Глава 6

Прелестно, прелестно! Сегодня как раз день отчета Леониду Арнольдовичу. Едва остывший труп и оборванная ветка расследования - это то, что нужно.

Немов расстегнул кобуру и достал пистолет. Подойдя к шкафу, он осторожно отодвинул створку и отпрянул. Синюшное лицо Трендафилова едва не уткнулось ему в плечо. Похоже его задушили, а потом спрятали в шкаф. Андрей положил труп на пол и достал из кармана запасной контейнер для смартов. Последние полчаса жизни Трендафилова могут рассказать о многом. Главное успеть снять запись с линз в течении суток. Детектив вернулся в кабинет. Доступ к внутренностям компа получен, но времени в нем копаться теперь нет. Немов достал электроотвертку, раскрутил корпус и извлек жесткий диск.

- У центрального входа нацгвардия, - в уголке глаза всплыла иконка с невозмутимо жующим бутерброд Qwerty. Видимо вид несвежего трупа его совсем не впечатлил, - и с черного хода тоже.

Вместо иконки возникло изображение с одной камеры подъезда, а потом с другой. Возле центрального входа стоял такой черный бронированный монстр на огромных ребристых колесах, с красной полосой на борту и с красной же мордой, похожей на акулью пасть. К черному же ходу подогнали обычный автозак в похожей раскраске императорской гвардии.

Детектив засунул диск за пазуху, выглянул в окно и, не обнаружив там ничего похожего на путь отхода, активировал тепловизионный режим на смартах. Он убрал пистолет и вышел из апартаментов. Где-то внизу уже топали тяжелые ботинки. Оба лифта тоже урчали моторами. Немов поднялся по лестнице на этаж выше и осмотрел ближайшие апартаменты через тепловизор. Только в одном из них не наблюдалось движения. И не удивительно. Сейчас как раз самое время поужинать и засесть за просмотр какого-нибудь сериала.

Детектив уже достал «краш-лок», чтобы вскрыть пустующие апартаменты, как дверь дальше по коридору открылась и из проема высунулась рыжая вихрастая голова. Вот это совсем не кстати! Qwerty уже взломал оперативную сеть этого подразделения императорской гвардии и заблочил в ней сигнал от Немова. Сейчас детектив слышал как матерятся потерявшие его преследователи, и пустые апартаменты значительно повышали его шансы выкрутиться из этой ситуации. И тут...

- Дядь, а дядь, а ты этот... городской партизан? - начал мальчишка и, видя изумление Немова, продолжил, - ну этот... супергерой Леха из команды мстителей. Ну которого царь боится.

- Ага, которого царь боится да.

- Тогда я тебя спасу. Заходи, - рыжий посторонился, пропуская детектива внутрь. И вовремя. Спустя несколько секунд коридор наполнился людьми в черной форме. Они без лишних разговоров отмыкали электронные замки в апартаментах и врывались туда вне зависимости были там люди или нет.

- Сюда, - мальчик показал в сторону... О, нет! В сторону шкафа-купе, стоящего в прихожей. Немов недолго думая залез под пахнущие антимолью шубы и пальто и с помощью Qwerty подключился к камерам апартаментов. Совсем скоро и дверь под номером «3308» тоже вскрыли. В прихожую ввалились три амбала в броне и с автоматами. Двое быстро пробежались по комнатам, а третий поднял забрало и присел на корточки перед мальчиком.

- Один дома да?

- Один.

- Ничего подозрительного не слышал? Шума там какого-нибудь?

- Нет.

- Ну ты хорошо подумай, расскажешь что-нибудь, тебе много очков к рейтингу добавят, сможешь дольше в онлайн игры играть. А если соврешь, у твоего папы на работе проблемы будут. И у мамы. Ты любишь папу с мамой? - продолжал вкрадчивым голосом гвардеец.

- Бесполезно, Вован - подключился к разговору напарник, - они в этом возрасте все революционеры. Он ничего не скажет.

- Гребаная китайщина, - в прихожую вышел третий. Он держал в руках тепловизор, нажимая на нем какие-то кнопки, - через него можно разве что сквозь картон что-то увидеть.

- И не говори Васильев. И сигнал эти китайские приблуды постоянно теряют, - сидевший на корточках встал, - не шарить же по шкафам в каждой квартире.

Немов напрягся.

- Нет конечно. Наверняка эта сволочь давно слиняла. Пошли дальше, - старший по званию двинулся в направлении выхода. Андрей выдохнул. Остальные тоже потянулись за командиром, но в этот момент из-за оставленной открытой двери в одной из комнат вынырнула такса, облаяла гостей и стремительно бросилась к шкафу. Здесь она встала на задние лапы и принялась скрести дверь передними.

- А ну-ка, мальчик, что у нас там? - лейтенант шагнул к убежищу Немова.

Бегущая полоска рекламы за окном терялась в наступающем тумане, и уже невозможно было прочесть, к чему призывает лидер православных киберсталинистов. Он, как основатель электронной российской империи, кажется, призывал раздвинуть ее границы на запад, для чего нужно запустить еще полторы тысячи спутников, а для этого и надо-то всего сто пятьдесят миллионов рукоинов. Если бы это было реально, правительство прежде всего вывело бы на орбиту спутники, способные заглушить американские сателлиты «СтарЛинк» и заблокировало бы даркнет на всей территории страны, но и от существующей-то группировки России почти ничего не осталось. Где уж, о подобном мечтать.

- Да уж, Немов. Подпольщик из тебя никудышный, - Леонид Арнольдович отошел от окна своего кабинета и прислонился к столу напротив Андрея, - спалился, так спалился.

- Это подстава, босс, - детектив потер ушибленное прикладом автомата плечо и поморщился, - кто-то пасет меня и пытается помешать расследованию.

- Понятно кто, - бывший начальник Немова скрестил руки на груди, - оппозиционеры. Ты видать сильно нашумел. Дело можно считать проваленным, а мы ведь на тебя рассчитывали, Немов. Нет ли тут саботажа с твоей стороны? Может ты там сам задушил Трендафилова, а?

- Это можно легко выяснить, если снять видеозапись со смарт-линз, которые у меня изьяли.

- Да шучу я, расслабься. С твоих сняли уже. И не потому, что не доверяем, а потому, что процедура следственных действий обязывает. А вот запись с линз Трендафилова деактивирована. Кто-то позаботился замести следы.

- Мать вашу...

- Многие мои коллеги и раньше настаивали на полном контроле над тобой, а теперь уж тем более, но я по-прежнему считаю, что в этом случае результат у нас тогда будет таким же, что и все эти годы. То есть никаким. Поэтому зря ты считаешь, что мы пасем тебя день и ночь, взламываем и прослушиваем. Эти ублюдки из сопротивления за версту чуют подобное. Так что работай спокойно, но не забывай больше докладывать обо всем, что бы не происходило. Если бы позвонил мне сразу после погрома в офисе и квартире, возможно мы бы по горячим следам выяснили, кто это был, - Леонид Арнольдович снова подошел к окну, - и списки адресов с флешки были бы целы. Хотя я тоже думаю, что они нам ничего не дадут. Эх, эти бы списки, да лет пять назад, - бывший босс завел руки за затылок и потянулся, - но ты все равно их отработай. Только смотри, больше без трупов.

- Я могу идти?

- Иди. На первом этаже заберешь свои вещи. Я распорядился, уже привезли, - Леонид Арнольдович протянул на прощание руку, - за оружием потом придется подъехать отдельно. Бюрократия, сам понимаешь.

Туман все еще впитывал в себя огни города, спешащие фигуры прохожих в блестящих разноцветьем мокрых плащах и куртках, выныривали и вновь растворялись в молочной пелене, ксеноновые лучи пробивали в ней себе дорогу, а приглушенный шум автострады все еще напоминал, что жизнь продолжается.

Немов отложил бритву и принялся рассматривать заплывший глаз.

Да уж. В таком виде по адресам ходить и пугать людей, наверное, не стоило бы, но что поделаешь?

- Привет это снова ваш «упомянутый господин». Это мое видеописьмо я адресую всем своим друзьям, а друзей у меня очень много и с каждым днем становится все больше. Я реально по всем вам скучаю, скучаю по нашим очным сборищам, когда стоишь на сцене и не видно конца и края пришедшим. А сейчас вас еще больше, и у меня появляется мысль: «так ли уж я вам нужен теперь?»

И с момента, когда я очнулся в больнице. И позже с момента, когда стало ясно, что я «уезжаю» надолго. Ни одной секундочки я не сомневался, что вы все прекрасно справитесь и без меня.

Если честно, думаю, что без меня частенько выходит лучше, чем со мной. Потому что нет рядом «папочки», который все придумает и порешает за вас.

Да, сейчас настали темные времена. Наступила реакция. Но после самого темного часа всегда наступает рассвет. Кремль расчехлил всех своих агентов, затесавшихся среди нас, все свои последние возможности уже использовал, чтобы нас сожрать. Что-то у них получилось. Но цена, которую они заплатят, будет большой. Окончательный крест на перспективах развития страны. Не будет ни технологий, ни роста экономики, ни увеличения доходов, ни образования, ни здравоохранения.

Режим переродился в монархию – самый неуклюжий и нежизнеспособный вид диктатуры, и его новый вид не совместим с ростом в любом виде. Они уже передают должности по наследству, придумывают для себя титулы, формируют этаких нью-дворян. Создают сословия, например, запихивая детей надсмотрщиков в классы, где обучают будущих надсмотрщиков. То же самое с гвардейцами, мытарями, судейскими… Социальные лифты проржавели и лежат внизу в шахтах.

Деградация. Отставание. Рост цен. Вот то, что будет в политической повестке в ближайшее время. Увы, огромную цену эту российскому народу придется разделить с императором и его жуликами.

Но мы-то задачу по мобилизации людей выполнили, не смотря на регулярное уничтожение памяти людей с помощью реформинга и разбивки городов по секторам с круглосуточным патрулированием, не смотря на попытки уничтожить нашу коммуникацию через сеть. Мы (извините за пафос) создали боеспособное большинство. И это прекраснейшее коалиционное большинство. Трудное, нервное, требующее тонкой работы и бесконечных терпеливых разъяснений. Но создали. Здесь и левые и правые, и белые, и черные, и православные и мусульмане и атеисты. Нас уже невозможно разделить, ну а властвовать им осталось недолго. Круто, че.

Император со своим этим клубом миллиардеров в погонах и без думали, что меня устранят, а потом возьмут кувалду и разобьют всю нашу структуру в щепки. Жизнь многим людям попортили и нервы потрепали — спору нет. Но пока видно, что основной удар кувалды у них пришелся по собственной ноге.

А мы в условиях беспрецедентного давления смогли ключевую часть нашей инфраструктуры аккуратненько разобрать, перенести и собрать так, чтобы снова работало. За это огромные респекты начальнику наших региональных отделений, директору, юристу, главной расследовательнице и всем-всем-всем.

Под этим прессингом мы эволюционируем и изменяемся. Пока точно не ясно, каким зверем мы станем, но точно красивым. И быстрым. И смелым. И с острыми зубами. И теперь совсем неважно, где находится наша стая: в заграницей или в подвалах столичного мегаполиса, в отдаленных поселках или под носом у Кремля. Мы работаем. На благо России и ее народа. Защищаем нашу страну от оккупантов и воров. Это большой новый мир, какая разница, где вы сидите с ноутбуком? Вопрос только в том, что вы делаете. Многие из наших товарищей, кстати, все еще продолжают находиться в тюрьмах. Было время, когда кто-то сидел за нас. Потом я и другие сидели за всех. Теперь их очередь. Это русская жизнь.

Советов, как дальше работать, давать не буду. Сейчас вы в буквальном смысле знаете это лучше меня. Но вот очень важное. Вы все мои друзья и сторонники — лучшие люди на свете. Вы потрясающие. Прям золото. Надежда России. Давайте в эти сложные времена любить и ценить друг друга еще сильнее. Россия будет свободной!

На телеголографе вновь появились федеральные ведущие. Они уже привыкли вот к таким перебивкам своего эфира и невозмутимо продолжили сюжет, где в какой-то церкви проходил обряд изгнания бесов из рэпера, спевшего что-то неправильное.

- Впечатляет да? – цифровая фигура «совести» встала возле чаши со святой водой, - харизматичный, сильный мужик!

- На меня это не действует, - Немов подошел к гардеробу, - я за эволюционный путь развития и все эти ваши революции ничем хорошим не закончатся.

- Надо только потерпеть еще немного? - теперь уже и капюшон и толстовка полностью замерцали ядовито-зелеными ноликами и единичками.

- Да иди ты, - Андрей взглядом отключил телеголограф и, одевая плащ, построил в смартах маршрут такси до первого из трех адресов с загадочной флешки.

Вот что бы сейчас пригодилось - это тонированные умные очки, взамен смарт-линз. Они бы и функционал завязанного на сеть гаджета сохранили и спрятали бы опухший правый глаз. А так придется нацепить обычные и колдовать со светофильтрами на смартах.

Затуманенная смогом, разрисованная неоном, укрытая электронной накидкой полицейских дронов, нарезанная как пирог на сектора, Москва все еще просыпалась своими богемными кварталами, хотя трущобы уже успели проголодаться и жевали свой китайский фастфуд по вонючим забегаловкам и закуткам.

Немов по дороге к ожидавшему его такси засмотрелся на тизер нового учебника литературы, мелькавший на витрине книжного. В нем казак с лампасами хлестал нагайкой парня со светящимися фиолетовыми волосами. С этого года в учебник для старших классов включили изучение повести «Как казаки Россию спасали». Поэтому Андрей и не заметил, как ему преградил дорогу крепкого телосложения молодой человек, с густой рыжей бородой и кубанкой на затылке.

- Слышь, мужик, тормозни. Куда разогнался? - парень выставил руку, мешая детективу пройти, а за спиной послышался топот и громкое дыхание его кореша.

Бывшие коллеги или из императорской службы безопасности? А может, это его новые знакомые из сопротивления? В любом случае трогать их нельзя. Придется как-то разруливать.

- Снимай свои смарты, мы их конфискуем? - продолжил рыжебородый. Немов оглянулся. Сзади стоял и улыбался румянощекий толстяк в кожаной куртке и бандане. В клещи взяли.

- Что? - детектив повернулся так, чтобы оказаться спиной к витрине книжного.

- Что слышал. Сектантам не место в нашем городе! - добавил румянощекий. Только сейчас Андрей разглядел у него шеврон с надписью «союз православных байкеров». Теперь понятно. Это фрики из тех, что принимают участие во всяких тематических парадах и перформансах, что так часто показывают по телевизору. Недавно Немов видел один такой: впереди медленно едут эти православные байкеры, за ними идет толпа священнослужителей с кадилами и хоругвями, потом строем маршируют то ли казаки, то ли гусары, а за ними едет танк, на котором танцует балетная пара.

- Что там про сектантов? - детектив расстегнул плащ и потянулся к кобуре.

- Не делай вид, что ты не понимаешь, о чем речь. Мы тебя просканировали, глист оппозиционный. У тебя вся лента на ютубе в роликах этого вашего уголовника и экстремиста. Давай сюда смарты, а потом вали из страны на хрен, пока на бутылку не посадили.

- Я вот сейчас прострелю тебе коленную чашечку, поганец, - Немов достал пистолет и направил его ЛЦУ на ногу рыжебородого, которого сразу определил за старшего, - потом лет пять на механический протез в своем паблике собирать будешь.

- Ну сука, - «кубанец» сразу как-то сдулся. Он уже увидел, что байкер моментально слился с темы, и сам начал пятиться к подземному переходу, - я тебя зафиксировал. теперь тебе труба. Жди гостей у двери с бензопилой в шесть утра. Будешь лежать мордой в пол и срать кирпичами гад, - он долго еще что-то кричал, спускаясь в подземку, но Немов уже убрал пистолет и поспешил к такси. Первым из адресов, забитых в навигатор беспилотника был Москва-сити 17. Там, скорее всего был один из офисов борцов с коррупцией и, скорее всего, его давно снимала какая-нибудь другая контора.

Навязчивый сервис беспилотника с шашечками сразу попытался транслировать на его смарты очередное политическое ток-шоу, а когда Немов отклонил уведомление, все равно врубил новости императорского канала в мониторе, вмонтированном в спинку переднего кресла. В некоторых моделях беспилотных такси передние сидения были развернуты спинкой вперед, но потом вышел указ о возможности использования этих автомобилей в военное время в пилотируемом варианте, и все вернули обратно.

- На прошлой неделе мы рассказывали, что компания «CiberCatz” выиграла тендер в пятьдесят миллионов рукоинов на разработку программно-аппаратного комплекса, который с помощью глобальной сети слежения и системы определения личности по лицу будет дистанционно выявлять признаки «асоциального поведения», по губам считывать слова, свидетельствующие о протестном сленге и антиобщественных настроениях. Комплекс сам в автоматическом режиме будет определять, снимать ли за это баллы социального рейтинга или вызывать наряд императорской гвардии для дальнейшего ареста наблюдаемого.

А теперь о городских новостях. В рамках годовщины вступления императора на трон москвичи продолжают украшать парки, свои придворовые территории и подъезды портретами императора, зарабатывая при этом бонусы и очки социального рейтинга, которые в будущем помогут им воплотить свои самые заветные мечты. Мы узнали у жителей Лефортово, что они думают об этом. Сергей, какие планы на солидную прибавку в рейтинге?

- Очень большие. Уже с понедельника я смогу покупать продукты в магазинах класса «Б», а подкопив еще очков к следующему году, стану кандидатом в партию «национальный монархический конгресс». А если продолжу свою патриотическую деятельность в том же духе, через пару лет у меня будет достаточно баллов, чтобы подать заявку на участие в розыгрыше мест на трибуне в день парада великой победы. А эти чмошники, которые бегают там со своим изменником Родины и агентом госдепа пусть жрут объедки и помойках класса «Г» и жмутся в подворотнях от полиции. И вообще пусть валят из страны.

- Добро пожаловать по адресу Москва-Сити дом семнадцать, - проскрипело такси, - не забудьте свои вещи в салоне и пожалуйста закрывайте двери.

Как и ожидалось на пятьдесят седьмом этаже уже несколько лет располагалась компания «Импермания», занимающаяся организацией патриотических квестов. Покружив среди небоскребов Сити, теряющих свои верхние этажи в облаках, такси помчало в старый город. Эти кварталы постройки начала прошлого века, окруженные со всех сторон разноцветными башнями современных жилых комплексов, давно утратили свое прежнее очарование. Исписанные графити стены, обращенных внутрь дворов, плохое освещение, поржавевшие детские площадки, грязь, мусор... Подъезды закрыты на примитивные кодовые замки с домофонами, поэтому «крашлок» едва пискнул и дверь открылась. Не рискнув войти в дребезжащий лифт, Немов поднялся по замызганным ступеням на четвертый этаж и среди стен с облупившейся краской нашел нужную дверь.

- Чего надо? - донеся глухой голос из-за обшарпанной металлической двери.

Соц.Корректор: 1. Сказать правду - 65% успеха, 2. Представиться статистиком - 34% успеха. 3. Представиться полицейским - 0,5% успеха.

- Ищу Олега Степанова.

Соц.корректор: настороженность - 77%, любопытство - 84%.

- Не знаю такого.

Соц.корректор: 1. Сказать правду - 82% успеха. 2. Изобразить заинтересованного родственника - 33% успеха. 3. Рассказать, как важно найти скрывающегося от алиментов - 69% успеха.

- Это начальник бывшей команды главного оппозиционера. может знаете, куда он перебрался?

Замок щелкнул, дверь приоткрылась, но цепочка все еще преграждала детективу путь внутрь. Из щели на Андрея глядела пожилая, непричесанная женщина.

- А тебе что за дело?

Зеленые цифры значений процентов сливались с зеленым фоном облезлых стен подъезда. Немов сделал их более ядовито-яркими и включил оптический полиграф.

Соц.корректор: любопытство - 61%, раздражение - 14%.

