Шамиль Басаев: террорист, который потряс Россию
Шамиль Басаев стал ходячим символом бед, обрушившихся на постсоветскую Россию. Более жестоких, изобретательных, непримиримых и демонически талантливых террористов в нашей новейшей истории просто не существовало. Этот человек без малейшей натяжки заслужил звание террориста № 1, худшего врага нашей страны. Однако его биография до сих пор изобилует белыми пятнами, и слово «предположительно» звучит в его жизнеописании намного чаще, чем хотелось бы.
Шамиль Басаев родился в 1965 году в Дышне-Ведено, небольшом селе в горной юго-восточной Чечне. Чечня в целом была периферийной областью Советского Союза – сельской, с невысоким уровнем образования населения и не лучшим экономическим положением. Для Веденского ущелья эти проблемы стояли еще острее, чем для Чечни в целом.
Юность Басаев провел в родном селе, в 80-е работал в совхозе на хуторе Поперечный под Волгоградом вместе с отцом и братом. Его отца, Салмана Басаева, характеризовали как человека замкнутого и религиозного. Он зарабатывал на жизнь обычным для тогдашней Чечни ремеслом – работал строителем в «шабашке», неформальной артели.
Как и все, Басаев служил срочную в армии в пожарной команде военного аэродрома. Но на гражданке жизнь не складывалась. Сначала будущий террорист несколько раз неудачно пытался поступить в МГУ на юридический факультет. В институт инженеров землеустройства он все-таки поступил, но был быстро отчислен за банальную неуспеваемость. По совпадению, одним из его преподавателей был будущий видный деятель российской оппозиции Константин Боровой. Как бы то ни было, с науками у юноши из Дышне-Ведено не сложилось. Некоторое время Басаев работал на разнообразных должностях, не требовавших серьезных навыков – кондуктор, чернорабочий.
Все изменилось в 1991 году после путча ГКЧП. Басаев, по собственным словам, участвовал в демонстрациях под стенами Белого дома на стороне Бориса Ельцина, однако уже тогда снова поглядывал на Чечню. В России мало кто обращал внимание на события, происходящие в горной республике – на фоне грандиозных потрясений в Москве. Между тем, в Чечне жизнь также перевернулась.
В ходе перестройки Чечня постепенно вышла из-под контроля. Реальную власть в республике перехватывали сторонники Общенационального конгресса чеченского народа (ОКЧН) во главе с Зелимханом Яндарбиевым и быстро вышедшим на первое место Джохаром Дудаевым. Басаев тем временем продолжал без всякого успеха пытаться устроиться в Москве. В СМИ позднее сообщали, что Басаев пытался заниматься коммерцией и якобы задолжал кому-то крупную сумму. Позднее бизнесмен Супьян Тарамов утверждал, что Басаев работал в его фирме, торговавшей компьютерами, и был не очень хорошим работником. Проверить его слова трудно, но Тарамов происходит из тех же мест, что и Басаев, а «родственно-соседский» принцип формирования деловых связей для чеченцев типичен. Кроме того, периодически встречаются неподтвержденные утверждения об учебе Басаева в Высшем исламском институте Стамбула в 1989-1991 годах, однако этот тезис можно отнести скорее к области слухов. К тому же, пресса регулярно пытается притянуть исламский институт к вопросу о том, где Басаев получал боевую подготовку. Однако Высший исламский институт в составе Стамбульского университета – это вполне легально существующий теологический факультет, а не диверсионная школа. Басаев никогда не обнаруживал каких-то серьезных познаний в вопросах веры, а тем более – наличия систематического образования.
Как бы то ни было, в 1991 году Басаев возвращается в охваченную смутой Чечню. На тот момент он был практически никому не известен, и вряд ли кто-то мог предположить, как высоко он взлетит в окружении стремительно набирающего популярность генерала Джохара Дудаева. Однако Басаев мгновенно понял две вещи. Во-первых, в условиях охватывающей республику анархии ему требовалось собственное военизированное формирование. Во-вторых, он быстро оценил те преимущества, которые в современном мире дают медиа.
Для начала Басаев собрал небольшой отряд из односельчан, родственников и соседей – так называемую «Веденскую группу». Первоначально он занимался охраной мероприятий ОКЧН и Конфедерации горских народов Кавказа.
