История мирового шпионажа — это во многом история развития шпионской техники. Блестящей страницей сотрудничества советской разведки с инженерами стала операция «Златоуст» (встречается также название «Исповедь») — многолетнее прослушивание секретных разговоров в стенах американского посольства в Москве.

Орлан с «секретом»

Подслушивающие устройства имелись в распоряжении советских спецслужб еще в 1930-х. Однако обзавестись «ушами» в «Спасо-Хаусе» — здании американского посольства — разведчикам удалось лишь незадолго до конца Второй мировой войны.

К Ялтинской конференции 1945 года русские мастера закончили изготовление «подарка с секретом». Это было резное панно в форме герба США с фигурой белоголового орлана. В качестве материала использовалась комбинация дорогих пород — дерева — сандала, секвойи, черной ольхи и других. Но главной деталью был вмонтированный в потайную полость герба «пассивный жучок» — изобретение советского радиоинженера Льва Термена, сделанное им в шарашке НКВД в 1943 году. Устройство представляло собой эндовибратор с цилиндрическим микрофоном-резонатором размером 20х17 мм. Для его работы не требовалось никаких батареек или проводов, только длинная антенна. Он принимал радиоволны высокой частоты и передавал их уже в модифицированном виде. Разница в исходном и конечном рисунке волны определялась микрофонной мембраной, вибрирующей от звуков человеческого голоса. «Подслушивающее» микроотверстие находилось в ноздрях орлана.

Чтобы не возбудить подозрений американцев, сувенир вручили послу Авереллу Гарриману пионеры из детского лагеря «Артек», которые назвали Америку «другом и союзником в борьбе с фашизмом». Гарриман настолько растрогался, что отблагодарил пионерлагерь чеком на $10 тыс. Присутствовавший на встрече переводчик Сталина, Валентин Бережков, не без злого умысла посоветовал послу повесить подарок у себя в кабинете. «Англичане сгорят от зависти!» — уверял он.

Обнаружение «Вещи»

Если английское посольство и могло бы кому позавидовать, то явно не американцам, а советской разведке. После отставки Гарримана послом США в Москве был назначен генерал Уолтер Смит, будущий глава ЦРУ. Но даже ему не удалось разгадать тайну деревянного орлана. На протяжении 7 лет в гостинице «Националь» (по другой версии, на верхнем этаже жилого дома) по соседству со «Спасо-Хаусом» сотрудники НКВД прослушивали и стенографировали секретные переговоры дипломатов. Оборудование, направлявшее радиоволны на посольство, активировалось во время совещаний или тогда, когда русские знали, что у посла назначена важная встреча.

Волей случая операцию «Златоуст» пришлось завершить в 1952 году. Еще за год до этого один из западных военных радистов, перебирая радиочастоты советских ВВС, услышал разговор, происходящий в кабинете американского посла в Москве. Новость переполошила посольство, но источник утечки информации сразу не нашли. Герб догадались разобрать на части лишь позднее, когда помещение обследовал со спецоборудованием сотрудник отдела безопасности, Джозеф Безджан.

Обнаруженный прибор американцы назвали «Thing» («Вещь») и передали его на исследование в техническую лабораторию ФБР, где принцип работы был выяснен. Госдепартамент решил приберечь находку, чтобы при случае использовать в качестве доказательства шпионской деятельности СССР против Америки. В 1960 году представитель США продемонстрировал деревянное панно на заседании Совбеза ООН.

О том, что конкретно удалось узнать НКВД в ходе операции «Златоуст», информации нет. Однако, несомненно, в конфиденциальных переговорах со своими собеседниками американские послы сообщали немало ценных данных, напрямую касавшихся политики по отношению к СССР. Несмотря на предпринятые американцами меры против жучков-резонаторов, русским удавалось прослушивать дипломатов потенциального противника на протяжении десятилетий. В 1991 году, когда Холодная война закончилась, экс-председатель КГБ Вадим Бакатин передал американцам 70 листов со схемами расположения «жучков» в посольстве.