Соц.корректор: 1. Сказать правду - 50% успеха. 2. Рассказать о грозящей опасности - 78% успеха. 3. Предложить денежное вознаграждение 98% успеха.

- Ему угрожает опасность. Хочу лично предупредить.

Соц.корректор: любопытство - 81%, сочувствие - 67%.

- А что за опасность? - женщина оживилась. Наконец-то появилась стоящая тема для обсуждения с соседками на лавочке.

Соц.корректор: 1. Заинтриговать - 78% успеха. 2. Рассказать о проблемах с законом - 34% успеха. 3. Рассказать о разыскивающих злоумышленниках - 52% успеха.

- Я ему лично скажу.

Соц.корректор: любопытство - 98%, разочарование 44%.

- А-а, - бабушка снова вошла в спящий режим, - не знаю я, где он. Года три как съехали они.

Оптический полиграф - достоверность 88%.

- Они?

- Ну тут много народу постоянно ошивалось. Молодежь, студенты всякие. Потом как полиция пришла, их как ветром сдуло.

Оптический полиграф - достоверность 88%.

- Ну спасибо.

Женщина что-то пробормотала и закрыла дверь.

- Улица Декабристов двадцать три, - бросил Немов навигатору такси, которое так и стояло на том месте, где детектив его покинул за полчаса до этого.

Когда долго и медленно едешь по московским пробкам, можно развлекаться, рассматривая чудаковатых прохожих, которых в последнее время становится все больше и больше. Всему виной постоянно совершенствующиеся проги и гаджеты, создающие дополненную реальность. Это настоящий бич поколения «эскейперов». Со временем людей, с открытым ртом смотрящих телевизор, и впитывающим в себя пропаганду власти становилось все меньше, но и торжествовать всем этим революционерам-оппозиционерам было рано. На смену телезрителям пришли люди, не желающие изменять реальность, заменившую телекартинку, а желающие от нее сбежать. Большинство уезжало за границу, а когда физически это сделать стало невозможно, «эскейперы» скрылись от простой реальности в дополненной. Там же теперь можно просто жить, изредка выныривая, когда тебя кто-то беспокоит. В дополненной реальности можно совершать путешествия и покупки, делать работу и детей, учиться и учить, жениться и творить. А какие там возможности? Идешь себе по разбитой центральной улице какого-нибудь мухожопинска в магазин, а дополненная реальность рисует тебе вокруг Елисейские поля в Париже. Вот и бродит по тротуарам все больше потерянного для этого мира народа.

Четырехподъездный кирпичный дом. Третий подъезд, четвертый этаж. Стандартная металлическая дверь квартиры с несложным устройством облачного запирания. На видеовызовы так никто и не ответил. Соседи тоже оказались необщительны. Только из-за двери справа, из сто сорок седьмой квартиры ответил хриплый простуженный голос.

- Да? - на мониторе на двери возникло помятое лицо с щетиной четырехдневной давности. Немов тут же активировал оптический полиграф.

- Не можете подсказать, как застать ваших соседей из сто сорок шестой?

- Хм. Да я и не знаю кто там теперь живет, - прохрипел сосед и закашлялся.

Оптический полиграф: достоверность - 89%

- Ну а дома-то там кто-нибудь бывает?

- Да кто-то хлопал дверью этим летом. Или это было прошлым летом?

Оптический полиграф: достоверность - 73%

Детектив задумался. Вскрывать квартиру сейчас точно не стоило, сосед этот запросто может подглядывать через камеру домофона. Хотя....

- Qwerty?

- Да?

- Можешь транслировать на домофон картинку с пустой лестничной клеткой?

- Конечно. Только нужно ее пустую записать с него. Посмотри на камеру домофона, я так быстрей в него влезу. потом освободи помещение.

- Уже ухожу, - Немов попрощался с обитателем сто сорок седьмой, пристально посмотрел на камеру домофона и уехал на лифте парой этажей ниже. Через десять минут он осторожно, стараясь тихо ступать, поднялся по лестнице и с помощью «краш-лока» открыл дверь сто сорок шестой.

Памятуя о предыдущем фейле детектива, Qwerty сразу заблокировал все исходящие от Немова сигналы. Сам Андрей не стал включать фонарик, а активировал режим ночного видения и заодно сканер голограмм, с которым он баловался еще тогда, сидя в метро.

Из-за открытой двери пахнуло пылью и каким-то слабым запахом гниения.

Не дай бог, не дай бог.

Квартира выглядела так, будто в нее не входили уже очень давно. Везде нетронутая пыль, паутина. Цветы на подоконниках все высохли. Это от сопревших кактусов исходил такой болотный запах.

Одновременно все выглядело, будто квартиру покидали в спешке. Шкафы раскрыты, кое-какие вещи в них оставили. Вот на этом столе стоял компьютер, вот тут почему-то не забрали беговую дорожку, когда съезжали. Видимо это были хозяева квартиры, из того списка с флешки, иначе бы тут давно появились другие квартиранты.

Голограмм нигде не было видно, как и каких-то стоящих внимания бумаг. Только книги и буклеты предвыборной агитации.

Да! Когда-то еще были выборы.

- В округе все спокойно, - сообщил Qwerty, - работай спокойно.

- Да я уже ухожу. Пусто.

- В памяти домохозяйки тоже ничего интересного, никаких команд на панель не поступало. Домофон по срокам обнулен.

- Сотри и мой визит, я выхожу, - Немов захлопнул дверь и спустился вниз. Ночное видение отключилось само, а вот сканнер голограмм продолжал работать, и детектив случайно заметил, как на табличке газового узла на стене мелькнула знакомая надпись.

«TWEK”.

Немов вгляделся и тут же на экране смартов начал грузиться сайт.

«Time”, “Work”, “Energy”, “Keep”.

Похоже на какой-то девиз. Типа: «Время работать над сохранением энергии» Только по-английски это звучало бы так: «Time to work on saving energy». В общем какой-то слоган подпольщиков, залегших на дно. В любом случае на сайте ничего, кроме этих четырех слов не было и это мало проясняло ситуацию. Еще увидев эти буквы на обертке сигары, детектив подумал, что это какой-то шифр. Например каждая из них могла соответствовать цифре в латинском алфавите. Но это было бы слишком просто, хоть и логично. Теперь все стало сложнее и нелогичнее. Есть над чем подумать.

- Доброе утро. Сегодня двадцатое октября две тысячи двадцать восьмого года. Московское время: восемь часов, семнадцать минут. Температура на улице плюс пять градусов. Влажность шестьдесят восемь процентов. Солнечно, осадки в течении дня не ожидаются. Температура дома плюс двадцать четыре градуса. Программное обеспечение системы управления увлажнителями воздуха обновлено, и теперь показатели влажности сопряжены с параметрами отопления по более интеллектуальному алгоритму.

- Умничаешь с утра, Регина, да?

- Больше не будет щипать током, если коснетесь батарей, и не будет сушить горло, когда закроете окна и отопление включится в режим «high».

- Ну вот теперь я все понял, теперь ты мне все хорошо объяснила. А у вас там не заложен в программе запрет хамить хозяину, пусть даже в завуалированной форме?

- Система «умный дом» разработана и предназначена для комфортного пребывания ее владельца в пределах своего жилища. В понятие «комфорт» входит и его эмоциональное состояние, для чего система «умный дом» производит мониторинг медицинских показателей.

- Вот!

- Могу предложить валерианку, персен или настойку пустырника.

- Что еще посоветуешь? Может сходить к психологу?

- Оказание первой психологической помощи входит в пакет услуг «умного дома» и не был отключен вами при моей первичной настройке.

- Ну мне просто лень было отжимать все галочки в меню, проставленные по умолчанию. Но это интересно, - Немов налил себе чашку кофе и уселся на диван, - может составишь мой психологический портрет?

- Пожалуйста. Это стандартная процедура: Вы склонны к самоиронии, Раскованы в общении, свободны в самоутверждении, стремитесь к независимости, умеете корректировать свое поведение в зависимости от изменений внешних обстоятельств, ожидаете поддержки и покровительства, внимания, нуждаетесь в помощи и одобрении, вам свойственна естественность, поскольку свои планы вы не можете реализовывать один, вам нужны единомышленники и помощники, а для того, чтобы привлечь людей на свою сторону, чтобы убедить их в оказании содействия при достижении цели, с ними надо говорить, общаться, быть понятным и искренним.

- Да ты сейчас просто выбила десять из десяти, Регина. Только больше никому не рассказывай.

- Это конфиденциальная информация.

- Окей. Включи душ и дуроящик, приготовь яичницу, и я начислю тебе максимально возможное количество очков социального рейтинга.

- Шутите. Поняла. Смешно. Бытовой технике, к классу которой я отношусь не начисляют очков социального рейтинга.

Но Немов ее уже не слушал. Пока куриные яйца перекатывались из контейнера холодильника в интегрированный в него же кухонный комбайн, детектив отправился петь в душ. Он был в хорошем настроении, и доволен собой, потому что победил киберсистему. Он заставил ее перестать троллить и начать льстить.

- Мы продолжим изменения в социальной сфере, чтобы она становилась ближе к людям, к их запросам, была более современной и справедливой, - продолжал обещать император по телеголографу. Это у него хорошо получалось. Сколько себя Немов помнил, государь так увлеченно расписывал перспективы, что можно было заслушаться и, например, опоздать на работу.

- Социальные отрасли должны привлекать квалифицированных людей, талантливую молодёжь, поэтому мы повышаем и зарплаты специалистов, улучшаем условия их труда, - продолжал человек на трибуне и его блестящее одутловатое лицо буквально светилось. А вот это минус придворным визажистам и гримерам. Чем они его таким сегодня намазали, что императорские щеки и лоб отражали огни софитов? Вообще Андрей стал замечать, что государь стал в последнее время выглядеть хуже. Говорят, устал от едва ли не еженедельных коррекций лица и капризничает. И теперь, когда многие украдкой называют его «дедушкой», этим лицом он больше похож на бабушку, о которой так любил шутить много лет назад.

- Сегодня мы столкнулись с серьёзными экономическими вызовами, с неблагоприятной конъюнктурой на мировых рынках, с санкциями, которыми нас пытаются заставить плясать под чужую дудку, как у нас говорят в народе, пренебречь своими фундаментальными национальными интересами. Но мы твердо стоим на ногах и не позволим....

- ... врагам народа подорвать основы конституционного строя нашей Родины, - дуэтом с императором продекламировал Немов и доел тост с ветчиной.

- Вот и ты уже выучил, - сверкающая зелеными единичками и нулями, цифровая совесть возникла и начала прохаживаться за спиной у императора.

- Им стоит сменить спичрайтера, - пожал плечами Немов.

- Скорее переписать скрипты, - возразила совесть.

Сюда весь текст главы не влезает  полностью текст тут https://author.today/work/169026

Часто ли вам в череде однообразных офисных дней мечтается о смене обстановки? О порции адреналина и незабываемых приключениях? Если ответ положительный, сходите на митинг протеста. Когда-то разрешенное конституцией мероприятие с годами превратилось в шоу на выживание для его участников. К тому же теперь оно и мозги промывает в буквальном смысле этого слова. 

Немов, после часовой поездки в темноте, в утробе беспилотного автозака и пятичасового ожидания в комнате-накопителе, пошел дальше по конвейеру правосудия. У него отобрали все личные вещи, плюс ремень и шнурки, и отправили в очередь на профилактический реформинг. Все его попытки добиться возможности связаться с Леонидом Арнольдовичем разбивались о каменные лица сотрудников отдела по защите конституционного строя. Не до конца осознавая степень бредовости того, что происходит, Андрей вошел в комнату, чем-то напоминающую кабинет окулиста в обычной поликлинике, и сел в кресло.

- Откройте глаза. Шире. Моргните. Хорошо. Сейчас будет немного неприятно, - на дисплее линз для профилактического реформинга закружились причудливые узоры, в пленочных наушниках, прикрепленных симпатичной ассистенткой оператора к мочкам его ушей заиграла приятная релаксирующая мелодия. Немов будто бы начал погружаться в сон и почти не ощутил укола в плечо.

- Я не боюсь, и вы не бойтесь, - убеждал слегка приглушенный голос.

- Осужденный номер триста пятьдесят восемь, ваше время истекло, - донеслось откуда-то издалека.

- Ваша честь, ваша честь... - и уже не так отчетливо, - ваша нечисть.

- Это робот «Федор». Он сейчас покурит и выгрузит результаты блокчейн на ваши мониторы. Он справится. Когда он это все вытащит, тогда и выкинется все это и выкинется на открытые экраны. Умное электронное голосование - самое прозрачное и эффективное, - в той стороне, откуда шел голос, затрясли пышной седой шевелюрой.

- Как вы думаете, коллега, зачем императору все еще нужны были эти выборы? Ведь после законов об ответственности за голосование против императорских кандидатов они потеряли всякий смысл? Тем более, что на последних и вовсе была всего одна строчка с одним кандидатом...

- А я вам отвечу.

- Да ответьте. И еще, зачем было со скандалом заставлять заменять испорченные вольнодумцами бюллетени? Все это опять попало в даркнет и получилось хуже, чем если бы просто объявили, что документы испорчены агентами госдепа. И к чему вообще вся эта бумага? Ведь давно уже достаточно одного клика.... Не слишком много я вопросов задаю?

- Не слишком. Дело в том, что все эти переписывания протоколов и вбросы по-прежнему являются механизмом формирования лояльности. Вот, например, механизм создания лояльности в лагерях военнопленных. Суть его в том, что пленным давали выложить свой ролик в тик-ток, но они должны были говорить, что с ними хорошо обращаются. Пленный думал, что так он сможет уведомить своих родственников, что он жив, но через некоторое время, сам того не подозревая, становился лоялен администрации. Подменить бумажки для императора, даже не питая особой любви к нему, а только, чтобы не понизили социальный рейтинг или не выгнали с работы - это все равно что написать сочинение на тему «почему я люблю Императора». Такие на первый взгляд безобидные техники используются для создания лояльности к бренду. «Напиши за что ты любишь наш бренд и получи носки или кепку». Люди сами того не подозревая участвуют в тонкой психологической игре против которой у них нет шанса, но те же методы можно с легкостью использовать в школах и институтах. потому что школьники или студенты не воспринимают учителя как солдата враждующей армии, и эффект сильно выше.

Жирная муха медленно ползла по щеке рассуждающего о выборах, но он почему-то не спешил от нее отмахнуться. Наверное, потому что пластик экрана телевизора, встроенного в стену изолятора не чешется.

Немов поморщился и повернул голову. На кушетке напротив сидел худощавый парень лет двадцати и читал огрызок бумажной книги.

Слегка тошнило.

- Очухался? - поинтересовался сосед, судя по всему по лазарету. - Что-то долго ты.

- А сколько? - Немов сел на кушетку и прислонился спиной к выкрашенной масляной краской стене.

- Да уже часа четыре, как я в норме, а ты отстал.

- А что произошло?

- А фиг его знает, - парень отложил книгу, от которой остался только переплет и немного листиков. Остальное видимо, использовали по другому назначению, - говорят, что некоторые прям плохо переносят реформинг. Или те, кому его делают несколько раз подряд, или у кого до этого была не профилактика, а более глубокая обработка.

- А ты в этом разбираешься да? - Андрей зевнул и встал с кушетки.

- Не особо. Ребята рассказывали.

- Понятно, - Немов подошел к зарешеченному окну и уставился на раскачивающиеся от ветра верхушки деревьев.

- А ты вчера отжигал, - продолжил после затянувшейся паузы сосед по лазарету, - ментов та-а-ак бомбило, когда ты требовал у них какую-то флешку. Для них это было кринжово. Только непонятно зачем тебе это старье?

- А ты помнишь? - удивился детектив, - а я ничего не помню. Не понимаю, как и почему я тут оказался.

- Так для этого реформинг и делают.

- Тебе разве его не делали?

- Третий раз подряд, - ухмыльнулся парень, - поэтому тут и валяюсь.

- Не понимаю, а как...

- Потом объясню, - отмахнулся сосед и кивнул в сторону двери, за которой раздавались шаги охранника, - правда не помнишь, что это была за флешка?

- Нет.

- Сочувствую.

- На флешку обычно записывают информацию, которая не должна попасть в сеть.

- Окей гугл. А я подумал, ты записал туда свою личность. Прикольно так: очнулся после риформинга, вставил ее в usb-порт в виске и залил, что стерли.

- Это только в старых фантастических фильмах такое может быть, - усмехнулся Немов, - вживленные в мозг проводки и разъемы, титановые пластины во лбу, механические импланты рук и ног. Потом все оказывается по-другому, - Андрей снова сел на кушетку и прислонился к стене, - если посмотреть совсем старые фильмы, увидишь там, как люди общались по видеосвязи через огромные пузатые ящики мониторов с черно-белым изображением. Нынешние пленки смартфонов и смарт-линзы никто и представить не мог. И то, что тело человека будут использовать, как микросхемы, все это биоконструирование и 3-D печать живой ткани.

- Но протезы-то механические есть, - возразил парень, - кстати, меня Павел зовут, - он протянул руку.

- Андрей.

- Коннектинг пипл.

- Протезы - это другое. Там же не нейроимпульс из мозга идет, а всего лишь сигнал с твоих линз на сенсоры протеза, когда ты на него смотришь. Я уже не говорю, что весь этот китайский софт глючит, а китайские протезы разваливаются. Это же госзакупки для собесов.

- Да уж. Для себя-то чиновники заказывают такие вещи на проклятом западе.

- На выход, - на двери лазарета лязгнул затвор, и в проеме появилась недовольная физиономия дежурного офицера полиции, - получите документы и личные вещи, и вы свободны. Пока свободны.

Вереница огней, отражавшихся в лужах, прерывалась каплями все никак не сдававшегося дождя. Стало еще холодней, и Немов поежившись, начал было вызывать такси, когда его окликнул Павел.

- Постой, ты хоть адрес-то свой помнишь?

- Помню конечно, - Андрей натянул повыше воротник, - а вот погода, помню, была намного лучше. Теплее.

- Еще бы. Во время реформинга забывают не только то, что хочет оператор, но и последний месяц жизни как минимум.

- Ого!

- Такой побочный эффект. Но это можно исправить, - прокричал Павел сквозь шум усиливающегося ветра.

- Как? - Немов расправил полы намокшего плаща, прилипающего к ногам.

- Приезжай послезавтра в пять в «e-not» на «щелчке», переговорим.

- Подумаю, - Андрей махнул рукой и нырнул в спасительное теплое такси.

- Доброе утро. Сегодня пятое октября две тысячи двадцать восьмого года. Московское время: девять часов сорок три минуты. Температура на улице плюс три градуса. С утра ледяной, шквалистый ветер к вечеру сменится на штиль и туманы. Влажность превысит девяносто семь процентов. Температура дома плюс двадцать четыре градуса. Тёплый пол включён на режим Low+, озонирование откалибровано, светофильтры на окнах в режиме «антидепрессия»

- Круто, Регина, сообрази кофейку.

- Ваши показатели: давление, температура, сатурация, пульс в норме. Хочу обратить ваше внимание, что после реформинга рекомендуется снизить дозу кофеина в крови во избежание осложнения сердечно-сосудистых заболеваний

- Ой, ну только не начинай, лучше напомни, чем закончился сериал про кибермонаха. Я смотрел, но... не помню.

- Православная флотилия изгнала из системы Альфа центавра эскадру межгалактических трансвеститов. Сделать вам нарезку самых ярких моментов?

- Я так и думал, - Детектив потянулся, - нарезку не надо. Лучше включи аудиозапись моих телефонных переговоров за прошлую неделю.

- Включаю.

