними, матерясь:

- Слава, бля! Стой!

Виктор догнал его на углу кирпичного дома с мозаикой, схватил за плечо. Тот зло обернулся:

- Да бежим, блин!

- Стой, идиот! На бегу Лекс не защитит!

Тут же в них врезалась разозленная Олеся, вырвала из рук мужчины дочку, развернулась к монстрам, бросив злое:

- Сдохни!

Одновременно с отлетевшими золотыми молниями вокруг людей вспыхнул сферообразный щит.

В спину Олесе вжался Сашка, Катя растерянно потянула ее за рукав, ткнув рукой налево:

- Ле-екс..

Взглянув, Лекс снова чертыхнулась. Заматерился Слава. Виктор скомандовал:

- Отходим! Медленно! Под щитом! - слева по улице бежали еще два тяжелых монстра, но, что хуже, опережая их, отталкиваясь то от дороги, то от стен попавшихся домов, неслись две бледнокожие твари.

Слава снова дернул Инку из рук Олеси, крикнув:

- Прикрывай! - быстрым шагом пошел вперед, смотря по сторонам, не обращая внимания на недовольно попискивающую девочку. Виктор, подхватив под руку Сашку, двинулся за ним. Лекс шла следом, постоянно оглядываясь. Катя поддерживала ее под руку, чтобы подруга не оступилась.

Как только «богомолы» вывернули на улицу Кошкина, Лекс, вперив в них жаждущий крови взгляд, представила, как летят к монстрам золотые текучие молнии и вонзаются в тела.

Тварь, на которую она смотрела, споткнулась, взвизгнула, но магической атаки не избежала. Неистовый вопль известил ее собратьев о смерти монстра. Лекс перевела взгляд на вторую. Но та еще при первом взвизге партнера замедлилась, а теперь и вовсе заискрилась голубым, белым и синим.

Но даже со сброшенной скоростью неумолимо настигала людей.

- Умри! - зло выдохнула Лекс. Всполох достиг панциря монстра, растёкся по нему золотистой лужицей и осыпался, будто желтая шелуха, не причинив твари вреда.

Лекс грязно выругалась, вытянула в сторону монстра руку:

- Сдохни! – и, пока летела золотая молния, твердила, как заведённая: - Убей, убей, убей, убей, убей…

Золотистый всполох исчез, коснувшись тела твари.

Монстр сгруппировался и в один длинный прыжок настиг людей.

Лекс панически вскрикнула, отступая. Щит исчез.

Катя споткнулась и, испуганно визжа, упала на землю, стараясь перевернуться, отползти подальше.

Слава со всех ног кинулся бежать, унося визжащую и вырывающуюся Инку. Виктор толкнул Сашку за ними, а сам бросился к падающему на Лекс монстру.

Они сделали это одновременно — Виктор, зайдя сбоку, вонзил топор в сочленение между хитиновым панцирем на теле «богомола» и панцирем на плече. Лекс уперлась руками в грудь тварины, и ее ладони, ослепительно горя уже не золотым, а солнечно-оранжевым, внезапно немного погрузились в тело монстра. Тварь истошно завизжала, как и ее подруга за несколько минут до этого. Тело корчилось и извивалось. Затем обмякло и рассыпалось на обугленные куски.

Наступившая было тишина прервалась тяжелым топотом: до улицы Кошкина добежали «носороги». Виктор схватил ошарашенную Олесю за плечо:

- Надо уходить! Давай! - он помог Кате подняться, и они кинулись догонять Славу и Инку.

Парень не ушел далеко. Не в силах бежать и не оборачиваться, он посматривал на бегу за спину и застал момент убийства твари. Теперь ждал друзей рядом с небольшим кирпичным пунктом сбора мусора.

Каринка сразу потянулась на руки к маме. Виктор, опираясь на кирпичную стену мусорки, пытался отдышаться, морщась и хватаясь за грудь.

- Рана? - встревоженно спросила Лекс, но он отмахнулся.

Катя тяжело дышала, опираясь руками о колени. Сашка нервно оглядывался и притоптывал на месте.

Звук топота неумолимо приближался.

- Слав, - позвала девушка, протягивая товарищу дочь.

- Маам! - протестующе пискнула Инка, но Слава уже забрал ее. Лекс погладила девочку по спине:

- Потерпи, малыш. Мама должна разобраться с монстрами. Все будет хорошо! - отвернувшись, набросила щит и сосредоточилась на руках. Глядя на свои раскрытые ладони, потянулась к Источнику внутри себя, мысленно призывая силы. Свыкаясь называть это магией, подумала мельком, что она действительно прям боевой чародей, как в «Искателе Истины». Мысленно пожелала увидеть собственную магию, и та появилась на ладонях. Сгустки силы формировались меж светящихся пальцев. Магия плясала, похожая на пламя, но иного цвета и структуры, переливалась и мерцала, немного грела. Лекс любовалась волшебством, не обращая внимания на восхищенно-испуганные вздохи за спиной.

Топот послышался совсем близко. Показались монстры.

Вытянув руки в их сторону, Лекс тихо, почти нежно, проговорила:

- Убей.

Первая молния улетела и нашла свою жертву.

Один за другим носорогоподобные существа погибали. Даже не пытались затормозить, падали на бегу. Инерция протаскивала тела по асфальту пару-тройку метров. Минут через десять воцарилась полная тишина.

Повернувшись к спутникам, Лекс напомнила:

- Не стоим! Дальше! Куда дальше, полковник?

Тот, спохватившись и снова схватившись за грудь, кивнул на проход во дворы напротив:

- Вон там. Вон то здание. Третий этаж.

Через двор пробирались, оглядываясь, ступать старались очень осторожно, но здесь на них никто не напал.

Двери в общежитие — пятиэтажное кирпичное здание — открыты. Одна из створок выбита или даже выдрана и валяется в метре от крыльца. Стекла в окнах, как и в соседних зданиях, отсутствуют - где частично, а где и полностью.

Здесь Слава, наконец, опустил Карину на землю и перепоручил ее Кате.

Вошли в здание. Внутри погром.

Через холл к лестнице прошли осторожно, настороженно осмотрелись. Валяются сломанные предметы мебели, бумажный мусор. Виднеются следы крови. Но трупы, дойдя до лестницы, они так и не увидели.

Медленно поднялись на третий этаж и вышли в коридор. Отсюда двери должны были вести в жилые комнаты. Полковник махнул рукой вправо, и, не дожидаясь реакции, аккуратно зашагал по заваленному мусором полу, стараясь не шуметь. Многие из дверей в комнаты студентов были закрыты. Пройдя мимо первой такой двери, Лекс осторожно ее толкнула. Та неожиданно не поддалась.

- Пс-с, - шикнула она идущим впереди Виктору и Славе и, когда те остановились, кивнула им на дверь. Подошедшие мужчины осторожно надавили на нее посильнее. Дверь не открывалась. Лекс тихонько постучала. Позвала полушепотом:

- Э-эй! Есть кто живой?

Никто не отозвался.

Виктор молча кивнул Славе на дверные петли. Поддев обе одновременно топориками, аккуратно, а главное тихо, сняли дверь. Придерживая, чтобы не упала, отставили в сторону.

