Сестра тиктокер - горе в семье
Я всегда так же смотрю на тиктоки, которые вижу
Я всегда так же смотрю на тиктоки, которые вижу
– Мы знаем, ты можешь это сделать, – сказала Оксана. – Ты ведь убивала?
Маруся не понимала, что на это сказать. Во дворе вопили раненые ублюдки трех вокзалов, но Маруся не спешила им на помощь. Убить девчонок пластиковая девушка могла руками, если на то пошло. Но предложение это было неприемлемое по целому ряду причин.
– Почему вы хотите умереть? – спросила Маруся. – Вы хорошо подумали? А как же ваши детки?
Тем уже должно было быть лет по пять.
– Нет никаких деток! – не сказала, а выплюнула Оксана.
– Вы сделали аборт? – ахнула Маруся. – Вы же беременные были.
– Мы и есть беременные, – сказала Оля.
Маруся подумала, что это какой-то девчачий междусобойный прикол, смешной только им. А Марусю – дурят в лицо, считают за умственно неполноценную, что ли? Пластмассовая женщина решила не обращать на это внимания. Детей, скорее всего, нет. Девушкам больно об этом вспоминать. Ну, а кому не больно? Это травма, как ни крути. И, значит, придумали себе девчонки психологический занавес – мол, не было этого. Мы, мол, до сих пор беременные.
«Блин! Да у них от того и крыша поехала! – поняла Маруся. – Они же деток потеряли! Не надо разрушать их иллюзию».
– Ну да, ну да! – сказала Маруся. – И вы хотите, чтобы я… Даже если я вам и поверю, то это еще хуже. Получается, вас не двое. Вас минимум четверо. Хотя я вам не верю. Вы меня дурите.
– Кто это такая? – раздался жесткий женский голос из коридора.
К Марусе и девочкам приближалась жена олигарха Варвара. Приближалась грозно и звучно, словно забивая сваю каждым шагом, каждым ударом каблука по паркету.
«Какой надо быть ебанутой, чтобы паркет каблуками калечить», – подумала Маруся.
– Девочки, что от вас нужно этой женщине? – спросила Варвара.
Спросила холодно и надменно. Образцовая мачеха.
– Мне надо знать ваш адрес, чтобы вызвать «скорую», – сказала Маруся.
– Я спрашиваю не вас, – обожгла холодом Варвара.
Оксана мрачно махнула рукой: мол, так оно и есть.
– Может, вы все-таки скажете? – спросила Маруся. – Там человеку плохо…
– Я ничего и никогда не скажу сомнительной пластмассовой фифе, – сказала, как выплюнула, Варвара. – Покиньте дом. Выход там.
Маруся еле сдерживалась – так ей хотелось надавать этой надменной сучке затрещин. И Маруся могла это сделать. Она не была беззащитна. Она могла и хотела наказать эту чванную пизду, преподать ей урок. Бешенство было велико. Сдержаться было трудно. Маруся так и не поняла, как ей это удалось.
– Да, и оставьте то, что украли, – добавила Варвара.
– Я? Украла? – оторопела Маруся.
– Вот это у вас в руках что? – указала жена олигарха на сотовый телефон. – Дайте его сюда, я вызову милицию.
– Это не ваш телефон, – сказала Маруся.
– Да? А мне кажется, что наш. Один из Гаврюшиных. Быстро сюда.
«Сейчас я ее убью, – поняла Маруся. – Простите, девочки. Вас – не стану. А эту сучку – убью».
– Извините, я пойду! – ответила Маруся.
– Никуда вы не пойдете! Охрана! Охрана!!!
Открылась дверь на улицу. Послышались решительные шаги.
Вот только вместо охраны в особняк ворвался Семен Евгеньевич. Он увидел Марусю, закричал:
– Ну! Ты «скорую» вызвала? Нет? А что стоим, мух ловим? Удивительная бестолочь!