Немов неожиданно для себя обнаружил, что по закону о противодействии иностранному влиянию на граждан страны были удалены: все его посты в соц. сетях, вся переписка в мессенджерах, все архивы аудио и видеозвонков на облаке и даже история просмотров на видеохостинге за последний месяц. Конечно кое-что восстановил Qwerty, что-то осталось в памяти у Регины, но легче от этого не стало. Андрей второй день пересматривал эту восстановленную переписку, слушал записи своих телефонных разговоров и ловил себя на мысли, что ощущает себя, будто он просто изучает чужую жизнь. Вернее, даже читает книгу о частном детективе Немове, или в случае с видеороликами смотрит фильм. И это все. Как узнать, что автор задумал дальше? Как увидеть, что осталось за кадром?

Память смарт-линз хранит видеозапись последних тридцати минут перед их дезактивацией. Вот он пробирается в толпе митингующих, вот его упаковывают и привозят в отдел полиции. Что он там вообще делал? Почему не сработала корпоративная солидарность и его пустили паровозом вместе с остальными задержанными? И потом этот Павел... Похоже все-таки придется идти с ним на встречу.

- Qwerty?

- Да.

- Твое мнение сейчас очень важно для меня.

- Звучит, как будто ты сейчас троллишь.

- Я серьезно. Вот эти все проги по восстановлению памяти, какой все-таки шанс словить от них нехилую побочку?

- Шанс есть у всего и всегда. Но это всего лишь программы. Важно, что будет из химии. Если будет химия. А в этом я совсем не спец.

- Мда.

- Все равно тебе решать, нужно это расследование и какова его цена. Единственное, в утешение могу сказать, что мне неизвестно ни одного смертельного случая от этой процедуры. Вот рассудка люди лишались, это да.

- Спасибо успокоил.

- Главное, скачай на свои смарты цифровые фильтры типа “ stop ciberdrugs” или что-то такое с последними патчами, а то моргнуть не успеешь, как получишь дозу, с которой фиг слезешь. В «e-not» точно «синеглазку» инсталлят.

- Слушай, ну ты забыл уже что ли про мое дело «сыны Касперского»? Три группы «цифровиков» накрыли. Уж я-то точно всегда предохраняюсь. Сколько таких помоек излазил, тебе и не снилось.

- Я-то помню, думал, может ты забыл.

- Мне только последний месяц стерли, але.

- Окей, бумер. Сконнектимся, когда будешь на месте.

Тонкие лазерные лучи пронзали голубое нутро стакана с «блю кюрасао» и, преломляясь о его дно, весело прыгали по полупрозрачному панно с силуэтом енота. На куполе потолка, служившего одновременно и люстрой, и экраном, периодически мелькали медийные личности. Среди них Немов заметил и лидера сопротивления. Правда почему-то с торчащими во все стороны сиреневыми волосами.

- Смело, - Андрей показал бармену пальцем в сторону изображения главного экстремиста империи, - а разве теперь за такое не сажают?

- Так хозяйка бара - внучка министра обороны, - ответил бармен, стараясь, как и Немов перекричать музыку, - ей ничего не будет.

Детектив оглянулся. В неосвещенных уголках бара в такт музыке двигались как бы сами по себе светящиеся татуировки, пирсинг, макияж, подошвы кроссовок и принты на толстовках. От этого яркого хаоса у неподготовленного могла закружиться голова.

- Сейчас очень многие детки чиновников поддерживают наше сопротивление, - присоединился к разговору возникший из неоткуда Павел, - я видел даже племянницу пропагандиста с первого канала. Прикольно конечно, но никто к ним всерьез не относится. Донатят и ладно.

- Кринжово, - ответил Андрей, когда они переместились в более тихое место, - а если сдадут?

- Да кого они могут сдать? - Павел откинулся на пуфы изумрудного цвета и втянул из трубочки какой-то вишневый коктейль. - У нас сетевая структура, и нет каких-то боссов или командиров. А рядовых протестантов типа нас с тобой власти итак всех наперечет знают. Что с нас взять? Мозги промыл и пинком под зад.

- А вождь? - детектив кивнул на потолочный экран.

- Не вождь. Скорее символ сопротивления. Его им не поймать, потому что он везде и нигде. Вот ты думаешь его нет, а он может быть рядом и знает, о чем мы сейчас говорим.

- Серьезно, что ли? - Андрей засмеялся. - Леха, пользуясь случаем, хочу передать тебе привет, - Немов сложил пальцами букву V, - Россия будет свободной.

Павел засмеялся, достал сигару и махнул бармену. Тот, в свою очередь сделал знак одной из официанток.

- Повторим?

- Почему бы и да, - согласился Немов и прикурил цифру от предложенной официанткой импульсной зажигалки.

- За сопротивление!

- А я и не помню, за сопротивление я или нет, - Немов поставил стакан с недопитым коктейлем на стеклянный столик, - раз на митинге оказался, наверное, да.

- Ничего. Это мы сейчас поправим. Вспомнишь все. И не из такого своих вытаскивали.

Немов пока плохо представлял, как себя вести с этими ребятами. Пересмотрев все ролики и перечитав все собственные чатики, детектив знал о своем последнем расследовании много, но что он раньше обо всем этом думал, совершенно непонятно.

- Слушай, Павел, давно меня мучает вопрос: почему активисты оппозиции все еще в деле? Их арестовывают, сажают, стирают память. Все более-менее крупные организации разгромлены, сотни тысяч людей в эмиграции. Почему они не сдаются? Зачем все это делают?

- Расскажи мне мальчиш вашу главную тайну, - продолжал веселиться бывший сосед Немова по лазарету, - а если серьезно, я могу сказать только за себя, Андрей. Я просто не представляю, как можно жить по-другому. Сидеть на дешевом замызганном пластике где-нибудь на автовокзале и овощить в дополненной реальности? В стране намутили какую-то дикую смесь из диктатуры и феодализма с пожизненными, переходящими по наследству губернаторскими и депутатскими постами, устроили цифровую сегрегацию с этими социальными рейтингами, с помощью которых поделили людей на касты и сорта. Можешь смеяться, но вчера указом императора запретили отдельное употребление где-либо буквы «н» и восклицательного знака, сам понимаешь почему. Ну кто-то, может спокойно существовать в этой системе координат: жрать гамбургеры, сидя на диване и смотреть при этом парады и ток-шоу. Я - нет. Хотя есть и другие. Для них борьба - это наркотик, на который они подсели и уже не могут слезть. Да и такое бывает. Но и это не мой случай. Я просто делаю то, что должен и смотрю, что будет, - Павел встал и взял кожаную куртку, лежавшую рядом на пуфе, - пойдем, нам пора.

Массивная дверь с грохотом отсекла звуки техно и рейва, и они пошли по узкому коридору со стенами, покрытыми облупившейся масляной краской. Лязгнула ржавым металлом еще одна дверь, и вот два заговорщика уже пересекают какой-то невзрачный, плохо освещенный двор.

Садись, - Павел оседлал мотоцикл, который Немов сразу и не приметил в тусклом, мерцающем свете светодиодных уличных светильников. Взревел движок, и неоновые нити улиц вмиг намотались на мощные колеса байка. Время, как четвертое измерение, уступило место скорости. Наверное, если бы за ними и была слежка, то ни один дрон не смог бы вписаться в эти крутые виражи. Смарты они предусмотрительно сняли, отключив и геолокацию, а татуировки с QR-кодами на шее, как и лица, скрыли под балаклавами. Вообще-то это статья, но попадаться патрулям они не собирались. Одно плохо - Qwerty теперь вне доступа.

Широкие освещенные улицы уступили место темным, бетонным ущельям. В нос шибануло запахом гниющих объедков и канализации. Не останавливаясь, Павел открыл передним колесом какую-то сетчатую калитку, движок уже сбавил обороты, и только порыкивал, когда они въехали в достаточно широкий проем, и мотоцикл покатил вдоль ряда металлических кроватей, заправленных простенькими одеялами. В углу возле телевизора, на экране которого распинался известный пропагандист, сидело несколько коротко стриженных парней в одинаковых робах. Лиц их рассмотреть не удалось, потому что Немова влекло дальше, но уже не на байке, а на больничной каталке. Качающаяся трубка капельницы мешала рассмотреть лицо человека в белом халате, сопровождающего Андрея.

«Мы здесь власть!»

«Цифровое сопротивление.»

«Привет. Это снова ваш «упомянутый господин.»

«Заключенный номер один восемь один четыре встать.»

- О ребутнулся! - фигура с неясными очертаниями отстранилась и раздражающий свет резанул глаза. Немов зажмурился. Но постепенно глаза привыкли, и Андрей разглядел небольшую комнату, Павла, сидящего напротив в кресле из кожзаменителя и сердитого усатого мужчину, склонившегося над столом с бумагами.

- Я предупреждал тебя, Павел, что без анамнеза больше восстанавливать никого не буду. Вот теперь точно никогда, - он повернулся в сторону Андрея, - как себя чувствуете?

- Я в порядке, - только сейчас детектив заметил мигающий в уголке дисплея смартов значок вызова от Qwerty.

- Ну вот и хорошо, - усатый подошел к умывальнику и вытер руки о полотенце.

- Что это было? - написал Qwerty. Немов хотел запустить оптический полиграф, но вовремя вспомнил, что тогда вся ситуация с митингом и арестом станет известна Леониду Арнольдовичу, а возможно и не только ему. Об этой ветке расследования детектив решил не докладывать заказчику, как и о флэшке. Бывший шеф был пока что в курсе только о работе с Трендафиловым и о звонке маньяка.

- Недалеко же ты продвинулся, Немов, - пожурил его во время последнего разговора бывший шеф, смотри лишим тебя бонусов по контракту. Шучу, шучу. Что касается маньяка, наши аналитики сейчас работают над этим. Есть кое-какие версии, но тебе я их озвучивать пока не буду, слишком поверхностные. Ждем следующего отчета.

- Держу в курсе.

- Что это было? - повторил детектив за Qwerty.

- Атипичная реакция на контрриформинг, - ответил усатый, - может возникнуть из-за предшествующего более глубокого или слишком частого риформинга.

- Я это уже слышал от Павла, но у меня ничего такого не было.

- Уверены?

- Более чем.

- Тогда мы бы не смогли спрогнозировать чего-то подобного. Наработанная практика процедур дает положительную статистику. Таких случаев у нас еще не было, одним словом. Опишите ваши ощущения.

- Голова немного кружится, - Немов сел на топчан, - и не помню, как тут оказался. Видения еще какие-то были. Бред какой-то.

- Это нормально. При восстановлении среднесрочной памяти краткосрочная не сохраняется, а долгосрочная активируется фрагментами.

- Да... Теперь я помню все, что со мной произошло и за последний месяц тоже.

Уставший город, расслабив стальные мышцы, готовился ко сну. Отблески небоскребов упали на мокрый асфальт проспектов, словно свет от торшера на страницы раскрытой книги, лежащей всю ночь на прикроватной тумбочке. Немов прошел мимо своей машины, вернувшейся в режиме автопилота на парковку возле дома. На площадке его снова караулил Толик.

- Привет сосед.

- Привет, - обычно довольная жизнью физиономия Толика, на этот раз источала вселенскую грусть. Брови насуплены, уголки губ повернуты вниз, сальные кудри по бокам от лысины, правда, все так же смешно стоят торчком, - ты, Андрюха, вроде говорил, что частным детективом там работаешь?

- Я говорил? Не припомню, что бы мы с тобой это обсуждали.

- Ну не ты, так кто-то, - сосед махнул рукой и присел на табуретку, - помочь мне можешь?

- Чем смогу, - Немов прислонился плечом к дверному косяку, - Соседи должны помогать друг другу.

- Гляди, у жены моей пропала сеструха. Ну как пропала... Она там в каком-то профсоюзе врачей состояла, который шпионской организацией признали, вот она и дернула заграницу, - Толик вздохнул, - на Украину кажется.

- Это нереально. На границе с Украиной дроны никого не пропустят, - детектив затянулся цифровой сигаретой, - вмиг зачекают по ID.

- Да у нее муж айтишник, - сосед почесал нос, - мог чего-то придумать. Но могли и не успеть, и попасться.

- А от меня ты чего хочешь? Если родственники твои просочились на Украину, через какое-то время дадут знать о себе, если сцапали их, то по идее вам должно прийти уведомление или гости из следственного комитета.

- Да месяц уже ни того, ни другого.

- Это меняет дело, - Немов выключил сигарету, - ну вот что, если они сидят за бугром и просто не хотят знаться с вами, тут я вам ничем не помогу. Нет у меня связей за пределами нашей родины. А вот в МВД по своим каналам пробить попробую.

- Спасибо, сосед, - обрадовался Толик, - я как премию квартальную получу, сразу тебе по тарифу оплачу, сколько полагается. Сейчас с этим напряженка.

- Сочтемся, - Андрей шагнул в свою квартиру.

Если вы не хотите о чем-то помнить, это еще не повод отказываться от контрриформинга. Гневная тирада бывшей жены, не совсем то, что хотел бы увидеть Немов вечером после тяжелого дня. Еще среди непрочитанного были несколько неоплаченных счетов, рецепт малинового пирога (что мать вашу?!) и вызов от Qwerty.

- Что скажешь?

- В целом, могло быть и хуже. Ты знал, на что идешь. Со стороны ты практически все время вел себя адекватно, осознанно согласился на процедуру. Все вроде прошло гладко, конечно за исключением того, что по итогу ты забыл сам отрезок с контрриформингом.

- Хочу разобраться, почему что-то пошло не так. Ведь ничего подобного со мной раньше не было. Откуда тогда побочки?

- Погоди, кое-что есть. Посмотри запись, на двадцать второй минуте тебе дает прикурить официантка. Ну та азиаточка. Импульсная зажигалка могла оказаться с сюрпризом.

- О чем речь?

- Не могу сформулировать, но кто-то вполне мог быть заинтересован чтобы процедура контрриформинга сорвалась.

- Интересно.

- Попробуй продать эту тему своему новому знакомому, для укрепления доверия. Только подумай, как не вызвать подозрений. Ведь для них ты просто рядовой протестант.

- Да, если китаянка окажется не совсем официанткой, это мне сыграет на руку. Похоже у нас появился еще один вариант в нашем расследовании, - детектив щелкнул пальцами и, довольный, пошел на кухню заваривать чай. Зеленый, китайский.

- Привет это снова ваш «тот самый гражданин». Вы все знаете, что я обычно начинаю свои стримы с плохих новостей, а заканчиваю чем-то веселым. Но сейчас я начну с хорошей, прямо-таки офигенной новости. Наш император подарил нам парад в честь годовщины своей коронации. Да-да, это то, в чем мы сейчас очень нуждаемся. Что мы сейчас будем отмечать? По сути год символизации неограниченной власти этого человека, а по факту десятилетия упущенных возможностей. Почти все это время Россия провела без войн, с высокими ценами на энергоресурсы, с благожелательным по началу отношением к нам соседей. За эти годы можно было всю Россию перестроить: поднять всю промышленность, вывести на новый уровень медицину и много чего. Другого такого идеального шанса в обозримом будущем, наверное, уже не будет. И что мы видим? Взгляните на эти графики. Количество школ и больниц падает, зато растет количество церквей. Падают доходы населения, а количество миллиардеров выросло за эти годы с нуля, до ста. И все это друзья императора, его бывшие охранники, садовники, банщики и массажисты. Он раздал им госкорпорации, нефтепромыслы, заводы и банки, а с этого года он раздает им уже титулы и звания. Мы вступаем в эпоху нью-феодализма. И это все грустно. Эта наступающая дата - это день потерянного времени. Эпоха упущенных возможностей. Ведь мы могли все сделать классно, но чудовищная коррупция уничтожила все. Она отняла будущее у огромного количества людей. У нас с вами.

Эти пять минут эфира главный оппозиционер нагло украл у сюжета о подготовке запуска в космос какой-то актрисы.

- Ну вот же в космосе кино снимаем. Наверное, врет же парень, - голограмма незнакомца в капюшоне пристроилась рядом со стартовой площадкой.

- Гляжу «совесть» включила опцию «сарказм», - Немов взглядом затонировал от утреннего солнца стекла окон в гостиной.

- По-другому запуск какой-то шлюхи на ворованные деньги, да еще и на древней ракете семидесятилетней давности никак не опишешь, - светящиеся зеленые нолики и единички запрыгали в овале под капюшоном. Немову даже почудилась злость в искаженном электронном голосе.

- Некогда мне тут с тобой в политические споры вступать, - детектив отключил телеголограф. В центре восточного делового квартала его должен ждать Шмурнов и вообще дел по горло.

Огненный ковер из хрустящих как чипсы листьев укрыл еще зеленую траву на небольшом бульваре. Очень радовал глаз этот крохотный клочок природы, над которым нависли массивные балконы, карнизы и веранды небоскребов, на стенах которых даже при свете дня сверкали, переливались и агрессивно бросались в глаза рекламные ролики, слоганы и объемные голограммы. «Патриотическая пицца. Съешь кусочек, вбей гвоздь в крышку гроба загнивающей Гейропы». «Не спи! Ведь враг России не дремлет. Отведай энергетика Адреналин Русич» Или что-нибудь православное: - «Наведи камеру на QR-код и закажи молебен прямо сейчас. Аминь.» Но все больше иероглифов и вообще китайского: - «джинсы Лу фань.» «Водка Красный дракон прямо из поднебесной.» Старший брат постепенно пожирает страну, такова плата за лояльность в борьбе с западом.

Леша Шмурнов тоже не особо поддерживая отечественного производителя стоял как всегда ссутулившись, словно стесняясь своего роста, и уплетал что-то типа шаурмы, но с зелеными китайскими иероглифами на упаковке.

- Давно ждешь? - детектив вышел из машины, и она сама поехала искать свободное место для парковки.

- Если ты про сегодня, то недавно, а если вообще, то честно говоря умаялся ждать пока ты проявишься.

- Обстоятельства были. Сейчас снимем смарты, я все расскажу, - Немов подцепил линзы и положил их в контейнер, - хотя, знаешь, я думаю, что нас и без них слушают. Но все равно пойдем вон туда в торговый центр, к фонтану. Там шум воды разговор приглушает. Давай доедай, а то не пустят.

- Что за обстоятельства? - Леха присел на лавочку возле фонтана, низвергавшегося в виде небольшого водопада в импровизированное озерцо, затерявшееся среди растительности ботанического сада, устроенного в центре торговых площадей.

- Неожиданно, можно сказать, из-за моего косяка возникла еще одна цепочка нашего расследования. Так что работать нам с тобой придется больше. Подробности потом расскажу.

- А я чего? Я только за. Платите больше, будем работать больше, - Шмурнов выбросил в урну салфетку и как довольный обожравшийся кот развалился на скамейке, раскинув руки на ее спинке.

- Не заржавеет. Правда твой шеф не единожды облажался, - детектив достал цифровую сигарету, - я что-то не могу найти ту самую флешку. Возможно у меня ее в полиции изъяли, - Немов заметил, как у Лехи от удивления взлетели вверх брови, - но вроде ее у меня не было уже к тому моменту, когда меня загребли.

- Да уж, - Шмурнов как-то потерял всю свою беспечность. Он выпрямился и сел на краешек скамейки, сдвинув коленки, как провинившийся школьник, хотя детектив как раз ждал, что помощник наоборот будет над ним стебаться и подтрунивать.

- Все не знал, как тебе сказать, но те две копии, которые я снял по твоей просьбе... те две флешки... я не успел их припрятать. Они куда-то делись. С ноута я все стер, а...

- Весело, - Немов подпер подбородок кулаком, - выходит, как легко пришло, так легко и ушло.

- Да, - едва ли не хмыкнул Шмурнов.

- Ну ты не терзайся, Леха. Если честно, ценность той инфы сомнительная. Все счета оппозиционеров сто процентов давно заморожены или закрыты, а по адресам уже никто не проживает.

- Наверное, - кисло улыбнулся помощник, - я тут десяток успел распечатать и по двум уже сходил, пока ты пропадал. Как ты и говоришь, никого там уже не было.

- Все равно восемь оставшихся отработаем. Для очистки совести, благо что их мало. Давай сюда, - Андрей протянул руку и взял сложенный вдвое лист.

