Как живут вдова и дети хоккеиста Руслана Салея, который погиб в авиакатастрофе
Десять с половиной лет назад, в авиакатастрофе под Ярославлем, в возрасте 36-ти лет трагически погиб белорусский хоккеист, выступавший на позиции защитника – Руслан Альбертович Салей.
Заслуженный мастер спорта Республики Беларусь, неоднократно становившийся лучшим хоккеистом страны, вообще не должен был лететь на том злополучном рейсе. Спортсмен изначально собирался отправиться в Минск на собственном автомобиле, но потом, все же, решил полететь туда вместе с командой «Локомотив». Из-за этого некоторое время информация о его гибели не подтверждалась. Хоккеист состоял в законном браке с американкой по имени Бетанн. Пара воспитывала троих общих наследников: двоих дочерей и сына. Младшая дочка появилась на свет незадолго до гибели своего отца.
Год спустя овдовевшая молодая женщина вместе с детьми приняла православие на родине покойного супруга, и обещала каждый год навещать могилу Руслана, но сдержать свое обещание так и не смогла.
Руслан Салей: биография, семья, ранние годы
Будущий хоккеист родился в Минске, 2-го ноября 1974-го года, и был третьим ребенком в обычной советской среднестатистической семье, не имевшей непосредственного отношения к профессиональному спорту. Оба родителя трудились в МАПИДе, старались обеспечить детей всем необходимым и развивать их таланты. Руслан рос вместе с братом Вадимом, который был на двенадцать лет старше него, и сестрой Анжеликой, которая на десять лет старше. Младший ребенок всегда был спокойным и послушным, по словам матери – Тамары Гавриловны, с ним никогда не возникало проблем. В интервью родительница вспоминала, что у Руслана в детстве была серьезная аллергия на сладости, после употребления которых у ребенка появлялись болезненные ранки на губах и в ротовой полости.
Мальчик уже тогда стал демонстрировать удивительное самообладание, и не трогал конфеты и шоколадки, которые при нем с аппетитом ели сестра с братом. А еще мальчик рос бережливым и экономным. Так как их семья жила достаточно скромно, если Руслану на какой-то праздник родственники дарили деньги, он старался отложить их на что-то действительно нужное и полезное, а не спускать на всякую ерунду.
Начало спортивной карьеры
В раннем возрасте мальчик живо интересовался футболом, и много времени проводил, гоняя мяч во дворе с друзьями. Но вскоре он серьезно увлекся хоккеем, и сам попросил родителей записать его в профильную секцию. Папа с мамой отвели младшего сынишку в минскую спортшколу СДЮШОР 12, где он постигал тонкости этой командной игры.
Дабы попасть на утреннюю тренировку, ребенку приходилось вставать в половине шестого утра, затем он шел на уроки в общеобразовательную школу№7, а после снова спешил на лед. Одним из первых наставников мальчика был Алексей Сергеевич Цуриков, который, понаблюдав за своим юным подопечным, определил его в защиту. В пятом классе мальчика перевели в 23-ю гимназию, потому как там был организован хоккейный спецкласс. Несмотря на ежедневные тренировки, у Руслана никогда не возникало серьезных проблем с учебой. В начале 90-х годов молодой и перспективный спортсмен выступал за юношеские и молодежные команды, пока его не пригласили в первый в его карьере профессиональный клуб из Гродно – «Неман», который, к слову, в то время назывался «Прогресс-ШВСМ».
Но, сыграв в его составе всего один сезон, и показав себя с наилучшей стороны, юноша привлек внимание талантливого наставника, тренировавшего столичный клуб и главную команду страны – Андрея Михайловича Сидоренко. Он посоветовал парнишке перейти в минский клуб «Динамо», и впоследствии Салей неоднократно говорил о том, что именно Сидоренко дал ему путевку в большой хоккей.
Карьерный взлет, спортивные достижения
По воспоминаниям Андрея Михайловича, Руслан был не только талантливым игроком, но также очень ответственным и порядочным человеком, который всегда работал на результат, обладал здоровой спортивной злостью и всячески старался не подводить своих товарищей по команде.
Также юный хоккеист мог отлично играть в двух направлениях: он великолепно оборонялся и блестяще выступал в атаке. Тренер вспоминает, что подопечный схватывал все на лету, а его прогресс был заметен от матча к матчу. Вскоре руководство клуба оценило успехи и вклад Салея. За ответственный подход к делу защитнику подарили вишневую девятку «Жигули», как одному из наиболее успешных игроков. То был его самый первый автомобиль. Год спустя Руслан перешел в другой известный столичный клуб – минский «Тивали», выступавший в МХЛ, а затем и в ВЕХЛ. В возрасте девятнадцати лет защитник дебютировал в составе национальной сборной своей страны. Но в 1995-м году, выступая за сборную на мировом первенстве, хоккеист неожиданно провалил допинг-контроль, за что его на полгода дисквалифицировали.
Сам молодой человек объяснил случившееся тем, что он накануне матча переболел гриппом, и, вероятно, запрещенные вещества содержались в лекарственных препаратах, которые он принимал. На тот момент он был на пике своей физической формы и активно рос в карьерном плане, поэтому наставник всерьез опасался, что его подопечный попросту сломается, испортив себе жизнь и карьеру. Тогда через агента – Олега Полякова (ныне уже покойного) Руслан отправился за океан, потому как в США полученная им дисквалификация не распространялась. В 1996-м году на драфте НХЛ он был выбран американским клубом «Анахайм Майти Дакс» под общим девятым номером. Следует отметить, что это по сей день является непобитым рекордом для белорусских хоккеистов.
Салей принимал участие в трех Олимпиадах: в Нагано, в 1998-м году, в Солт-Лейк-Сити в 2002-м году, а также в Ванкувере в 2010-м году. Хоккеист 17 лет выступал за сборную своей страны, приняв участие в 66-ти матчах. Помимо этого, принял участие в двух финальных турнирах европейских Кубков, проходивших в 1994-м и 1995-м годах.
В разное время защитник выступал за американские клубы «Florida Panthers», «Colorado Avalanche», а также «Detroit Red Wings». В регулярных сезонах НХЛ отыграл 917 матчей. Также он провел 39 матчей в чемпионатах России. По мнению тренера Андрея Сидоренко, Салей вполне мог вырасти в отличного наставника, ведь он обладал всеми необходимыми для этого качествами.
Руслан Альбертович умел вести за собой команду: знал, как правильно поддержать, задать нужный настрой, мог вовремя и к месту пошутить, чтобы снять напряжение, был человеком ответственным и надежным.
Личная жизнь хоккеиста: жена, дети
Спортсмен был жена один раз, и сумел создать крепкую и счастливую семью. Со своей будущей супругой – американкой по имени Бетанн он познакомился за океаном еще в середине 90-х годов. История их любви была похожа на сказку или сценарий романтического фильма. Миниатюрная красавица-блондинка и белорусский богатырь случайно встретились на вечеринке, и полюбили друг друга с первого взгляда. Руслан на тот момент еще плохо говорил по-английски, а его избранница совсем не знала русского, но языковый барьер не стал помехой их отношениям.
Пара несколько лет жила гражданским браком. Предложение своей возлюбленной хоккеист сделал в канун нового года, когда они обменивались подарками, сидя под сверкающей ёлкой. Он попросил девушку прочесть, что написано в открытке, красовавшейся на одной из веток. Бетанн прочитала там вопрос: «Ты выйдешь за меня?», а когда она взглянула на избранника, то увидела, что тот держит в руках коробочку с кольцом. Скромную свадьбу пара сыграла на Гавайях, пригласив лишь самых близких им людей. После этого девушка официально взяла фамилию своего супруга. Чета обзавелась собственным уютным домом в Калифорнии, Бетанн с удовольствием варила мужу борщи, хотя сама всегда отдавала предпочтение блюдам японской кухни.
У супругов родилось трое общих детей: старшая дочка Алексис (на момент бракосочетания родителей ей было уже восемь месяцев), сын Александро (или просто Сандро) и младшая Эйва, появившаяся за год и несколько месяцев до трагедии. После свадьбы молодая жена решила оставить работу, и полностью посвятить себя супругу, детям и созданию домашнего уюта. Руслан же, в свою очередь, делал все, чтобы его семья ни в чем не нуждалась. Спортсмен довольно долго учил английский язык, который давался ему с большим трудом. В то время у него был любимый криминально-драматический телесериал «Клан Сопрано», с помощью которого Салей подтягивал разговорные навыки.
Вот только в сериале про итальянскую мафию нередко использовался жаргон и бранные слова, которые Руслан, сам того не замечая, временами использовал в жизни, что становилось поводом для шуток у его друзей и коллег. За несколько лет до трагедии хоккеист начал строительство просторного дома в Минске, где могла бы жить вся его большая семья, приезжая в гости к родне. Но воплотить эту мечту в жизнь он так и не успел. Примечательно, что буквально за пару недель до отъезда в Ярославль Руслан вдруг решил написать завещание. В Америке подобная практика весьма распространена, и люди стараются обезопасить свое имущество, потому как, в случае внезапной смерти человека, при отсутствии завещания, государство может забрать то, что, как говориться, было нажито непосильным трудом.
По этой причине Бетанн такое решение супруга нисколько не удивило, и женщина не увидела в нем какого-то дурного предзнаменования. А за несколько дней до катастрофы женщина, созваниваясь с мужем по телефону, рассказала, что в торговом центре её, вероятно, приняли за мать-одиночку с тремя детьми, потому что люди смотрели на неё с каким-то сочувствием и грустью. Хоккеист обещал супруге, что вернется через пару месяцев, и в ноябре они всей семьей поедут в отпуск куда-нибудь к теплому морю. Но, к сожалению, живым Бетанн своего возлюбленного больше не увидела.
Авиакатастрофа под Ярославлем
Вечером перед тем роковым полетом Руслан позвонил жене, и они проговорили до глубокой ночи. Спортсмен расспрашивал её о детях, о том, как Бетанн там с ними справляется и говорил, что очень скучает по ним. Тот разговор был необычайно продолжительным и трогательным.. и оказался последним.
