Я плачу, когда ангел должен умереть⁠⁠

- Найти ангелов, найти и убить!!!

Когда-то давно, в дремучее Средневековье, этот вопль не раз раздавался посреди ночи в спящей деревне. За этим следовали крики, мелькание факелов и лязг оружия. Застигнутые врасплох сельские жители как загнанные хорьки метались меж хибар, пытаясь скрыться от этих страшных людей в масках. Этим людям не нужны были деньги, да и не было их у деревенской швали. Негодяи хватали детей – оцепеневших от страха невинных детей. Собрав всех детей, они казнили их прямо на главной площади – иногда ритуальным ножом, иногда – просто ударом топора по лицу. Убив всех, они уходили, оставляя позади себя горы трупов. Женщины выли как раненные волчицы, нет, страшнее, они выли как женщины потерявшие ребенка. В этом душераздирающем стоне, наружу выливалась нечеловеческая боль и скорбь. И осознание утраты было ничем, ничем в сравнении с осознанием своей беспомощности. Ведь никто не смог защитить своего ребенка, ни одна из них. Там, на площади, они лежали связанные на земле, и взывали к милосердию подонков. А затем, слыша крики детей, грызли землю в бессильной ярости. Зубы ломались о камни, куски щек и языка превращались в бесформенное месиво, но они не замечали боли. Каждая в душе надеялась, что ее ребенка не поймали, что он сумел убежать. Но даже не видя происходящего, они узнавали свое чадо, свою кровинку по голосу и обезумев от горя взывали к небесам, прося о помощи. Небеса оставались глухи.

Вот и сегодня, к графу Бодуэну де Куртэнэ пришли убитые горем люди, за одну ночь лишившиеся детей, внуков и племянников. Ни один стражник не посмел остановить этих женщин. Лишь один встал поперек дороги, но встретив сумасшедший взгляд, покрылся холодным потом и отступил. Малейшее промедление и толпа накинулась бы на него, разорвала в клочья и сожрала вместе с одеждой.

- Милорд примет вас, - объявил капельдинер с балкона.

Толпа стояла во дворе, и сжав кулаки ожидала того кто должен был их защищать. Могли ли они знать, что это сам граф вчера участвовал в этой резне? Нет, они даже не подозревали, что чопорный, благовоспитанный граф увлекся модным в то время культом Сатаны. Самое модное было то, что культ был секретным, а за убийства детей предполагалась награда в виде бессмертия и вечной молодости. Разве мог граф, известный своими передовыми взглядами, любовью к моде и всему необычному и тайному отказаться от такого предложения? Конечно нет.

А еще, перетрусивший граф не предполагал, что народ придет к нему просить защиты. Увидев толпу, он решил что они все знают и хотят отомстить. Решение могло быть только одно. Когда лучники показались на крышах по периметру двора, всем все стало ясно. Брызжа слюной, и изрыгая богохульства, женщины прокляли графа, страшно прокляли.

* * *

- Держи его, держи!

Извивающееся тело мальчика прижимают к холодному могильному камню. Чья-то рука раздирает запачканную рубашку, обнажая грудь. Увидев на фоне ночного неба руку с занесенным ножом, мальчик замычал сквозь повязку…

- Теперь ее!

Девочке повезло, она еще не пришла в сознание после хлороформа. Так, тихо дыша во сне, она и упокоилась на старом кладбище.

- Отлично, Жора, вот так и надо.

Довольный собой мужчина оглядывает тела убитых. Это еще совсем дети, двойняшки – брат и сестра двенадцати, может тринадцати лет. Красивые дети, таких только художники рисуют. Тонкие правильные черты лица, пшеничные волосы и чудесные карие глаза. Смерть еще не наложила на них свою уродливую руку, так что они выглядели почти как живые.

- Ангелы, так называют невинных детей. Именно убийство ангелов сделало меня тем кто я есть. И эти двое… я словно их уже где-то видел…

Стоящие рядом еще раз смотрят на говорящего с уважением и почтением. Это был настоящий бессмертный сатанист. Он при них протыкал себе сердце ножом, разрезал горло от уха до уха и выкалывал глаза. Но всякий раз, рана неизменно зарастала. Таким образом, он и привлек в свою секту народ – самых разных людей. Были там и бизнесмены боящиеся старости, и студенты протестующие ради самоутверждения, и просто глупые школьники ищущие новых впечатлений. Они смотрели на него как на бога, а он смотрел на них и видел чем они являлись – тупой нищеброд.

Он открыл рот и хотел еще что-то сказать, но вокруг кладбища, в полной темноте замелькали фонарики.

- Всем лежать! На пол! У**бки!

* * *

- Не успел…

Видавший виды детектив стиснул зубы чтобы не заплакать от боли и бессилия, но предательская слеза все же заблестела в уголках глаз.

- Пара минут, и они были бы живы…

Детектив почти кричал, ему было плохо. Каждый взгляд на тела детей выдирал из его сердца еще один кусок. В нем что-то умирало, вера в себя, вера в жизнь, вера в закон…

- Умри гнида!!!

Омоновцы не стали удерживать его даже для вида. Детектив вытащил табельное оружие и выпустил всю обойму в ухмыляющуюся рожу садиста. Он еще долго стоял над трупом и с пустым взглядом нажимал на курок вызывая пустые щелчки. Товарищи тихо подошли и мягко вынули из окоченевшей руки пистолет.

- Сергей, он получил свое, он мертв... Сергей, отдай пистолет…

- С экспертами я договорюсь, - мрачно проговорил один из присутствующих, - будет попытка к сопротивлению и самозащита.

С этими словами, он присел на корточки и аккуратно, чтобы не оставлять отпечатков, вложил нож в охладевающие пальцы.

