Лишняя жертва⁠⁠

Предыдущие главы читать здесь:

@ZoyaKandik

Глава 6

- 1 -

Двадцать четвертого августа в пять часов утра меня разбудил звонок. Не открывая глаз, я схватил уником и запустил им в стену. Какого черта? У меня отпуск, первый день. Имею я право хорошенько выспаться или нет? И вообще, что за манера беспокоить человека в такую несусветную рань? Я надеялся, что уником выключится или сломается, но проклятая железяка оказалась крепкой, она продолжала звонить, и звонить, и звонить. Пожар у них там, что ли? Пришлось вылезать из теплой постели.

- Если это какая-нибудь ерунда – убью, - свирепо пообещал я. – Кто бы ты ни был – найду и убью!

И в самом скверном расположении духа ткнул в мигающий сенсор.

Я не сразу узнал Оливера, а когда узнал, то не на шутку перепугался. Выглядел он так, что краше в гроб кладут.

- Алекс, - бесцветным голосом сказал Оливер. – Алекс, Вероника умерла.

Ноги у меня подкосились, и я сел прямо на холодный пол.

- Что? – глупо переспросил я. – То есть как это – умерла? Нет, подожди! Вероника? Умерла? Ты…

Ты не шутишь? Ты не ошибаешься? Ты пьян? Вопросы застряли у меня в глотке при виде маски горя и скорби, в которую превратилось лицо моего зятя. Смерть любимой жены? Такими вещами не шутят, даже спьяну.

- Ее убили, Алекс. Ее и нашу дочь. Нашу нерожденную дочь.

Он спятил. Ну, конечно, он спятил! Сошел с ума от… не знаю, от чего! От чего вообще сходят с ума? Наследственность? Черепно-мозговые травмы? Наркотики? Я перевел уником в голографический режим и принялся быстро одеваться. Что бы там ни произошло, я обязан быть рядом!

- … стрелок, понимаешь? И яд, страшный яд. Всех спасли, а Вероника… Алекс, я не знаю, что мне делать. Как мне жить. Они стараются, они все очень стараются, но это же зверь, Алекс! Самый настоящий изверг! Столько жертв… За что? Ну почему – Вероника? Что она ему сделала?

Голос Оливера звучал монотонно и равнодушно. Он не сдерживал чувства – у него их просто не осталось. Сгорели все. И сам он словно выгорел изнутри, оставив после себя ходящую и говорящую оболочку.

- Жди меня! – крикнул я, швыряя в сумку самое необходимое. – Я немедленно вылетаю! Слышишь? Сиди дома и жди меня!

- Спасибо, Алекс, - сказал Оливер.

Я совершил невозможное. Я пробился сквозь неприступные редуты к начальнику космопорта и зубами выгрыз из него правительственную бронь до Форшанга. Я потребовал от капитана корабля доступ к служебному гипер-передатчику и получил его: наверное, вид у меня был страшен, потому что капитан, суровый космический волк, не задал мне ни одного вопроса. Пока мы еще находились в космосе, до прыжка, я скачал все материалы по Стрелку, находящиеся в открытом доступе, и волосы у меня встали дыбом от прочитанного.

Если пресса не врет… пусть даже где-то преувеличивает, нагнетает, но в главном не врет…

Бедная Вероника! Бедный Оливер! Ничего, дружище, потерпи, скоро я буду у тебя!

Через тридцать два часа я стучался в дверь дома Оливера Ши.

-2-

- Это я виноват.

Сегодня Оливер выглядел лучше, чем вчера. Во всяком случае, он уже не походил на ожившего мертвеца. Умылся, надел чистую рубашку, побрился даже. Но вот есть он наверняка забывал, и я первым делом заставил его съесть целую тарелку горячего супа и выпить хорошую порцию водки.

- Понимаешь, если бы я не оставил ее одну, если бы был рядом… Я всего лишь отлучился в туалет, меня и не было-то минут десять… Если бы я знал…

От его тихого голоса меня мороз по коже продирал. Уж лучше бы он кричал или плакал.

