Лишняя жертва⁠⁠

Предыдущие главы читать здесь:

@ZoyaKandik

Глава 7

- 1 -

- Детектив? Частный детектив? - Окружной комиссар Гендерсон не скрывал своего недоверия. – Что, в наше время существуют частные детективы?

- По крайней мере, один точно. К тому же, парень раньше служил в полиции, был на хорошем счету.

- Звучит так, как будто ты его лично знаешь.

Первый заместитель комиссара кивнул.

- Так точно, Руди, знаю. Помнишь дело андроидов? Я тогда еще служил комиссаром в Табанго. Этот Берк здорово помог нам.

Гендерсон нахмурился, поскреб плохо выбритую щеку.

- Андроиды, андроиды… Постой, кажется что-то такое… Ну, да! Там еще секта эта была... как их… Как же, помню! Громкое дельце вышло. И что, парень в самом деле оказался хорош?

- Хорош? Да он, считай, всю работу выполнил, - признался Айвен Смит. – Мы только сливки снимали. Я, например, повышение получил.

- Вот как? Это интересно. Только знаете что, господин первый заместитель, привлекать постороннего человека к расследованию… Это недопустимо. С меня за такое самоуправство три шкуры спустят. И будут правы, между прочим.

- А он не просто посторонний! – торжествующе заявил Смит. – Он, видите ли, родственник одной нашей жертвы, Вероники Ши. Брат, если уж совсем точно. Мы вполне можем просто побеседовать с ним, в рамках расследования. А там уж будет ясно, стоит он вашего доверия или нет.

Окружной комиссар хмурился и колебался. Заместитель наклонился к нему и понизил голос.

- Ты пойми, Руди, мы должны поставить на место эту столичную штучку. Ведь сил нет смотреть, как он тут всем распоряжается! Как будто он тут и царь, и бог. Меня от этого с души воротит!

Окружной комиссар хмуро кивнул.

- Меня тоже.

- А этот Берк, он парень не из болтливых, я ручаюсь. Да и стараться будет не за страх, а за совесть – сестра, все-таки. Короче, Руди, он нам может пригодиться. А нет, так что нам помешает дать ему под зад коленкой?

Хотя я бы лично не рискнул, подумал Смит. Его зад может оказаться покрепче всяких там коленок.

- Ладно, - решился Гендерсон. - Давай, тащи сюда твоего детектива. Только учти, я ничего еще не решил. Для меня он просто возможный свидетель. Ясно?

- Так точно, сэр! – козырнул Авен Смит и выскочил из кабинета.

А комиссар Гендерсон с усталым вздохом откинулся на спинку кресла.

Мне нужен толковый парень, подумал он. Мне позарез нужен толковый парень! Мои ребята хороши, спору нет, и работники опытные. Беда в том, что здесь нужен совсем другой опыт! Одно дело – жулики, воры… да хотя бы и убийцы – проломил спьяну голову приятелю и сам же бежит в полицию в ужасе от того, что натворил. И совсем другое – Стрелок! Умный, расчетливый, жестокий и хладнокровный тип.

Перед собой окружной комиссар был честен – он оказался в тупике. Просто потому, что в жизни не сталкивался с делом такой сложности. И понятия не имел, как это дело вести. Нет, первые шаги были сделаны правильно – собираются сведения о жертвах, отрабатываются их связи, химики сутками напролет бьются над неизвестным веществом, отправившим на тот свет трех человек, разослано множество запросов… Но ведь этого недостаточно! Преступник уже показал себя незаурядной личностью, и шансов на то, что такими примитивными действиями мы сможем вывести его на чистую воду, очень мало. Мало? Да их просто нет! А дело, между прочим, на контроле у Президента. А Президент, между прочим, требует результата. По три раза на дню требует.

А еще этот столичный выскочка Лемке! Присланный якобы в помощь и на усиление. А в чем его помощь? В том, что занял мой кабинет? Хлещет мой кофе? Командует моими людьми? И, главное, он-то в любом случае будет в выигрыше. Раскроем мы дело – это под его руководством раскрыли. Провалим – не так выполняли указания и вообще тупая деревенщина, место которой на свалке.