КГНК (позднее «Г» - «горных» - из названия выпала) была несколько рыхлым объединением националистов различных народов, живущих по Главному Кавказскому хребту. Конкретно она состояла из представителей Абхазии и народов Северного Кавказа. Эта структура рассматривала себя как «суверенное национально-государственное образование». Наиболее заметным актом «конфедератов» стало участие добровольцев этой структуры в войне за Абхазию.
В 1991-1992 годах Басаев успел проделать чрезвычайно много вещей. 5 октября 1991 года он участвует в крупной акции, когда в руки дудаевских боевиков - теперь их можно было без натяжек именовать именно так - попал КГБ Чечено-Ингушской АССР. Нападением командовал прапорщик запаса Руслан Шамаев.
Захватчики располагали мизерным арсеналом (охотничьи ружья, пистолеты, несколько винтовок и автоматов времен Второй мировой, причем не все это оружие было исправно), однако в здании в этот момент находилось буквально три человека. Подполковник КГБ Нажмудин Аюпов был тяжело ранен, после чего боевики тщательно обыскали здание. КГБ располагал огромным, пожалуй, даже избыточным арсеналом. Всего было похищено до 500 стволов оружия - в основном автоматы Калашникова, а также пулеметы, винтовки СВД и некоторое количество гранатометов.
Однако Басаеву требовалось не только оружие. Требовалась известность, авторитет, без которых он оставался всего лишь еще одним из длинного ряда атаманов. А здесь была нужна громкая, ориентированная «на внутренний рынок» история, которая выведет главного героя на передний план среди чеченских командиров. На тот момент Басаев еще не был «тем самым» Басаевым, в его распоряжении было мало людей, оружия, денег. Чтобы провести какую-то серьезную акцию, он должен был придумать нечто необычное. И он придумал.
Хотя как террориста в узком, строгом смысле Басаева запомнили по итогам нападения на Буденновск в 1995 году, настоящий террористический акт с захватом заложников был совершен им значительно ранее. После захвата власти Дудаевым и его сторонниками по ОКЧН президент России Ельцин ввел в Чечне чрезвычайное положение. Басаев понял, что здесь у него есть шанс выдвинуться. Осенью 1991 года банда, в которую он входил, захватила пассажирский самолет.
В общей сложности на эту акцию кроме Басаева отправились еще два человека. Часто сообщается, что террористов было семеро, но когда речь идет о конкретных именах, то называют всегда двоих кроме Басаева. В банду входил немолодой боевик, некий Саид-Али Сатуев, который до того, как стать террористом, был пилотом гражданской авиации. За счет сохранившегося удостоверения и знания порядков в аэропорту и на борту самолета он сумел проникнуть на борт лайнера, вылетающего из Минеральных Вод в Екатеринбург. Вместе с Басаевым и третьим террористом Лом-Али Чачаевым (позднее убит во время теракта в Буденновске) они захватили Ту-154, угрожая экипажу пистолетами и гранатами, и заставили пилотов лететь в Турцию. На борту находилось более 170 человек. В Анкаре Басаев вымогал не наличные, как поступил бы обычный уголовник, а пресс-конференцию.
Перед репортерами Басаев заявил, что угнал самолет в знак протеста против введения чрезвычайного положения. После этого террористы погрузились вместе с заложниками обратно в самолет и вылетели в Грозный. Там заложников отправили домой, а террористы остались на месте.
Эта история сработала на репутацию Басаева среди дудаевцев. К тому же, он убедился в том, что можно совершить громкий теракт, уйти живым и остаться на свободе. Российские власти по сути никак не отреагировали на происходящее (как ни странно, в розыск Басаева объявили только после событий в Буденновске) и это молодой террорист тоже заметил.
Теперь он решил совершить следующий шаг и отправился на войну.
Боевое крещение Шамиль Басаев получил в Нагорном Карабахе. Он воевал там вместе с небольшим отрядом земляков на стороне Азербайджана. В прессе иногда сообщают о сотнях чеченских боевиков в Карабахе, но это явное преувеличение.
Басаев утверждал, что приехал «на джихад». В более циничной (и реалистичной) версии боевики хотели обзавестись оружием – чеченцы выговорили себе право забирать трофеи, захваченные у армян.
