Тогда слово "пикапер" ещё не ассоциировалось с маргинальной личностью и с технологией, позволяющей полному неудачнику переспать с девушкой в отсутствии малейших эволюционных шансов. Пикаперы в голове ещё продолжали представляться гуру, познавшими глубины мудрости отношений (хотя сам постулат их вероучения о том, что надо переспать с максимально-возможным количеством женщин уже тогда казался мне по меньшей мере странным).

Так вот, пластырь вовсе не работает, либо работает - но не у всех и не всегда, но тогда я этого ещё не знал.

Последующие пару дней я методично удаляю все фото с ней, которые у меня были на дисках всех компов и ноутов, за которыми я сидел, в кэшах браузеров, в соцсетях, на всех носителях, которые были (дополнительно затирая чистое пространство какими-то мутными утилитами, чтобы не было потом соблазна запустить восстановление файлов - так и не удалось в итоге), выбрасываю подарки и так далее - разумеется, в итоге это делает только больнее.

(Через пару лет, возобновив общение, теперь уже навсегда чисто приятельское, я узнаю, что она делает примерно то же самое - в память о тех отношениях останется ровно одна совместная фотография и одна спасённая моими родителями мягкая игрушка, но сейчас не об этом.)

После гугла и "пластыря" пришёл черёд общения с друзьями, преимущественно, с теми, кто постарше и имел подобный негативный опыт. Общались тогда исключительно в аське, агент QIP, чуть реже - в ВК и "мэйл-агенте".

"Можешь попробовать бросить себе на ногу бесперебойник, - сказал один очень хороший друг. - "Одному знакомому это помогло. Физическая боль может заглушить душевную".

Бесперебойники в компании были преимущественно вот такие, как на картинке сверху - APC, беленькие (либо слегка пожелтевшие), весили достаточно прилично. Лежали стопочкой на складе. Я пришёл туда, взял в руки один из них, подержал над ступнёй, обутой в лёгкие поношенные сменные ботинки. Примерил силу броска и силу удара.

Но в предпоследний миг остановился - нет, намеренно причинять себе увечья - это путь в никуда. Наверняка есть какой-то более простой способ.

И способ представился.

Последний месяц отношений на спине между лопаток что-то чесалось, зудело и ныло. Видимо, на фоне назревающего расставания, нервов и прочего - гигиену задвинул на последний план. Когда боль стала равномерно-тукающей, я попросил родителей посмотреть, что там такое.

- Кошмар! У тебя тут фурункул, сантиметра два в диаметре. Прямо на позвоночнике. Срочно к хирургу! - сказали они.

Ни о каком ДМС или платной клинике речи у нищего эникея не шло, и я отдал своё бренное туловко в руки муниципальной медицины по месту жительства. Апокалиплиника номер шесть, длинная очередь за талонами, не менее длинная очередь к хирургу в коридоре с облупившимися стенами.

Крепкая тётушка-хирург, по виду от тридцати до шестидесяти лет, выглядела одновременно и доброжелательной, и какой-то простой, бесцеремонной, возможно, даже кровожадной. Я не удивился бы, если бы узнал, что она была полевым хирургом где-нибудь на чеченских или даже на афганской.

- Вещи в угол лОжьте, разувайтесь. Что беспокоит?

- Да вот, на спине что-то.

- Ого, ничего себе. Пройдёмте в гнойную. Ложитесь на кушетку, - тётенька бесцеремонно прошлась пальцами по спине, помазала спиртом. - Кем работаете?

- Сисадмином... А вы наркоз мне будете делать?

Небольшая пауза, сопровождаемая тихим позвякиванием стерильных инструментов за спиной.

- Наркоз делать будете? - повторяю в надежде я.

- А что такое "сисадмин"?

Нет, ну наркозе же обязательно должен быть! Уже же не девяностые на дворе. Снова трут ваткой.

- Ну, это когда с компьютерами там... с сетью... так...

- С компьютерами? То есть чем занимаешься?

В следующий миг я понял, что мне пытаются заговорить зубы, и что никакого наркоза не будет.

Но возмущаться и спорить я не стал.

Я смирился.

Ещё через миг я чувствую, как кто-то огромный и злой разрезает мне кожу над позвоночником и вынимает кусочки спинного мозга маленькой десертной ложечкой. Давит, режет и снова вынимает. Без наркоза. По коже что-то течёт. Конечно, в реальности операция была поверхностная, но ощущения были именно такие. Пальцы вдавились в истёртую искусственную кожу кушетки, боль, словно жжение от большой порции горчицы, прокатилось от спины по всему позвоночнику и проникла в мозг. Я заныл.

- Держись, держись... молодой, здоровый...

Всё продолжалось минуты две-три, но это чувство я помню до сих пор, спустя двенадцать лет. Кушетка, облупленная батарея под окном напротив, чувство боли, выжигающей мозг.

И, что самое страшное - мне тогда показалось, что стало значительно легче.

Страшное - потому что уже сейчас понимаю, что наверняка у кого-то в аналогичных ситуациях и после аналогичного опыта возникало желание повторить болевые ощущения. Думаю, примерно так и возникают люди, упарывающиеся по татуировкам на каждый сантиметр площади кожи, шрамированию, "селфхармщики" и тому подобные маргиналы.

Не надо так. Есть другие способы, если уж совсем хреново.

Что характерно, точно такие же мелкие операции с обязательным наркозом в данной поликлинике стали делать буквально через полгода. Да и ремонт в коридорах сделали.

И вообще, сейчас для кого-то такая операция и вся эта история покажется детским садом, особенно в наше сложное время, да и психологические драмы молодости после всего пережитого кажутся такими наивными и небольными. Ещё через года полтора я окончательно отошёл от отношений и начал новые, ещё через пять-шесть лет - нашёл настоящую любовь и женился, о чём нисколько не жалею до сих пор. И это уже теперь я понимаю, что от скатывания в лютый депрессняк тогда меня гораздо в большей степени спасли родные, очередная сессия на заочке, друзья и коллеги, среди которых не было ни одного, который воспользовался бы моментом и затащил бы меня в какую-то мутную авантюру.

Общайтесь (но следите в такие моменты за окружением), не будьте одиноки - думаю, всё получится.

Шрамы имеют свойство рубцеваться.

(больше рассказов и фантастики - тут)