Лекс, охнув, раскинула руки и оттеснила Катю с Инкой и Сашу обратно в глубину коридора, закрывая обзор на комнату. Сделав щит пошире вернулась к мужчинам. Те мрачно осматривали студенческое жилище.

Две девушки.

Одна недалеко от двери. Судя по кровавым следам — тело сползло по стене на пол. Две огромные рваные раны на груди и животе. Спутанные темные волосы с застывшей кровавой коркой. Искаженное ужасом лицо. У второй голова и руки под кроватью. Наверное, она пряталась там, но ее выволокли, пронзили живот и грудь, практически разорвав надвое. Ее лица не видно. В окне комнаты не просто выбито стекло - выломана рама: обломки валяются на подоконнике и полу. Понятно, откуда взялся монстр.

Отойдя в коридор, мужчины аккуратно прислонили дверь обратно, перекрывая обзор детям. Подозвав ребят, еще осторожнее пошли дальше. Настроение у взрослых резко упало.

А коридор тянулся и тянулся. Комнаты с раскрытыми или выбитыми дверьми пустовали. Еще три закрытые комнаты. Внутри - тела погибших девушек и парней.

В какой-то момент перед очередной комнатой Виктор остановился.

- Здесь… - тяжело произнес он.

Дверь прикрыта. Ни открыта, ни закрыта полностью. Сквозняк мягко шевелил ее, то приоткрывая на несколько сантиметров, то почти закрывая.

Лекс знаком показала Кате оставаться в коридоре с детьми, и осторожно толкнула дверь.

Заметив движение Олеси, Виктор оттеснил ее и первым вошел в комнату.

И замер.

***

Да… Крошка была настоящей дочерью полковника. Его дочерью…

Окно пытались забаррикадировать кроватью и двумя тумбочками, но сейчас тумбочки валялись рядом, частично разломанные. Рама окна тоже была выломана. Рядом с дверью наискось стояла еще одна кровать. Явно перегораживала выход прежде, чем ее сдвинули.

Тело в комнате лишь одно. В углу. Рука так и сжимает круглую табуретку с острыми ножками. Лицо скорее удивленное и немного злое. Тёмные брови вразлёт, приподняты… Так похожа на мать…

Она пыталась защищаться. Клешни твари отрубили ей вторую руку и располосовали грудь. Она так и осела в углу, рядом со своей самодельной баррикадой.

Виктор захрипел, схватился за грудь и рухнул на пол. В глазах у него потемнело. Последнее, что он услышал, было ругательством Славы и вскриком Олеси.

Периметр. Выживание

Глава 1 тут: Внимание, граждане! (глава 1)

Глава про Диму.

7 апреля 2018

Утро началось криком и топотом. Вздрогнув и больно ткнувшись носом в ситцевую обивку узкого дивана, Дима проснулся. Тихо полежал несколько минут, но шум не повторился.

Из-за красного неба было сложно ощутить, заметить рассвет — всё казалось, что он наступает сильно позже, чем должен. Парень поёжился – из разбитого окна, забранного решёткой, потянул сквозняк. Воздух не по-весеннему сырой и промозглый.

Наутро Дима вполне ориентировался в жизни маленькой станции. Теперь их было двенадцать: сам Дима, Павел, четверо полицейских, две кассирши, пара пожилых дачников, Рустам - продавец шаурмы, вовремя сбежавший из своей палатки, и отставший от поезда клерк, на полном серьёзе переживавший от того, что из-за всех катаклизмов не успеет в офис и получит от начальства нагоняй.

– Вы не понимаете, это уже третье опоздание, - бормотал он, обращаясь к старику, мужу бабы Нади, единственному своему слушателю. – Тех, кто опаздывает, штрафуют. Тех, кто опаздывает систематически — сначала лишают премии, а потом увольняют по статье. У нас так уже пол-отдела сняли! Только Звягинцева может опаздывать, сколько хочет, потому что спит с замдиром. Я же не могу с ним спать! Вот и вишу на волоске!

– Когда следующий поезд? – на полном серьёзе спрашивал он у кассиров, все утро слоняясь по залу ожидания и не находя себе места.

– По расписанию! – рявкали те в ответ, сидя за перегородкой. Стёкла касс осыпались, но прочные решётки из арматуры позволяли женщинам без опаски переругиваться с этим помешанным. И, судя по их боевому нраву, такое времяпровождение кассовым работницам было не в новинку. В Люберцах и без того жил народ крутой. Оттого и решётки в палец толщиной.

– Дурдом какой-то, – шепнул Павел Дмитрию, когда тот выбрался из своего угла и огляделся. Позавтракав нехитрыми запасами из «общака» сердобольных обитателей станции, они притулились в углу у выхода на платформу. – Я думал, от этих будет больше толку, - кивнул пожарный на блюстителей порядка. Молодые парни, напротив, с уважением поглядывали на раненого спасателя, явно признавая за ним авторитет в этой разношёрстой компании. К нему-то они и приставали весь вчерашний вечер с расспросами о положении дел, а также о том, что им делать дальше и почему не работают рации и мобильные телефоны.

Но на всё это звучал одинаковый ответ:

– Не знаю. Не знаю! Не знаю, отстаньте вы наконец. У меня уже нога от вас разболелась.

После смены повязки его раны перестали кровоточить, но ныли основательно. Ночью, когда даже нервозный офисный планктон наконец угомонился, спасатель иногда стонал и хватался за ногу чуть повыше колена. Он не сказал, при каких обстоятельствах получил ранение, только буркнул, что сам виноват. Но молнии были ни при чём, иначе он, как и Николай, не пережил бы этой ночи.

И никто бы её не пережил, если бы не спасительные решётки и массивные стальные двери служебных помещений, где все – кроме охраны – укрылись на ночлег. Сам же зал с турникетами отчасти напоминал аквариум: огромные окна почти до самого потолка со стороны лестницы частично прикрыли информационными щитами и прочим скромным убранством станции. Кое-что из этого пришлось тащить с противоположной стороны, из второго зала, чьи многочисленные двери смотрели на рыночную площадь и были ещё более привлекательной мишенью.

Рынок со стороны Некрасовки, встревоженный появлением Димы и Павла, бурлил и проявлял к обитателям маленького убежища нездоровый интерес.

Из кабинета дежурного, пропавшего ещё в четверг, притащили столы, стулья и стеллажи для документов. Соорудили мало-мальски прочные баррикады, и те пригодились. После полуночи кто-то ломился в двери, лязгал и царапался, затем ушёл. Кто бы это ни был – хорошо, что он не смог и не додумался пролезть в зал ожидания с платформы. Теоретически это можно было сделать, забравшись на козырёк подземного перехода, а потом перебравшись через невысокий забор. Но, по всей видимости, лазутчик был туп и ушёл ни с чем, и хорошо: на стеклянные двери не хватило заграждений, возле них дежурили полицейские. Юнцы стреляли, чем и оправдывали свою некомпетентность во всех остальных вопросах. Порою слишком часто.

В таком положении выжившие встретили утро, для кого-то уже не первое.

– Ну что, сегодня тоже никуда не уедем? – с тоской протянул клерк, глядя сквозь двери на безмолвную платформу.

– Отчего же не уедем? Скоро Голутвинская придёт, все на неё и сядем, – съязвила кассирша в своей кабинке. Соседка тут же её осадила:

– Завязывай, Зина, не видишь – у человека горе!