Я видел все так ясно, как будто сам там присутствовал: просторный светлый холл госпиталя, толпа взволнованных испуганных людей; кто-то плачет – его утешают, кто-то храбрится – его осаживают. Оливер крепко держит Веронику под локоть, а она, растерянно улыбаясь, прикрывает руками живот. Очередь движется медленно. Шум, суета, кондиционеры не справляются, и негде, совершенно негде присесть. А тут еще мочевой пузырь дает о себе знать. Оливер терпит, сколько может, но потом не выдерживает. Поручив Веронику заботе какой-то милой старушки, Оливер бросается в туалет.

Сколько его не было? Десять минут? Больше? Неважно – вернувшись, Веронику он не находит. Ушла, говорит старушка. Душно ей стало, захотела на воздух выйти. Расталкивая людей, Оливер выбегает в сквер, окружающий госпиталь. Сквер большой, с тенистыми аллеями, везде лавочки, и все они заняты людьми, но жены среди них нет. Ее вообще никто не видел, она словно сквозь землю провалилась. Уником Вероники не отвечает, и Оливер, потеряв голову от страха, бестолково мечется, громко окликая жену по имени. Потом к поискам подключаются еще какие-то люди.

Ее нашли в климат-боксе: бело-голубые цилиндрические кабинки во множестве стояли вдоль центральной аллеи парка. Ими мог воспользоваться любой желающий, и их, желающих, было немало в эту жару: морской бриз, сосновый лес, цветущий луг, соляная пещера – на выбор. Вероника выбрала морской бриз.

Поздно, сказал вызванный врач, стараясь не смотреть на Оливера. И для матери поздно, и для ребенка. Мы ничего не можем сделать. Простите.

- Ей было больно, - сказал Оливер. – Больно и страшно. Я видел ее лицо, я знаю.

Я молча сжал его плечо. Что тут можно сказать? Какие слова подобрать, чтобы умерить боль человека, потерявшего всё? Нет таких слов.

- Я в порядке, - сказал Оливер. – Нет, правда. Видишь? – он закатал левый рукав рубашки, показал мне серебристую эластичную ленту, плотно охватившую его руку выше локтя. – «Чекер». Контроль и помощь. Чуть что, сразу хорошая доза седатина. Так что не волнуйся за меня, не сдохну. Не потому, что не хочу. Просто не дадут.

Я кивнул, налил нам по стаканчику крепкого. Водку Оливер взял без возражений, хотя спиртного не любил. Раньше не любил.

Как бы не спился, с беспокойством подумал я. Иногда такое бывает. И убрал бутылку с глаз подальше. Оливер усмехнулся.

- Я в порядке, - повторил он. Понюхал стакан, глотнул, еле заметно поморщился. – Ты ведь найдешь его?

Вопрос прозвучал так обыденно, так буднично, что я сперва даже не понял, о чем он говорит. Кого-то надо найти? Да нет проблем, сделаем все в лучшем виде! А потом до меня дошло.

- Оливер, дружище, - мягко сказал я. – Как тебе объяснить… Ты не думай, я не отказываюсь, просто… Ты пойми, меня к этому делу и на пушечный выстрел не подпустят… и правильно сделают, между прочим! Ты насмотрелся фильмов, начитался беллетристики. Там полицейские почему-то всегда тупые и неповоротливые, а главный герой делает за них всю работу. Только это неправда, ты уж поверь мне. Может, они действуют не так быстро, как бы нам хотелось, но это потому, что обыватель просто не представляет себе всей сложности этой работы и…

Оливер внимательно слушал меня и даже кивал, соглашаясь.

- Два года назад, - сказал он. – Да, кажется, это было два года назад. Или три? Неважно. У одной пожилой дамы пропали семейные реликвии. Ничего особенного, просто исторический хлам, но он ей был дорог как память об отце-актере: тот в молодости снялся в главной роли у самого Россиньи, и вся семья очень этим гордилась. Потому что больше, в общем-то, гордиться было нечем. Все указывало на то, что в дом проник посторонний – окно взломано, все перерыто, разбросано в беспорядке. Да, еще пропали старинные серебряные ложки, какие-то украшения. А вором оказался внук этой дамы – он крупно поссорился с бабушкой, та публично отказала ему от дома, и вот таким образом он решил отомстить бабуле. Громкое дело было, вся пресса только об этом и говорила, и мы все гордились нашей полицией. Зло повержено, правосудие торжествует, преступник наказан.

