Это не был какой-то закоренелый преступник, страшный скинхед или крутой гангстер. Это была маленькая старушка, которая была настоящей убийцей. Она выстрелила своему мужу в грудь из дробовика за 2 года до нашей встречи. Она не села в тюрьму, т.к было множество свидетелей, которые подтвердили её версию о самообороне. Ходившие в районе слухи говорили о другом, но, тем неменее, она действительно убила человека, и дробовик, прислоненный в углу ее прихожей, вероятно, был орудием убийства.

Так или иначе, я встретил эту женщину в разгар моей наркозависимости. Сейчас я трезв, уже 6 лет, но в то время я принимал опиоиды (сильнодействующие болеутоляющие средства, которые назначает вам медицинский сотрудник при наличии умеренной или сильной боли).

Моими фаворитами были перкосеты (обезболивающий препарат, полусинтетический опиоид, получаемый из тебаина. Разработан в 1916 году в Германии. Являлся одним из нескольких новых полусинтетических опиоидов созданных в попытке улучшить существующие опиоиды: морфин, диацетилморфин и кодеин).

Подруга-наркоманка с радостью сообщила мне, что у нас есть многообещающая новая точка, которая ежемесячно продавала свои 70 таблеток по рецепту и звали её - мисс Коко.

Я шёл по адресу уже на следующий день и вдруг понял, что эта женщина жила всего в нескольких улицах от моей подруги Селены. Я зашел к ней, чтобы поздороваться.

Когда она спросила меня, почему я здесь, я ответил ей, что иду к мисс Коко.

Выражение ее лица изменилось.

Именно тогда я узнал не только историю об убийстве, но и кучу других сумасшедших историй о дерьме, которое Мисс Коко вытворяла с людьми на районе. Селена умоляла меня быть осторожным.

Я не принял её слов всерьёз. Это же просто старая бабка, какого хрена? Я не боюсь.

Я пришёл по адресу этого маленького домика с дробовиками и стучу в дверь. Мисс Коко должна была меня ждать. Дверь едва приоткрылась, и я увидел, какая она маленькая и старая. Мне показалась только часть её лица, но я заметил налитые кровью глаза. Она спросила мое имя. Я ответил ей и тогда она открыла дверь, жестом приглашая войти.

Я сразу заметил прислоненный к стенке в углу дробовик. Она сказала мне следовать за ней, и я, наконец, увидел её полностью.

Она была такой слабой на вид. Не тощей, но невысокой и сгорбленной. Ходила с тростью.

Она носила лёгкий халат, а голова была обмотана платком. Диабет поразил часть ее левой ноги.

Мы находились в гостиной, где она попросила меня сесть. Я выбрал единственное свободное место на диване т.к весь дом был захламлен. Захламлен, но чист.

Внезапно странный ковер на полу заставил меня задуматься о том, как трудно оттереть кровь с деревянных половиц. Селена говорила, что Мисс Коко убила мужа прям ЗДЕСЬ?

Мисс Коко предложила мне выпить и перекусить. Она посмотрела на меня удивительно добрыми глазами. Какая странная сделка с наркотиками, подумал я, но как мило с ее стороны! Я помню, как подумал, что Селена была глупа, купившись на все байки о том, насколько опасной была эта старушка. Я выпил газировку, отказался от закуски и купил весь ее набор обезболивающих. Она сообщила мне, что в этот же день следующего месяца запасы снова будут полными.

Хорошо, отлично, тогда увидимся!

Я возвращался по этому графику несколько месяцев. Всегда пил газировку, отказывался от перекуса и счастливо шёл своим веселым, пьяным путем. Я начал узнавать её лучше во время своих визитов. Истории о её диабете, её детях, как помогала травка при её боли.

Я принес ей косяк, чтобы накуриться здесь и там. Однажды я даже помог ей передвинуть мебель.

Она никогда не упоминала о своём покойном муже, да я и не собирался спрашивать. Я давно забыл какие-либо дикие мысли об этой старой, милой женщине, которая может сорваться в любой момент.

Однажды, летним месяцем, я хотел опять отправиться к мисс Коко. Мой друг Шейн был со мной, поэтому мы решили ехать вместе.

Как обычно, мы пришли к дому, заходим внутрь. Мисс Коко посмотрела на Шейна несколько подозрительно, но я сказал ей, что он хороший человек, и она впустила его. Во время нашей небольшой беседы Шейн упомянул что-то о желании посмотреть только что вышедший фильм.

Я не могу вспомнить, что за фильм, но Мисс Коко обрадовалась и сказала нам, что у нее есть диск именно этого фильма и мы можем его позаимствовать! Она позволила нам просмотреть гигантскую коробку дисков, записать или взять всё, что мы хотели.

Мы взяли 3 из них и она просто попросила вернуть их, когда мы закончим.

Той же ночью мы решили посмотреть фильмы, которые взяли.

Как только мы включили плеер, стало ясно, что смотреть эту парашу невозможно. Это было похоже на видео с мобильного телефона. Мы смотрели, как люди ходят перед экраном, а парень, снимавший фильм, всё время громко разговаривал со своей девушкой. Хуйня.

Мы посмеялись над этим. Предположили, что остальные 2 были такими же отстойными, и посмотрели что-то другое.

Несколько дней спустя я собирался потусоваться с Селеной, поэтому решил заскочить и вернуть диски мисс Коко.

Я пытался позвонить, но она не отвечала. Я подошёл к порогу и постучал, но ответа так и не последовало. Думаю, ничего страшного, я просто оставлю их здесь у двери для неё. У неё была штормовая дверь с окном в верхней половине и сплошным металлом в нижней половине. Я открыл эту дверь, положил чертовы диски к её настоящей двери и затем закрыл её. Таким образом, их нельзя было увидеть, и они были защищены от непогоды.