- Какие наши дальнейшие планы?

- Сходи, пожалуй, по этим пяти адресам, - Немов разорвал листок пополам, - а я оставшиеся три проверю. Но прежде навещу господина Трендафилова.

Электронный блюз ночных кварталов, мерцающие в его рваном ритме яркие свечки сорокоэтажных исполинов и светлячки дронов, мечущиеся между ними. Фиолетовые губы, величиной с китобойное судно, тут же трансформируются в сверкающую синюю рыбу, а та в ярко оранжевую бабочку. Все это манит, зовет, плещется огнями на стенах, отражается в тонированных витражах, ослепляет и не дает глазам, невооруженным светофильтрами смартов, разглядеть асоциалов, прячущихся в тени переулков-ущелий. Впрочем, большинство из них безобидные, ну а на агрессивных даунробберов у Немова в наплечной кобуре спрятан сюрприз.

Внутренние кварталы Ближнего северо-запада не самые опасные места в Москве. Здесь изредка патрулируют полицейские дроны, да и пешие наряды иногда заглядывают. Хотя по трехмесячному голографическому граффити на стенах, обоссаным углам и валяющимся то тут, то там раскуроченным остовам дронов-курьеров этого не скажешь. Вроде еще не гетто, но уже и не лакшерри-квартал. Блеск и нищета - самое подходящая парочка в определениях этого места. Впечатляющие фасады зданий, выходящие на оживленные центральные улицы и затхлые закоулки задних дворов. Вот и апартаменты Трендафилова выходили широкими панорамными окнами на проспект, но чтобы попасть в них со второго входа в небоскреб, надо преодолеть вонючий, заплеванный бетонный мешок между ним и соседним домом, и проникнуть в озаренное искрящимися светодиодными лампами нутро подъезда.

(глава не влезает в пост - продолжение тут https://author.today/work/169026  )

Art by Laurits Rask

Реймонд Марлоу — персонаж в игре Ведьмак, частный детектив из Храмового квартала.

https://vedmak.fandom.com/wiki/Реймонд_Марлоу

Глава 3

Говорят, если долго всматриваться в бездну, сама бездна начинает всматриваться в тебя. Наверное, он слишком долго блуждал в сети в последние дни в поисках ответов. Допрыгался.

— Вот говорила мне мама, не злоупотреблять цифровыми сигаретами, — Немов наконец выключил голограф.

— Qwerty.

— На связи.

— Ты вообще когда-нибудь НЕ работаешь?

— Когда-нибудь да.

— Меня кажется ломанули.

— Кажется?

— В домашнюю сеть влез какой-то тип и даже транслировал на голограф свое изображение. Такой чел в капюшоне с цифрами вместо лица.

— Сейчас посмотрю.

Немов приказал Регине закрыть шторы и пошел делать себе кофе. С Qwerty он познакомился, еще работая в полиции, когда тот проходил свидетелем по делу о мошенничестве в банковской сфере. Как и любого другого хакера Qwerty тоже подозревали в нехорошем, но придраться было не к чему и ему предложили сотрудничать. Парень видимо предпочел не портить себе карму и согласился. Хотя Немов и догадывался, что Qwerty валяет дурака, а не работает на органы, а Qwerty догадывался, что Немов догадывался. Со временем они подружились. Хотя Андрей и предполагал, что возможно компьютерному гению и нужен свой человек в полиции. В любом случае дружить они продолжили и тогда, когда Немов с треском вылетел из органов правопорядка, а потом и работать стали вместе. Qwerty взламывал для него все, что было заперто: электронные замки на дверях, базы данных, автомобили, личные кабинеты и аккаунты, проникал в самые глубокие бездны даркнета и засекреченные места сувнета, подключался к камерам и перехватывал управление дронами, восстанавливал уничтоженные файлы и искал следы преступников в сети, которые те тщательно за собой подчищали. Само собой, всю эту работу детектив своему напарнику щедро оплачивал. Хотя бывало и наоборот. Ведь компьютерные гении в добавок к своим длинным электронным рукам нуждались и в руках из плоти и крови, готовых разбить кому-нибудь лицо, вскрыть фомкой дверь или пролезть в окно с пожарной лестницы. В общем скучать не приходилось. Не успел детектив заскучать и сейчас. Аватар Qwerty возник в линзах, когда чашка с кофе еще не была пуста.

— Следов взлома нет.

— Как это?

— Никто тебя не ломал.

— Не может быть. Я же видел.

— Вот смотри, голограф пишет все трансляции и сохраняет два последние часа. И вот даже на нем ничего нет. Не говоря уже о следах взлома самой сети. Долго объяснять, да ты и не поймешь.

— Ерунда какая-то.

— Уверен, что не заснул на диване?

— Уверен.

— Тогда в следующий раз запиши его сам.

— Точно. Как это я сам не догадался? Выхвачу из кармана какой-нибудь древний телефон и запишу на его камеру.

— У тебя есть Регина... Хотя, знаешь, а ты прав, Регину они могут взять под контроль, да и любой даже самый древний телефон тоже. Тебе надо поставить автономные видеорегистраторы. Дома и в офисе.

— Хм. Хорошо. Так и сделаю.

Хоть и куцый, но план действий успокоил Немова, и он не стал менять традиций: бутерброд, душ и спать.

Утреннее солнце до краев переполнило квартиру, и это не могло не отразиться на настроении Андрея. Витамин D, гормоны радости и все такое. Поэтому, как обычно, устроив дружеский батл с Региной, он позавтракал и позвонил своему помощнику Леше Шмурнову.

— Готов к труду и обороне? — Немов проверил крепления наплечной кобуры, а трость повертел в руках и повесил обратно на вешалку.

— Как всегда на низком старте, — вяло ответил Алексей. Он всегда долго просыпался и утро каждого дня для Шмурнова всегда было трудным. По характеру его помощник был флегматиком, да и внешне ну никак не походил на энергичного, деятельного человека. Все движения Алексея всегда были плавными, походка неторопливая. По жизни одетый во что-нибудь мешковатое, он постоянно горбился, будто стесняясь своего роста. При разговоре все время отводил взгляд, а если и смотрел своими выцветшими глазами, то куда-то сквозь, будто пребывая в этот момент в иных мирах. Его все время надо было подгонять, переспрашивать, поторапливать. Но зато у него была потрясающая интуиция, он всегда улавливал суть проблемы и советовал дельные вещи. Этой долго заводящейся машине надо было просто дать хорошенько разогнаться. Немов был очень доволен, что Алексей с ним сотрудничал. Леша еще и исполнительный, ответственный, а главное, сообразительный.

Немов взял его себе в помощники, когда тот еще учился на юрфаке МГУ. Сейчас тяжело с работой, поэтому Шмурнов все еще работает на него, хотя давно перерос должность простого помощника частного детектива. Андрей сначала сомневался, стоит ли привлекать его к делу главного оппозиционера. Ведь МГУ — все еще рассадник вольнодумства, и Леша в бытность студентом волонтерил в приютах для бездомных животных. А волонтеры — они такие... У людей, готовых бесплатно корячиться за идею, мерзнуть и мокнуть, и наматывать километры, в то время, когда их сверстники либо пьют пиво, продавливая диваны, либо рубят бабло, у этих людей какая-то особенная, непонятная лично Немову психика. Одним словом, от волонтера в собачьем приюте, до волонтера какой-нибудь «России сидящей» — один шаг. Но все-таки за все годы совместной работы Шмурнов ни в чем таком замечен не был, и здравый смысл победил подозрительность.

— Тогда расскажи, что там с этим «Альянсом учителей».

— Нарыть удалось немногое, — Шмурнов зевнул в трубку, — их сейчас постоянно прессуют, поэтому к новым людям они относятся осторожно, постоянно все проверяют, на контакт идут неохотно.

— Так.

— Я съездил, покрутился вокруг их офиса. Это ничего особо не дало, кроме того, что на стенде прочитал про скорый конгресс сельских учителей. Но с Кузьменковым нам это вряд ли поможет. Его же там не будет.

— Погоди. Может быть как-то используем этот конгресс. Сделай мне ксиву участника на всякий, а сам будешь работать под стриммера. У тебя это хорошо с твоим каналом получается.

— Как скажешь.

Когда вытянутый камерой Лешин нос перестал мелькать на экране линз, Немов уже ставил его в крепление на торпеде своей машины. Сегодня он решил порулить сам.

— Как успехи? — засветилось перед глазами.

Этого еще не хватало! Детектив нажал иконку вызова.

— Приветствую, Леонид Арнольдович. Договорились же, отчет в конце каждой недели, если ничего срочного.

— Да это я так, походя. Написал вот чего. Ты, брат напрасно пренебрегаешь мощностями нашей конторы. Парни из управления «К» подогнали для тебя две такие вот крутые приблуды, — на экран выскочили две ссылки, — ознакомься и доложи... Извини, обращайся, если чего непонятно. Но вообще там все просто. Даже я, старпер и полный чайник в этих делах, побаловался.

— Хорошо. Спасибо за подгон, Арнольдыч. Если будут проблемы, постучу.

— Бывай, — экран погас.

Посмотрим, что тут у нас. Немов поставил свой автомобиль на автопилот и прошел по ссылкам. Две узко специализированные программы, хранящиеся на «облаке». А вот и их ключи активации. Очень опасные штуковины. Можно сказать, боевое оружие. Поэтому и обращаются с ними аналогично. Использовал, положи в сейф и распишись. Сложно сказать, можно ли их спиратить, но если можно, то найдут такого пирата быстро, а сидеть он потом будет долго.

Первая приблуда — «Социальный корректор». Программа визуально, через твои смарт-линзы анализирует психическое состояние твоего собеседника, тут же составляет его психологический портрет, и оказывает помощь в общении с ним, подсказывая линию поведения. Она убеждает, мотивирует, вводит в заблуждение, льстит, давит, ободряет, наталкивает на нужные мысли. В общем и плохой, и хороший, и хитрый, и коварный, и остроумный, и свой в доску полицейский в одном лице. Надо будет попробовать ее на соседе. «Потренироваться на кошках».

Вторая штуковина проще — оптический полиграф. С обычными Немов имел дело, так что с этой сразу разберется. Работает, как и «соц.корректор», через смарт-линзы. Тут в мануале пишут, что мгновенно показывает ложь и работает даже с видеорядом.

Да уж. Такая штука простому человеку точно противопоказана. Начнет смотреть новости по телевизору и...

Визг тормозов, и на капот упал незадачливый пешеход. Это автопилот вовремя успел среагировать на заблудившегося в реальностях парня в коричневой замшевой куртке. Тот озирается, кажется, до сиих пор не соображая, где он и кто он. Такое случается, когда кто-то находится на ходу в дополненной реальности, а система предупреждения срабатывает с задержкой. Дешевый или вообще паленый софт, отключенные антивирусы для пользования анонимайзерами или куча программ в тоновом режиме. Вот чувак и не успел переключиться с гавайского пляжа, где он зависал с тремя креолками, на сырую московскую улицу. Эти вирт-дайверы стали просто настоящим бедствием улиц современного города. Ходят как зомби. Пора бы уже правительству принять меры.

Немов посмотрел на меню своей машины, выбрал иконку «автопарковка» и отправился пешком в офис, до которого было уже недалеко.

— Qwerty ты здесь?

— Неуместный вопрос. Я везде.

— Не могу не похвастаться, — детектив сел на кожаный диван, запустил взглядом кофе-машину и скинул хакеру ссылки на «соц.корректор» и «оптический полиграф».

— Хорошие штуки, — отозвался через какое-то время Qwerty, — но, если будешь их использовать, о конфиденциальности забудь. Все, что узнаешь ты, рано ли поздно узнают и хозяева этих программ.

— Почему?

— Слишком много следов оставляют. Так со всеми военными разработками. Украсть, взломать, клонировать их не сложно, для таких, как я, но пользоваться практически нереально.

— Даже ты не сможешь ничего придумать?

— Чтобы ты понял, это как угнать танк. Сначала усыпил или подкупил часового, сел за рычаги и ночью увел его из военной части, но потом ты вряд ли будешь ездить на нем по Кутузовскому проспекту или Арбату, чтобы ограбить банк или припугнуть соседа по даче. Слишком палевно.

— Ясно-понятно. А что-нибудь подобное сейчас достать не реально, как я понимаю?

— Пока нет. Но со временем наверняка появится. Ведь сам интернет тоже начинался, как Военная разработка, а теперь — последнее убежище бунтовщиков и смутьянов. В темной его части.

Когда Вечернее солнце проникло сквозь опущенное жалюзи и раскрасило стену напротив причудливыми оранжевыми полосами, в дверь неожиданно постучали. Здесь вообще мало кто бывал, а те редкие посетители, которым с детективом хотелось поговорить лично, обычно пользовались звонком, а не стучали.

— Входите, — Немов открыл электронный замок через линзы. В дверном проеме возник пожилой мужчина в мятом бежевом плаще и пыльной серой шляпе. Он пару секунд нерешительно топтался на пороге, а потом подошел к столу.

— Присаживайтесь пожалуйста, — Андрей указал на небольшое уютное кресло, стоявшее наискосок от его стола, — я вас слушаю.

— Меня зовут Сергей Сапега. Мне вас рекомендовал... — посетитель замялся, — впрочем, он просил не называть его имя.

— Хорошо, Сергей Викеньтьевич, — Немов прочитал имя гостя на мониторе смарт-линз, — я так понимаю, вы хотите обратиться в наше агентство с какой-то проблемой?

— Да, — оживился Сапега, — у меня пропала внучка. Вот, — он вынул из нагрудного плаща допотопный смартфон с фото молодой симпатичной женщины на экране и принялся тараторить, будто боялся, что его перебьют. — Софья Сапега. Летела со своим молодым человеком с отдыха из Греции в Литву, где она учится. Есть видео, где они садятся в самолет в Афинах, а в Вильнюсе их там уже не было. Самолет нигде не садился, пассажиры, бортпроводницы, никто ничего вспомнить не может. Будто стерли нашу девочку, — лицо Сергея Викеньтьевича побагровело. — Полиция тоже разводит руками.

— Мда, — Немов встал, подошел к окну и, отогнув полоску жалюзи, принялся рассматривать тающие в оранжевом свете небоскребы, — дело конечно интересное, но тот, кто меня вам рекомендовал, наверное, не сказал, что у меня немного другой профиль. Я работаю по таким проблемам, как промышленный шпионаж, махинации в банковской сфере, незаконная торговля имплантами, оружием или оборот наркотиков. У меня в основном корпоративные клиенты. Но у меня есть и связи в полиции и знакомый, занимающийся именно такими делами. Я попробую для вас что-нибудь сделать.

— Но мне рекомендовали вас....

Немов развел руками. В это мгновение он себя ненавидел. Конечно он занимался и розыском людей, и слежкой за неверными женами и черт знает, чем еще, за что насыпают рукоины. Но сейчас он просто не мог разорваться напополам и заниматься еще и этим делом. К тому же, чтобы начать поиски заграницей, нужно особое разрешение императорской службы безопасности. Для основного дела Леонид Арнольдович мог бы ему в этом поспособствовать, а для этого вряд ли. Граждане России, живущие за электронным занавесом сейчас и за граждан-то, не считаются. Если они конечно не родственники чиновников, не из новой знати и не члены императорской семьи.

— Я вам позвоню, — он встал и проводил Сапегу до двери, — ваши контакты уже в моей базе.

— Спасибо, — Сапега по-стариковски сгорбился и вышел.

Сзади на столе ожил монитор. Немов вздохнул, уселся в свое кресло, закурил цифру, закинул на столешницу ноги и рассеяно взглянул на экран.

— Наверное ты себя сейчас ненавидишь, — перед ним возникла все та же дергающаяся фигура в ядовито-зеленых цветах. Только под капюшоном уже не струились цифры, а мерцал электронный «снег». — Я даже уверен, что ненавидишь.

— Ты конечно же сейчас опять будешь нести свою чушь про совесть? — спросил после долгой паузы детектив.

— У каждого человека она есть, — ответил ноунейм, — твоя прячется в цифрах.

— И почему я тебя должен слушать? Назови хоть одну причину.

— Ты можешь не слушать. Все равно потом узнаешь из новостей, что в соседней стране казнены лидеры очередной террористической группировки, потому, что эту девочку и ее друга похитили из самолета, у всех свидетелей стерли память. Их уже нет в живых, но объявят об этом после того, как в сети сначала появятся их признательные показания. Теперь с помощью DeepFake можно изготовить любой ролик с кем угодно, так что переусердствовавшие при задержании опера не помеха покаянию «террористов».

— Если ты такой осведомленный, наверное, знаешь, что я имею ресурсы, чтобы вычислить тебя, мистер Аноним.

— Видеорегистраторы? Не думаю, что они тебе помогут. Их кстати уже доставили к тебе на квартиру. Лучше сразу обращайся к своим друзьям из отдела «К».

— Я уж сам решу, что лучше, — Немов раздраженно ткнул пальцем в сенсор настольного монитора. Он уже успел записать фрагмент их разговора на линзу и просмотреть запись, на которой, сюрприз, незнакомца в капюшоне не зафиксировалось. То есть Аноним влез в его аккаунт, раз что-то сделал, чтобы пленочная камера на линзе не фиксировала его образ на мониторе. Но он ведь мог транслировать себя сразу на смарт-линзу, но предпочел возникнуть на внешнем устройстве. Будто дразнил. Типа «вот какой я — неуловимый»

— Qwerty?

— Нет следов взлома.

— Да что же это такое?

— Я могу только предположить.

— Давай.

— Возможно это программа-резидент. Такой вирус, который в твоем софте был очень давно. Или вообще в самой прошивке. А теперь кто-то его активировал. По крайней мере, выглядит это так. Я ничего инородного не вижу.

— Эм-м... Хочешь сказать, что это сделали, когда внедряли ID?

— Или, когда ты устроился в полицию. Там твой гражданский ID заново перепрошили.

— Ага. И теперь мой бывший начальник, является мне в образе злобного хакера в капюшоне и несет ересь.

— Я тебя умоляю. Все продается и покупается. Тебе ли, проработавшему в полиции пятнадцать лет и не знать? Твой ID могли слить в составе какой-нибудь базы сотрудников. Посмотрим, что покажет видеорегистратор в следующий раз, а дальше будем думать по результатам.

Электронные графити, тэги, ссылки и просто записки, наслаивались друг на друга, переливаясь всеми цветами радуги на стенках вагонов метро. Невооруженным глазом их не видно, как не видно электронные ценники прямо на красных боках яблок или рецепта приготовления разливного пива на его поверхности в кружке. Но на них не обязательно смотреть через смарт-линзы. Можно просто подсветить камерой с фонариком с примитивного смартфона и глаз все увидит, а гаджет все считает и загрузит. Правда в этом вагоне для вакцинированных было больше рекламных электронных стикеров, чем трогательных признаний в любви или утверждений, что эти пацаны с района круче тех пацанов. В соседнем для не привитых, все наоборот. Отказывают в вакцинации обычно асоциальным типам, постоянно участвующим в митингах, протестах, активистам и пишущим в сети всякую экстремистскую ересь про коррупцию. Таким рекламировать что-то нет смысла. У них вечно нет денег, работы, их не принимают в ВУЗы, не допускают в приличные места. Даже в кафе и ресторанах, вакцинированных и не вакцинированных, разделяют по зонам. Поначалу некоторые блоггеры и сетевые журналисты было завели речь о сегрегации и поражении в правах по этому поводу, но в парламенте оперативно приняли поправку к закону о санитарных нормах, а заодно к закону о неуважении к законам, и правозащитники притихли.

Если же включить фильтры, то стенки в вагоне становятся девственно чисты, но так скучно ехать.

Хештэг «#раллидрон».

Загружается цепочка увлекательных роликах с тик-тока о гонках на дронах-шмелях по утренним московским улицам. Вид от первого лица. Голова кружится и адреналин подскакивает, потому что кажется, что летишь сам, и вот-вот врежешься в зеркальную гладь небоскреба. Три станции проехал, тем временем.