Окружной комиссар Гендерсон почувствовал, что закипает, и с трудом подавил рвущиеся наружу эмоции.

А я ведь что-то слышал об этом Берке, точно слышал. Еще до Смита. Кто-то его хвалил: ушлый, мол, въедливый… Кто? Милчет? Мурано? Не помню… Эх, если бы и вправду! Утереть бы нос этому нахалу Лемке, и больше мне ничего не надо. После этого хоть на пенсию, рыбу ловить.

Я справлюсь, мрачно пообещал себе Гендерсон. Должен справиться. Иначе грош мне цена. И если для этого мне понадобится частный детектив… Что ж, у меня будет частный детектив. Да хоть сам дьявол с рогами и копытами. Главное – результат.

- 2 -

Окружной комиссар Гендерсон произвел на меня приятное впечатление. Лет около пятидесяти, начинающий грузнеть, но все еще в хорошей физической форме. И лицо такое… значительное лицо: густые брови нахмурены, крылья крупного породистого носа раздуваются, а в глазах – огонь. Только взглянешь, и сразу понятно – начальство. Да не абы какое, а высокое! Имеющее право отдавать приказы и требовать их неукоснительного выполнения.

А вот я ничем подобным похвастаться не мог: и ростом не вышел, и физиономия у меня самая простецкая, да и выгляжу моложе своих тридцати пяти. Как ни старался Гендерсон, он не смог скрыть своего скепсиса. Этот шибздик, этот молокосос – детектив? Лучший детектив? Не верю!

Пришлось прибегнуть к нехитрому приему – упомянуть в разговоре парочку известных личностей, которым я имел счастье помочь в кое-каких пустяковых делах. Например, генерала Милчета.

Окружной комиссар смягчился. Окружной комиссар откинулся в кресле и благосклонно взглянул на меня. Уж если сам генерал Милчет оказал доверие этому парню, говорил его вид, то кто я такой, чтобы оспаривать мнение такого человека?

Но быстро сдаваться было не в характере комиссара.

- Дело не простое, - веско произнес он. – На него брошены все силы, люди работают круглыми сутками. И, откровенно говоря, я не представляю, чем вы можете нам помочь?

Ответ на этот в какой-то степени риторический вопрос был у меня заготовлен заранее.

- Я мог бы для начала поговорить с людьми, - предложил я. – Свидетели, родственники жертв… пострадавшие, в конце концов. Вы ведь уже составили список? Я прав?

- Э-э-э… ну, да, конечно. Работа идет, список пополняется… Только хочу сказать, с опросом полиция справится не хуже… - «какого-то выскочки», прочитал я в глазах Гендерсона. – Не хуже вас!

- Разумеется! Ничуть не хуже и даже лучше! Но есть один нюанс. Некоторые обыватели относятся к полиции, скажем так, с предубеждением. Бог его знает, почему, но это факт. Я и сам не раз сталкивался с подобным, когда служил участковым инспектором. Человек чист перед законом, человеку нечего скрывать, но он все равно нервничает, замыкается, боится лишнее слово сказать. В результате мы недополучаем информацию… отсюда неверные выводы, ошибочные версии и потеря времени. А время порой бывает очень важным фактором. Вот как в этом деле.

- Да! – с чувством сказал Гендерсон. – О, да!

- А я – не полицейский, - продолжал я, развивая успех. – Я тоже пострадавший, у меня погибла сестра и нерожденная племянница. Не хочу показаться циничным, но это вызовет сочувствие, желание помочь. Думаю, люди будут более откровенны со мной.

Комиссар Гендерсон задумчиво смотрел на меня. Ох, не прост ты, дружок, говорил его вид, совсем не прост. Недооценил я тебя.

- Ну, предположим, - после паузы проговорил он. – И кого же вы наметили? С кем бы хотели поговорить?

