В часовых показаниях в суде Кастнер сказала, что его поведение уходит корнями в его беспокойное детство, описывая властную и не в меру жестокую мать, которая не любила бедного мальчика, не обращала внимания на плач, когда он страдал от боли, регулярно избивала его и оставляла одного на несколько часов.

«Большую часть своего детства герр Фритцль провел в состоянии сильного беспокойства, — сказала Хайди Кастнер. Она описала, как его мать Мария, которая сама была удочерена в детстве и являлась незаконорождённой: появилась на свет от интимной связи её отца с одной из служанок по причине бесплодия жены, родила Фритцля «исключительно для того, чтобы доказать миру, что она не бесплодна» после брака, который распался из-за того, что в нем не было детей.

«Герр Фритцль был «надежным ребенком», «ребенком-алиби», — сказала она, добавив, — что это была его единственная функция в детстве. «Как следствие, он был для нее обузой, о которой она была вынуждена заботиться».

Судебный психиатр добавила, что Фритцль, которому сейчас 73 года, на протяжении всего своего детства изо всех сил пытался наладить отношения со своей матерью, но «было невозможно установить с ней какие-либо доверительные отношения». Страх, который он испытывал из-за ее постоянных отсутствий, никогда не был более сильным, чем во время бомбардировок их родного города Амштеттен во время Второй мировой войны: мать Фритцля отказалась укрыться в бомбоубежище рядом с семейным домом, настаивая на том, чтобы остаться в доме. вместо этого отправив сына в подземное убежище. «В результате он страдал от непреодолимого чувства беспокойства, не зная, когда закончится воздушный налет, будет ли жив единственный человек в мире, с которым у него были какие-либо отношения», — сказала Кастнер.

"Моя мать была служанкой, и она всю свою жизнь много работала, я никогда не получал от нее поцелуя, меня никогда не обнимали, хотя я хотел этого - я хотел, чтобы она была добра ко мне. Она никогда не проявляла ко мне никакой любви, она била меня и пинала ногами, пока я не оказался на полу и истекал кровью. У меня был ужасный страх перед ней. Она продолжала оскорблять меня и говорила, что я сатана, преступник, ничтожество. Я чувствовал себя таким слабым и униженным. Но единственное, что она делала со мной, - это ходила в церковь", - откровенничал преступник.

В конце концов, Йозефу представилась возможность отомстить за все унижения, что он претерпел от матери: в первый раз, когда ему исполнилось пятнадцать лет, и он ударил женщину так, что она пролетела через кухню, как описала в своей документальной книге британская журналист Стефани Марш, а во второй....

"Я запер [свою мать] в комнате на верхнем этаже дома, - сказал Фритцль психиатру. - А потом замуровал окно, чтобы она никогда больше не видела дневного света". А соседям сообщил, что его мать умерла примерно в то время, когда он стал владельцем ее дома в 1959 году, но австрийская газета утверждает, что она не умерла до 1980 года, предполагая, что она могла провести 21 год на чердаке в запертой комнате, лишённая дневного света и еды. Когда Йозефа спросили, сыграло ли это роль в его решении запереть свою дочь, Фритцль ответил: "Честно говоря, я просто не думал об этом, о том, что она моя дочь, я видел ее исключительно своей женой и партнером".

Йозеф Фритцль разработал стратегии, чтобы научиться справляться с жизнью, в том числе «заталкивая свои чувства в подвал своей души». Кастнер сказала, что в нем было «много вулкана», объяснив, что насильственный секс дал основной выход его сдерживаемым чувствам: «Герр Фритцль похож на вулкан: под кажущейся почти банальной поверхностью скрывается злая полоса. Его разрывают на части его желания, с которыми он не может справиться. Он был не только невероятно способен вести двойную жизнь, но и сумел без проблем вести тройную жизнь», — написала она, указывая на то, что Фритцль преуменьшал в уме тяжесть своих преступлений.

Его решение запереть дочь было вызвано необходимостью компенсировать годы, в течение которых его мать доминировала над ним. «У него появилось непреодолимое желание проявить власть — доминировать, контролировать и владеть другим человеком. Это были фантазии, которые росли и росли, и которые ему удалось реализовать».

Одной из причин, почему он выбрал именно Элизабет, своего четвертого из семи детей, было сопротивление, которое она оказывала своему отцу. «Она была такой же упрямой и сильной, как и он. Если вы хотите воспользоваться властью и сломить чью-то волю, гораздо приятнее сломить волю сильного человека. Если вы побеждаете кого-то, кого считаете сильным и упрямым, эффект будет еще более приятным».

Напомним, Фритцль, уставший от своей двойной жизни, решил и сам освободить узников четверть века спустя. Он хотел представить всё так, будто "плохая мать - кукушка наконец-то вернулась домой со своими тремя детьми, а проклятые сектанты их измучили, жестоко с ними обращались, а я их героически спас от неминуемой смерти". Фритцль даже в последний раз заставил Элизабет написать письмо ее матери на Рождество: «Если все пойдет хорошо, я надеюсь вернуться в течение шести месяцев». Офицеры сказали, что "любящий" отец и дедушка в одном лице придумал причудливый план по их освобождению ещё в 2007 году, но он имел неприятные последствия, когда Керстин серьезно заболела.