Однако Басаев оказался очень недоволен своим азербайджанским опытом. Позднее он упрекал азербайджанцев в плохом отношении, ненадежности, безответственности и низкой дисциплине. К тому же, офицеры, по словам Басаева, запретили чеченскому отряду забирать собранное на полях сражений оружие. В итоге разочарованный Басаев покинул кровавые карабахские скалы несолоно хлебавши. Второй его поход оказался намного более успешным.
Связи с КГНК привели Басаева на другую большую войну бывшего СССР. В 1992 году начались активные боевые действия в Абхазии. Абхазия, национальная автономия в составе Грузии, объявила о своей независимости с распадом СССР.
В Грузии царил хаос, помимо Абхазии об отделении объявила Южная Осетия. Кроме того, страну раздирала борьба между группировками, боровшимися за власть в Тбилиси – свергнутый президент Звиад Гамсахурдия пытался вернуть заветное кресло, а новый лидер страны Эдуард Шеварднадзе при поддержке военизированных групп старался закрепиться в столице.
«Конфедерация» поддержала Абхазию – собственно, Абхазия была одним из ключевых ее участников - и начала отправку добровольцев для войны. Басаев прибыл на нее одним из первых, буквально через пару недель после начала активных боевых действий. Его цель была прежней – приобрести оружие, верных людей и боевой опыт.
Хотя вокруг его участия в боях на стороне абхазов ходит немало слухов и баек, можно выделить некую общую линию. Басаев с самого начала был тактическим командиром. В ходе боев он выдвинулся на первые роли. В январе 1993 года Басаев дослужился до должности руководителя всего отряда «конфедератов» в несколько сот штыков. В этом качестве он должен был координировать прибывающих боевиков из Чечни. За это время энергичный и быстро приобретающий опыт полевой командир приобрел немало знакомств – в качестве человека, ответственного за отбор и контроль над потоком желающих поучаствовать в боевых действиях, он мог лично познакомиться с многими перспективными боевиками. Чуть позднее Басаева в Абхазию приехал будущий другой известный боевик – Руслан Гелаев. Однако он предпочел сколачивать свой отряд.
Некий отдельный вопрос связан с тем, как именно басаевцы попали в Абхазию. В апологетической книге Мирослава Кулебы чеченцы запугивают и обманывают российских военных по дороге и берут заложников. Однако, судя по всему, ситуация была более прозаичной, и Россия начала 90-х просто слабо контролировала собственные кавказские республики. В 1995 году эта картина будет явлена в Буденновске в полной наготе: даже в условиях уже идущей силовой операции театр боевых действий оказался, по сути, не изолирован. Ну, а в 1992 году ситуация была еще хуже: даже формального режима КТО не существовало.
В Абхазии Басаев сначала действовал под Гаграми. В начале войны грузины совершили высадку с моря в районе этого курортного города. Гагры находятся на северо-западе Абхазии, и таким образом, грузинские войска вышли абхазам в тыл, отрезая от России и беря повстанческую республику в клещи. Осенью 1992 года десант был разгромлен и сброшен в море при активном участии чеченского отряда. Отметим, что при всей известной жестокости Басаева, часто смакуемый в связи с этими боями эпизод, когда чеченцы будто бы играли в футбол отрезанными головами грузин – типичная военная байка, созданная журналистами и разнесенная уже постфактум, о чем сообщил в частности грузинский министр по вопросам реинтеграции Паата Закареишвили. Рассказ о футболе с головами разошелся широко, добрался до мемуаров генералов и речей первых лиц государств, но все же Басаев совершил достаточно реальных зверств, чтобы не приписывать ему еще и выдуманные.
После боев под Гаграми, Басаев воевал под селом Шрома в окрестностях Сухуми (Сухум), где был ранен. Под абхазской столицей сформировался своего рода позиционный фронт, и Шрома стала одной из его ключевых точек. Отряд Басаева участвовал в нескольких не слишком успешных атаках, и в целом «битвы за избушку лесника» выглядели не особенно перспективно. Позднее Басаев и часть его отряда повоевали в анклаве Ткварчели (Ткуарчал). Это городок, затерянный в горах, контроль над которым абхазы сохраняли в течение всей войны. В Ткварчели образовался «партизанский край», в котором некоторое время действовала и группа чеченцев. Их функции были обычными для такой войны – рейды, засады, налеты. Позднее Басаев также якобы успел поучаствовать во взятии Сухуми в 1993 году, которое и обозначило перелом в ходе конфликта. Таким образом, он успел засветиться почти во всех значимых сражениях этой недлинной войны.