7-го сентября 2011-го года, прямо перед посадкой на самолет Руслан позвонил старшему брату Вадиму, сообщил, что скоро прилетит, и они договорились о встрече. Но всего через полчаса после этого Вадим узнал о трагедии. Ему позвонил Михаил Захаров, дрожащим голосом сообщив о том, что самолет с хоккейной командой упал при взлете. Тогда еще не было никаких точных сведений, поэтому никто не знал наверняка, удалось ли кому-либо выжить. Это давало слабую надежду, которая, увы, не оправдалась. Самолет Як-42Д, следовавший по маршруту Ярославль-Минск, с хоккейным клубом «Локомотив» на борту, выкатился за пределы взлетно-посадочной полосы, из-за чего не смог набрать нужную высоту, зацепил крылом радиомаяк, и рухнул на землю у реки Туношонка.
Полет длился всего лишь несколько секунд, а после падения воздушное судно разрушилось и сгорело. Из 45-ти человек, находившихся на борту (37 пассажиров и восемь членов экипажа), выжить каким-то чудом удалось лишь инженеру – Александру Борисовичу Сизову и нападающему – Александру Саидгереевичу Галимову, который, к сожалению, через пять дней скончался в больнице. Относительно судьбы Салея изначально поступали весьма противоречивые сведения. Хоккеист планировал ехать в Минск на машине, но вскоре выяснилось, что он, все же, полетел тем злополучным рейсом. Первым к месту трагедии прибыл Вадим Салей, который и опознал младшего брата. Когда о случившемся сообщили Бетанн, у неё случилась истерика, свидетелями которой стали находившиеся рядом дети. Они были напуганы происходящим, а женщина не знала, как сообщить им о смерти отца.
Женщина решила не травмировать детскую психику, поэтому на похороны отправилась одна. Её супруга похоронили десятого сентября на минском Восточном кладбище.
Как живут близкие хоккеиста после его гибели
На сороковой день после трагедии Бетанн, вместе с детьми, приняла православие, потому как ей хотелось быть с мужем одной веры. Таинство проходило в Храме Всех Святых, расположенном неподалеку от кладбища, где ныне покоится Руслан Альбертович. До этого дети хоккеиста были некрещеными. Менее чем через год после авиакатастрофы в семье спортсмена произошла еще одна трагедия – ушел из жизни отец Руслана Альберт Салей. Пожилого мужчину сильно подкосила гибель младшего сына, он так и не смог справиться с горем.
Бетанн на время сблизилась с семьей погибшего супруга. Она с детьми перебралась в дом, который для них строил Руслан, правда, женщине пришлось самостоятельно его обустраивать, потому как сделать это с возлюбленным они не успели. В 2012-м году, находясь с детьми в Беларуси, вдова хоккеиста дала интервью, в котором рассказала, что планирует каждый год прилетать на родину мужа, дабы почтить его память. Но, вернувшись домой в Калифорнию, женщина практически перестала общаться с семьей супруга, и больше не навещала его могилу. По словам Бетанн, в Минске произошло какое-то неприятное событие, о котором она не хочет говорить, и из-за которого решила больше не приезжать. Вдова даже была вынуждена обратиться за помощью к психологу, дабы справиться с потрясением.
Первое время женщина созванивалась со своей свекровью – Тамарой Гавриловной по видеосвязи. Они пытались общаться на смеси русского и английского языков, но это очень тяжело давалось обеим. Мама хоккеиста практически не знает английского, а Бетанн так и не выучила русский. Со временем даже такое общение сошло на нет. Тамара Гавриловна в интервью признавалась, что очень скучает по внукам, но в последние годы может видеть лишь их фотографии в социальных сетях. Когда-то невестка обещала ей, что дети будут учить русский язык, но, как стало известно, в школе они в качестве второго языка предпочли испанский. Несколько лет назад в Соединенные Штаты летал Вадим, который встречался с вдовой брата и племянниками. Но пообщаться по душам им так и не удалось, опять же из-за языкового барьера.
Бетанн также говорила, что всегда будет рада принять у себя в гостях свекровь, если та решит прилететь, но она не уверена, знает ли об этом сама Тамара Гавриловна, потому как ей могут неправильно переводить слова невестки. По словам Бетанн, после гибели Руслана в её жизни не было других мужчин, и она не уверена, сможет ли вообще еще когда-нибудь кого-то полюбить. Они с детьми по-прежнему живут в том доме, который обустраивали вместе с мужем, там всюду развешаны их свадебные и семейные фотографии, а кабинет Руслана остался нетронутым, словно все еще ждет его возвращения. Старшая дочь супругов Салей – Алексис играет в теннис и волейбол, а также занимается изучением французского и испанского языков. Сынишка Сандро пробовал свои силы в хоккее, но ему не слишком понравились тренировки.
Мальчик посещал разные спортивные секции, но, в конечном счете, сделал выбор в пользу баскетбола. Младшая дочь Эйва также проявила живой интерес к теннису, последовав примеру старшей сестры. Бетанн признается, что все еще любит Руслана всем сердцем, и ни один мужчина никогда не сможет занять его место. По её словам, если бы не дети, то после гибели супруга её жизнь потеряла бы всякий смысл.
https://freesmi.by/culture/znamenitosti/387987?utm_referrer=..." target="_blank" rel="nofollow noopener"> Как живут вдова и дети хоккеиста Руслана Салея, который погиб в авиакатастрофе | FreeSMI.by
ps за четырнадцать сезонов в НХЛ провёл 917 матчей в регулярке набрав 204(45+159) очка и 62 матча в ПО набрав 16(7+9) баллов.
Один раз дошёл до финала Кубка Стэнли, с Анахайм Майти Дакс.
Для беларусского хоккея была очень значимая фигура.
Hockey mom
Мои старшие дети - хоккеисты. Когда они были маленькими, я была настолько вовлечена в их хоккейную жизнь, что как-то в библиотеке искала книгу "Гарри Поттер и Кубок Гагарина ".
Готовы к Евро-2024? А ну-ка, проверим!
Для всех поклонников футбола Hisense подготовил крутой конкурс в соцсетях. Попытайте удачу, чтобы получить классный мерч и технику от глобального партнера чемпионата.
А если не любите полагаться на случай и сразу отправляетесь за техникой Hisense, не прячьте далеко чек. Загрузите на сайт и получите подписку на Wink на 3 месяца в подарок.
Реклама ООО «Горенье БТ», ИНН: 7704722037
Фото для мамы!
Первая очная встреча двух братьев Свечниковых в НХЛ. Каролина Андрея одержала победу над Детройтом Евгения 5:2. Оба отметились результативными действиями: у младшего - гол+пас, у старшего - пас:
Но главная милота даже не в фото, а в интервью Андрея после матча:
«Я горжусь тем, что могу называть его своим братом.
Это лучший человек, которого я знаю, и лучший брат. Он мне во всем помогает»
Видео - t.me/ozzysports/225
Крик как процесс спортивного воспитания
У нас во дворе есть хоккейная коробка с довольно неплохим асфальтом. Совсем недавно на ее базе открылась секция хоккея на роликах.
Позвонил узнать подробности, надо двух своих пацанов как-то приобщать к спорту. Нас пригласили прийти посмотреть, что собственно вчера мы и сделали.
Ребята, в возрасте от 5 лет, в полной хоккейной экипировке, с клюшками - всё очень здорово, идет полноценная тренировка. Само занятие проходило в довольно спортивном режиме, было видно, что тренер детей гоняет хорошо.
Уровень катания у всех разный - кто-то занимался до этого, кто-то только встал.
Заметил, что один из новеньких мальчиков (а неопытные видны в роллер-спорте сразу) ездил в пластиковых роликах и у него заваливалась левая нога внутрь.
Бабушка этого мальчика, стоя у забора коробки постоянно кричала ребенку чтобы он держал ногу прямо.
Мне как человеку знакомому с роллер-спортом не по наслышке было искренне жаль пацана, потому что ему, второй раз стоящему на роликах и так дико тяжело, ибо кататься на роликах не равно кататься на коньках.Частые падения, другая физика и динамика. Непросто для ребенка. В роллер-спорт детей надо вводить плавно, аккуратно и всячески приободряя за успехи. Это я, как человек дошедший до freeskate катания и прыжков 360, могу утверждать с достаточной уверенностью: сколько было растянуто мышц, связок, отбито рук - уже и не вспомнить.
И вчера мне захотелось по полной программе эту бабушку отчитать.
Во-первых: откуда у детей сильные голеностопы? Это приходит минимум после сезона активного катания.
Во-вторых: завал ноги это не беда ребенка, в 99% это беда неправильно подобранного роликового конька.
В-третьих: шнуровка и бакля. Ребенок, вставший второй раз на ролики просто не может сказать затянуто ли это всё сильно или слабо. Нужен опыт.
В-четвертых: боковая поддержка. Сильно сомневаюсь что у пластикового ролика она качественная. Это в продолжение второго пункта.
Ну и в-пятых, откуда вообще эта без сомнения мудрая престарелая женщина может что-либо конкретно, глубоко и досконально знать о роликах?
О чем она думала? Она реально считала что ее напутствующие осуждающие громкие крики подбодрят внука, который и так находится в диком стрессе?
Я прекрасно понимаю, что на это всё должен указать тренер. Надеюсь он это и сделает.
Но меня до сих пор мучает другое. Как вы думаете, что делать в этой ситуации? Нужно ли вступать в диалог с таким человеком или нет?
Реакция жены на игру мужа
Чудеса реакции от Юхи Метсолы, вратаря уфимского "Салавата Юлаева", который провел вчера выдающийся матч против "Авангарда", отбив 69 бросков, периодически показывая просто не человеческую реакцию и концентрацию. На арене присутствовала его жена, Криста. Режиссеры трансляции очень удачно поймали момент:
Валерий Харламов. История семьи великого хоккеиста. Часть 3
Первая часть
https://pikabu.ru/story/valeriy_kharlamov_istoriya_semi_veli...
Вторая часть
https://pikabu.ru/story/valeriy_kharlamov_istoriya_semi_veli...
Валерий Харламов великий советский хоккеист, двукратный олимпийский чемпион и многократный чемпион мира. Человек, который своим трудом вписал себя в мировую историю хоккея и спорта.
О нем написано много книг, снято несколько художественных и документальных фильмов, в которых обычно как-то вскользь упоминается о его родителях, сестре. Все сводиться к простому представлению публике, отец русский, мать испанка, ну и есть сестра. Вроде как бы и хватит на этом.