Взято здесь https://vk.com/papochki_khartsyzka?w=wall-120546367_166445/all

Жарким июньским днем 1924 года из купе международного вагона на платформу Белорусского вокзала ступил иностранец лет 35–40.

Одет он был неприметно. Иностранец снял квартиру в доме 10 в Успенском переулке. В домовой книге его прописали как Неймана – «специалиста по технической помощи».

Трудился господин Нейман в Хлебном переулке, дом 28, где помещались хозяйственные службы германского посольства.

Документы о работе этого скромного служащего будут рассекречены в РФ только в XXI веке, да и то выборочно. Это был один из успешных разведчиков мира Оскар фон Нидермайер.

Его имя регулярно поминалось в процессах 1936–1937 годов.

Именно Нидермайер якобы завербовал десятки участников троцкистских и военных заговоров, в том числе известных разведчиков Берзина, Артузова, Штейнбрука, Силли и др.

Именно ему якобы передавал секретную информацию маршал Тухачевский.

Канариса, Гейндриха, Шелленберга и Мюллера у нас знают и школьники. А кто такой Нидермайер?

Оскар фон Нидермайер родился в 1885 году в Баварии, в городке Фрайзинг. Отец Оскара был архитектор, но сын выбрал военную карьеру и в 1910 году окончил артиллерийское училище в Мюнхене.

Одновременно Оскар учился в Мюнхенском университете на факультете географии, этнографии и геологии.

А в 1912 году лейтенант артиллерии Нидермайер отправляется в научную экспедицию на Восток, организованную и финансируемую Мюнхенским университетом.

В течение двух лет Нидермайер посетил Индию, Аравию, Египет, Палестину, но большую часть времени провел в Персии.

В августе 1914 года лейтенант Нидермайер в составе десятого артполка отправился на Западный фронт, но уже в октябре 1914 года его отозвали в Берлин для выполнения секретной миссии на Востоке.

Военная экспедиция в страны Ближнего Востока была организована по инициативе военного министра Турции Энвер-паши немецким и турецким генштабами.

Она была предпринята с целью вовлечения стран Ближнего Востока в войну и, в частности, чтобы склонить Афганистан к вступлению в войну на стороне Германии, а также чтобы поднять против англичан повстанческое движение в Персии, Афганистане, Белуджистане и Индии, что должно было отвлечь от основных фронтов большие силы союзников.

В составе экспедиции было около 350 человек, в том числе 40 германских офицеров. Рядовой состав был укомплектован из персов, афганцев и индусов, которые, как хорошо знающие местную обстановку, были завербованы из числа военнопленных. Часть рядовых были турецкими солдатами. Руководителем всей экспедиции был назначен 29-летний лейтенант Нидермайер.

Воспользовавшись тем, что в Луристане (область в Средней Персии) не было русских войск, экспедиция беспрепятственно пересекла страну с запада на восток, продвигаясь безлюдными пустынями – тем же путем, которым Нидермайер шел во время научной экспедиции в 1912–1914 годах.

По прибытии в Кабул он много раз вел переговоры с эмиром Хабибуллой-ханом и представителями афганских правительственных кругов. Нидермайер от имени кайзера пообещал эмиру в случае его вступления в войну на стороне Германии оказать ему помощь в создании так называемого Великого Афганистана, то есть присоединить к нему английский и персидский Белуджистан.

Эмир, с одной стороны, был согласен объявить войну союзникам, но с другой стороны, он боялся, что своими силами не сможет противостоять союзникам.

И Хабибулла-хан выдвинул условие – переправить в Афганистан несколько германских дивизий. Однако Германия физически не могла этого сделать, и эмир отказался выступать против Антанты, заявив о своем нейтралитете, хотя и выполнял его только формально.

Нидермайер провел в Афганистане ряд мероприятий, которые вызвали у англичан большое беспокойство и заставили их держать в Индии на афганской границе группировку войск численностью до 80 тыс. человек.

