Ваше мнение к информации которую он пытается донести ...(беседа от 2023.11.27)
ЧТО ВАМ ИЗВЕСТНО О ТРУДАХ СЕРГЕЯ АЛЬБЕРТОВИЧА САЛЯ ?
ЧТО ВАМ ИЗВЕСТНО О ТРУДАХ СЕРГЕЯ АЛЬБЕРТОВИЧА САЛЯ ?
оно стало трагическим результатом идеологических разногласий между музыкантами и борьбы за лидерство на норвежской блэк-метал-сцен
вчера в поселке хуево-кукуево усть-перезалупвского сельсовета во время пьянки алкаш Вася был убит алкашом Стасом. Это убийство стало трагическим результатом идеологических разногласий между алкашами и борьбы за лидерство на усть-перезалуповской алкашной сцене
это те случаи, когда их свобода задевает нашу свободу и провоцирует общественный конфликт
хм... "использование библии (которая не принадлежит лично юзернейму, а была куплена в любом книжном магазе" задевает их свободу. Потому они будут срывать концерты и тд. То-есть нихуя не будут РЕАЛЬНО задевать свободу самовыражения. Но "это другое", по всей видимости.
Блэк-метал, таким образом, невозможен вне европейского культурного и символического ландшафта. Ведьмы, сатанизм и фашистские символы на сценеа я уж было начал сомневаться что фашизм не приплетут :) пруфы есть?
При этом представления об упадке цивилизации и эсхатологические мотивы можно найти в любой культуре, поэтому у блэк-метала множество локальных разновидностей по всему миру.погодите, а как тогда блек метал в Японии есть? Ведь он "невозможен вне европейского культурного и символического ландшафта". Афтар объебался грибами и противоречит сам себе в следующем предложении?
Иисус победил смерть и обещал даровать людям вечную жизнь. Блэк-метал обещает только разложение, гниение и распад. По мнению представителей сцены, смерть — это боль, унижение и страдание, и в ней нет никакого очищения и искупления («Only Black Is True, Only Death Is Fucking Real» — слова из песни группы Mayhem). Именно поэтому христианское восхищение смертью как новой жизнью вызывает у поклонников блэк-метала отторжение и насмешку.хм, могу узнать ГДЕ Иисус обещал даровать вечную жизнь? Пруфы из библии, позязя.
Свежую книгу танатолога Сергея Мохова «История смерти. Как мы боремся и принимаем», которая вышла в издательстве Individuum, уже можно купить онлайн. Автор рассказывает об эволюции скорби, истории эвтаназии и паллиативной помощи, смерть-позитивизме, борьбе за права мертвецов и других интересных вещах. Публикуем фрагмент раздела «Смерть в популярной культуре», посвященный философии блэк-метала: из него вы узнаете, почему Байрон наверняка стал бы блэкером и как закапывание одежды в землю помогает противостоять ужасам мультикультурализма.
В ночь с 10 на 11 августа 1993 года в Осло было совершено жестокое преступление: музыканта по прозвищу Евронимус убили двумя десятками ножевых ударов. Евронимус был участником блэк-метал-группы Mayhem, а его убийцей оказался коллега по цеху — Варг Викернес, основатель другой блэк-метал-команды Burzum. Мотивы преступления до сих пор ясны не до конца: многие полагают, что оно стало трагическим результатом идеологических разногласий между музыкантами и борьбы за лидерство на норвежской блэк-метал-сцене. Викернес утверждает, что это была самооборона: якобы Евронимус первым попытался его убить, и большинство ранений получил, неаккуратно упав на разбитое стекло.
Убийство сделало обе группы и весь норвежский блэк-метал культовыми, стало апофеозом развития этой сцены.
Преступлению предшествовали несколько лет, на протяжении которых представители направления регулярно шокировали публику эксцентричными выходками. Они то гуляли по улицам с лицами, раскрашенными пугающим черно-белым гримом, то сжигали старые христианские храмы (с 1992 по 1996 год в Норвегии было зафиксировано более 50 поджогов), то выносили на сцену мертвые туши животных в качестве реквизита.