А ведь это именно те люди, которые не только видели своими глазами становление Харламова, но и внесшие значительный вклад в будущее величие одного из лучших советских хоккеистов.
Мать – Бегоня Орибе Абад
Отец – Борис Харламов
Сестра –Татьяна
В семье Харламовых наступили перемены и это было связанно не только с началом взрослой хоккейной карьеры Валерия Харламова. С конца шестидесятых Бегоня может спокойно посещать Испанию.
Например почти весь период проведенный Валерием в Чебаркуле Бегоня находилась в Испании.
Из воспоминаний сестры Валерия Харламова, Татьяны
Я, уже будучи взрослой, несколько раз вместе с мамой гостила у родни в Испании. Это были 70-е годы. И уже тогда буквально в воздухе этой прекрасной страны ощущалась напряженность, которая возникала из-за яростного стремления басков отделиться от Испании. Дважды я это на себе испытала. На автостраде нашу машину остановили – проверка документов. А я, как назло, при себе ничего не имела. Полицейские поначалу решили, что я на баскском выражаюсь, и сразу насторожились. А когда услышали, что мы с мамой из СССР, то облегченно вздохнули и пожелали доброго пути. В другой раз я так легко не отделалась, хотя загранпаспорт был при мне: не поленились и отвезли меня в ближайшее отделение полиции для выяснения моей подозрительной личности.
Татьяна Харламова
Таня и Валера были как говорят не "разлей вода". Таня всегда знала, что ее всегда будет защищать ее маленький, старший брат.
Из воспоминаний сестры Валерия Харламова, Татьяны
Я всю жизнь чувствовала, что брат в любой момент подставит мне плечо. С самого детства был у меня заступник, и потому я никого никогда не боялась.
Мама нас, маленьких еще, поучала:
«Сами никого не обижайте, но за себя умейте постоять».
Валерка это накрепко усвоил, приняв на себя и мои печали. Первым не полезет никогда, задираться просто так не станет. Даже иногда казалось, что и не видит меня, не в курсе того, что стряслось с младшей сестрой.
Во дворе мальчишка толкнул меня раз, другой, ударил даже. Откуда ни возьмись, налетел брат и так разобрался с моим обидчиком... Это было Валере всего-то шесть лет! Еще до нашей поездки в Испанию.
Поэтому я по жизни смело шагала, не оборачиваясь пугливо по сторонам.
В молодости я не воспринимала его друзей как своих ухажеров, так же и он с моими подругами не связывал каких-либо романтических помыслов. Бывало, родители его товарищей спрашивали:
«А Татьяна Харламова будет на вашей встрече?»
И если узнавали, что буду, успокаивались:
«Ну, значит, все будет в порядке».
Однажды заехали с братом проведать мою подружку Ольгу Быковскую, сидевшую с маленьким ребенком. Разговорились меж собой, а Валера взял дитя на руки. И получил – обмочил его младенец по полной программе. Другой бы мужик разозлился, раздосадовался, а братец мой только захохотал от души. К детям его очень тянуло, млел, когда видел их.
Душевный контакт с ним сохранялся и после моего замужества, еще крепче он стал на фоне тех проблем, которые начали у меня постепенно возникать. Избранник мой, Григорий Грибов, работал на том же заводе «Коммунар», что и родители, и я. Поначалу все складывалось, все было у нас хорошо. Так получилось, что нам дали квартиру: Гриша был прописан в деревянном доме, а тот сгорел… В Бирюлеве самостоятельно зажили. До Каширки ехать надо было на метро, а потом на автобусе минут двадцать. Быт налаживался, мы не могли нарадоваться крыше над головой. Валерка очень помог обставить квартиру, которая была по тем временам как манна небесная.
Ребенок у нас появился. Валера назвали, само собой. Я все внимание уделяла ребенку.
Валерий Харламов с племянником Валерой
А Гриша вроде как сам по себе. Может, и мой недогляд в том был, моя вина, может… Начались ссоры, скандалы. Пятое-десятое. Выпивать стал муж. Все покатилось кувырком под гору.
Тот день я запомнила. 19 декабря 1971-го. Явился – не запылился. Пьяным пришел. Начал шуметь, скандалить. Вплоть до того, что заявил:
«Иди отсюда! Катись на все четыре стороны!»
Потом как-то успокоилось. Показалось, что утрясется все. Нет, вскоре снова история повторилась.
Как-то Валера приехал в Бирюлево навестить меня да на ребеночка поглядеть. Ждал, ждал, ждал Гришу, когда он из магазина с хлебом явится. И не дождался.
И тут я услышала, что брат выругался матом. В первый раз за столько лет. Повернулся ко мне:
«Ничего – вырастим твоего сына. Ни в чем нужды знать не будет! Давай, сестренка, собирай вещи».
Валера погрузил в свою «Волгу» все пожитки, и больше я там не появлялась.
Сыну было тогда три месяца. Крошечка совсем.
Татьяна с сыном Валерой
Ну и брат взял на себя воспитание племянника-тезки. Очень много занимался ребенком. Полностью свободное время отдавал ему. Даже в разгар сезона хлопотал. И во дворе с коляской погуляет, и в детский сад отведет, и на футбол сходит с ним. Как отец ему был! Без преувеличения. Сын так его и воспринимал. Если шалить начинал, я только скажу:
«Вот дядя твой приедет, узнает про все»
И ребенок мигом ручным становился. Валера одевал племянника с ног до головы. Из-за границы вернется, себе везет куртку – такую же и тезке своему, себе везет спортивный костюм – такой же и племяшу, себе покупает мокасины – похожую обувку и сыну моему. Тот любил повторять: «Мы с дядей Валерой – хипаки». Брат собирается его в школу отвести: «Ну что, хипачок, пошли учиться». А потом еще, если вырвется домой или выходной день в команде объявят, заберет из школы и уроки станет вместе с ним делать.
А наши пути с Гришей после того, как брат забрал меня из Бирюлева, не пересекались. Только в суде – на разводе.
Но брат поддерживал нас с сыном как самый близкий человек. В общем, сдержал свое обещание, которое дал тогда, 19 декабря 1971-го, в Бирюлеве.
Сына своего я назвала Валерой. Ну а как иначе могло быть? Когда была беременной, так и порешила: если мальчик – Валера, если девочка – Лера.
Брат души в племяннике не чаял. Заботился как о сыне. Тогда он еще не обзавелся семьей. Слово, которое дал мне, когда я рассталась с мужем, сдержал на триста процентов. Обещал в трудную минуту жизни:
«Ничего, Танюх, не переживай. Воспитаем. Поднимем. Ни в чем нуждаться не будет».
В ясли мы не ходили, дома сидели, потом мне уже надо было на работу выходить, и пристроили Валерку-младшего в детский сад. Так Валерка-старший водил его туда и обратно, как только возможность была. Сынок в школу пошел. Так дядя и в школу его проводит, и уроки с ним сделает, и спортом позанимается.
Сначала племянника на коньки поставил. В три года. И сам же сказал нашей маме:
В хоккей пускай для удовольствия играет. Хватит с вас моих травм. Лучше футболом пусть займется, все меньше боли...
У Валерия Харламова, как и у любого спортсмена случались спортивные травмы. Среди прочих были выбитый зуб, который был потерян на чемпионате мира 1969 года. На первом чемпионском чемпионате мира.
Травмы и прочие неурядицы всегда эмоционально легче проходят при поддержке родных и близких. В случае же с отцом, поддержка была не только на бытовом уровне, но и на профессиональном. Борис Харламов, человек мастеровой, всю жизнь проработавший на заводе, с самого Валериного детства затачивал его коньки.
Есть интересная открытка, где уже профессиональный хоккеист Валерий Харламов просит папу подготовить коньки.
Из воспоминаний сестры Валерия Харламова, Татьяны
Насчет коньков звучит, конечно, странновато. Объясняю. Отец ему всегда готовил коньки. И в звездную его пору тоже. До последнего ювелирную обточку делал для сына.
Из воспоминаний Бориса Харламова.
Я даже Женьке Мишакову, уж на что тот мастером по конечкам, по экипировке считался, точил. Потому как он сам обращался:
«Дядя Боря, подсоби – лучше тебя никто не сделает!
Борис Харламов в кепке
В 1972 году Валерий Харламов в составе сборной СССР завоевывает олимпийское золото. Также в этом году проходит первая Суперсерия СССР — Канада.
Подробно останавливаться на Суперсерии 72 не имеет ни какого смысла, поскольку очень много сказано, написано, снято.
Озвучу лишь один интересный момент.
На первой игре суперсерии присутствовало правительство Канады во главе с премьер-министром П. Трюдо. Зрители тепло приветствовали игроков сборной СССР и бурей оваций встречали объявление имён игроков сборной Канады. Для советских игроков это было необычно и оказало немного подавляющее психологическое воздействие.
Торжественная часть продлилась почти 30 минут и завершилась символическим вбрасыванием шайбы П. Трюдо.
Через 30 секунд после начала встречи Фил Эспозито с лёта посылает отбитую Третьяком шайбу в ворота. В начале 7-й минуты матча Бобби Кларк выиграл вбрасывание. Шайба попала к Рону Эллису, который передал её Полу Хендерсону. Последовал бросок, и шайба оказалась в воротах. Счет 2:0 в пользу канадцев игра продолжается и тут раздается похоронный марш, обозначающий, что сборной СССР конец.
В фильме "Легенда №17" это отображено, но если захотите найти этот момент в реальной записи игры, у вас это навряд ли получится, поскольку совершенно случайно именно на этом моменте приключились проблемы со звуком.
Стоит также отметить, что первый матч закончился победой сборной СССР, со счетом 7:3.
На 28:12 слышно начала мелодии
После Суперсерии 72, о Харламове заговорили за океаном и ему даже поступало предложение поиграть в НХЛ.
В большинстве источников указывается патриотическая версия отказа Валерия.
Из воспоминаний Бориса Харламова.
Это уже давно не секрет. После той первой серии с канадцами в семьдесят втором нашим ребятам предложения поступили от тамошних клубов. Ведущих в НХЛ. Саше Якушеву, Владику Третьяку, всей армейской тройке, еще, может, кому-то. Суммы там назывались заоблачные! Ну, ясно, никто и помыслить не смел о таком. Потому как никто никому не разрешил бы, а бежать из Союза – этого тогда и привидеться ребятам не могло.