С вдовой Титто, подумал я. С ней – в первую очередь.

- С кем скажете, - смиренно сказал я. – Из всех пострадавших я знаю только Патрицию Колмен. Не лично, разумеется, а просто имя. А так же имя ее покойной сестры Эмили. С Колменами я бы и побеседовал, если вы не возражаете. И с женихом покойной. Джулиан Просперо, так, кажется?

Айвен Смит кинул на меня взгляд, полный укоризны: а ведь кто-то полчаса назад утверждал, что не в курсе происходящего! Выходит, соврал? Я покаянно вздохнул: ну, соврал. Немножечко. Для пользы дела. Айвен сердито нахмурился и стал демонстративно смотреть в сторону.

- Колмен – полицейский, - бросил он. – Пусть даже и бывший. Его такими штучками не проймешь.

- Да мне, собственно, он сам и не нужен. Я бы с его женой поговорил.

- О чем?

- Не знаю, - признался я. – Как карты лягут. Ну и, конечно, мне бы хотелось осмотреть место… э-э-э… преступления, так скажем. Где в нее стреляли. Я понимаю, - поспешно добавил я, видя, как вытягивается лицо Гендерсона, - ваши сотрудники там все тщательно осмотрели. И я не надеюсь найти пропущенную улику или что-то в этом роде, это только в книжках бывает. Но мне бы хотелось получить общее впечатление. Ощутить, так сказать, атмосферу места.

Полковники переглянулись. Судя по их каменным лицам, осмотреть тропинку, на которой Патриция Колмен получила свою порцию яда, никому и в голову не пришло. А, может, пришло, да все так быстро закрутилось…

- Завтра, - не терпящим возражения тоном приказал Гендерсон. И счел нужным объяснить: - Боюсь, сегодня это будет не слишком удобно. Миссис Колмен только что выписалась из больницы. Она перенесла сложную операцию и еще недостаточно окрепла.

Ни один мускул не дрогнул на лице окружного комиссара, и я поневоле восхитился его выдержкой. Так убедительно врать, это уметь надо! Миссис Колмен вернулась домой вчера, двадцать четвертого августа, веселая и здоровая, живое воплощение надежды для всех остальных жертв Стрелка, и этот факт отметили все новостные каналы на Форшанге. Гендерсон понимал, что я могу быть в курсе, но все равно врал.

- Хорошо, - покладисто согласился я. – Действительно, пусть проведет вечер с семьей, без посторонних.

На лице Айвена Смита отразилось такое облегчение, что я чуть не рассмеялся. Мне было совершенно ясно, для чего понадобилось отложить мое свидание с потерпевшей: им нужно было время исправить свою ошибку. Я не сомневался, что в самое ближайшее время к дому Колменов направится группа экспертов. Они будут носом землю рыть в поисках хоть каких-нибудь следов, хоть каких-нибудь улик. Что ж, пускай. Интересно, что они хотят обнаружить спустя столько времени?

- Хорошо, Берк, вы свободны. Можете идти.

- Информация, - напомнил я, закидывая ногу за ногу.

Окружной комиссар смутился.

- Ах, да, - виновато проговорил он. – Забыл. Вы, Берк, так сразу взяли быка за рога… с ходу, можно сказать, включились в расследование… - Он посмотрел на часы. – В восемнадцать ноль-ноль… то есть, получается, через сорок минут… начнется расширенное совещание. Народу там будет тьма тьмущая, я думаю, вам не составит труда затеряться в толпе. И еще. Там будет присутствовать… м-м-м… доверенное лицо Президента, скажем так. Мне бы не хотелось, чтобы вы привлекли к себе его внимание. Посторонний, штатский человек на секретном полицейском совещании… Понимаете?

Я понимал.

- Не беспокойтесь, сэр, - сказал я. – Я буду тише воды, ниже травы. А если у меня возникнут вопросы…

- Сразу обращайтесь к полковнику Смиту!

