наконец-то и я засняла нечто странное, обычно не успевала. человек стоял неподвижно (абсолютно) более пяти минут. дальше я просто ушла.

а какие странности замечали вы? может успели заснять?

В одном из своих снов Макс получил послание от таинственных существ. Они сообщили ему, что фашина — это пучок силовых волокон, связка всего самого лучшего и боеспособного, что есть в человеке. Это метла, которой выметаются пороки.

В другой раз Макс показал мне «мингор» — приспособление для остановки внутреннего диалога. Оно представляло собой плоские дощечки, соединенные кожаным ремешком. «Мингор» приводились в действие простым сжатием пальцев. Я с удивлением замечал, как в голове возникала мягкая, похожая на вату тишина. Она вдруг накрывала теплым чапаном и плотно придавливала базар моего ума, кишащий многоголосьем. Всего на несколько секунд, но этого было достаточно для того, чтобы бросить взгляд в зазор между картинок майи.

Макс также открыл для меня книги Карлоса Араньи. Когда я начал загибать уголки страниц, он возмутился «до сердцевины своего существа» и принялся меня отчитывать, словно старый сухой педант. Я хохотал, держась за живот, а он при этом что-то сосредоточенно шептал в черные с золотом корешки. Книжки все же поистрепались потом от многократного перечитывания.

Однажды мы гуляли с ним по Ташкентскому Бродвею, где в то время торговали всяким интересным барахлом. Макс остановился у букинистического развала, и мы присели. Он начал листать дорогие книги по магии, словно искал что-то особенное.

Продавец, пожилой алкаш, вдруг сказал:

— Эзотерика - не ваше, молодые люди! Убьётесь! Не надо вам оно! В мире столько всего интересного! Слышите меня? Убьётесь!

Я запомнил эти слова.

Но... увязли коготки глубоко, а точка сборки сдвинулась далёко. Мы с Максом нашли друг друга и теперь искали третью фигуру, которая могла бы стать связующим звеном в нашей новой реальности.

Мой учитель по литературе, Пётр Викторович Ермаков, известный как Пёч, был раздосадован тем, что я не оправдал его надежд - не поехал поступать в институт им. Горького, как обещал.

Он, безусловно, читал Кастанеду, книги которого были для него жанром художественной литературы.

— Это не художественная литература, — возразил я, — это полевой отчёт! Кастанеда - антрополог.

Пёч ответил с нажимом, будто бы отбрасывая все возможные возражения:

— Это настоящая литература, — произнёс он, и его голос, казалось, пронзил пространство. На мгновение он замолчал, и лицо его озарилось внезапной мыслью.

— Тебе и Максу, — сказал он, потрясая длинным указательным пальцем, — было бы полезно встретиться с Зинаидой. Помнишь Зинаиду?

Когда я был школьником, она расслабленно преподавала у нас биологию. Молодая, привлекательная женщина, Зинаида Сергеевна Есенина выставляла нам те оценки, какие кто просил. Она приходилась правнучкой поэту Сергею Есенину. У нее были бирюзовые глаза. А еще у нее был золотой зуб. Это всё, что я помнил.

— Она — посвящённая, — сказал Пёч, и его брови изогнулись в грозном величии. — И, боюсь, с вами, профанами, не станет говорить.

Словно опомнившись, он достал из кожаного пухлого портфеля книгу. Это была «Роза мира».

— Здесь собраны все ключевые понятия эзотерики! — сказал он. — Прежде чем идти к Зинаиде, тебе нужно хотя бы это изучить.

Эзотерика — как красиво звучит это слово! Словно орнамент, вырезанный искусным мастером.

— Дайте почитать, пожалуйста, — попросил я.

Но Пёч неожиданно отказал мне.

Поборов дурную обиду, морщась, я показал ему толстую книгу Кастанеды с рельефным символом Хунаб-Ку на обложке. В результате мы сторговались.

Я взял с собой Макса на встречу с Зинаидой. Не помню точно, но, кажется, он так и не узнал о нашей рискованной сделке. В голове у меня крутились странные названия из «Розы мира» — шаданакар, брамфатура, шрастры, энроф. Нужно было запомнить их все.

После учебного дня Зинаида Сергеевна вела кружок, который назывался «Косморитмобиология» — какие были времена! Мы поднялись по школьным ступеням на четвертый этаж, заглянули в класс и увидели детей, которые то ли играли, то ли медитировали, то ли упражнялись в сверхспособностях. Мы наблюдали, как мальчик, держа в пальцах кончик нити, раскачивал маятник силой мысли. Девочка открывала конверт, извлекала из него листок с изображением фигуры и сосредоточенно передавала информацию, а другая, с завязанными глазами, считывала послание и вслух называла эту фигуру. Худощавый парень тренировался с ложкой! Нет, он не гнул ее, как в «Матрице», но магнетически удерживал её на своем лбу.

Это был 1994 год.

Фильм «Матрица» вышел в 1999-м. Мальчик сказал Нео: «Ложки нет».

Но я знал, что дело не в ложке. Меня интересовал суп, который можно хлебать без ложки — как это делают китайцы.

Нас затягивало в воронку мифа об "избранном". Я чувствовал, что всё неслучайно. Впереди нас ждало нечто чудесное. Я хотел верить, что "избранный" — это я. Всё указывало на меня: следящие глаза богов, события, сны. Но я понимал, что природа не могла пойти на такой риск — сделать ставку на одного.

Минимум двоих привели к Пифии — смуглого и блондинчика.

И даже двое — это мало. Весь класс — комната претендентов.

Но дети не могли тягаться со мной. А вот Макс — другое дело! Я посмотрел на него иначе.

Казалось, он ни о чём таком не думал. Зинаида Сергеевна увидела нас и пригласила жестом. Мы сели перед ней за парту, как два школяра.

— Зачем пожаловали? — с улыбкой спросила она. Я открыл рот, чтобы ответить, но Макс опередил:

— Нас интересуют оккультные науки!

И в этот момент её глаза вспыхнули...