Не особо торопясь, Лиза вымыла миску после жженой травы, переложила розы из ванной в таз и приняла душ. Бодрости и чистоты это не прибавило, сколько она не терла себя губкой с дорогим гелем для душа. Казалось, что вонь квартиры пропитала насквозь и ее. Воспользовавшись дезодорантом и ароматическим спреем для тела, Лиза понюхала кожу рук – запах остался, но был значительно слабее.
Просушив волосы феном и натянув первое попавшееся из шкафа, она даже не посмотрела на себя в зеркало. Ей не нравилось то, что она там видела. Грязные вещи даже стирать не хотелось. Она просто собрала их в мусорный пакет и поставила на выходе из квартиры.
- Пришло время исправлять свои ошибки, - сказала Лиза вполголоса сама себе.
Сев за стол, девушка набросала короткий список дел.
Пункт первый – купить мобильник, взамен утопленному.
Вторым пунктом она обозначила восстановление сим-карты. Ей, собственно, не важна была основная масса людей, имеющих этот номер. Мама тоже не проблема – ее номер Лиза помнила наизусть. Подруги? С ними можно списаться в социальных сетях. Только ради одного человека она хотела это сделать – ее спаситель на озере. Добродушный, усатый дядька излучал невероятное тепло и уют. У него добрые, глаза, светящиеся теплом и светом, такие могли бы согреть даже в самый холодный день. Его щеки, слегка поросшие легкой серебристой щетиной, придавали ему вид опытного собеседника, готового выслушать и поддержать. Каждый жест его руки, когда он легонько поворачивал рулевое колесо, был полон уверенности — он знал, как вести не только машину, но и судьбы людей, окружавших его.
Запах свежего хлеба и сладкого чая, исходивший от него, словно шёл из уютной деревенской кухни, где готовят с любовью и душой. Его голос, низкий и глубокий, был мелодией для ушей — обволакивающей и умиротворяющей, как тихий шёпот ветра между деревьями. Он говорил неторопливо, с той размеренной мудростью, которую могут себе позволить только те, кто не спешит по жизни и ценит её мелочи.
Когда она диктовала ему номер, в её душе закипело желание не просто узнать этого человека лучше, но и разделить с ним что-то большее. Он невольно напоминал ей о покойном отце, с его неизменной доброй улыбкой и поразительной способностью находить радость в простых вещах. Вспоминая, как по утрам они вместе сидели за столом и баловались щедрыми кусками домашнего сала с черным хлебом, она почувствовала сильное душевное влечение к этому уютному дядьке.
«Я хочу познакомиться с его женой», — прокралась мысль. Собранные с заботой и любовью грибы - звучало как настоящая кулинарная находка, а Брянское сало, вырисовывающееся в её воображении, не оставляло шансов не пойти к ним в гости. Это была не просто еда, а олицетворение домашнего уюта и традиций, связующих поколения. Она понимала, что в этом доме её ждало нечто большее, чем вкусные блюда — там бы её окружала та забота и поддержка, которые она так привыкла видеть в глазах своего отца.
Третий пункт был подчеркнут – вернуть шестьсот тысяч.
Четвертый и пятый она объединила – не забыть паспорт и купить продукты.
В большом торговом центре у дома было все, что необходимо. В одной из уютных ниш на первом этаже разместился небольшой салон связи. За стойкой, украшенной логотипами известных брендов, стоял молодой улыбчивый сотрудник, чье лицо светилось приветливостью. К нему не было длинных очередей, а процесс восстановления сим-карты не занял более пары минут.
Перевод такой крупной суммы она решила оформить из дома, пользуясь личным кабинетом на сайте. Так спокойнее.
В супермаркете, особо не думая, набросала в корзину первые попавшиеся продукты: яблоки, хлеб, молоко и макароны, яйца. На кассе автоматически оплатила покупки, и, не поблагодарив продавца, поторопилась домой.
Взбив омлет, вылила его на сковородку и села за ноутбук. Со своего счета перевела на счет, указанный в смс почти все, что у нее было. Остаток составлял пятнадцать тысяч рублей.
