Тем утром охотник проснулся от холода. Он был один в скромном охотничьем домике у границы вековечного леса. Его ветхая одежонка уже давно не согревала в подошедшие морозные ночи. Наспех снарядившись, он успел ещё затемно ступить на тропку, ведущую к ближайшим угодьям. Деревья по бокам тропы, охваченные стужей, будто превратились в невиданные каменные изваяния. На сей раз вернуться домой без добычи он не мог...
Дабы прокормить оставшуюся в родном селе женушку, нужен был полный мешок дичи каждые три дня. Её дивная обжорливость оборачивала любой обед пиршеством, которое остальной люд себе позволит разве что по праздникам. Всякое принесённое мясо хозяйка пускала на жарку, а мягкими шкурками же выстилала себе постель, где неизменно почивала, отобедав. Когда ж не ела и не спала, занимала свой рот бранью на мужа – вечно не хватало ей добычи. А ведь сумей он сторговать на рынке хоть половину добытого, которое шло ей к столу, давно бы скопил деньжат на крепкий охотничий костюм, а может и устроил очаг в той промысловой лачуге, где ютился.
Всё ж мороз в тех краях бывал уж шибко кусачий. Он нещадно хватал за кости, хлестал по рукам и ногам, словно гнал его из лесу. Однако без убитого зверя домой охотнику путь заказан. Пытаясь убежать от мороза и от жёнушкиного гнева, он в смятении ходил по лесу в поисках зверя. Нечаянно забрёл он туда, где ещё не ступал другой человек. Стал тогда опасливо по сторонам глядеть, обозревать незнакомый уголок. Всё ему там виделось каким-то странным, неправильным – лес перед глазами будто сплетался в непредсказуемый узор. Казалось, рядом страшный притаился кто-то.
Вдруг, откуда ни возьмись, выпрыгнул заяц на полном скаку. Расторопный охотник тут же выстрелил. Брызнула горячая кровь, и косой замертво упал на землю. Однако, когда шагнул охотник поднять добычу, того как не бывало. Ещё сильнее укололо охотника холодом тогда. Долго ходил он кругами, всякую кочку осматривал да обшаривал мёрзлыми пальцами. Пока искал, совсем продрог. Решил наконец, что померещилось, и собрался на тропку воротиться. А той и след простыл...
Лишь к вечеру выбрался он из лесу – один, без добычи, закоченевший. Подошёл к оледенелому порогу, отворил дверь, заглянул внутрь и тут же встал, как вкопанный. Заяц перед ним стоял, как человек, и в лапах держал ружьё. Был он весь в крови, а из ствола дымок шёл. Увидел тогда охотник мёртвую жену свою и тепло улыбнулся. Тут то пуля его и настигла.