– У нас как будто не горе! – возразила Зинаида в ответ. – Жили себе, беды не знали, и вот тебе, пожалуйста – Трамп, гадёныш, с этим, как его… климатическим оружием!

– Трамп? Да куда ему, чёрту лысому? Это корейцы, как пить дать! – авторитетно возражала другая.

– Кстати о питье, – громко вклинилась в их разговор баба Надя, – девочки, не дадите немного водички помидорчики мои полить?

У девочек, годившихся многим из присутствующих в матери, стоял кулер и имелось в запасе два полных бутыля воды, способных обеспечить долговременное сидение в глухой обороне. Но кассиры, к их чести, великодушно делились запасами.

Баба Надя и её умудрённый сединами супруг неизвестного возраста стоически переносили угнетающую атмосферу разрухи и неизвестности, нависшую над ними. Старушка оглохла на одно ухо (другое пряталось под грязноватой повязкой), а её муж и вовсе почти ничего не слышал, в связи с чем оба говорили громче нужного и не особо унывали. В закутке между кассами и будкой охраны стояли их ящики с рассадой, так и не довезённые до дачи. Зелёные ростки помидоров и кабачков прославляли жизнь и, старательно оберегаемые пожилой парой, переживали конец света получше многих.

Клерк потоптался немного у дверей, нервно теребя порядком засаленный галстук, но вскоре пристал со своей болтовнёй к старику, очевидно не в первый раз. Пригладив волосы, мужчина пригласил офисного работника присесть рядом на пустой ящик и, сложив руки на груди, с готовностью подставил ухо.

По всей видимости, он не слышал вообще ничего из душевных излияний клерка, поскольку кивал и качал головой невпопад, и большей частью улыбался – в те моменты, когда больше приличествовало хмуриться. Но других слушателей у труженика офисной промышленности не было, и отставать он не спешил.

Последним из подсобок выбрался Рустам и сразу развил бурную деятельность. Поначалу Дима подумал, что этот забавного вида мужичок тоже слегка не в себе, но вскоре переменил мнение.

Рустам сновал из угла в угол и всюду совал нос. Проинспектировал прочность баррикад - не понизилась ли за ночь? Проведал Надины кабачки и заодно пожелал их хозяйке и кассовым работницам доброго утра. Сердечно похлопал по плечу служащего и выразил свои соболезнования по поводу потерянной работы. У Павла Рустам справился насчёт повреждённой ноги, Диме пожелал не вешать нос и, перекинувшись парой фраз с полицейскими, прошмыгнул на платформу. Сквозь дверцы было видно, как он мечется у края, высматривая что-то вдалеке, а затем осторожно приближается к забору и украдкой глазеет через отверстия на рынок, где осталась его палатка с шаурмой.

Через десять минут он возвратился и в подробностях, с эмоциями и красками, временами сбиваясь на азербайджанский, доложил об увиденном: молнии бьют над Люберцами и Некрасовкой, но где-то вдалеке, а ещё по стенам ближайших домов, явно кто-то карабкается, а на рынке наоборот – всё улеглось и никого не видно. Но вот на востоке — там беда, какие-то тучи подозрительные нахмурились, ещё подозрительнее прежних.

На этом активность Рустама слегка снизилась, но было видно, что он очень переживает по поводу всех этих новостей. В частности, рынок его особенно волновал. Рустам жил в Люберцах, о чём все – даже Дима – уже были в курсе. Мужчина рассказал про совместный бизнес с братьями Парвизом и Махо, у которых на рынке возле станции овощная палатка, и про дядю Тельмана, который ремонтировал обувь и делал ключи. Рустаму, как и клерку, необходимо было выговориться, что-то с кем-то обсудить, но при этом он ни на что не жаловался, а рассказывал - с горячностью и не без ноток гордости. Особенно преданных слушателей (дачников) он звал к себе в Баку, когда «всё это уляжется».

Шансов на улягание, впрочем, не было. Рации полицейских молчали, а с ними и станционный телефон. И мобильники у присутствующих отключились ещё в первый день катастрофы. Насчёт связи Павел сделал предположение, что это результат электромагнитного импульса. Оставался лишь вопрос, чем этот импульс был вызван?

Загвоздка была в том, что никакая бомба поблизости не взрывалась (и Дима с каждым часом жалел об этом всё больше). Так или иначе, электричества ни в каком виде не наблюдалось, а все догадки выживших грозили остаться догадками.

– В общем, расклад хреновый, – тихо сообщил Павел Диме. – Не дождёмся мы тут ничего. Если со стороны Москвы пути завалены, то из пригорода и подавно. Тут же крупный транспортный узел… Был…

– И что же делать дальше?

– А что тут сделаешь? – Мужчина задумчиво почесал щетину. – Я на своих двоих вряд ли далеко уйду. Тут тоже долго не просидишь, но, пока у ребят есть патроны, можно держать оборону. Рынок, опять же, рядом, по обе стороны. Я слышал, Рустам собирается за припасами. Так что и с голода не пропадём.

– А мне в Москву надо… – с досадой сказал Дима. В глубине души он не был до конца уверен в своих намерениях, но сидеть взаперти не считал разумным. Да и то сказать — взаперти! В библиотеке и окон было поменьше, и толстые кирпичные стены: сойдёт за небольшую крепость. Но Николаю не помогла и она.

Вот и выходило, что даже с оружием и в здании шансы на выживание у людей в точности такие же, что снаружи. Или пронесёт, или какой-нибудь монстр разнесёт убежище следующей ночью. А то и молния шарахнет и прибьёт всех разом.

Дима достал карту, отыскал на ней станцию и московскую квартиру родителей, попытался прикинуть расстояние. Вышло около десяти километров, если по прямой. Идя по путям, можно добраться до Вешняков, потом срезать через Кусковский парк, и вот он дома. Конечно, при условии, что по пути никто не сожрёт и не растопчет.

Впрочем, пробираться через жилые массивы казалось Диме куда более опасной идеей, не говоря уже о том, что это растянет путь. А по железной дороге при обычной скорости он мог дойти до дома за каких-то три часа максимум. Эта мысль не давала парню покоя. Шанс воссоединиться с родственниками уже не казался таким нереальным.

Но где Дима и где – обычная скорость? Он осторожно прошёлся по залу ожидания. Ноги ныли, но хотя бы не заплетались. Давала о себе знать лёгкая слабость от недосыпа и голода. К тому же, за эти дни он явно простудился. И всё же острее всего Диму волновал голод.

Тем временем Рустам всерьёз собрался осуществить вылазку на рынок.

– Я знаю, где достать лучшие продукты! Самые лучше в Люберцах, – авторитетно заявил он. – У меня и ключи от ларьков есть, запасные. Только один не донесу. Подмога нужна. И пистолет.

– Ага, конечно! Может, тебе ещё самолёт? – спросил один из охранников.

– Э, нет, зачем самолёт? Я им рулить не умею. А отстреливаться на рынке нечем, так что пистолет – самое то, – честные глаза Рустама выражали полнейшее непонимание сарказма. – Нет, ну если вы мне не доверяете, то пойдём вместе, заодно поможете продукты донести.