Как-то вечером сидим дома. Валера заскакивает нас проведать. А мы чай пьем. И невзначай вырвалось у меня:
– Валера, а может, все-таки подумаешь насчет Канады? Поиграешь, денег заработаешь, мир посмотришь.
Тут и Бегоня поддержала:
– А вправду, сынок, – почему не попробовать?.. Валера прервал нас на полуслове:
– Да я бы с огромным удовольствием там поиграл. Только поймите, если рвану туда, вам здесь житья не будет. Сгноят вас, закопают.
Но была еще одна преграда, поскольку Валерий Харламов играл в ЦСКА(Центральный спортивный клуб Армии), то у него было воинское звание и просто так поехать за границу он не мог.
Из воспоминаний сестры Валерия Харламова, Татьяны
Все эти военные звания, все эти привилегии советского времени брат не воспринимал как задел на будущее, как гарантию безбедной жизни после окончания спортивной карьеры и возможность обеспечивать семью. Карьеризмом не страдал. Абсолютно! Да и молодой еще был, не задумывался всерьез над всеми этими житейскими проблемами.
Скажу больше. Само офицерское звание – то, что являлся кадровым военным, – нещадно и с каждым годом все болезненнее тяготило его. Тяготило из-за того, что не мог съездить в Испанию. Вообще по тем порядкам не имел права выехать за пределы Советского Союза как обычный гражданин. А вот защищать спортивную честь родины, не щадя живота своего, – это разрешалось.
Но интересный факт, хоккейный тренер Борис Павлович Кулагин, которого семья Харламовых считала крестным отцом Валерия в хоккее. После неудачи на посту главного тренера СССР, в 1977 отправился в Данию, где тренировал клуб «Рёдовре» и выиграл с ним чемпионат Дании.
В 1979 году вернулся в СССР и возглавил «Спартак», под его руководством команда четыре раза становилась серебряным призёром чемпионата и один раз бронзовым.
Раз уж был упомянут фильм "Легенда №17", то стоит также озвучить интересный факт, касаемый номера Валерия.
Свой первый чемпионат мира он выиграл с № 12, потому что № 17 был у Евгения Зимина. А на одной из знаменитых фотографий Харламов, сделан с №14 на плече. Под этим номером он играл Суперсерию 77.
О личной жизни Валерия также немного известно, женат есть дети. Но вот о том что у Валерия был долгий роман, закончившийся расставанием мало кто знает.
Далее когда речь заходит о жене Валерия, Ирине, сестра не скрывает свою к ней неприязнь. Воспринимать всерьез ее высказывания или нет, пусть каждый решает сам.
Из воспоминаний сестры Валерия Харламова, Татьяны
Женщинам мой брат нравился. Все, как говорится, было при нем. Красота настоящего мужчины, манера держаться, душевная широта, чувство юмора. Он знал, что имеет успех у прекрасной половины человечества, но голова оттого не кружилась. Он знал, что у него есть Маринка Баженова. Это было серьезно и основательно, долго очень было. А так, мимоходом, мог и познакомиться с девушкой, и пригласить на свидание, однако все это не особо серьезно сам и воспринимал. Валерий не «болел», не переживал из-за девчонок. Сколько раз бывало в те годы, когда он жил в однокомнатной квартире в Тушине: мама звякнет сыну и сразу учует там развеселую компанию, мне строго наказывает – мол, Тань, съезди туда, проведай, как там что. Ну, я выдвигаюсь в ту сторону. А Валера только увидит меня на пороге, так мигом всю честную компанию распускает на все четыре стороны. Оставался только Миша Туманов, друг закадычный, он еще всегда следил за тем, чтобы ничего из квартиры не вынесли, чтобы все награды харламовские в целости и сохранности находились.
Они с Мариной так и не расставались. До последнего. Завтра свадьба, а его дома нет! Где он – у Маринки!
Уж и не припомню, когда именно, но наверняка в те дни, перед Валериной женитьбой, спросила ее:
– Ну почему ж ты замуж за Валеру не идешь?!
– Ну, раз эта Ира «поймала» его ребенком… Сумела охомутать мужика… Так тому и быть. А я в сторону отойду.
Я абсолютно точно знаю: если Маришка сказала бы «да», этой свадьбы с Ириной не случилось бы… Марина долго не выходила замуж. Потом встретила кого-то. Родила сыночка. Вот оно как сложилось, значит.
Ох, какая ж хорошая девушка была! Работала переводчиком с французского где-то в системе Минатоммаша. Жила в Бескудникове. Как же она мне нравилась! Маришка встречала любимого и провожала при любых разлуках, а на хоккей не ходила никогда. Роман длился лет пять. Познакомились – 21 год брату исполнилось, расстались – 26 лет.
С Мариной Баженовой на отдыхе
Свадьба Валерия и Ирины
14 мая 1976 года 28-летний Харламов женился на 19-летней Ирине Смирновой, с которой познакомился ранее в ресторане «Россия». У молодой пары ещё в сентябре 1975 года родился первенец — сын Александр. Чуть позже у них родилась и дочь — Бегонита.
1976 год был трудным и тяжелым для семьи Харламовых. Радостное событие Валерий Харламов в составе сборной выиграл олимпийское золото, омрачили смерть дедушки Сергея Гавриловича Харламова и авария в которой пострадали Валерий и Ирина.
Из воспоминаний Бориса Харламова
Дедушка Валерин, Сергей Гаврилович, умер в семьдесят шестом. Ну, сыну сообщили, и он сразу туда, на Соломенную сторожку, рванул. С бабушкой побыть.
Отец мой умер от инфаркта. У него же еще ранение было и осколок в легких сидел. В 79 лет. Матушка моя, Наталья Степановна, умерла в семьдесят девятом – и тоже в 79 лет.
Родня десятилетнего Валеры Харламова по папиной линии на прогулке. Это примерно посередине пути между коммунальной квартирой на Ленинградском проспекте, где жил будущий хоккеист, и комнатами в двухэтажном деревянном доме на Соломенной сторожке, где жили дедушка с бабушкой. Слева направо: дедушка Сергей, дочь Клима (брата дедушки) с мужем, сестра отца Ирина, Валера с бабушкой, отец, брат дедушки Клим.
Из воспоминаний сестры Валерия Харламова, Татьяны о первой аварии
Та авария. В семьдесят шестом. Первая. Опять-таки, не хочу наговаривать, не желаю измышлениями заниматься, но знаю точно, что наполовину в аварии была виновата Ирина.
Уже к тому времени лично мне стало ясно, что ей не нравится Валерино окружение. Закадычные друзья детства и юности, хоккеисты тоже не импонировали.
После того как брат, узнав о появлении на свет своего ребенка, с маминого дозволения решил жениться, они с Ирой жили в его квартире в Тушине. Это был май – в те годы пора для хоккеиста вольготная.
И день, будь он неладен, запомнила – 26 мая.
Миша Туманов, Борис и Таня Михайловы подъехали навестить моего брата в Тушино. А там уже была компания – Валера с женой и волейболисты ЦСКА. И вместо того чтобы оказать радушный прием близким Валериным друзьям, Ира предложила всем поехать в ресторан «Союз», что на берегу канала. Ехать там всего ничего. Конечно, Борис, Михаил и Татьяна отказались, ведь они ожидали другого приема – ребенка хотели повидать. Ушли несолоно хлебавши.
А Ирина уехала, оставив девятимесячного Сашу с соседской девочкой. Когда мы потом, после аварии, приехали туда с Татьяной Михайловой, Саша был один в квартире. Спал в кроватке.
…В «Союз» отправились обычным и недлинным путем. Поехали по улице Свободы в сторону области. И такая возникла ситуация – автобус притормозил на остановке, Валера, естественно, идет на обгон, а люди выскакивают на мостовую не позади автобуса – тогда бы все видно было, – а спереди, то есть неожиданно совершенно.
А тут еще и Ира его отвлекла… И у него расклад – либо этих людей давить, либо резко выворачивать влево. Мгновенье лишь было. Ну, в столб на своей «Волге» и въехал. «Волга», говорят, всмятку была. Их обоих на «скорой» в больницу отвезли, Валеру в очень тяжелом состоянии.
Из воспоминаний Бориса Харламова.
Сразу после аварии его сначала сюда доставили, на Хорошевку. В 67-ю больницу. Ну, ясно, мы сразу Кулагину позвонили. Так, мол, и так. Ну а он уже Белаковского, нашего знаменитого цеэсковского доктора, на ноги поднял. Олег Маркович по армейским инстанциям доложил, запросил разрешение на отправку в Главный военный клинический госпиталь имени Бурденко в Лефортове. До Министерства обороны дело дошло.
У Валеры букет был еще тот. И сотрясение мозга сильное. И перелом ребер. И серьезное повреждение голеностопа, а это для хоккеиста чревато печальными последствиями. Жена его тоже пострадала, перелом ноги, кажется, был.
Сын тяжело, очень и очень тяжело возвращался к нормальной жизни, которую без хоккея вообще не представлял себе. На моих глазах все это происходило. Но духом не падал. Орлом держался!
Да, на первой тренировке Валера за бортик держался, руками аж вцепился… Вроде как начинающий игрок, в первый раз на лед вставший. Спортивную форму набирал долго и упорно. Постоянно с мальчишками из цеэсковской школы тренировался: он – один, а их – ватага…
Кто как потом отзывался: вернул он себя прежнего или подрастерял кое-что? Мне трудно сказать. Может, что-то и осталось в прошлом.
В военном госпитале имени Бурденко сын пролежал с мая и, кажется, до августа. Вокруг него всегда кипела жизнь. Смех, разговоры то с шутками-прибаутками, то по душам. Люди тянулись к нему. Бывало, приходишь в больницу, а его в палате нет. Спрашиваю соседей:
«А где Валера-то?»
И мне уже привычно объясняют:
«Да у Анки-пулеметчицы он травит».