«Зацените мой паркур»

На это Андрей даже смотреть не стал. Опять какой-нибудь подросток самовыражается, прыгая на высоте ста метров от земли.

«В двух шагах от вечности.»

Кто-то таким вот образом рекламирует свою книгу. А что? В метро за день спускается не один миллион пассажиров. Сколько из их подсветит эту электронную надпись? Но точно не Немов. Наверняка что-то про религию или философское. А вот рядом кажется того же автора книга «Умри стоя». Наверное, про час пик в метро.

«#счастьеесть»

Немов ткнул и по этому тэгу, и перед глазами возникло лицо человека, поисками которого он был занят последние несколько дней. На мониторе линз началось слайд-шоу из семейных фотографий опального политика, перемежающихся с фото, где он митингует на площадях или находится за решеткой, в ушах заиграл саундтрек группы «Элизиум», и чей-то голос начал зачитывать текст.

Ну прям аудиокнига.

«Ну что же, поговорим о достижении счастья? Часто люди задаются вопросом: «что человеку нужно для счастья?» Если не рассуждать о глобальном, типа мире во всем мире и сотне-другой миллионов в кармане, а спуститься на землю и подумать о коротком таком, приземленном, но твоем.

На самом деле, тюрьма очень способствует ощущению счастья. Кратковременному, но все равно. Нужно просто уметь устроить себе праздник.

Как только меня посадили, я решил, что очень важно что-то праздновать и отмечать. Чтобы дни не сливались в рутину. Решил отмечать воскресенья. Превращал я их в праздник очень просто. Дело в том, что я очень люблю хлеб. Очень. Если б до конца жизни надо было есть одну еду, я бы выбрал хлеб. Плюс хлеб очень важен в тюрьме, без него не наешься.

Так вот, я всю неделю хлеб не трогал, а в воскресенье утром брал буханку, намазывал на кусок хлеба масло, если было, заваривал кофе и имел такой божественный праздничный завтрак, какого и на воле никогда не бывает.

Догадываетесь, к чему клоню?

Двадцать три дня голодовки и еще двадцать три дня очень строгого, консервативного выхода из нее. Ничего не нарушал. Сам себя удивил силой воли. Видимо, вера в свою правоту помогала.

Поэтому, когда я начал из голодовки выходить, я точно знал, что буду делать утром первого же воскресенья. И в ежедневник себе сразу написал: «Очень хороший день. Хлеб, масло, кофе. Первый раз за сорок шесть дней».

План чуть было не сорвался. Хлеб и масло там давали по утрам, но кофе у меня не было. К счастью, ко мне в камеру “заехал” сосед с банкой растворимого.

И вот этот день настал. Обычно в такие моменты чувствуешь легкое разочарование. Реальность немножко скучнее, чем то, что ты долго ждал.

Но не в моем случае. Погода отличная. Я открыл окно — и хрен с ним, что там решетка, заварил кофе, намазал маслом кусок белого хлеба. Сел на нары. Откусил и отпил из кружки.

Говорю вам: если бы существовал прибор, замеряющий счастье, то никакой олигарх, завтракающий на яхте, ни один посетитель мишленовского ресторана не испытал и одной десятой того полного счастья, что было у меня.»

Детектив вышел из метро и, засмотревшись на два столкнувшихся дрона-доставщика, едва не налетел на третий. Время обеда. Один из виновников ДТП лежал на боку, сообщая всем надписью на боку опрокинутой коробки: — «Кухни на районе. Приготовим и доставим за полчаса».

Да, остынут теперь котлетки-то.

Второй трехколесный дрон не упал, но буксовал, зацепившись передней осью за опрокинутый. Немов сжалился над клиентами, ожидавшими борща, расцепил доставщиков и зашагал к метке по навигатору.

Старый четырехэтажный дом из красного кирпича, в котором располагался этот чертов «альянс учителей», затерялся среди таких же в узком московском переулке.

Мероприятие с громким названием «конгресс» должно было проходить в актовом зале на тридцать мест, который неизвестно как уместился в этом древнем особняке в самом центре Москвы.

— Добро пожаловать на конференцию, — возникло в линзе, — Если вы участник, скажите «участник» или нажмите «один». Если вы журналист, скажите «пресса» или нажмите «два»...

— Qwerty?

— Тут я. Посмотри на камеру. Вон она левее стенда.

Детектив задержал взгляд на объективе, чтобы Qwerty подключился и проник в местную систему, а потом окинул взглядом холл.

Да уж. Бедненько. Это не фойе «мега-холла» на корпоративной конференции «газтрона», где Немову довелось побывать лет пять тому назад по служебным делам. Там и стенды были не просто щиты с фото на стенах, как здесь, а сконструированные в дополненной реальности, завязанной на персональные инфо-дроны, повсюду летающие за тобой.

— Ты пока авторизуйся, — вернул его голос Qwerty, прозвучавший в пленочном наушнике, — а я покопаюсь в досье местных персонажей. Есть кое-что интересное.

Немов активировал примитивный эмулятор личности, состоящий из набора: QR-кода, сетчатки глаза, черт лица и отпечатка пальца. Такую систему идентификации научилась обманывать даже школота, регистрирующаяся в соц.сетях. Достаточно просмотреть минутный рекламный ролик в даркнете и качнуть бесплатный эмулятор. В таких местах как этот «альянс учителей» подобные системы авторизации ставили «для галочки». Чтобы было что предъявить социальному инспектору. Поэтому такое и прокатывало.

Вот посмотри, — в пределах бокового зрения замигал значок входящего сообщения от Qwerty. Детектив открыл файл

Трендафилов Демьян Валерьевич. Тридцать семь лет. Заместитель председателя московского отделения «альянса учителей». Интересная личность. По профессии историк. В молодости был активистом национал-сталинистского движения, потом работал в структурах партии власти, но вылетел за связи со своими бывшими соратниками. Лет семь жил отшельником в селе на Урале и преподавал историю в сельской школе, потом вернулся в Москву и активно включился в протестное движение. Вступил в этот профсоюз и начал продвигаться вверх. Холост. Детей нет. По характеру эмоционален, склонен к истерикам, трусоват. Дополнительные черты характера: тщеславие, развитая эмпатия и восприимчивость к лести, словоохотливость. Любит роковых женщин. Склонен к подчинению ими. Вспыльчив, но быстро отходит. Мечтательность, грандиозные планы, депрессия после их провалов. Упорство в отстаивании своих принципов и одновременно быстрая их трансформация. Часто в переписке с ключевыми персонажами из оппозиции. В «альянсе» курирует сектор по работе со студентами — будущими учителями. Сейчас среди докладчиков на конференции. Тема доклада — «Активация гражданского самосознания в условиях ограниченных коммуникаций». Ну то есть, что делать в глубинке активному члену профсоюза, когда рядом нет соратников, зато у местных «органов» ты на виду.

— Да. Действительно интересная личность. И про Кузьменкова у него можно разузнать, да и через самого попробовать выйти на оппозиционеров.

— Ну тебе виднее. Я пошел кодить. Если что стучи.

Немов выпил кофе в буфете, поболтал с милой старушкой о том, что сейчас никто и не знает, что такое шпаргалки, и пошел в зал, где первый час развлекался тем, что оценивал через оптический полиграф степень волнения того или иного докладчика и процент его искренности. Во второй панели он уже через «социальный корректор» изучал психологическое состояние Трендафилова и сравнивал его с досье.

Демьян, кстати поднял интересную тему. Ему, как историку, все труднее заинтересовать учеников периодом Великой войны.

— Любой психолог знает, предмета интереса не должно быть слишком много, и он не должен навязываться, — рассуждал Трендафилов. — А что мы имеем сегодня? Выросло целое поколение, которому тема Великой победы сначала надоела, потому что она звучит из каждого утюга. Потом эта тема молодежь начала раздражать. А когда Великой победой начали прикрывать свои дела наши жулики и воры, возникло резкое неприятие этой темы. Возникает вопрос: «они там, наверху, что дураки? Не понимают, что творят?» Ответ один. Понимают, но игра стоит свеч. Пока полудохлая кляча патриотизма везет, с нее не слезут. Потом что-нибудь еще придумают. Тут часто говорят, вот мол уйдет поколение, рожденное в СССР и все изменится. Оковы тяжкие падут. Я вас уверяю, будет что-то новое, для нового поколения. На смену политике «осажденной крепости» и культу победы придет... сюрприз-сюрприз... вполне возможно придет культ высокотехнологичного и демократичного запада.

В третьей панели, при ответах на вопросы из зала и из интернета, все участники далеко не всегда выбирали те варианты, что Немову предлагал все тот же «соц. корректор».

После третьей панели наступил обед и детектив незаметно оказался за одним столиком с зам. председателя.

— Не помешаю?

— Нет. Садитесь конечно.

Немов поставил поднос и положил рядом с ним смартфон. Он и на метро сюда приехал специально и смартфон с собой взял, чтобы авторизоваться через него. Все по «легенде», ибо откуда у нищего сельского учителя деньги на смарт-линзы и такси?

— Спасибо вам, за то, что просветили в своем докладе насчет голосовых чатов.

Соц.корректор: «удовольствие» + 68%.

— Мы там у себя привыкли давно уже, что всякие имперботы и прочие провокаторы пишут в обычных чатах и комментариях всякое, после чего по утрам двери ломает нацгвардия. Вот и залипаем теперь в этих «комнатах» в телеграме. А оно вон как оказывается.

Соц.корректор: «уровень тревожности» + 35%

— Телеграм и остальное «клабхаусное» не опаснее вот этой нашей с вами беседы, на самом деле, — Трендафилов подцепил вилкой кусок котлеты и отправил его в рот, — просто в наше время везде нужно быть осторожным

Соц.корректор: «уровень тревожности» +55%

— Думаете голосовые чаты пишут, а нас сейчас нет? — продолжил Демьян, хлебнув чая. — Конечно на том конце и сейчас не человек, а программа, как и в случае с чатами, поэтому и здесь тоже важно просто не говорить запрещенные слова.

— Там, вы говорили, есть скрипт для чатов, — детектив разломил печенье надвое, — а здесь как?

Соц.корректор: «восприятие лести» +22%, «покровительственный тон» +40%

— Для речевого контроля существуют разные проги. Даже для вашего ископаемого, — Демьян кивнул на смартфон, — есть мобильное приложение, фильтрующее первые слога таких слов по лингвоанализу произносимой фразы. С сигналом на смарт-линзах это правда гораздо удобнее, но и ваш гаджет будет пищать, наверное.

— Как сказал бы наш Император: «держи язык за зубами и своя рубашка будет ближе к телу», — ухмыльнулся детектив.

Соц.корректор: «веселье» +74%, «доверие» +55%

— Да, дед любит поговорочками сыпать.

Соц.корректор: 1. Подыграть — 58% успеха: «император курильщика». 2. Пожалиться — 22% успеха: «вы тут в Москве до них дотянуться можете, а у нас в деревне сплошная «черная сотня» 3. Поменять тему — 12% успеха: «наверное, сложно совмещать такой пост с основной профессией учителя?» 4. Продолжить тему — 8% успеха: «Еще можно на бумажках записочки писать или на ухо шептать».

Что же ты делаешь, социальный корректор? За «императора» мне же прилетит. Конференция считается общественным местом. Неуважение к власти и все такое.

— Еще можно на бумажках записочки писать или на ухо шептать.

Соц.корректор: «одобрение» +90%, «доверие» +43%

— Вы прирожденный конспиратор. Сейчас я убегаю, а если есть желание, можем еще поболтать завтра за обедом, — Трендафилов раскланялся, взял поднос и отправился вон из кафе.

Капли дождя рисовали причудливую картину на лобовом стекле такси, а ослепляющая уличная реклама тут же раскрашивала ее яркими красками. И жить всей этой красоте всего лишь несколько секунд до очередного взмаха дворниками. Впрочем, нет. В беспилотном такси дворники отключены.

Весь день на конференции Немов боролся со сном. Взбодрился парой рюмок, но сейчас его снова почти сморило, когда в пленочном наушнике заиграл «Элизиум».

— Ну и как это называется?

В центре монитора смарт-линз начал расти стикер в виде раскаленного красного кулака.

— Э-э-э....

— Сегодня был второй и последний день моей выставки.

— Прости доча, но.....

— Ничего не хочу слушать. Ты обещал! — в наушнике щелкнуло.

Отключилась.

Вся в мамочку. А вот и она.

— Ты так и будешь игнорить нашу дочь, только потому, что я не смогла выдержать твои пьянки, твою ночную работу и ушла?

— Не преувеличивай, — Немов вылез из такси и, поправив широкополую шляпу, пошел к дому.

— Ты всегда был черствым и равнодушным человеком. Не знаю где была моя голова, когда я начала встречаться с тобой. Тем более, когда решила завести семью.

— Перестань. Уже поздно. Завтра поговорим, — детектив после конференции немного посидел в своем любимом баре, и теперь ему очень хотелось спать, глаза слипались. Поэтому Андрею тяжело было набирать длинный текст в линзах, а звонить бывшей уж тем более не хотелось.

— О боже! Опять завтра!

Лифт бесшумно подбросил его на двадцать пятый этаж. Там возле мусоропровода вновь ошивался Толик, но Немов быстро проскочил в свою секцию и посмотрев на входной блок своих апартаментов, сначала заметил мигающий красный значок ключа на краю линзы, а уж потом и слегка приоткрытую дверь, из-за которой струился теплый домашний свет.

Шерлок Холмс — сыщик, чей гениальный ум, казалось бы, может найти решение любой загадки и обыграть любого противника. Однако и ему случалось оставаться с носом.

— Я потерпел поражение четыре раза. Три раза меня побеждали мужчины и один раз женщина, — признается Холмс в рассказе «Пять апельсиновых зернышек».

Что это за женщина, которая сумела обвести вокруг пальца самого великого лондонского сыщика, всем прекрасно известно. Это Ирен Адлер, героиня рассказа «Скандал в Богемии». Холмсу было поручено добыть у нее некую фотографию, компрометирующую короля Богемии.

Дело ведется энергично, остроумно, и фотография почти оказывается в руках у нашего детектива. Однако Ирен Адлер быстро разгадывает его уловки, и Холмс терпит поражение. Хотя концовка довольно оптимистичная — Ирен сама присылает ему заветное фото с припиской, что королю Богемии не о чем волноваться.

С Ирен Адлер, которую Холмс потом будет вспоминать всю жизнь, все понятно. А что это за трое мужчин, заставивших его сложить оружие?

Их Конан Дойль не удостоил отдельных рассказов, поэтому подробностей немного. Но если внимательно читать поздние произведения, то можно наткнуться на некоторые упоминания.

Итак, первый — это мистер Джеймс Филимор. Однажды он вернулся домой за зонтиком и сразу после этого бесследно исчез. Иных подробностей у Конан Дойля нет. Можно лишь предположить, что Холмсу было поручено разыскать пропавшего, но с заданием он не справился.

Второй случай тоже связан с исчезновением. Только на этот раз пропал не один человек, а целый экипаж катера «Алисия». Вместе с самим катером впридачу. Последний раз этот катер видели, когда он входил в полосу тумана, а дальше — сведений нет.

И, наконец, третий эпизод — некое загадочное дело Айседора Персано. Как поясняет доктор Уотсон, от чьего лица ведутся заметки о Холмсе, это был знаменитый журналист и не менее знаменитый дуэлянт.

Про него сообщается, что он сошел с ума странным образом — всем стал говорить, что у него в спичечном коробке живет неизвестный науке червь. В чем собственно должно было заключаться расследование Холмса, осталось неизвестным, но оно, видимо, окончилось неудачей.

Источник: Литинтерес

Предыдущие главы читать здесь:

@ZoyaKandik

Глава 8

-1-

Конечно, вдовы Тотти уже не было.

- Ушла, - подтвердил квадратный сержант. – Как только узнала, что начинается совещание, плюнула и ушла. Заявила: ненавижу, мол, все это словоблудие.

Говорил он со мной почтительно: мой пропуск внештатного сотрудника, без сомнения, уже прошел необходимую регистрацию, и скорость, с которой это было проделано, весьма впечатлил сержанта. С таким человеком лучше не ссориться, говорил его вид, с таким человеком лучше дружить. И это меня устраивало. Облокотившись на стойку, я по-приятельски, как свой своему, улыбнулся сержанту.

- Так она что, действительно убила своего мужа?

Сержант энергично кивнул.

- Так точно, сэр! Проломила ему голову. Говорят, крови натекло – море.

Жаль, подумал я. Если кровь, да еще в большом количестве, тогда точно убийство. Ну или несчастный случай. И Стрелок тут явно ни при чем.

- Конечно, ни при чем, - охотно согласился сержант. – Но вы же знаете этих преступников – готовы ухватиться за любую соломинку, лишь бы шкуру свою спасти! Думают, в полиции одни идиоты служат. – Сержант хохотнул. – Говорят, старику здорово досталось, - понизив голос, доверительно сообщил он. – Говорят, она даже труп продолжала избивать. Половником!

Я уже собрался уходить, но остановился. Я представил себе женщину, впавшую в ярость до такой степени, что ей стало все равно – жив ненавистный муж или уже мертв. Конечно, миссис Тотти производит впечатление весьма энергичной особы… но не до такой же степени! Здесь явно попахивает психической патологией.

- Скажите, сержант, а лицо у трупа было обезображено?

Сержант сдвинул фуражку на лоб, поскреб в затылке.

- Да нет, вроде, - неуверенно протянул он. – Ничего такого я не слышал. Затылок у него, вроде, был разбит. А по лбу он получил уже после смерти.

- Замечательно, - саркастически произнес я. – Миссис Тотти яростно избивает труп своего мужа, но действует при этом так аккуратно, что оставляет лицо целым.

- Ну, не знаю. Говорю же, не в себе она была.

- И что же, по-вашему, довело ее до убийства?

- Известно что! Джузеппе Тотти пьяницей был, это все знают. Сейчас-то постарел, присмирел, а в молодости нередко в кутузке ночевал, по пьяному делу.

Интересное девки пляшут, подумал я. Значит, пока муженек был молод и силен, жена терпела его пьяные выходки. А когда состарился, потерял былой кураж, решила расправиться с ним? Да еще таким изуверским способом? Отомстить, так сказать, за погубленную молодость.

Чушь! Бред! Не верю! Проще уж было развестись. И потом, я же слышал, как она говорила о своем Джузеппе, я видел ее лицо. Не было там ненависти. А вот любовь – была. И нежность.

Может, конечно, напившись в очередной раз, мистер Тотти раздухарился, поднял руку на свою благоверную…

- Этот Джузеппе, он был крупным мужчиной?

- Куда там, - пренебрежительно сказал сержант. – Шибздик. Доходяга.

Ну и зачем такого убивать? Скрутить его в бараний рог, вызвать полицию, и дело с концом. Или не вызывать, связать по рукам и ногам – пусть трезвеет.

- То есть, вдова в убийстве не признается?

- Почему? – удивился сержант. – Призналась, сразу же. И полицию сама вызвала. Восьмого августа это было. Я в тот день дежурил, вызов лично принимал, так что запомнил. – В голосе сержанта звучала гордость. Еще бы! Не каждому везет быть причастным к такому выдающемуся событию, как убийство! - Так и сказала: приезжайте, мол, я мужа убила.

Нет, не все так просто с этими Тотти! Слишком много вопросов возникает в этом простом деле.

Я посмотрел на часы – почти девять вечера. Не слишком ли поздно для визита? Не слишком, решил я. Вдову не стали слушать, вдова пылает праведным негодованием, в таком состоянии она будет рада излить душу любому, кто захочет ее выслушать.

Узнав у словоохотливого сержанта адрес вдовы, я вызвал такси. На лице сержанта явно отразилось сомнение.

- Вы поосторожней там, сэр, - хмуро напутствовал он меня. – У нее этих половников еще уйма осталась.