По утверждению Нидермайера, вся персидская жандармерия работала на немцев. Руководили персидской жандармерией шведские офицеры, которые еще до начала войны были завербованы немцами.

В результате немцам удалось создать в Персии, Афганистане и Индии из отдельных племен крупные вооруженные отряды, которые, действуя скрытно, нападали на группы английских солдат.

В частности, такие отряды были созданы из: бакриаров, кашчай, калхор в Персии, афридов-махмандов, банеров – в Афганистане и Индии.

По согласованию с эмиром Нидермайер и его офицеры занялись реорганизацией афганской армии и Генштаба. Они организовали несколько офицерских школ и даже военную академию.

В качестве преподавателей служили немецкие офицеры, а также значительная часть австрийских офицеров, бежавших в Афганистан из русского плена. Под руководством немецких офицеров была построена оборонительная линия по защите Кабула, которая демонстративно направлялась против Индии.

Под руководством Нидермайера проведены маневры афганских войск, которые также имели «демонстративное направление» против Индии.

Кроме того, по инициативе Нидермайера на границе с Индией был устроен артиллерийский полигон, где постоянно велись стрельбы.

Забегая вперед, скажу, что на допросе в Москве 28 августа 1945 года Нидермайер заявил, что, находясь в Иране, я имел широкое общение с представителями русских и английских дипломатических и военных миссий. В разговорах с ними я выяснил те вопросы, по которым информировал Зандерса (генерал фон Зандерс – глава германской военной миссии в Турции).

Но, что любопытно, допрашивавшие даже не пожелали уточнить, о чем идет речь, и быстро перевели разговор на другую тему.

Больше о своем «широком общении» с русскими и британскими дипломатами и военными Нидермайер разговор не поднимал. Так что мы никогда не узнаем о секретных переговорах русских властей в Персии с германским разведчиком.

Чтобы избавиться от «афганского Лоуренса», британские власти подкупили эмира Хабибуллу, начав выплачивать ему ежегодную субсидию до 2,4 млн. рупий и выплатили еще до 60 млн. рупий после войны. Британское золото заставило Хабибуллу принять решение о высылке Нидермайера.

В мае 1916 года немцы вынуждены были покинуть Афганистан.

Небольшой отряд Нидермайера пересек всю Персию, наводненную русскими и персидскими войсками, и добрался до Турции. В марте 1917 года Нидермайер был принят императором Вильгельмом II, который наградил его орденом за операции в Афганистане и Персии.

Но вот мировая война закончилась позорным для Германии и России Версальским миром.

В начале 1919 года Нидермайер вновь поступил на географический факультет Мюнхенского университета. Но учиться пришлось недолго.

В начале 1921 года главнокомандующий рейхсвера генерал Ганс Сект берет Нидермайера к себе адъютантом.

А в июне 1921 года Нидермайер в качестве сотрудника немецкого посольства «товарища Зильберта» прибывает в Москву. Стоит заметить, что этот камуфляж был не для ОГПУ. Наоборот, именно эта контора обеспечивала «крышу» Оскара.

Согласно драконовским статьям Версальского договора, германским военным был запрещен выезд за границу с любыми миссиями.

В СССР Нидермайер прибыл в сопровождении советского поверенного в делах в Германии Витора Коппа. В Москве Нидермайер вел переговоры с наркомом иностранных дел Чичериным и председателем Реввоенсовета Троцким.

Предложение Германии об оказании Советскому Союзу помощи в восстановлении военной промышленности на концессионных условиях Троцкий принял.

Он заявил Нидермайеру, что СССР заинтересован в первую очередь в развитии тех отраслей военной промышленности, которых в СССР не было, а именно: авиации, автоматического оружия, химии и подводного флота.

В эту поездку Копп познакомил Нидермайера со своим другом Карлом Радеком.