А отправил Йозеф её в больницу под натиском Элизабет, когда девушка оказалась на грани жизни и смерти, а её запущенное состояние и бледный вид, как у вампира, не на шутку встревожили медперсонал и вызвали подозрения, как и история о том, что тот нашёл подростка у порога собственного дома, подкинутой беглой непутёвой дочерью, что противоречило содержимому сопроводительной записки, предъявленной Фритцлем в качестве доказательства. Уже после того, как Йозеф был арестован и содержался в Гарстернском аббатстве, он поделился с сокамерником своим вторым планом - утопить узников в ванне с серной кислотой, которым не успел воспользоваться, сетовал на предательство собственной дочери и даже рыдал в камере после оглашения приговора и тайного свидания с Элизабет.

А тем временем, местный доктор Альберт Рейтер, у которого поведение Фритцля и вызвало подозрение, сделал все возможное, чтобы найти мать умирающей пациентки, вызвал полицию и даже связался со СМИ и выступил в видеосообщении с просьбой откликнуться. Элизабет в подвале увидела призыв, и Йозеф привёз её в больницу, где их и разлучили. И лишь после уговоров офицеров, что сорокадвухлетней женщине не придется больше видеть своего мучителя, мир и узнал эту шокирующую историю, вызвавшую в Австрии и за её пределами широкий общественный резонанс.

Источник:

https://www-theguardian-com.translate.goog/world/2009/mar/18...

Правда, одно мне непонятно, если уж СМИ писали о таком кошмаре, могли бы хотя имя и фамилию жертвы настоящую не называть в целях её защиты и конфиденциальности данных, не делать из неё знаменитость поневоле, ну не та это ситуация, чтобы стать на весь мир популярной, и чтобы твоё имя, как и Наташи Кампуш, ТОЛЬКО С ПОДВАЛОМ у людей и ассоциировалось! Не надо было ни её письма публиковать, ни фото выставлять... И потом, ладно, она в розыске была с 1984 года, но имена её детей и их фотографии в сеть зачем нужно было сливать?! Чтобы их потом сверстники, куда бы они ни пошли, в какой бы город или деревню ни приехали, застебали, стали пальцем тыкать и унижать, говорили: "А вот я тебя по телеку видел!" и делали  с ними более страшные вещи, чем родной отец? О детях-то хоть кто подумал тогда, нужна ли им ТАКАЯ популярность: сумасшедший батя держал в подвале их мать и ОДНОВРЕМЕННО СЕСТРУ родную (!), всем говорил, что она кукушка, гулена и сектантка, которая бросила их на произвол судьбы, а он типа такой благородный их спас, холил, лелеял, воспитывал?!

Мало детей, рождённых дочерью, так в СМИ ещё и до родственников докопались, братьев и сестёр той женщины, также опубликовали их реальные имена и фотки, причём явно без согласия жертв! Но как братья и сестры могли бы быть ПРИЧАСТНЫ к этим событиям, если они до этого убежали из дома и семьями обзавелись?!Оставили бы тогда их всех в покое!

Далее, возвращаясь к детям, жившим в подвале, хочется осудить медперсонал из психушки, где жертвы проходили реабилитацию, и самого врача, который спас жизнь Керстин. Его имя было известно - Альберт Рейтер. Вот кто ему позволил разглашать в СМИ РЕАЛЬНОЕ имя и диагноз своей пациентки, что у 19-летней Кристины помимо эпилепсии нашли почечную недостаточность?! Разве это не должно оставаться конфиденциальной информацией? В одной статье Daily Mail даже подробно описали, какие препараты принимали дети и жертва Фритцля, чтобы избавиться от психотравм, тревожности, клаустрофобии и прочее. Зачем врачи-психиатры об этом РАССКАЗАЛИ?! В этой Австрии хоть кто-то думал вообще головой или как?! Мало того, что одного старикашку не могли приструнить как следует и спасти вовремя Элизу от насилия и фактически просранной дальнейшей жизни взаперти и в кандалах в качестве узницы, так еще и прославили бедняжку на весь мир, выложили все нужное и ненужное!

