Как понять, что ты окончательно стал взрослым? У тебя появились любимые губки для мытья посуды
В детстве ты мечтал быть археологом, шпионить как Джеймс Бонд, ну или хотя бы открыть свой автосалон.
Сейчас — ты радуешься, что в «Пятёрочке» по акции именно та туалетная бумага, которая не режет душу.
Ты стал взрослым, когда:
— у тебя есть "хорошее полотенце" и "так, для гостей"
— фраза "надо домой, я постирал" звучит как уважительная причина
— ты можешь посидеть в тишине 40 минут и сказать: «прекрасный вечер»
Но знаешь что?
Ты не унылый. Ты — прокачанная версия себя.
С опытом, мягкой силой и секретной суперспособностью: не реагировать на фигню.
Да, мы выросли.
Но внутри нас всё ещё живёт тот, кто верил в чудеса.
Просто теперь чудо — это горячий чай и никто не звонит.
Понедельник — день, когда вселенная тестит моё терпение
Просыпаешься в понедельник и вроде бы ещё живой, но как-то чисто теоретически.
Глаза открыты, кофе налит, тело на работе... А сознание где-то в конце субботы заблудилось.
С утра строишь амбициозные планы: всё переделаю, всех порву!
Проходит три часа — и ты уже философствуешь над кружкой холодного кофе, глядя в окно:
"Кому всё это вообще надо?.."
Понедельник — это как трейлер к фильму под названием «Ещё одна неделя». Только без спецэффектов и без хэппи-энда.
Зато вечером, валяясь на диване, понимаешь:
— Я выжил. Я герой. Мне полагается медаль. Хотя бы шоколадная.
И где-то глубоко внутри теплеет:
Не всё так плохо. Просто пока не очень хорошо.
Почему мы притворяемся занятыми, когда мимо проходит начальник?
Есть в природе странный рефлекс: стоит начальнику появиться в зоне видимости — и ты вдруг становишься самым трудолюбивым человеком на планете.
Хотя ещё секунду назад ты гуглил: "Как бы это всё делегировать и успеть на обед?"
Феномен №1:
Компьютер включён? Значит, ты работаешь. Даже если на экране открыт онлайн-магазин носков с авокадо.
Феномен №2:
Когда нет ничего под рукой, чем можно срочно заняться, мозг изобретает гениальные вещи. Например, ты вдруг начинаешь яростно перетасовывать папки в проводнике. Папка в папке в папке.
И все они называются "новая папка (7)".
Феномен №3:
Особая техника печатания вслепую. Главное — громко стучать по клавишам. Что там на экране — уже не важно. Главное, чтобы было слышно: "Я тут вообще-то бизнес спасаю!"
Феномен №4:
Лицо выражает глубокую деловую скорбь.
Внутренний монолог: "О, великие силы тайм-менеджмента, пошлите мне терпения досидеть до обеда."
Феномен №5:
Профессиональный взгляд на пустой документ: сосредоточенный, но страдальческий. Как будто ты прямо сейчас создаешь проект по освоению Марса, а не страдаешь от нехватки мотивации.
И знаете, что самое забавное?
Начальник тоже всё это знает.
И он сам в молодости сидел с таким же лицом и шлёпал по клавишам, пока его начальник ходил кругами.
Так что все мы играем в этот офисный театр.
Без репетиций, без сценария.
Но с глубоким профессионализмом.
А теперь делайте вид, что вы очень заняты прочтением этого поста. Вдруг кто-то идёт.
Когда суббота заканчивается, а ты всё ещё в режиме "завтра начну"...
Суббота, вечер.
И вроде бы только проснулся...
И вроде бы только собирался начать делать всё важное...
А уже 21:20
Планы? Были. Где-то там, вместе с теми штанами, которые я потерял ещё в июне.
Реальность: лежу на диване в позе варёной картошки, пересматриваю мемы, грею надежду, что холодильник вдруг сам сварит мне борщ. (Не сварил. Предатель.)
Но где-то на горизонте сознания начинает мигать тревожный фонарь: "Эй, бро, завтра ведь воскресенье... А там работы — мама не горюй!"