- Почему – ко мне? – возмутился Айвен. – Я могу поручить…

- Нет! – рявкнул Гендерсон. – Еще чего не хватало! Поручит он. Я тебе поручу! Тогда уж проще сразу объявить, что мы привлекли к расследованию частного детектива! И пусть над нами потешается весь Форшанг, а мы с тобой дружно отправимся в отставку. И вообще, это, кажется, твой протеже? Вот и возись с ним сам! Да, и выпиши ему пропуск. Как нештатному сотруднику.

Взгляд, которым одарил меня Айвен Смит, был кислее недозрелого лимона.

- 3 –

- Мисс Штольц, приложите, пожалуйста, ладонь к идентификатору. Да, вот так. Спасибо. Итак, я вас слушаю. Вы сказали, что в вашего жениха стреляли.

- Да. Но я не уверена. Понимаете…

- Пожалуйста, не волнуйтесь. Хотите водички? Или, может, кофе? Чай?

- Если можно, чай. Зеленый, с жасмином и имбирем.

Лейтенант Олаф Пальме испытал острый укол стыда – зеленого чая, а уж тем более с такими добавками, в управлении не водилось. Черный гранулированный, пахнущий перепрелым сеном, вот и все, на что хватало щедрости начальства. Мисс Штольц правильно расценила замешательство дознавателя и милостиво согласилась на воду. Правда, пить не стала – пригубила, поморщилась и отставила пластиковый стаканчик на край стола.

- Знаете, я и правда не уверена, что в Адриана стрелял этот ваш Стрелок. То есть ему действительно попало пейнтбольным шариком, он мне сам об этом сказал, но был ли это именно Стрелок, я не знаю.

- Расскажите поподробнее, как это все произошло.

- Ну, Адриан позвонил мне…

- Когда?

- Не помню точно. Но еще в начале лета. Он пришел с тренировки, принял душ – волосы у него были мокрые. И я заметила, что под правом ухом у него синяк. Ну, это я так подумала – синяк. Спросила, где он умудрился так приложиться. А он сказал, что какой-то молокосос развлекался в парке с пейнтбольной винтовкой.

- А почему Адриан… кстати, а как его фамилия?

- Вудс. Адриан Вудс.

- Почему мистер Вудс решил, что это был молокосос? Он что, его видел?

- Конечно! Адриан не из тех, кто вот так просто спускает обиды… был не из тех, простите... В общем, он догнал парня и задал ему хорошую трепку.

У лейтенанта Олафа Пальме захватило дух в предвкушении небывалой удачи. Неужели перед ним сидит свидетель? Единственный свидетель, который может описать загадочного Стрелка?

Если это, конечно, был Стрелок, поправил себя честный Олаф.

- Опишите его, - попросил он. – И как можно подробнее.

Мисс Штольц с удивлением взглянула на него (ах, какие глаза! какие ресницы!).

- Но я не знаю. Адриан не говорил, а я не расспрашивала. Знаю только, что это был подросток лет шестнадцати.

- Хорошо, - лейтенант Пальме постарался скрыть свое разочарование. – А где это случилось? В каком конкретно месте? Мистер Вудс не рассказывал?

Девушка покачала головой (а шея! лебединая! просто созданная для поцелуев!).

- В тот вечер он возвращался с тренировки. Скалодром «Вершина», может, слышали? Он всегда останавливал такси в конце Дубравной улицы. И через лес шел домой. То есть бежал. Это у него такая пробежка была. После тренировки. Он ее смешно так называл – заминка.

- А где мистер Вудс живет? Ох, простите.

- Ничего. Мне уже не больно… почти… Третий Медвежий переулок, семнадцать.

Лейтенант Пальме включил карту, задал маршрут и от удивления присвистнул:

- Ого! Пять километров! По пересеченной местности!

Я бы сдох, подумал он, чувствуя острую зависть ко всем спортсменам на свете. После первого же километра лег и больше бы уже не встал. С завтрашнего дня! – пообещал он себе. Прямо с

утра начинаю бегать. Хотя бы трусцой.