Я пошёл к Селене и не задумывался больше об этом. Позже, тем же вечером, я накуриваюсь с друзьями, как вдруг мой телефон начинает звонить. Я серьезно кайфанул, поэтому решаю игнорировать его. Мне не хочется говорить. Телефон звонит снова. И опять. Мой друг не выдерживает и спрашивает, собираюсь ли я отвечать? Я вытащил свой телефон, чтобы посмотреть кто это. Это была мисс Коко. Она никогда не звонила мне. Никогда. Особенно в вечернее время. Её номер был у меня в телефоне исключительно для того, чтобы я звонил ей 12-го числа каждого месяца и сообщал, во сколько я приеду. Вот и всё. Сегодня было только 9-е. Я подумал, может быть, случилось что-то плохое и ей нужна помощь! Я перезвонил, и она взяла трубку еще до того, как он зазвонил. Она была в ярости. Я имею в виду абсолютно в ярости. Она не походила на старушку, на диване которой я расслаблялся. Она очень разозлилась из-за того, что я оставил её диски в дверях. Она читала мне лекции о том, что такой тупой белый человек, как я, просто не понимает, как все работает на районе. Кто-то мог увидеть, как я оставил их там, и мог прийти за мной и украсть их! Я должен был подождать, пока она не вернется домой. Я был неуважителен, груб и неблагодарен, она продолжала и продолжала. В моем голосе не было злости, и я извинился, но я также упомянул, что, хотя я и оценил этот жест, фильмы были действительно ужасными.

Внезапно и очень жутко её тон изменился. Внезапно она снова стала милой старой мисс Коко. Она сказала мне, что я был прав, и в тот вечер она была немного на взводе. Она извинилась за свою реакцию и сказала, что я хорошо к ней отношусь и не заслуживаю этого. Затем, по её словам, она получила таблетки раньше! Она забрала их сегодня утром. Почему бы мне не придти и не получить их сегодня?

Так вот, любой здравомыслящий, трезвый человек сразу бы заметил здесь красные флажки, но в своей безграничной мудрости я подумал, что "Великий-Джа" сотворил для меня чудо и что моя ночь вот-вот станет еще лучше.

Пришла пора немного развлечся! Я скоро вернусь!

Я иду по улице к дому Коко.

Я всё ещё под кайфом. Подхожу к дому и вижу, что диски всё ещё там. Коко открывает дверь ещё до того, как я встаю на ступеньку, и велит мне взять диски с фильмами и отнести их внутрь. Её голос был суровым, что было на неё не похоже, но она не звучала сумасшедшей, как по телефону.

Я беру и приношу их в гостиную, где я всегда отдыхаю, и что-то просто… просто не так, как обычно.

Волосы на затылке встают дыбом. Я понимаю, что она все ещё позади меня, в фойе. Она начинает говорить мне то же самое, что говорила по телефону, но на этот раз спокойно. Я по-прежнему к ней спиной. Я не говорю ни слова. Я ложу диски на столик и несмотря на сильное опьянение, наконец понимаю, что я определенно здесь не для того, чтобы брать таблетки.

Временная трезвость типа инстинкта выживания сработала сразу. Что-то как бы щёлкнуло, в такой ясной, чёткой яркости, что я никогда не забуду это.

Я знал, что она стоит именно там, где  прислоняется к углу дробовик. Я знал, что она была между мной и дверью. Я знал, что она хочет меня убить, и я знал, что у неё уже есть целая банда местных жителей, готовых подтвердить любую ее историю. Каждая деталь, которую Селена описала мне в тот день, когда она предупредила меня о мисс Коко, пронеслась в моей голове за считанные секунды.

Я побежал. Я выскочил из задней части гостиной, опрокинув эту коробку гребаных, дерьмовых дисков. Скажу честно, как только я нашел выход через черный ход, мне уже было не так страшно. Не то чтобы она собиралась меня поймать. Я обогнул крошечный дом и помчался по улице, возможно, прежде чем она успела проковылять вокруг и выглянуть из-за входной двери в поисках меня. Я так и не увидел, взяла ли она на самом деле оружие. Я был к ней спиной, и я принял решение бежать, даже не оборачиваясь, но я просто ЗНАЛ. Это. Я почувствовал это. Это было чувство, которое я не скоро забуду. Страшной частью было то, что я знал, насколько я был абсолютно ошеломляюще пьян, и как я был рассеян до самой последней секунды.

И это история о том, как меня чуть не убила маленькая сумасшедшая старушка с дробовиком из-за самых дерьмовых контрабандных дисков в мире.

Заставляет задуматься, какой маленький проступок совершил ее покойный муж….

P.s Я посмотрел данного автора и у него действительно есть ещё пару историй. Если будет интерес, то выложу.

Original text:

It wasn’t some hardened criminal, or a scary looking skinhead or a bad ass gangster. It was a little old woman, but she was a legit killer. She’d shot her husband in the chest with a shotgun 2 years prior to me meeting her. She did not do any jail time because she had numerous witnesses that had confirmed her story of self defense. The rumor around the hood told a different tale but regardless, she had truly killed a man and the shotgun that leaned in the corner of her foyer was probably the murder weapon.