За два года до убийства Евронимуса вокалист Mayhem по кличке Дэд покончил собой, выстрелив в рот из ружья, а фотография его мертвого тела стала впоследствии обложкой одного из альбомов группы. В целом, то, что Варг убил Евронимуса, почти никого не удивило — это выглядело логичным исходом событий.
Вся эта история могла остаться лишь локальной криминальной драмой, известной в узких кругах. Однако за прошедшие с преступления 30 лет интерес к блэк-металу не только не пропал, но и вышел за пределы Норвегии, породив всемирную индустрию: десятки музыкальных групп, сотни тысяч фанатов.
Исполнители и их выступления продолжают продуцировать скандалы, а кое-где люди и вовсе пытаются ограничить развитие этого музыкального направления. Например, в 2011 году правительство Малайзии запретило блэк-метал на всей территории страны, а в 2015 году российские православные активисты сорвали несколько выступлений польской группы Batushka.
Множество заявлений в прокуратуру РФ с требованием запретить блэк-метал-концерты написал Дмитрий Энтео (в прошлом — скандальный православный активист). Свою деятельность он комментирует так:
«Проблема — не в мрачной эстетике, которая присуща многим направлениям, а в тех случаях, когда люди делают себе имя на сознательном хулении Бога. Человек может слушать любую музыку, но если кто-то открыто и систематически хулит Бога и Христа, призывает жечь церкви, священников, использует казенную Библию как атрибут своего шоу, — это те случаи, когда их свобода задевает нашу свободу и провоцирует общественный конфликт».
Почему же эстетика блэк-метала, которая строится на сатанизме, крови и смерти, так притягательна? И что ее привлекательность может рассказать нам о современности?
Идеологическое ядро субкультуры — яркая антихристианская позиция, которая выражается во всех символах движения: перевернутом кресте, звезде Бафомета и изображениях козла (всё это — популяризированные французским оккультистом Леви Элифасом символы сатаны).
Может показаться, что поклонники блэк-метала действительно верят в сатану, но это не так. Образ рогатого князя для них — символ антагонизма ненавистному христианскому образу мира. Для подавляющего числа сторонников блэк-метала христианство — первопричина «заката Европы» и ее морального падения (а именно так современное положение дел оценивают поклонники жанра). Блэк-метал выступает против социальной политики мультикультурализма, толерантности и всеобщих прав человека, свободной миграции, а главное — против потери культурной и национальной идентичности.
То есть образ сатаны — не то, что привлекает представителей субкультуры, а то, что раздражает их врагов, позволяет выразить свое несогласие с общепринятой позицией.
Сатанизм — хоть и канонический, но не единственный вариант антагонизма христианству и европейским ценностям. Из чувства протеста представители блэк-метала также обращаются к язычеству и к художественным образам зла — например, из вселенной «Властелина колец» (Справедливости ради стоит отметить, что сама вселенная «Властелина колец» пронизана христианскими образами, в чем не раз признавался и сам Толкиен).
Так, группа, в которой играл убийца Евронимуса, называется Burzum, что переводится как «тьма» с мордорского наречия. Сам Викернес на раннем этапе творчества называл себя Граф Гришнак — так в книге звали легендарного командира орков. А название другой популярной блэк-метал-команды «Горгорот» (Gorgoroth) отсылает нас к одноименному горному плато в Мордоре, покрытому вулканическим пеплом.
Блэк-метал, таким образом, невозможен вне европейского культурного и символического ландшафта. Ведьмы, сатанизм и фашистские символы на сцене, в текстах песен и на обложках альбомов — образы, которые не являются самостоятельными и герметичными, а нужны для противопоставления конкретным ценностям.
