"Брачные игры бегемотов" (глава 14-1)⁠⁠

Периметр. Выживание

Первая глава тут: Внимание, граждане! (глава 1)

Эта глава у Димы вышла очень большой, поэтому я разобью её на две части.

Дима.

7 апреля 2018г, Люберцы.

Дорога благоволила робкому путнику. Солнце высоко в небе пригревало совсем не по-весеннему. Ветер поддувал временами, но не настолько, чтобы продрогнуть. Но приносил запах гари и крови: слева за забором не то гаражи, не то складские помещения, и огненные сполохи временами озаряли их. Иные опасности не спешили проявлять себя. Вернее сказать, они были, и немало: на этих путях и на близлежащей дороге, отделённой лишь полоской забора, разворачивались жуткие сцены разрушений и бесчисленных смертей.

Но всё это накануне или даже позавчера.

Дима пробирался между целой россыпи легковых автомобилей, высыпавших на пути через пролом в заборе, и прикидывал развитие событий. Вероятно, пытаясь объехать пробку, они решили срезать по насыпи, но тут их застал пресловутый импульс. О дальнейшей судьбе водителей оставалось только гадать. Впрочем, некоторые из них остались за рулём – целиком или частично. На солнце трупы начинали чернеть и понемногу разбухать, источая характерный запах. Возле машин вились мухи, разбуженные прежде времени и оттого пока не столь многочисленные.

Дима старался обходить машины с пассажирами как можно дальше, но оставался у насыпи, на дорогу выходить не торопился. Заглянул в салон пустого чёрного авто, чьи двери были призывно распахнуты по обе стороны. Ничего интересного: документы и какие-то бумажки в бардачке, забытая сумка на сиденье рядом с водительским. Внутри, помимо прочего, оказалась наполовину полная зажигалка. Дима пару раз чиркнул колёсиком и убедился в её исправности. «Ну хоть что-то ещё работает!» Зажигалка перекочевала в его карман, парень пошёл дальше, и вскоре миновал импровизированное автомобильное кладбище.

Впереди маячили платформы станции «Ухтомская» и мост, переломившийся посередине. Центральную опору моста снёс сошедший с рельс поезд, и он сложился огромной буквой «М». Всех, кто был на мосту в это момент, раскидало в разные стороны. И теперь они лежали на путях с переломанными пополам хребтами, разбитыми в кашу лицами и свёрнутыми шеями. Тем, кто ждал поезда на платформе, повезло ещё меньше. Несущийся на полной скорости вагон влетел в опору, а после пропахал платформу сплющивая и растирая всё на своём пути. Перрон окрасился бурым, противные сгустки мяса валялись тут и там, клочья одежды и обломки костей присохли к полу, но кое-где ещё поблёскивали сочащиеся кровью останки.

«Иди и не смотри...» Дима опустил глаза и снова созерцал свои ноги, осторожно переступающие через нечто, о чём он старался не думать. Не видеть. И не вдыхать. Дима не боялся мертвецов, и чужие страдания мало его трогали – в мирное время. Он не мог, да и не хотел примерять на себя те ужасы и муки, через которые прошли все эти люди. По той же причине он не поддавался панике, даже глядя, как всё вокруг рушится и гибнет. В какой-то степени здоровый эгоизм полезен. Однако ему — выжившему — было отчасти стыдно смотреть на тех, кому повезло меньше, ведь по сути только везению (и немного — расторопности) он был обязан тем, что ещё жив. А ещё Дима чувствовал, что находиться вблизи скопления людей опасно. Пусть даже они все мертвы. Кто знает, может, помимо тех монстров, что охотились за живыми, где-то бродят и падальщики? И насколько вообще богата эта неопознанная фауна?

Хотелось верить, что небогата. Ещё хотелось верить, что скоро каким-то образом всё закончится. Прилетят бомбардировщики, приедет тяжёлая артиллерия, и Москву зачистят и обезопасят. Наладится энергоснабжение, водопровод там и всякое. А может и так: вот придёт Дима в Москву, а там всё хорошо, она защищена кордонами и всё в шоколаде. Но на работу он не вернётся, не для того ему жизнь дала второй шанс. Да, определённо, уж коль скоро случился такой расклад, нужно посвятить себя какой-то более возвышенной цели. Он потом решит — какой, а пока что надо дойти до «большой земли», границы которой наверняка где-то в районе Выхино. Хотя нет, Выхино пусть забирают мутанты (там мало что от этого поменяется), а нормальная цивилизация пусть в районе Перово начнётся. Кордоны там, танки, вышки с пулемётами. Все напряжены, на рельсы светят лучи прожекторов, за каждой тенью мерещатся полчища монстров, и душераздирающий рёв вдалеке пронзает багровый закат.

Естественно, он дойдёт только на закате, чтоб из смертной тьмы такой, в пятно спасительного света. Гордый и несломленный, с пронзительным взглядом и полным рюкзаком даровой колбасы. Перед ним одни за другими распахиваются десять гермоворот и выбегает конвой с автоматами.

