Четыре стены. Чертовы четыре стены.
Единственное окно в мир почти засыпано снегом. Метель то начинается, то утихает, но снегопад не прекращается. Хлопья снега, такие крупные, что застилают весь обзор. Дверь. Ее завалило так, что уже и не открыть. На мне столько одежды, что кажется будто весь загипсован. Ходить трудно, поэтому лежу, накрывшись всем что смог найти. Все равно холодно. Есть немного дров, но их надо беречь. Использую их только чтоб поддерживать температуру в домике. Хотя бы выше +5. Ветер устроил за окном что-то невероятное. Он как живой – пытается проникнуть внутрь и обнять меня покрепче, словно старого друга. Хрупкость конструкции дома не вызывает сомнений, но каким-то чудом он не дает ветру осуществить задуманное. Из еды осталась последняя банка тушенки. Растяну на сколько смогу, хотя желание съесть ее разом просто неимоверно. Выбравшись из под тряпья, направился к ящику у окна, половину которого завалило снегом. Верхняя часть, промерзшая насквозь, пропускала немного света. Значит день. Но это мало волнует. Какая разница день или ночь, если старуха с косой уже подбирается к тебе. Вот и последняя еда. В неповоротливых руках банка все время норовит выскользнуть. Негнущимися пальцами трудно удержать даже нож. Подобравшись к камину, подбросил еще одно полено. Пламя с жадностью приняло очередную жертву и стало чуть жарче. Я закрыл глаза и снял шарф, служивший мне защитной маской. Тепло ласкало мои щеки, лоб… Нос давно уже ничего не чувствовал. Открыл глаза. Огонь полностью поглотил полено и слегка потрескивал иногда выкидывая искры в мою сторону. Снял варежки. Потом перчатки и протянул ладони к теплу. Было так хорошо, что все тянулся и тянулся к огню. Остановился только когда почувствовал запах паленых волос. Даже и не подумал убирать руки. Просто выбрал дистанцию побезопасней. Через минуту пальцы приобрели подвижность, но до былой ловкости им было далеко. Нож, которым пользовался все это время, оставлял желать лучшего: старый, немного ржавый, с остатками содержимого других, открытых им, банок, но все еще достаточно острый что бы делать то для чего предназначен. Пробил банку с первого удара. Срезал крышку наполовину. Держа за отогнутый конец поставил банку к огню. Не почувствовал боли, а скорее запах. По полу растекалась скромная лужица. Кровь просачивалась сквозь порез – видимо пальцы настолько замерзли, что уже были неспособны аккуратно пользоваться ножом. Отсосав немного крови, сплюнул. В кармане был грязный носовой платок. Перевязал себе ладонь. Сверху натянул перчатку. Это должно остановить кровь. Что-то резко ударило в окно. С неожиданной прытью вскочил на ноги, но там, за стеклом по прежнему бушевала непогода и ничего не было видно. Подождав минуту, чтобы сердце помаленьку успокоилось, я вернулся в прежнее положение и только тут заметил, что вскакивая, каким-то невероятным движением перевернул банку. Жир растекался по углям, где-то притушивая огонь, а где-то занимаясь самостоятельно. Стараясь не замечать вони паленых волос и кое-где начинавшей тлеть одежды, выхватывал из камина кусочки мяса. Золы было больше. Вытащил и банку с остатками тушенки, стараясь не пронести мимо рта ни одной капли. Облизав обожженные пальцы, кинул банку обратно в огонь. Надежда таяла на глазах. Еды не осталось. Дрова на исходе. Да и порез не пройдет бесследно. Здесь нет даже простых антибиотиков. Подкинув еще дров, просто лег рядом с огнем и попытался забыться. Сон не шел. Язычки пламени весело сменяли друг друга в каком-то неистовом танце. Ноющая боль во всем теле от тепла разливалась с новой силой. Что-то опять стукнуло в окно. Мне уже было все равно. Глаза начали закрываться и я наконец погрузился в тревожный, но все таки сон. Снилась мне все та же метель. Она была как живое существо. Я даже почувствовал ее. Она хотела войти. Стучала в окна и пыталась выломать двери, но каждый раз заглядывая внутрь, в ужасе отшатывалась прочь. Ее пугал