В начале 1922 года Сект вторично направляет майора Нидермайера в Москву. Вместе с ним едет Поль – один из директоров фирмы Круппа. Нидермайер и Поль проводят в Советском Союзе четыре недели. Вместе с представителями ВСНХ они осмотрели московский завод «Динамо» и авиационный завод в Филях, ленинградский Путиловский завод и судостроительные верфи, рыбинский моторостроительный завод и т.д.

После третьей поездки в Москву Сект и Нидермайер создают немецкое промышленное общество «ГЕФУ» – «Общество проведения экономических предприятий». Под вывеской концессии происходила торговля оружием и военными технологиями.

Так, в 1924 году рейхсвер через фирму «Метахим» заказал СССР 400 тысяч 76,2-миллиметровых (3-дюймовых) патронов для полевых пушек.

Читатель может возразить, а зачем немцам русские 76,2-миллиметровые снаряды, когда у них был свой конструктивно иной 75-миллиметровый снаряд для полевых орудий?

Дело в том, что Версальским договором было оставлено небольшое число 75-миллиметровых и 105-миллиметровых полевых орудий для рейхсвера, а остальное союзники потребовали сдать.

Точное число орудий кайзеровской армии было известно, но немцам удалось припрятать несколько сотен русских 76,2-миллиметровых полевых пушек образца 1902 года, которые по различным причинам союзники не учли.

Германские 75-миллиметровые снаряды к ним не подходили, и посему рейхсвер обратился к СССР. (Заметим, что не только Советский Союз поставлял военную технику Германии в обход версальских соглашений, но, например, чехи и шведы.)

И вот в июне 1924 года господин Нейман (он же майор Нидермайер) прибывает в шестую командировку в страну большевиков, которая продлится аж до декабря 1931 года. Версальский договор запретил Германии иметь военных атташе при посольствах.

И тогда Сект предложил создать в Москве представительство германского Генштаба, который, кстати, тоже был запрещен и потому именовался «войсковым управлением».

Представительство Генштаба получило название «ЦМО» – «Центр-Москва». В Берлине при Генштабе существовал специальный отдел «ЦБ» (Бюро по руководству работами в России), которому и был подчинен «ЦМО».

Формально «ЦМО» числился хозяйственной службой посольства Германии и размещался в двух зданиях – на улице Воровского, дом 48, и в Хлебном переулке, дом 28.

Поначалу формальной главой «ЦМО» был полковник Лит-Томсен, а фактическим главой – его зам Нидермайер. В 1927 году Лит-Томсен был отозван – и главой «ЦМО» стал Нидермайер.

Как позже заявит Нидермайер: «По прибытии в Москву я в первую очередь занялся организацией школ по обучению немецких офицеров. В Липецке в 1924 году организована школа немецких летчиков. В 1926 году в Казани – школа танкистов, в 1927 году в районе города Вольска – химическая школа. Кроме этого, в 1924 году по договоренности с Барановым при штабе Военно-воздушных сил СССР были созданы специальные команды из немецких летчиков-испытателей для проведения опытных и испытательных работ по заданиям ВВС».

В 1926 году Нидермайер оказался на грани провала.

В 1925 году он под фамилией Штраус принял участие в маневрах Западного ВО, где завербовал командира РККА Готфрида, немца по национальности. Готфрид поставлял Нидермайеру весьма ценную информацию о политических интригах в руководстве РККА.

В сентябре 1926 года ОГПУ арестовало Готфрида, а в следующем году он был расстрелян. Нидермайер же отделался выговором от Секта, который ему категорически запретил заниматься агентурным шпионажем.

Ну а что касается технического шпионажа, то для Нидермайера и так были открыты двери почти всех оборонных предприятий Союза. Он почти ежегодно посещал заводы Горького, Казани, Сталинграда, Ростова и других городов.

Нидермайер регулярно встречался с Тухачевским, Уборевичем, Якиром, Корком, Блюхером, Радеком, Рыковым, Караханом, Крестинским и руководством ВВС – Барановым и Алкснисом, начальником военно-химического управления Фишманом, начальником танковых сил Халепским.