Живой половиной лица Маруся вспыхнула. Что за день оскорблений такой?
Но ругающийся двойник Укупника, похоже, спас Марусю от разборок с Варварой.
– Это… ваша девушка? – спросила мачеха.
– Да, я послал ее сюда.
Олигархиня ничего не ответила. Только задрала острый подбородок, сказала:
– Пойдемте, девочки!
Не дожидаясь реакции падчериц, Варвара развернулась и пошла прочь. Девочки оглядывались. В их взглядах Маруся прочла досаду.
«Они что? Действительно хотели умереть?» – подумала Маруся.
***
Остаток дня прошел в суете. Беспорядки удалось утихомирить, медицинская помощь тоже была оказана. И потом – завтра уже начиналась игра. Приедет важный гость. Было много хлопот. Маруся забегалась.
Уже перед самым отходом ко сну, Маруся попыталась проанализировать встречу с девочками. Стройной картины не вырисовывалось. Что значили их слова про беременность? Беременны они были пять лет назад – осенью 1993 года. А сейчас – 1998-й. Они по-любому должны были родить. Или не родить. Но быть беременными той же самой беременностью они не могли. Такого не бывает.
Скорее всего, дело действительно в психологической травме из-за потери ребенка. Это ужасно. Они загородились от этого ужаса пеленой безумия. Они действительно сошли с ума. А, может быть, им сектанты еще мозги промыли. Это наверняка повлияло.
Девчонок можно было не бояться. Даже если они заложат Марусю по всей правде, со всеми потрохами, им никто не поверит. «Эта вот, пластмассовая со двора уебищ, она бандиткой была. А еще мы – беременные пять лет».
Все-таки не зря Маруся сходила. Надо всегда идти навстречу своему страху. Ты как-то переступаешь через себя, заряжаешься энергией. Все идут за красотой, но красота – как Гамельнский крысолов, заманивает детишек на погибель. Когда ты идешь к уродству, к ужасу – ты обретаешь силы, наполняешься жизнью. А красота убивает. В самых красивых туристических местах любого города вас оберут как липку. Только уродству можно доверять. Красота – маркер опасности. Человек должен убить в себе красоту, как Ник Кейв душит Кайли Миноуг в знаменитом клипе. С Ником Кейвом Маруся, кстати, некоторое время жила по соседству в Сан-Паулу. Ник бухал в забегаловках, без какой-либо охраны. Но его не особо и узнавали. У него была очень красивая жена, фотомодель. Но Ник счастливым не выглядел. А потом, несколько лет спустя задушил Кайли Миноуг. Маруся догадывалась почему.
Бывшая гангстерша почти совсем заснула, как вдруг сквозняк внезапной мысли сдул прочь туман сновидения. Девочки рассказывали ей какие-то сказочки про каннибализм со стороны мамы. Папу, мол, она съела. А папа – жив и здоров. Олигархом работает. А эти две девушки, которым она выправила фальшивые документы, получается дочки олигарха? Нет ли в это какой-то подставы? И про мать они тоже врали, что ли? Но ведь про девственность не врали. И беременные были, не потеряв девичьей чести. Но вот что странно – их мама жива. И папа жив. Живут отдельно. Любая нормальная женщина что бы сделала на месте мамы девочек? Стала бы сверхбогатого мужа трясти – купи особняк, машину, другое, третье. А эта – живет в многоквартирном курятнике. И мужа своего никак не трогает. Странно? Еще как. И каким образом Гавриил Глебович отшил свою, на минуточку, законную жену, забрал у нее детей – а она живет себе спокойно. Хотя как знать. Когда Маруся с бандитами заезжала в Бирюлево, мама эта в дурке лежала.
Это была определенно мутная история, и в ткани повествования зияли огромные дыры. Одно из другого не следовало, было много невероятного.
«Ладно, – решила Маруся. – Утро вечера мудренее!»
И сразу заснула.