При этом представления об упадке цивилизации и эсхатологические мотивы можно найти в любой культуре, поэтому у блэк-метала множество локальных разновидностей по всему миру. Везде исполнители работают с местным контекстом: например, мексиканские группы (Calvarium Funestus, Nox Mortar, Ocularis Infernum) поют об ацтеках и ностальгируют по великому прошлому индейской культуры, греческие (Bacchia Neraida) — по Зевсу, Олимпу и борьбе мифических героев. Российские и украинские группы (Nokturnal Mortum, «ЧерноявЬ», «Сивый Яр») отсылают к славянской и языческой эстетике: к примеру, команда «Сивый Яр» использует в композициях сэмплы фольклорных записей поминальных плачей и патриотические стихи Сергея Есенина.
Вокруг радикального отрицания общеевропейских ценностей выстраивается и остальная символическая репрезентация блэк-метал-сцены.
Например, если для христианина человеческое тело свято как вместилище души, то для блэк-металиста оно — всего лишь бессмысленная биологическая масса, не заслуживающая уважения. Осквернить его можно, не только обнажив или продемонстрировав биологические процессы вроде дефекации, но и расчленив, то есть прибегнув к самой радикальной с точки зрения христианства практике десакрализации.
Поэтому обложки музыкальных альбомов пестрят растерзанными телами, а сценический грим делает исполнителей похожими на трупы. Ужасающая натуралистичность присутствует во всём блэк-метале: тот же вокалист Mayhem, Дэд, во время одного из туров подобрал на улице дохлого ворона и засунул его в пакет, а потом нюхал перед каждым выступлением, чтобы петь «со зловонием смерти в ноздрях». Чтобы еще больше походить на покойника, Дэд закапывал свою одежду за несколько недель до концерта, а откапывал только в ночь выступления; однажды он даже попросил закопать его самого — чтобы кожа выглядела бледнее.
Группа «Горгорот» во время концерта в Кракове в 2004 году выставила на сцену овечьи головы, насаженные на колья, и «декорировала» площадку кровью и сатанинской символикой. На заднем плане стояли кресты с четырьмя обнаженными распятыми моделями. В какой-то момент одна потеряла сознание — пришлось вызвать скорую помощь.
Итак, смерть в блэк-метале — не то, что привлекательно само по себе, а структурный элемент антихристианского взгляда на мир. Публичные же проявления некрофилии, которые тоже становятся частью выступлений артистов, по мнению философов Жиля Делёза и Феликса Гваттари, свидетельствуют скорее о протестной составляющей высказывания и его революционности, чем о какой-то патологической любви к самой смерти.
Иисус победил смерть и обещал даровать людям вечную жизнь. Блэк-метал обещает только разложение, гниение и распад. По мнению представителей сцены, смерть — это боль, унижение и страдание, и в ней нет никакого очищения и искупления («Only Black Is True, Only Death Is Fucking Real» — слова из песни группы Mayhem). Именно поэтому христианское восхищение смертью как новой жизнью вызывает у поклонников блэк-метала отторжение и насмешку.
В этом смысле данная субкультура эсхатологична по отношению не только к европейскому миру, но и к самой природе человека. Человек смертен, конечен и никакого мифологического воскресения ждать не стоит. Неслучайно одна из самых популярных песен немецкого блэк-метал-коллектива Darkened Nocturn Slaughtercult называется «The dead hate the living» («Мертвые ненавидят живых»). В припеве поется: «Жизнь — это иллюзия, и только смерть реальна. Мертвые ненавидят живых!» Если христианская Европа так цинично восхваляет жизнь и противится смерти, то мы будем петь гимн смерти, говорят музыканты.
Еще один мотив блэк-метала — эстетизация мрачной северной природы, выраженная в идее опрощения (бегства от цивилизации) и ярого антиглобализма.
Артисты полагают, что современная Европа не просто стремится к погибели, ведомая лживым христианством, но и сама активно уничтожает себя через индустриализацию, урбанизацию и технологизацию. Естественным ответом на это становится бегство от городской жизни в деревни и леса. Поэтому на обложках блэк-метал-групп часто встречаются изображения северных болот, лесов, полей и рек. В той же эстетике работают идеологически близкие блэк-металу художники. Среди них — норвежский фотограф Торбьорн Родланд, создавший серию работ «В норвежском ландшафте», или фотограф Эрик Смит, снимающий мрачные урбанистические пейзажи.