- Ну, да. На самом деле больше. Мы пару раз гуляли с ним в этом лесу, там нет прямых дорог, сплошные извивающиеся тропинки. Даже фонари не везде есть. Удивительно, как в городе могла сохраниться такая глухомань?

- «Медвежий угол» - с гордостью пояснил Олаф. – Природоохранный объект «Медвежий угол». Говорят, там до сих пор можно встретить лося.

- И Стрелка, - грустно сказала девушка и закусила губу.

Прелестную пухлую губку - жемчужными зубками. Лейтенант Пальме с трудом заставил себя отвести взгляд от милого личика. Узнать номер уникома, позвонить, подумал он. А что? Имею право! В рамках расследования.

Он открыл досье Марии Штольц. И удивился. А девочка-то из самой столицы, оказывается!

- Скажите, Мария…

- Мисс Штольц, если вас не затруднит.

- Э-э-э… да-да, разумеется. Простите, мисс Штольц. Я смотрю, вы живете в Арло. Почему вы не обратились в полицию по месту жительства? Почему обратились именно к нам? Ведь до Медоны из столицы почти час лету!

На милом личике внезапно проступило ожесточение.

- Обращалась, - отрезала девушка. – Вчера.

- И… что?

- А ничего! То есть меня выслушали, поблагодарили, но было совершенно очевидно, что смерть

Адриана никого не заинтересовала. Обычное дело – альпинист разбился во время восхождения. При чем тут какой-то Стрелок?

Очень может быть, что и ни при чем, согласился со столичными коллегами лейтенант Пальме. Не исключено, что впечатлительная девушка, потрясенная внезапной смертью жениха, вообразила себе невесть что. Просто в силу романтичности характера. Но мы ведь не будем циничными черствыми копами, правда? Мы будем образцом полицейского. И примем в судьбе несчастной девушки самое горячее участие.

- Не поймите меня неправильно, – начал он. – Я вполне допускаю, что ваш жених действительно стал жертвой Стрелка. Но мне нужны доказательства. Хоть какие-то, пусть даже косвенные. Ваши соображения, наконец. Ведь почему-то же вы пришли к такому выводу?

Мисс Штольц усмехнулась.

- Вот и они точно так же говорили. Но мои доказательства сочли не стоящими внимания. Что ж, посмотрим, как к ним отнесетесь вы. – Она протянула дознавателю кристалл. – Вот, посмотрите, господин дознаватель. Только я, извините, не буду, слишком тяжело. Да, и уберите звук, если вам не трудно. Потом, когда я уйду…

Она порывисто встала, отошла к окну и встала там, отвернувшись и обхватив себя руками за плечи. Олафу показалось, что плечи ее еле заметно вздрагивают.

Ах, какая фигурка! Какая спинка, талия… ну и все прочее…

Подойти? Обнять, утешить? «Мисс Штольц, если вас не затруднит» Чурбан ты бесчувственный, укорил он себя, девушка еще не отошла от горя, она недавно потеряла жениха… А, кстати, когда она его потеряла? Вот идиот, надо было сразу спросить!

- Мисс Штольц, когда погиб мистер Вудс?

- Семнадцатого августа, - не оборачиваясь, ответила она. – Там, на записи, есть тайминг.

Восемь дней назад, быстро подсчитал Олаф. Еще, можно сказать, и прах не остыл… А она хорошо держится. Может, не так уж и горюет? То есть, горюет, но не настолько, чтобы не интересоваться другими молодыми людьми?

Мысленно дав себе оплеуху за неподобающие мысли, лейтенант Пальме вставил кристалл в считывающее устройство.

Нет, уже через минуту с пронзительной ясностью понял он. Никогда не назвать мне мисс Штольц Марией, никогда не обнять эти хрупкие плечи, не приникнуть губами к точеной шее. Не того ты поля ягода, Олаф Пальме. И останешься ты для нее в лучшем случае «господином дознавателем».