Замечу, что все без исключения перечисленные деятели были расстреляны в 1937–1938 годах. Связано ли это с частыми контактами с Нидермайером – дело будущих историков.

Согласно ряду германских источников, в конце 1934 года Гитлер рассматривал две кандидатуры на должность руководителя Абвера – Вильгельма Канариса и Оскара Нидермайера. Как известно, выбор был сделан в пользу первого.

В декабре 1931 года Нидермайера отзывают в Берлин. Возможно, это было связано с тем, что Германия отправила в СССР военного атташе генерала Холма, и функции «ЦМО» начали сокращаться.

В СССР Нидермайер вернулся лишь в начале 1941 года. Он по Транссибу отправился в Японию, где пробыл две недели. Официальная цель поездки – проведение лекций для японских военных.

В Токио Нидермайер встречался с Рихардом Зорге, которому сообщил время нападения вермахта на СССР и направление главного удара. Зорге поспешил передать информацию в Москву. Увы, и время, и направление ударов были указаны неверно.

На обратном пути Нидермайер провел несколько дней в германском посольстве в Москве, якобы для бесед с послом Шуленбергом.

С начала 1990-х годов в наших СМИ появился ряд статей, где утверждается, что Нидермайер еще в 1920-х годах был завербован советской разведкой.

Любопытно, что авторы статей – бывшие сотрудники КГБ, ссылающиеся на документы, недоступные независимым исследователям.

Утверждается, что в НКВД Нидермайеру присвоили псевдоним Нибелунг.

В любом случае Нидермайер предоставил советской разведке большой объем информации о состоянии вооруженных сил Англии, Франции и других государств, а также раскрыл множество их политических секретов.

Но передавал ли он информацию в инициативном порядке или по указанию своего руководства?

Так, по словам Нидермайера, он лично передал представителям РККА план укреплений Босфора и Дарданелл, составленный германскими инженерами, строившими там береговые батареи в 1914–1917 годах.

Между прочим, и сейчас этот план имеет огромную историческую ценность.

С его помощью можно ответить на вопрос, смог бы русский флот овладеть Босфором в 1917 году. Я навел справки по личным каналам. Оказывается, все эти материалы есть в наших архивах, но, увы, под грифом «сов. секретно».

В декабре 1941 года под Ржевом была уничтожена германская 162-я пехотная дивизия. И вот в начале 1942 года на базе управления дивизии начинается формирование мусульманского легиона.

Официально он именуется 162-й пехотной дивизией. В мае 1942 года в командование дивизии вступает генерал-майор Нидермайер.

Всего в дивизии было 17 тыс. человек. Из них легионеров – 9 тыс. и 8 тыс. немцев.

С ноября 1943 года 162-я дивизия действовала в Италии против партизан в районе Удине-Триест. Затем несла береговую оборону на участке Фиуме–Пола–Триест–Герц–Цдине, занималась строительством береговых укреплений на восточном побережье Средиземного моря и непродолжительное время участвовала в боях на фронте против войск союзников.

21 мая 1944 года Нидермайер был смещен с должности командира дивизии и отправлен во Францию советником по восточным легионам при командующем Западным фронтом.

Собственно, восточных легионов на Западе не было, а имелось 60 батальонов, укомплектованных советскими пленными или добровольцами.

Большая часть из них была задействована в системе обороны Атлантического вала.

Позже Нидермайер утверждал, что в случае успеха операции «Валькирия» (покушение на Гитлера) он собирался использовать восточные батальоны для нейтрализации частей СС во Франции.

Далее происходят необъяснимые события. 24 января 1945 года генерал-майор Нидермайер был арестован гестапо «за высказывание пораженческих настроений» и заключен в тюрьму в городе Торгау.

Смею заметить, что в 1945 году персоны такого ранга в Третьем рейхе за пустую болтовню не арестовывались.

Но по каким-то причинам Нидермайера не только не казнили, но даже не судили.

В конце апреля 1945 года он был освобожден американскими солдатами.