Именно с абхазским периодом связано самое известное белое пятно в ранней биографии Басаева. Это вопрос об обучении чеченских отрядов российскими военными инструкторами.
Тезис об обучении Басаева и его людей российскими военными специалистами, а в наиболее радикальном варианте – вербовке Басаева ГРУ РФ – всплывает регулярно, и воспринимается обычно полностью некритично. Тумана напустили в том числе высшие чиновники России. Так, бывший директор ФСБ Сергей Степашин заявил, что
«...Видимо, кто-то из наших товарищей работал с ним, но не ФСБ и не ФСК».
Константин Никитин, офицер подразделения «Вымпел» ФСБ, утверждал, что Басаева готовили конкретно сотрудники ГРУ.
Какая реальность может существовать под этим набором утверждений? Во-первых, нельзя не отметить, что сам Басаев категорически отрицал обучение чеченцев специалистами ГРУ. Это необычно, поскольку Басаев никогда не упускал возможности сообщить, в том числе сочинив из головы, что угодно, что выставляло бы российские спецслужбы в невыгодном свете. Сам он утверждал, что изучал военное дело самостоятельно. Кроме того, на уровне ООН признано, что Басаев тренировался в лагерях подготовки боевиков в Афганистане, в провинции Хост.
С другой стороны, существуют разрозненные частные утверждения о подготовке участвовавших в войне добровольцев с абхазской стороны российскими военными инструкторами. Однако все они сходятся на том, что это были краткосрочные курсы длительностью от нескольких дней до считанных недель, призванные подтянуть огневую подготовку и по минимуму освежить тактические навыки. То же самое касается, кстати, «нулевой чеченской» - войны Дудаева против внутренней оппозиции, когда российские инструкторы, как сообщалось, обучали чеченское ополчение, воевавшее против ичкерийцев. Мог ли Басаев проходить аналогичную подготовку? Безусловных прямых доводов в пользу либо против такого утверждения нет. Получал ли он фундаментальную подготовку диверсанта? Это почти невероятно. Такая подготовка требует многих месяцев интенсивного обучения, на которые Басаев должен был выпасть из жизни. К тому же, совершенно не ясно, почему бы именно этого человека – чье имя могло что-то кому-то говорить только в контексте захвата самолета и нападения на здание КГБ – вдруг стали бы воспитывать как «Рэмбо». Конспирологические теории о принадлежности Басаева к ГРУ озвучиваются, как легко заметить, представителями «конкурирующего ведомства», причем Степашин сформулировал максимально неконкретно: «кто-то, видимо».
Когда же дело доходит до конкретики, трудно не изумиться тому, как вольно расследователи начинают обращаться с источниками. В одной из самых подробных публикаций по поводу «следа ГРУ» в биографии Басаева с обескураживающей прямотой написано: «Именно тогда, как гласит молва, [офицер ГРУ] Суриков и завербовал Шамиля Басаева» Авторы документального фильма «Иллюзия» чеченской ГТРК «Грозный» в вопросах о боевой подготовке Басаева используют еще более шаткий довод: «Как еще объяснить, что…».
В результате, если отсеять принципиально непроверяемые тезисы, от истории о работе Басаева на ГРУ остаются заявления отставников ФСБ, а также вечный довод «гласит молва». Уверенный вид и эмоциональные интонации спикеров все же не должны подменять необходимый вопрос: «откуда мы знаем то, о чем говорим?» И в случае с вопросом о работе Басаева на ГРУ, ответ на этот вопрос звучит как: «по слухам, а также со слов непричастных».