На него смотрел бронзовокожий двухметровый красавец-атлет и улыбался чертовски обаятельной улыбкой. На нем были лишь эластичные спортивные бриджи, и Олаф с откровенной завистью разглядывал прекрасно развитое тело «соперника».

Бег, подумал он. И тренажерный зал: штанги, гантели. Он украдкой пощупал свой бицепс. Каждый день! Ясно тебе? Будешь пахать, как проклятый!

А великолепный Адриан тем временем ловко, как муха, карабкался по практически отвесной скале, цепляясь пальцами рук и ног за еле заметные трещины. Вот он забрался на вершину, похожую на клык дракона, вот выпрямился во весь рост на крошечной площадке, смеясь и рассылая воздушные поцелуи. Невидимый оператор дал увеличение, и Олаф с ужасом увидел, как Адриан вздрогнул, словно от удара. Лицо его страшно исказилось, кожа из бронзовой стала пепельной; он согнулся, прижав руки к груди, его качнуло, и он беззвучно рухнул вниз.

Лейтенант Пальме вскрикнул и отшатнулся; ладони и подмышки мгновенно вспотели.

- Там километровая пропасть, - глухо сказала Мария Штольц. Она не отрывала взгляд от окна, словно надеялась высмотреть там что-нибудь хорошее. – И несколько уступов. У него ни одной кости целой не осталось…

Голос ее прервался, и она замолчала. А лейтенанту Пальме и в голову не пришло ее утешать – уткнувшись носом в сферу, он раз за разом прокручивал один и тот же эпизод: Адриан улыбается, Адриан вздрагивает, Адриан хватается за грудь… судорога лицевых мышц, посеревшая кожа…

Олафа трясло, как в лихорадке. Мисс Штольц что-то встревожено спросила, но он отмахнулся – не мешай! От напряжения заломило затылок. Похоже? На то, что описывал это эксперт… как его там – Чук? Жук? Как он там говорил? Обширный, обширнейший даже инфаркт, прям во все сердце. Внезапный, без предвестников: только что человек был абсолютно здоров, и вдруг сердце буквально взрывается, но человек еще какое-то время живет, ему больно, он в панике… Похоже?

Да, ответил он себе, да, очень.

- Я забираю это дело!

Кто это сказал? Таким уверенным начальственным голосом? Неужели он сам? Похоже на то, ведь в крошечном кабинете никого больше нет, только свидетельница и дознаватель.

- Мисс Штольц, я попрошу вас немного задержаться. Я должен снять показания по всей форме.

- Спасибо, - тихо сказала девушка.

Это удача! – думал Олаф, лихорадочно заполняя протокол. Это такая удача, что и словами не описать! Как только закончу, немедленно к капитану Свирскому. Нет, при чем тут капитан, плевать на капитана – к самому старику Гендерсону! И доложить, лично!

Не взяли меня в команду? – злорадно думал он. Не доверили вчерашнему выпускнику серьезное дело? В дежурку его отправили, чтобы с текучкой разбирался и под ногами не путался? Ну и ладно! Мы и здесь, в дежурке, не оплошаем, утрем кое-кому нос!

- Я еще кое-что вспомнила, - сказала мисс Штольц. – Ну, насчет Стрелка. В тот день я должна была встретиться с Адрианом. Но не пошла. Потому что показывали премьеру пятого телесезона. «Огни Большого Космоса», может, слышали? Понятно, что романтическая ерунда, но он мне очень нравится. Дату я не помню, но можно же узнать, навести справки…

- Не надо справки, - счастливо выдохнул Олаф. – Это было десятого июня.

Ему тоже нравился этот сериал, хотя еще минуту назад он бы не признался в этом даже под пытками.

Уходя, Мария Штольц задержалась на пороге.

- Я думала, что мне придется обращаться за помощью к дяде. Но теперь вижу, что необходимости в этом нет. Уверена, вам недолго осталось прозябать в лейтенантах - с такими талантами вы и до генерала дослужите.