И вот ты лежишь, как побитый герой великой битвы с бытовухой, размышляешь о смысле жизни, о судьбе Вселенной и о том, почему розетка на кухне так и осталась недочиненной с прошлого декабря.
Иногда кажется, что выходные — это не про отдых. Это про маленькое приключение:
"Успею ли я хотя бы отдохнуть от мысли, что я нифига не успеваю?"
И самое страшное — эта битва всегда заканчивается ничьёй: ты вроде проиграл, но и не совсем...
А потом приходит воскресенье.
И ты уже как опытный ветеран снова принимаешь бой: с ленью, с реальностью, с холодильником... да и с самим собой.
Суббота. Вроде бы выходной, а чувство, будто просто умер на паузе
Суббота — великий обман человечества.
Тебе с детства обещали, что в выходные ты будешь жить. На деле — просто медленно гниёшь на диване в ожидании понедельника.
Сегодня утром я проснулся с большими планами: уборка, прогулка, спорт, самореализация...
И знаете, что я сделал?
Правильно. Ничего.
Максимум достижений за день — это найти зарядку от телефона не вставая с кровати.
Всё больше убеждаюсь, что взрослость — это когда ты в выходной не отдыхаешь, а чувствуешь вину за то, что не отдыхаешь правильно.
Работа стоит, личная жизнь — на паузе, еда — из упаковки, амбиции — в коме.
Но зато куча новых обещаний себе, начиная с понедельника.
(Который, кстати, как водится, будет ещё унылее, чем обещала твоя тревога.)
Иногда я думаю: может, вся эта гонка за "успехом", "гармонией" и "здоровым образом жизни" — просто способ отвлечь нас от очевидного?
Что суббота — это не про жизнь. Это про вынужденный перерыв между двумя рабочими истериками.
Короче. Всем хорошей субботы, если вдруг вы умеете в неё верить.
А если нет — присаживайтесь. Добро пожаловать в клуб.
Всё было по-другому
Утром, когда Ольга вышла из подъезда, на неё упал пакет с мусором. Причём упал он сверху, словно кто-то там, наверху, пытался сообщить ей что-то важное о жизни.
— Вот и поговорили, — сказала она, стряхивая капустный лист с волос, и взглянула вверх. На седьмом этаже мелькнула виноватая рука и тут же исчезла, словно не решившись даже помахать на прощание.
В этот момент проходил сосед, Павел Сергеевич, вечно хмурый мужчина с внешностью математика, заблудившегося в овощном отделе супермаркета.
— Ну и денёк, да? — кивнула ему Ольга, выуживая из кармана салфетку. Павел Сергеевич хмыкнул, пытаясь обойти её. Но что-то пошло не так, и он зацепил ногой остатки утреннего приветствия с верхних этажей.
— Да вы что, специально?! — возмутился он, глядя на кроссовок, украшенный кофейной гущей.
— Павел Сергеевич, вот так всегда. Люди ходят, смотрят под ноги, а угроза сверху. Жизнь-то многоэтажная, — ответила Ольга, одаривая его иронией и салфеткой.
Павел Сергеевич фыркнул и ушёл, кивнув с таким видом, будто не только не понял, но и принципиально не желал понимать.
«А ведь ещё только девять утра», — подумала Ольга, отправляясь к метро, как к последнему бастиону нормальности.
В вагоне метро царила атмосфера непроизнесённого конфликта. Вокруг было столько людей, что дышать приходилось по очереди, как будто воздух уже несколько лет находился под строгим учётом. Напротив Ольги сидела девушка лет двадцати, полностью поглощённая телефоном. Судя по её взгляду, там происходило что-то настолько важное, что мир вокруг был не просто неинтересен, а даже слегка оскорбителен.
На очередной станции в вагон ввалился мужчина в длинном плаще и ковбойской шляпе. Плащ был не по погоде, а шляпа — слишком ковбойской для московского утра.
— Господа пассажиры, — заговорил он голосом конферансье, — сегодня в вашем вагоне состоится событие мирового масштаба!
Пассажиры немедленно уткнулись в свои телефоны ещё глубже. Ольга, напротив, посмотрела ему в глаза с выражением: «А вот теперь, пожалуйста, продолжайте».