- Добро пожаловать за черту бедности, - горько усмехнулась Лиза, - ты пришла к тому, от чего бежала.
Когда пришло оповещение, что деньги списаны, Лиза отправила смс: «Простите». Через пару мгновений пришло ответное сообщение: «Берегите себя».
- Доченька, наконец-то! Я тебе звонила, ты так долго была недоступна, я уже начала переживать. С тобой все хорошо? – взволнованный голос матери не вызывал обычного раздражения.
- Я телефон случайно его утопила, вот сейчас новый купила и сразу звоню.
- Ну слава Богу, - облегченно выдохнула мама.
- Мам, - Лизе очень хотелось рассказать матери обо всем, что произошло, хотелось выплакаться, хотелось ее защиты, но она не могла себе позволить так волновать ее, - Мамуль, как ты? Как у тебя дела?
Женщина заметно смутилась.
- Да, в целом, хорошо. Дочь, у тебя точно все хорошо?
Лиза смахнула выступившую слезу.
- Конечно, просто мы обычно так мало говорим, вот и хотела узнать – как ты?
- Ты просто всегда так занята, торопишься, спешишь, не буду же я тебя отвлекать. А я что, я ничего. Давление немного беспокоит. Как прихватит, я таблеточку выпью, прилягу и отпускает потихоньку. А так хорошо все.
Прижав телефон плечом, Лиза переложила ароматный, поджаренный омлет на тарелку.
- Мам, давай я поужинаю и перезвоню тебе, ладно?
- Конечно, дочь. Спасибо, что позвонила.
Лиза нажала отбой. Приятно иногда поговорить с мамой просто так, ни о чем.
Отрезав кусочек, Лиза сунула его в рот и тут же выплюнула. Вкус оказался отвратительным. Она аккуратно понюхала блюдо, не заметив ничего странного. Яйца вроде не протухшие, второй кусочек оказался таким же на вкус. Отодвинув тарелку, Лиза в отчаянии положила голову на стол. Неужели это из-за чертовой порчи она не может есть? Мороженое казалось на вкус гнилой рыбой, омлет тоже отвратителен. Есть его абсолютно невозможно. Желудок издал урчание, подобно зову умирающего кита. Может попробовать конфеты, принесенные клиенткой? Какая никакая, а все же еда. Распечатав коробку, Лиза аккуратно коснулась конфеты сначала языком, потом откусила маленький кусочек. Обычный шоколадный вкус. Быстро засунув всю конфету в рот, она зажмурилась и принялась быстро жевать. Вкус не изменился, такой же приятно-шоколадный и вкраплениями молотых орехов, каким и должен быть. Сунув в рот сразу три конфеты, Лиза распечатала бутылку шампанского.
- А что? Почему бы и нет, - немного повернув голову в сторону, где обычно лежала Багира, оправдывающимся тоном сказала Лиза - такой стресс, могу я себе позволить?
Переместившись в комнату и удобно устроившись на кровати, она потянулась к бокалу с шампанским, который остался на прикроватной тумбочке. Золотистые пузырьки всколыхнули её мрачные мысли, но это чувство лёгкости быстро сменилось на головокружение. Мир вокруг словно расплывался в серых тонах.
Громко зазвонил телефон. Лиза, слегка вздрогнув, взглянула на экран - "Екатерина клиент". Ей не хотелось общаться. Она не была готова к очередной порции эмоций, которыми наполняла её жизнь эта женщина. Она в принципе не готова вообще ни к каким эмоциям.
- Алло, Ираидочка, добрый день! Я нашла деньги, у меня вся сумма на руках! Когда сможем начать? Мне к вам приехать?
Лиза смотрела в одну точку, не находя слов. Весь её внутренний мир был затянут тёмной пеленой.
- Потратьте их на что-нибудь полезное, Кать, - произнесла она почти механически, бесцветным голосом.
- В смысле? - удивлённо спросила Екатерина. Паника в её голосе была слышна даже на расстоянии. - А как же порча?