Споря и препираясь между собой, охранники пришли к выводу, что прикрывать азербайджанца пойдут двое – к явному неудовольствию этих двоих. Они не хотели рисковать и, не смотря на свою похвальбу меткой стрельбой, не спешили выходить со станции.

Но и они хотели кушать. И в итоге выдвинулись: один впереди с табельным ПМ, за ним Рустам и замыкающий во всеоружии. Быстро сбежали по лестнице и, озираясь, прокрались вдоль забора налево, за угол.

Оставшиеся притихли в тревожном ожидании.

– Не дойдут, – вздохнула Зинаида.

– Да дойдут, чего тут идти-то? – махнула рукой её соседка, но добавила: – А вот вернутся ли?

– Да будет вам, девочки! Давайте надеяться на лучшее, – не унывала бойкая старушка.

Дима вышел на платформу и затаился в углу у забора. Через решётку он видел проход, по которому они с Павлом бежали вчера. Теперь там пусто, лишь метались на ветру обрывки бумажек и блестящие фантики из опрокинутой урны.

Далеко за домами слышался гул и неясные отголоски — как будто крики, прорывающиеся через глухой грохот. Ветер свистел в щелях и оконных выбоинах крытого моста, перекинутого через платформы. Послышались торопливые шаги. Дима вернулся в зал и увидел довольные лица добытчиков, несущих спортивные сумки и рюкзаки, под завязку забитые провизией.

– Налетай, народ! – зычно крикнул Рустам, демонстрируя содержимое сумок.

Многочисленные колбасы и копчёности. Слегка зачерствевшие, но ещё вполне съедобные булки и лаваши. Различные консервы и даже вырезка – со слов Рустама – почти свежая. Ещё он прихватил уголь, розжиг и складной мангал из туристического магазинчика. Рюкзаки были оттуда же.

– На обед будет самый лучший шашлык, который вы когда-либо ели, – заявил неутомимый азербайджанец и действительно стал прилаживать мангал у дверей, чтобы дым уходил наружу.

На ближайшие пару дней вопрос с пропитанием решился, и все присутствующие были довольны.

Почти все. Клерк смотрел на колбасу апатично - на ней нельзя было доехать до работы. Павел, хоть и ел, но мучился из-за ноги.

Дима, подкрепившись, с тоской смотрел на рельсы, уходящие вдаль.

– Наверное, я всё-таки пойду, – сказал он.

– Дорогу-то отыщешь? – спросил пожарный.

– Да там несложно совсем, любой дойдёт, – кивнул Дима, но тут же осёкся, поглядев на покалеченную ногу, – ну, в смысле… Если нет других проблем.

– Да понял я, понял… – Павел махнул рукой, – со мной-то всё ясно. А у тебя, получается, есть шанс. Возьми вон палку колбасы да и топай себе. А, ну и топор не забудь, мне-то он тоже уже ни к чему, сидя не намашешься.

– Вы что, уходите? – оживилась баба Надя.

– Не мы. Он вот. К родным будет добираться.

– Ох, батюшки! – старушка засуетилась возле своих ящичков с рассадой. – Да как же это? Далеко, наверное, не дойдёшь.

– Да мне близко, тут всего километров десять, – неуверенно ответил Дима и потряс сложенной картой. – Дойду как-нибудь. Буду держаться насыпи, если что – в поезде спрячусь, вон их сколько на путях.

– Ну а что, вариант. – Павел кивнул.

– Тогда возьми себе поесть в дорогу, – подал голос Рустам, – и родным заодно! Я соберу рюкзак.

Баба Надя тем временем сунула парню несколько пакетиков с семенами:

– Вот сынок, возьми. Может, посадишь где. Это редис, зреет быстро и особого ухода не требует. Помидоры не дам, с ними возни, да и грунт нужен хороший. А кабачки доходят долго…

Дима был сказочно далёк от садоводства и не мог представить ситуацию, в которой ему бы пришлось сажать редиску в черте города, но и отказываться было неудобно.

– Спасибо, – Дима сунул пакетики в карман.

Рустам вручил ему рюкзак с торчащими наружу колбасами:

– Вот, самое свежее! Дойдёшь до своих, скажи: дядя Рустам передаёт привет.

– И подмогу вызывай, – хором отозвались кассирши.

– А вот это верно, – веско вставил Павел.

Он с трудом поднялся и положил руку Диме на плечо:

– Доберись до МЧС, на худой конец в полицию. Лубянка, Кропоткинская… В общем, в центр иди, если сможешь. Обрисуй всю ситуацию. Ну… и о нас не забудь.

– Конечно, не забуду, как можно? – Дима торопливо закивал. – Спасибо вам всем, я обязательно вызову помощь. Я, наверное, сначала этим и займусь, а потом уже домой. У меня по пути несколько станций, может, там найдётся подмога.

– Найдётся! – уверенно сказал полицейский. – Между Косино и Ухтомкой — Жулебинское отделение, но оно далеко от путей. Возле Выхино — батальон ДПС, хотя туда не надо, они дорожные, чего там с них взять…

– Сам дурак! – выкрикнул из угла его товарищ.

– Ну а самое ближнее, тебе практически по пути – Вешняковское. Улица Красный Казанец, 7-а. Запомнил?

Дима кивнул. Достал карту, сделал пометку маркером в соответствующей области, сложил в рюкзак свои отвёртки и нацепил на плечи. Карту, аккуратно сложенную в несколько раз, он заткнул за пояс и прикрыл кофтой. Одеяло решил сунуть в рюкзак: как накидка или пояс оно мешало ходьбе, а руки занимать не хотелось. К тому же, у Димы ещё был топор. Он уложил его на плечо, придерживая правой рукой, и, встряхнувшись, направился к выходу.

– Спасибо вам всем, – повторил он. – Я потороплюсь, насколько смогу.

– Будь осторожен, – сказала баба Надя.

Дима вышел на платформу, обогнул лестницу моста и прошёл дальше. Беспрепятственно миновал турникеты, отделяющие платформу от зоны экспрессов, прошёл мимо лавочек и стендов с расписаниями поездов. Вздрогнул, обнаружив под обломками рухнувшего навеса несколько мёртвых тел. Всюду темнела засохшая кровь - балки размозжили им головы и перерубили конечности.

Сглотнув подступающий к горлу ком, Дима по краешку обошёл место трагедии и достиг конца платформы. Спрыгнул на щебень, подтянул лямки рюкзака, обхватил покрепче топор и двинулся в путь, придерживаясь правой стороны. Слева, из Люберец, донёсся резкий протяжный рык, наверняка спугнувший бы стаю птиц с проводов. Но провода безжизненно свисали с покосившихся столбов. А птиц уже второй день не видно, не слышно.

Первый отрезок пути оказался самым простым, несмотря на восемь вагонов, разбросанных по дороге. Ближайший лежал у самых платформ, поперёк путей, под эстакадой. Остальные – чуть дальше. Сойдя с рельс, они пробороздили насыпь и замерли в разных местах. Крадучись пробираясь мимо, Дима чувствовал доносящийся из них запах разложения. Головной вагон выгорел дотла и слегка дымился. Вероятно, в него попала одна из молний. Клерк не осознавал своего счастья.