Anyway, I met this woman at the height of my drug addiction. I’m sober now, going on 6 years, but at the time I did opioids. My favorites were percocets. A fellow junkie happily informed me that we had a promising new plug who sold her 70 pill prescription each month, Miss Coco. I go to the address the very next day and realize this woman lived only a few streets down from my home girl Selena. I stopped by her place first to say hi. When she asked me why I was in the neighborhood I told her I was coming to see Miss coco and her expression changed. That’s when i learned not only the story of the murder, but a bunch of other crazy stories about shit she’d done to people in the hood. Selena begged me to be careful. I’m like, whatever, it’s an old woman. I ain’t scared. I slide over to the address of this little shotgun house and knocked on the door. She was supposed to be expecting me. The door cracked barely open and I saw how short and old she was. All I could really see was a slice of her face and one of her bloodshot eyes. She asked my name, I told her and she opened the door for me, motioning for me to enter. Right away I saw the gun leaned in the corner. She told me to follow her and I finally got a real good look. She was so feeble looking, not skinny, but short and hunched over and walked with a cane. Her head was wrapped in a silk bonnet and she was wearing something like a moo-moo. Diabetes had taken part of her left foot. We’re in the living room now and she asked me to sit down. I chose the only empty spot on the couch, the entire house was cluttered, but not dirty. Suddenly, an oddly placed rug on otherwise bare floors made me wonder how hard it was to get blood out of wooden floorboards. Did Selena say she actually killed that guy in HERE? She offered me a drink and a snack. She looked at me with surprisingly kind eyes. What a strange drug deal I thought, but how sweet of her! I remember thinking Selena was foolish for buying into all the hood tales of how dangerous this woman was. I drank a soda, declined a snack, and purchased her entire script of pain pills. She’ll be getting it filled again on the same day next month, she informed me. Ok, great, see you then! I returned on a routine schedule for several months, always drank a soda, declined a snack, and went happily on my merry, intoxicated way. I even got to know her a bit during my visits, her diabetes, her kids, how helpful weed was for her pain. I brought her a joint to share here and there. I even helped her move some furniture one day. Never a mention of her late husband though, and I wasn’t going to ask. I had long forgotten any sort of wild ideas about this old, sweet woman possibly snapping at any moment.

One summer month, it was my day to go to Miss Coco’s. My boy Shayn was with me already so I decided to let him ride along. We show up, go inside, same routine as always. She looked at him somewhat suspiciously, but I told her he was good people and she allowed him in. During our little chat, Shayn mentioned something about wanting to see a movie that had just come out. I cannot for the life of me remember which movie. Miss coco got excited and told us she happened to have a bootleg of that exact movie that we could borrow! She let us look through a giant stack of bootleg, burned DVDs and borrow whatever we wanted. We took 3 of them and she simply asked that we return them when we were done. That night we decided to watch the one Shayn had wanted to see, so we popped it into the player at my place. Immediately it was unwatchable. It seriously looked like a cell phone video. You could see people in the theater walking around in front of the screen, the guy filming was talking loudly to his date the entire time. Garbage. We laughed about it, assumed the other 2 were just as bad and watched something else. A few days later I was going to hang with Selena, so I figured I’d swing by and return the DVDs to Miss Coco. I tried calling, but she didn’t answer. I walked up to the doorstep and knocked, but still no answer. I figure, no big deal, I’ll just leave em here by the door for her. She had a storm door that had a screen on the top half, and was solid metal on the bottom half. I opened that door, propped the shitty DVDs up against her actual door, and then closed it. That way they couldn’t be seen, and were protected from the weather as well. I go on to Selena’s place and don’t give it a second thought. Later that night I’m gettin high with my friends and my phone starts ringing. I’m seriously faded so I just decide to ignore it, I don’t feel like talking. It rings again. And again. Finally my homie is like you gonna answer that? So I pulled out my phone to check it. It was Miss Coco. She never calls me. Ever. Especially not late at night. Having her number in my phone was strictly for the purpose of me calling her on the 12th of each month to announce what time I’m coming over. That’s it. Today was only the 9th. I thought maybe something bad had happened and she needed help! I called back and she picked up before it even rang one time. She was FURIOUS. I mean absolutely livid. She did not sound like the little old lady who’s couch I chill on. She was extremely pissed about the fact that I had left her DVDs in the door. She lectured me about how a dumb ass White person like me just doesn’t understand how things work in the hood. Someone could’ve seen me leave them there, and could’ve come behind me and stolen them! I should’ve waited until she was home. I was disrespectful and rude and ungrateful, she went on and on. I didn’t have an attitude in my voice, and I did apologize, but I also mentioned that even though I appreciated the gesture, the movies were really pretty terrible and not worth anything. Abruptly, and very eerily, her tone changed. Suddenly she was sweet old Miss Coco again. She told me I was right and she was just a little on edge that night. She apologized for her reaction and told me I was good to her and didn’t deserve that. Then, she says, as a matter of fact, shed gotten her script early this month! She picked it up earlier today. Why don’t i come on over and get it tonight? Now, any sane, sober person would’ve immediately noticed red flags here, but in my infinite nodded-out wisdom, I thought junkie jesus had performed a miracle for me and that my night was about to get even better. Time to get extra faded bros, I’ll be back with more goodies ASAP! I head off down the street to Coco’s house.

I’m still very, very high. I’m walking up to the house and I see that the DVDs are still there. Coco opens the door before I even get on the step and tells me to pick up the movies and bring them inside. Her voice was stern, which was unlike her, but she didn’t sound crazy like she had on the phone. I bring them into the living room where I always go to sit, and something is just … off. The hairs on the back of my neck stand up. I realize she’s still behind me, in the foyer area. She starts telling me the same things she was saying on the phone, but calmly this time. My back is still to her. I don’t say a word. I set the DVDs onto a side table and despite being extremely inebriated, finally realize that I’m definitely not here to pick up pills. A temporary sobriety of the survival-instinct-variety kicked in all at once. Everything just sort of, clicked, into such a clear, crisp vividness that I’ll never forget. I knew she was standing exactly where the shotgun leans. I knew she was between me and the door. I knew that she wanted to kill me, and I knew that she already had a whole gang of local folk ready to corroborate whatever story she came up with. Every single detail that Selena had described to me the day she warned me about Miss Coco played through my mind in a matter of seconds. I ran. I burst out the back of the living room, knocking over that stack of fucking bullshit bootlegs as I scrambled past it. I’ll be honest, once I had found my way out the back door, I wasn’t that scared anymore. It’s not like she was going to catch me. I circled back around the tiny house and took off down the street, probably before she even managed to hobble around and look out of the front door for me. I never did see if she actually picked up the gun. My back was to her, and I made the decision to run without even turning around, but I just KNEW. It. I felt it. It was a feeling I won’t soon forget. The scary part was knowing just how absolutely mind numbingly high I was, and how oblivious I was, until the very last second. And that’s the story about how I was almost taken out by a crazy little old lady with a shotgun, over the worlds shittiest bootleg DVDs. Makes you wonder what small infraction her late husband committed….