Прожив несколько дней в американской зоне оккупации, Нидермайер бежит в… советскую зону. Там его арестовывает СМЕРШ. Генерал-майора три года таскают по тюрьмам и интенсивно допрашивают.

По решению Особого совещания при МГБ СССР от 10 июля 1948 года, Нидермайер был осужден к 25 годам исправительно-трудовых лагерей.

25 сентября того же года он умер, отбывая срок наказания во Владимирской тюрьме НКВД СССР.

Не менее любопытно то, что Нидермайер 28 февраля 1998 года реабилитирован Главной военной прокуратурой.

Я читал с карандашом протоколы допросов Нидермайера.

Создается впечатление, что либо его допрашивали полные идиоты, либо все протоколы – полнейшая фальсификация. Его не спрашивали ни о Тухачевском, ни о других его советских «контактах» 1928–1937 годов. Так и остались тайной причины его визита в Японию, участие в операции «Валькирия», работа или, наоборот, отказ сотрудничать с советской разведкой и многое-многое другое.

Любой материал о жизни этого агента ХХ века содержит гораздо больше вопросов, чем ответов.

Так кто же вы, доктор Нидермайер?

Автор :Александр Борисович Широкорад, историк, писатель

http://nvo.ng.ru/spforces/2010-08-20/12_nidermaier.html

Ким Филби в Москве

Национальный архив Великобритании рассекретил часть текста признательных показаний, которые советский агент Ким Филби дал британской разведке в 1963 году.

Вскоре после дачи этих показаний Ким Филби бежал в Москву, где оставался до конца жизни в роли консультанта КГБ.

Текст его признания, датированный 11 января 1963 года и имевший гриф "секретно", был частично опубликован Национальным архивом среди других документов разведывательной службы МИ-5.

Двойная жизнь

Ким Филби возглавил в конце 1940-х годов отдел контрразведки британской разведслужбы МИ-6 и долгое время вел жизнь двойного агента.

"Никто из сотрудников ОГПУ, с которыми я имел отношения, ни разу не пытался получить от меня заверения в полной верности", - говорится в показаниях.

"Говоря вкратце, я поступил в ОГПУ так, как кто-то поступает на службу в армию. Наверное, было много британских солдат, которые подчинялись приказам в битве при Пашендейле [битва в Первой мировой войне, в которой британская армия понесла огромные потери], но при этом были убеждены в неверности этих приказов", - говорится в показаниях Филби.

Ким Филби до конца жизни был почетным сотрудником КГБ

Ким Филби дал эти показания своему другу и бывшему коллеге по разведке сотруднику МИ-6 Николасу Эллиотту в Бейруте, где Филби был корреспондентом ряда британских изданий.

Филби рассказывает в них о том, как был завербован советской разведкой в 1934 году во время встречи в лондонском Риджент-парке с человеком, которого он называл тогда "Отто" и который на самом деле был резидентом советской разведки в Великобритании Арнольдом Дейчем.

В 1963 году британская разведка намеревалась послать собственного следователя для допроса Филби в Бейруте, однако контрразведка МИ-6 считала, что Филби, будучи двойным агентом, будет откровеннее в беседе с бывшим коллегой.

Ким родился в Индии, в семье британского чиновника, работавшего в колониальной администрации. Он получил образование в частной школе в Англии и поступил в Кембриджский университет.

В своих показаниях 1963 года Филби рассказывает о том, как Арнольд Дейч во время их первого свидания в лондонском парке доказывал ему, что человек с подобными семейными связями и происхождением может сделать для победы коммунизма больше, чем обычный член партии или сочувствующий.

Кембриджская пятерка

Ким Филби был самым успешным из пяти британских коммунистов, шпионивших на Москву - знаменитой "Кембриджской пятерки".

Он признался Эллиотту в том, что одним из первых полученным им заданий было составление списка членов кембриджской ячейки компартии. По словам Филби, когда он представил список Дейчу, тот выбрал из него Гая Бёрджесса и Дональда Маклина для дальнейшей разработки и вербовки.