-2-

Коттедж вдовы выглядел очень мило: двухэтажный беленький домик под красной черепичной крышей, окруженный пышной зеленью. Видно было, что и за домом, и за садом ухаживают с заботой и любовью. Вдоль дома тянулась широкая крытая веранда с традиционным набором плетеной мебели из ротанга: круглый столик, удобные на вид кресла. В одном из окон первого этажа горел свет, и я отчетливо видел мужчину, сидящего спиной ко мне, и вдову, накрывающую на стол. Мирная домашняя картина – семья собирается для позднего ужина.

Интересно, кто этот мужчина? Может, сын-брат-сват? А может, претендент на теплое местечко под боком у вдовушки? Интересно, насколько она обеспечена? То, что не бедствует, это ясно с первого взгляда, но как насчет сбережений? Таких, ради которых и на убийство можно пойти?

Правосудие на Форшанге более чем гуманное, любого преступника оно воспринимает скорее как психически больного человека, нуждающегося в срочной медицинской помощи. Так что суровое наказание миссис Тотти не грозит – пара-тройка лет в комфортной психиатрической клинике, больше похожей на курорт, и все. Она свободна, богата и вольна делать все, что заблагорассудится.

В том числе и снова выйти замуж, подумал я, разглядывая мужчину, - он как раз встал, чтобы отодвинуть для вдовушки стул, и я смог оценить его высокий рост и широкую спину. Крепкий мужчина, под стать миссис Тотти, никакого сравнения с покойным доходягой.

Жаль, конечно, если все окажется так банально: неверная жена, надоевший муж, наследство и счастливый соперник. А Стрелка вдова приплела лишь для того…

А, в самом деле, для чего? Для того, чтобы обвинить его в смерти мужа? Глупость! Несусветная глупость! Ведь она уже призналась в убийстве. Да и умер мистер Тотти совсем не от инфаркта.

Ладно, подумал я, разберемся. Со всем разберемся, дай только срок.

По дорожке, аккуратно вымощенной садовыми плитками, я подошел к коттеджу, поднялся на крыльцо и решительно постучал в дверь. Раздались тяжелые шаги, дверь распахнулась, и я увидел мужчину.

- Ну? – не слишком приветливо спросил он. – Чего надо?

Не любовник, понял я, едва взглянув на его лицо. Брат. Младший брат. Или сын – явное фенотипическое сходство с миссис Тотти. Что ж, это даже лучше.

- Меня зовут Берк, - представился я. – Алекс Берк. Я бы хотел побеседовать с миссис Тотти.

Верзила не двинулся с места, только подозрительно нахмурился.

- О чем?

- Кто там, Луиджи? – услышал я голос вдовы.

- Это ко мне, мама, - не оборачиваясь, ответил верзила, продолжая сверлить меня недружелюбным взглядом.

- Миссис Тотти, мне нужно с вами поговорить! – громко сказал я. – Я – Алекс Берк, мы с вами сегодня встречались в полицейском управлении. Помните? Вы еще требовали следователя, а его не было, к вам вышел дознаватель. Молодой такой, тощенький.

За спиной верзилы возникла миссис Тотти; вид у нее был до чрезвычайности виноватый.

- Что такое? – с огромным изумлением воскликнул Луиджи, поворачиваясь к матери. – Ты ходила в полицию? Зачем?

- Я как раз хотела тебе все рассказать… объяснить… - пролепетала она. – Понимаешь, мне тут пришло в голову… Этот Стрелок, о котором сейчас все говорят… а у папы все лицо было синее, ну я и подумала…

- Так, - сказал Луиджи. – А ну, пошли. Сейчас со всем разберемся.

Крепко взяв меня за плечо, он втолкнул меня в дом. Не ожидавший такого напора, я буквально влетел в полутемный холл, зацепился за что-то ногой, с грохотом и звоном обрушив какую-то металлическую конструкцию, и упал сверху.

- Проклятый велосипед! – воскликнула миссис Тотти. – Три недели уже прошу – убери ты эту махину, каждый день об нее спотыкаюсь!

- Уберу, - буркнул Луиджи. Он не сделал попыток мне помочь, только включил свет. Ну и на том спасибо!

- Вы уж простите нас, - рассыпалась в извинениях вдова. – С тех пор, как Джузеппе умер, порядка в доме не стало. Руки прямо опускаются, ни до чего дела нет. Не расшиблись, мистер…

- Берк, - повторил я. – Алекс Берк, к вашим услугам.

Я встал, поднял велосипед, прислонил его к стене. Хороший велосипед, спортивный; не из дешевых. Миссис Тотти увлекается велоспортом? Или Луиджи? Вряд ли. Хотя бы потому, что велосипед явно рассчитан на подростка.

Продолжая извиняться, миссис Тотти провела меня в чистую уютную кухоньку, где был накрыт стол для вечернего чаепития.

- Почаевничаете с нами, мистер Берк? – радушно предложила вдова.

- С удовольствием, – не стал отказываться я и быстро, чтобы хозяйка не передумала, занял ближайший стул.

Луиджи уселся напротив меня, положив сжатые кулаки на стол. Его черные глаза под густыми бровями буквально буравили мне душу.

- Ты не полицейский, - уверенно объявил он. – На полицейских у меня глаз наметан. Так кто же ты? И что, черт побери, тебе здесь нужно?

- Не полицейский, - кивнул я. – Я – брат Вероники Ши. Может, вы слышали? Беременная девушка, последняя жертва стрелка.

Я коротко, сжато рассказал свою историю. Миссис Тотти, как я и ожидал, немедленно прониклась ко мне сочувствием, налила огромную кружку чаю и придвинула ко мне блюдо с пирожками. Ее сын оказался не столь чувствительным, ни один мускул не дрогнул на его лице.

- Ну, предположим, - сказал он после краткого раздумья. – А от нас-то тебе что нужно?

- Поговорить, - объяснил я. - Просто поговорить. Дело в том, что я, по счастливой случайности, оказался в полицейском управлении одновременно с вашей матушкой. Я услышал ее историю, она меня заинтересовала, и я рискнул явиться сюда. Понимаете, у меня возникли кое-какие вопросы, и я…

- Вопросы, значит. Ну-ну! А ты уверен, что мы захотим на них отвечать?

- Луиджи! – с упреком воскликнула миссис Тотти. – Как ты можешь так разговаривать с гостем?

- Помолчи, мама! Я не доверяю этому типу. Кто он такой? Явился, куда не звали, сует свой нос, куда не просили… Выкладывай, что у тебя на уме! Или я вызываю полицию.

Я взял пирожок, откусил (вкусно, ничего не скажешь), запил чаем.

- Вызывай, - согласился я. – Мне бояться нечего. Только, не слишком уж она расторопна, эта ваша полиция. От мамы твоей она, например, отмахнулась самым бесцеремонным образом. Хотя вам было что им рассказать. Верно, миссис Тотти?

Вдова энергично закивала.

- Еще бы не верно! – с возмущением воскликнула она. – А эти бездельники даже не захотели меня слушать! Совещание у них, видите ли! Какое там совещание, болтовня одна, да и только! Для честной женщины у них и времени нет, и следователь куда-то подевался. А для смазливой девчонки сразу все нашлось!

Вдова раскраснелась, глаза ее метали молнии, грудь гневно вздымалась, но Луиджи не обратил на мать никакого внимания.

- Ну, предположим, - повторил он. – А ты тут с какого боку припека?

- У меня есть опыт, - скромно сказал я. – В таких делах, я имею в виду. Дело в том, что я – частный детектив. И зарабатываю этим на жизнь. Но сейчас, как вы понимаете, речь идет не о заработке, сейчас это для меня дело личное, семейное. Оливер, муж моей покойной сестры не против, чтобы я взялся за расследование. Да что там не против, он сам попросил меня об этом! И прямо заявил, что не доверяет полиции. Он считает, что полиция Форшанга не справится с делом такой сложности. Я, конечно, не совсем согласен с ним, но по собственному опыту знаю, что полиция может не придать значения каким-то фактам. Вот, например, как в случае с покойным мистером Тотти. Для полиции здесь все предельно ясно, а лично мне кажется, что здесь стоит покопаться. И если бы вы мне рассказали все…

Я не ждал, что Луиджи расчувствуется и кинется мне на грудь, заливаясь слезами благодарности. Но и такой реакции, прямо скажем, не ожидал – Луиджи словно бы окаменел.

- Нечего здесь копаться, - отрезал он. – Отец напился, как свинья, начал буянить, полез на маму с кулаками. У мамы в руках был половник, она отмахнулась, отец оступился и разбил себе голову. Все очень просто!

- Действительно, просто. Что, и никаких свидетелей?

- Никаких, - решительно сказал он. – Какие еще свидетели, откуда им взяться? Вдвоем они были, понятно? Мы-то в Арло живем, у стариков редко бываем. Это сейчас я к матери перебрался. Ну, поддержать чтобы и все такое.

Слишком много слов, отметил я. А вдова метнула быстрый взгляд в сторону и сразу же отвела глаза. Я проследил за направлением ее взгляда.

Ничего особенного, просто несколько фотографий на стене. Эко-стиль, модный в этом году: напечатанные фото, самодельные рамочки из ракушек, веточек и прочего барахла… полная ерунда, как по мне, но многим нравится.

Так, кто тут у нас? Ну, Луиджи я узнал сразу, а пышная красивая брюнетка, которую он нежно обнимает за талию, наверняка его жена. Этот пожилой остроносый человек, похожий на задорного воробья, скорее всего, покойный мистер Тотти. А улыбающийся до ушей вихрастый мальчишка лет четырнадцати наверняка внук почтенной вдовы.

- Понятно, - вздохнул я. – Чего же тут не понять? Пожилые супруги коротают свои золотые деньки в тихом мирном местечке, а вечно занятые молодые родственники не слишком балуют их визитами.

- Вот именно! – с вызовом сказал Луиджи. – И что?

- Да ничего. Я и сам не идеальный сын. Меня, собственно, другое интересует. Миссис Тотти, в полиции вы утверждали, что у вашего покойного мужа незадолго до смерти лицо было испачкано синей краской. И сделал это якобы Стрелок. Не могли бы вы поподробнее рассказать об этом?

- Да! – встрепенулся Луиджи. – Что это за история такая? И почему я о ней ничего не знаю?

И почему вы, уважаемый Луиджи Тотти, не гоните настырного незнакомца взашей? – мысленно прибавил я. Я бы, например, погнал. А вы вместо этого позволяете мне задавать неприятные вопросы да еще и ответы на них получать. Странная реакция, очень странная.

- Ты ничего не знаешь, потому что я не рассказывала, - объяснила вдова. – А я не рассказывала, потому что значения никакого не придала. Тогда, во всяком случае. Ну, явился Джузеппе домой пьяный, в первый раз, что ли? Ну, изгваздался по уши… отругала его, конечно, мыться погнала. Только краска та не смылась. Даже наоборот, словно ярче стала. Ну, он после этого присмирел, целую неделю из дома ни ногой. Вроде как стыдно ему было перед дружками-то – рожа и впрямь вся синяя была.

- Миссис Тотти, а что он сам по этому поводу говорил? Где испачкался, как, при каких обстоятельствах?

- Да ничего не говорил! Он же с пьяных глаз и не помнил ничего. Только на следующий день вот здесь, - вдова прикоснулась пальцем ко лбу, - шишку я у него заметила. Хорошую такую шишку. Ну, я и подумала, что приложился где-нибудь. Там же и в краску вляпался… А оно вон как, выходит, - тихо сказала она, и губы ее задрожали. – Получается, проглядела я смерть, не уберегла своего касатика. Ох, Джузеппе, Джузеппе! Простишь ли ты меня? – И она зарыдала, закрыв лицо руками.

Луиджи вскочил, подошел к матери, обнял ее.

- Ты ни в чем не виновата, мама, - твердо сказал он. – Ни в чем! Ну кто же мог знать? – Он вдруг повернулся ко мне. – Ну? Это все? – свирепо спросил он. – Или у тебя еще вопросы есть?

- Только один, - быстро сказал я. – Миссис Тотти, припомните, пожалуйста, когда это было?

Вдова схватила салфетку, шумно высморкалась.

- Не помню, - простонала она.

- Месяц назад? Два месяца?

- Месяц… кажется. Или два. Лето уже, вроде, наступило… или еще конец весны был?

- Может, день недели вспомните? Это был четверг?

Вдова покачала головой.

- Не помню. Может быть. Только это точно в начале месяца было.

- Вы уверены?

Вдова кивнула и вновь залилась слезами. А Луиджи счел нужным пояснить:

- Отец каждое первое число выплаты по компенсации получал. И тратил их на себя… пропивал, если уж откровенно. Называл – мои боевые сто грамм… хотя какие там сто грамм, там на литры счет шел. Но пенсию честно на общий счет перечислял.

- Каждое пятнадцатое число, - всхлипнула вдова.

- Боевые выплаты, говорите, - задумчиво протянул я. У меня появилась одна мыслишка, но Луиджи тотчас развеял ее.

- Отец сорок человек спас, - сказал он, и в голосе его прозвучала сдержанная гордость. – Он на обогатительном комбинате работал, в поясе астероидов. В его смену авария случилась, целый отсек оказался заблокирован – пожар, паника… Люди заживо горели. Так отец через шахту аварийного выброса пробился, в одной кислородной маске. А там вакуум, между прочим… Чуть от кессонки не загнулся, но выжил. Правда, работать с тех пор уже не мог.

Вот тебе и пьяница! Вот тебе и дебошир! Наш злостный хулиган на поверку героем оказался!

Впрочем, одно другому не мешает.

Луиджи демонстративно посмотрел на часы. Не пора ли вам и честь знать, милостивый государь? – говорил его вид. Игнорировать такой намек было попросту невозможно, я вздохнул и распрощался с хозяевами. Вдова осталась сидеть за столом, а Луиджи вышел меня проводить.

Проходя мимо фотографий, я замедлил шаг.

- Симпатичный паренек, - сказал я. – Сын?

Без всякой задней мысли сказал, но Луиджи вдруг напрягся.

- Тебе-то что за дело? – грубо сказал он. – Ну, сын… Шагай уже давай! – прикрикнул он и подтолкнул меня в спину. – И так уже сколько времени из-за тебя потеряли.

Недоумевая по поводу такой реакции, я пошел к выходу. И снова свалил велосипед. Да что же это такое, черт возьми? Обязательно надо было поставить эту чертову железяку на проходе? Почему бы, в самом деле, не убрать ее в более подходящее место? В гараж, например, или в кладовку? Есть же в этом доме кладовка?

- И не вздумай сюда таскаться, - прошипел Луиджи, когда я уже спускался с крыльца. – Понял? Нечего тебе здесь вынюхивать.

Он стоял и смотрел мне вслед, пока я, прихрамывая, шел до калитки. А потом демонстративно сплюнул себе под ноги и с шумом захлопнул дверь.

А я, не медля ни секунды, молнией метнулся назад к дому и притаился под освещенным окном.

В книгах авторы часто описывают, что сыщики вечно таскают с собой разные подслушивающие устройства. И без зазрения совести пускают их в ход. То есть оставляют там, где ожидается что-нибудь интересненькое. Что ж, авторы правы – и таскаем, и пускаем. Ваш покорный слуга в том числе. Но, увы, не сегодня. Сегодня я шел на встречу с первым заместителем окружного комиссара, а пользоваться в его присутствии чем-нибудь посложнее карандаша было верхом самонадеянности.

Чтоб это было в последний раз! – приказал я себе. Отныне и навсегда – куда бы ты ни шел, хоть по нужде, хоть по бабам, у тебя с собой должна быть аппаратура. А сейчас, раз уж ты такой непредусмотрительный болван, навостри уши. Авось услышишь что-нибудь интересное.

Луиджи сделал все, чтобы облегчить мне задачу. Он не закрыл окно. Он не понизил голос – расхаживая по кухне, он говорил громко и возбужденно. Судя по всему, он был в ярости.

- … додумалась! И как тебе такое вообще в голову пришло? Поперлась в полицию, никому ничего не сказала. Даже мне не сказала. Мне! Мама, ну как ты могла? На кой черт тебе понадобилось приплетать этого Стрелка? Мы же, кажется, обо всем договорились? Ты что, хочешь все испортить?

- Не горячись, сынок. Ты, конечно, считаешь меня выжившей из ума старой дурой, но все-таки послушай.

- Не хочу ничего слушать! Ты сделала глупость, мама. Очень большую глупость!

- И все-таки тебе придется! Потому что у папы в самом деле было синее лицо. И я действительно считаю, что в его смерти виноват Стрелок. Понимаешь, уж очень все сходится, все признаки…

- Признаки! Что еще за признаки? Синее лицо, внезапная смерть? Это не признаки, мама, это твои фантазии. А в полиции потребуют доказательств! Есть они у тебя?

- Нет. Пока нет.

- Пока? Ты о чем, мама? Что ты задумала?.. Нет! О, боже, только не это! Даже не вздумай!

- Да, сынок, да. Это надо сделать. Мне невыносима сама мысль о том, чтобы потревожить прах моего Джузеппе, но я добьюсь вскрытия. Потому что если это Стрелок, то это же все меняет!

- Хорошо, мама, - голос Луиджи прозвучал устало и надломлено. – Ты потребуешь вскрытия… я против, но я не могу тебе запретить. Ты думаешь, что у папы найдут тот самый таинственный яд? Ты уверена?

- Нет. Но это наш шанс!

- А если все-таки не найдут? Или найдут, но то, другое? Ты понимаешь, чем это грозит всем нам?

Луиджи замолчал, и я слышал, как кто-то тяжело, со всхлипами, дышит.

- Ты никуда не пойдешь, мама. А в полиции скажешь, что ошиблась. Никакого вскрытия не будет. Робби не должен пострадать.

- Да, - тихо откликнулась миссис Тотти. – Вскрытия не будет. Виновата только я одна.

- 3 –

- Ты меня спас! Ты мой герой!

После ужина они не торопились расходиться: Билл захотел выпить пива, Пат решила составить ему компанию, а мадам Гранде раскладывала пасьянс. Получился очень уютный, прямо таки семейный вечер.

- Герой, - повторила Пат.

Она влюбленными глазами смотрела на мужа. На самого лучшего в мире мужа. На своего упрямого, временами чуточку невыносимого, героического мужа. Которому она обязана жизнью. Билл смущался, потел и сопел.

- Да ладно тебе, детка. И вообще, это не я тебя спас, а Чжоу. Это он сообразил, что к чему. И новое сердце тебе раздобыл тоже он.

- Да? – воинственно вскинулась Пат. – А где бы он был, если бы не ты? Кто пришел и все рассказал? Кто заставил его поднять ленивую задницу и действовать? Без тебя он бы палец о палец не ударил!

- Детка, - укоризненно сказал Билл Колмен, косясь на мадам Гранде. – Ты, это… ну, без выражений, ладно?

- Пат права, - вмешалась тетя Руфь, проигнорировав «задницу». – Вы, мой мальчик, действительно спасли ее. И не только. Многие люди обязаны вам жизнью!

- Только не Эмми, - с горечью откликнулся Билл. – И не та девочка с ребенком.

Пат пригорюнилась.

- Бедный ее муж. Я видела его мельком – такой милый молодой человек. Это ужасно – в один день потерять и жену, и дочь.

- Вы ничего не могли тут поделать, Билл, - твердо сказала тетя Руфь, видя, как закаменело лицо Колмена. – Ни-че-го! Вы и без того сделали очень-очень много… Это просто поразительно! – вдруг воскликнула она, с удивлением и восхищением глядя на Колмена. – Суметь разобраться во всем, да еще не имея буквально никаких фактов! Как вам это удалось, мой мальчик?

- Да? – подхватила Пат. – Как? Расскажи, Билл, ну пожалуйста! Ты такой умный!

Билл смутился и слегка порозовел.

- Ну, факты-то были, - пробормотал он, пытаясь скрыть, как ему приятно. – Я же при вас все, тетя Руфь, вы же сами все слышали. Сначала Эмми, потом Пат, потом этот бедный старик… то есть, он был первым, но для меня… В них стреляли. Ну и сыпь эта, конечно. Подозрительно, ведь правда же?