Оставили и тот самый стеллаж с дверью, ведущей в место, где четверть века томилась Элизабет. Чёрт, они даже решили сохранить ту самую лестницу, по которой Фритцль ежедневно в девять часов утра в подвал спускался:

А вот здесь, предположительно, Элизабет и рожала детей от отца:

Ну, а сам Дом Ужасов на Иббштрассе, 40, получивший в апреле 2008 года дурную славу, покрашен из серого здания в рыжее, отремонтирован и теперь выглядит вот так (причём самому Фритцлю, бывшему владельцу помещения, данное здание отныне уже НЕ ПРИНАДЛЕЖИТ, и куда почти девяностолетний сиделец пойдёт после освобождения в 2024 году - неясно. На фото - новый хозяин Дома Ужасов, застройщик Герберт, который жил в нём со своей семьёй):

Но в истории, которую Вы сейчас узнаете, у 45-летней француженки Лидии Гуардо, тоже был отец-монстр. Правда, не биологический.Казалось бы, какая связь между делом Гуардо и Фритцля? Эта женщина точно знает, через что пришлось пройти Элизабет Фритцль, ведь если бы не разразившийся 26 апреля 2008 года скандал, связанный сначала с критическим состоянием и непонятными симптомами ее старшей дочери Кёрстин (Кирстен), а затем уж и вскрывшаяся жуткая правда с бункером в подвале, напоминающим по фотографиям деревенский современный интерьер, вызвавшая широкий общественный резонанс, об Лидии Гуардо никто б так не узнал. А ведь эти два случая невероятно похожи - и тут, и там имеются и полное равнодушие полиции и окружающих, годы рабства, вышедшая из-под всякого контроля тирания глав семейств вплоть до газлайтинга и даже инцест. Но обо всём по порядку. Для начала я познакомлю Вас с героиней данной статьи. Вот фотография пострадавшей женщины из Франции, Лидии Гуардо. после её освобождения:

Итак, француженка Лидия Гуардо родилась 13 ноября 1962 года в Мезон-Альфорте (департмент Валь-де-Марн, Париж). На протяжении 28 лет (согласно иным источникам - то 30, то почти все 40) её насиловал и пытал собственный юридический (но не биологический) отец, Раймонд (согласно иным источникам - Роберт, Рэймонд) Гуардо, своим поведением напоминающий скорее деда Василия Каширина из автобиографического "Детства" М. Горького. Длилось всё это с 1971 по 20 ноября 1999 года - когда «Старик», как Лидия его неоднократно называла в своей книге, помер в момент освобождения девушки.

От предыдущего брака у Раймонда было двое детей - Брюно и Надия, когда он познакомился с биологической матерью Лидии - Жаклин. Однако, после рождения девочки женщина развелась с ним, а затем оставила собственного ребёнка вместе со сводными братом и сестрой в приёмной семье. Биологический отец Лидии к тому времени умер, и единственным отцом для Лидии, которого она знала, был сам Раймонд. Вот его прижизненное фото:

Однако, тучный мужчина вовсе не собирался становиться примерным семьянином для своих детей. Отбыв наказание в тюрьме за вооружённое ограбление, где познакомился со своей новой жёнушкой - некой Люсьен Ульпат, которую Лидия Гуардо позже в своей книге ласково назовёт "Старушкой", он каким-то непостижимым образом оформил опеку над тремя детьми и вскоре превратил их жизнь в кромешный ад. Семья раньше жила во французском городе Мо, а в 1975 году переехала в Куломм.

Отчим Лидии оказался лютым садистом, каких свет не видывал - он постоянно запирал детей то в комнате, то в автофургоне и не гнушался даже морить их голодом.
Зверства, творимые отчимом, включали в себя неоднократные избиения, поджоги, изнасилования, как вагинально, так и анально, и иногда Раймонд использовал такие предметы, как пилы, молотки и лезвия. Все переменилось, когда двум детям таки чудом удалось сбежать: сначала пропал изнасилованный и избитый отчимом пятнадцатилетний брат Лидии, Брюно, который потом вырвал из лап мучителя и сестру Надю, когда той исполнилось восемнадцать лет: Раймонд неоднократно насиловал девочку с 9 лет (сама Лидия же в силу возраста ничего о том не знала, и не могла понять, почему ее сестра постоянно кричит за закрытой комнатой), и однажды чуть было не заставил родную дочь родить ребенка от него, скрупулезно ведя записи обо всех ее менструациях. Брюно вскоре был усыновлён другой приёмной семьёй, а о судьбе Надии ничего не известно.

Позже , в 1996 году, Надя обратилась в полицию и сообщила об изнасиловании и пытках, которым она подверглась в детстве, однако ее заявление, как и заявление старшего брата Бруно, было попросту проигнорировано. Лидия же, уже будучи 9-летней девочкой, восприняла побег брата без нее и сестры как предательство, ну, а те, в свою очередь, были старше и то ли посчитали сводную сестру за полную дурочку, то ли ненавидели её, прямо как осиротевшую Джейн Эйр её ровесники кузины и кузен - Джон, Элиза и Джорджиана Риды из романа Шарлотты Бронте, и отказались ей помочь, оставив бедняжку отчиму, как агнца на заклание. Но женщина на них зла не держала.