Yes, this is a true story and I have lots more drug-fueled, wild encounters if any of you would like to hear more.

Чёрной сопливой осенью моя невеста подарила мне самый ценный подарок из тех что может подарить неверная самцыха своему самцу - она ушла к моему другу детства. Мне только перевалило за двадцать, я был недалёк, чтобы оценить всю глубину и щедрость дара. Дурак, он был сделан с любовью! Минус два мудака. Но я не понимал. И немало энергии потратил на выяснение отношений, примирение с самим собой и рваньё светлых волос на самом себе.

Когда энергия закончилась, в мой скворечник постучался дятел депрессии, и вот тут-то, как водится, началось самое интересное.

Вообще я побеждал с разгромным счётом. За мной осталась моя же, совершенно пустая квартира класса бабушатник. Ценный вклад от бывшей – вертящийся офисный стул. Мой компьютерный стол, который видел всякое. На хуй похожий кактус, два непропёрданных дивана, несобранный шкаф, который отдавил мне палец уже в таком, расхлябанном состоянии.

Прабабкин сундук, оклеенный изнутри имперской рекламой про коньяк Шустов. Тако же: груда пыльных тарелок, три ящика водки с поминок, бутылка перцовки и коллекция советских вилок.

И кошка – Белинда, безутешное горе моё. Кошка жила за батареей и выходила только чтобы встретить, или проводить. Как это у меня всегда с женщинами, она попала ко мне случайно, ей было хуже чем мне, и поэтому она не уходила. В холодильнике, под окном моим, обитал мышь

Жора, которого я переебал с испугу дверцей, но он это пережил, и мы помирились. Это всё богатство было безраздельно моё, но мне было оно безразлично.

- Смотри позитивно, - говорил друг мой Рома. - Вот в тебе его хуя нет, а в ней есть.

Позитив из меня пёр, как хорошая рифма из менструэля. Моё состояние было сумрачно и погранично. Всё напоминало один случай. Задолго до потрясений как-то проходил я опасно близко от жёлтого дома. За символической оградой, в плотно закрытое окно орала простоволосая умалишённая женщина.

Не слышно было ни звука, но я видел, как разевается её кривой рот, и подумал тогда: чёт побери, в этом что-то есть. Теперь мне стало понятно, что кто-то умирал во мне, кричал о помощи, и в горячечной агонии так же беззвучно разевал орало в закрытое окно. А за стеклом, в потоках дождя, шли люди.

Жизнь неизбежна, но всегда есть выбор. Стоять-орать и корчиться, или выйти на улицу, и шагать вдоль окон, вместе со всеми. Я поорал про себя немного, и вышел к людям. Мастер опрометчивых поступков: никогда так остро не ощущается одиночество, как в толпе.

Студенты в универе казались мне детьми, особенно на фоне заёбанных коллег в клубе, где я шабашил ночами. Мне срочно нужна была компания, помимо мыша и кошки. И тут короткое отступление: бывшая моя навзничь была сбита дурманом эзотерики. От этой её изюминки у меня осталась куча знакомых в шароварах и без. И привычка чадить ароматические палочки.

Палочки пока были не в кассу – я рискнул описать проблему на нашем форуме. И тут нарисовался персонаж, из типажа стрелочников. Их истинный смысл существования – неожиданно для машинистов переводить стрелки жизненных путей, чтобы два торговых состава, идущих из точки А в точку БЕ столкнулись нахуй со взрывами и заревом. Вот и у меня имелась такая стрелочница.

У меня пиздец – она стала звонить мой номер.

- А вот, - сказала она в телефонную трубку, - есть в тайге один шаман. Он как раз едет из-под Тюмени в под-Питер в гости к художнику Такойтову. Я ему наберу, пусть сменяет билет, к тебе заедет, это по пути.

- Шаман не нужен, тётя Вова. Мне б с людьми…

- Как ты молод и глуп, - вздыхали на том конце трубки.

Форум узнал про шамана и страшно на него возбудился. Люди, которых я не знал, стали убеждать меня что шаман нужен каждому. В каждой семье должен жить шаман. Шаман это шарман и т.п. Богемное сообщество эзотернутых людей невероятно разношёрстно. Здесь каждый сошёл с ума по-своему.

Но всех объединяет две вещи. Вещь первая – это группа Пикник. Вещь вторая - страсть к

звёздам. Звездой может быть тупо камень, который придавил источник силы, или вот, шаман с бубном. На него ходят смотреть как на слона.

Я как-то подзабил на эту идею, погрузился в пучину самоедства, но вот зазвонил телефон. Со мной желал связаться неизвестный номер. Это был мой персональный шаман из-под Тюмени. Усталым голосом он сообщил, что на вокзале тусит уже он и его бубен. Спрашивал куда ехать.

Ну вот что делать? Слать нахуй? Я не так воспитан фамилией. Да и неудобно как-то перед первым сословием. Пришлось бросать всё и ехать встречать шамана. Как говорила моя подруга, хоть дрочи, хоть смейся, пройдёт зима – в подмышках брейся. По пути богатое воображение моё рисовало такого, знаешь, Дерсу Урзала в мехах. Ну или хоть бы Цоя с гордо оттопыренной губой.