— Сегодня мы продемонстрируем вам феномен городской невидимости! Прошу внимания — через пять секунд я растворюсь прямо у вас на глазах!
Пассажиры застыли в равнодушии. Ольга вслух, тихо и задумчиво, произнесла:
— Зачем же так долго ждать, мы вас уже не видим минуту как.
Мужчина бросил на неё благодарный взгляд и улыбнулся. Он снял шляпу, вздохнул и замолчал. Случилось непредвиденное: люди наконец подняли головы и начали его разглядывать. Они увидели друг друга. Взгляд девушки с телефоном вдруг изменился. Она чуть улыбнулась Ольге, как бы говоря: «И правда, а где я была всё это время?».
«Видимо, невидимость бывает заразной», — подумала Ольга, выходя из вагона, чувствуя, как пространство вокруг немного смягчилось, и стало теплее.
Рабочий день был обычным. В офисе царила атмосфера профессиональной деловитости, которая чем дольше длилась, тем меньше имела отношения к работе. Когда начальница, Татьяна Викторовна, собирала совещание, было ясно: цель совещания — не обсудить что-то важное, а убедиться, что все на месте и по-прежнему в здравом уме.
— Итак, коллеги, кто расскажет нам о текущих результатах недели?
Наступила тревожная тишина, как на уроке математики в пятом классе. Все взгляды скользнули к Ольге.
— Результаты недели такие, Татьяна Викторовна: мы добились того, что не ухудшили результаты прошлой недели. А это уже достижение. В наших условиях — практически подвиг.
В голосе её была настолько тонкая ирония, что все выдохнули с облегчением, а кто-то даже захихикал, прикрываясь ежедневником. Татьяна Викторовна внимательно посмотрела на неё, не зная, благодарить или ругать. В итоге сделала вид, что ничего не заметила, и продолжила совещание.
«Главное — не спугнуть иллюзию порядка», — подумала Ольга, возвращаясь на своё место.
Вечером, возвращаясь домой, Ольга решила зайти в маленькое кафе у дома. Там всегда сидели одни и те же персонажи: тихий мужчина в очках, читающий газету, женщина, говорящая по телефону шёпотом, будто обсуждала заговор века, и бариста, который давно уже не ждал от жизни ничего, кроме очередного эспрессо.
Ольга села у окна и услышала фрагмент разговора за спиной:
— Ты знаешь, иногда кажется, что я живу не свою жизнь, а чью-то чужую. Вроде всё нормально, а как будто всё не так…
Ольга улыбнулась уголками губ, вздохнула и произнесла, обращаясь скорее к самой себе, чем к кому-либо ещё:
— Всё всегда кажется по-другому, когда по-другому уже некуда. А вообще-то, всё всегда было по-другому.
В кафе наступила непривычная тишина. Люди вдруг увидели её — странную женщину с яркой улыбкой и спокойным взглядом, сидящую и будто бы смеющуюся над ними и над собой одновременно. Пространство вокруг снова сжалось и расширилось в одну секунду — стало прозрачным и ясным.
Выходя из кафе, Ольга поняла, что этот день не отличался ничем от сотен других дней. Просто сегодня мир почему-то решил немного с ней поговорить. Возможно, завтра всё будет иначе, а может быть — будет ещё интересней. Но именно это ей нравилось больше всего — удивительная лёгкость, с которой она могла жить в мире, где всё всегда было не так, как кажется.
Мораль:
Чтобы оживить мир вокруг себя, необязательно совершать подвиги — порой достаточно быть собой: сохранять внимательность, иронию, честность и внутреннюю устойчивость. Настоящая человечность — не в громких жестах, а в способности оставаться собой в этой жизни, не ожесточаясь и не отгораживаясь от других.
Пикабу Рина Авелина
Телеграмм Рина Авелина
Дзен Рина Авелина
ВК Рина Авелина
Похвальная самоирония
Это Боб.
У Боба нет рук.
Тук-тук.
Кто там?
Это не Боб.
P. S. Хотя сразу вспоминается анекдот:
– Да ты хоть посмотри чем я стучу!