Именно Лидии Гуардо и пришлось тяжелее всего. А что же мачеха Люсьен, спросите Вы? Пыталась ли она помочь детям, пусть и не родным по крови? Увы, нет. Она, женщина с суровым нравом, являлась всего лишь молчаливым наблюдателем творимых Раймондом зверств, охотно подчинялась мужу, который также насиловал и её. Порой Люсьен Ульпат смеялась над страданиями детей и постоянно повышала на них голос. А уж когда женщина пыталась предотвратить изнасилование уже Лидии, Раймонд с яростью набросился на неё и угрожал убить, если та проболтается правоохранительным органам.

Как-то раз, в 1971 году, мачеха после очередного изнасилования отчимом Надии, ещё жившей тогда в Доме Ужасов, решила искупать ребёнка, но девочка убежала, а девятилетняя Лидия, к несчастью, попалась ей на глаза. Женщина погрузила её в ванну с кипятком, нанеся ожоги третьей степени, так что Лидия была вынуждена даже пропускать занятия в школе. Фотография изувеченной девочки с обожженными ногами вскоре облетела весь мир:

Как сообщили позже в одной из французских газет после судебного процесса, отчим Лидии заявил, что с того дня девочка больше не будет ходить в школу, а находиться постоянно с ним. При этом "Национальное образование никогда не заботилось об этом не посещающем школу ребенке. Никаких сообщений не поступало, в то время как за семьей следили социальные службы. Ничего не говорилось также о врачах, поскольку Лидия Гуардо впоследствии регулярно госпитализировалась из-за ожогов соляной кислотой, нанесенных ее отчимом. Что касается жандармерии, то ее несколько раз предупреждали, и мы не нашли никаких следов поданных жалоб. В этом деле мы столкнулись с очень серьезными сбоями в работе государственных служб».

Вскоре после этого инцидента "заботливый" отчим отстранил "Старушку" (мачеху Люсьен Ульпат прим.ред.) от воспитания детей, сам ухаживал за Лидией, а повинными в случившемся сделал сотрудников из управления социального жилья, и даже закидывал их жалобами. Лишь спустя много лет, и то случайно, Лидия Гуардо узнала, что те ожоги ей были нанесены все-таки умышленно. Как ни странно, врачи в такой ситуации ничего не заподозрили. Лидию сначала лечили в Париже, а позже перевели в лионскую больницу, от которой у нее остались неприятные воспоминания, и где ей пересаживали кожу. Об этих всех неприятных процедурах также написано в книге.

Отчим, который в то время ухаживал за Лидией, старательно изображая заботливого отца, не позволял девочке вставать с постели, жил на ее пособие по инвалидности, бранил медперсонал за неправильное оказание помощи, собственноручно менял повязки дочери, а как ожоги немного зажили, пытался изнасиловать беспомощную Лидию более изощренным и мерзким способом: протянув предмет мужского достоинства ей в рот. Девочка сопротивлялась, как могла, но все было тщетно - девятилетний ребёнок, да ещё и в таком состоянии едва ли бы смог противостоять взрослому мужику. Раймонд причинял ей адскую боль, а крики о помощи глушил эфиром.

Люсьен также не оставалась в стороне - в каком-то из эпизодов жизни Лидии она добавляла в ванную отбеливатель и использовала щетку для собак вместо мочалки, которая срывала хрупкую кожу такого маленького ребенка, получившего ожоги третьей степени и перенесшего десять трансплантаций в больнице, где девятилетняя Гуардо находилась в течение восьми месяцев., а потом её забрал к себе отчим. Раймонд не только изолировал своих дочерей в их комнатах и даже доходил до того, что нарушает их частную жизнь, сверля дыры в каждой комнате. Иногда Люсьен Ульпат наблюдала за изнасилованиями мужа через наглазник.

Раймонд Гуардо же во время "болезни" дочери жил на её пособие по инвалидности, а чтобы заработать ещё много денег, заставлял обожжённую девочку сидеть в инвалидной коляске. Мучения Лидии были настолько невыносимы, что соседи, слышавшие её дикие крики, не стали выяснять, в чём дело и обращаться в правоохранительные органы, а принудили семью Гуардо съехать, написав жалобу в соцслужбы. Во время приема ванны Раймонд как-то раз сфотографировал обнаженную 9-летнюю Лидию и заставил ее улыбнуться, объяснив ей, что снимок нужен в качестве доказательства соц.службам Франции, которые якобы были повинны в ее нынешнем состоянии. А на самом же деле...

Вскоре, когда Лидии исполнилось восемнадцать лет, Раймонд символично женился на своей падчерице, дав ей обручальное кольцо и налив шампанское, а после объявил ей, что он в ее утробе посеет семя своих будущих детей и отнес Лидию на чердак. "Старик", как она называла мужчину в своей книге, "поставил кровать на чердаке под балками, к которым приладил веревки, к которым привязывал ноги Лидии, да так, чтобы они были подняты к потолку, объясняя при этом, что именно подобным образом арабы поступают со своими женщинами, когда хотят, чтобы те забеременели".После чего вводил бедной девушке свою сперму. Как говорила сама Лидия, ей "приходилось оставаться в подобном положении в течение трех или четырех дней".