Слово "порча" пронзило Лизу горячей иглой. Она вспомнила, как Екатерина приходила к ней, полная тревоги и страха, ищущая помощи. Но сама Лиза сейчас была как истощённый сосуд - в ней не осталось сил.
— Нет у вас никакой порчи, я вас обманула. У вас всё хорошо, и будет хорошо. Всего доброго, - произнесла она и положила трубку, как будто сбрасывая с плеч тяжёлую ношу, но самого облегчения все же не пришло.
Ощущение опустошения накрыло её с головой. Лиза больше не могла тянуть этот комок лжи, который связывал её с реальностью. Она снова отвела взгляд на пустоту комнаты — после такого разговора мир казался ещё более бессмысленным.
Шампанское ударило в голову быстрее и сильнее, чем обычно и уже скоро, когда шампанского оставалось еще половина, девушка посапывала в положении полусидя, не выпустив бутылку из рук.
Пить хотелось неимоверно. Лиза попыталась облизать губы, но слюны не было совсем, и она только провела сухим языком по потрескавшимся губам. Тягучая головная боль была глухой и далекой. Она пыталась открыть тяжелые веки, но удалось ей это не с первого раза. Застонав, взялась за голову. Вокруг было темно, неужели она проспала до самой ночи? Встать никак не удавалось и Лиза, обнаружив себя на полу кухни, облокотилась спиной о стену. Тяжелая голова тут же упала на руки и новый приступ боли заставил ее застонать. Схватившись за виски, Лиза глубоко вдохнула, попутно борясь с накатившим приступом тошноты, моментально загорчившим в горле. Надо вызвать скорую, обычное обезболивающее не справится с таким острым похмельем. Сейчас, она посидит еще минутку и попробует найти свой телефон. Еще одну минуточку. Пусть приступ немного ослабнет.
Неожиданно Лиза замерла. Из глубины квартиры раздался странный шлепок — звук, который мог бы показаться безобидным, если бы не его непрерывное, настойчивое повторение. Такой шум бывает, когда хозяйка с силой бросает сырое филе на стол, но сейчас, в этом мрачном и зловещем моменте, он звучал куда более пугающе. Лиза вытянулась по струнке, её сердце забилось в груди.
Она прислушалась, в напряжении затаив дыхание, а её чувства обострились до предела, словно она оказалась в сердце густого леса, где каждый шорох мог означать опасность. Несколько секунд абсолютной тишины наполнили комнату странной атмосферой, а затем — снова шлепок. Каждое повторение вгоняло дрожь в холодные жилы Лизы, сковывало не только её тело, но и разум, погружая его в бездну тревоги.
Словно нечто невидимое, но осязаемое, приближалось к ней. Шлепки повторялись всё чаще, их ритм становился всё более настойчивым, двигаясь по направлению к кухне, где среди привычных бытовых предметов царила идиллическая тишина. Она ощущала, как воздух стал плотным, как бы застыв в ожидании. Лиза искала разумное объяснение, но любой логичный ответ разбивался о непроглядный мрак, растворялся в нарастающем ужасе.
Холодный пот выступил на лбу крупными каплями.
Что-то настойчиво приближалось, и она не могла понять, насколько близко это. С каждой секундой пространство вокруг становилось все более замкнутым.
- Что делать? – в ужасе метались мысли, - где телефон? Вызвать полицию, срочно! Блин, да где же этот чертов телефон? А может лучше заорать? Так надежнее. Соседи услышат и сами вызовут полицию. А грабители могут испугаться и убежать.
- Ага, - тут же спорила она с собой, - или убьют тебя еще быстрее, чтоб не орала. Что делать? Здесь даже спрятаться негде, разве что лезть под стол.
Шлепки приближались, каждый из которых бил по нервам, заставляя дыхание сбиваться и руки мелко дрожать. Превозмогая острую головную боль, Лиза оторвалась от стены и попятилась спиной вперед, по памяти выстраивая путь к столу. Она боялась оторвать глаза от коридора. Боялась увидеть того, кто сейчас покажется там. Здравый смысл говорил ей, что это воры, но что-то внутри отчаянно этому сопротивлялось. Чем же они тогда так странно шлепают?