Любопытно, что экологические мотивы возникают и у многочисленных адептов осознанного отношения к смерти (например, у участников так называемого death awareness movement, о котором подробнее будет сказано в последней главе этой книги). Это подтверждает гипотезу о том, что образы смерти становятся инструментом критики современного общества потребления.
В целом блэк-метал подпитывается из трех темпоральных измерений. Первое — презрение к европейскому прошлому, к так называемой культуре памяти, в рамках которой европейцы болезненно и долго перерабатывали опыты войны, концлагерей, фашизма.
Блэк-метал не просто отрицает такой подход, но и эксплуатирует самые болезненные исторические факты и образы: нацистский строй, концлагеря, геноцид и массовые убийства в их лирике предстают предметом восхищения. Так, в марте 2007 года во время концерта в немецком Эссене вокалист норвежской группы Taake Хёст вышел на сцену с нарисованной на груди свастикой, а потом плевался со сцены и бросал в публику пивные бутылки. Все последующие выступления Taake в Германии были отменены. Считается, что группа задумала этот ход исключительно для «шокового воздействия» на публику, а не из-за симпатий к идеологии Гитлера.
Вторая темпоральность — уродливое, «мертворожденное» настоящее. По мнению адептов субкультуры, богатая бюргерская Европа, открывшая ворота миллионам мигрантов, уничтожает сама себя, а ускоряют процесс самоубийства индустриализация, урбанизация и технологизация повседневной жизни. Антитезой индустриальному христианскому миру становится образ природы — отсюда меланхоличная эстетика северных просторов на обложках альбомов. Третий темпоральный пласт, запускающий ненависть к европейским ценностям, — эсхатологическое ожидание беспросветного будущего. Сатанизм в блэк-метале — не путь к спасению и не альтернатива, но признание поражения человечества; вся эта музыка является эстетизацией разложения и падения.
Отдельного внимания заслуживает и исполнительский стиль блэк-метал-музыкантов. Звучание у таких команд нарочито грязное, темп композиций — быстрый. Как и в панке, тут ценится нарочито непрофессиональное исполнение, а музыка не воспринимается как род профессиональной деятельности или вид искусства. Это прежде всего способ выражения протеста, следовательно, играть может кто угодно и как угодно.
Чем грязнее звук — тем ярче протест; главная цель композиций — раздражать, вызывать у аудитории эмоции, поэтому можно сказать, что блэк-метал запечатлел трансформации в мышлении и отношении к современности, но не в музыке. «Black Metal ist Krieg!» («Блэк-метал — это война!») — так называется второй альбом группы Nargaroth.
Как и мрачный романтизм начала XIX века, который диалектически сменил эпоху Просвещения и стал критическим ответом на промышленную революцию, урбанизацию и рост значения технологий, современный блэк-метал использует образы, противоестественные для прогрессистской европейской культуры.
Романтизм восторгался не испорченным цивилизацией «благородным дикарем», вооруженным «народной мудростью»; просвещению, увлеченному всем новым и прогрессивным, он противопоставляет традицию в музыке, литературе и повседневной жизни (в ту эпоху стали популярными альпинизм и пикники на природе). Писатели эпохи романтизма исследовали темные и натуралистичные сферы: Эдгар По — болезни и смерть, Виктор Гюго — любовь, уродство и смерть.
Композиторы-романтики обращались к народным мотивам (баллады и эпосы Франца Шуберта, Фредерика Шопена, Эдварда Грига). Также авторы восхищались падшими ангелами и образами смерти: можно вспомнить «Ангела смерти» Михаила Лермонтова или «Демона» Михаила Врубеля.