- Ну? – сказал я, не понимая, к чему он клонит. – И хорошо. И правильно. Не понимаю, что тут…

- Его искали полгода, - перебил меня Оливер. – Представляешь? Полгода! И если бы не случайность, если бы разобиженный внучок не совершил маленький промах…

Я пожал плечами.

- Главное, что его поймали. Остальное детали.

- Ты действительно не понимаешь, - вздохнул Оливер. – Уровень, Алекс. Уровень! Какой-то неопытный, но дерзкий воришка полгода водил за нос всю полицию. А попался лишь потому, что сам забыл о своем преступлении и стал пользоваться украденными вещами. На этом и погорел. А Стрелок – не воришка. Он убийца, Алекс, настоящий профессионал. Как ты думаешь, когда его поймают? Если поймают вообще?.. Ты найдешь его, Алекс, - подвел итог Оливер. – Пообещай мне. Или этим займусь я.

Я посмотрел на своего зятя: мягкого, доброго, непрактичного человека, преподавателя истории, который в свободное время рисует посредственные пейзажики, и вздохнул. Конечно, я пообещал. А что мне еще оставалось делать?

-3-

- Не положено!

- Но я в каком-то смысле потерпевший! Мне нужно поговорить с…

- Не положено!

- Но у меня могут быть важные сведения!

- Напишите заявление. Оставьте свои контакты. С вами свяжутся.

- Зачем такая волокита, сержант? Когда все можно сделать проще и быстрее?

- Не положено!

Квадратный сержант (квадратные плечи, квадратный подбородок, квадратные кулаки) с равнодушием сфинкса взирал на меня сверху вниз. Прорваться сквозь этот живой заслон было невозможно, и я сдался. Выйдя из здания полицейского управления, я сунул руки в карманы и, нога за ногу, поплелся, куда глаза глядят. Я был растерян и зол. Точнее, зол и растерян. Мне нужно было поговорить с кем-то, кто ведет дело Стрелка, мне нужно было задать ему уйму вопросов, но меня не пускали, и теперь я ломал голову, как же мне встретиться с нужным человеком. Получалось, что есть только один способ – слоняться рядом с полицейским управлением в надежде на то, что кто-нибудь из компетентных лиц снизойдет до разговора со мной.

Дурацкий способ, согласен. Но что делать, если другого нет?

- Алекс? Алекс Берк?

Я поднял голову, встретился взглядом с высоким подтянутым человеком. Седой ежик волос, мундир старшего офицера полиции. Смутно знакомый человек… и улыбка… Я мысленно убавил офицеру несколько лет, понизил его в чине, подпустил черной краски в изрядно поредевшие волосы и громко ахнул.

- Айвен? Айвен, дружище, ты ли это?

- Узнал, умник? – рассмеялся Айвен Смит.

Мы обменялись крепким рукопожатием, обнялись. Айвен отстранил меня, разглядывая.

- Не изменился, - растроганно сказал он. – Ну ни капельки. Все такой же.

- Зато ты вон какой. Орел! Честное слово, орел. Растешь, я смотрю!

- Заместитель окружного комиссара, - похвастался Айвен, и я уважительно присвистнул. – А все благодаря тебе. Помнишь то дельце?

Я помнил. Шесть лет назад Айвен с коллегами оказал мне неоценимую помощь. Правда, сам он думал иначе и даже считал себя моим должником… и на этом строился мой расчет.

Честный и справедливый должник, он же всегда постарается отдать свой долг, правда?

- Ну а ты как? Все так же, на вольных хлебах? И как оно, на кусок маслица сверху хватает?

- Хватает, - кивнул я. – И на маслице, и на икорку. Сам знаешь, мы с тобой без работы не останемся.

- Знаю, - согласился Айвен.

Он все еще улыбался, но взгляд его изменился. Холодным он стал, внимательным. Профессиональным, я бы сказал.

- Так ты что, по делам здесь? – изо всех сил изображая беззаботный интерес, спросил он.

Получилось плохо. Радость неожиданной встречи прошла, исчез благодушный обыватель, его место занял бывалый полицейский. Айвен насторожился, подобрался, и во взгляде его без труда читалось подозрение в мой адрес.