***
Уже после гнусного DOOM`а в заводских катакомбах, когда получил ранение Ромуальд Филиппович, а Маруся спасла Гавриила Глебовича, пластмассовая девушка вспомнила об этой старой и непонятной истории.
Вспомнить заставило ожидание. Олигарх подарил Марусе квартиру, но как-то не торопился передавать бывшей гангстерше и пострадавшему Ромуальду Филипповичу ключи от нового жилья. И Маруся в какой-то момент поняла, что ее просто кинули.
Раскопать эту историю, связать одно с другим – таков на самом деле был первоначальный план пластмассовой женщины, чтобы получить обещанную квартиру.
Маруся съездила в Бирюлево, место и даже адрес она помнила. Вот еще что было странно. Девочки никак не упоминали о маме.
Маруся нашла нужный дом, вошла в подъезд – еще год оставался до всеобщего закрытия подъездов на кодовые замки. Но в 1998 году домофон на двери был признаком роскоши. Понятно, что бирюлевская пятиэтажка с роскошью не имела ничего общего.
Ничего хорошего Маруся не ждала, но подъезд поражал заплеванностью. Судя по запаху, здесь ссали. Мутные окна, кучи окурков.
Маруся нашла нужную квартиру с небогатой дверью, позвонила внутрь.
Открыла взъерошенная женщина со свирепым взглядом.
Маруся не знала, что ей сказать. Она решила импровизировать.
– Чо вам? – буркнула тетка, глядя на Марусю выпученными глазами.
«Извините, это вы человеческое мясо едите? – прокручивала Маруся варианты. – Нет! Я приятельница ваших дочек, как мне их увидеть? Нет! Нет?»
– Я знакомая ваших дочек, – сказала Маруся.
Хозяйка квартиры застыла.
– Проституток? – забормотала она. – Этих двух пиздешек? Куда они съебались?
Такой реакции Маруся не ожидала.
– Ты тоже проститутка? – рявкнула тетка. – Ты тоже меня ограбить хочешь? Ах ты пизда!
Маруся в своих путешествиях видела всякое. Но когда хозяйка квартиры вдруг вцепилась пальцами в свой глаз, вытянула его наружу и поднесла поближе к гостье, стала рассматривать ее именно этим, вытащенным наружу глазом, на жирной и блестящей нитке – от всего этого Марусе стало дурно. Хоть и была она не робкого десятка.
– А извините, Гавриила Глебовича как можно увидеть? – спросила, оробев, Маруся.
– Гаврюшку? Кто ты, пизда? А? А?
Глаз практически скользил по лицу, шее.
«Я сейчас блевану!» – испуганно подумала Маруся.
– Вика, а ну прекрати! – раздался мужской голос.
Из прихожей вышел мужчина средних лет, с седоватым ежиком волос. На руках у него сидела черноволосая девочка, вертелась и хныкала.
– Вы нас извините, – сказал мужик. – У Вики настроение плохое.
Как мексиканцы в модных фильмах Родригеса крутят ключами от машин, так и Вика крутила своим глазом.
– Вы что-то хотели? – спросил мужик.
– Это пррроститутка! Гаврррюшкина подстилка! – неслось из прихожей.
– Нет-нет, я просто домом ошиблась. Извините, – сказала Маруся.
Спускаясь по лестнице, Маруся пыталась осмыслить увиденное. Жила бывшая жена олигарха явно небогато. Говорила странно, была явно не в себе. Но если так, то это объясняло и безумие девочек – душевные болезни часто передаются по наследству.
Но, тем не менее, у нее был муж. Если это муж. И дочь. Если это дочь.
Реакция на упоминание дочерей была агрессивной. Говорилось о воровстве, что не противоречило рассказу девочек. На имя мужа реакция тоже была – агрессивная и сумбурная. Это значит, отношения не налаженные, плохие. Но почему эта Вика не ополовинила состояние Гавриила Глебовича? Мать его детей? Это было очень странно.