Продвигаясь дальше, Дима начал сомневаться в успехе и целесообразности затеи. С одной стороны — иди себе и иди, безлюдные пути, тишина. Справа — глухие заборы, испещрённые граффити, слева те же заборы, плавно поднимающиеся в гору. Рельсы тянулись и тянулись вперёд как в ложбине, знай себе — топай по шпалам, дома будешь к вечеру, если не к полудню.

Но с другой стороны, одинокий путник виден здесь, как на ладони и, скорее всего, с большого расстояния. Кто знает, насколько острый нюх у этой кровожадной саранчи? И как далеко чуют топтуны свою добычу? Укрыться, опять же, совершенно негде и нечем. И никуда с полотна не денешься, если на тебя нападут прямо сейчас. Разве что бежать дальше и молиться, что в заборе будет просвет.

Но много ли преимущества даст этот просвет?

Так на ровном месте возникали и роились всё новые и новые страхи. Сомнения заставляли парня чаще оглядываться назад – на спасительную платформу и убежище, где были какие-никакие стены, запоры, а ещё еда и ночлег. И люди с оружием.

Много ли Дима мог со своим топором? И дров-то никогда всерьёз не колол. Надеялся, что и никогда не доведётся. А теперь уже и не знал, чего ждать от новых реалий. И от себя самого.

И от дороги, что ждала впереди.

Глухие заграждения вскоре закончились, сменившись обычной решёткой. За ней, сквозь полоску голых деревьев виднелись трёхэтажные домики спального района и узкая дорога, начисто забитая автомобилями. Никаких признаков жизни Дима не заметил. Окраины вымерли - во всех смыслах. Встречная электричка, мирно стоящая на путях, тоже была пуста, двери вагонов распахнуты настежь. Кабы не выбитые окна - можно думать, что поезд сделал временную остановку и скоро поедет, размеренно постукивая колёсами.

Дима вскарабкался в крайний вагон и прошёл сквозь него. Никого. Лишь осколки стёкол на скамейках да чьи-то забытые вещи на полках. В тамбуре на противоположном конце вагона сиротливо притулился велосипед. Несколько минут глядя на него, Дима размышлял на тему «А что, если?», но в итоге махнул рукой и соскочил обратно на пути. Какое-то время шёл рядом с составом, как бы прячась в его тусклой тени, и думал: насколько бы возросли его шансы на выживание, если бы он умел ездить на велосипеде?

Периметр. Выживание

Первая глава тут: Внимание, граждане! (глава 1)

Глава-продолжение 9-й, про Лекс.

С первого этажа раздался громкий стук, и Лекс вскочила на ноги. Окинув взглядом спутников, создала щит вокруг себя, прикрыв заодно стоящего рядом Макса.

Слава с выступившими на лбу бисеринками пота напряженно целился из пистолета в сторону эскалаторов, медленно отходя к спутникам, под защиту щита.

Переведя взгляд на спуск вниз и обратно на мужчин, Лекс вдруг поняла, что их стало сильно меньше, слишком…

- Кирилл! КИРИЛЛ!!! - Лекс бросилась вниз.

Подпрыгнув от неожиданности, Макс кинулся следом:

- Лекс, стой!!!

- Мать! - выругался Слава. Обернувшись оглядел торговый зал и, не опуская руку с пистолетом, спиной быстро отошел к эскалатору. Убедившись, что их никто не преследует, бросился вслед за друзьями. Их голоса были слышны где-то в отдалении — звонкий крик Олеси:

- КИРИЛЛ! КИРИЛЛ!

И призывы Максима:

- Лекс! Лекси!

Он догнал их почти у выхода. Лекс металась между отделов, ища пропавшего парня. Макс растерянно кидался за ней.

- Стойте! Да стойте вы, блин!

- Надо найти Кирилла!

- На хрена?!

Чуть не споткнувшись, Лекс резко развернулась. Её взгляд метался с лица Славы в стороны и обратно. Поймав ее взгляд, он сказал уже спокойнее:

- Лесь… У меня нет слов., - он помолчал, но потом продолжил: - Ну-у… Ушел. Испугался и сбежал. Видать, решил, что даже ты его при случае защитить не сможешь. Он же хотел поскорее к семье попасть. Вот и ушел.

- Без еды?! Без оружия?! Один?!

- Да и вообще, мне кажется, он тебя боялся.

- Ага, а мы все – бесили, - поддакнул Макс

- Ну-у… - кивнул Слава, - Да похер вообще! Свалил и свалил! Нас там наверху с вещами ждут! Ты собралась по улицам бегать его искать? Ты не заболела? Там сверху Ванька… - он сглотнул, продолжил спокойнее: - Хочешь к нему присоединиться?

- Слав, - вставил Макс, - Сла-ав… - взгляд его был умоляющим. Он уже понял, что оба спутника находятся в шоке от произошедшего и действуют под влиянием аффекта. Всё, чего он сейчас хотел - чтобы эти двое успокоились и взяли себя в руки.

Посмотрев на него, Слава вздохнул и замолчал.

Лекс остервенело кусала губы. Сейчас, когда ее остановили, она заметила, что находится на грани истерики от шока и эта истерика гонит ее совершать какие-то безумные действия. Хоть какие-нибудь на самом деле, лишь бы что-то делать. Лишь бы не думать о парне, которого она могла спасти, легко спасти, а теперь…

Дыхание девушки участилось, и в глазах предательски защипало. Она дернулась, отворачиваясь, не желая показывать мужчинам слабость. И так уже достаточно поревела, там, у Ваниного тела…

- Ребят, - протянул нервно оглядывающийся Макс, желающий хоть чем-то отвлечь спутников, - вон аптека… Зайдем? У нас там Виктор раненый…

Лекс молча рванула к аптеке, но почти сразу резко остановилась. Парни замерли. Макс побледнел. Слава сжал пистолет покрепче, огляделся настороженно:

- Что?

Сосредоточившись, Лекс создала вокруг себя просторный золотистый щит.

- Ближе, - сухо бросила она. Ей было стыдно за своё поведение, но признавать это было нелегко.

Облегченно выдохнув, парни прошли под купол.

Дальше двигались медленнее, зато чувствовали себя намного безопаснее.

Аптека предстала перед ними частично разгромленной. Видимо, за последние сутки кто-то уже пытался ее посетить. Возможно, даже удачно, но ребятам в этом бардаке разбираться в медикаментах было намного сложнее. Никто из троих не знал о них особенно много. Осторожно покинув защитный купол, парни отошли к витринами, но старались не терять девушку из вида.

- Пенициллин… Не пенициллин… «Супрастин»?.. - бормотала Олеся, - ин… син… тин… «Гентамицин»! Ищите «Гентамицин»!

Парни кивнули.

- Полезное? - на ходу поинтересовался Слава.

- Антибиотик. Хороший очень. Меня таким когда-то лечили.

Понимающе мотнув головой, он скрылся за прилавком. Макс шуровал с другой стороны, Олеся тоже тщательно перебирала одну полку за другой.

- Нашел, - послышался голос Славы, - но тут ампулы.

- Да, нормально, - Лекс взяла с кассы несколько пакетиков для надежности и тщательно упаковала драгоценный препарат.

- А у меня тут «Гентамицин-Акос», мазь. Брать?

