Бездомный гид и бутылочный призрак Туима (продолжение)
Май 2022-го. Солнце клонилось к закату, когда наш потрепанный жизнью и дорогами Хакасии Рено Дастер, под чутким управлением зятя (он же главный штурман), вынырнул из пыльной глуши поселка Туим.
Поселок встретил нас покосившимися заборами, мутными взглядами местных жителей у ларька с надписью "Пиво. Хлеб. Судьба" и отчетливым ощущением, что мы заблудились во времени где-то между перестроечной разрухой и зловещим постапокалипсисом.
"Туда?" – бодро ткнул пальцем зять в гору, где маячила какая-то будка. "Туда!" – хором заверили его мы с сестрой, молясь, чтобы это действительно был вход к Провалу, а не в местный филиал психоневрологического интерната, о котором шептались в отзывах.
Успели! К самому закрытию. Первое, что бросилось в глаза у КПП – не величие природы, а жалкая клетка с молодыми медведями. Звери смотрели на нас с таким немым укором, словно мы лично виноваты в этом абсурде.
"Мини-зоопарк, – фыркнула сестра. – Видимо, для полного погружения в атмосферу тотальной дичи".
Покупая билеты у сонного кассира, мы ощутили легкий толчок в ногу. К моим кроссовкам прижался щенок. Не порода, а воплощение хаотичного добродушия: одно ухо торчком, другое висит, хвост-бублик, шерсть всех оттенков грязи.
"Ой, какой милый!" – воскликнула сестра. Щенок вильнул хвостом, явно приняв решение.
Так началась наша экскурсия по Туимскому Провалу с гидом необычайной харизмы.
Пес бодро тронулся в путь, оглядываясь, как бы проверяя, идем ли мы за ним. И мы шли. Мимо сувенирных лавок, где продавали то ли обереги от зэковских духов, то ли просто красивые камушки.
Провал открылся внезапно. И дыхание перехватило. Двести метров в диаметре отвесной каменной пасти, уходящей вниз на сто с лишним метров, где мерцало озеро нереального медного цвета.
"Говорят, цвет от меди, – прошептала сестра, вспоминая статью. – Или от глубины. Или от слез заключенных".
Я нервно сглотнул. Красота – жуткая, завораживающая. Руки дрожали, когда я пытался снять панораму.
Казалось, телефон норовит выскользнуть и улететь в эту бездну, чтобы навсегда остаться рядом с теми, кого поглотила эта гора за годы Туимлага. Двадцать пять тысяч жизней... Мурашки пробежали по спине, и дело было не только в вечерней прохладе.
Щенок терпеливо ждал у смотровой площадки, виляя хвостом. "Он как гид экскурсионный, – усмехнулся зять. – Только без дурацкой кепки и мегафона".
Пес повел нас дальше, к джампинг-площадке. Вид с нее заставил наши колени предательски дрожать. Сосны на противоположном краю казались спичками.
"Представляешь, тут прыгают? – прошептала сестра. – В эту... медь". Щенок тявкнул, будто говоря: "Ну вы чего застряли? Идемте, самое интересное впереди!"
Он уверенно повел нас вдоль края, обходя зияющие участки без ограждений. Мы шли, чувствуя спиной холодное дыхание пропасти и историю, пропитанную потом, кровью и страхом.
Штольня, та самая, что ведет к озеру, была закрыта на реставрацию. Жаль, но наш гид, кажется, знал укромные места. Он юркнул за угол, к какому-то темному полуразрушенному подсобному помещению рядом со штольней.
"Эй, куда?!" – позвал я, но сестра уже потянулась за телефоном. "Тут атмосферно! Сфоткаюсь на фоне древних развалин ГУЛАГа!"
Она встала спиной к темному проему. Я навел камеру. И в этот момент сестра вскрикнула! Не громко, а так, от неожиданности и леденящего ужаса. Она рванулась в сторону, глаза расширены.
Я тоже увидел. Боковым зрением, в темноте подсобки – крупный, сгорбленный силуэт. И в его руке – отчетливый, длинный, блестящий предмет!
Нож?! Мысль о беглых зэках, призраках замученных узников, местных маньяках из поселка – все смешалось в одну секунду.
"Бежим!" – прошипел зять, уже хватая сестру за руку. Мы рванули прочь от страшного места, подгоняемые чистейшим животным страхом.
Щенок, удивленный, но верный, помчался следом, весело тявкая, будто это была веселая игра в догонялки. Мы неслись по тропинке, не оглядываясь, пока не выбежали к КПП. Сердце колотилось, как отбойный молоток.
"Ч-что это было?!" – выдохнула сестра, опираясь на Дастер. "Призрак с ножом!" – уверенно заявил я, оглядываясь на темнеющий провал.
Зять, всегда практичный, полез в карман за телефоном: "Погодите паниковать. Я же вроде как видео снимал..."
Мы столпились у экрана. На видео: сестра, напряженно улыбающаяся на фоне мрачной каменной стены.
И... в темном проеме позади нее – фигура. Не призрак. Мужик. В стеганой телогрейке и шапке-ушанке. Лицо обрюзгшее, глаза закрыты. Он сидел, прислонившись к стене.
И в его руке был не нож. Это была бутылка. Обычная стеклянная бутылка из-под чего-то крепкого, ловящая последний луч заката. Рядом валялась еще одна, пустая.
"Сторож? Или местный разнорабочий?" – фыркнул зять. – "Уснул в обнимку с "зеленым змием", а вы его своим фотиком потревожили. Вот он руку с бутылкой и поднял, наверное, когда вы вскрикнули".
Напряжение спало, сменившись нервным смехом. "Ну надо же! Бутылочный призрак Туимлага!" – расхохоталась сестра.
Стало легче. Мы сели в машину, готовые тронуться в путь. "А где наш гид?" – спохватилась сестра. Мы выглянули. Щенка нигде не было видно. Ни у КПП, ни у клеток с медведями. Исчез. Как будто его и не было.
"Странно, – пробормотал зять, заводя мотор. – Прибился ниоткуда, провел, исчез никуда. Как настоящий призрак-экскурсовод. Или... местный дух, присланный присмотреть за нами, городскими дурачками?"
Мы выезжали из Туима, оставляя позади мрачный провал – памятник чужой боли и нашей иррациональной глупости.
Я просматривал видео на телефоне. Вот медвежата с немым укором. Вот медное озеро в бездне. Вот сестра у штольни... Я сделал скриншот и увеличил снимок экрана с "бутылочным призраком".
Мужик с бутылкой был на месте. А в нижнем углу кадра, у самых ног сестры, где секунду назад вилял хвостом наш провожатый, было... пусто. Совершенно чистое место. Ни тени, ни намека на лохматого пса.
Рено Дастер дернулся, выезжая на трассу. Я выключил телефон и посмотрел в темнеющее окно. Может, и правда дух? Или просто очень шустрый пёс?
В Туимском провале, где земля помнит слишком много, и то, и другое казалось одинаково возможным.
Главное, что нож оказался бутылкой, а гид, пусть и призрачный, довел нас до конца экскурсии целыми и невредимыми.
Хотя... дрожь в коленках от высоты и тени прошлого осталась.