Но хуй там. Мне достался высоченный, как жердь тощий парень. Ужасно рыжий, с редкой бородой, он был чем-то средним между косплеем на Шегги из Скуби-Ду и оборотнем, которого покусал Летов. Я про того парня, который носит длинные сальные патлы, бородку и свитер дальнобоя. Он в полнолуние перекидывается через пень. Он панкует, ходит, дурачок, по лесу, и воет «моя оборона», пугая деревенских. Он был в каждой компании. Узнал? Ну?..

А, быть может, это был ты…

Этого звали первым именем Григорий, а вторым – Гога. Шаман Гога, и что? Короче, отвёз я этого жреца в свою нору. Вместе с его баулами – Богу молился я, грешный человек, чтобы шаман не привёз в вещах каждой твари по паре. Бог меня услышал – обошлось.

Шаман на ветер слов не бросал, он умел глубокомысленно молчать – было ясно, мы сойдёмся. Вообще я понятия не имел что с этим добром делать. Как насквозь русский человек я полагал, что это всё нужно просто переждать.

Первые сутки шаман никак не проявлял свою паранормальную природу – мы пили алтайский чай и резались в третьих героев. Я как обычно играл за подземелье, мне везло на золото, я побеждал.

- Сегодня одному везёт на золото, завтра другому на древесину, - философствовал шаман.

Я согласно кивал. Моё сознание всё переводило в плоскость женщин и отношений. Пока иным доставалось золото, я получал древесину. Это было ужасно однобокое суждение, я был не прав. Деревянных женщин не бывает, бывают только замки так себе.

Меж тем шаман разболтался и начал вещать мне про суть вещей. Что вот, есть верхний мир, средний там, ну и нижний. Наверху живут хорошие духи, в середине и так и сяк, а вот внизу – упокойники скрежещут зубами, глядя на то, какую хуйню мы творим.

У меня, мол, порвалась связь с нижним миром, с предками. А для того чтобы им дозвониться, нужно воззвать к миру верхнему, где живёт мой тотемный духозверь. Духозверь проводит куда надо. И вот ему, шаману то бишь, ещё предстоит покамлать и отправиться в астральное путешествие, на поиски моего зверя. Но не вот простого зверя, а зверя-зверей – так говорила его религия.

- А мой зверь известен широко, - сказал я, - времени не трать впустую. Это лиса-песец. Песец песцов. С во-от такенным… хвостом. Он регулярно бьёт меня им по лбу.

Ещё мне было рассказано, что шаманы – люди высокой культуры, они имеют цветовую дифференциацию. Вот есть белые шаманы – они звонят наверх. А есть чёрные – они звонят во все стороны, и вверх, и вниз, а некоторые даже поперёк.

- Таких знаем, - сказал я, хвастаясь кругозором, - этих зовут свитчами. Они и верхние, и нижние, но чаще дрочат в углу.

Мой шаман оказался чёрным, и потому на аллегорию обиделся.

- В человеке, - огрызнулся Гога, - борются два волка-мудака. Один из них – ты.

Он стал убеждать, что, камлая, страшно рискует умереть, а я тут поливаю подвиг скепсисом. Я стушевался и соврал что буду собранным и серьёзным. Надо добавить, что кроме этого в шаманском ритуале от меня не требовалось ни волоса, ни группы крови, и паспорта тоже было не надо. Ах, ну ещё нужна метафизическая сучность моя, которая вечно объябывалась хуй знает где, особенно в судьбоносные моменты.

Я ожидал шоу, что ли. Но Гога только достал из чехла всамделишный бубен. Постучал в него. Потом попердел в варган, и уселся на диван, сопя как бабка, которой не уступают место в общественном транспорте. Сопел до вечера, после чего уснул. «Ага, в астрал поёбал» – рассудил я.

Мне же под ночер нужно было явить свою физическую сущность в клуб. То есть на работу. Злые и жадные люди наняли её, чтобы она забивала посетителям кальяны. Ночь она позабивала, утро прохрапела на скамье в раздевалке, а потом поплелась досыпать на другую скамью, учиться.

Словом, вернулся я домой под вечер и выглядел ну чисто по-шамански.

Ты вот сейчас крутишь у виска пальцем. Чудак-человек, оставил хату на духовенство! Что могло пойти «так»?.. Но, имей в виду, депрессия меняет человека, и делает из красного молодца безразличную скотину. Да, я оставил. Да, был не прав. Ну хоть ключа не дал, и слава богу.

Я сразу заподозрил неладное – ещё с лестницы услышал, как какая-то пся сутулая терзает мою несчастную гитару. Стены и дери у нас картонные, всё слышно. Вот что я скажу. Можете трогать меня за голову, руку и даже ногу. Есть из моей тарелки можете, но инструмент лапать – не моги. Это пробуждает во мне суши-ронина Усука-Насука. В общем, ворвался я в нору в режиме праведной ярости.

А там уже кумар стоит от палочек. Пахнет сандалом, корицей. Гостями, которых никто не звал. Кошка из этого смога выбегает и кряхтит отчаянно – пиздец, говорит, хозяин, така хуйня там, ояебу.

- Ну что, еретики, - спрашиваю мрачно, - сожгли уже кого-то, или так, греетесь?

И сквозь клубящиеся благовонные дымы вижу исключительно знакомые одухотворённые лица. С этими вот летом в одном автобусе через всю область проехали. С этими обратно пешком шли. С теми потерялись. А эти две – с ночи спонтанных танцев. Так просто не выгонишь. Но житейский нерв утверждал, что это фуражиры – разведчики, а уже скоро сюда припрётся весь муравейник.