Это была та самая знаменитая историческая личность – из дивизии Василия Чапаева! Душевная женщина была. Прознала, что Валерий Харламов рядом лежит, подошла к нему – познакомились и сдружились. Она его очень крепко поддерживала. Валера там, в больнице, раненько вставал, чтобы размяться, упражнения сделать, и старался, чтобы никто этого не видел, никому это не мешало. А она уже к нему шла – подбадривала, травили по очереди анекдоты. Анка-пулеметчица – вот ведь как, имени даже ее не запомнил – потом где-то написала ему:
«Я еще поживу. Я уйду только после тебя, Валера».
А умерла эта женщина через три месяца после того, как сын погиб. И похоронена там же, где он, – на Кунцевском кладбище.
Из воспоминаний сестры Валерия Харламова, Татьяны
Маму и папу, сестру, друзей подбадривал: ничего, не дрейфьте, прорвемся. Единственное, в чем признавался мне:
«Тань, не поверишь, но мне кататься легче, чем ходить!»
Это в те дни было, когда из больницы уже выписался и начал выходить на лед.
Долгожданный день выхода из госпиталя. На переднем плане справа – Татьяна Харламова, далее Валерий, за ним опирающаяся на палочку Ирина
С детьми – Бегоней и Сашей
Назначенный в 1977 году главным тренером ЦСКА Виктор Тихонов был, как известно, человеком с твердым характером и поблажек не делал никому. Особенно в части соблюдения режима. Так вот, нового тренера поразила вольница, царящая в ЦСКА:
«Как и все люди, связанные с хоккеем, я немало слышал о „железном“ Тарасове и „железной“ дисциплине в армейском клубе. Но ничего этого не было в том ЦСКА, в который я попал».
Запевалами в «хоре» числились Александр Гусев, Владимир Петров и Борис Александров. Харламов же проходил по разряду «не возражающих», и Тихонов от этой пометочки не отказался до самого конца его карьеры. Она в итоге сыграла роковую роль: в окончательную заявку на кубок Канады в 1981 году Харламов не попал как раз в связи с нарушением режима, о котором стало известно Тихонову.
В хоккее Валерий достиг всего, о чем мечтал, а 33 года по тем временам — возраст для спортсмена почти предельный. Хоккейный 1981 год начинался с поездки сборной на кубок Канады, но главный тренер команды Виктор Тихонов от Виннипега Харламова неожиданно для всех «отцепил».
Из воспоминаний Вячеслава Фетисова.
Мало называться «красной машиной», надо «ехать», как она. Валера тренировался неистово, он набрал прекрасную форму, и чувствовалось, что ждал турнира такого ранга, чтобы уйти красиво. Мы уже паковали чемоданы, как вдруг Тихонов вызвал Харламова. Через полчаса Валера вышел из тренерской сам не свой. Ничего не объясняя, пожал ребятам руки, что-то промямлил про необходимость победы, развернулся и уехал. Как потом выяснилось, Тихонов наказал его за нарушение режима и не достаточных физические кондиции для игры.
Сборная улетела в Канаду, Валера остался в Москве.
Из воспоминаний Бориса Харламова.
О том, что собирается заканчивать с большим спортом, сын вслух даже дома не заговаривал. До поры. Но по его настроению, по всяким мелочам стал я подмечать, что, похоже, задумывается об этом шаге. Ни по игре, ни по здоровью спада я не видел, а по эмоциям ощущал какое-то расстройство.
Конечно, влияло то, как Тихонов обходился с его партнерами. Михайлова с Петровым тренер потихоньку-потихоньку отцеплял и делал ставку на новую волну – Фетисова, Крутова, Макарова. Напрямую Харламова не трогал, не убирал грубо с дороги, но и доверия полного не проявлял. Хоккей уже другой становился, тройка их знаменитая распалась, человеческие отношения в команде менялись не в лучшую сторону.
Из воспоминаний сестры Валерия Харламова, Татьяны
Весной и летом восемьдесят первого Валера говорил нам: «Вот Кубок Канады отыграю, институт закончу, диплом получу – и вешаю коньки на гвоздь».
Каких-то месяцев не хватило брату.
Валера готов был уйти. Достаточно серьезно к этому относился. Собирался как поступить – предстоящий сезон откатать и заканчивать с хоккеем. А насчет будущего наполеоновских планов не строил.
24 августа разговаривал с матерью по межгороду, она в Испании гостила у родни:
– Ты уж извини, мамуль, но не смогу в этот раз тебя встретить. Я улетаю на Кубок Канады.
– Ну ничего, сынок. Я тебя снова встречать буду в Шереметьеве.
25 августа вечером приехал к нам на Угловой. Как раз с отцом собирались чайку попить со сладеньким. Тут он и огорошил:
«Не еду я в Канаду. Отцепили меня».
Мы сразу: что да как, как такое возможно, а он сам в недоумении был:
«Не в форме. Так сказали»
Главное: из Швеции вернулся – лучшим признали, до того из Италии вернулся – приз лучшему игроку турнира привез.
Но Валера держал себя в руках. Он сильный был в этом плане. Виду не подавал.
Все в себе. Только чтобы близких не расстраивать.
26 августа утром заскочил ко мне на работу на городской аэровокзал, это прямо по соседству с ЦСКА. Там внизу в «Кожгалантерее» я приглядела сумочку – глаз не могла оторвать. Ну и сказала брату:
– Валер, мне так эта сумка нравится…
– А какие проблемы – берем! До сих пор эту сумку храню.
Днем поехал встречать Иру. С Сашей они приезжали с юга, на Черном море отдыхали. Встретил. Привез домой.
Вечером он посидел с друзьями в ресторане «Советский». Они же видели, что переживает. Хоть и держит удар. Предлагали ему: «Да ладно, Валера, давай посидим без спешки, выпьем, отдохнем. Ну что ты сейчас поедешь на дачу – на ночь глядя?»
А он уперся и ни в какую. Мол, надо жену с сыном на дачу отвезти, утром – тренировка в ЦСКА, а потом обещал съездить в Кубинку, забрать племянника со сборов.
27 августа. Ранним утром он с Ирой выехал с дачи, чтобы вовремя поспеть на тренировку в ЦСКА. Жена была за рулем. Водила плохо. А там ремонт дороги. После дождя. Она, видно, пыталась объехать, а им навстречу грузовик.
Она втихаря, когда его не было в Москве, садилась за руль. Училась. Но какое там вождение – зрение-то было никудышное… и способностей к этому никаких… Да и практики элементарной не было.
Я так полагаю, что у брата какая-то апатия наступила. Раннее утро, пустынное шоссе. Потому и позволил ей сесть за руль. Обычно этого не делал. Ни в каком случае. Ребята, те, что вечеряли накануне с Валерой, по сей день мучаются: «Зря мы его отпустили на дачу эту. Уговорили бы его остаться в Москве – и ничего бы не произошло»… Крутов, так тот вообще до сих пор не может себе простить, что поправился после болезни к моменту вылета в Канаду и невольно занял место Харламова. Володя искренне считает себя виноватым.
На похоронах не смогли присутствовать игроки сборной СССР, которые в тот момент находились в Виннипеге. Они провели собрание, на котором было решено во что бы то ни стало выиграть Кубок Канады. Советские хоккеисты выполнили своё обещание, обыграв в финале канадцев 8:1
Из воспоминаний Бориса Харламова.
После восемьдесят первого, когда с Валеркой это произошло, Тарасов поддерживал нас. Однажды совсем удивил. Приехал, поднялся на пятый этаж (а лифта в доме на Угловом не было) и навестил нас. Уже грузный очень был, на палочку опирался, с тазобедренным суставом мучился. Анатолий Владимирович человечище был!
Кулагин, само собой, не пропадал. Борис Павлович всегда верил в Валеру.
И мы ему благодарны были, и он это помнил, хотя и не выпячивал ту роль, которую сыграл в спортивной судьбе Харламова.
1 сентября. Слава Фетисов и Леша Касатонов сопровождают Сашу Харламова в школу. Где-то рядом Крутов Володя, в кадр не попал. Они сами вызвались в тот день такое вот внимание нам оказать. Валера же к ним тепло очень относился, наставлял, учил уму-разуму и, как бы это выразиться, опекал их, только закрепившихся в основе ЦСКА. И Сережу Макарова, и Игоря Ларионова всячески поддерживал.
Из воспоминаний Бориса Харламова.
Иногда стараюсь представить себе: а кем бы сегодня был Валерий Харламов? Ответа не знаю. Знаю, что хотел он тренером быть. Только детским. Бывало, выдастся минутка свободная – рванет во двор, а там уже ватага с клюшками наперевес на него накидывается. В федерации навряд ли стал бы работать. Нет, в писанину не пошел бы.
Из воспоминаний сестры Валерия Харламова, Татьяны
Знаю, знаю, что редко из больших мастеров выходят большие тренеры: мол, такому трудно спуститься на землю. Но Валера обожал возиться с малышней.
После гибели Валерия, стала тяжело болеть его мама, Бегония. Она умерла в 1987 году, ей было 62 года.
Бегоня жмет руку юному хоккеисту.
Из воспоминаний сестры Валерия Харламова, Татьяны
Все эти годы нелегкими были для нас с отцом. Мама наша ушла в восемьдесят седьмом. Остались вдвоем. Папа – пенсионер, я – тоже; сами понимаете, каково нам приходилось. А на отца недуги стали наваливаться чередой. То инсульт (еле-еле выходила его, если бы не моя близкая подруга Артемова Вера Васильевна, врач из института Склифосовского, не прожил бы столько), то другая напасть серьезная (лечили его еще в 50-й больнице, дай бог тем врачам здоровья).
Борис Сергеевич Харламов умер в 27 января 2010 года.
Из книги Леонида Юрьевича Рейзера
"Неизвестный Харламов. Фотоповесть"
Судьба Валерия Харламова обыкновенна до такой степени, что кажется почти твоей.
Судьба Валерия Харламова необыкновенна, потому что на его долю выпало немыслимое сочетание коллизий. Она вместила в себя будто сразу несколько судеб, каждая из которых драматична сполна.
Баянометр ругается на фото Валерия Харламова с номером 14 и на видео матча
Друг познается в чате
«Чат на чат» — новое развлекательное шоу RUTUBE. В нем два известных гостя соревнуются, у кого смешнее друзья. Звезды создают групповые чаты с близкими людьми и в каждом раунде присылают им забавные челленджи и задания. Команда, которая окажется креативнее, побеждает.