* * *

Граф Бодуэн де Куртэнэ даже удивиться не успел тому что умер. Его уже много раз расстреливали, обезглавливали и сжигали, но каждый раз он выживал. А на этот раз – почему то нет. Просто вдруг оказался на дороге. Вот просто так, без всяких переходов, темных коридоров и света в конце туннеля.

Дорога, к слову, была весьма своеобразной. Одна сторона, уходящая ввысь, была покрыта чем-то вроде облаков, вторая, углубляющаяся вниз, была покрыта красным гранитом. Сколько бы человек не прошел в одну сторону, он всегда находился на развилке и обернувшись после долгого подъема видел, что пройденные им облака становились гранитом едва они оказывались с другой стороны. Дорога в Ад и дорога в Рай это одна и та же дорога, просто с разных углов зрения – что бы ты ни сделал, невозможно стать праведником или грешником на всю жизнь, всегда есть путь обратно. Вокруг дороги был серо-молочный туман.

- В раю меня не ждут, - самодовольно хмыкнул граф, - пойду к своему законному господину, даровавшему мне столько лет жизни.

Он никого не встретил по дороге. И он даже не мог сказать как долго он шел. Просто он вдруг оказался перед вратами. Это была воронка, стоящая вертикально. На ее черной поверхности ничего не было, ничего не отражалось. Просто чернота. А перед воротами… там стоял мужчина средних лет, черные волосы, черный смокинг, белые перчатки и рубашка. Перед мужчиной стояли дети, те самые двое детей – брат и сестра. За их спиной развевались маленькие белоснежные крылья, над головами сияли золотистые нимбы.

- Господин, - воскликнул граф, - я здесь, ваш самый преданный слуга здесь и готов служить вам.

К его удивлению, Сатана даже не глянул на него, он продолжал беседовать с детьми. Решив дождаться окончания разговора, граф некоторое время подождал, пока эти дети не попрощались с Сатаной и не ушли по мягкой белой подстилке вверх. Проходя мимо графа, они приветливо улыбнулись и помахали рукой. Он надменно отвернулся и обратился к Сатане.

- Господин, почему же вы не смотрели на меня?

Сатана взглянул на человека с печалью и презрением.

- Ты мне противен.

- Но я столько лет верой и правдой служил вам!

- Почему ты так думаешь?

- Но ведь Мастер Культа сказал…

- Значит, ты служил Мастеру Культа, а не мне. Я никогда не стал бы просить человека о помощи или службе. По сравнению со мной… да что там со мной, даже самый ничтожный демон живет вечно и способен за час сделать больше чем ты за всю свою жалкую жизнь, и ему не зачем ваша помощь. Люди – пыль, еще недавно о вашем существовании ничего не было известно, и уже скоро вас не станет. А я – вечен и всемогущ, стираю планеты просто пожелав этого, ваши возможности для меня пустой звук. Чем вы можете мне помочь?

- Но ангелы…

- Дети которых вы убивали… они действительно были ангелами. Это единственное в чем вы были правы. Новорожденные ангелы посылаются на землю в виде душ, которые становятся новорожденными людьми. И лишь прожив одну жизнь в человеческом теле и сделав свой выбор в пользу света или тьмы, ангелы могут подняться на небо, или же став демонами, спуститься в Ад.

- Ну вот, убивая их я служил тебе…

- Те души которых ты убил пока они были младенцами – они никогда не станут истинными ангелами, они не будут полноценны, ибо они не сделали свой выбор. Так они и останутся неприкаянными до окончания вечности.

- Разве это не хорошо для тебя?

- Я, Сатана, Повелитель мух, Князь Тьмы, я тоже когда-то был ангелом. Меня звали Несущим Свет и я вел своих братьев и сестер. И я не безумный ненавистник всего живого, я лишь жажду свободы – ничего более. А мои братья и сестры – я люблю их ничуть не меньше чем прежде, хотя и стою на противоположной стороне дороги. Война Небес и Ада была прекращена мною, а не кем либо еще, потому что я не хотел убивать их. А ты… а ты убивал их для развлечения.

- Но ведь ты наградил меня, - возразил вконец запутанный граф.

- Бессмертие – это не моих рук дело. Это прощальный дар матерей твоих жертв.

- Я не понимаю.

- В тот день, когда по твоему приказу убили людей пришедших чтобы просить у тебя помощи, матери прокляли тебя. Они взмолились о том чтобы и ты умер, но не раньше того времени, как лично увидишь смерть своих детей и поймешь что это такое.

- Но как же?

Граф растерянно нахмурился, он не понимал… Его разум пронзила мысль. «Мальчик… девочка… они ведь казались мне знакомыми… так вот где я их видел… в зеркале…»

- А ну и что, - отмахнулся граф, - у меня наверняка несколько сотен детей.

Сатана молча взирал на него.

- Так что теперь? Я понял, что служил я не вам, но в любом случае я грешен и должен попасть в Ад.

Граф поежился думая о вечных муках, но к его удивлению Сатана покачал головой.

- Ты не нужен в Аду.

- В смысле?

- Я не пущу тебя в Ад.

- Но ведь я Рай меня не пустят!!!

- Да.

- Но мне надо куда-то идти!!!

- Да.

- Но ведь единственная дорога ведет здесь в Ад и Рай.

- Да.

- Почему ты не хочешь пускать меня? Это ведь твоя обязанность!

- Да. Но я потому и воевал, проливал кровь своих братьев и сестер, что хотел свободы. И если такая мерзость как ты окажется в Аду, мне будет не комфортно.

Исчез Сатана, исчезли врата в Ад. Осталась лишь дорога, граф и серо-молочный туман.