Когда Лиза заползла под стол, шлепки, уже раздававшиеся практически в коридоре, прекратились. Она изо всех сил напрягала зрение, стараясь даже не моргать – боялась увидеть своих незваных гостей, но пропустить их появление тоже было страшно. Наступила тишина. Абсолютная.
Тишина бывает разной. Эта была тяжелой, пугающей. Создавалось впечатление, словно ты находишься на большой глубине, в кромешной темноте, не понимая, где верх, а где низ. И единственное, что ты слышишь в этой глухой бездне – биение собственного сердца.
Капля пота, прокатилась по лбу и упала на ресницы. Лиза дернулась и дважды моргнула. Тут же из коридора донеслись звуки возни. Тяжелый, глубокий выдох и шлепок. Напряженные нервы не выдержали, и резкая дрожь передернула все тело. Когда нечто появилось в коридоре, Лиза оцепенела, не в состоянии даже закричать.
Глубокая старуха в драных лохмотьях смотрела на нее ненавидяще. Длинные, сбившиеся в колтуны волосы, свисали неопрятными паклями. Старческая, морщинистая кожа свисала на лице и руках, одежда, больше похожая на драный мешок едва прикрывала тощие ноги, полностью покрытые пигментными пятнами. Держа что-то в руках, старуха, не сводя глаз в Лизы, сделала неуверенный шаг вперед. Еще один. Ноги ее дрожали в коленях, каждый шаг давался старухе с огромным трудом. Еще шаг. Еще. Она уже почти дошла до стола и кислый запах старого тела, смешанный с запахом пота и кошачьей мочи, резал Лизе нос.
Остановившись, старуха глубоко выдохнула и бросила из рук что-то вперед себя. Лиза поняла, что за звук она слышала.
С теплым шлепком на пол приземлились внутренности старухи. Ее зловонные кишки змеями расползлись по полу перед Лизой. Не в силах даже закричать, девушка лишь поджала ноги.
Сипло вдохнув и снова тяжело выдохнув, старуха сделала два больших шага вперед, оказавшись рядом со столом. Встав рядом с кучей кишок, старуха задрала драные лоскуты, когда-то бывшими одеждой и перед глазами Лизы предстал сильно заросший лобок и вспоротый живот, из которого брали начало кишки, змеившиеся по полу. Лиза в ужасе закрыла рот рукой. Старуха, схватившись за край стола, наклонилась и посмотрела прямо на Лизу.
- Что, - скрипучим голосом словно прорычала старуха, - не нравится?
Мерзко захихикав, старуха, не сводя глаз с Лизы, положила вторую руку себе на лобок и затолкала в себя пальцы. Глаза Лизы расширялись все больше. Она наблюдала, как рука старухи все глубже погружается в ее лоно. Сантиметр за сантиметром, с тошнотворным чавканьем, рука погрузилась по локоть, и старуха потянула ее назад. Лиза не успела моргнуть, как рука старухи сунула ей под нос кусок гнилого мяса.
— Это твоя душа, - зловеще скрипела старуха, — это твоя натура.
Оцепенение спало, и Лиза заверещала, надрывая пересохшее горло. Щелчок, темнота, забвение.
Сознание Лизы проснулось еще до того, как она открыла глаза. Распластавшаяся на полу девушка не шевелилась, напрягая слух. Тишина. Открыв глаза по очереди, она выдохнула. Скорее обреченно. Она понимала головой, что сейчас старухи нет. Наступил день, а значит все потусторонние страшилища ушли. Но также она четко помнила, что к той клиентке они приходили днем и со страхом ждала этого часа. Но как старуха попала? Лиза ведь выполнила все рекомендации, натерла все пороги, преграждая им путь. Тяжело поднявшись, она прошла в коридор, уже не оглядываясь по сторонам, взяла высохшую сумочку и вытащила свечу. Как она могла о ней забыть? Гадалка четко сказала – прожечь, как только вернешься домой. Но Лизу тогда пригласил на свидание Сергей и она совсем забыла. Может ничего страшного не произойдет, если она сделает это сегодня?
