Cooking: истории из жизни, советы, новости, юмор и картинки — Все посты, страница 100

Вот он, лежит передо мной на пластиковом подносе, этот сияющий идол эпохи потребления, этот золотой телец из папье-маше и мясной пыли. Биг Мак. Его имя — молитва, его состав — священный текст, заученный миллионами ртов, никогда не знавших настоящей поэзии.

Первый Судья, Язык, этот старый развратник, этот продажный сомелье, уже в экстазе. Он бьется в конвульсиях от первого же укуса. О, эта симфония! Этот оркестр под управлением безумного химика! Сладкий укол соуса, соленая слеза огурца, кремовая фальшь сыра и тот самый, блядь, «мясной» вкус, который не имеет аналогов в природе, потому что природа до такого цинизма не додумалась. Это не вкус еды. Это вкус запрограммированного счастья, опиат для плебса, аудиальный и вкусовой код, который вшивается тебе в подкорку с детства. Это химический оргазм на сосочках, быстрый, яркий и абсолютно бессмысленный. Язык доволен. Он получил свою дозу. Он — предатель.

Но спуск в преисподнюю только начинается. Лифт едет вниз, в темные, бурлящие шахты твоего естества.

Второй Судья, Чрево, встречает этот цветастый ком с молчаливым ужасом. Чрево — не эстет, оно — работяга, честный пролетарий в твоем внутреннем государстве. И ему только что на конвейер сбросили тонну токсичного, неперерабатываемого мусора. Что это, блядь, такое? Булка, которая не плесневеет неделями, словно саркофаг фараона? Мясо, чье генеалогическое древо ведет в лабиринт Минотавра, полный промышленных тайн и поросячьих залуп? Овощи, хрустящие с упорством пластика? Желудок не знает слов «вкусно» или «модно». Он знает слова «работа» и «отдых», «питание» и «яд». И сейчас он в ахуе. Начинается долгая, изнурительная война. Бунт на клеточном уровне. То, что ты назвал «толерантным несварением», — это не несварение. Это гражданская война в отдельно взятом организме. Это Сизифов камень из прессованной хуеты, который твое нутро будет толкать вверх по пищеводу до самой ночи, проклиная тебя, своего безмозглого тирана.

И пока внизу разворачивается эта трагедия, лифт доезжает до верхнего этажа. В пентхаус с видом на бездну.

Третий Судья, Череп, сидит в своем кабинете, заваленном документами. Он — интеллектуал, циник, библиотекарь твоей души. И он знает всё. Он видел документалки. Он читал этикетки. В его архивах хранятся все ужасы пищевой промышленности. Он знает, что «мясная котлета гриль» — это эвфемизм для «прессованные отходы жизнедеятельности капитализма». Он знает, что сыр не плавился, а был синтезирован в аду. Он знает, что повар, скорее всего, не просто плюнул туда, а вложил в этот плевок всю свою экзистенциальную тоску и ненависть к этому конвейеру одинаковых дней и одинаковых бургеров. И вот ты сидишь, и твой Мозг кричит тебе: «Ты жрешь симулякр! Ты поглощаешь ложь, упакованную в ложь, политую соусом из лжи! Ты платишь деньги за то, чтобы тебя медленно убивали, и при этом, сука, напеваешь их рекламный джингл!»

Но ты не слушаешь. Потому что Язык орет громче, а Чрево может только глухо стонать. Это и есть современный ад — полное осознание пиздеца при полном параличе воли.

А теперь перевернем пластинку.

Возьмем какое-нибудь, из суперфуда. Паровое мясо. Салат. Простая гречка.

Язык, этот избалованный наркоман, поначалу морщится. «Где мой взрыв? Где фейерверк? Где моя доза глутамата?» Он требует стимуляции, а ему предлагают гармонию. Он похож на нимфоманку, которой вместо жесткого порно предложили почитать сонеты Петрарки. Скука. Преснятина.

Но дай ему время. Выведи из него токсины глобальной корпорации. И однажды он прозреет. Он вдруг почувствует не «мясной вкус», а вкус мяса. Не «овощной хруст», а хруст живого, полного сока огурца. Он откроет для себя тысячи оттенков, которые раньше заглушал сахарно-солевой шум. Он научится отличать настоящий базилик от ароматизатора «базилик, идентичный натуральному». Это будет его ренессанс.

Чрево же с первой ложки поет осанну. Оно получило то, для чего было создано. Понятную, честную еду. Оно не воюет, оно творит. Оно разбирает эту пищу на чистые, ясные элементы и с благодарностью отправляет их в кровь, строя тебя заново. Нет свинцовой тяжести, есть легкость. Нет войны, есть созидание. Желудок из ГУЛАГа превращается в храм. В нем тихо, светло и играет орган.

А Череп? О, Череп испытывает метафизический триумф. Каждая ложка такой еды — это не просто утоление голода. Это акт осознанности. Это твой личный бунт против системы, которая хочет видеть тебя тупым, больным и зависимым. Когда ты сам моешь эту зелень, режешь этот лук, варишь эту кашу — ты не просто готовишь. Ты совершаешь ритуал. Ты становишься алхимиком, превращающим простые элементы в золото жизни. Ты — демиург своего маленького мира. Ты говоришь системе: «Иди на хуй со своим пластиковым счастьем. Я создам свое. Настоящее».

Так что выбор между Биг Маком и салатом — это не выбор между вкусным и полезным. Это выбор между иллюзией и реальностью. Между тем, чтобы быть рабом своих рецепторов, или хозяином своего тела. Между тем, чтобы бездумно поглощать мертвый миф, или осознанно создавать свою собственную, сука, живую легенду.

Выбирай, на чьем алтаре приносить в жертву свой обед. И помни: в обоих случаях жрец — это ты. Просто в одном ты приносишь в жертву животное, а в другом — самого себя.

Показать полностью