«Наверное, она сошла с ума от радости, – подумала Маруся. – Ведь большие деньги – это серьезное испытание для психики. Не всякий выдерживает. Вот эта женщина и не выдержала. Но все равно здесь что-то не срастается. Ей деньги нужны, но почему она не преследует своего бывшего? Она святая? Такая вот с болтающимся на ниточке глазом, с воплями «Пизда!» Как это объяснить? Наверное, никак».
Маруся поняла, что разматывая ниточки этой истории, она рискует потерять время и запутаться. Надо было действовать по-другому и попробовать пойти на приступ особняка Гавриила Глебовича. Кончилась эта история появлением на свет Витали Глиста, о чем мы уже рассказывали примерно пятьюстами страницами ранее.
Но что же стало с сестрами – Оксаной и Олей? Находились ли они в своем узилище в ночь с 3 на 4 октября, когда особняк сектантов запылал, подожженный Глебасом? Нет, сестричек там уже не было. А куда же они делись?
Судьба сестер изменилась за пару недель до расстрела. Сидя на цепи, Оксана и Оля потеряли счет дням. Они даже не догадывались о том, что наступила осень. Сентябрь в 1993 году была теплым. Поэтому девушки думали, что на дворе всего лишь август.
К особняку секты еще не приходило телевидение, и изредка Глебас думал о том, что, пожалуй, можно было бы попытаться спасти ситуацию, предпринять то-то и еще вот то-то. Но дальше мыслей дело не заходило. Глебас уже знал, что предприятие кончится бегством. Знал и просто плыл по течению.
Бегство – дело дорогое.
Поэтому Глебас с Эльвирой стали распродавать активы. Они продали несколько квартир, два подмосковных дома. Но кое-что еще осталось.
По криминальным каналам Глебас запустил слух, что у него есть две беременные девственницы. Вдруг кого заинтересует? Так всего сто тысяч долларов за пару.
Но время шло, а спроса не было. Посредники разводили руками. Девок не хотели брать даже тертые торговцы блядями.
– Одноразовый товар, братан, – объясняли они Глебасу. – Никто за двух целок не даст столько бабла.
– Это не простые целки! – растолковывал продавец.
– Да уж понятно, – хмыкали торговцы блядями. – И на что ты людей толкаешь? Это ведь не простые бабы. Мы не знаем, кто на них западет.
– Ну, вдруг… мало ли… торг уместен. За пятьдесят могу отдать. Да даже за двадцать пять, – импровизировал Глебас.
– Мы поспрашиваем, – говорили торговцы блядями.
Но это их «поспрашиваем» означало всего лишь: «Отвали, чувак! Ты заебал». Не более.
Надежды не было никакой. Глебас с тоской думал о том, что придется этих сучек валить. Но почему-то ему было очень стремно это делать. Он заговаривал об этом с Эльвирой.
– На меня грех перевалить хочешь? – сказала ему Эльвира. – Да ты охуел, братец?
– Но ты же им уже письки выжгла…
– Но не убила! Ты на что меня толкаешь?
– Да все равно ты… Ладно, проехали.
– Нет уж, договаривай! Что «все равно я»? Конченая, да? Ах ты, тварь!
– Да ничего я такого в виду не имел! – выл Глебас.
В общем, девки были той еще проблемой. Глебас с тоской думал о том дне, когда придется их валить.
– Давай их кормить перестанем, – предложил он в другой раз.
– Ну, ты и сука! – сказала ему Эльвира.
Так ни к чему и не пришли. Глебас не имел ни малейшего понятия, как решать эту проблему. Сама мысль о том, что надо изобретать какое-то решение, была невыносимой, раздражала.
И вдруг клюнуло. Один из торговцев блядями позвонил в особняк.
– Короче, нашелся покупатель на целок твоих.
– Лох? – с надеждой спросил Глебас.
– Не думаю, – ответил торговец блядями. – Из опасных.
