Дальше видим, как дочь терпит ряд неудач в своей социализации - с учебой, "плохой компанией", попытками работать и т.д., так что к 22-м годам, видимо, оказывается в полной материальной зависимости от отца, при минимуме навыков самостоятельной жизни (тут достоверно знать не можем, положимся на слова самого отца). Однако это всё перечисляется отцом через запятую, будто это не оказалось для него неожиданным развитием событий и не вызвало никаких перемен в отношениях между отцом и дочерью - он как потакал ей во всём, так и продолжал это делать. Будто и не имел ничего против её беспомощности и "иждивенчества". Запомним это. Как и то, что в описании заботы о дочери автор упоминает преимущественно материальную и денежную помощь.

Теперь обратим внимание на уже характерологические особенности автора.
Он отдельно отмечает, что дочери прощал вообще всё, в отличие от остальных людей, на проступки которых (даже мелкие) реагирует подчеркнуто ("слишком") жестко и бескомпромиссно. Отмечаем, что автор строит свой диалог с миром через жесткий "карательный" контроль.
Далее мы видим, что эта подчеркнутая жесткость вполне может применяться и к "так сильно любимой" дочери, когда она сделала что-то, что не понравилось автору. Каково же было то страшное преступление, за которое он решил полностью и одним днём (видимо) вычеркнуть её из своей жизни, полностью лишить содержания и выселить из квартиры? Ну, она посмела прервать разговор, который отец считал важным, не открыть ему, примчавшемуся выяснять отношения, дверь (хотя тут вопрос, чья это была инициатива, ведь девушка была в тот момент в квартире матери) и затем заявила ему о том, что ощущает его совсем чужим человеком, боится его и хочет отказаться от его денежной помощи.
Вот так так. И здесь миф об "охреневшей от халявы избалованной дочери" даёт трещину. Ведь она сама хочет отказаться от отцовской помощи. САМА. Даже при её описанной житейской беспомощности и зависимости, она почему-то хочет убрать из своей жизни этот "рог изобилия". Ещё и про страх говорит, про гиперконтроль. Почему-то в характеристике отношений с дочерью самого автора мы упоминаний этого не видели, эта истина прорывается только через цитирование реплик самой дочери.
Ну и масштаб её "преступления" можем оценить - ведь она "посмела попытаться отказаться от помощи отца и контактов с ним". И всю его хвалёную "невероятно сильную отцовскую любовь" разом как ножом отрезало.
И все последующие эмоциональные бури (видимо, пытались отговорить от выселения из квартиры, либо дать время на поиски нового жилья или что-то подобное) равнодушно называет "плохой актерской игрой" (хотя тут не совсем понятно, что и зачем дочери надо было "играть", и каково было её реальное, не "наигранное" отношение к ситуации... тут картина не складывается).
И сравнение с "охуевшими маленькими ублюдками, которых надо сдать в детдом" (сколь маленький шажок отделял "любимую" дочку от превращения в "охуевшего ублюдка", поразительно).

Какая картина у нас складывается?
Автор выстраивает диалог с миром через "карательный контроль" и отношения зависимости. "Счастливое право" быть "зависимым" выпало в частности его дочери. Видимо, ей ещё в детстве был предложен "договор" в виде: либо ты зависима, позволяешь себя контролировать и не рыпаешься, либо становишься моим врагом. Потому-то её неудачи и мытарства отца не сильно беспокоили - ведь дочь оставалась зависима, значит всё идёт по плану. И даже напротив - если она вдруг станет слишком самостоятельной, она сможет преодолеть зависимость, а значит - сорвётся с крючка. Этого допустить он не мог и потому всячески стимулировал зависимость дочери - вместо того, чтобы помочь встать на ноги и стать самостоятельной - просто заваливал деньгами. С её стороны мы знаем только про страх перед отцом и его гиперконтроль, так что можем только догадываться, какие ещё меры применялись, чтобы "часть тела" не вздумала возомнить себя отдельным человеком.
Легкость перехода от "бесконечной любви" к враждебному равнодушию и тотальному отвержению показывает, что со стороны отца никакой особой эмоциональной теплоты\близости и не было. Это хорошо вписывается в схему патологичной "нарциссической любви" - он одаривает тебя вниманием и подарками, только пока ты остаешься послушным продолжением его самолюбия и не смеешь ни в чём ему перечить, а иначе он хладнокровно растопчет тебя как насекомое, чтобы затем, насладившись видом твоего унижения и отчаяния, любезно предложить возобновить ваш "союз" (при условии, что игрушка ему ещё не наскучила).

С высокой вероятностью, в лице автора мы и имеем дело с нарциссом, в нарциссической же манере кошмарящим своих близких. Дочери ещё повезёт, если нынешнее его отвержение окажется таки окончательным и он больше не будет вмешиваться в её жизнь. В этом случае у неё есть шанс наверстать свою самостоятельность и стать счастливой. В ином случае ей можно только посочувствовать. Благополучно пережить ТАКУЮ родительскую "любовь" чрезвычайно непросто. Она вроде бы и вознаграждается материально, но это лишь приманка, заманивающая в паутину тотального контроля и беспомощности.

P. S. Каждый раз, когда слышу зачин про "сильную родительскую любовь и детскую неблагодарность", уже чувствую какой-то подвох. И таки каждый раз оказываюсь прав. Не бывает "слишком сильной родительской любви", которая приводила бы к негативным последствиям, зато бывает родительский эгоизм и желание под видом "сильной любви" использовать ребенка для удовлетворения собственных потребностей. Ни мало не заботясь о том, хочет ли этого сам ребенок, идёт ли это ему на пользу, поможет ли это ему стать счастливым и т.д. "Неблагодарность" ребенка означает лишь то, что человек, занятый самолюбованием в роли "любящего и жертвенного родителя", где-то потерял (а может никогда и не искал) потребности самого ребенка, контакт с ним. И то - далеко не каждый ребенок осмелится эту "неблагодарность" (читай - "протест") выразить, очень многие так и остаются безмолвными жертвами, задушенными в родительских "объятиях".

В целом, не считая нарциссической темы, история очень схожа с этой и немного даже с этой, которые я разбирал ранее.