Возможно, даже сам лорд Байрон, великий романтик и бунтарь, родись он сегодня, стал бы именно блэк-металлистом. Или, по крайней мере, с уважением относился бы к этому феномену.
Итак, блэк-метал — пример того, как музыкальный стиль стал воплощением мощного и символически наполненного социального протеста, а образы, связанные со смертью, — его главным инструментом.
via pinterest
via pinterest
- Найти ангелов, найти и убить!!!
Когда-то давно, в дремучее Средневековье, этот вопль не раз раздавался посреди ночи в спящей деревне. За этим следовали крики, мелькание факелов и лязг оружия. Застигнутые врасплох сельские жители как загнанные хорьки метались меж хибар, пытаясь скрыться от этих страшных людей в масках. Этим людям не нужны были деньги, да и не было их у деревенской швали. Негодяи хватали детей – оцепеневших от страха невинных детей. Собрав всех детей, они казнили их прямо на главной площади – иногда ритуальным ножом, иногда – просто ударом топора по лицу. Убив всех, они уходили, оставляя позади себя горы трупов. Женщины выли как раненные волчицы, нет, страшнее, они выли как женщины потерявшие ребенка. В этом душераздирающем стоне, наружу выливалась нечеловеческая боль и скорбь. И осознание утраты было ничем, ничем в сравнении с осознанием своей беспомощности. Ведь никто не смог защитить своего ребенка, ни одна из них. Там, на площади, они лежали связанные на земле, и взывали к милосердию подонков. А затем, слыша крики детей, грызли землю в бессильной ярости. Зубы ломались о камни, куски щек и языка превращались в бесформенное месиво, но они не замечали боли. Каждая в душе надеялась, что ее ребенка не поймали, что он сумел убежать. Но даже не видя происходящего, они узнавали свое чадо, свою кровинку по голосу и обезумев от горя взывали к небесам, прося о помощи. Небеса оставались глухи.
Вот и сегодня, к графу Бодуэну де Куртэнэ пришли убитые горем люди, за одну ночь лишившиеся детей, внуков и племянников. Ни один стражник не посмел остановить этих женщин. Лишь один встал поперек дороги, но встретив сумасшедший взгляд, покрылся холодным потом и отступил. Малейшее промедление и толпа накинулась бы на него, разорвала в клочья и сожрала вместе с одеждой.
- Милорд примет вас, - объявил капельдинер с балкона.
Толпа стояла во дворе, и сжав кулаки ожидала того кто должен был их защищать. Могли ли они знать, что это сам граф вчера участвовал в этой резне? Нет, они даже не подозревали, что чопорный, благовоспитанный граф увлекся модным в то время культом Сатаны. Самое модное было то, что культ был секретным, а за убийства детей предполагалась награда в виде бессмертия и вечной молодости. Разве мог граф, известный своими передовыми взглядами, любовью к моде и всему необычному и тайному отказаться от такого предложения? Конечно нет.
А еще, перетрусивший граф не предполагал, что народ придет к нему просить защиты. Увидев толпу, он решил что они все знают и хотят отомстить. Решение могло быть только одно. Когда лучники показались на крышах по периметру двора, всем все стало ясно. Брызжа слюной, и изрыгая богохульства, женщины прокляли графа, страшно прокляли.
* * *
- Держи его, держи!
Извивающееся тело мальчика прижимают к холодному могильному камню. Чья-то рука раздирает запачканную рубашку, обнажая грудь. Увидев на фоне ночного неба руку с занесенным ножом, мальчик замычал сквозь повязку…
- Теперь ее!
Девочке повезло, она еще не пришла в сознание после хлороформа. Так, тихо дыша во сне, она и упокоилась на старом кладбище.
- Отлично, Жора, вот так и надо.
Довольный собой мужчина оглядывает тела убитых. Это еще совсем дети, двойняшки – брат и сестра двенадцати, может тринадцати лет. Красивые дети, таких только художники рисуют. Тонкие правильные черты лица, пшеничные волосы и чудесные карие глаза. Смерть еще не наложила на них свою уродливую руку, так что они выглядели почти как живые.