Всё чисто, мол, говорят? Нет, конечно. По колено в крови дошёл. На Ухтомке всех покрошило в кириешки, а Выхино так вообще деградировало, ещё в девяностых. Но не ссыте, мужики, прорвёмся. Единственная опасность здесь — я. Ладно, шучу, вот вам пара палок. Колбасы, разумеется, извращенцы. Ну, некогда мне тут с вами, я до хаты иду. Кстати, могли бы и подбросить. Да ладно, не надо, доберусь уж. А вы давайте тут, границу на замок и пришлите две вертушки к Люберцам, там мои ребята воюют. Спросите Вазгена, то есть, тьфу, Рустама, он вам всё по красоте разложит. Ну чё встали, шевелите булками!

…Позади что-то лязгнуло на рельсах, звонкий отзвук натянулся струной и повис в воздухе. Дима резко вынырнул из своих мыслей, где уже несколько минут оптимистично насаждал жизнерадостную ерунду в попытках абстрагироваться от реальности. Пулемётные вышки и вертушки исчезли. Позади, на расстоянии большого прыжка замерла мерзкая тварь с бледным панцирем и вытянутой зубастой мордой, красной от крови. Монстр неторопливо, полубоком, пробирался по шпалам, и длинные клешневидные отростки передних лап лязгали о металл. Он хищно скалился и рычал.

«Сейчас он прыгнет и мне пиздец», - беспомощно подумал Дима. Он помнил, как хорошо тварюги умеют и прыгать, и убивать.

Но монстр не прыгнул. По всей видимости, он был ранен: левая задняя лапа окрасилась бледно-голубым и безжизненно тащилась за огромной тушей. Густоватая жидкость такого же цвета сочилась из трещин в грудной пластине. Правый глаз монстра не был виден, другой – пронзительно голубой – не мигая следил за Димой.

«Ладно, может, и не пиздец».

Дима не стал дожидаться нападения и попятился, а затем припустил по железной дороге со всех ног. Опасно было поворачиваться к монстру спиной, но выбирать не приходилось. Позади шуршал щебень и звенел металл. Монстр визгливо пыхтел, рычал, но отставать не собирался, хоть силы и покидали его. Бросая назад тревожные взгляды, Дима заметил, что дистанция между ним и преследователем постепенно увеличивается. Это вселяло надежду.

Оглянувшись в очередной раз, парень заметил, как тварь присела на задние лапы, вздёрнула к небу хищную пасть и издала протяжный визгливый вой. С разных сторон прокатился гул ответных завываний.

Это начисто убило всякую надежду.

Не сбавляя скорости, Дима свернул с дороги, в очередной просвет между секциями забора. На дороге было полно брошенных машин, но укрыться было негде — все были начисто без стёкол. Чуть дальше он увидел два автобуса, упершихся в бок третьему, перегородившему всю дорогу. Пробка началась с него. Но что куда интереснее, окна в салоне уцелели, поскольку не были стеклянными. Помутневший от времени и частой мойки плексиглас потрескался, но ещё держался. Задние двери были открыты, но выход был наполовину перегорожен кабиной другого автобуса, однако этого хватало, чтобы протиснуться кому-нибудь в меру упитанному.

Дима на бегу скинул рюкзак, после чего боком проскользнул в салон автобуса, крепко прижимая к груди рукоять топора.

Внутри пусто, не считая нескольких сумок и курток, оставленных у дверей — не все пассажиры смогли протиснуться в двери с вещами. Вот уж, должно быть, им было обидно, что окна в салоне небьющиеся. Дима же молился на эти мутные прямоугольники. Он пробежал в центр и, не зная, у какой стены будет лучше укрыться, лёг прямо в проходе между креслами.

Затаился, замер, прерывисто дыша в кулак, и весь обратился в слух.

Он надеялся, что раненый монстр не успел выбежать на дорогу сразу и не видел, где спрятался беглец. Надеялся, что монстры не очень хорошо слышат или хотя бы не остро чуют.

Надеялся, что конкретно эта тварь слишком выбилась из сил, чтобы громить автобус и пробираться внутрь.

И, наконец, что на подмогу ему не примчится целая свара других. В идеале - вообще никто.

Сбылось лишь последнее. Через целую вечность – тягучую, неподвижную, бесконечную и невыносимо длящуюся каких-то две-три минуты – Дима услышал знакомый лязг и шелест снаружи. Монстр был близко, и он явно знал, куда нужно идти. Но задержался. Послышался треск – что-то разрывалось, глухо стукало, пару раз чавкнуло.

«Всё-таки падальщик!»

Парень приподнял голову и напряженно наблюдал за площадкой у задних дверей автобуса. Он ждал, что сейчас в салон протиснется вытянутая пасть и его обнаружат. И вот узкую полоску света на полу на миг застила чья-то тень. Сквозь замыленное заднее оконце показалась бледная макушка и тут же исчезла. Монстр обходил автобус. На миг Дима подумал – пронесло. Но тут же салон автобуса тряхнуло и острая клешня пронзила стенку между сиденьями напротив того места, где лежал Дима. Парень дернулся, откатываясь дальше. Будь клинок длиннее, его бы зацепило. Чуть левее воткнулся второй коготь. Всё произошло так быстро, что, когда Дима понял, на что он вообще смотрит, клешни уже вытягивались обратно с противным долгим скрежетанием. К образовавшимся дыркам приник поочерёдно мерцающий голубой кругляшок. Монстр высматривал добычу. И, очевидно, высмотрел, поскольку разразился победным визгом и снова воткнул клешни, терзая тушу раненого автобуса.