Детектив? Здесь и сейчас? На кого ты работаешь, детектив, что вынюхиваешь? Только не говори мне, что просто мимо шел. Что твое появление на Форшанге, когда здесь орудует Стрелок, - случайность, совпадение. Не верю! Не бывает таких совпадений!

Первый заместитель окружного комиссара полковник Айвен Смит твердо намеревался вытрясти из меня правду.

Нормальная реакция, отметил я, правильная. Хоть и несколько замедленная.

- По делам, - вздохнул я. – По семейным. Понимаешь, сестра у меня погибла, Вероника Ши. Ну, ты в курсе, как я понимаю.

- О, боже! – Айвен был поражен. – Миссис Ши – твоя сестра? Не знал. Прими мои соболезнования.

Я тяжело вздохнул. Я опустил голову и развел руками. Я не стал уточнять, что Вероника не родная мне сестра, а троюродная, и что с ее мужем Оливером меня связывает давняя дружба, а сама Вероника, по большому счету, чужой мне человек. Мы и общаться-то стали, лишь когда она вышла замуж за Оливера.

- Мне Оливер вчера позвонил, весь в истерике, весь в слезах. Кричит: «Вероника умерла!» Я тут же к нему. Думал, со здоровьем что-то, думал, преждевременные роды. У нее ведь, знаешь, проблемы были по этой части, слабенькая она была. Приехал, а тут такое! Какой-то стрелок, какие-то убийства! Кошмар! Оливер, бедняга, ничего толком объяснить не может, он вообще плохо соображает сейчас, накачали его чем-то. Ну, я, естественно, в полицию. А тут ты! Узнал меня, окликнул… Черт, это такая удача!

Да, так будет правильно: частный детектив Алекс Берк не в курсе происходящего, он считает, что смерть его сестры вызвана естественными причинами, и только тут, на Форшанге, узнает про убийства.

В глазах полковника Смита медленно истаивала подозрительность.

- То есть ты не знал, что я занимаюсь этим делом? – уточнил он.

- Откуда?! – я был сама искренность. – Говорю тебе, только что прилетел. Пару часов назад буквально, можешь проверить. Пока до Оливера добрался, пока всё из него вытряс… Айвен, дружище, у меня просто времени не было наводить какие-то справки. А о тебе, если честно, я и вовсе не думал. Мне даже в голову не могло прийти, что ты теперь такая важная шишка.

Полковник Смит медленно кивнул. Полковника Смита терзали угрызения совести. Еще бы! Обидел подозрением хорошего человека, честного человека, потерявшего любимую сестру. Человека, которому лично он, Айвен Смит, обязан многим – и своим повышением, и своим переводом из глухой провинции в Медону, и занимаемой должностью. И пусть хороший человек даже не догадывается о нанесенной ему обиде, это не делает муки совести легче. Даже наоборот.

Айвен Смит был в шаге от того, чтобы сделать мне предложение, от которого я не собирался отказываться. И я помог ему сделать этот шаг.

- Слушай, - понизив голос, сказал я. – Если все это правда, насчет Стрелка и неизвестного яда… Ты понимаешь, какой это для тебя шанс? Черт возьми, ты же головастый мужик, опытный следователь, я видел тебя в деле. Ты найдешь этого выродка, я уверен. Глядишь, повышение получишь. А я буду по гроб жизни тебе благодарен.

Если у полковника Смита еще оставались какие-то сомнения, сейчас он их отбросил. Он принял решение.

- Слушай, Алекс. Что ты скажешь, если я привлеку тебя как консультанта?

- Я бы очень этого хотел, - честно признался я. – Только, понимаешь…

- Гонорар? Понимаю. Да, он будет чисто символическим. Привлеченные консультанты оплачиваются по четвертому разряду.

- При чем тут гонорар? – совершенно искренне возмутился я. – Ты меня что, за подлеца держишь?

- Прости.

- За корыстного подлеца?

- Прости.

- Для которого главное – деньги, а сестра так, плюнуть и растереть?

- Ну прости. Говорю же, прости дурака.

- Дурак и есть. Если не понимаешь элементарных вещей. У меня сестра погибла. И, получается, я - заинтересованное лицо. Могу ли я быть консультантом?

Айвен помрачнел.

- Официальным консультантом? Оплачиваемым по четвертому разряду?