Между тем, для Басаева Абхазия и без всякого ГРУ стала важнейшей школой. Те месяцы, что он провел в Абхазии, он использовал по максимуму. Басаев уже тогда был харизматичным военным лидером, и он собрал вокруг себя множество боевиков. Он хорошо знал этих людей, успел познакомиться с ними в реальных боевых условиях, и сам как следует повоевал в горно-лесистой местности, так похожей на его родное Веденское ущелье. Низкие боевые качества грузинских военных позволили ему извлекать все необходимые уроки тактики и организации в боях с противником, который прощал ошибки и отлично годился для такой «тренировки на кошках». Кроме того, легкий доступ к оружию и обилие трофеев позволили Басаеву накопить серьезный арсенал.
В 1993 году Басаев вернулся в Чечню уже во главе мощного, сколоченного и обкатанного в боях отряда. Его группировка, получившая неформальное название «Абхазский батальон» (также иногда – «разведывательно-диверсионный батальон»), стала, вероятно, наиболее боеспособной группой во всех продудаевских силах, и без сомнения – наиболее мощной из числа независимых атаманов, не подчинявшихся Дудаеву напрямую.
Нужно отметить, что численный состав этого отряда постоянно колебался. В силу иррегулярного характера отрядов боевиков они то вбирали в себя новых людей, то теряли, когда бойцы решали уйти (не говоря о собственно боевых потерях). В результате в течение пары недель состав мог вырасти или сократиться в несколько раз. Так, на ноябрь 1994 года численность отряда составляла по некоторым данным, всего около 60 человек, но к началу первой чеченской выросла до 270. Однако костяк оставался прежним – боевики, воевавшие в Абхазии, что предопределило сравнительно высокую слаженность всей группы.
Теперь Басаеву предстояло закрепиться в чеченской политике. Он располагал для этого всем необходимым – харизмой и талантами боевого командира, преданными людьми, оружием. Оставался вопрос о том, как он сможет состыковаться с самолюбивым и амбициозным Дудаевым.
Союз Басаева и Дудаева был полностью естественным. Басаев никогда не был хорошим политиком, он был именно военным вождем. В рамках складывающейся антидудаевской оппозиции и уж тем более любых официальных структур места по амбициям ему не находилось. Басаеву требовалась именно та обстановка, где были востребованы его навыки полевого командира, с одной стороны не связанного армейской субординацией, а с другой – не занятого легальной политикой или хозяйством. Трудно отделаться от мысли, что этот человек оказался бы на своем месте и вошел бы в легенды в V веке во главе отряда варваров, штурмующего римский лимес. Но на дворе стоял не V век.
В Чечне Басаеву быстро нашлось занятие. После прихода к власти Джохара Дудаева, начала оформляться также настроенная против него оппозиция. Дудаев не столько избрался, сколько объявил себя президентом, выбросив на обочину все умеренные фракции, настаивавшие хотя бы на сохранении связей с Россией. Поначалу эта оппозиция была мирной. Этот пестрый альянс включал как обломки советских органов власти, так и людей, по каким-либо причинам поссорившихся с Дудаевым уже после «национальной революции». В апреле 1993 года оппозиция организовала бессрочный митинг в Грозном на Театральной площади с политическими и социальными требованиями по адресу Дудаева. «Абхазский батальон» Басаева оказался одним из отрядов, который Дудаев привлек к разгрому митинга, а также нелояльных структур, включая городской отдел милиции.
В ночь на 5 июня отряд Басаева захватил здание городского собрания. Кроме того, была разгромлена грозненская милиция. В общей сложности от рук боевиков погибло по разным оценкам от 30 до 50 человек, после чего митинг самораспустился. Оппозиция перешла к формированию собственных вооруженных отрядов.
Однако между дудаевцами начались уже внутренние трения. В декабре 1993 года между Дудаевым и Басаевым произошла по-настоящему серьезная размолвка.
