Проклятый дождь моросил уже вторые сутки и с каждым часом только усиливался, словно какой-то дурак намолил его для своих посевов и теперь наверняка сам об этом жалеет. Солнце даже носу не показывало из-за пунцовых облаков, из-за чего температура понизилась на пять градусов, и если недавно я согревал себя горячим чаем, то теперь ему на смену пришёл холодный виски.

Настроение портилось вместе с погодой. После последнего изгнания прошло пять дней, и все эти пять дней я провел взаперти, бесконечно гоняя одну и ту же мысль в голове: «Почему вся слава достается Джорджу?»

Да, Джордж, конечно, молодец, он эффектно тарабанит на латыни, в восторг также приводят его пылающие «божьим светом глаза», а про святую воду, которую он набирает из колонки возле своего дома, я вообще молчу - отличное шоу. Не спорю, заказы находит он, ведь в его чертову церковь приходят эти фанатики, притаскивают своих белолицых, вечно ноющих чад, он смотрит за тем, кто больше всех скидывается на реставрацию храма, и знает, у кого голова лучше повернута на всю эту брехню. Джордж, конечно, молодец.

Я отломал ножку от табурета и кинул в еле-еле горящий очаг, немножко усилий. Подув на угли и добавив немного сена, я воскресил пламя, кинув вторую ножку стула, и вернулся за стол.

«Но это не он делает всю работу, а я. Я вынужден покидать своё тело и теснить мелкие капризные душонки, я должен бегать по стенам, издавая какие-то глупые звуки. Вы хоть представляете, каково это - цепляться детскими когтями за гипсокартон?! А навесные потолки, которые постоянно рвутся под твоей тяжестью! А удары по лицу распятьем?! А?».

Да и вообще, я ненавижу все эти переселения, бедные дети годами восстанавливают свою психику после наших показательных выступлений, а я чувствую это, каждый из них отпечатывается во мне и мучает меня годами, столетиями.

Джордж приходит в белом платье и распевает «ла-ла-ла, тра-та-та», поёт противным псалмом какую-то бессмысленную чушь, я уверен, он понятия не имеет, что несет, если бы его слышал тот, кто разбирается в мертвых языках, сто процентов, изгоняли бы не меня, а Джорджа за его некомпетентность.

Я долил в стакан то, что плескалось не дне, и теперь медленными глотками цедил это прекрасное шотландское пойло, здесь его делают просто великолепно.

«И зачем мне вообще всё это? Деньги мы делим пополам, но Джордж наслаждается жизнью: машины, девочки, кагор из лучших подвалов виноделов. А я вынужден сидеть в этом теле, которому уже пятьдесят лет. Бедолага никак не может помереть, а я не могу ничего поделать, мне приходится торчать в нём, потому что Джордж считает, что этот тип слишком много грешил, хотя он понятия не имеет, что у этого человека на душе. А я-то знаю, поэтому и пью, мы с ним отлично друг друга понимаем, но от этого не легче. Всё, достало! Не хочу больше никакого экзорцизма, не хочу этих пентаграмм, распятий, библий, воплей, слёз, не хочу дурацкой воды на лицо! Хочу просто, тихо-мирно найти нового, свежего, блаженного грешника, без каких-либо заморочек. Обрету вместе с ним покой, уйду куда-нибудь в горы, подальше от людей, может даже стану священником, как Джордж, только неофициальным, без посвящений, без экзорцизма и прочей чепухи. Денег мне хватит на то, чтобы достойно проторчать на этой земле вечность, а потом разлететься на тысячи частиц от удара какого-нибудь метеорита. Точно! Так и сделаю, придёт этот старый козёл, и я всё ему скажу, всё что накипело, пускай ищет себе другого подельника».

Тук-тук-тук.

– Войдите!

«Кого это там черт принёс?!».

Тяжелая березовая дверь провернулась на скрипучих петлях, и на пороге появился Джордж в дурацком желтом дождевике. От него за километр воняло сыростью, рыбой и портвейном. В руках он держал огромное распятье с резными светящимися рунами и большим красным камнем на кончике.

− А, это ты, Джордж! Слушай, нам нужно поговорить, − я встал из-за стола и, слегка пошатываясь, направился в его сторону, но остановился. За спиной Джорджа я заметил ещё людей - местных фермеров. Их было около десяти человек, и все они стояли на улице под проливным дождем, не желая приближаться к дому.

− Чего ты задумал, старик?! − спросил я его слегка испуганным голосом, и он, кажется, это заметил.

− Я обращаюсь к тебе, Демон! – завыл он нудным низким голосом, «по церковному». Так, как обычно воют во время всех этих показушных церемоний.

Я смотрел ему в глаза, мы оба понимали, что будет дальше, было ясно, что этот засранец предал меня.

Ты, слуга Сатаны, ошибка природы, нечисть, пришёл в этот мир, чтобы захватить души этих бедных людей!