Мадам Гранде недовольно покачала головой.

- Это не факты, - безапелляционно заявила она. – Фактами они стали потом, когда вы их выделили из хаоса мелких событий и увязали между собой в логическую цепочку. Вот я и спрашиваю – как вам это удалось? Почему вы вообще обратили на эти мелочи внимание? Почему стали что-то подозревать? Какие у вас для этого были основания?

Билл Колмен несколько раз открыл и закрыл рот, беспомощно глядя на женщин, потом развел руками.

- Не знаю, - выдохнул он. – Вот ей-богу, не знаю. Просто… ну, подозрительно это было, и все тут! Я же полицейский. А любой полицейский на моем месте…

- Не любой, - задумчиво возразила мадам Гранде. – О, нет, далеко не любой. К сожалению.

- Кстати, насчет полицейских, - сменил тему Билл. - Мне тут Гельмут звонил…

- Старина Хельм, - с теплотой в голосе откликнулась Пат. – Сто лет его не видела. Как он там?

- Зашивается. Они все там с ног сбились сейчас…

Билл помрачнел. Он же страдает, с пронзительной ясностью осознала Пат, мучается, что не может быть там, с ними. Особенно сейчас, когда каждая пара рук на счету, когда каждая умная голова на вес золота. Ей захотелось обнять мужа, утешить, но она сдержалась – Биллу, ее гордому принципиальному Биллу было бы неприятно такое откровенное проявление жалости.

Могли бы и позвать, между прочим, с ожесточением подумала Пат. А то что получается – отправили человека в отставку и все? Вычеркнули из жизни? Сиди, пенсионер, возле жениной юбки, пей свое пиво и предавайся воспоминаниям, ни на что ты больше не годишься.

- Так вот, - продолжал Билл. - Их сейчас интересует все, связанное с жертвами. Особенно дни, когда в них стреляли. Знаете, как обычно: место, время, обстоятельства… Тетя Руфь, на вас вся надежда. Вы же были с Эмми в тот день. Пожалуйста, постарайтесь вспомнить все подробности.

Мадам Гранде вздохнула.

- Вряд ли я сумею. Все-таки это было так давно.

Билл Колмен упрямо покачал головой.

- Но вы же вспомнили, что это был четверг! Сами вспомнили, сразу. А если хорошенько подумать? Хотя бы час – утром это было или вечером? Может, Эмми вышла прогуляться… Постарайтесь, тетя Руфь, прошу вас. Ради Эмми!

- Ради Эмми, - печально повторила мадам Гранде. – Да, конечно… Знаете, молодые люди, моя бабушка вела дневник. Она была совершенно обыкновенная женщина и описывала свою обыкновенную, ничем не примечательную жизнь. День за днем. Ночной ливень погубил настурции. Кошка подхватила лишай, и ветеринар выписал ей мазь. Конни получил пятерку по математике. Сгорел чайник, пришлось покупать новый. Хелен с утра не в духе, поссорилась с Клодом из-за пустяка. У малышки Сюзи режется зубик… Мы, помню, посмеивались над ней. Старческая причуда, так говорил дедушка. Действительно, зачем записывать все эти мелочи? Они же никому не интересны. Тем более, есть вирт, есть блоги, куда можно выложить все, что захочешь. А вот сейчас я думаю, что бабушка была права. Потому что она единственная из нас ничуть не удивилась, когда два месяца спустя Хелен сбежала с ветеринаром: в тот день она видела их следы у задней калитки… Дождь, лишай у кошки, ссора Хелен с мужем… Пустяки, мелочи, такое не выложишь на всеобщее обозрение… и они скоро забудутся из-за своей обыденности и незначительности… А ведь они порой бывают так важны, эти мелочи.

- О! - с уважением протянул Билл. – Замечательная женщина была ваша бабушка.

- Обыкновенная, - пожала худенькими плечами мадам Гранде. – И вечно жаловалась на память.

- Но почему она никому ничего не рассказала? – возмутилась Пат. – Почему молчала?

Мадам Гранде с живостью обернулась к ней.

- А ты бы поступила по-другому, дорогая?

- Разумеется! Я бы поговорила с этой дурой Хелен…в крайнем случае, открыла бы глаза Клоду, этому тюфяку. Я бы постаралась сохранить семью! Это ведь самое важное в жизни – семья! Или ты со мной не согласна, тетя Руфь?

Мадам Гранде покачала головой.

- Ах, милая моя девочка. Лезть в чужие отношения, даже с самыми добрыми намерениями, неблагодарное дело. И бесполезное, к тому же. Клод был неплохим мужем, пока не начал играть на бирже. Поначалу ему везло, а потом он потерял все и превратился в угрюмого мизантропа. А у Хелен и Марка родилось трое прелестных детишек.

- Ну, тогда да, - с неохотой согласилась Пат. – Тогда конечно.

- Жаль, что вы не ведете дневник, тетя Руфь, - вздохнул Билл.

- Жаль, - согласилась та. – Но память у меня, в отличие от бабушки, все еще хорошая.

- Но вы же сами сказали…

- Что ничего не помню про тот день? Да, это так. Я все время пытаюсь вспомнить события того дня, час за часом, но ничего не получается! Отрывки, обрывки. Настоящий винегрет. И это удивительно! Как будто я была не в себе в тот день! Но что могло на меня так подействовать? Не понимаю.

- Может, ты заболела? – предположила Пат. – Простуда, давление? Хочешь, мы запросим твою карту – вдруг ты обращалась к врачу в тот день?

Мадам Гранде закрыла глаза.

- Заболела, - пробормотала она. – Да, это возможно. Здоровье у меня уже не то, что прежде… чуть что, так сразу простуда… и сквозняков я стала бояться…

Она бормотала все тише, а потом и вовсе замолчала, напряженно выпрямившись и нахмурив брови. Пат тихонько, чтобы не помешать тете Руфь, стала убирать со стола, а Билл решил согреть пива.

- Она была очень сердита в тот день, - вдруг громко сказала тетя Руфь, не открывая глаз.

- Еще бы! – откликнулась Пат. – Я сама чуть с ума не сошла от злости, когда этот тип меня обстрелял. Билл не даст соврать. Правда же, Билл?

- Ты не понимаешь. Эмми была очень сердита! Такой я ее ни разу не видела. Она была в бешенстве, когда вернулась…

Мадам Гранде замолчала. Супруги Колмен затаили дыхание, с надеждой глядя на старушку.

- Откуда? – не выдержала Пат. – Откуда она вернулась, тетя Руфь?

- Помню, что это был поздний вечер, - медленно проговорила мадам Гранде. – Очень поздний, почти ночь. Но я почему-то не спала. Нет, не так! Я проснулась и спустилась в кухню, чтобы согреть себе молока… - Она открыла глаза. – У меня болело горло, - с удовлетворением объявила она. – Да, теперь я точно вспомнила!

- Дальше, тетя Руфь! Что было дальше?

- И вошла Эмми. Ночь выдалась теплой, она несла куртку в руках. Еще на ней были джинсы и короткий топик – вы, молодежь, совершенно не думаете о своем здоровье, а ведь поясницу так легко застудить.

- Тетя Руфь!

- На животе, чуть сбоку, у нее было пятно, краска попала на пояс джинсов. Но сердилась Эмми не из-за этого. Хотя завтрашнюю вечеринку пришлось, конечно же, отменить.

- А из-за чего?!

Мадам Гранде открыла глаза и вздохнула.

- Не помню, - с досадой проговорила она. – Я тот момент я мечтала только о горячем молоке. Но, кажется, Эмми упоминала… - Нет, - оборвала она себя. – Не хочу мучить ни себя, ни вас. Разумеется, я все вспомню, теперь я в этом совершенно уверена. Но для этого мне нужно отдохнуть. – Она встала. – Спокойной ночи, мои дорогие. Не засиживайтесь слишком долго.

- Бедная тетя Руфь, - вздохнула Пат, когда мадам Гранде вышла из кухни. – Сколько всего ей пришлось пережить. Как она справляется, в ее-то возрасте? Ума не приложу.

Билл Колмен пристально посмотрел на жену. Какое у нее спокойное, умиротворенное лицо. Просто удивительно.

- Зато ты держишься очень хорошо.

- Что ты имеешь в виду, дорогой?

- Не знаю. Но мне казалось… то есть, я боялся, что смерть Эмми надолго выбьет тебя из колеи. Ты ведь у меня такая ранимая.

Патриция Колмен смутилась.

- Ну, да, - запинаясь, проговорила она. – Маленькая Эмми… это такое горе для меня. Но ведь надо жить дальше, правда? И потом, я ведь сама чуть не умерла! А это, знаешь ли, заставляет по-другому взглянуть на вещи! Или что, ты бы хотел, чтобы я умерла? Хотел бы, да?

- Не говори глупостей, - отрезал Билл и предпочел сменить тему: - Кстати, чуть не забыл – звонил нотариус. Спрашивал, когда тебе будет удобно принять его. Он собирается приехать сам, потому что ты еще слишком слаба.

Лицо Пат приняло озабоченное выражение.

- Ах, да, нотариус. Я думаю, не стоит затягивать с этим делом?

- Не стоит, - согласился Билл.

Предыдущие главы читать здесь:

@ZoyaKandik

Глава 7

- 1 -

- Детектив? Частный детектив? - Окружной комиссар Гендерсон не скрывал своего недоверия. – Что, в наше время существуют частные детективы?

- По крайней мере, один точно. К тому же, парень раньше служил в полиции, был на хорошем счету.

- Звучит так, как будто ты его лично знаешь.

Первый заместитель комиссара кивнул.

- Так точно, Руди, знаю. Помнишь дело андроидов? Я тогда еще служил комиссаром в Табанго. Этот Берк здорово помог нам.

Гендерсон нахмурился, поскреб плохо выбритую щеку.

- Андроиды, андроиды… Постой, кажется что-то такое… Ну, да! Там еще секта эта была... как их… Как же, помню! Громкое дельце вышло. И что, парень в самом деле оказался хорош?

- Хорош? Да он, считай, всю работу выполнил, - признался Айвен Смит. – Мы только сливки снимали. Я, например, повышение получил.

- Вот как? Это интересно. Только знаете что, господин первый заместитель, привлекать постороннего человека к расследованию… Это недопустимо. С меня за такое самоуправство три шкуры спустят. И будут правы, между прочим.

- А он не просто посторонний! – торжествующе заявил Смит. – Он, видите ли, родственник одной нашей жертвы, Вероники Ши. Брат, если уж совсем точно. Мы вполне можем просто побеседовать с ним, в рамках расследования. А там уж будет ясно, стоит он вашего доверия или нет.

Окружной комиссар хмурился и колебался. Заместитель наклонился к нему и понизил голос.

- Ты пойми, Руди, мы должны поставить на место эту столичную штучку. Ведь сил нет смотреть, как он тут всем распоряжается! Как будто он тут и царь, и бог. Меня от этого с души воротит!

Окружной комиссар хмуро кивнул.

- Меня тоже.

- А этот Берк, он парень не из болтливых, я ручаюсь. Да и стараться будет не за страх, а за совесть – сестра, все-таки. Короче, Руди, он нам может пригодиться. А нет, так что нам помешает дать ему под зад коленкой?

Хотя я бы лично не рискнул, подумал Смит. Его зад может оказаться покрепче всяких там коленок.

- Ладно, - решился Гендерсон. - Давай, тащи сюда твоего детектива. Только учти, я ничего еще не решил. Для меня он просто возможный свидетель. Ясно?

- Так точно, сэр! – козырнул Авен Смит и выскочил из кабинета.

А комиссар Гендерсон с усталым вздохом откинулся на спинку кресла.

Мне нужен толковый парень, подумал он. Мне позарез нужен толковый парень! Мои ребята хороши, спору нет, и работники опытные. Беда в том, что здесь нужен совсем другой опыт! Одно дело – жулики, воры… да хотя бы и убийцы – проломил спьяну голову приятелю и сам же бежит в полицию в ужасе от того, что натворил. И совсем другое – Стрелок! Умный, расчетливый, жестокий и хладнокровный тип.

Перед собой окружной комиссар был честен – он оказался в тупике. Просто потому, что в жизни не сталкивался с делом такой сложности. И понятия не имел, как это дело вести. Нет, первые шаги были сделаны правильно – собираются сведения о жертвах, отрабатываются их связи, химики сутками напролет бьются над неизвестным веществом, отправившим на тот свет трех человек, разослано множество запросов… Но ведь этого недостаточно! Преступник уже показал себя незаурядной личностью, и шансов на то, что такими примитивными действиями мы сможем вывести его на чистую воду, очень мало. Мало? Да их просто нет! А дело, между прочим, на контроле у Президента. А Президент, между прочим, требует результата. По три раза на дню требует.

А еще этот столичный выскочка Лемке! Присланный якобы в помощь и на усиление. А в чем его помощь? В том, что занял мой кабинет? Хлещет мой кофе? Командует моими людьми? И, главное, он-то в любом случае будет в выигрыше. Раскроем мы дело – это под его руководством раскрыли. Провалим – не так выполняли указания и вообще тупая деревенщина, место которой на свалке.

Окружной комиссар Гендерсон почувствовал, что закипает, и с трудом подавил рвущиеся наружу эмоции.

А я ведь что-то слышал об этом Берке, точно слышал. Еще до Смита. Кто-то его хвалил: ушлый, мол, въедливый… Кто? Милчет? Мурано? Не помню… Эх, если бы и вправду! Утереть бы нос этому нахалу Лемке, и больше мне ничего не надо. После этого хоть на пенсию, рыбу ловить.

Я справлюсь, мрачно пообещал себе Гендерсон. Должен справиться. Иначе грош мне цена. И если для этого мне понадобится частный детектив… Что ж, у меня будет частный детектив. Да хоть сам дьявол с рогами и копытами. Главное – результат.

- 2 -

Окружной комиссар Гендерсон произвел на меня приятное впечатление. Лет около пятидесяти, начинающий грузнеть, но все еще в хорошей физической форме. И лицо такое… значительное лицо: густые брови нахмурены, крылья крупного породистого носа раздуваются, а в глазах – огонь. Только взглянешь, и сразу понятно – начальство. Да не абы какое, а высокое! Имеющее право отдавать приказы и требовать их неукоснительного выполнения.

А вот я ничем подобным похвастаться не мог: и ростом не вышел, и физиономия у меня самая простецкая, да и выгляжу моложе своих тридцати пяти. Как ни старался Гендерсон, он не смог скрыть своего скепсиса. Этот шибздик, этот молокосос – детектив? Лучший детектив? Не верю!

Пришлось прибегнуть к нехитрому приему – упомянуть в разговоре парочку известных личностей, которым я имел счастье помочь в кое-каких пустяковых делах. Например, генерала Милчета.

Окружной комиссар смягчился. Окружной комиссар откинулся в кресле и благосклонно взглянул на меня. Уж если сам генерал Милчет оказал доверие этому парню, говорил его вид, то кто я такой, чтобы оспаривать мнение такого человека?

Но быстро сдаваться было не в характере комиссара.

- Дело не простое, - веско произнес он. – На него брошены все силы, люди работают круглыми сутками. И, откровенно говоря, я не представляю, чем вы можете нам помочь?

Ответ на этот в какой-то степени риторический вопрос был у меня заготовлен заранее.

- Я мог бы для начала поговорить с людьми, - предложил я. – Свидетели, родственники жертв… пострадавшие, в конце концов. Вы ведь уже составили список? Я прав?

- Э-э-э… ну, да, конечно. Работа идет, список пополняется… Только хочу сказать, с опросом полиция справится не хуже… - «какого-то выскочки», прочитал я в глазах Гендерсона. – Не хуже вас!

- Разумеется! Ничуть не хуже и даже лучше! Но есть один нюанс. Некоторые обыватели относятся к полиции, скажем так, с предубеждением. Бог его знает, почему, но это факт. Я и сам не раз сталкивался с подобным, когда служил участковым инспектором. Человек чист перед законом, человеку нечего скрывать, но он все равно нервничает, замыкается, боится лишнее слово сказать. В результате мы недополучаем информацию… отсюда неверные выводы, ошибочные версии и потеря времени. А время порой бывает очень важным фактором. Вот как в этом деле.

- Да! – с чувством сказал Гендерсон. – О, да!

- А я – не полицейский, - продолжал я, развивая успех. – Я тоже пострадавший, у меня погибла сестра и нерожденная племянница. Не хочу показаться циничным, но это вызовет сочувствие, желание помочь. Думаю, люди будут более откровенны со мной.

Комиссар Гендерсон задумчиво смотрел на меня. Ох, не прост ты, дружок, говорил его вид, совсем не прост. Недооценил я тебя.

- Ну, предположим, - после паузы проговорил он. – И кого же вы наметили? С кем бы хотели поговорить?

С вдовой Титто, подумал я. С ней – в первую очередь.

- С кем скажете, - смиренно сказал я. – Из всех пострадавших я знаю только Патрицию Колмен. Не лично, разумеется, а просто имя. А так же имя ее покойной сестры Эмили. С Колменами я бы и побеседовал, если вы не возражаете. И с женихом покойной. Джулиан Просперо, так, кажется?

Айвен Смит кинул на меня взгляд, полный укоризны: а ведь кто-то полчаса назад утверждал, что не в курсе происходящего! Выходит, соврал? Я покаянно вздохнул: ну, соврал. Немножечко. Для пользы дела. Айвен сердито нахмурился и стал демонстративно смотреть в сторону.

- Колмен – полицейский, - бросил он. – Пусть даже и бывший. Его такими штучками не проймешь.

- Да мне, собственно, он сам и не нужен. Я бы с его женой поговорил.

- О чем?

- Не знаю, - признался я. – Как карты лягут. Ну и, конечно, мне бы хотелось осмотреть место… э-э-э… преступления, так скажем. Где в нее стреляли. Я понимаю, - поспешно добавил я, видя, как вытягивается лицо Гендерсона, - ваши сотрудники там все тщательно осмотрели. И я не надеюсь найти пропущенную улику или что-то в этом роде, это только в книжках бывает. Но мне бы хотелось получить общее впечатление. Ощутить, так сказать, атмосферу места.

Полковники переглянулись. Судя по их каменным лицам, осмотреть тропинку, на которой Патриция Колмен получила свою порцию яда, никому и в голову не пришло. А, может, пришло, да все так быстро закрутилось…

- Завтра, - не терпящим возражения тоном приказал Гендерсон. И счел нужным объяснить: - Боюсь, сегодня это будет не слишком удобно. Миссис Колмен только что выписалась из больницы. Она перенесла сложную операцию и еще недостаточно окрепла.

Ни один мускул не дрогнул на лице окружного комиссара, и я поневоле восхитился его выдержкой. Так убедительно врать, это уметь надо! Миссис Колмен вернулась домой вчера, двадцать четвертого августа, веселая и здоровая, живое воплощение надежды для всех остальных жертв Стрелка, и этот факт отметили все новостные каналы на Форшанге. Гендерсон понимал, что я могу быть в курсе, но все равно врал.

- Хорошо, - покладисто согласился я. – Действительно, пусть проведет вечер с семьей, без посторонних.

На лице Айвена Смита отразилось такое облегчение, что я чуть не рассмеялся. Мне было совершенно ясно, для чего понадобилось отложить мое свидание с потерпевшей: им нужно было время исправить свою ошибку. Я не сомневался, что в самое ближайшее время к дому Колменов направится группа экспертов. Они будут носом землю рыть в поисках хоть каких-нибудь следов, хоть каких-нибудь улик. Что ж, пускай. Интересно, что они хотят обнаружить спустя столько времени?

- Хорошо, Берк, вы свободны. Можете идти.

- Информация, - напомнил я, закидывая ногу за ногу.

Окружной комиссар смутился.