– Ну, ладно! Ладно!
***
Покупатель приехал на опиздинительном, сверкающем, как антрацит, джипе-хаммер. Тот, как танк, въехал на подворье секты и завоевательно застыл.
Из джипа вышел огромный и словно бы квадратный великан с шеей, как ствол сосны. Гигант обошел джип, открыл дверь с пассажирской стороны.
Пассажир оказался немолодым дядькой с ежиком седых волос, глубокими морщинами на лице и большим носом. Выражение лица было надменное и брезгливое. Словно он вступал в какое-то говно.
– Где они? – спросил седой дядька у Глебаса, не затруднившись на «здрасьте».
– Я покажу, покажу! – засуетился, заизвивался Глебас.
От гостя исходила властность – ледянящая, страшная.
– Только они дорого стоят, – сказал Глебас.
Гость посмотрел на Глебаса таким мертвящим взглядом, что любой другой превратился бы в камень.
– Где они? – повторил седой дядька.
– Я покажу! – вмешалась Эльвира, угодливо сверкая золотом искусственных зубов.
Впрочем, на нее гость тоже смотрел, как на говно.
Глебас и Эльвира повели гостей в особняк.
В коридоре несло говном. Это от девок. Ведро поганое опрокидывали, убирай за ними.
Гость шел за Глебасом, и выражения лица главарь секты не видел. Вместе с гостем перли два огромных охранника в черных костюмах.
Эльвира зазвенела ключами, открыла комнату, в которой были заперты сестры. Из комнаты вырвалась волна зловония. Тут-то гость поморщился, это уже не укрылось от Глебасова взгляда.
Девчонки испуганно вскочили с кроватей, звеня цепями.
Гость стоял, зажав нос платком.
– Почему грязные? – страшно спросил он.
– Что? – заизвивался Глебас. – Что?
– Грязные, блядь, почему? Почему на цепи? Ты ебанько?
– Они… провинились…
Повисло тяжелое молчание, как бывает при грозе, когда вот-вот ебанут гром с молнией.
– Отмыть, одеть в чистое, – сказал гость.
Девчонки смотрели на визитеров во все глаза, но настороженно, как юные волчицы. Они, ясен фиг, боялись Эльвиры. Да и кто бы не боялся. Глебас сам ее стал побаиваться, после того, как она… паяльником… блядь.
Когда Эльвира потянулась к ошейнику Оли, та закричала жутким криком.
– Заткнись! – рявкнула Эльвира. – Быстро заткнулась!
Освобожденные девушки шли осторожно, недоверчиво.
– Сколько ты их так держишь? – спросил Глебаса гость.
– Три месяца, – сказал он.
Врал, конечно. Почти пять.
Девки шлепал по коридору босыми пятками. Смелели с каждым шагом. Вот они уже начали хихикать.
Эльвира затолкала их в душевую. Проконтролировать поручила одной из сестер.
Пока девок отмывали и переодевали, гость вышел из особняка, стоял во дворе, опираясь на трость – массивную палку с наконечником в виде звезды Давида. В какой-то момент гость требовательно протянул одному из охранников ладонь.
И охранник достал из кармана пиджака диво дивное – рацию не рацию, а как будто телефонную трубку , которая работала без проводов. Глебас никогда таких штук не видел, только слышал о них. У гостя, несомненно, был сотовый телефон. Огромный, весом, наверное, килограмма три. Стоили такие штуки целое состояние.
Охранник держал сотовый телефон перед гостем, а тот настукивал на кнопках чей-то номер. Послышались щелчки, потом тишина. Вдруг пошел гудок.
У Глебаса от восторга перехватило дух.
И тут щелкнуло соединение.
– Алё! – сказал в трубку седой гость. – Я на месте. Нет. Не проверял. Девчонки в безобразном состоянии. В ужасающем. Хорошо. Действую по обстоятельствам.