Поставив свечу в низкий стакан, она подожгла ее и села напротив. Поначалу свеча горела спокойно, и ее пламя мерцало ровно и уверенно, будто наслаждаясь своим собственным теплом. Но вскоре пламя затрепетало и будто ожило, начав играть и танцевать на фитиле. Оно то устремлялось вверх, то замирало, словно пойманное невидимым ветром. Постепенно свеча начала коптить, и из верхушки пламени потянулся тонкий, извилистый черный дымок, похожий на миниатюрную змею, поднимающуюся к потолку.
Вдруг с треском от пламени стали отрываться крохотные искры, разлетаясь по воздуху, как крошечные светлячки, родившиеся в самом сердце огня. Они кружились вокруг свечи, прежде чем исчезнуть без следа. В один из таких моментов фитиль свечи неожиданно раскололся на две части, но это не помешало пламени продолжать гореть единым целым. Пламя, будто объединившее разорванное сердце фитиля, продолжало свой строгий и величественный танец, завораживая своим непрерывным движением.
Лиза наблюдала за диким танцем свечи неподвижно, только слезы катились по щекам.
«Если свеча будет чадить, значит поздно уже. Ни я, ни господь Бог тебе не поможет» - вспомнила она слова гадалки.
Не дойдя и до середины свечи огарок от фитиля отвалился, а на самой свече натекли оплывы и длинные тянущиеся вниз сталактиты.
Лизе казалось, что в эту минуту краски начали пропадать. Все вокруг, включая ее саму, приобретало серые оттенки, поглощая яркость и свет. Стало трудно дышать. В голове пульсом билась мысль – нужно что-то делать! Нужно бежать, нужно исправлять! Но импульс не доходил до тела, словно ее охватил эмоциональный паралич. Все виделось смутно, как сквозь грязное стекло, в ушах зашумело. Нет, чтобы она сейчас не предприняла, все без толку. Ее судьба решена. Что ей делать? Спасения она не видела. Уже завтра все закончится. Нужно только дождаться. А может не ждать? Интересно, что будет, если она наложит на себя руки?
- Сыграть на опережение, - без тени улыбки негромко проговорила Лиза, — вот они удивятся. Или будут рады, что работу сделала за них?
Девушка подняла голову к потолку:
- Эй, уродцы, помочь вам или заставить выполнять работу по полной?
Тишина. Живот больно скрутило от голода, но Лиза проигнорировала. Есть она не могла. От головной боли казалось, что ее мозг опутан раскаленной металлической проволокой, которая сжимается все сильнее, озноб бил отощавшее тело до судорог, шелушащиеся пятна уже покрывали не только бедра, а распространились по всему телу и вызывали жуткий зуд. Девушка беспрерывно чесалась, разодрав некоторые места до крови.
Нагноившийся палец не проходил, а наоборот увеличился в размерах, приобретя иссиня-черный оттенок и при каждом прикосновении боль прошибала до плеча.
Лежать. Я хочу зарыться в одеяло и просто лежать. Пусть будет, как будет. Борясь с головокружением, держась за стены, девушка дошла до постели, рухнула в нее и с головой укуталась в одеяло. Сил не было ни на что. Как и желания. Телефон разрывался звонками и смс, это страшно раздражало, но Лиза неподвижно лежала под одеялом, бессмысленно глядя в одну точку. Спать хотелось страшно, но сон никак не шел. Вспомнился фильм о второй мировой войне, где фашисты пытали пленных солдат отсутствием сна. Точнее они давали им спать, но не более двадцати минут.
- Мои мучители хуже фашистов, - шевельнулись губы, - хотя есть ли между ними вообще разница?