Реклама ООО «РУФОРМ», ИНН: 7714886605
Валерий Харламов. История семьи великого хоккеиста. Часть 2
Первая часть
https://pikabu.ru/story/valeriy_kharlamov_istoriya_semi_veli...
Валерий Харламов великий советский хоккеист, двукратный олимпийский чемпион и многократный чемпион мира. Человек, который своим трудом вписал себя в мировую историю хоккея и спорта.
О нем написано много книг, снято несколько художественных и документальных фильмов, в которых обычно как-то вскользь упоминается о его родителях, сестре. Все сводиться к простому представлению публике, отец русский, мать испанка, ну и есть сестра. Вроде как бы и хватит на этом.
А ведь это именно те люди, которые не только видели своими глазами становление Харламова, но и внесшие значительный вклад в будущее величие одного из лучших советских хоккеистов.
Мать – Бегоня Орибе Абад
Отец – Борис Харламов
Сестра –Татьяна
После возвращения Бегони с детьми из Испании, семья вновь зажила по прежнему. Казалось что ничего не поменялось, в том числе и постоянные болезни Валеры.
Из воспоминаний сестры Валерия Харламова, Татьяны
Валерка очень часто болел ангиной. Одна за одной, одна за одной. И вот был один такой случай. Только переболев очередной раз ангиной, пошел в ванную мыться. Это в коммуналке нашей было. Хотел свет включить правой рукой, а она как плеть повисла. Брат упал. Хорошо еще, дома все были, мама тоже была. Его сразу подхватили и уложили в кровать. Вызвали скорую.
Мама то и дело сидела с ним дома, брала больничный лист. С его-то болезнями и выхода другого не оставалось. Ее даже уволили с работы. Но мама не отступила и не сдалась, подала в суд, там разобрались и распорядились восстановить ее на работе. Вернулась на завод.
Бегоня Харламова (по центру ) с сотрудниками заводской химической лаборатории
Из воспоминаний Бориса Харламова.
После того случая, когда он в ванной упал, отнималась у Валерика правая рука и левая нога. «Детский паралич» – диагноз врачи поставили. И объяснили, что это все – последствия многочисленных ангин. Врачи предупредили: «Следите, чтобы не простужался. Аккуратней с мороженым. Ноги в тепле держать. Горло шарфом укрывать. Чтоб не на ветру был».
Мало того, прошло какое-то время – и порок сердца обнаружили у него. Только в этом возрасте. В 13 лет.
Врачи все приходили, приходили, пока Бегоня через Красный Крест не добилась, чтобы его положили в 7-ю, кажется, больницу.
Это в апреле было. В шестьдесят первом. 12 апреля. Когда Гагарин полетел. Маму нашу направили от завода его встречать. Ну, она, конечно, рванула к Валерику. А из больницы его потом на «скорой» перевезли в санаторий в Красную Пахру.
Лето 1961-го – в детском санатории для сердечников в подмосковной Красной Пахре
Из воспоминаний сестры Валерия Харламова, Татьяны
Строго-настрого запретили активное движение. Прыгать? Бегать? Какое там! Только шахматы и шашки. И чтобы тишина была дома полнейшая. Что в коммуналке с пятью семьями не очень просто обеспечить. Любой активный нагрузочный спорт исключили категорически. Только пинг-понг в санатории разрешили. И то сказали, чтобы недолго играл. Потом еще под Звенигородом в заводском пионерлагере брат побыл, ходил там как неприкаянный. Порок сердца у мальчика. Что тут поделаешь?
Из воспоминаний Бориса Харламова.
Его выписали из санатория для сердечников в августе, а в сентябре, как обычно, запись в секцию хоккея в ЦСКА проходит. Набор после просмотра. И он тихо-тихо пошел с друзьями туда записываться и даже слова не сказал.
Ситуация в тот судьбоносный для него день, по словам самого Валерия Харламова, развивалась следующим образом. В ЦСКА он попал благодаря своим дворовым друзьям. В 1962 году, когда ему исполнилось уже 14 лет, один из друзей, что был на год младше, предложил ему на следующий день пойти на просмотр в хоккейную школу ЦСКА. Она находилась почти рядом с их домом на Ленинградском проспекте.
—«Да зачем, стоит ли?» — спросил Харламов.
«Ты что, Валер, там форму настоящую дают. Правда, не всем, надо еще тренерам понравиться».
— «Как это понравиться?»
— «Ну, покататься там с шайбой по льду. Короче, надо произвести впечатление».
— «Ладно, — ответил Валера. — Уговорил. Завтра пойдем».
Вернувшись с прогулки во дворе домой, он не рассказал о предстоящем просмотре отцу.
Из воспоминаний сестры Валерия Харламова, Татьяны
Папа, как обычно, наточил Валерке коньки в этот день, но не знал о том, что тот идет на просмотр. Узнал только через два дня, когда Валера привел домой и, хитро улыбнувшись, сказал: “Папа, там тебя майор вызывает”. Папа развел руками: “Опять в милицию? Опять окно разбил?” Тогда Валера ответил: “Да нет. Тренер-майор. Я в хоккейной школе ЦСКА занимаюсь, в секции.
Отец узнав о занятии сына, противится не стал. Вот только матери первое время было решено ничего не говорить.
Из воспоминаний Бориса Харламова.
Рисковал ли я, зная про все его болезни тяжелые? Боялся ли я взять на себя ответственность? Нет, не боялся. И не было такого настроения, что вот очень рискую здоровьем сына, что я похож, как там говорят про японцев, на камикадзе. Сам я играл в русский хоккей и Валерика всегда брал с собой в выходные дни, когда матчи городского первенства проводились. Я, значит, в поле гоняю, а он за воротами катается себе в удовольствие. И во дворе он катался охотно и помногу.
Я как рассуждал: уж лучше тренироваться в ЦСКА под контролем врачей, чем снег жевать и гонять во дворе, где не дозовешься, если что не так. В тринадцать лет таких, как сейчас, нагрузок не было у ребят, да и занимались на воздухе, а не в духоте дворцовой. Повезло нам, чего уж там.
В ЦСКА при приеме не спросили медсправку! Нам-то, если б потребовали, никто ни за какие коврижки ее не выдал бы. С пороком-то сердца! Тогда как отбор производили: понравился ты, приглянулся тренеру – брали в секцию и играй себе. Никаких диспансеризаций. Хотя отбор еще надо было пройти. Желающих было хоть отбавляй. Валерик приглянулся чем? Думаю так, что катанием и смекалкой игровой.
Через непродолжительное время болезненность Валеры стала отступать.
Из воспоминаний Бориса Харламова.
Я же чувствовал, что у Валеры нет никакой одышки. Та же картина была летом, когда на футбол переходили. И не болел, не простужался сын, даже не чихал. Но каждый месяц в Морозовской больнице врач делал ему укол со специальными лекарствами. Это мы не пропускали. Ни в коем разе. Не припомню уж, сколько времени прошло, с полгода пожалуй, и тот же самый врач обратился ко мне: «Больше вашему мальчику не надо сюда приходить. Но в движении ограничивайте его, покой прежде всего».
Валерик уже в ЦСКА занимался. Мы приехали в Морозовскую больницу где-то через год, чтобы провериться: он там на учете состоял. Сделали ЭКГ.
– Все хорошо, все нормально. Сами удивлены. Как это вам удалось? Строго нашим рекомендациям следовали, наверное?
– Да он уже год как хоккеем в ЦСКА занимается.
– Не может быть!
А тогда утром в день просмотра ватага пацанов, направилась в армейский Дворец спорта.
Из воспоминаний Валерия Харламова.
Там в тот день играли юнцы чуть постарше нас, а после игры был выделен час времени для набора. Часа хватило: ажиотажа такого, как сейчас, не было. Не спрашивали с такой строгостью, как ныне, и метрики или справку о здоровье.
Просматривал дворовых хоккеистов в этот день Борис Павлович Кулагин, будущий ангел-хранитель Харламова.
Борис Павлович Кулагин
Стеснялись и волновались «дворовые» страшно. Наконец настала их очередь выходить на лед, и ребята с Ленинградки прокатились по полтора круга каждый. Харламов выходил на лед последним, когда свои «сольные номера» с клюшкой уже откатали его товарищи по двору.
Из воспоминаний Валерия Харламова.
Вышел на лед, смотрю, стоит Кулагин, хмурый такой, сосредоточенный. Уже потом я узнал, что долго никого отобрать в тот раз не мог. Оттого, наверное, и был хмурый. Ну, подошла моя очередь, я поехал. Тут я уж точно ни о чем не думал, кроме того, чтобы и скорость показать, и владение коньками. Прокатился круг, смотрю на Бориса Павловича, а он — на меня.
Неожиданно Кулагин подъехал от центра площадки, где находился все это время, к бортику. Приблизившись к Валере, спросил у того фамилию, а затем год рождения.
«Неужели возьмут?»
— промелькнуло в голове у будущей мировой знаменитости.
И тогда Валера, нарушив отцовский завет — никогда не врать, сказал Кулагину, что ему всего 13 лет, а не 14, как было на самом деле.
«Хорошо, что хватило ума не сказать, что мне 10 лет»
С юмором вспоминал потом Валерий Харламов.
А дальше произошло чудо. Самого невысокого из мальчишек, щупловатого Валерку, единственного из гурьбы пацанов с Ленинградки, взяли в армейскую детско-юношескую хоккейную школу. Позже он сам неоднократно признавался журналистам, что пошел со своими товарищами на просмотр, что называется, за компанию. Потому особо не волновался. Не возьмут, так не возьмут, чего убиваться и тратить нервы, как его приятели, по дороге то и дело щебетавшие о «требовательности и придирчивости» тренеров. Тем более уже на месте выяснилось, что отбор проводится для мальчишек не 1948-го, как у Харламова, а 1949 года рождения. И для того, чтобы быть зачисленным в армейскую школу, ему не просто нужно было откататься на «отлично». Но и соврать, что ему не 14 лет.
Кстати, как признавался известный отечественный тренер Владимир Юрзинов, Борис Кулагин до конца своих дней гордился тем, что именно он открыл Харламова. «Харламов — игрок кулагинский, а не Тарасова.