Глебас стоял, не решаясь подойти к этому опасному дядьке, боясь завести разговор о деньгах. Стоял, как лох. И злился. Прежде всего, на себя. Надо было отмыть девок. Да и расковать. Они же чахлые. Они бы не съебались. А теперь ни полтинника не срубишь, ни даже двадцати пяти тонн баксов. «Требую двадцать! – решил для себя Глебас. – Ни центом меньше!»
Появилась Эльвира. За нею, щурясь на солнце, девки в застиранных платьях из секонд-хенда.
Гость раскачивался, опираясь на трость, разглядывал девок.
– Вот они, – сказал Глебас после, наверное, пяти минут молчание. Сказал, лишь бы что-нибудь пиздануть и разрушить это чудовищное молчание, которое было почему-то очень мучительным для него.
– Зачем ты мне лжешь? – спросил вдруг жутковатый гость.
– В смысле? – удивился Глебас.
– Они не беременны, – сказал гость. – Ты знаешь, что бывает с теми, кто пытается меня наебать?
Глебас отчаянно покосился на Эльвиру.
– Они беременны! – почти не дрогнувшим голосом заявила сияющая госпожа.
– У них должен быть живот, – отрезал гость. – У них нет живота. Спрашивается – за кого ты меня держишь?
– Да я, чем хотите, поклянусь – беременны они! – затараторила Эльвира. – Это какой-то непонятный феномен. Ну, не растет у них живот. Ну, что поделаешь? У нас тесты на беременность есть. Хотите проверим?
– Свои тесты засунь себе в беременность, – бросил носатый гость.
Он кивнул охраннику, тот достал из кармана пиджака упаковку своих полосок.
«Нормальный такой бычара, с тестами на беременность в кармане, – подумал Глебас. – Хотя в жизни и не такое бывает».
– Ну, тогда мы с девочками пойдем, пописаем? – сказала Эльвира.
Девочки вздрогнули от ужаса.
– Нет, – сказал гость. – Девочки будут проходить тест на моих глазах.
– Но вы же мужчина.
– У всех свои недостатки. – сказал гость.
– Так, – сказала Эльвира девочкам. – Быстро ссыте на бумажки.
Гость кивнул им.
Сучки переглянулись. Наконец, старшая взяла из рук зловещего старика бумажку, присела, задрав полоску сарафана. За ней тут же последовала младшая.
Девочки, похоже, тоже боялись старика. Кое-как они выдавили из себя мочу. Сначала старшая, потом младшая.
Наконец, они встали с бумажками в руках. Эльвира потянулась к ним.
– Брысь! – рявкнул мрачный старик. – Только мне.
Девочки опасливо протянули ему полоски бумаги.
– Ждем результата, – сказал старик. – Я не завидую. Не стоило вам меня наебывать.
Глебас заочковал. Леденящие страх выкручивал нутро, как сушилка в итальянской стиральной машинке.
«А вдруг действительно не беременны? – с ужасом думал Глебас. – Вдруг наебали нас бандосы? Да, конечно, наебали. Тесты-то у нас чьи? Бандосовские. А они, может, две полоски показывают по любому. Могу хоть я на них поссать – тоже беременным окажусь. А на нормальном-то тесте сейчас как выяснится…»
– Хм, – сказал старик, глядя на две полоски, что проявлялись на одной и на другой бумажке.
«Слава тебе, Господи! – подумал Глебас. – Пронесло!»
Гость с мрачным прищуром смотрел на него.
– Ну, допустим, – сказал старик. – Будем проверять девственность.
– А как? – заозирался Глебас. – А где?
– Здесь, – бросил старик.
Он махнул тростью на уродливую плитку двора.
– Ложитесь, девочки, – сказала Эльвира. – Пизды показывайте.
Старшая сестра нисколько не обломалась выполнить это распоряжение. Улеглась, раздвинула ноги. За ней последовала и младшая.