- А кто у нас дядя? – машинально спросил Олаф.

- Штольц. Адмирал флота Генрих Штольц. Советник Президента, - небрежно бросила девушка, мило улыбнулась и вышла.

Стерва, с восхищением подумал будущий генерал Олаф Пальме, глядя ей вслед. Ну ты и стерва! Только вот что я скажу тебе, детка: эта прическа тебе совсем не идет.

- 4 -

Небольшой конференц-зал, как и обещал господин окружной комиссар, был битком набит народом. Стульев на всех не хватило, десятка два человек подпирало стены. Я устроился рядом с черноволосым крепышом и сунул ему руку.

- Привет, Арчи. Давненько не виделись. Как Клэр? Кого ждете – мальчика, девочку?

- С-спасибо, хорошо, - озадаченно ответил крепыш, машинально пожимая протянутую руку. Брови его сдвинулись, он явно пытался припомнить имя давнего, судя по всему, знакомца. – А… э-э-э… ты как?

- Лучше всех.

Не старайся, Арчи, не вспомнишь ты меня. Я и сам-то узнал о твоем существовании десять минут назад. «Арчи, нам тут Клэр весь мозг вынесла. Интересуется, где ее благоверный и какого черта не отвечает на звонки?» - «Ох, блин, совсем из головы вылетело! Ладно, после совещания позвоню» - «Ревнивая она у тебя» - «Она у меня беременная. А это в сто раз хуже!»

Будущий отец был в цивильном. Как и четверть всех присутствующих. Так что я в своих джинсах и футболке белой вороной совсем не выглядел. Вопросы могла вызвать лишь моя никому не знакомая физиономия, так что Арчи со своей Клэр подвернулся как нельзя более кстати.

Я подмигнул симпатичной девчонке в ладно сидящем мундирчике, посочувствовал унылому, воняющему потом верзиле («Третьи сутки, как проклятый! Света белого не вижу, питаюсь кое-как») и горячо поддержал справедливое требование насчет удвоения премиальных. Уже через несколько минут я стал своим в этой толпе, интерес ко мне угас, и я поздравил себя с успешной легализацией. Теперь можно вздохнуть свободнее и осмотреться.

На долю одетых в гражданское досталось два последних ряда стульев, остальные занимали мундиры – чем ближе к сцене, тем выше звание. На самой сцене суетились два молоденьких сержанта: повинуясь отрывистым приказаниям дородного краснощекого капитана, они притащили низкий овальный столик, водрузили на него традиционный поднос с минеральной водой и стаканами, расставили полумягкие кресла. За суетой, скучая, наблюдал человек в дорогом сером костюме. Положив ногу на ногу, он сидел в отдельном кресле, поставленном в стороне, и, казалось, не проявлял никакого интереса к происходящему. Он даже зевнул пару раз, деликатно прикрыв рот ладонью.

- Слушай, Арчи, а что это за тип? Что-то я его раньше не видел.

- Столичная штучка, - в устах Арчи это прозвучало как ругательство. – Советничек, мать его… Говорят, достал тут всех по самое не балуйся. Дисциплину, говорят, очень уважает. – Арчи презрительно сморщил нос и тут же весело ухмыльнулся. – Да нам-то с тобой что? Мы с тобой на «земле», нам все эти начальственные закидоны до лампочки. Это пусть у Гендерсона голова болит, верно?

- Верно, - согласился я. И подумал, что Арчи не очень-то любит окружного комиссара. Впрочем, это обыкновенная участь всех начальников.

У двери вдруг возникла какая-то суета, люди поспешно расступились, и сквозь толпу, важно и невозмутимо, прошествовал Гендерсон. Следом за ним Айвен Смит, а замыкал процессию невысокий плотный человек с таким непроницаемым лицом, что ему бы позавидовала статуя святого Исидора, который еще при жизни достиг полного отрешения от земных страстей.

- Гляди - Чжоу, - Арчи толкнул меня в бок. – Тот самый. Ну, из-за кого все закрутилось.