Я смотрел на то, как он вздымает руки к потолку, как парят его одежда и лицо от тепла моего дома, а люди на улице чуть ли не в экстазе бьются, смотря на эту хрень. «Интересно, сколько козёл запросил за этот цирк, наверняка решил сорвать куш». Я начал искать пути отхода, посмотрел в окно, но там уже столпились зеваки с кольями, вилами, косами, вёдрами и ещё Бог знает с каким оружием.

Джордж заметил мои попытки найти выход и начал наступление. Он сделал шаг вперёд, я сделал два назад. Тут он направил на меня распятье, и я почувствовал легкое жжение в груди. «Что это за хрень?! Я думал, это всё не работает на самом деле». Чем ближе ко мне был Джордж, тем хуже я себя чувствовал. Жжение перерастало в пламя, из груди вырывались вопли боли, я начал просить пощады.

− Не будет тебе милости, Демон! – кричал седовласый тип в желтом дождевике и махал перед мои лицом распятьем. А затем достал из кармана флягу и плеснул мне в лицо воды. За это ему отдельное «спасибо».

− Ты − сукин сын, вот ты кто! Забирай свои деньги, оставь меня в покое! – кричал я в агонии, чувствуя, как душа грешника внутри меня уже умерла, а я вскоре отправлюсь вслед за ней.

− Эй вы! На улице! Слушайте, он обманывает вас! Крадет ваши деньги!

− Молчи, погань! Тебе не обмануть нас!

− Заткнись!

− Да, защелкни пасть, мы тебя не боимся! – послышались голоса людей с улицы.

Я знал, что не добьюсь от них толку, но в этой ситуации я просто паниковал и не знал, что делать. Джордж не отпустит меня, он настроен решительно. А эти люди, они уже в его власти, он наплел им столько всего, что никакая психологическая помощь не поможет восстановить здравый смысл. Не найдя лучшего варианта, я схватил со стола нож и метнул ему прямо в горло. Последнее, что я увидел в глазах Джорджа, было удивление, а через секунду он уже захлебывался кровью, лежа на полу. Озверевшие люди с криками бросились в дом. В глазах у них пылало пламя, они топтали друг друга, ломали плечи о дверной проем, резались о разбитое окно, но лезли внутрь, чтобы убить меня, а я, быстро придя в себя, вселился в одного из них. Вместе с толпой я растерзал своё предыдущее тело, от него не осталось живого места, это было страшное зрелище, я не понимал, как так можно, но выхода не было.

После того, как толпа напилась крови, и все разошлись, я вернулся обратно в дом, чтобы забрать вещи. Душа внутри меня рвалась наружу, и я еле сдерживал её. Тело Джорджа унесли, теперь его ждут торжественные похороны, а за мной начнется охота. Убийство священника в моём мире карается казнью и вечными муками, и это несмотря на то, что убийство было совершено с целью самообороны. Ублюдок Джордж это знал и чувствовал себя спокойно, слишком спокойно. Таких, как он, не должно быть на свете, но их были тысячи, и они были под защитой, а я и мне подобные не имели шанса против них. Жаль, что я не разглядел в нём дьявола раньше, это моя вина. Всё, что мне остается, — это спрятаться как можно дальше, там, где никто меня не найдёт, и скрываться до тех пор, пока чёртов метеорит не разнесёт землю.

У меня получалось какое-то время жить, забившись в самую глушь, не выходя ни с кем на контакт. Но как-то раз ,через тридцать лет после этого случая, осмелев, я вышел в свет, чтобы купить пойла, и меня тут же схватили ребята из Ватикана, они хорошо делали свою работу, нужен был лишь случай и он представился.

− Именем Господа нашего, отца небесного, за нарушение правил ты, Демон, проговариваешься к вечным мукам в геенне огненной!

На это шоу собрались, по меньшей мере, две тысячи глаз. Церковный хор мальчиков, официальный представитель папы, рекламные проспекты в руках местных жителей. На радость огромной публике вершился суд надо мной, а я смотрел на всех этих «Джорджей» с распятиями и библией в руках и думал: когда же, наконец, вы набьёте свои карманы и успокоите свой аппетит?

Когда судья завёл свою коронную завершающую речь, а плач приблизился ко мне для последнего в моей жизни удара, я наконец всё понял. Дело вовсе не в деньгах, дело в этих самых речах и в том, какую силу они несут. С деньгами любой дурак может подчинить людей, купить их, но это всё не то. Когда люди будут обожать вас, ловить каждое ваше слово, целовать вам руки и восхищаться вашими действиями независимо от того, правильные они или нет, только тогда вы почувствуете настоящую власть и кайф от своего существования. Стать таким героем проще пареной репы, нужно лишь найти врага: злого рогатого врага, пугающего детей, коров, пенсионеров, настоящего мерзавца, который держит ответ за все беды вокруг. И без конца побеждать его, но главное не убивать, а только наносить бесчисленные поражения. Тогда люди отдадут вам свое сердце и будут делать это до тех пор, пока есть враг и тот, кто его одолевает. Жаль, что враги чаще всего созданы искусственно и даже не подозревают, какую реальную роль они исполняют в этой хитросплетенной игре.