Гость, словно Буратино в дверь на холсте, вонзился крупным своим носом в пизду старшей. Хмыкнул, бросился к второй пизде.
– Девственницы! Сами видите! – бормотала Эльвира. – А? А?
– А это что? – страшно заорал старик, указывая на сожженный клитор старшей.
Глебас зажмурился.
– Это… – забормотала Эльвира. – Это…
– Что это за пиздец? – продолжал кричать старик.
– Это наши праматери демона истребляли, – пробормотала Эльвира.
Гость ударил Эльвиру по голове навершием посоха.
Глебас оглянулся. Сектанты попрятались. Но мало ли – вдруг подглядывают за унижением госпожи? Хуево, если увидят.
– Что вы делаете? Ай! – закричала сияющая госпожа.
И ей снова прилетел удар. На сей раз в скулу.
– Пошла прочь! – рявкнул ей старик.
Он кивнул охранникам. Те подхватили девушек и повели к джипу.
Чувство внезапной обиды нахлынуло на Глебаса. Его задумали нагло кинуть.
– Подождите! – крикнул он.
Гость остановился. Охранники тоже.
– А деньги? – спросил Глебас.
– Деньги, – повторил гость, разглядывая главаря сектантов мертвящим взглядом. – Деньги тебе, да?
– Да, – подтвердил Глеб.
Улыбнулся и словил удар посохом по ебалу. Удар оказался настолько сильным, что Глебас упал.
Охранники затолкали девчонок на заднее сиденье джипа. Хаммер ровно, как по маслу, тронулся с места.
Глебас провожал танк на колесах взглядом и думал, что и хрен с ним. Живы остались, и то ладно. И от девок избавились. Все могло быть хуже.
Продолжение следует...
Справились? Тогда попробуйте пройти нашу новую игру на внимательность. Приз — награда в профиль на Пикабу: https://pikabu.ru/link/-oD8sjtmAi
Смотрел в детстве на кассете. Комедийная страшилка. Сюжет: двое то ли полицейских, то ли каких то служащих (один негр, другой белый) попадают на машине в старый дом, где живут две симпатичные девушки-сёстры. Но оказывается, что они на самом деле старухи (то ли вампирши, толи бессмертные какие то). И у них есть дедушка вампир, который тоже обитает в этом доме и строит козни главным героям. Дед появляется ближе к концу фильма (внешне напоминает классического Дракулу) и сражается с героями. Они побеждают вампира и уезжают из этого дома. Но попадают в аварию и погибают. Но становятся мертвецами и остаются в этом доме с этими сёстрами. В конце звучит фраза от негра: Мы мертвецы-жить умеем! Фильм наверно каких нибудь 90-х годов, американский. Подскажите название )
Всем здравствуйте, я надеюсь, что у вас все хорошо, а вот у моей сестры нет, она стала жертвой вот этой ху#ни грубо говоря, промывка мозгов детям мультиками, Я ужаснулся когда пришел домой, сестра сидела, плакала, обожгла себе руки о заженную комфорку плиты,оказывается она насмотрелась винкс и стала воображать себя феей я думал это так далеко не зайдет, думал что подурачится и все пройдет, но, подружки ей сказали, что можно по настоящему стать этой феей и скинули ей эту хуету инструкцию вот она, не смог сразу скопировать оригинал скинутого подругами сестры, так как удалил и с рабочего стола и из корзины, короче вот с зацензуренными ключевыми действиями, про то как стать феей огня
Сейчас сестренка в больнице из за этого говнища придуманного фанатиками винкс. Только бы она выздоровила побыстрее.
После обнаружил кучу фото, среди которых была эта. Жутковато))
Такую задачу поставил Little.Bit пикабушникам. И на его призыв откликнулись PILOTMISHA, MorGott и Lei Radna. Поэтому теперь вы знаете, как сделать игру, скрафтить косплей, написать историю и посадить самолет. А если еще не знаете, то смотрите и учитесь.