«Сейчас вскроет его… а потом и меня. Отрубить бы эти чёртовы… Ха!»

Дима вспомнил про топор и даже успел занести его над торчащим когтем, но промахнулся. Монстр оказался проворнее. Впрочем, и упорства ему было не занимать. Не догадываясь о том, что задумала добыча, тварь методично втыкала свои клинки в стену автобуса, как в подушку для иголок. Дима снова и снова пытался ударить по ним топором, но бил либо мимо, либо слишком поздно. Наконец, лезвие топора воткнулось в пол, а вонзившийся следом коготь полоснул Диму по руке. Царапина совсем неглубокая и до того тонкая, что даже боль почувствовалась не сразу. Бисерины крови выступили с обратной стороны запястья. Дима рывком высвободил топор и решил сменить тактику.

Он вошёл в азарт, и неудачи лишь распаляли его. Парень даже не задумался, что если из-за многочисленных дырок стенка утратит прочность, то монстр просто вломится внутрь и – пиши пропало - она уже характерно шаталась.

Но вот с новым треском и лязгом вонзается в стену длинный клинок и тут же с ликующим рёвом по нему попадает топор. Клешня пропарывает железный корпус и фанерную облицовку салона на несколько сантиметров вниз. Большая её часть откалывается, отлетает в сторону. Обрубок исчезает снаружи, и монстр визжит, как ошалелый. Но не сдаётся. Уцелевшая клешня втыкается в стенку снова и снова, в том числе в старые отверстия, расширяя их. Через минуту вся стена в этой области исполосована вдоль и поперёк. Внутренняя обшивка отваливалась кусками и осыпалась на пол.

Маленькая победа раззадорила Диму, он попытался оттяпать и вторую клешню, но та двигалась неуловимо. Нужно было как-то её замедлить. Тогда он занёс топор сбоку и ударил по выскочившей клешне обухом. Та вздрогнула и замерла на несколько секунд. Этого хватило, чтобы сделать ещё один замах и со всей силы ударить сверху. Но — тоже обухом, Дима забыл перевернуть топорище. Впрочем, и это дало результат – клешня прорезала стену до пола и вонзилась в него по всей длине. Тогда Дима ударил ещё раз. И ещё, и ещё. Обух отскакивал со звоном, а клешня впивалась всё глубже и глубже в пол, как тупой нож, впивающийся в твёрдую, неподатливую поверхность.

Монстр снаружи визжал и сотрясал автобус. Он пытался вырваться, но попал, как в тиски, и явно выбился из сил.

Дима выбрался наружу. Сначала он увидел свой разорванный и вывороченный наизнанку рюкзак. Колбаса растерзана в клочья и валяется повсюду, как выпавшие из распоротого брюха кишки.

Но некогда обращать внимание на подобные мелочи. Жертва вот-вот станет палачом — вот что важно.

Монстр метался, пригвождённый к автобусу правой клешнёй. Левая – куцая – бессильно стучала по обшивке, но, по видимому, плохо слушалась. Хищная пасть бессильно клацала, хватая воздух, время от времени издавая злобный визг. Увидев Диму, монстр забился с удвоенной силой, вкладывая остатки энергии в тщетную попытку высвободить клешню и нанести сокрушительный удар, хотя бы один – но наверняка.

Дима остановился в двух шагах от твари. Та хищно оглядела его и, примерившись, попыталась сделать выпад зубами, но через плечо это оказалось неудобным, да и расстояние не позволило.

Дима занёс топор, крепко сжав рукоять. Пальцы дрожали и побелели от напряжения. С правой руки капала кровь, и тупая боль плавно разливалась от кисти до локтя. Но всё внимание парня приковала к себе морда монстра. Дима отставил ногу назад для равновесия и замахнулся.

Монстр замер. Взгляд хищника и жертвы встретились и навсегда поменялись местами. Дима был готов поклясться, что ему не показалось – зрачок монстра в испуге расширился, когда парень, наконец, ударил.

Он увидел его страх – свой страх, отразившийся во взоре инопланетной твари, которая внезапно осознала, что смертна, что добыча умеет давать отпор.

Но лезвие пронеслось мимо намеченной цели – оскаленной пасти – и с чавканьем воткнулось в плечо монстра. Тот взревел, дёрнулся назад, извернулся и освободился. Оторванная конечность, брызжа голубоватой кровью, повисла на боку автобуса. Монстр ринулся прочь на трёх лапах, но через несколько метров запнулся и распластался на дороге, истекая кровью. Не визжал и не выл, а только хрипел и шарил уцелевшей лапой по земле, как слепой в поисках очков.

Дима же подумал, что ему без очков в этой схватке не помогло бы даже везение.