18+.
По лицу мальчишки стекала кровь. По лбу, заливая глаза, по щекам, смывая собой слезы и грязь. Он больше не барахтался, не отбивался, а просто сидел, сжавшись в комочек боли и отчаянья. Тротил – здоровый десятиклассник подошел к нему и еще раз ударил ногой в лицо, уже не так сильно, просто чтобы довести унижение до максимума. Мальчишка завалился на спину и тут же повернулся на бок, подтянув ноги к подбородку. Со всех сторон раздались довольные смешки, свист и улюлюканье. Кровь, кровь, живая кровь! От ее вида подташнивало, но как же сладко становилось в груди! Добивай его, добивай! Ни одна живая душа, кроме его полоумной мамаши не пожалеет о его смерти. Никому не станет жалко. Никому. Никогда.
Марина широко раскрытыми глазами смотрела то на Тротила, то на избитого. В животе у нее завязался огромный узел, теплый, тянущий, кровь приливала туда, пульсировала. Тротил стоял, брезгливо оттирая кровь мальчишки со штанины, такой взрослый, такой мужественный. Мышцы рельефно вздувались под его футболкой, на скулах виднелась легкая щетина. Марина вышла вперед и молча прижалась к губам Тротила, руки которого привычно облапили ее задницу. Поднялся гул одобрения:
— Тротил, разложи ее прямо здесь!
— Маринка, а меня так засосешь?
— Лучше отсоси ему! А потом мне!
Боком, словно из ниоткуда, появился Шерудила – низенький, очкастый. Опасливо посмотрев на избитого, он сказал:
— Звонок был.
Дети нехотя потянулись к школе. Стоял теплый сентябрь, ярко цвели космеи и георгины, в воздухе вились пчелы. За хозпостройками, в собственной крови, остался лежать мальчик.
***
Вечером Маринка была у Тротила дома. Это был не первый их раз, но такого она еще не чувствовала – все ощущения словно обострились, такого кайфа с Тротилом она еще не достигала. Ее трясло, она вздрагивала от каждого грубого прикосновения. А когда Тротил вошел в нее, все словно исчезло. А потом из блаженной тьмы, появился мальчик, мальчик вытирающий рукавом кровавые сопли. Маринка замерла, сильно напрягшись, что Тротил принял за ее оргазм. Но все чувства девушки словно провались в бездонную пропасть. Широко открытыми глазами она смотрела в потолок, а видела только этого избитого нищеброда. Ни жалость, ни сожаление н тронули ее душу. Но внутри что-то умерло, хотя сама Марина этого еще не осознавала.
Тротил кончил со смешным всхлипом, а Маринка толкнула его в грудь:
— Ты что, презик не надел?!
— Да ладно, че ты начинаешь…
Тротил откатился, тяжело дыша, потянулся рукой к сигаретам.
Марина пошла в ванную – благо предки Тротила вечно торчали где-то. Образ мальчишки потускнел, но маячил теперь где-то на краю сознания, назойливый и неприятный.
***
Следующие полгода Марина помнила смутно.
Она не знала, что такое селезенка, но оказалось, что от ее разрыва можно умереть. Тротила пытались покрывать, но были свидетели – те, что стояли рядом и свистели, на допросах плакали и просились домой, четко формулируя, что бил только Тротил, только он, он один.
Несколько раз в холодных коридорах участка, Марина видела мать мальчишки – бледная, худая, похожая на изможденный ходячий труп, только запавшие глаза светились холодным огнем. Рассказывали, что на суде ее еле оттянули от Тротила. Когда она пыталась вцепиться ему в шею, конвоиры еле справились с тщедушной женщиной.
Но ни несчастная старуха, ни даже Тротил не беспокоили Марину. К Новому Году у нее начался сильный токсикоз и стоя на коленях перед унитазом, она не могла ни о чем думать. Лишь во время самых сильных приступов тошноты, перед глазами все всплывал тот мальчишка, окровавленный, теперь мертвый.
***
Девятый класс она все же закончила. Но последний звонок прозвенел для нее в родильном отделении, холодной майской ночью. Она родила мальчика – крупного и почти здорового. Сама Маринка потеряла много крови, и долго восстанавливалась, отдав сына полностью на попечение бабушки.
… Шли годы. Марина полностью забила на учебу, найдя работу в местном ларьке, ухажеры сменяли один другого. Тротил из колонии домой не вернулся – уехал к каким-то своим корешам на восток и там, говорят, сел еще раз. Сын Марины подрастал. Она приходила к нему как братику – приносила шоколадки и дешевые игрушки, в воспитание даже не пыталась вмешиваться. Зачем?.. Мать Марины пыталась заводить разговоры про жизнь и семью, но очень быстро сдавалась. В конце концов, многие так живут, ничего страшного, правда?
Однажды вечером Марина шла к сыну. Прямо возле подъезда собрались местные дети, кто на великах, кто пешком – смотрели, как кого-то бьют.
Подойдя ближе Марина расслышала:
— Бей, уебка! Этот пидор мою машинку спер, скотина нищебродская!
Растолкав детей, Марина кинулась к сыну, ревущему, просто захлебывающемуся криком.
— Я не брал, не брал!
— Вы что творите, суки?! – Марина вскочила, сжав кулаки, но увидела лишь злобный оскал.
— Пошла на хуй, шлюха! Подстилка зэчная!
Кто-то кинул в нее камень.
Марина схватила сына и побежала домой.
Говорят, жестокость порождает жестокость. В этот раз, она родила двойню.