Вот как Лидия сама описывала своё испытание в книге: "Старик запирал чердак, и я лежала там на спине, с привязанными к кровати руками и с поднятыми вверх зафиксированными ногами.Я не могла самостоятельно изменить положение тела. Уже через несколько минут пребывания в подобной позе начинались жуткие мучения. Вся кровь стекала в бедра. Веревки, сжимающие щиколотки, причиняли мне сильную боль и заставляли «оживать» ожоги у меня на ступнях. В первый раз я в течение нескольких часов подряд кричала и плакала. Я дергала руками и ногами, пытаясь вырваться из своих пут, однако Старик умел завязывать узлы очень прочно, и все мои усилия лишь усугубляли испытываемые мною страдания". Как и Йозеф Фритцль, Раймонд неоднократно навёдывался на чердак, чтобы принести падчерице еду или в очередной раз изнасиловать её.

С девяти лет до 1999 года отчим регулярно насиловал и пытал Лидию, и в случае неповиновения в ход пускал пилу, молоток, лезвие бритвы… «За всю свою карьеру я никогда не слышал ничего более ужасного", - сказал один из следователей. Как и Элизабет Фритцль, Лидия неоднократно совершала побег, но каждый раз социальные службы то и дело возвращали её обратно. За все оставшиеся 14 лет Лидия Гуардо, как и Элизабет Фритцль, произвела на свет ровно семерых детей, но, в отличие от истории австрийки, где один из близнецов, посмертно названный Михаэлем, скончался спустя три дня после рождения от недостатка кислорода и был кремирован в мусоросжигателе собственным отцом-дедом в одном лице, в этой истории  выжили все.

Когда 8 декабря 1982 года на свет появился первенец - Раймон- младший, Лидии Гуардо, как и Лизе Фритцль, было уже двадцать лет. Из воспоминаний самой жертвы, когда акушер спросила ее, кто отец ребенка, та ответила, что это -  отчим Раймонд,  но тот тут же знаками дал понять врачу, что его дочь якобы не в себе, и неизвестное отцовство никого не смущало и не вызывало вопросов, хотя на самом деле мужчина - был единственным человеком, который сам лично отвозил её в роддом и принимал участие в деторождении.

Позже на свет стали появляться одни мальчики, имена которых сама Гуардо перечислила в книге:

Брюно родился 24 декабря 1986 года.
Реми родился 23 апреля 1988 года.
Режис родился 19 августа 1989 года.
Брис родился 4 апреля 1991 года.
Борис родился 30 января 1993 года.
Рюди родился 24 апреля 1996 года.

При этом, как признавалась сама Лидия, больше детей ей брать на руки не разрешалось - она играла в семье роль инкубатора. А вот роли её приёмных родителей, да и самих детей в частности были уже заранее распределены отчимом: "в течение многих лет я смотрела на то, как подрастают мои дети, со стороны. Мне не разрешалось ни приласкать их, ни взять на руки, ни угостить чем-нибудь, ни уложить спать, ни выкупать. Моя задача заключалась только в том, чтобы рожать детей. Задача Старушки — в том, чтобы их кормить. Задача самих детей — в том, чтобы быть рабочей силой. Едва они начинали ходить, как их тут же приучали работать под руководством Старика". Саму Лидию Раймонд неоднократно запирал на чердаке, где заколотил наглухо единственное окно из опасения, что его дочурка сбежит и выдаст его правоохранительным органам - жандармам, которых он не раз водил за нос.

(На фото в левом верхнем и нижнем углах - отчим Лидии и мачеха с детьми, рождёнными от инцеста, сама пострадавшая женщина в центре с обожженными ногами в девять лет, над ней - молодой отчим и, предположительно, биологическая мать Жаклин, несколько детских фото Лидии, а в нижнем правом углу - сами Раймонд и Люсьен Ульпат):

Детей, однако, в отличие от Амшеттенского Чудовища, Йоси Фритцля, вместе с их матерью и одновременно сестрой Лидией Раймонд на чердаке не держал.

Однажды француженке все же удалось сбежать из заточения, но ненадолго: ее отчим Раймонд схватил ее и, в качестве наказания, начал сжигать ее соляной кислотой на ногах, руках и животе. Тем не менее, как и в случае с австрийским инцест-монстром или, как прозвали Фритцля британские СМИ - подвальным папашей, ни соседи, ни учителя, ни социальные службы даже не думали поднимать тревогу и бездействовали, несмотря на беременность молодой женщины и неоднократные пребывания в больнице из-за многочисленных и тяжелых травм.

К счастью, в 1999 году Лидия Гуардо была, наконец, освобождена, да и то, когда 19 ноября ее приемный отец Раймонд помер, и это случилось незадолго до судебного процесса. Женщине на тот момент было сорок пять лет. У нее до сих пор остались шрамы от пыток.

