Пепел
Пепел пепел
вот - я спел
вот я спел иначе
пепел падал
я корпел
подготовкой к плачу
пепел пепел
пеп пеп пеп
и наоборот
вот мне снилось:
я был хетт
пепел падал
вот.
Пепел пепел
вот - я спел
вот я спел иначе
пепел падал
я корпел
подготовкой к плачу
пепел пепел
пеп пеп пеп
и наоборот
вот мне снилось:
я был хетт
пепел падал
вот.
херувим - сокращение хер
я же хером хуячу христа,
а затем я включаю торшер.
изнутри изнуряет киста.
ангел мой, безобразно развязный,
рассади в потолке розмарин.
ангел мой - безрассудочно грязный
и рождённый из Рима руин.
Штандартенфюрер Штирлиц из кино
часы чинил в Берлине, Берне, Вене...
Не знал, что есть на родине давно:
Шаги... Чуть слышно половицы
Поскрипывают под ногой,
И Ночь, любимая сестрица,
Идёт со мной.
Задумчива и так серьёзна
Луна в окне...
И сквозь прорехи в тучах звёзды
Мигают мне.
Горят, потрескивая, свечи,
Тревожат тьму...
И одиночество, как вечность, -
- Я в нём тону.
Вот ты смотришь на меня, любимый
А я уже скучаю по тебе
Ведь скоро тебе в путь необратимый
Опять разлука властвует в судьбе
Ты уезжаешь далеко, намного дальше
Чем я сейчас могу принять, понять
Хоть и бывало: уезжал ты раньше
Для нас уют домашний отыскать
Ну а теперь намного все сложнее
Ведь ты уехал без возврата, навсегда
И расстоянье от того длиннее
И умножаются меж нами города
Ты мне поверь: не брошу, не остыну
И не забуду, время не убьет
Мою любовь к тебе, эту лучину
Не сможет затушить, наоборот
Как ветер раздувать будет сильнее
И в вечный факел жаркий разожжет
Я курю Беломор, спиртом запиваючи, ГрОба попеваючи и плюя в переполненную пепельницу. Стекла зовут, но к ним не подойти, нет ног. И пол зовет, зовет страшным урчанием живота и интересно становиться, что за ним.
Как живется слепым и косматым? Их норма - незнание и вопрос. Пусть так.
Стакан полон и радостно мне. И пускай сегодня меня обосрала птичка, да обоссала собачка, выдвинула милая, да забросил друг. Куда забросил и когда, я не знаю. Просто рука сказала, не сдерживаемая цепями и ложками, соплями обсыпанная, троганая другой. Где музыка журчит и форточки хлопаясь, разбиваются.
Пепел упал и стек потом из подмышек моих.
Машина вчера на меня наехала и я превратился в одеяло для асфальта.
Глаза корявые, кушающие не сваренные макароны с разговором.
А он, он все такой же, он все хочет и плачет длинной струйкой своей, да встает по утрам, да по вечерам, ждет руки или ее, да обижается на владельца за отсутствие иных.
Тост рекой плывет, да не понятно нихрена.
Еще одна рюмка и взорвутся мозги, и поползут по стенам только для того, чтобы их можно было слизывать племенам, перебивая друг друга.
А мыши, они, как тараканы, бегут, бегут по стенам и столам, кувшинам и бычкам, да длинным Ромкиным волосам. Вообще-то я о мыслях. Нельзя так. Пора остановиться и сказать: "Жрать хочу!". Да, да, ты прав, это не рифма, это манера, выраженная сквозь женскую грудь, да сквозь отсутствие ее.
Я четыре сотни лет живу и умираю, но до сих пор не понял, что все-таки член - это предвестник, пророк и даже Нострадамус по сравнению с ним - просто-напросто осел. Все.
Когда ушёл из жизни Сталин,
Стране наметив дальше путь,
В Союзе у руля вдруг стали,
Те, кто решил с него свернуть.
После войны восьмой годок,
Из пепла города вставали,
В науке был такой рывок,
Что чудесами называли!
Заколосилеся поля
И зацвели сады повсюду,
И стала оживать Земля,
Даря свои богатства людям!
И, вдруг, известный всем партсъезд,
Где культ вождя изобличали,
И понимали все окрест,
Нам жить по- старому-едвали.
Реформа армии родной,
И сотни тысяч не у дела.
Такой урон был нанесён Стране,
Вот этим переделом.
Затем амнистия врагам,
Нацистам разным, полицаям.
Их всех, досрочно, по домам,
"Места, чтоб выше занимали."
Крым к Украине отошёл,
Так между прочим, между делом.
И начат партии раскол,
Обком промышленный без дела.
Не смог Советский политрук
Вернуть престижа коммунистам.
И всё посыпалось из рук,
И прямо в лапы аферистам.
Советы Ленина забыты
И словно пропуск-партбилет,
Ворота партии открыты,
И уж кого там только нет.
А что же те красноармейцы,
Что оказались не удел?
Нашли свою стезю умельцы,
А кто-то шёл и в беспредел.
Одни лишь воевать умели
И службу верную нести.
Жульё, нацисты осмелели
И стали в партию идти.
Так становилось покаленье,
Кто был СССР врагом.
Предупреждал партийцев Ленин,
Что может вырасти потом.
И словно из Восточной сказки,
В Союзе стали богачи.
И чары, и большие глазки,
Порой с ума могли свести.
В ЦК враги пролесть сумели,
Республики-князьков удел,
И незаметно богатели,
Кто что-то воровать умел.
Хрущёв сказал:".. Ну что воруют,
Всё остаётся же в Стране".
А за бугром враги смакуют
И подливают зло из вне.
Всё дальше Ильича заветы,
Нажива ближе с каждым днём.
Всё чаще продают секреты,
И враг гуляет за столом.
Прокуратура, госбезопасность
Немало открывают дел,
Но МВД, ЦК, негласно,
Свой применили передел.
Не Думали, не ожидали,
Что в одночасье рухнет Мир.
Когда Андропову не дали,
Поболее набраться сил.
Ушли Андропов и Черненко,
Генсеком избран Горбачев.
"Союз поставить на коленки",
Решенье принято без слов.
Как правы были Ленин, Сталин:
"Не верьте сладостным речам."
В ЦК давно не замечали,
Как стали подпевать врагам.
Всё начинали с дефицита,
Чтобы господствовать стал блат.
И честь, и совесть, всё забыто,
И шоры на глазах сидят.
И сад цветущий засыхает,
И реки тиною пошли,
И дудки запада играют,
Чтоб танцевать под них могли.
И вот сбылась мечта фашистов,
Безмолвно рухнул СССР.
Иссякли силы коммунистов,
Закрылась перед ними дверь.
И два "советских интригана",
Смогли его похоронить,
Чтоб быть и сытыми, и пьяны,
И чтоб Америку любить.
И вновь Россия на распутьи,
Капитализм себя изжил.
Быть президентом должен Путин,
Он крах страны предотвратил.
А мы ему бы пожелали-
Госплан и так же Госконтроль,
Что завещали Ленин, Сталин,
Чтобы ушла народа боль.
Ситник В. М.
10.03.2024 г.