"Я выступил за привлечение Дональда, но имел сильные возражения в отношении Гая из-за его ненадежности и неосторожности", - говорил тогда Филби. Однако его возражения были отметены, и в результате вербовка Бёрджесса представила не большую трудность, чем привлечение Маклина.

В 1951 году оба они бежали в СССР, после того как Филби предупредил их о том, что они находятся под подозрением.

Опубликованный сейчас текст признания Филби заканчивается его рассказом о своей последней встрече с "Отто", когда тот, нарушив все привычные правила конспирации, позвонил ему домой и объявил, что вскоре приедет.

Ким Филби в 1955 году на пресс-конференции в своем доме, когда он объявил, что с него официально сняты подозрения в шпионаже

"Он прибыл в состоянии большого возбуждения и с чемоданом в руке, - рассказывал Филби. - Он позвонил по моему телефону и заказал себе билет на самолет в Париж на следующее утро. Больше я его не видел".

Приложенные к признанию рукописные заметки с комментариями содержат указания, что этот эпизод относится к 1936 году, хотя по другим документам Дейч покинул Британию годом позже.

Филби находился под подозрением с 1951 года, но продолжал занимать важные посты в британской контрразведке в силу некомпетентности ее руководства, которое не могло поверить, что он мог оказаться предателем.

В 1955 году с него были официально сняты подозрения в шпионаже.

В 1963 году Эллиотт прибыл в Бейрут, где Филби был в то время корреспондентом британских газет, и потребовал личной встречи с ним, в ходе которой предложил ему иммунитет от судебного преследования в обмен на возвращение в Лондон и полное признание.

Однако Филби тянул время, давая малозначимые показания, и 23 декабря 1963 года бежал из Ливана на борту советского торгового судна.

Ким Филби со своей последней женой Руфиной Пуховой в Москве в 1980-е годы

Учитывая колоссальный скандал, который нанес бы огромный ущерб репутации разведывательным службам и Форин-офису в случае разоблачения Филби в качестве советского шпиона, есть основания считать, что британская разведка знала о плане побега Филби и даже способствовала ему.

Из опубликованных ныне документов также следует, что советский резидент Арнольд Дейч пытался использовать родственные связи со своим кузеном Оскаром Дейчем, миллионером и владельцем кинотеатров "Одеон", для прикрытия своей шпионской деятельности в Британии.

Его кузен, вероятно, не знавший о связях Арнольда с советской разведкой, сообщил в письме в министерство внутренних дел в 1936 году, что намерен принять Арнольда Дейча на работу в качестве психолога с годовым жалованием в 250 фунтов, указав, что тот глубоко изучал психологию кинопроизводства.

В круг его обязанностей должно было войти исследование причин популярности тех или иных типов фильмов.

Однако из тех же документов следует, что заявка Оскара Дейча была отвергнута на том основании, что на это пост можно было легко найти британского психолога.

bbc.com

Спутник-шпион проекта SAMOS на орбите в представлении художника ВВС.

В процессе работ над SAMOS выяснилось, что Е-2 сможет делать всего несколько десятков снимков в сутки, так как на передачу каждого изображения по радиоканалу требовалось несколько минут, а спутник при этом быстро уходил из зоны видимости наземной станции. В итоге проекты Е-1 и Е-2 закрыли после трёх испытательных запусков.

Вместо них были утверждены два аппарата, которые подобно CORONA использовали возвращаемые капсулы: SAMOS Е-6 и GAMBIT.

Первый из них в серию не пошёл после пяти провальных стартов в 1962 году. Что касается спутника SAMOS Е-5, то его трижды запускали в начале 60-х годов, но ни одно из этих испытаний не было признано успешным.

В то же время модифицированные спутники CORONA несли больше плёнки, а фотографии получались лучшего качества. Проект, который считался временной «уступкой во имя срочности», надолго обрёл статус постоянной разведывательной программы.