Этот прозрачный намек Айвен понял сразу. И просветлел лицом.

- То есть неофициально… как частное лицо…

- Как частное лицо я имею право разговаривать с кем хочу и о чем хочу. И делиться полученными сведениями хоть с полицией, хоть с прессой, хоть…

- С прессой не надо, - с беспокойством перебил Айвен.

- Не буду, - покладисто согласился я. – Ни с кем не буду, кроме тебя. Но ты же понимаешь, мне тоже нужна информация. Вся информация. Потому что сплетни, слухи, догадки и фантазии я сумею собрать и сам. Собрать, разложить по полочкам, сделать выводы… Ну, ты понимаешь.

Заместитель окружного комиссара понимал. Шесть лет назад младший комиссар Смит поначалу недооценил меня. И горько пожалел об этом, хотя в итоге все закончилось хорошо. Сейчас полковник Смит не колебался ни секунды.

- Я решу этот вопрос. Пошли, мне нужно кое с кем поговорить.

Айвен решительно зашагал в сторону управления. А я, внутренне ликуя, последовал за ним.

Меня совесть не мучила. Да, я знал, кем стал и чем сейчас занимается мой давний знакомец Айвен Смит – вычитал в прессе; да, я подстроил эту нашу встречу, рассчитывая на совершенно определенный результат. Что ж, тщательно отрежиссированный спектакль прошел как по нотам, я достиг своей цели. Очень скоро я окажусь в центре событий, в моих руках будет самая свежая, самая точная информация. А уж я сумею ею распорядиться.

Держись, Оливер, подумал я. Охотник вышел на кровавый след.

-4-

При виде начальства квадратный сержант вытянулся в струнку и отдал честь. Ладонь его потянулась к сенсору, но замерла в сантиметре от него, едва он увидел мою физиономию.

- Сэр?

- Открывайте, открывайте, - нетерпеливо бросил Айвен.

- Сэр, этот человек…

- Он со мной!

- Так точно, сэр. Пожалуйста, его пропуск, сэр.

Пропуска у меня не было. Айвен сконфужено обернулся ко мне, развел руками.

- Инструкция, Алекс. Чертова инструкция. Особенно сейчас. Ты же понимаешь.

- Понимаю, - успокоил я его.

- Жди здесь, - распорядился Айвен. – Я улажу этот вопрос. Я быстро.

Бесшумно разъехались двери из толстого бронестекла, Айвен почти бегом пересек просторный холл и, игнорируя приветливо осветившийся лифт, направился к лестнице.

Сержант снова козырнул, пропуская полковника, а потом с уважением посмотрел на меня. Не стоит злить человека, с которым начальство на «ты», говорил его вид. Лучше с таким человеком дружить.

- Кофе, сэр? Чай? Газировка? Автоматы бесплатные, сэр.

Я отказался со всей возможной сердечностью. Знаю я эти бесплатные автоматы! От той бурды, что закладывают в них, можно язву желудка заработать. Изжога, во всяком случае, гарантирована.

Я скромно устроился в кресле для посетителей и огляделся. Народу в дежурке было немного: зареванная девица лет шестнадцати, сухонький бодренький старичок в цветастых шортах и офисном пиджаке на голое тело и монументальная женщина лет шестидесяти в черном платье, туго обтягивающем ее выдающиеся формы. Женщина разговаривала дежурным дознавателем. Точнее, загнала несчастного в угол и теперь нависала над ним, потрясая воздетыми кулаками и пышной грудью. А тощенький дежурный, больше похожий на провинившегося подростка, чем на полицейского, отбивался с несчастным видом и беззвучно разевал рот – громовые раскаты, что издавала женщина, совершенно заглушали его голос.

- В него стреляли, точно вам говорю! Что значит – кто? Стрелок этот ваш, кто же еще! Я ничего не выдумываю, молодой человек, я это видела собственными глазами! Нет, как стреляли, не видела, зато рожей его синей налюбовалась вдоволь. Да Джузеппе моего рожей, чьей же еще? Он же потом неделю дома сидел, носа в свои пивнушки не показывал. Что значит – ну и что? Говорю вам – этот ваш Стрелок убил его! А то, что я родного мужа поварешкой огрела, это ничего не значит. Имею право! Да и в первый раз, что ли? Ему же это как слону дробина, когда он пьяный. Не слон пьяный, дурья твоя башка, а Джузеппе! А чтобы я своего родненького до смерти прибила… Да как у вас язык-то повернулся, такое сказать? Нашли убийцу, понимаешь. Конечно, куда проще слабую женщину во всем обвинить, чем настоящего убийцу искать. Особенно, когда женщина теперь вдовая, заступиться за нее некому, всякий норовит сироту обидеть…

Вдова Джузеппе прервала свой оглушительный монолог и перевела дух. Этим тут же воспользовался дежурный.