Именно Борис Кулагин увидел в Валере те самые задатки, ростки таланта, которые сделают его мастером. Кулагин привил Харламову, что главное в хоккее — это неустанный труд, научил его трудолюбию и умению переносить нагрузки. Как отмечал сам Харламов, Борис Павлович умел подойти к каждому игроку индивидуально, тонко учитывал особенности характера спортсмена.
Из воспоминаний Валерия Харламова.
Борис Павлович не раз напоминал мне, что хоккей — это не только сбор урожая, что, конечно, само по себе тоже требует немало сил, но и посадка, уход за будущим урожаем. Он объяснил мне постепенно, что любовь к хоккею — главное условие будущих успехов, но вместе с тем нужны и другие качества — прежде всего трудолюбие. Вдохновение закреплено соленым потом, максимальной самоотдачей хоккеиста. Нужно научиться во многом себе отказывать, не поддаваться слабостям, искушениям, согласиться на добровольное самоограничение — большой спорт снисхождения не знает и поблажек не дает никому. Сегодня у твоего школьного друга день рождения, отказаться прийти нельзя — не в том дело, что неприлично, а в том, что тебе и самому хочется увидеть друзей, тебя, ты знаешь, ждут. Дружба и спорт не должны исключать друг друга, но если ты пришел в гости, то заставь себя отказаться от второй рюмки, от лишнего часа пребывания в приятной и интересной тебе компании. Не потому, что ты боишься тренера — Тарасова или меня, а потому, что завтра трудная тренировка и ты почувствуешь сам все излишества проведенного накануне вечера.
Из воспоминаний Бориса Харламова.
Первый, кто поверил в сына, серьезно поверил, – это Кулагин Борис Павлович. И сказал мне об этом в тот день, когда Валерику в ЦСКА выдали хоккейную форму, полный комплект, – в первый раз. Шли годы – и все сбывалось. Так что Кулагин для семьи Харламовых – человек особый. Благодетель. Ну как еще сказать?..
Сам я понял, что из сына будет толк, еще до ЦСКА. Во дворе, на каточке на Соломенной сторожке – видел, что игровик он. Я чувствовал это, ведь сам в русский хоккей и в футбол играл.
До 1961 года в структуре хоккейного клуба ЦСКА было три команды — взрослая, юноши и младшие юноши. И вот в 1961-м Анатолий Тарасов принял решение создать первую детскую спортивную школу и набрать к этим трем командам дополнительно еще четыре подготовительные команды младших возрастов. Как раз в одну из них, «группу тренера Ерфилова», и зачислили Валеру Харламова.
Из воспоминаний сестры Валерия Харламова, Татьяны.
Валерка потому еще не котировался, что очень маленький был. В физическом плане уступал, не выделялся, мягко говоря. Но без него команде не игралось.
И не выигрывалось, между прочим. И тогда он обводил, пасовал, забивал. Ребята к нему тянулись, тот же Володя Богомолов – капитан команды и комсорг – поддерживал брата.
Несколько лет тренером у брата в школе ЦСКА был Ерфилов Виталий Георгиевич.
Ерфилов Виталий Георгиевич
Из воспоминаний Ерфилова Виталия Георгиевича
Когда он пришел в секцию, у меня было ощущение, что его надо обучать. Но когда он немного подрос, я пришел к такому мнению, что его обучать-то особенно и нечему. Потому что все умение в нем было настолько глубоко, генетически интуитивно заложено, что ему говорить, куда двигаться, как пасовать, что делать — лучше бы и не стоило. И когда он подрос немного, когда стал более-менее знаменитым, меня спросили: “Как на примере Валеры Харламова вырастить выдающегося игрока?” Я ответил:
“Надо найти талантливого парнишку и не мешать ему развиваться.
Валера Харламов нашел свое призвание в жизни, а жизнь тем временем шла своим чередом.
Ученик 6-го «Б» 642-й школы Харламов Валера – пятый ряд, второй справа
Из воспоминаний сестры Валерия Харламова, Татьяны.
В школьные годы мы с братом не доставляли неприятностей родителям. Они хлопот с нами не знали. Какой подарок делали маме с папой к Новому году? Хорошие и отличные отметки в школе. Валерка успевал по всем предметам прилично, арифметику на лету схватывал, этого было у него не отнять, только почему-то французским пренебрегал, хотя по-испански стрекотал только так. Домашние задания по французскому я ему делала. Мы действительно хорошо учились. И вели себя нормально.
На родительские собрания мама иногда ходила, худого слова в наш адрес не слышала там. Раз только вызвали ее в школу. Валерка соседского мальчишку излупил…
А было как? Я в 6-м «А» училась, а Валерка – в 7-м «Б». В нашем классе ученик один был хуже некуда: плохой был по нутру своему, учился плохо, вел себя плохо. Встал вопрос о том, чтобы перевести его в пионеры – принять в пионерскую дружину.
А я-то была председателем совета дружины и не дала на это разрешения. Этот хмырь подловил меня в закутке каком-то и ударил пару раз. Брат, как прознал об этом, отлупил моего обидчика за милу душу. Хотя тот и повыше Валерки был.
Ну, его родители пожаловались в школу. Пошло разбирательство, как водится…
А жила их семья на одной с нами лестничной площадке. Мать его как-то потом уже позвонила к нам, видать, мириться пришла, а наша мама открыла дверь:
«А-а-а, это вы» – и захлопнула с треском дверь перед ее носом.
Больше родителей в школу не вызывали. На собрания ходили. Не всегда. А что ж ходить, если только хвалили нас.
Татьяна Харламова
Из воспоминаний сестры Валерия Харламова, Татьяны.
Когда Валера закончил 8-й класс, в нашей семье возникла проблема: как ему дальше поступать – учиться в старой школе или перевестись в новую, где нагрузка поменьше будет? Или идти в вечернюю школу и устраиваться на работу? Вечером дома собрали семейный совет и порешили: я иду на завод, где родители трудятся, и начинаю приносить копейку в дом, а Валера спокойно учится и заканчивает 10 классов. Так и поступили. Он тогда сказал нам: «Что из меня в хоккее получится, никто не знает. Буду стараться на полную катушку. Но если не выйдет в мастера пробиться, все равно буду поступать в инфизкульт».
Брат и сестра Харламовы
Устроилась электромонтажницей на завод, где работали мама и папа. На сдельщине была. Узлы делала, а испытывал их отец. Рабочим был высокого разряда. А мама – лаборанткой. Как-то быстренько я освоилась, работала практически без брака – и выходило в месяц 150 рублей с хвостиком. Очень даже существенная поддержка была для семейного бюджета. Отдавала я ровнехонько полтораста рубликов, а обычно где-то червончик-другой оставляла нам с братом. Этот «лишок» делили пополам. Оба жуть какие довольные ходили. То, что я пошла на завод фактически ради него, Валера ценил и помнил всю жизнь. Хотя никогда вслух красивых фраз по этому поводу не произносил
Не все поверят наверняка, но Харламов, став звездой и зарабатывая по тем меркам немалые деньги, как ведущий игрок ЦСКА и сборной СССР, еще не будучи женатым, всю зарплату и все премиальные приносил домой и клал в общий котел. Брал оттуда по необходимости, не спрашивая разрешения у главбуха в лице мамы. В доме все было построено на доверии.
Из воспоминаний Бориса Харламова.
Копилок по углам в доме никто не держал. Все деньги в одном месте находились. У меня под 300 рублей выходило, у Бегони – 80; как-то справлялись, пока дети малые были, хотя частенько одалживали у друзей, чтобы перекантоваться.
Ну а когда Татьяна на заводе стала работать, попроще нам стало, намного проще.
В день получки мы заводской компанией заваливались в «Якорь» – рыбный ресторан в начале улицы Горького, от нашего завода десять минут ходу. Засылали загодя туда своего человека, чтобы все организовал и чтобы мы без проблем вечером, после смены, могли туда попасть. Ресторан-то котировался высоко. Жена, если обнаруживала прореху в бюджете, говорила то ли в шутку, то ли всерьез:
«Борь, ты денег бери столько, сколько тебе надо. Только учти – в конце месяца сам будешь кормить-поить семью»
Бегоня
А между тем по достижению призывного возраста Валерий Харламов, как и другие игроки ЦСКА проходили обязательные армейские сборы.
После выпуска из юношеской школы Валерий Харламов остался в системе ЦСКА, но места в основном составе команды мастеров ЦСКА ему не нашлось.
Из воспоминаний Бориса Харламова.
Сына оставили в команде мастеров. Уже выше крыши! Но в основе его не видели. Поди пробейся в ЦСКА, когда почти каждый год чемпионы Союза, когда добрая половина сборной из армейцев состоит. А играть-то надо – ну как будешь расти без практики? Локтев, если честно, Харламова перспективным не считал. Тарасов тоже зеленый свет перед парнем не включил, но Анатолий Владимирович погибче Константина Борисовича, помудрее в данном случае оказался. По осени дело было. В шестьдесят седьмом. Приехал в Москву Альфер Владимир Филиппович. Подполковником, кажется, был. Тренировал армейскую команду в Чебаркуле, это закрытый город в Челябинской области. Они с Тарасовым в дружеских отношениях были. Альфер в те дни просматривал игроков для своей «Звезды», благо в Москве их было пруд пруди. Валерка ему очень приглянулся. Владимир Филиппович привез Тарасову камень уральский – малахит, бутылочку какую-то особенную и стал упрашивать, чтоб Валерку к нему в команду отпустил. А Тарасов далеко видел, Харламова совсем со счетов не сбрасывал – простого игрока отправил бы в другой клуб и забыл о нем. Так вот, решил командировать в Чебаркуль по армейской линии двух игроков – Харламова, чтобы практику имел, и Гусева, чтобы остепенился, наконец, дисциплину подтянул.
Тарасов дал указание Альферу: «Харламов должен 70 процентов времени проводить на льду. Должен смело идти в обводку. Должен три раза в день тренироваться». Владимир Филиппович все эти требования выполнял неукоснительно.
Мы с ним сдружились потом накрепко. Толковый человек. Требовательный. Сердечный.
Я поехал в аэропорт проводить сына. В первый раз он уезжал далеко и надолго. Владимира Филипповича, ясно, я ни о чем не просил. Не в моих правилах такое было.