Пролежала Лиза до самого вечера. Если бы не острое желание пить, то она не вставала бы совсем. Завернувшись в одеяло, как в плащ, еле передвигая ногами, пошла на кухню.
Когда она поравнялась с дверями ванной, по ней что-то очень сильно ударило изнутри. Лиза замерла лишь на секунду и пошла дальше. Страха уже не было. Словно она использовала весь лимит и теперь превратилась в пустую оболочку без каких-либо эмоций.
Попив, Лиза поставила стакан на стол. Но толи она поставила его слишком близко к краю, толи его кто-то столкнул, уже через секунду стакан упал на кафель, разбившись на мириады мелких осколков.
- Красивый был стакан, - Лиза взяла со спинки стула полотенце для рук и бросила поверх осколков, чтобы пройти, не поранив ступни.
В комнате стало заметно холоднее. Даже одеяло не помогало согреться. Казалось, что помимо явного понижения общей температуры, ей периодически дули в затылок холодных воздухом.
Квартира жила своей жизнью. Из-под кровати доносились непонятные шорохи, звуки копошения и писки, словно там крысиное гнездо.
Стены начинали дышать — Лиза целиком ощущал пульсацию, едва различимую, будто квартира была самой большой живой клеткой. Из углов темной комнаты вытягивались тонкие тени, напоминающие зловеще извивающихся змей, их движения ускользали из поля зрения всякий раз, когда она пыталась сосредоточить на них внимание.
Хлопки и шаги в коридоре повторялись все чаще до тех пор, пока не превратились в один бесконечный, приглушенный шумовой поток. Он становился тяжелее и гудящим, как будто к ушам прикладывали старинные часы с раскачивающимся маятником, счет времени которых неразборчив и бессмысленен.
Часто она слышала еле различимый шепот, исходящий, казалось, из стен, напоминая тихие, зловещие заклинания. Коробки с вещами перемещались сами по себе, их содержимое будто бы пыталось сбежать из плена картонного одиночества. На зеркалах время от времени проступали странные отпечатки, как будто кто-то изнутри пытался выбежать наружу, искаженные черты проявлялись в их мрачной глубине, погружая в лавину неосуществимых кошмаров, от которых невозможно избавиться.
Квартира, казалось, дышала, шептала и следила, заставляя чувствовать себя заложником собственных стен.
Лиза прикрыла глаза. Пусть делают, что хотят – шумят, разговаривают, разбивают, пусть хоть разнесут все здесь к чертовой матери. Только ее пусть не трогают, она хочет просто лежать. Словно проклятое облегчение, она снова ощутила приближающееся предчувствие опасности.
С каждой новой волной звуков её понимание реальности расплывалось, а окружающее пространство наполнялось давящей тяжестью. Все эти шумы становились симфонией безумия, зловещий восторг которой заполнял её сознание, и она снова почувствовала, как холод пробирает её до самых костей. В этой беззащитной позе, лёжа, Лиза надеялась, что невидимые силы, терзающие её собственный мир, не коснутся её души. Она хотела в этот момент быть не более чем тенью на полу, частью этого безумства, чтобы не ощущать остроты пустоты, которая разбивала её на осколки.
Её тело словно растаяло в воздухе, превращаясь в ничто, не имеющее ни формы, ни веса. Лиза поняла: может, именно в этом покое, погруженном в отчаяние и заключается её выживание. Закрывая глаза и нарушая покой своих мыслей, она пыталась войти в особый мир, где все звуки были простыми выбросами молчания, где лишь тишина могла быть её защитой.
Она позволила звукам плавно обвивать её, словно шелковыми лентами, и мир вокруг начал расплываться, слившись с бесконечностью опустошения. Она не знала, что именно ждало её за пределами этой тишины, но сейчас она была готова смириться с тем, что к ней пришло.