Дудаев и полевые командиры не поделили в первую очередь доходы от крупнейшей коррупционной схемы, существовавшей в Чечне. Чуть ли не единственная по-прежнему активно работающая отрасль экономики Чечни, которая не относилась к заведомо уголовно наказуемой деятельности, была представлена нефтяным комплексом. В самой Чечне нефтяные запасы были невелики, но в республику при посредстве и участии коррумпированных российских чиновников самого высокого уровня поступала нефть для переработки. Комплекс для переработки и транспортировки нефти в Чечне был мощным, республика получала экспортные квоты, и фактически вне контроля таможни и налогового ведомства гнала нефтепродукты на экспорт, в основном в Турцию и Прибалтику. Доходы от этой схемы были самым надежным и обширным источником средств для Дудаева и позволяли ему содержать свои вооруженные формирования. Однако командиры частных армий, в первую очередь Шамиль Басаев, Руслан Гелаев, Хамзат Ханкаров (малоизвестный в наше время полевой командир, убит в бою с оппозицией летом 1994 года) и Сайпудин Исаев (полевой командир, убит в 2002 году в Чечне) не хотели оставаться в стороне от процесса. В результате произошло крайне малоизвестное и любопытное событие: попытка переговоров между антидудаевской оппозицией и полевыми командирами боевиков. Теневую, но существенную роль в ней сыграл Адам Албаков, генеральный директор грозненского завода нефтепродуктов. Сутью интриги была передача части властных полномочий в Чечне в пользу Албакова. Этот сговор вылился в демонстрацию силы в декабре 1993 года: полевые командиры с помощью частных армий и, видимо, имея за спиной поддержку оппозиции, выступили фактически против Дудаева, проведя марш своих отрядов по Грозному.
Детали переговоров между Дудаевым и полевыми командирами остаются неизвестными. В конечном счете, ясен только их общий итог: полевые командиры отвели своих людей, гражданской войны в стане боевиков не состоялось. Вероятно, командиры получили некие непубличные преференции по итогам переговоров. Однако значение «путча командиров» состоит в первую очередь в том, что они впервые обозначили себя в качестве самостоятельной силы в рядах боевиков, независимой от Дудаева и способной в случае необходимости противостоять ему. Басаев как командир наиболее мощной группировки был, безусловно, номером один в этой команде. Правда, эта история привела к долгому охлаждению отношений между полевыми командирами и ближайшим приспешником Дудаева, фанатичным Зелимханом Яндарбиевым, который рассматривал такие эскапады как вредительство и едва ли не измену. Впрочем, эту проблему Басаев и Гелаев перенесли стоически.
Тем не менее, на тот момент удалось сохранить если не единство, то союз между полевыми командирами и Дудаевым. Основным противником боевиков была вооруженная антидудаевская оппозиция во главе с Временным советом Чеченской Республики. Лидером ВСЧР был Умар Автурханов, бывший функционер МВД и глава Надтеречного района.
Басаев со своими людьми участвовал в нескольких боях против оппозиционеров.
В сентябре 1994 года они сразились с отрядом Руслана Лабазанова. Лабазанов был своеобразным персонажем «нулевой Чеченской войны», он был типичным полевым командиром боевиков, не чуждым криминальных схем («бизнесом» Лабазанова были фальшивые банковские авизо), однако из-за конфликта с Дудаевым он воевал на стороне пророссийской оппозиции. Дудаевцы, включая отряд Басаева, организовали внезапный налет на базу Лабазанова в Аргуне. В результате были убиты почти тридцать человек. Трое попали в плен. Этим несчастным, среди которых был двоюродный брат Лабазанова, отрезали головы, сфотографировав и широко распространив результат трудов.
Также отряд Басаева участвовал в бою в сентябре 1994 года под Толстой-Юртом западнее Грозного. Отряд боевиков занял высотки по Терскому хребту неподалеку от села. Бой под Толстой-Юртом был очень живописно описан журналистом Себастьяном Смитом, который наблюдал его со стороны оппозиции. По его словам, в бою погибли от 20 до 30 чеченцев с обеих сторон. Впрочем, сами оппозиционеры куда более сдержанно оценивают результаты этого столкновения. В бою был убит двоюродный брат политика Руслана Хасбулатова Увайс и еще два названных по именам бойца оппозиции, а также два боевика со стороны дудаевцев. Вообще, на тот момент боевые действия носили характер рейдов и редко венчались какими-то решительными результатами. Осенью 1994 года басаевцы также участвовали в рейде на Урус-Мартан, занятый отрядом Бислана Гантамирова. В октябре боевики отбили аналогичный рейд антидудаевского ополчения на Грозный. Этот рейд, плохо спланированный и еще хуже проведенный, не привел ни к какому результату. Гораздо более кровавой и значимой стала следующая попытка оппозиции войти в Грозный.