Лидия Гуардо появилась в телешоу, дала публичные интервью и утверждала, что все еще любит своего приемного отца, несмотря на жестокое обращение. После его смерти она держала его фотографию в кармане и объясняла, как она собирается покончить с собой. Но всё вышло иначе. Вскоре после смерти отчима Лидия нашла свою любовь в лице некоего местного жителя Сильвана, в браке с которым она растила ещё двух своих детей - дочь Амандину и сына Максенция.

- "Эти двое - мои. - сказала она в интервью. - Остальные тоже, но это другое.С тех пор как я познакомилась с Сильваном, я знаю, что такое любовь. Это он спас нас всех. Это наш психотерапевт, социальный работник".
Лидия Гуардо по-прежнему живет в том полуразрушенном фермерском доме в городе Кулом, к востоку от Парижа, в котором отчим держал ее на чердаке и подвергал пыткам. Вот её семейное фото с мужем и детьми:

Едва грамотная и безработная, она прячет свои шрамы от ожогов под одеждой с длинными рукавами, но говорит, что счастлива, что выжила.

- Когда я думаю о том, что мне пришлось пережить, я удивляюсь, как это возможно. Каждый день, открывая входную дверь, я делаю глубокий вдох.
Я живу изо дня в день. Но я люблю жизнь. Когда люди жалуются, я говорю, что жизнь прекрасна", - сказала она журналистам издательства RTL.

Апелляционный суд Парижа первоначально завёл уголовное дело на умершего отчима женщины. Как и Йозеф Фритцль, помимо инцеста, нанесения побоев, похищения и незаконного лишения свободы, Раймонд подозревался даже в серийном убийстве четырех девочек в 1987 году: Перрина Виньерона, Вирджинии Дельмас, Сабины Дюмон и Хеммы Гридхарри. Его падчерицу Лидию допрашивали полицейские, которые отметили несколько общих черт между ее историей и историей четырех найденных девочек : использование одной и той же дороги, тела, найденные в местах, где Лидию насиловали... Тело Раймонда даже было эксгумировано, чтобы извлечь его ДНК для тестов на одной из жертв, которые не показали никакой связи с Гуардо, а другие доказательства являлись только косвенными.

Так уголовное дело в итоге закрыли, как когда-то в Австрии, когда в 1967 году Йозеф напал на двух девушек 21-24 лет с целью изнасилования, а позже вскрылась и история убийства 12 ноября 1986 года семнадцатилетней девушки Мартины Пош ( Martina Posch), произошедшее как раз напротив пансиона, которым владела жена Фритцля. Убийство так и осталось нераскрытым, а следователи утверждали, что Мартина была как две капли воды похожа на Элизабет Фритцль:

Австрийские власти же отрицали свою вину в течение того времени, которое потребовалось для раскрытия преступлений, утверждая, что "не было никаких доказательств халатности". Но вернёмся к делу Лидии Гуардо. Последней подозреваемой в преступлениях скончавшегося на тот момент Раймонда осталась только мачеха, тогда уже 68-летняя Люсьен Ульпат. 23 марта 2008 года она предстала пред судом. Падчерица Лидия обвиняла её в пассивности и бездействии в течение всех 28-30 лет. Женщина говорила, что Люсьен была свидетелем неоднократных изнасилований и пыток со стороны её отчима.

Помимо претензий Лидии, суд также рассмотрел жалобы подруги Лидии, также изнасилованной её отчимом Гуардо, одного из сыновей Лидии, который жаловался на сексуальное насилие уже со стороны самой Люсьен Ульпат. В первой инстанции, приговоренная к трем годам лишения свободы условно и штрафу в размере 15 000 евро, мачеха Лидии Гуардо защищалась, повторяя, что она «ничего не знает".  «Если ты действительно ничего не знала, то почему мой отчим каждую ночь спал со мной, а не с тобой?" - вопрошала её Лидия.

Также жандармы ещё в мае 2007 года, после вынесения первого решения суда, посетили Куломмес, деревню с населением 400 человек в Сен-и-Марне, где жила семья Ле Гуардо.

- "Все знали, что Гуардо (Раймонд, прим.ред.) был отцом детей его дочери, - говорили тогда несколько соседей. - Он не скрывал этого, даже хвастался". Тогдашний мэр, осторожный Делагард, подтвердил: "Да, я знал, вся деревня знала. Но не смейте осквернять Куломм! Люди, которые делают такие вещи между собой, нам не нужно вмешиваться. Это семья нежелательных людей, которых мы никогда здесь не хотели видеть».