Что хорошо в шамбалоидах – они не пьют почти. Я тоже не пью. Почти. Потому что, такое дело и строго между нами, я почти перестаю не пить, когда вокруг меня все пьют. И даже получаю от этого удовольствие. Я ужасно стадное животное. Но вот что интересно, позже я обнаружил, что две бутылки водки у меня кто-то всё-таки спиздил. Впрочем, скорее всего, этот кто-то прилетал на помеле, об этом позже.

Отчитал я шамана за то, что бездумно пускает всякие неуставные лица в мою обитель.

- А они представились знакомыми, - оправдывался проводник в мир духов, - и потом, ты сам дверь не закрыл. Они просто вошли.

- Именно так, - сказал я, обозлённый, - в нашу жизнь попадают кошки, женщины, и сотрудники военкомата. Защёлку за мной не защёлкнул именно ты!

Меня назвали мелочным. И, между прочим, пока меня не было по сю сторону, потусторонние наши дела получили заметный прогресс. Связан он был ещё и с тем, что камлателю уже завтра в три утра нужно было тащить свой бубен на перрон. Эта новость привела меня в восторг, и я остыл.

- Хуй с ним, - говорю, - давай нажрёмся.

Вечером били в бубен и бренькали в варган. Сидели на полу. Мы поели – что чудо. Впрочем, это я зря. Женщина остаётся женщиной, даже под дурманом убеждений. Она не может не заботиться, когда видит холостое, нечесанное и страдающее чудовище. Чудовища и холостые жилища пробуждают в ней инстинкты. Чудищу здесь очень важно провести границу, желательно мелком Машенька. Иначе можно испортить не только воздух, но и жизнь. Себе, ей, окружающим.

К ночи прибыли новые лица, из которых я знал Лизавету. Впрочем, кто не знает Лизавету? При короткой стрижке она была рыжа и конопата. И худа до чрезвычайности. Лизавета числилась в тусовке «втемщиков» художником. Экологическую нишу эту она заняла после того, как я подкинул ей работу – разрисовать стену в частном детском садике.

Лизавета нарисовала паровоз, цветы, и в месте, где должны были случиться лепестки, муза покинула её с концами. Лизавета уехала искать её в окрестности острова Ольхон, где фотографировала суслика. В итоге садик на два года остался украшенным наскальной живописью, изображавшей крайне накуренный паровоз и тентакли.

Дня не проходило, чтоб клиенты не спрашивали меня про паровоз и тентакли. Я отвечал, что, во-первых, это тепловоз. Во-вторых, это лавкрафтианские ромашки. Ах, почему они не зелёные? Дело в том, что зелёный спектр чрезвычайно близок к синему. И потом, краски токсичны. Потому что – потому, вот почему.

Вообще, Лиза просто замечательный человек. Её трудно не заметить. Лиза любит штаны-афгани в индийский огурец. И маечки. Любит танцевать спонтанно – то есть вообще везде, где есть музыка. Летом она презирает обувь, и пятки её черны как донбасский уголь. Танцует Лизавета так: сперва начинает водить руками, будто её атаковало стадо комаров. Затем взмахи становятся шире, амплитуда их учащается – надо полагать, её одолевают уже не комары, а москиты из кино про Джуманджи. Потом к рукам подключается тазовая кость, и дитя Вудстока начинает гнуться как тот надувной чувак на шиномонтажках. Вроде крипово, а взгляд не отвести. Есть в этом что-то… искреннее. Невыразимое.

Но то ещё не конец. Под конец Лизе становится душно, и она срывает с себя майку, чтобы все видели, что на груди у неё набиты стадии развития луны. Природные луны её так и не перешли в полную фазу. То есть не вот переходили, а потом решили, что с неё достаточно. Они даже об этом не думали. Потому Лиза ничего не стесняется. Лиза прекрасна.

Занимательно то, что дурной пример всегда заразителен. И летом, когда мы передвигались по области табором, к ней присоединялись мадемуазели, которым стесняться было чего. Однажды их мракабрический приступ танцевания пришёлся на район автобусной станции, которую местные зовут просто Яма. Мы словили порцию кринжа, а ещё чудом не получили дубинками от милиции, которая в тот год уже окуклилась, и готова была эволюционировать в полицию. Но вела себя как раньше.

Это я к чему? Это чтоб ты понял атмосферу. Тут пахло корицей и подмышками. Здесь все были такие.

Итак, Лиза взялась за старое, чем страшно заинтересовала шамана. Он прям подрастерял все связи с духами, елозить начал на тощей жопе.

- Во-первых, никаких пошлостей в моей норе, - предупредил я. – Во-вторых, Лизу такие вещи не интересуют вообще. Тут все такие. То есть не удастся тебе, шаман, побренчать на её варгане. Но вот если дашь ей постучать в свой бубен, она тебе улыбнётся. Это дорогого стоит.

Гога сказал, что никто не может трогать инструменты шамана, даже за тантрический секс. Иначе они сломаются. Энчант слетит. Надулся, и больше никогда не смотрел на меня как на товарища. Ещё он поведал, что, пройдя через жуткие испытания в мире духов, он добился ответа и от песца песцов, и от предков.

И в мире верхнем, и в мире нижнем сказали, что у них всё работает нормально. Проблема с моей стороны. Обычная техподдержка.

- Я сам себе песец, - согласился я.

Разговоры зашли на тему того, как вообще становятся шаманами. Нельзя просто закончить институт, написать диплом, отслужить и стать шаманом. Нет. Нужно пережить шаманскую болезнь. То есть умереть и восстать из мёртвых, связать грешную душу свою с покровителем, и всё в таком ключе. А ещё у шаманов обязательно имеется физический изъян. Люди без изъянов шаманами не становятся. Они становятся космонавтами, и женщины дарят им цветы и детей, а мужчины жмут руку. Некоторые даже целуют в губы. Шаманам же дарят только сарказм и пиздюли, потому что никто в средней полосе в шаманов не верит.