- Да, обязательно. Мазь - это вообще круто. Не знала, что такая бывает… Шприцы еще надо. Бинты. Спирт.

- Слабительное брать? - Слава хотел пошутить, но получилось все равно серьезно.

- Знаешь, возьми. Мучиться животом, когда за дверью будут скрестись монстры…

- Ну, зато как отвлечет…

- Если за дверью монстры, боюсь, запор продержится недолго, - в свою очередь попытался схохмить Макс, но никто не улыбнулся, и он смущенно отвернулся.

Лекс вздохнула, но не стала их одергивать. Ей и самой хотелось нести какую-нибудь чушь, любую, лишь бы не думать о… Так, не думать, не думать!

- «Нош-пу» и «Нурофен», - сосредоточившись на насущном, пыталась вспомнить Лекс все полезное, что знает. – «Гриппофлю» и «Терафлю». И вообще любые «флю». Перекись водорода. «Парацетамол». «Аспирин», если есть.

- Я читал — он вредный.

- Клешни в жопу — тоже вредно. – Не выдержав, нервно съязвила девушка.

Слава хмыкнул.

- Презервативы взять? Тут много, - снова подал голос Макс.

- Очень смешно, - прокомментировала Лекс.

- Если всё население Земли под мясорубку попало — с тебя вообще размножаться потребуют, - пришла очередь Славы язвить. - Я тут еще «Мезим» возьму. И «Смекту». - Добавил он, методично обшаривая полочку за полочкой. - Жгуты! Брать?

- Бери, - Лекс достала еще пакеты.

- «Инсулин»?

- У тебя диабет?

- Ну а если встретим кого…

- Ладно…

Пакеты быстро заполнялись медикаментами на все случаи жизни. Наконец, аккуратно уложив всё в рюкзак, обложив для надежности ватой, троица собралась у входа в аптеку. Напоследок Слава сгреб что-то с полки у кассы, ссыпав в карман.

- «Спортмастер» кто-нибудь видел? - спросил он, натягивая на плечи лямки рюкзака и оглядываясь.

Лекс молча кивнула на указатель у эскалатора со стрелкой вниз.

Все трое, помрачнев, уставились на уходящие в темноту ступеньки. Минус первый этаж…

- Ну-у… Мы же под щитом, да? - протянул Макс, вздохнув.

- Нас ждут, - напряженно напомнил Слава. - Хотя внизу, возможно, ждут тоже...

- Да. - отрывисто ответила Олеся, - но идти надо. От «Спортмастера» я жду максимальной пользы.

Теперь роль освещения играл золотистый щит. Но, как однажды предупреждала Лекс в тоннеле метро — он освещал лишь какое-то ограниченное пространство вокруг них, делая все, что за световым кругом, еще темнее. Темноту, казалось, можно было трогать рукой.

На этом этаже царила абсолютная тишина. Сквозняки сюда не долетали, мыши и тараканы, видимо, не водились. Олесе очень хотелось что-то сказать, услышать свой голос, но вместе с тем ужасно страшно снова привлечь внимание к себе и людям. Щит щитом, но если от мощного удара она вздрогнет, споткнется, упадет — щит последует за ней? Парни останутся без защиты? Страшно… Она поняла, что впервые с утра апокалипсиса ощущает настоящий, сознательный страх.

Шедший впереди Слава поскользнулся.

Выругавшись, ухватился за перила, но не удержал равновесия, и ноги съехали со ступенек. Испуганный, действующий скорее инстинктивно, Макс ухватил его за куртку и вместе с Лекс смог затормозить падение товарища.

Слава, присевший было на ступеньки, брезгливо вскочил. Начиная с этого места всё было густо перемазано кровью. Она и послужила причиной падения — даже свернувшаяся сверху, она всё ещё не засохла полностью.

Люди напряженно вгляделись вниз, но за пределами светового круга было не видно не зги. Пахнуло чем-то затхлым.

- Мы понимаем, что придется через это пройти, да? - очень тихо проговорил Слава.

- Может… Соседний эскалатор? - неуверенно спросил Макс.

- А кто обещает, что там лучше?

Ощущения были как в тоннеле метро, когда уходили со станции: было трудно сделать первый шаг. Воображение рисовало горы трупов, измазанное кровью подземелье, полчища монстров…

- Я не трус, но я боюсь, - пробормотала Олеся.

Слава снова нервно хмыкнул.

- Но нам же ничего не сделают, да? - с надеждой спросил Максим. - Если не выйдем из круга?

Слава внимательно посмотрел на девушку:

- Та хрень в метро синим светилась, когда по твоему щиту ударила. Ты что-нибудь почувствовала?

Лицо девушки помрачнело:

- Будто под дых ударили. Слабость накатила…

Угрюмо замолчали.

Собравшись с силами и вздохнув, Лекс сделала первый шаг вниз. И, как и тогда в тоннеле, сразу второй. Мужчины, не сговариваясь, одновременно последовали за ней.

И когда на эскалаторе показалась чья-то оторванная рука, каждый старался сосредоточиться на ступенях, выискивая, где пройти так, чтобы не поскользнуться и ни на что не наступить.

Но каждое «ни на что» всё равно било по нервам.

В какой-то момент стало невозможно держаться за перила.

В это же время Лекс, споткнувшись и тоже чуть не упав, замерла.

Пахнуло тошнотворно-сладковатым, с сильным запахом металла. Так пахнет мясной отдел на рынке, когда зайдешь туда вечерком. Весь день продавцы разделывают мясные туши, раскладывая на витрине отрезанные куски, и к вечеру запах сырого мяса заполняет пространство.

Девушка медленно поднимала взгляд от ступеней все выше и выше. Её затошнило.

Тела.

Они лежали друг на друге, перемешанные, безобразной сваленной баррикадой преграждая им путь.

Чья-то рука… Чьи-то ноги… Тело… Голова, уставившаяся в потолок бессмысленным пустым взглядом, бликующе отражавшим свет от щита… Другая голова, с лопнувшими и вытекшими глазами, лицо покрыто ветвистой сетью черных линий, рот искажен гримасой…

Девушка часто заморгала и всхлипнула.

- Знаете, я так больше не могу, - срывающимся голосом пробормотал Максим, - не могу…

Слава растерянно перевел взгляд с одного спутника на другого. Он держался лучше остальных.

Макс нервно сделал шаг назад, зажимая рот рукой, и, вдруг развернувшись, торопливо пошел вверх по ступеням.

Лекс, сжимая и разжимая кулаки, пыталась сдержать всхлипы, но уход Максима надломил что-то и в ней. Она отступила и растерянно посмотрела на Славу. Тот кивнул и развернулся в сторону подъема.

Путь обратно был намного короче.

Макс сидел, прислонившись к перилам эскалатора и закрыв лицо руками. Плечи вздрагивали.

Лекс присела рядом, положив руку ему на плечо. Не знала, что сказать, как успокоить юношу.

Слава стоял над ними, оглядывая зал. К эскалаторам от широких, стеклянных, сейчас уже разбитых дверей проникало немного света, и сквозь светящийся, но почти прозрачный щит просматривалась большая часть территории вокруг них.