Лидия Гуардо сохранила застенчивый девичий вид. Ее большие голубые глаза убегают от вас, когда она вас не знает. Постоянно стремятся зацепить ваш взгляд, как только она придаст ему уверенности. Придя в суд и подавая апелляционную жалобу, жертва возлагала на него большие надежды: "Я бы хотела, чтобы на этот раз моя мачеха попросила у меня прощения. И чтобы не было закрытых дверей. Все эти годы учреждения защищали моих отца и мачеху. Никто не захотел слушать мою историю". Но с первых минут слушания прокурор попросил провести закрытое заседание, «учитывая, как трудно говорить о некоторых вещах».  Адвокат Лидии Гуардо - Ален Миковски - возразил против этого, но поделать ничего не мог. Мачеха её, которая  была привлечена к ответственности за непричастность к совершению преступления. вместо трёх лет получила всего 4 года лишения свободы условно за то, что та не смогла предотвратить десятилетия жестокого обращения и, вероятно, была сообщницей преступника, и 6.000 евро штрафа за непредоставление преступления, что весьма разочаровало саму Лидию.

-  Она могла бы, по крайней мере, провести пять дней в тюрьме после всего того времени, которое я провела взаперти, - воскликнула Лидия, услышав оглашение приговора. Адвокат Лидии возмутился и объявил, что его подопечная намерена подать апелляцию и подать в суд на государство.

- "Если бы социально-судебные учреждения выполнили свою работу, Голгофа Лидии могла бы закончиться, когда ей было двенадцать лет, - сказал он. - Вместо этого она подвергалась изнасилованиям, похищениям и варварским действиям своего законного отца в течение 28 лет, с 1971 по 1999 год, со дня смерти Раймонда Гуардо".

В том же, 2008 году, Лидия Гуардо опубликовала книгу о своем 28-летнем испытании под названием "Le silence des autres" ("Молчание других"), известную в русскоязычной версии как "Исповедь. Пленница своего отца" (хотя, почему отца. если Раймонд был отчимом?!), с участием французского журналиста и писателя Жана-Мишеля Карадека. В ней женщина прямо обвиняет власти Франции, местных жителей, сотрудников учреждений (мэрия, социальные службы, больницы, национальное образование...) и местных выборных должностных лиц в том, что они знали, через что она прошла, и никогда ничего не осуждали :

Лидия призналась, что именно из-за мировых новостей о деле Йозефа Фритцля она чувствовала себя обязанной говорить.
Она описала свою жизнь за закрытыми ставнями, а также заявила, что хотела бы дружить с Элизабет Фритцль, чтобы чувствовать себя менее одинокой, и она могла бы поддержать ее и даже писала ей письмо.

- "Я хочу сказать ей, что она не опускает руки, - поделилась своими переживаниями женщина. - Если мне удалось переделать свою жизнь, она тоже может это сделать".
Дошли ли эти письма до самой Элизабет, стали ли они с Лидией подругами по несчастью - история умалчивает. Сама же Гуардо чувствует, что мир "игнорировал ее тяжелое положение" как жертву инцеста и насилия. В своей книге она критикует средства массовой информации и власти Франции за пренебрежение ее делом, если бы не дело Йозефа Фритцля.

Лидию Гуардо в СМИ часто осуждали за то, что та сама лично рассказала свою историю, публично обвиняла отчима в инцесте через журналиста во время судебного процесса против своей мачехи, в то время как Элизабет Фритцль была вынуждена сделать это под натиском врачей и полиции, чтобы спасти свою тяжелобольную дочь Кёрстин.  Также Элизабет раскрывает своё испытание с бескорыстной целью, прежде всего для того, чтобы спасти свою больную дочь, а не для того, чтобы ее признали жертвой. Лидия же хочет, чтобы ее статус жертвы был признан, хотя бы для психологической помощи.

Семья Фритцль выступила публично только один раз, да и то - в письменном виде, чтобы поблагодарить местных жителей Австрии за их поддержку. Ни одно интервью, ни одна недавняя фотография ее или ее детей, кроме той, что всё-таки выложили британские СМИ, ворвавшиеся в дом к Элизабет и доведшие её до нервного срыва, не публикуются. Да и то лица взрослых женщин, шедших домой с покупками, были заретушированы. Если некоторые фотографии, сделанные до того, как Элизабет упрятали в подвал,  (а похищением это не назовёшь), транслировались по ТВ, они позволяют закрепить факты в реальности.

Отсутствие недавних фотографий придает весь вес этим старым снимкам, которые тем самым узаконивают нынешнюю "анонимность", которая, несмотря на огласку преступления и имён её детей. сестёр и братьев, придает Элизабет статус жертвы, которую, в отличие от Лидии Гуардо, признали НАСТОЯЩЕЙ - женщина смирилась со своим положением, не высвечивается лишний раз, не извлекает никакой личной выгоды из своего положения, кроме как быть вырванной из рук своего обидчика, уважает социальный порядок, который сделал ее жертвой. её местонахождение и новую фамилию власти держат в секрете и охраняют её дом от посторонних... Лидия Гуардо же в данном контексте, как отмечали СМИ, слишком заметная и мстительная, а потому теряет свой статус жертвы.