Неожиданно входная дверь громко хлопнула и тяжелые шаги направились в сторону спальни. Может сейчас? Лиза не открыла глаза, предвкушая, как сам дьявол или отвратная старуха вцепится ей в горло, высосет остатки жизни и все прекратится. У самого входа в комнату шаги стихли. Несколько мгновений Лиза прислушивалась. Тихо. Абсолютно тихо. Она открыла глаза и провела взглядом по комнате. Рядом со шкафом, уткнувшись лицом в стену стоял человек. Мужчина, по просвечивающей лысине кажется немолодой.
- Ты кто? – без эмоций спросила Лиза.
Молчание. Человек даже не шевельнулся.
- Эй, ты! – громче окликнула его Лиза.
Мужчина чуть заметно дернул правым плечом. Может какой-то алкаш забрался в квартиру в надежде поживиться? Осторожно опустив ноги на пол, девушка сделала неуверенный шаг в его сторону. Еще один. Еще. Он по-прежнему бездвижно стоял к ней спиной. Остальные звуки в квартире затихли, словно притаились. Внизу живота у девушки зашевелилось какое-то странное предчувствие. Оказавшись на расстоянии вытянутой руки, девушка коснулась кончиками пальцев его плеча.
- Эй, - позвала она тихо, - ты кто?
Реакции не последовало, но Лиза подметила для себя – это живой человек, не видение и не дух. Он из плоти и крови. Уже увереннее, она схватила его за плечо, насколько хватило сил и попыталась развернуть.
- Слышь, ты! Пошел на хрен отсюда, алкашина, я сейчас ментов вызову!
Мужчина резко развернулся и схватил Лизу за руки.
Его глаза и рот были грубо зашиты толстой красной нитью, и он силился что-то сказать, но звуки напоминали лишь мычание. Лиза заверещала, пытаясь оттолкнуть урода, но тот повалил ее на пол, придавил всем своим телом и правой рукой крепко вцепился ей в горло. Левой же он принялся дерганными рывками сдирать шов с губ, мыча и брызгая кровью на лицо девушки. Пальцы больно впивались в глотку и кричать было невозможно.
Девушка хрипела и все слабее сопротивлялась. Когда нитка с его рта была сорвана, он наклонился над телом девушки, нервно нюхая ее, как ищейка, похрюкивая и кряхтя. Вот он обнюхал плечо, грудь, ребра, мелко тряся головой, словно все было не то, что он искал.
Но на животе остановился, принюхался, несколько раз прошел носом по кругу и мерзко заклокотал, выдавая звук, похожий на радостный смех. И тут он вцепился ей в живот зубами. Резкая боль пронзила все тело девушки, вспыхнув в глазах красным пятном. Первые секунды ее сковала боль, но следом за оцепенением пришел мощный прилив сил. Лиза забрыкалась, пытаясь сбросить чудовище с себя, но старик вгрызался в ее живот все сильнее, рыча от удовольствия.
Стук в окно. Три ровных, размеренно четких удара снаружи по стеклу. Старик замер и поднял слепую морду, принюхиваясь. Снова три четких удара. Испуг читался на его лице. Казалось он настолько сжался, что стал меньше размером. Отпустив горло Лизы, он заелозил и пополз задом к выходу, клокоча, ворча и издавая еще множество мерзких звуков. Лиза прокашлялась и отползла к кровати. Старик полз как ящерица, только задом наперед. Вот он выполз в темный коридор, завернул за угол и последний раз его глаза блеснули в темноте.
Все еще борясь с кашлем в саднящем горле, Лиза не торопилась подниматься. Она боялась повернуться к окну и увидеть того, кто стучал. В окно. Снаружи. На 4 этаже. И если этот дед так испугался его, то Лиза понимала – видеть того, кто стучал, ей однозначно не хочется.
Она не понимала, что она чувствует. Кажется, страх все-таки нашел ее и теперь крепко держит в своих объятиях. Но это не тот страх, который испытываешь в обычной жизни, это нечто большее, значительнее. Благоговейный страх.
Теплая ладонь легла на голову Лизы и провела по волосам.
- Душа моя, - низкий, глубокий голос заставил миллиарды мурашек пробежать от затылка до самых пят, - скоро все закончится, потерпи еще немного.