- Ангелы, так называют невинных детей. Именно убийство ангелов сделало меня тем кто я есть. И эти двое… я словно их уже где-то видел…
Стоящие рядом еще раз смотрят на говорящего с уважением и почтением. Это был настоящий бессмертный сатанист. Он при них протыкал себе сердце ножом, разрезал горло от уха до уха и выкалывал глаза. Но всякий раз, рана неизменно зарастала. Таким образом, он и привлек в свою секту народ – самых разных людей. Были там и бизнесмены боящиеся старости, и студенты протестующие ради самоутверждения, и просто глупые школьники ищущие новых впечатлений. Они смотрели на него как на бога, а он смотрел на них и видел чем они являлись – тупой нищеброд.
Он открыл рот и хотел еще что-то сказать, но вокруг кладбища, в полной темноте замелькали фонарики.
- Всем лежать! На пол! У**бки!
* * *
- Не успел…
Видавший виды детектив стиснул зубы чтобы не заплакать от боли и бессилия, но предательская слеза все же заблестела в уголках глаз.
- Пара минут, и они были бы живы…
Детектив почти кричал, ему было плохо. Каждый взгляд на тела детей выдирал из его сердца еще один кусок. В нем что-то умирало, вера в себя, вера в жизнь, вера в закон…
- Умри гнида!!!
Омоновцы не стали удерживать его даже для вида. Детектив вытащил табельное оружие и выпустил всю обойму в ухмыляющуюся рожу садиста. Он еще долго стоял над трупом и с пустым взглядом нажимал на курок вызывая пустые щелчки. Товарищи тихо подошли и мягко вынули из окоченевшей руки пистолет.
- Сергей, он получил свое, он мертв... Сергей, отдай пистолет…
- С экспертами я договорюсь, - мрачно проговорил один из присутствующих, - будет попытка к сопротивлению и самозащита.
С этими словами, он присел на корточки и аккуратно, чтобы не оставлять отпечатков, вложил нож в охладевающие пальцы.
* * *
Граф Бодуэн де Куртэнэ даже удивиться не успел тому что умер. Его уже много раз расстреливали, обезглавливали и сжигали, но каждый раз он выживал. А на этот раз – почему то нет. Просто вдруг оказался на дороге. Вот просто так, без всяких переходов, темных коридоров и света в конце туннеля.
Дорога, к слову, была весьма своеобразной. Одна сторона, уходящая ввысь, была покрыта чем-то вроде облаков, вторая, углубляющаяся вниз, была покрыта красным гранитом. Сколько бы человек не прошел в одну сторону, он всегда находился на развилке и обернувшись после долгого подъема видел, что пройденные им облака становились гранитом едва они оказывались с другой стороны. Дорога в Ад и дорога в Рай это одна и та же дорога, просто с разных углов зрения – что бы ты ни сделал, невозможно стать праведником или грешником на всю жизнь, всегда есть путь обратно. Вокруг дороги был серо-молочный туман.
- В раю меня не ждут, - самодовольно хмыкнул граф, - пойду к своему законному господину, даровавшему мне столько лет жизни.
Он никого не встретил по дороге. И он даже не мог сказать как долго он шел. Просто он вдруг оказался перед вратами. Это была воронка, стоящая вертикально. На ее черной поверхности ничего не было, ничего не отражалось. Просто чернота. А перед воротами… там стоял мужчина средних лет, черные волосы, черный смокинг, белые перчатки и рубашка. Перед мужчиной стояли дети, те самые двое детей – брат и сестра. За их спиной развевались маленькие белоснежные крылья, над головами сияли золотистые нимбы.
- Господин, - воскликнул граф, - я здесь, ваш самый преданный слуга здесь и готов служить вам.