- Мы теряем время, - хмуро протянул Слава. - Лекс, правда, я бы сходил. Мне не сложно, но без твоего щита… Я не самоубийца. В чем-то Кирилл прав: ты пока наш самый большой шанс на выживание. Хочешь — закрой глазки. Я тебя поведу. Понесу, если надо. Там Палыч раненый, там девчонки наши мелкие, Сашка, всем надо жрать, всем надо спать, всем вообще надо отдохнуть как следует, подготовиться — очень скоро, скорее всего, придется разделиться. Каждый пойдет своим путем. Но перед этим из нашего товарищества надо выжать максимум.

Лекс устало откинула волосы со лба:

- Да, извини…

- Нормально. Я тоже в шоке. Просто, может, в чуть меньшем. Ну, я всегда был не очень чувствителен ко всякой кровищи и ужасам. Я и ужастики смотреть не любил, потому что скучные.

- Везет… - глухо пробормотал Макс из-под закрывающих лицо рук.

- Ты можешь тут посидеть, Макс, - предложил Слава.

- Так себе идея, - возразила Олеся. Мужчина пожал плечами, одним жестом выразив «А я что сделаю? Какие еще варианты?»

Максим поднялся. Выглядел он не лучше зомби — бледный, под глазами синие круги, белки глаз покраснели. У него было выражение лица, будто его сейчас вырвет. Сказал слабым голосом:

- Давайте сделаем это. Ну, попробуем… Давайте попробуем. Я готов.

Слава вздохнул и кивнул.

Лекс медленно подошла ко второму эскалатору и застыла. Навалилось ощущение жуткой усталости, мешавшей справляться со страхом. Снова нужно сделать шаг… Сколько их еще придется делать?

Почувствовав прикосновение к локтю, девушка оглянулась. Слава. Тихо подошел со спины и протянул руку, сочувственно смотря на нее. Олеся благодарно сжала крепкую ладонь.

Выходя вперед и ведя ее за собой, он шепнул:

- Ты ни разу не опустила щит… Вас обоих мутило, вы боялись, мы поднимались наверх, разговаривали… И все это время защита работала. Ты как?

Она кивнула. Помотала головой. Пожала плечами.

- Не спрашивай.

- Если станет противно — скажи. И закрой глаза. Я тебя перенесу.

Она снова помотала головой:

- Ну уж нет. Я справлюсь. На этот раз справлюсь, честно. Что я, маленькая, чтобы меня носили?

Он критически окинул ее взглядом:

- Ну, не очень большая.

Она против воли улыбнулась, хихикнув немного истерически. Сказывалось долгое нервное напряжение.

Макс медленно шел за ними.

На втором эскалаторе тел оказалось меньше — они, по крайней мере, не загораживали проход.

Прикрывая глаза, кусая губы и всхлипывая, Олеся и Максим все же справились со спуском. Внизу царила полная и беспросветная тьма. Освещен был только пол в радиусе пары метров вокруг них. Странно, но крови на нем почти не было.

- Они бежали вниз, - покосившись влево, на подножие соседнего эскалатора, полушепотом проговорил Слава, догадавшись. - Все они. А твари — догоняли, прям на эскалаторе. К подножию скатывались уже трупы. Вряд ли кто-то добрался до низа, кроме нас.

Так и оказалось.

- Э-Э-ЭЙ! – срываясь на плач, крикнула Олеся.

Макс испуганно подпрыгнул:

- Т-ты!... Ты что… - и чуть не выпал за пределы щита, вовремя схваченный за руку Славой.

- Бля, Леся!

- Э-Э-Э-Э-ЭЙ! – продолжила девушка, поворачивая голову, чтобы крик разошелся в разные стороны.

- Да… Твою мать! – выругался Слава, скорее изумленно, чем зло, глядя на нее.

- Никого… - устало резюмировала Олеся, повернувшись к парням.

Слава судорожно выдохнул и покачал головой. Макс продолжил нервно оглядываться и держался поближе к товарищу.

«Спортмастер» осмотрели, засветив вместо щита шарик света. Уже не старались скрывать свое пребывание в помещении, спокойно переговаривались и ворошили вещи - очень хотелось скорее закончить с этой вылазкой.

Но никто к ним так и не вышел: ни монстры, ни люди.

***

В магазин спускались несколько раз — мысли о мародерстве и воровстве если и приходили кому-то в голову, то уже не озвучивались — все хотели максимально подготовиться к дальнейшему выживанию. Взяли большие походные рюкзаки. Палатки. Макс притащил по велосипеду себе и Миле — эти двое уже договорились, что дальше пойдут вместе — им обоим было нужно в сторону Сокольников.

Теплая одежда на всех, принадлежности для приготовления пищи, спальные мешки, более удобная обувь для походов — пользуясь случаем, экипировались как заправские путешественники. Никто не мог сказать, когда потом выпадет такой шанс. Для выживания могла оказаться важной любая вещь.

К радости мужчин, в «Спортмастере» нашлись довольно мощные походные топорики. Лекс при виде них с тоской вспомнила о ждавшей ее в Раменском стальной сабле.

Посуда, ножи, горелки, запас ремней, веревок и карабинов довершили картину разграбления. Ко всеобщему разочарованию, найденные в магазине походные фонари так и не заработали.

Последний рейд был в «Перекресток», и теперь, надежно забаррикадировав дверь на крышу, при помощи горелки развели маленький уютный костерок. Кипятили чай и грели консервированную кашу.

Пошептавшись, ненадолго отлучились Слава и Людмила, а когда вернулись – отойдя подальше, старались незаметно от других оттереть руки от крови.

Подавленно молчали. С момента возвращения рейдовой группы с новостями о смерти Ивана и пропаже Кирилла люди почти не разговаривали. Разве что, пока разбирали вещи, раздавались звонкие голоса детей — Инки и Саши — им рассказывать правду не стали. Для них дядя Ваня и дядя Кирилл просто ушли вдвоем искать свои семьи. Лекс молча радовалась, что отвлеченный дальнейшими событиями дня, Макс перестал винить себя в смерти товарища.

Но подступал вечер. Угомонилась повеселевшая Инка и уютно завернулась в спальный мешок. На багровом небосводе зажигались первые звезды.

Время от времени люди прислушивались к городу в надежде услышать сирены, или вертолеты, или какое-нибудь мощное оружие, говорящее, что против монстров идет масштабное сражение, но все напрасно... Лишь изредка вдалеке вспыхивали непонятные разовые вспышки, иногда раздавался отдаленный грохот, но его источник людям был неясен.

Виктор, чувствующий себя заметно лучше после смены повязки, приёма лекарств и плотного перекуса, спросил с натужной бодростью:

- Ну, давайте думать. Кому куда?

- Раменское, - тихо ответила Олеся, поправляя Инкин спальный мешок. Дочку она накормила первой, и теперь выдохшийся за день ребенок крепко спал. - Ты-то сам куда?

- Мне бы в Москворечье. Студгородок МИФИ. Дочка там учится.

Олеся сочувственно кивнула.

- Нам с Милой в сторону Сокольников надо, - Макс уже немного пришел в себя. Цвет лица улучшился, голос больше не дрожал, но топорик он держал поближе.

- Я вообще из Одинцова, - неуверенно протянула Катя, - но как-то страшно мне туда одной. С вами я себя как-то уверенней чувствую. Не понимаю, зачем нам всем расставаться, - расстроенно закончила она.