- Угу, - сказал я. – Из-за него, значит. А я-то думал, что из-за Стрелка.

Арчи обиженно засопел и отвернулся. Тоже мне, умник выискался! – говорил его вид.

Маленький отряд во главе с Гендерсоном пересек зал, поднялся на сцену; Смит и Чжоу уселись в кресла, а Гендерсон встал за невысокую кафедру. Помолчал несколько секунд, разглядывая зал, кивнул.

- Расширенное совещание объявляю открытым.

И посмотрел на часы. Советник Президента тоже посмотрел на часы и кисло улыбнулся: было ровно восемнадцать часов и, стало быть, придраться было не к чему.

Любите ли вы совещания так, как люблю их я? Те самые совещания, когда надувают щеки и обмениваются многозначительными взглядами? Когда, не стесняясь, выпячивают малейшие свои достижения и остервенело открещиваются от промахов, сваливая их на какую-нибудь безответную овцу? Когда на один значимый бит информации приходятся гигабайты – терабайты! – «воды»? И ты с упорством золотоискателя отбрасываешь пустую породу пространных рассуждений, туманных намеков и нелепых версий, чтобы в результате обрести драгоценную крупинку настоящего, неопровержимого факта. С которым уже можно работать.

В данном случае наиболее значимым для меня фактом являлся список жертв Стрелка. И для себя я разделил его на три группы – доказанную, возможную и предполагаемую.

Петр Васильев, Эмили Саркози, Вероника Ши и Патриция Колмен составляли первую группу, причем Вероника Ши была последней и, если так можно выразиться, самой трагичной жертвой в этом списке – помощь опоздала буквально на полчаса. Миссис Колмен, благодаря энергичным действиям своего мужа, выжила. И проживет, судя по всему, еще много лет.

Во вторую группу попали два человека. Пока еще два. Те, у которых были обнаружены кардиомаркеры, и которые с уверенностью утверждали, что в них стреляли из пейнтбольной винтовки.

Ирэн Апдайк, семьдесят девять лет. Выгуливала вечером собачку. О происшествии сообщила в полицию. Кроме того, громогласно жаловалась соседям и подругам и писала возмущенные письма в мэрию.

Дороти Блэйк, молодая энергичная особа. Была обстреляна во время вечерней пробежки. Будучи хорошей спортсменкой, несколько минут бежала за Стрелком, удирающем от нее на гравиборде. Лица не разглядела, но уверена, что это был совсем молодой человек или подросток.

Третью группу представил Чжоу Сухини, и его выступление доставило мне огромное удовольствие – оно заняло не более десяти минут и содержало факты, только факты и ничего, кроме фактов.

Тысяча пятьсот сорок человек с пустыми цитомаркерами на данный час. О Стрелке ничего с уверенностью сказать не могут – то ли в них не стреляли, то ли они об этом ничего не помнят. Но все они, безусловно, находятся в зоне риска.

Это не окончательная цифра, объявил Чжоу. И она будет возрастать. Но есть методика, позволяющая точно выявить жертвы Стрелка.

- Методика? – оживился Советник. – Очень, очень интересно. А нельзя ли поподобнее?

- Нельзя, - отрезал Чжоу Сухини.

Советник надменно вздернул брови.

- Господин окружной комиссар, - неприятным голосом сказал он, в упор разглядывая Чжоу. – Извольте призвать ваших людей к порядку. Кажется, они позабыли, что значат дисциплина и

субординация.

Гендерсон выпятил челюсть и насупился.

- Знаете что, господин Советник…

Дальше мне было неинтересно, дальше назревала обыкновенная чиновничья свара. Я тихонько выскользнул из конференц-зала – я очень надеялся, что вдова Тотти осталась тверда в своем намерении дождаться следователя. В коридоре я столкнулся с давешним молоденьким дознавателем – он страшно спешил, а лицо у него было радостно-возбужденное и слегка ошалевшее.