Эта картина, безусловно, справедлива и для других категорий жертв, таких как та же Наташа Кампуш, которой был поставлен под сомнение ее статус жертвы и которая была обвинена в том, что она потворствовала своему предполагаемому мучителю, в частности, из-за того, что она слишком широко освещалась в средствах массовой информации. Или, например, Нафиссату Диалло, жертва Доминика Стросс-Кана, которую сначала считали « истинной " жертвой, но потом девушка была опозорена своим молчанием и анонимностью, а также тем фактом, что она требовала денег у своего мучителя, и поэтому через несколько недель ее представили как бывшую проститутку.

Рассмотрим же различия между делом Лизы Фритцль и Лидии Гуардо. Семья Фритцлей действительно принадлежит к среднему классу населения. Таким образом, Элизабет и ее отец Йозеф, маленький провинциальный знаток, социологически ближе к журналистам, чем Лидия и ее отец Раймонд, ходячий типограф. В то время как в семье Гуардо инцест, возможно, был просто банальным фактом, который вряд ли заинтересовал бы национальную прессу, в семье Фритцля инцест и секвестр представляются действиями отца, способного к демоническому расчету и интеллекту, болезненным или нет. Что делает их необычными, нестандартными и, следовательно, достойными рассказа событиями.

Социальная дистанция, отделяющая Лидию и Раймонда Гуардо от журналистов, фатально сближает отца и дочь, обидчика и его жертву, которые становятся одним целым. Эта социальная дистанция между семьей Гуардо и прессой становится в« деле Фритцля » судебной и моральной дистанцией между Элизабет и Йозефом, что в то же время позволяет провести четкое различие между жертвой и ее обидчиком. Журналисты же подробно описывают планировку подвала, его бетонные двери и электронные замки. Этот барьер, который скрывал преступление Фритцля от местных жителей и сегодня избавляет их от всякой вины. Поскольку из подвала семейного дома никто не мог знать, что там происходит, взгляд теперь был обращен только к Йозефу Фритцлю.

Одиночество Фритцля подчеркивает его порочность. Пресса, кстати, напоминает о его прошлом сексуального преступника. Таким образом, этот человек уже зарегистрирован полицией, поэтому с самого начала его называют « другим ». Подчеркивается незаурядность персонажа. Объяснение драмы кажется ясным. В любом случае, предлагается объяснение.

Поскольку Фритцль определенно отличается от них, жители Амштеттена могут объединиться и заявить о своей солидарности с Элизабет. Физическое лишение свободы запрещает им сомневаться в сексуальном принуждении. Принуждение тем более наказуемо, что в Австрии инцест, независимо от того, по его согласию или без согласия, совершаемый между взрослыми или с несовершеннолетними, является преступлением. В отличие от того, что происходит в деле Гуардо, здесь роли друг друга ясны : упомянутые факты являются преступлением, отец является « виновником », его дочь - « жертвой », а соседи-свидетелями истории своей страны.

Когда журналисты упоминают о детях, это делается для того, чтобы осудить вредные последствия жизни в этом подвале : никогда не было дневного света, никогда не было воздуха на улице. Они описывают плохое состояние здоровья некоторых из них и преждевременно состарившееся тело Элизабет. Наконец, секвестр произошел в подвале или даже в бездне. Погреб усугубляет « чудовищный " характер кровосмешения, придает ему всю его отвратительность. Журналисты сравнивают две одновременные семьи Фритцля: одна наверху, другая в подвале, причем мужчина делает свою дочь близнецами на том же месте в братстве, что и те, которые у него были со своей женой. Таким образом, произошло бы болезненное, чудовищное раздвоение. Смерть одного из близнецов при рождении из-за отсутствия заботы и его маленькое тело, сожженное в мусоросжигателе, придают этому делу демонический и унизительный характер. Йозеф Фритцль действительно "злой человек"

Кроме того, Элизабет исполнилось 42м года, когда обнаружили ее Голгофу. Подвергаясь насилию с 11 лет, будучи взаперти с 18 лет, она исчезает из внешнего мира на четверть века. И больше не показывается НИКОМУ после того, как вышла из отцовского погреба. Из-за ее отсутствия на медиа-сцене, ее молчания женщина, которой она стала, полностью скрыта. Время остановилось, как и в день её исчезновения. Это ребенок-жертва, которого мы себе представляем (хотя 18+ лет - уже давно не детский возраст), или тот, кто остался в ней, что вызывает явное сочувствие. 

Лидия  Гуардо - взрослая, и история взрослого человека затрагивает меньше, чем история ребенка, хотя даже она была бы незначительной в некоторых сообщаемых фактах. Это та женщина, которую мы видим, та, чье слово часто подвергается сомнению, и чье отношение всегда склонно к согласию. В коллективных выступлениях жертвы изнасилования оскверняются, и осквернение обесценивает их слова.

История Лидии настолько прочно, настолько надежно удерживается вне рамок обычного инцеста, что французская пресса перекликается с другими случаями инцеста во всем мире. В этих "делах Фритцля" журналисты освещают случаи лишения свободы, отношения между отцами и дочерьми и число детей, родившихся в результате инцеста. Каждому свое чудовище.