- Ах, да, - виновато проговорил он. – Забыл. Вы, Берк, так сразу взяли быка за рога… с ходу, можно сказать, включились в расследование… - Он посмотрел на часы. – В восемнадцать ноль-ноль… то есть, получается, через сорок минут… начнется расширенное совещание. Народу там будет тьма тьмущая, я думаю, вам не составит труда затеряться в толпе. И еще. Там будет присутствовать… м-м-м… доверенное лицо Президента, скажем так. Мне бы не хотелось, чтобы вы привлекли к себе его внимание. Посторонний, штатский человек на секретном полицейском совещании… Понимаете?

Я понимал.

- Не беспокойтесь, сэр, - сказал я. – Я буду тише воды, ниже травы. А если у меня возникнут вопросы…

- Сразу обращайтесь к полковнику Смиту!

- Почему – ко мне? – возмутился Айвен. – Я могу поручить…

- Нет! – рявкнул Гендерсон. – Еще чего не хватало! Поручит он. Я тебе поручу! Тогда уж проще сразу объявить, что мы привлекли к расследованию частного детектива! И пусть над нами потешается весь Форшанг, а мы с тобой дружно отправимся в отставку. И вообще, это, кажется, твой протеже? Вот и возись с ним сам! Да, и выпиши ему пропуск. Как нештатному сотруднику.

Взгляд, которым одарил меня Айвен Смит, был кислее недозрелого лимона.

- 3 –

- Мисс Штольц, приложите, пожалуйста, ладонь к идентификатору. Да, вот так. Спасибо. Итак, я вас слушаю. Вы сказали, что в вашего жениха стреляли.

- Да. Но я не уверена. Понимаете…

- Пожалуйста, не волнуйтесь. Хотите водички? Или, может, кофе? Чай?

- Если можно, чай. Зеленый, с жасмином и имбирем.

Лейтенант Олаф Пальме испытал острый укол стыда – зеленого чая, а уж тем более с такими добавками, в управлении не водилось. Черный гранулированный, пахнущий перепрелым сеном, вот и все, на что хватало щедрости начальства. Мисс Штольц правильно расценила замешательство дознавателя и милостиво согласилась на воду. Правда, пить не стала – пригубила, поморщилась и отставила пластиковый стаканчик на край стола.

- Знаете, я и правда не уверена, что в Адриана стрелял этот ваш Стрелок. То есть ему действительно попало пейнтбольным шариком, он мне сам об этом сказал, но был ли это именно Стрелок, я не знаю.

- Расскажите поподробнее, как это все произошло.

- Ну, Адриан позвонил мне…

- Когда?

- Не помню точно. Но еще в начале лета. Он пришел с тренировки, принял душ – волосы у него были мокрые. И я заметила, что под правом ухом у него синяк. Ну, это я так подумала – синяк. Спросила, где он умудрился так приложиться. А он сказал, что какой-то молокосос развлекался в парке с пейнтбольной винтовкой.

- А почему Адриан… кстати, а как его фамилия?

- Вудс. Адриан Вудс.

- Почему мистер Вудс решил, что это был молокосос? Он что, его видел?

- Конечно! Адриан не из тех, кто вот так просто спускает обиды… был не из тех, простите... В общем, он догнал парня и задал ему хорошую трепку.

У лейтенанта Олафа Пальме захватило дух в предвкушении небывалой удачи. Неужели перед ним сидит свидетель? Единственный свидетель, который может описать загадочного Стрелка?

Если это, конечно, был Стрелок, поправил себя честный Олаф.

- Опишите его, - попросил он. – И как можно подробнее.

Мисс Штольц с удивлением взглянула на него (ах, какие глаза! какие ресницы!).

- Но я не знаю. Адриан не говорил, а я не расспрашивала. Знаю только, что это был подросток лет шестнадцати.

- Хорошо, - лейтенант Пальме постарался скрыть свое разочарование. – А где это случилось? В каком конкретно месте? Мистер Вудс не рассказывал?

Девушка покачала головой (а шея! лебединая! просто созданная для поцелуев!).

- В тот вечер он возвращался с тренировки. Скалодром «Вершина», может, слышали? Он всегда останавливал такси в конце Дубравной улицы. И через лес шел домой. То есть бежал. Это у него такая пробежка была. После тренировки. Он ее смешно так называл – заминка.

- А где мистер Вудс живет? Ох, простите.

- Ничего. Мне уже не больно… почти… Третий Медвежий переулок, семнадцать.

Лейтенант Пальме включил карту, задал маршрут и от удивления присвистнул:

- Ого! Пять километров! По пересеченной местности!

Я бы сдох, подумал он, чувствуя острую зависть ко всем спортсменам на свете. После первого же километра лег и больше бы уже не встал. С завтрашнего дня! – пообещал он себе. Прямо с

утра начинаю бегать. Хотя бы трусцой.

- Ну, да. На самом деле больше. Мы пару раз гуляли с ним в этом лесу, там нет прямых дорог, сплошные извивающиеся тропинки. Даже фонари не везде есть. Удивительно, как в городе могла сохраниться такая глухомань?

- «Медвежий угол» - с гордостью пояснил Олаф. – Природоохранный объект «Медвежий угол». Говорят, там до сих пор можно встретить лося.

- И Стрелка, - грустно сказала девушка и закусила губу.

Прелестную пухлую губку - жемчужными зубками. Лейтенант Пальме с трудом заставил себя отвести взгляд от милого личика. Узнать номер уникома, позвонить, подумал он. А что? Имею право! В рамках расследования.

Он открыл досье Марии Штольц. И удивился. А девочка-то из самой столицы, оказывается!

- Скажите, Мария…

- Мисс Штольц, если вас не затруднит.

- Э-э-э… да-да, разумеется. Простите, мисс Штольц. Я смотрю, вы живете в Арло. Почему вы не обратились в полицию по месту жительства? Почему обратились именно к нам? Ведь до Медоны из столицы почти час лету!

На милом личике внезапно проступило ожесточение.

- Обращалась, - отрезала девушка. – Вчера.

- И… что?

- А ничего! То есть меня выслушали, поблагодарили, но было совершенно очевидно, что смерть

Адриана никого не заинтересовала. Обычное дело – альпинист разбился во время восхождения. При чем тут какой-то Стрелок?

Очень может быть, что и ни при чем, согласился со столичными коллегами лейтенант Пальме. Не исключено, что впечатлительная девушка, потрясенная внезапной смертью жениха, вообразила себе невесть что. Просто в силу романтичности характера. Но мы ведь не будем циничными черствыми копами, правда? Мы будем образцом полицейского. И примем в судьбе несчастной девушки самое горячее участие.

- Не поймите меня неправильно, – начал он. – Я вполне допускаю, что ваш жених действительно стал жертвой Стрелка. Но мне нужны доказательства. Хоть какие-то, пусть даже косвенные. Ваши соображения, наконец. Ведь почему-то же вы пришли к такому выводу?

Мисс Штольц усмехнулась.

- Вот и они точно так же говорили. Но мои доказательства сочли не стоящими внимания. Что ж, посмотрим, как к ним отнесетесь вы. – Она протянула дознавателю кристалл. – Вот, посмотрите, господин дознаватель. Только я, извините, не буду, слишком тяжело. Да, и уберите звук, если вам не трудно. Потом, когда я уйду…

Она порывисто встала, отошла к окну и встала там, отвернувшись и обхватив себя руками за плечи. Олафу показалось, что плечи ее еле заметно вздрагивают.

Ах, какая фигурка! Какая спинка, талия… ну и все прочее…

Подойти? Обнять, утешить? «Мисс Штольц, если вас не затруднит» Чурбан ты бесчувственный, укорил он себя, девушка еще не отошла от горя, она недавно потеряла жениха… А, кстати, когда она его потеряла? Вот идиот, надо было сразу спросить!

- Мисс Штольц, когда погиб мистер Вудс?

- Семнадцатого августа, - не оборачиваясь, ответила она. – Там, на записи, есть тайминг.

Восемь дней назад, быстро подсчитал Олаф. Еще, можно сказать, и прах не остыл… А она хорошо держится. Может, не так уж и горюет? То есть, горюет, но не настолько, чтобы не интересоваться другими молодыми людьми?

Мысленно дав себе оплеуху за неподобающие мысли, лейтенант Пальме вставил кристалл в считывающее устройство.

Нет, уже через минуту с пронзительной ясностью понял он. Никогда не назвать мне мисс Штольц Марией, никогда не обнять эти хрупкие плечи, не приникнуть губами к точеной шее. Не того ты поля ягода, Олаф Пальме. И останешься ты для нее в лучшем случае «господином дознавателем».

На него смотрел бронзовокожий двухметровый красавец-атлет и улыбался чертовски обаятельной улыбкой. На нем были лишь эластичные спортивные бриджи, и Олаф с откровенной завистью разглядывал прекрасно развитое тело «соперника».

Бег, подумал он. И тренажерный зал: штанги, гантели. Он украдкой пощупал свой бицепс. Каждый день! Ясно тебе? Будешь пахать, как проклятый!

А великолепный Адриан тем временем ловко, как муха, карабкался по практически отвесной скале, цепляясь пальцами рук и ног за еле заметные трещины. Вот он забрался на вершину, похожую на клык дракона, вот выпрямился во весь рост на крошечной площадке, смеясь и рассылая воздушные поцелуи. Невидимый оператор дал увеличение, и Олаф с ужасом увидел, как Адриан вздрогнул, словно от удара. Лицо его страшно исказилось, кожа из бронзовой стала пепельной; он согнулся, прижав руки к груди, его качнуло, и он беззвучно рухнул вниз.

Лейтенант Пальме вскрикнул и отшатнулся; ладони и подмышки мгновенно вспотели.

- Там километровая пропасть, - глухо сказала Мария Штольц. Она не отрывала взгляд от окна, словно надеялась высмотреть там что-нибудь хорошее. – И несколько уступов. У него ни одной кости целой не осталось…

Голос ее прервался, и она замолчала. А лейтенанту Пальме и в голову не пришло ее утешать – уткнувшись носом в сферу, он раз за разом прокручивал один и тот же эпизод: Адриан улыбается, Адриан вздрагивает, Адриан хватается за грудь… судорога лицевых мышц, посеревшая кожа…

Олафа трясло, как в лихорадке. Мисс Штольц что-то встревожено спросила, но он отмахнулся – не мешай! От напряжения заломило затылок. Похоже? На то, что описывал это эксперт… как его там – Чук? Жук? Как он там говорил? Обширный, обширнейший даже инфаркт, прям во все сердце. Внезапный, без предвестников: только что человек был абсолютно здоров, и вдруг сердце буквально взрывается, но человек еще какое-то время живет, ему больно, он в панике… Похоже?

Да, ответил он себе, да, очень.

- Я забираю это дело!

Кто это сказал? Таким уверенным начальственным голосом? Неужели он сам? Похоже на то, ведь в крошечном кабинете никого больше нет, только свидетельница и дознаватель.

- Мисс Штольц, я попрошу вас немного задержаться. Я должен снять показания по всей форме.

- Спасибо, - тихо сказала девушка.

Это удача! – думал Олаф, лихорадочно заполняя протокол. Это такая удача, что и словами не описать! Как только закончу, немедленно к капитану Свирскому. Нет, при чем тут капитан, плевать на капитана – к самому старику Гендерсону! И доложить, лично!

Не взяли меня в команду? – злорадно думал он. Не доверили вчерашнему выпускнику серьезное дело? В дежурку его отправили, чтобы с текучкой разбирался и под ногами не путался? Ну и ладно! Мы и здесь, в дежурке, не оплошаем, утрем кое-кому нос!

- Я еще кое-что вспомнила, - сказала мисс Штольц. – Ну, насчет Стрелка. В тот день я должна была встретиться с Адрианом. Но не пошла. Потому что показывали премьеру пятого телесезона. «Огни Большого Космоса», может, слышали? Понятно, что романтическая ерунда, но он мне очень нравится. Дату я не помню, но можно же узнать, навести справки…

- Не надо справки, - счастливо выдохнул Олаф. – Это было десятого июня.

Ему тоже нравился этот сериал, хотя еще минуту назад он бы не признался в этом даже под пытками.

Уходя, Мария Штольц задержалась на пороге.

- Я думала, что мне придется обращаться за помощью к дяде. Но теперь вижу, что необходимости в этом нет. Уверена, вам недолго осталось прозябать в лейтенантах - с такими талантами вы и до генерала дослужите.

- А кто у нас дядя? – машинально спросил Олаф.

- Штольц. Адмирал флота Генрих Штольц. Советник Президента, - небрежно бросила девушка, мило улыбнулась и вышла.

Стерва, с восхищением подумал будущий генерал Олаф Пальме, глядя ей вслед. Ну ты и стерва! Только вот что я скажу тебе, детка: эта прическа тебе совсем не идет.

- 4 -

Небольшой конференц-зал, как и обещал господин окружной комиссар, был битком набит народом. Стульев на всех не хватило, десятка два человек подпирало стены. Я устроился рядом с черноволосым крепышом и сунул ему руку.

- Привет, Арчи. Давненько не виделись. Как Клэр? Кого ждете – мальчика, девочку?

- С-спасибо, хорошо, - озадаченно ответил крепыш, машинально пожимая протянутую руку. Брови его сдвинулись, он явно пытался припомнить имя давнего, судя по всему, знакомца. – А… э-э-э… ты как?

- Лучше всех.

Не старайся, Арчи, не вспомнишь ты меня. Я и сам-то узнал о твоем существовании десять минут назад. «Арчи, нам тут Клэр весь мозг вынесла. Интересуется, где ее благоверный и какого черта не отвечает на звонки?» - «Ох, блин, совсем из головы вылетело! Ладно, после совещания позвоню» - «Ревнивая она у тебя» - «Она у меня беременная. А это в сто раз хуже!»

Будущий отец был в цивильном. Как и четверть всех присутствующих. Так что я в своих джинсах и футболке белой вороной совсем не выглядел. Вопросы могла вызвать лишь моя никому не знакомая физиономия, так что Арчи со своей Клэр подвернулся как нельзя более кстати.

Я подмигнул симпатичной девчонке в ладно сидящем мундирчике, посочувствовал унылому, воняющему потом верзиле («Третьи сутки, как проклятый! Света белого не вижу, питаюсь кое-как») и горячо поддержал справедливое требование насчет удвоения премиальных. Уже через несколько минут я стал своим в этой толпе, интерес ко мне угас, и я поздравил себя с успешной легализацией. Теперь можно вздохнуть свободнее и осмотреться.

На долю одетых в гражданское досталось два последних ряда стульев, остальные занимали мундиры – чем ближе к сцене, тем выше звание. На самой сцене суетились два молоденьких сержанта: повинуясь отрывистым приказаниям дородного краснощекого капитана, они притащили низкий овальный столик, водрузили на него традиционный поднос с минеральной водой и стаканами, расставили полумягкие кресла. За суетой, скучая, наблюдал человек в дорогом сером костюме. Положив ногу на ногу, он сидел в отдельном кресле, поставленном в стороне, и, казалось, не проявлял никакого интереса к происходящему. Он даже зевнул пару раз, деликатно прикрыв рот ладонью.

- Слушай, Арчи, а что это за тип? Что-то я его раньше не видел.

- Столичная штучка, - в устах Арчи это прозвучало как ругательство. – Советничек, мать его… Говорят, достал тут всех по самое не балуйся. Дисциплину, говорят, очень уважает. – Арчи презрительно сморщил нос и тут же весело ухмыльнулся. – Да нам-то с тобой что? Мы с тобой на «земле», нам все эти начальственные закидоны до лампочки. Это пусть у Гендерсона голова болит, верно?

- Верно, - согласился я. И подумал, что Арчи не очень-то любит окружного комиссара. Впрочем, это обыкновенная участь всех начальников.

У двери вдруг возникла какая-то суета, люди поспешно расступились, и сквозь толпу, важно и невозмутимо, прошествовал Гендерсон. Следом за ним Айвен Смит, а замыкал процессию невысокий плотный человек с таким непроницаемым лицом, что ему бы позавидовала статуя святого Исидора, который еще при жизни достиг полного отрешения от земных страстей.

- Гляди - Чжоу, - Арчи толкнул меня в бок. – Тот самый. Ну, из-за кого все закрутилось.

- Угу, - сказал я. – Из-за него, значит. А я-то думал, что из-за Стрелка.

Арчи обиженно засопел и отвернулся. Тоже мне, умник выискался! – говорил его вид.

Маленький отряд во главе с Гендерсоном пересек зал, поднялся на сцену; Смит и Чжоу уселись в кресла, а Гендерсон встал за невысокую кафедру. Помолчал несколько секунд, разглядывая зал, кивнул.

- Расширенное совещание объявляю открытым.

И посмотрел на часы. Советник Президента тоже посмотрел на часы и кисло улыбнулся: было ровно восемнадцать часов и, стало быть, придраться было не к чему.

Любите ли вы совещания так, как люблю их я? Те самые совещания, когда надувают щеки и обмениваются многозначительными взглядами? Когда, не стесняясь, выпячивают малейшие свои достижения и остервенело открещиваются от промахов, сваливая их на какую-нибудь безответную овцу? Когда на один значимый бит информации приходятся гигабайты – терабайты! – «воды»? И ты с упорством золотоискателя отбрасываешь пустую породу пространных рассуждений, туманных намеков и нелепых версий, чтобы в результате обрести драгоценную крупинку настоящего, неопровержимого факта. С которым уже можно работать.

В данном случае наиболее значимым для меня фактом являлся список жертв Стрелка. И для себя я разделил его на три группы – доказанную, возможную и предполагаемую.

Петр Васильев, Эмили Саркози, Вероника Ши и Патриция Колмен составляли первую группу, причем Вероника Ши была последней и, если так можно выразиться, самой трагичной жертвой в этом списке – помощь опоздала буквально на полчаса. Миссис Колмен, благодаря энергичным действиям своего мужа, выжила. И проживет, судя по всему, еще много лет.

Во вторую группу попали два человека. Пока еще два. Те, у которых были обнаружены кардиомаркеры, и которые с уверенностью утверждали, что в них стреляли из пейнтбольной винтовки.

Ирэн Апдайк, семьдесят девять лет. Выгуливала вечером собачку. О происшествии сообщила в полицию. Кроме того, громогласно жаловалась соседям и подругам и писала возмущенные письма в мэрию.

Дороти Блэйк, молодая энергичная особа. Была обстреляна во время вечерней пробежки. Будучи хорошей спортсменкой, несколько минут бежала за Стрелком, удирающем от нее на гравиборде. Лица не разглядела, но уверена, что это был совсем молодой человек или подросток.

Третью группу представил Чжоу Сухини, и его выступление доставило мне огромное удовольствие – оно заняло не более десяти минут и содержало факты, только факты и ничего, кроме фактов.

Тысяча пятьсот сорок человек с пустыми цитомаркерами на данный час. О Стрелке ничего с уверенностью сказать не могут – то ли в них не стреляли, то ли они об этом ничего не помнят. Но все они, безусловно, находятся в зоне риска.

Это не окончательная цифра, объявил Чжоу. И она будет возрастать. Но есть методика, позволяющая точно выявить жертвы Стрелка.

- Методика? – оживился Советник. – Очень, очень интересно. А нельзя ли поподобнее?

- Нельзя, - отрезал Чжоу Сухини.

Советник надменно вздернул брови.

- Господин окружной комиссар, - неприятным голосом сказал он, в упор разглядывая Чжоу. – Извольте призвать ваших людей к порядку. Кажется, они позабыли, что значат дисциплина и

субординация.

Гендерсон выпятил челюсть и насупился.

- Знаете что, господин Советник…

Дальше мне было неинтересно, дальше назревала обыкновенная чиновничья свара. Я тихонько выскользнул из конференц-зала – я очень надеялся, что вдова Тотти осталась тверда в своем намерении дождаться следователя. В коридоре я столкнулся с давешним молоденьким дознавателем – он страшно спешил, а лицо у него было радостно-возбужденное и слегка ошалевшее.