Как уехал сын на Урал, так никаких прямых контактов с ним не было. Почему? Город-то Чебаркуль был закрытый. По тем временам письма не приветствовались. И телефона там не было – какой телефон в воинской части… Разлука вышла тяжелой и для Валеры, и для нас. Я только по газетам старался хоть что-нибудь разузнать. Ну, я первым делом разыскивал «Звезду» (Чебаркуль), подчеркивал красным карандашом и докладывал жене и сестре о хоккейных делах сына. Команда частенько выигрывала, порой и с крупным счетом, а Харламов забрасывал едва ли не в каждом матче.
Кстати, Бегоня совсем далеко находилась почти весь этот период – в Испании гостила у родных.
Но самым главным было улучить момент и подойти к Кулагину, чтобы расспросить про сына. Борис Павлович держал все на контроле. Он был для Валеры в хоккее главным авторитетом, верил в него еще с давних пор, когда мало кто считал его перспективным. Частить было неудобно, так, раз в неделю или в две он рассказывал мне о сыне. И, скажу, с каждым разом все легче у меня становилось на душе.
В феврале, кажется, сказал мне: «Валера от игры к игре прибавляет. Во всех компонентах. Забивает много, очень много. Готов уже на 100 процентов за мастеров играть. Будем по весне возвращать его в ЦСКА».
По календарю высмотрел, что «Звезда» будет играть в Калинине (это сейчас Тверь). Ну как не подъехать?! Недалеко же. Мои, ясно, одобрили это. Экипировался я по люксу. Зима ж стояла, а играли на открытом льду. В унтах и куртке – как летчик вырядился! Нам на заводские испытания выдавали все это.
А в СКА (Калинин) составчик был неслабый. Эдик Иванов доигрывал, Сенюшкин, Деконский, половина тех, кто за ЦСКА в лучшие годы выступал. Тренером был Пантюхов Юрий, тоже человек уважаемый.
Доехал я на электричке. Купил четвертиночку для сугреву. Взял билет и стою себе на трибуне сбоку, специально спрятался, чтоб меня никто не увидел. Морозец знатный был. Игроков на скамейке одеялом укрывали. Ну, я глаз с Валерки не свожу. Подходяще выглядит, прибавил, да еще как прибавил. По ходу матча Гусь, они же вместе с Сашкой Гусевым были отправлены в Чебаркуль, меня-то и заприметил. Уж не знаю как! Вижу, он Валерке что-то говорит и рукой тычет в мою сторону – у сына глаза-то на лоб полезли.
Чебаркуль выиграл 7:2, что ли. Сенсация была!
А во втором матче, тогда спаренные играли два дня подряд, моего уже прихватили. Разок приняли жестко, с ног сбили. Второй раз подловили. Ну, я не выдержал и крикнул с трибуны:
«Что, Валер, коньки не наточенные?!»
Подковырнул, чтоб не расслаблялся.
После игры тренер Альфер отпустил его на побывку домой.
Мы на электричке в Москву вместе с цеэсковскими ветеранами поехали. Они хорошо приняли сына, тепло отнеслись, хотя и не показывали виду. Выпили немножко. За полночь домой вернулись. Бегоня и Татьяна не спали, конечно. Праздник у нас вышел семейный.
Но и по возвращению из Чебаркуля, Валерию Харламову пришлось биться за место в составе.
Из воспоминаний Бориса Харламова.
Валера уже вернулся из Чебаркуля, уже тренировался с основой, уже дело шло к тому, что вот-вот заиграет за родной клуб по мастерам. Вовсю вкалывал. Не ходил – летал. Такое настроение замечательное было.
Команда собиралась в турне по Японии. Сын дома сообщил об этом, сказал, что включен в состав. Ну, мы, ясно, приободрились, а Бегоня прямо счастливая ходила, собирая сыну вещички для заграничного выезда.
Валера поехал в аэропорт и вскоре вернулся оттуда со своими пожитками. Как так? Что там случилось?! Прямо на пороге он сказал – как отрезал:
«Подождите чуток. Я еще им всем докажу!»
Харламова в последний момент не взяли, а взяли Смолина.
Ну, если вспомнить, какой расклад получался, то и особо удивляться не приходилось. Смолин гремел на всю округу. Смолин по Москве котировался. Здоровенный. С обводкой. С катанием. Ну все при нем было. Тренеры ЦСКА, тот же Локтев Константин Борисович, на него уже конкретно делали ставку.
Обидно-то было из-за того, что нормально, по-человечески не предупредили: парня в аэропорту развернули на 180 градусов.
Борис Харламов
И Валерий доказал. В сезоне 1968/69 годов чемпионата СССР Валерий Харламов играет в основном составе. А в 1969 году в составе сборной СССР становиться чемпионом мира.
Кафе «Погребок» в Алуште. Июнь 1969 года. После золотого дебюта на чемпионате мира, где в одном из матчей Валерию выбили зуб
Из воспоминаний Бориса Харламова.
Со спортивным режимом у сына проблем не было. Мне ли этого не знать? Он понимал, что такое ответственность. За себя. За свое имя. За нас, близких.
Не пил. Ни в какую. Если не положено было здесь и сейчас.
Тарасов, молодец, все эти вопросы под четким контролем держал. Они с чемпионата мира приезжают – и он ребятам говорит:
«Два дня даю разгрузочных!»
Шутили тогда – мол, город отдается им на разграбление… А почему бы и нет после такого напряжения сил?
Из воспоминаний сестры Валерия Харламова, Татьяны.
Что Валерка, что Борис(Михайлов), что Володька Лутченко – 100 граммов выпивали, и все, им хватало… Ну, может, я преуменьшаю дозы, однако факт, что больше витало досужих вымыслов об их пьянках-гулянках, чем в действительности выпивалось. Это я ответственно говорю.
Шло время Валерий Харламов прочно закрепился в основном составе ЦСКА и сборной СССР.
Интересный момент, своей маме, он запретил посещать матчи. И все из-за крайне взрывного характера. Очень уж переживала, нервничала, с эмоциями не в силах была совладать. Однажды до милиции дело дошло.
Из воспоминаний сестры Валерия Харламова, Татьяны.
В ЦСКА это случилось. В родном дворце. Играли наши как-то не очень, проигрывали два периода, да и, как назло, у Валеры что-то не ладилось. Мама кричала, ругалась, возмущалась. А оказалась случайно в стане врагов – в секторе, где кучковались не наши болельщики. В общем, ее приняли за цыганку и пожаловались милиционерам. В отделении быстро разобрались, что к чему. Посмеялись. Посочувствовали. Проводили. Сын, как узнал про это, на следующий день купил огромный телевизор, наверное, под 75 килограммов – кажется, первая модель «Темпа», – сам занес на пятый этаж:
«Вот, мама, смотри хоккей дома, пожалуйста. Очень тебя прошу – во дворец не ходи»
Из воспоминаний сестры Валерия Харламова, Татьяны.
Брат не ругался матом. Так, ради смачного словца, вообще не употреблял крепких выражений. Если уж довести его, разозлить вконец. А так он был в отца. Отец совсем не матерщинник был. А мама наоборот: как разойдется – хоть уши затыкай, хоть и по-испански…
Отец попробует маму урезонить:
– Бегоня, дорогая, что я от тебя слышу? Ну не надо так. Ее подруги шикают на него:
– Да не трогай ты ее. Оставь в покое.
– Девочки, вы такие красивые и так ругаетесь?! Уши вянут…
За успехами Валерия Харламова также следил его дедушка, Сергей Гаврилович Харламов.
Сергей Гаврилович Харламов
Из воспоминаний Вячеслава Фетисова
Во дворе нашего дома на Коровинском шоссе была ледовая коробка, которая была построена энтузиастами. Мы там пропадали с утра до вечера. В соседнем подъезде жил Сергей Гаврилович, дедушка Валерия Харламова. И он приходил все время, смотрел, как мы играем на площадке. В хоккее он хорошо разбирался. У меня была маленькая майка ЦСКА, которая не подходила по размеру. Как-то ко мне подошел дед Сережа и спросил: “Ты играешь в ЦСКА?” Я ответил: “Да”. — “Молодец!” — сказал он, добавив, что у него там играет внук. Я поинтересовался, кто именно. “Валера Харламов”, — ответил он. “Да ладно, дед, перестань, какой Харламов”. Он улыбнулся и говорит: “Ну, ладно, посмотрим”. А когда мне было лет 12-13, он сказал, что после одного из крупных турниров к нему в гости обещал приехать его внук, легендарный Валерий Харламов. “Я тебя с ним познакомлю”, — сказал дед Сергей».
И вот однажды во двор дома на Коровинском шоссе заехала ослепительно-белая «Волга» с номерами 00-17 ММБ.
«В то время машин у нас во дворе вообще ни у кого не было. Так, пара инвалидок была всего в том месте, где я рос. Сама такая машина — это уже круто было, а то, что Харламов из нее вышел, это было вообще как из сказки. Потом, когда они уже пообщались, из подъезда, поддерживаемый Валерием Борисовичем, вышел дед Сергей и сказал нам, пацанам: “Ну что, съели?” Он был горд, что у него такой замечательный внук. Он подозвал меня и сказал внуку: “Валерка, вот этот мальчишка играет в ЦСКА”. Что меня потрясло, Харламов в то время уже был суперзвезда хоккея, но поздоровался он со мной по-простому, за руку, по-дружески потрепал меня по волосам и сказал: “Надеюсь, что мы с тобой вместе еще поиграем”. Улыбнулся своей знаменитой улыбкой, глаза засверкали, сел в свою машину и уехал. Для меня это был бог, небожитель. Как игрок и человек он был такой простой и великий одновременно. И улыбчивый, и харизматичный. Прикосновение это его какую-то энергетику мне передало».
В 1976 году Фетисов начал полноценную подготовку к сезону с командой мастеров ЦСКА. Его сразу поставили в пятерку к Михайлову, Петрову и Харламову. Он набрался смелости и сказал:
«Валерий Борисович! А вы не помните такого пацана с Коровинского шоссе?»
Харламов улыбнулся и спросил у молодого защитника:
«Это ты, что ли, был? Ну, елки-палки, что же ты молчал раньше?»
Фетисов признался, что ему неудобно было напоминать.
«Да ладно, — ответил Харламов. — Дед Серега о тебе постоянно говорил. Мол, пацан всё растет и растет. Хороший хоккеист будет»