огонь. Хохотнул. Как она может бояться огня. Силы не равны. Одного дуновения хватит, чтобы этот чахлый огонек погас. Но между ними встало маленькое, измученное существо, которое отказывалось принимать правду и сдаваться. Оно все подкармливало огонь, а он в ответ делал вид, что защищает это cущество. Пугающее заблуждение. И вот эти трое. Никакой борьбы. Просто ожидание. Рано или поздно существо сдастся, огонь погаснет и она возьмет свое. Ожидание оправдалось и метель с шумом ворвалась внутрь, покрывая все коркой льда и присыпая снегом. Последний оплот сопротивления власти холода пал…
Я проснулся от очередного, но сейчас гораздо сильнее и громче, удара о стекло. Кажется даже раздался треск. Но это тут же ушло на второй план. Огонь прогорел и остались одни угли, да и те не давали тепла. Схватив последние поленья, кинул их в камин. Минут пять ушло чтобы раздуть угасшее пламя. Все это время на улице творился подлинный хаос. Создавалось впечатление, что крышу сейчас сорвет, а стены рассыплются, словно картонные. Но как только затеплился огонек надежды, за окном снова стихло. Просто падал снег. Во внезапно наступившей тишине, стук собственного сердца был похож на бой боевого барабана. Еще раз посмотрел на окно. Там действительно была трещина, паутинкой расползающаяся по стеклу. Отвернулся. Огонь приветствовал меня и я ему улыбался. Где-то вдалеке раздался вой. По звуку – слишком далеко, чтобы беспокоиться. Но это было обманчивое предположение. Завывание разносилось по округе и уже не казалось таким далеким. Оно было со всех сторон разом и все громче. Заложило уши. Даже под двумя шапками я почувствовал как тепло разливается в ушах и стекает по шее. Больше я уже ничего не слышал…
Оглянувшись, увидел, что окон пробито и осколки стекла вместе с хлопьями снега кружили по комнате, но обходили меня. Треск, который я не услышал, а скорее почувствовал, заставил меня броситься к кровати. Я сдирал с нее вещи и что есть сил рвал все на куски, скармливая огню. Он разрастался все больше. Что-то не долетало до камина и падало рядом. Но огонь добирался и до этого. Он все разрастался, словно хотел показать свою власть, и уже захватил часть пола и стену. Противоборство двух стихий поделило комнату надвое. В пределах помещения огонь выигрывал. Пиррова победа. Каким-то непостижимым усилием вьюга пробила дверь. Она просто вылетела из стены и, переломившись пополам, отлетела к камину. Еще кусочек надежды на несколько лишних минут тепла! Но бой сходил на нет. Снег заполнял собой помещение, потихоньку унося с собой стены и крышу. Несколько минут, которые я якобы выиграл, и от строения остался только фундамент да камин. Дымоход обрушился. Остатки горящего тряпья и досок уносило в разные стороны. Тепло исчезло. Надежда вместе с ним. Я остался один на один с холодом. Идти было некуда , да и сил не осталось. Я сдался. Опустился на остатки пола. Слегка расчистил снег и сел. Вытянул ноги. Голова сама собой опустилась на грудь. Воздух морозил горло и не позволял глубоко вдыхать. Сердце билось все медленнее. Я засыпал. Мне снилось все тоже. Вьюга - живое существо. Она, как мама, нежно убаюкивала меня и несла домой. Ощущение невесомости и холода, но не мерзкого, заставляющего сжиматься в комок и трястись в попытке согреться, а доброго. Будто принимать горячую ванну придя с мороза, только наоборот. «Я дома!», - сказал сам себе. Наверное так и умирают на морозе – наступает переломный момент, когда холод перестает быть колючим и раздражающим и становится родным. Новообретенная мать несла меня. Мимо проплывали деревья, сзади за мной бежала небольшая стая волков. Их глаза в лунном свете, словно угли недавнего костра… Костра, который не спасал, а лишь замедлял приход мамы. Но теперь все хорошо! Вьюга опустила мое тело на поваленное дерево. От удара молнией оно расщепилось надвое, и одна его часть рухнула, образовав мое новое ложе. Волки приближались. Они обступили меня с