- Миссис Тотти, - просипел он сорванным голосом. – Я-то тут при чем? Вам не ко мне, вам к следователю надо. Который ваше дело ведет.

- Зови, - охотно согласилась вдова. – Мне какая разница? Я в ваших премудростях ничего не понимаю. Мне бы только честное имя свое отстоять. А то перед соседями стыдно, ей-богу! Я – убийца! Слыханное ли дело? Когда мы всю жизнь с Джузеппе моим душа в душу, это вам всякий скажет! Зови своего следователя!

- Так нет его, - стараясь быть убедительным, дежурный прижал руки к груди. – На выезде он. И когда будет – неизвестно. Вы идите домой, миссис Тотти, а я ему все передам в лучшем виде. Он освободится и позвонит вам.

Но вдова была непреклонна. Нет следователя? Очень хорошо, она подождет. Да, прямо здесь. Да, сколько надо, столько и будет ждать, хоть до ночи, хоть до морковкиного заговенья. Да вызывай свой наряд, негодяй, позор своей матери, хоть два наряда вызывай, никуда я не уйду. Вот прям здесь умру, а не уйду. Меня - за решетку? За сопротивление полиции? А ну, давай, мы еще посмотрим, кто кого!

Вдова воинственно поддернула рукава платья, обнажив мощные предплечья, и дежурный окончательно скис. А раскрасневшаяся вдова, печатая шаг, проследовала к узкому неудобному диванчику, где и уселась, обмахиваясь широкими ладонями и дуя себе в декольте.

Я был в восторге. Старикашка был в восторге. Девица бросила размазывать сопли и слезы по своей замурзанной мордашке и приободрилась. Даже сержант откровенно лыбился, нарушая устав, и я не сомневался, что в самом скором времени об этом инциденте будут знать все его коллеги.

В это время в дверь дежурной части вошла девушка и в нерешительности остановилась на пороге.

Красивая девушка, оценил я, и фигурка у нее отличная. Только стрижется слишком коротко, на мой вкус.

Девушка сделала несколько неуверенных шагов. Квадратный сержант приосанился и выпятил грудь.

- Я не знаю, к кому мне обратиться, - тихо сказала девушка.

- Для начала ко мне, - тощенький дознаватель и не пытался скрыть свою радость. Еще бы! По сравнению с громогласной вдовой девушка представлялась ангелом небесным. – У вас какие-то проблемы? Да, и представьтесь, пожалуйста.

- Мария. Мария Штольц. Понимаете, мой жених… Он погиб. Разбился в горах.

- Сочувствую. Нет, правда, мне искренне жаль.

- Спасибо. И я не знаю… То есть он действительно разбился – сорвался и упал, есть свидетели и видеозапись… Только… Наверное, все это ерунда и ничего не значит, но мне кажется, в Адриана тоже стреляли. Во всяком случае, он мне сам рассказывал. Я сперва подумала, что это просто синяк, и удивилась, как он так ухитрился удариться ухом. А он сказал…

Взмахом руки дознаватель прервал сбивчивый рассказ девушки.

- Вот что, мисс Штольц. Мы сейчас пройдем в кабинет, и вы мне все изложите в подробностях. Сержант, откройте допросную.

Сержант кивнул и открыл неприметную дверь, ведущую в тесную комнатушку. Дознаватель сделал галантный жест рукой: прошу, мол.

- Конечно, - язвительно прокомментировала вдова. – Молодая, красивая. Ишь, хвост распустил. А честной женщине – жди! Ничего тебе не обломится, петушок, и не надейся! – И она скрутила внушительный кукиш.

Дверь уже закрывалась за дознавателем, но я успел увидеть, как у него покраснели уши.