События ноября 1994 года, которые иногда называют «нулевым штурмом» Грозного, широко известны. Идея российской стороны состояла в том, чтобы усилить оппозицию кадрами и техникой. Для этого сотрудники ФСК негласно завербовали несколько десятков военнослужащих, которые должны были составить экипажи танков.
Предполагалось, что танки станут стальным тараном, который проложит дорогу в Грозный для пехоты оппозиции, а танкисты по завершении боев вернутся в Россию и передадут власть в Грозном чеченским лоялистам.
Этот план обернулся настоящей катастрофой. Разработчики операции вообще не учитывали возможного сопротивления, взаимодействие танков и пехоты не было отработано. В результате пехота оппозиции не поддержала танки, техника была атакована отрядами боевиков и в основном сожжена из гранатометов. Басаев, по сообщениям, руководил атакой против танков у грозненского телецентра. В результате катастрофы в плен попал 21 российский танкист. После этого администрация президента Ельцина попала в крайне двусмысленное положение, когда дудаевцы начали показывать пленных журналистам, и вскоре было принято поспешное, непродуманное решение о начале широкомасштабной силовой операции в Чечне.
С началом войны отряд Басаева расположился в поселке Первомайское. Не следует путать этот населенный пункт с поселком в Дагестане, печально известным по теракту Салмана Радуева в 1996 году. В данном случае речь о Первомайском у северо-западной окраины Грозного. В этот момент отряд находился на пике численности. Басаев был крупнейшим из независимых полевых командиров, и по некоторым данным, в декабре его отряд составлял на пике аж до 2 тысяч человек. Впрочем, это можно смело считать «оценкой сверху»: по другим сведениям он включал не более 500 бойцов. Точный учет их численности, как уже сказано, был делом трудным, и количество «активных штыков» группы Басаева могло меняться не только из-за потерь.
Как бы то ни было, во время злополучного Новогоднего штурма Грозного отряд Басаева действовал в самом пекле, на линии между «Президентским дворцом» (бывшее здание республиканского комитета партии) в центре города и железнодорожным вокзалом. «Абхазский батальон» принял активное участие в отражении атаки 81-го мотострелкового полка на «дворец Дудаева» и окружении батальона 131-й майкопской бригады на вокзале. Впоследствии его отряд также оборонялся в районе «Президентского дворца». Однако второе наступление русских было подготовлено куда лучше первого, и с 7 января 1995 года, когда группировка генерала Льва Рохлина начала пробиваться в центр Грозного, басаевцы несли очень тяжелые потери. К 16 января в районе дворца еще оставалось 100-120 человек из состава группы Басаева, остальные либо ушли, либо были убиты и ранены. Однако к концу обороны президентского дворца (18 число) их там уже не оставалось. К 20 января штаб-квартира Басаева находилась на площади Минутка в юго-восточной части Грозного.
В феврале 1995 года отряд Басаева понес очень тяжелые потери в боях с наступающей в Грозном группировкой «Север» генерала Льва Рохлина. Интересно, кстати, что Рохлин отметил чрезвычайное упорство басаевцев в этих боях. Впрочем, храбрость здесь шла рука об руку с жестокостью – разъяренные тяжелыми потерями, боевики расстреляли группу из четырех пленных. Эти люди были захвачены в Грозном во время «новогоднего штурма», и содержались в Шали, городе южнее столицы Чечни. Роковым для них стало прибытие в городок машин с телами убитых в Грозном боевиков.
Бои в конце зимы 1995 года очень дорого дались боевикам. В конце февраля Басаев вывел остатки своего отряда через пригород Черноречье. Затем последовали бои восточнее Грозного под Аргуном. В отличие от новогоднего штурма Грозного, эта операция была проведена российскими войсками умело, решительно и дерзко – после того, как подразделение морской пехоты внезапным ударом захватило высоты у города и перехватило пути отхода, басаевцы были вынуждены уходить.
Весенние бои стали настоящим кровопусканием для отряда Басаева, однако он уже вынашивал некий план, который позволял ему перевернуть доску и обратить в свою пользу весь ход событий в Чечне.