Такая вот тяжелая шаманская доля. А Гога, между прочим, имел изъян, о чём я громко во всеуслышание заметил. У него не хватало на среднем пальце, собственно, пальца. Должно быть, это и есть тот самый изъян, за который Гога не стал космонавтом и пошёл в шаманы.

- А, херня, - отмахнулось духовенство, - мне кавказец палец откусил, когда мы пиздюками по гаражам лазили.

Не тот кавказец, который делает вкусный шашлык. Который пёс Трезор Неадыкватыч – вот кого он имел в виду. А так у Гоги имелась весьма изъянистая родинка с одиноким кудрявым волосом, которая очень впечатлила всех. Но особенно - кошку Белинду. Тёмной ночью, когда все спали, она прокралась в прихожую и напрудила шаману в левый ботинок.

На этом пора бы заканчивать эту историю, но у неё есть печальное продолжение.

Утром я отправился на пары, и вернулся только к ночи. На город опустился дубак. По дуракам, забывшим зонтик, упруго бил холодными плетьми садюга-дождь. Стоял октябрь, вечера стали чёрными, как кофе из автомата. А уж ночи… меня буквально трясло от меланхолии, хотелось то ржать, то вешаться. Что, само по себе было делом вполне выполнимым – этой ночью мне со товарищи нужно было как-то спровадить эту вуду сибирскую. Без денег на такси и наржёшься, и навешаешься.

Неприятности начались с порога. Я долго звонил в звонок, пока мне не открыли.

На пороге стояла сероглазая кнопка с пышной грудью и чёрными волосами до задницы. Я узнал и первое, и второе, и, разумеется, третье. Это были просто ужасные новости. Новости звали Алиной, но многим несчастным она была известна как Шапка.

Она считала себя ведьмой. Ты в ведьм не веришь, понимаю. Но вот однажды к моей подруге, которая страдала, что у всех секс есть, а у неё нет, подошла такая с чёрными волосами, грудью и задницей. Попросила закурить. Та дала.

- Теперь, - сказала черноволосая, прикуривая, - у тебя всё будет. Я ведьма.

Недели не прошло, а вокруг подруги начался буйный кобеляж. Кончилось тем, что она нашла себе пухлого доброго еврея, вышла за него и родила ребёнка. Кошмар. Ранний брак забирает лучших. Я справедливо подозревал, что здесь поработала Шапка. Это был её корявый почерк.

Расследование я проводил со всем тщанием. Та что-то заподозрила, долго отнекивалась, отбивалась, а потом всё-таки проболталась. В общем да, это была она.

Ведьму видно издалека. Тут не будет случая, когда ты случайно узнаёшь, что у тебя жена из этих. Нет, старик. У ведьмы в глазах бес, она ходит от бедра. И улыбается кисло-сладко. По вот этой улыбочке ты её легко распознаешь. Она честно скажет тебе, что связался с ведьмой, но ты не поверишь. Ну и дурак.

Шапка была стопроцентной ведьмой. Она красила губы под шоколад, подводила глаза чёрным, вешала на палец по четыре кольца и вечно звенела подвесками. Она была ненадёжным товарищем, и бросала тебя в трудную минуту со стопроцентной вероятностью. Умела растворяться в воздухе как бэтмен, чуяла пиздец на расстоянии, а человечьи страдания казались ей шуткой природы, над которой можно смеяться.

В её чердак сквозило со всех сторон розы ветров – и настроение менялось как ветер. На неё выпало тяжёлое детство, её поколачивала бабка. Она слишком любила винишко и сладкое. Но всё это херня. Самое отвратительная черта Шапки не в том, что она киданёт тебя по любому поводу, а потом выключит на месяц телефон и занесёт в чс. А потом включит и будет делать вид, словно ничего не бывало. И даже не в том, что у людей от её одного присутствия начинается адовый пиздец в жизни, а воздух попахивает серой. Тут и магический реализм, и прагматическое долбоёбство, всего понемногу. Но это всё ерунда.

Самая мерзкая черта Шапки в том, что она залезает на чистую простынь в джинсах и носках! Она может уснуть так! В носках и джинсах. С улицы! Каким животным нужно быть, чтобы так поступать?!

И вот, что за вечер, когда тебе в твою же квартиру открывает дверь Шапка собственной персоной? Кошмар наяву.

- Живёшь тут? – спросила она равнодушно. - Клёво. Хату разнёс сам, или так и было? Вообще очень уютно.

- Так, вали отсюда, - просил я миролюбиво. – Лети на Лысую гору, или гору, где гоняют лысого – не знаю. Видеть тебя не хочу. Ты знаешь.

Она знала. Фыркнула кошкой, и упёрлась на кухню. Хуй ты её выгонишь, раз кто-то впустил.

Чисто муха в январе. Я успел сбросить только один кроссовок и теперь прыгал за ней через всю квартиру. Как и вчера, здесь было слишком людно для однушки – мой кенгуриный шаг провожали заинтригованные взгляды.

- И чем по-твоему я заслужила такой тон? – спросила она надменно, когда я её всё-таки настиг. -  Я пришла смотреть шамана. К тому ж у тебя горе, как друг я не могла пройти мимо.

Меж зубов у неё была щербина, она звонко картавила и умело хлопала ресницами. Очень опасная женщина.

- Ты алкопародия на фамм-фаталь. Ты кидала. Тебя видели с сатанистами. Ты принесла чёнибудь пожрать? Меня обнесли шамбалоиды.

- Я купила сыр. И вино.

- Выблюэлла - красное?

- Да, в коробке с краником.

- Этюд в багровых тонах. Ладно.

Алина делила мир строго на своих и этих. К этим относились все, кто не вписывался в ведьмин мир, то есть не получил в наследство веника. Эти подвергались насмешкам и презрению, своих Шапка просто троллила. Меня она по каким-то причинам относила к тем, кого можно троллить.