- Ты разве не хочешь узнать, что с твоей семьей? - возразила Мила, с поджатыми губами осматривая свои ногти: произошедшее не прошло для них даром – парочка обломились, некогда модный маникюр испещрили царапины.

Катя понурилась:

- Ну а что? Если погибли… А если выжили… Я в любом случае так себе спаситель. Нет, я волнуюсь за них, конечно, - спохватилась она, - но… Идти одной…

Взглянув на растерянное грустное лицо Сашки, Олеся сразу добавила:

- Сашка со мной.

- Куда тебе двоих? - удивился Виктор Павлович. - Сашку любой из нас может взять. Ну, как любой — не молодежь, конечно, но я могу. Слава может. Людмила может.

- Ага, и защитить сможете так же, как я, - едко заметила Олеся, - Сашка со мной. Мой Сашка.

- Жадина, - усмехнулся Слава. Напоминать ей о том, что Ваню она сегодня спасти не смогла, он не стал. В конце концов, виноват был в равной степени любой из них. И никто.

Саша благодарно улыбнулся.

- Мне бы в Балашиху попасть, - вздохнула Людмила, - сожитель там мой. Живой ли?

Все повернулись к Славе. Тот развел руками:

- Я на заработки приехал, из Томска. Там мать у меня пожилая в деревне, а я вот… Тут, в Люберцах, квартиру снимал. До Томска доберусь ли? Черт его знает. Пока непонятно куда. Сначала с кем-нибудь из вас. Там видно будет. Вы вообще не думали — может, в Кремль?

- Куда-а-а? - выпучил Макс глаза.

- Ну, там президент же, охрана. Бункер какой-нибудь.

- Так тебя туда и пустят, - усмехнулся Виктор Павлович.

- Виктор Павлович, а у тебя какое звание-то? - спросила Лекс.

Мужчина кивнул:

- Полковник. Да только какое это теперь имеет значение… В общем, мы с вами сейчас на полуострове. Отсюда либо тем путем, каким мы ушли. Ну не в метро, конечно, но по рельсам в ту сторону, а там обойти вход в тоннель и пожалуйста — в любую сторону Москвы. Ну или по проспекту Андропова. Либо отсюда есть еще два моста. Кожуховский и Нагатинский. Первый новый, второй старый, пошире и покрепче. Ставлю на то, что он целый. А вот Кожуховский, если молния долбанула, мог и осесть. Мне в любом случае удобен Нагатинский. Там по проспекту Андропова почти по прямой до Коломенского, а за ним уже близко МИФИ. Лекс. Тебя Кожуховский, в рамках области, на самом деле выведет почти на прямую до Раменского. Если цел. А если нет — придется или обходить через пути метро, или со мной. Слава пока сам не знает, куда хочет. Миле, Максу и Людмиле в сторону Кожуховского тоже, но я все-таки его очень не советую. К чему зря время терять, если надежнее по Андропову. Катя. Ничего плохого в страхе остаться одной нет. Маленькая девочка, а для меня ты такая же маленькая, как вон Инка, одна против города монстров — это очень страшно. Предлагаю тебе идти со мной или Лекс, - закончив, он оглядел спутников.

- Я тоже не хочу расставаться сразу со всеми, - подбирая слова, заговорила Олеся, - и мне действительно не очень важно, каким именно путем идти в Раменское. Тем более сейчас самый короткий путь — не обязательно самый безопасный. Я, пожалуй, дойду с тобой до МИФИ, а там посмотрим. И раз уж я собираю весь «детский сад», то предлагаю Кате тоже идти со мной.

Катя фыркнула в ответ на «детский сад», но тут же обрадованно закивала:

- Да-да! Я стеснялась напроситься, ты и так двоих поведешь, но я очень хочу с тобой!

Слава, кинув быстрый взгляд на улыбающихся девушек, повернулся к Виктору Павловичу:

- Знаешь, я, пожалуй, с ними пойду. Для надежности.

Виктор улыбнулся понимающе.

- А давайте поспим и утром додумаем? - проговорила устало Людмила. - Жить сил нет, а вы про такие решения. Я сейчас вообще никуда идти не хочу. Хорошо сидим… Как будто вечность вот так не сидела спокойно…

- Да, - согласился Макс, - я и расставаться с вами не хочу. Но и Милку одну не пущу, и семья у меня. Если выжили сейчас — дальше моя помощь им пригодится. Но вот так решиться, что, мол, все, дальше сам… - он передернулся. Мила согласно кивнула, не отрывая взгляда от ногтей.

- Ну, ладно, - согласился Виктор. - Утро вечера мудренее, как говорится. Давайте укладываться. Но всем спать нельзя. Я за день подремал, я подежурю первым.

- Потом меня разбуди, - тут же вызвалась Людмила. - Я тоже весь день почти ничего не делала, а ребята там с монстрами сражались.

- Да какое там «сражались», - поморщился Слава, - меня разбудите потом, - вскинувшуюся Лекс он осадил: - А тебя разбудим, если нападут. Мали ли от чего там твоё колду́нство зависит…

Подумав, Лекс кивнула и шепнула Кате:

- Отойдем?

Та согласно поднялась, и, пока остальные укладывались в спальные мешки, они вдвоем отошли за надстройку шахты лифта.

- У тебя семечки яблочные остались? - прошептала Лекс.

- Одно…

- Плохо. Ладно. Сделаем несколько. Давай.

- Что? - непонимающе спросила Кэт.

- Яблоко делай, - улыбнулась Олеся, - будем в магии практиковаться.

- А-а-а… - девочка оживилась, села в позу лотоса и, пошарив в нагрудном кармане, вытащила семечко, уложив на ладонь.

Через пятнадцать минут у них стало семь семечек.

Лекс разложила их перед Катей на бетонной поверхности крыши:

- Пробовала делать несколько одновременно?

Девочка отрицательно помотала головой.

- Дело в том, что я заметила — эта сила сильно зависит от воображения. Не просто от… Фантазии…Ну как, знаешь, некоторые вообще фантазировать не умеют, а некоторые с ходу наболтают на многотомник фантастики.., - она помолчала, формулируя. - А скорее.. От твоей способности максимально реалистично представить перед собой что-то. И поверить в это. Я закрывала глаза и представляла щит. Как он прикрывает нас. Как он выглядит. Как защищает. И он появляется. Теперь даже глаза закрывать не надо, потому что я уже верю в него.

Катя серьезно кивала каждому слову.

- А теперь я хочу, чтобы ты внимательно посмотрела на эти семечки, запомнила, как они выглядят, как они лежат, и закрыла глаза.

Девочка послушалась.

- А теперь увидь их. Увидь мысленно, с закрытыми глазами, как они тут лежат. И делай с ними то же самое, что делала с одним. Представь, как они превращаются в яблоки все вместе… Я не буду тебе мешать, пойду. Окей?

Катя медленно кивнула, не открывая глаз.

Ночью, вздрогнув от крика вдали, Олеся тревожно заворочалась и приоткрыла глаза. В свете костерка, поддерживаемого Людмилой, увидела лежащую рядом с собой пирамидку из семи яблок. Улыбнувшись, она перевернулась на другой бок и уснула.

Ночью их никто не потревожил.