двух сторон, жадно всматриваясь в возможную добычу. Как по команде они кинулись на меня. Заклацали зубы и во все стороны полетели обрывки моей одежды. И чем меньше ее оставалось, тем легче я себя чувствовал. Ни один зуб не коснулся меня. Они лишь содрали все, на данный момент, лишнее! В изголовье оставшаяся стоять половина дерева протягивала ко мне свои ветви, создавай подобие купола над моим телом. Щели промеж ветвей тут же залепил снег, а уже через несколько секунд он превратился в лед, причудливым образом преломляя свет. Теперь метель свирепствовала вокруг укрытия, дабы оградить священное действие от посторонних глаз. В ногах началось движение. Ко мне приближался ком темной шерсти. Постепенно он начал распрямляться и вот передо мной встал во весь рост огромный медведь. Он оскалился и взревел так, что навес заходил ходуном. И да! Я услышал его! Его рев был чист и прекрасен. Полон печали близкой смерти и радости ее ожидания. От его дыхания шел пар. Мое же не оставляло следов на морозном воздухе. Медведь склонил голову и поднял лапы. Резким движением он рассек воздух, а его когти мою плоть. Несколько точных, почти хирургических, разрезов. Мое остывшее тело не почувствовало боли. Не было и капли крови. С извиняющимся видом зверь отступил назад. Один из волков, видимо вожак, в один прыжок покрыл разделяющее их расстояние и выверенным движением перегрыз медведю горло. Теплая кровь хлынула по дереву, обжигая меня. Безжизненная туша рухнула у моих ног. Запах крови разносился по округе дразня волков. Впервые за это время ветер вторгся под купол и с бешеной силой стал потрошить медведя. Ошметки мяса, костей, жира и кишок разлетались в стороны от шкуры. Волки жадно хватали подачку, но вдруг оставили пиршество и ринулись ко мне. Осторожно, словно боясь навредить мне, они по медвежьим следам стягивали с меня кожу. Лоскуток за лоскутком. Ветер закончил эту мясорубку и к моим ногам упала шкура еще исходившая кровью. Я поднялся. Сам. Волки, отступив немного, снова образовали круг и взвыли. Нетвердыми шагами, скользя по свежей крови, я подошел к шкуре. Она легко легла на мое тело. В ней было уютно. Голоса волков слились в один. Рваные края шкуры сходились и она становилась моей кожей, моей шерстью… Протяжный вой сломил купол и осколки льда бесшумно полетели вниз. Ветви разомкнулись, и чистый лунный свет коснулся моего нового лица. Стая затихла. Их глаза-угольки внимательно изучали меня. Вожак клацнул челюстями и все разом кинулись на меня. На этот раз сомневаться в их намерениях не приходилось. Двое сразу метили на мое горло. Остальные пытались вцепиться мне в руки. Реакция была быстрой, как и вожак стаи. Меньше чем через секунду он уже рухнул с вырванной челюстью. Второго волка, метившего мне в шею, успел схватить за передние лапы и вывернув их к спине, развернулся вправо отбивая троицу. Волк в моих руках жалобно скулил. Павшие братья поднимались. Остальные двое поджали хвосты и ретировались. Перехватив волка за шею, со всей силы опустил его на ближайшего противника. Раздался хруст. Сломанный волк взвыл и умолк навсегда. Освободив руки от безжизненного тела, раскинул их в стороны, призывая к нападению. Смельчаков не нашлось.
«Теперь я здесь хозяин!», - прорычал я в темноту леса! «Ты, сынок!», - раздалось эхом в снегу. Метель усилилась, и теперь я не видел дальше вытянутой руки. Шерсть мою облепил снег. Перед глазами встала белая пелена. Что-то толкало меня вперед. Неосторожный шаг и я упал в снег. Меня заметало…
Жадно глотая воздух я пробивался на верх. Но лишь встал на ноги как осознал, что нахожусь среди останков домика, где встретил свою смерть, второе рождение и новую мать! Прекрасный сон остался позади. Встав на четвереньки я помчался вдаль. Туда, ближе к ненавистному теплу, где живут эти двуногие твари. Настала пора посмотреть что у них внутри!
Первый пост. Написано, правда, давно, но вот решил поделиться. Тег "страшно" на всякий случай)