К его удивлению, Сатана даже не глянул на него, он продолжал беседовать с детьми. Решив дождаться окончания разговора, граф некоторое время подождал, пока эти дети не попрощались с Сатаной и не ушли по мягкой белой подстилке вверх. Проходя мимо графа, они приветливо улыбнулись и помахали рукой. Он надменно отвернулся и обратился к Сатане.
- Господин, почему же вы не смотрели на меня?
Сатана взглянул на человека с печалью и презрением.
- Ты мне противен.
- Но я столько лет верой и правдой служил вам!
- Почему ты так думаешь?
- Но ведь Мастер Культа сказал…
- Значит, ты служил Мастеру Культа, а не мне. Я никогда не стал бы просить человека о помощи или службе. По сравнению со мной… да что там со мной, даже самый ничтожный демон живет вечно и способен за час сделать больше чем ты за всю свою жалкую жизнь, и ему не зачем ваша помощь. Люди – пыль, еще недавно о вашем существовании ничего не было известно, и уже скоро вас не станет. А я – вечен и всемогущ, стираю планеты просто пожелав этого, ваши возможности для меня пустой звук. Чем вы можете мне помочь?
- Но ангелы…
- Дети которых вы убивали… они действительно были ангелами. Это единственное в чем вы были правы. Новорожденные ангелы посылаются на землю в виде душ, которые становятся новорожденными людьми. И лишь прожив одну жизнь в человеческом теле и сделав свой выбор в пользу света или тьмы, ангелы могут подняться на небо, или же став демонами, спуститься в Ад.
- Ну вот, убивая их я служил тебе…
- Те души которых ты убил пока они были младенцами – они никогда не станут истинными ангелами, они не будут полноценны, ибо они не сделали свой выбор. Так они и останутся неприкаянными до окончания вечности.
- Разве это не хорошо для тебя?
- Я, Сатана, Повелитель мух, Князь Тьмы, я тоже когда-то был ангелом. Меня звали Несущим Свет и я вел своих братьев и сестер. И я не безумный ненавистник всего живого, я лишь жажду свободы – ничего более. А мои братья и сестры – я люблю их ничуть не меньше чем прежде, хотя и стою на противоположной стороне дороги. Война Небес и Ада была прекращена мною, а не кем либо еще, потому что я не хотел убивать их. А ты… а ты убивал их для развлечения.
- Но ведь ты наградил меня, - возразил вконец запутанный граф.
- Бессмертие – это не моих рук дело. Это прощальный дар матерей твоих жертв.
- Я не понимаю.
- В тот день, когда по твоему приказу убили людей пришедших чтобы просить у тебя помощи, матери прокляли тебя. Они взмолились о том чтобы и ты умер, но не раньше того времени, как лично увидишь смерть своих детей и поймешь что это такое.
- Но как же?
Граф растерянно нахмурился, он не понимал… Его разум пронзила мысль. «Мальчик… девочка… они ведь казались мне знакомыми… так вот где я их видел… в зеркале…»
- А ну и что, - отмахнулся граф, - у меня наверняка несколько сотен детей.
Сатана молча взирал на него.
- Так что теперь? Я понял, что служил я не вам, но в любом случае я грешен и должен попасть в Ад.
Граф поежился думая о вечных муках, но к его удивлению Сатана покачал головой.
- Ты не нужен в Аду.
- В смысле?
- Я не пущу тебя в Ад.
- Но ведь я Рай меня не пустят!!!
- Да.
- Но мне надо куда-то идти!!!
- Да.
- Но ведь единственная дорога ведет здесь в Ад и Рай.
- Да.
- Почему ты не хочешь пускать меня? Это ведь твоя обязанность!
- Да. Но я потому и воевал, проливал кровь своих братьев и сестер, что хотел свободы. И если такая мерзость как ты окажется в Аду, мне будет не комфортно.
Исчез Сатана, исчезли врата в Ад. Осталась лишь дорога, граф и серо-молочный туман.
на плюсы плевать. просто уже давно хочу улучшить английский и для этого решил переводить комикс. пикабу что-то вроде пинка под зад.