На всякий случай я поставил швабру вверх тормашками (не помогло). За эту выходку она мне отомстила - тем же вечером, пойдя до ветру, я нашёл за унитазом правильно скрученный науз.

Пришлось оккупировать клазет, пока я перевязывал подарочек как надо. Потом я подбросил науз в её торбу – пусть радуется, фольклорный элемент. То была дружеская подъёбка – одному чуваку она вообще вбила кованый гвоздь в изголовье супружеского траходрома. Страшное ведьмино колдунство.

Если боишься присуха, ты не станешь брать из Шапкиных рук еды. И вообще, будешь держаться от ей подобных подальше. Ай, не веришь. Ну так тебе и надо, потом поздно будет жаловаться.

Я развёл кальян, вместе мы курили, думали о том, как бы спровадить шамана подешевле. Шапка угрозами собрала с гостей налог, и этого должно было хватить. Я воспрял духом и даже немного расслабился. Помимо Алины тут были ещё представители потустороннего сословия, я надеялся, что она постесняется чудить.

Тут случился ключевой поворот сюжета в третьем акте. Пока я прял и расслаблялся, Шапка подлила в колбу с кальяном водку, найденную в моей кладовке. Я ни о чём не знал, терзал гитару, с ведьминским трио мы выли:

- Высоких и низких, далёких и близких – иллюзий не строй. И лоб свой напудри: в театре абсурда ты главный герой…

Кругом люди. Люди, как водится, всякие. А от себя куда деваться?..

За окном с иниевым хрустом приближалась ночь ужасов Самайна. Пока мы терзали соседей полуночным завывоем, наш Гога накурился кальяна с водкою. Шапка подсела к нему, трепетала ресницами, налегала бюстом. Таким манером она влила в героя несколько чекушек, плюс вино красное Изабелла. Коктейль умертвие.

После водки и кальяна наш шаман упал лицом в диван и сильно – сильно уснул. На минуточку – до выхода ему оставалось ну чуть больше двух часов. Пиздец!

- Усука-насука! – отчаялся я, созерцая неподвижное тело.

- Я только хотела проверить, насколько этот шаман сибирский, - оправдывалась Алина под давлением общественности. – И никакой он не Сибирский. Может он из Уфы?.. это почти Сибирь, но не совсем.

- Да хоть Крымский! Как, блят, мы его довезём? Я его не подниму! А что скажут менты?! Весь вокзал в ментах! Они нас осудят.

- Сильно осудят, - печально согласилась мой верный товарищ Марина. Она была самой разумной ведьмой на этом шабаше. – Может быть даже на сутки.

- Не стойте так. Дайте же мне тазик, - трезвым голосом требовал шаман. И снова отключился.

Мы отволокли это чудобище в ванную комнату, где он принялся страшно блевать. Блевал он интеллигентно, со снайперской точностью. Но иногда забывал зачем пришёл, и засыпал головою в сральной дырке.

- Кстати, о говне. А где Шапка? – спросила Марина, заботливо придерживая духовенство за волосы.

Шапки нигде не было – мой табор возвестил что она съеблась за сигаретами. В два-то ночи. Ну-ну.

- На помеле улетела. Хуй с ней, с Алиной.

Час икс наступил. Приехало такси, а наша Хара-Мабуру то включалась, то вдруг начинала перезагружаться как ветреный Виндоувс. Я спустил и сумки, и шамана – к счастью, желающих проводить бубноносца набралось даже больше, чем могла вместить машина.

Ой, как мы ехали! Ой, что за лицо было на таксисте! Он будто бы знал, кого везёт. А, может, имел догадки. В итоге доехала наша лягушонка в коробчонке до Московского вокзала. Мы не рискнули заходить через парадный, и пошли крайним путём через метро.

Самые крепкие девушки придерживали эту двухметровочку за руки. Жались так, будто гарем провожал своего султана. Позади шла скорбная процессия из втемщиков в афгани и шароварах. И я впереди такой красивый, с билетом в зубах и сумками в руках. Всё это при пустых коридорах перехода, по которым шаманские икания разносятся звонким эхо.

Ой пиздец, проходили ночь по стелсу – абсолютно неприметная компания. Операция Блэк-Опс.

Журчавший в углу бомж оторвался от созерцания струи. Окинул нас понимающим взглядом, и вернулся к своему, как говорят на самом дальнем востоке, моно-но аварэ. Созерцанию печального очарования вещей.

Не помню, как мы прошли мимо ментов. С трудом всплывают образы, как мы ждали, пока на табло появится поезд в МСК. Помню, как пёрли тело. Всем известно, русский человек бежит в трёх случаях: когда позвала природа, когда самолёт, и когда поезд. То есть пёрли мы его бегом – звонко стучали каблучки и обосанный Белиндой шаманский ботинок.

А наверху, на улице – дождище…

И вот что интересно. У нужного вагона шаман вдруг перестал изображать тряпочку. Твёрдо встал на ноги. Сердечно поблагодарил за всё, и поезд поглотил его. Ну, я ещё сумки допёр, и усадил на место. Благо плацкарт спал и вонял так, что наш Гога преотличненько вписался.

Так я встретил и проводил своего персонального шамана. Поезд, стуча колёсами, растворился в ледяной кисее. Растворился во тьме времени. Перрон опустел, на вокзал опустилась заполночная тишина.

Стояли девчонки в цыганских юбках и глупых штанах с зяблыми руками в карманах курток. Стоял и я, не зная, что думать. Чувство юмора ненадолго покинуло меня. Я решил никогда больше, если одолеет одиночество, не загадывать таких вещей, как весёлая компания. Я решил, что буду наслаждаться «так».

Потому что у одиночества, у измен, у самых чёрных шаманов и самых чёрных ночей есть свои плюсы.