Модели новых спутников, продолживших линейку «Дискаверер», получили названия от KEYHOLE (замочная скважина): КН-4 (CORONA-M), KH-4A (CORONA J-1) и КН-4B (CORONA J-3) — в зависимости от формата плёнки и используемого оборудования. При этом предыдущим аппаратам ретроспективно присвоили обозначения KH-1 (запущенные с июня 1959 по сентябрь 1960 года), KH-2 (запущенные с октября 1960 по октябрь 1961 года) и KH-3 (запущенные с августа 1961 по январь 1962 года).

Каждый фотоснимок, сделанный спутником CORONA, имел 70 мм в ширину и 1 м в длину, покрывая площадь 19,6 x 267 км. Сначала самые малые объекты, которые можно было обнаружить на плёнке, имели размер 10 м, но к 1963 году показатель был улучшен до 4 м, а к 1968 году — до 2 м.

Спускаемый аппарат разведывательного спутника КН-4B (CORONA J-3), готовый к установке на ракету-носитель.

Схема пролёта разведывательного спутника проекта CORONA над объектами СССР.

Разведывательный спутник проекта CORONA со ступенью RM-81 Agena на орбите в представлении художника ВВС.

Невзирая на улучшения, CORONA оставалась поисковой системой, то есть её использовали лишь для обнаружения и идентификации объектов, а для получения их технических характеристик требовалась дополнительная информация. Проблему был призван решить спутник проекта GAMBIT, который нёс мощный телескоп, использовавший зеркало для фокусирования изображения на небольшую полоску фотоплёнки.

При этом другое зеркало смотрело с аппарата немного в сторону и отражало в камеру земную поверхность. По мере того как спутник двигался над Землёй, изображение поверхности двигалось сквозь камеру. Плёнка же протягивалась мимо небольшой щели с той же самой скоростью, с какой двигалось изображение.

Такая «стрип-камера» (strip camera) давала фотографии очень высокого качества, которые можно было использовать для получения технических данных найденных объектов.

Первые снимки спутников GAMBIT показывали объекты размером 1,1 м, а ещё через пару лет удавалось получать фотографии, на которых были различимы объекты 60 см в поперечнике! Зеркало, отражающее изображение, тоже слегка двигалось, чтобы изменить угол обзора и получить стереоснимки, а сам спутник можно было наклонить, чтобы навести на цели, находящиеся в стороне от траектории движения.

GAMBIT возглавляли полковники Квентин Рип и Уильям Кинг – наиболее опытные руководители космических программ ВВС. Камеру производила компания «Кодак» (Eastman Kodak Company), а космический аппарат — «Дженерал Электрик» (General Electric Company). Спутник запускался ракетой «Атлас» (Atlas), на которую сверху устанавливалась та же проверенная «Аджена», что и в случае проекта CORONA.

Запуск ракеты-носителя Atlas-Agena с разведывательным спутником КН-7 проекта GAMBIT

Советский ракетный полигон Плесецк, заснятый разведывательным спутником КН-7 проекта GAMBIT 9 июня 1967 года.

Первый GAMBIT, известный как модель КН-7, успешно стартовал 12 июля 1963 года. Затем последовала серия испытаний с целью совершенствования нового аппарата. Понятно, что за более высокое разрешение приходится платить: камера КН-7 могла фотографировать лишь небольшие участки Земли.

Поэтому был принят определённый порядок запусков: спутник CORONA выявлял интересные объекты, а GAMBIT вслед за ним снимал наиболее важные из них — например, ракетные полигоны и шахты.

В середине 60-х годов США запускали в среднем по одному спутнику CORONA и одному спутнику GAMBIT в месяц. Каждый аппарат работал на орбите примерно четверо суток, а затем отстреливал возвращаемую капсулу, в которой плёнки доставлялись на Землю.

Последняя модель программы CORONA была известна как КН-4В, а последний запуск в её рамках состоялся 25 мая 1972 года.

Совершенствовались и спутники проекта GAMBIT. В середине 1966 года аппараты КН-7 заменила модель КН-8 (GAMBIT-3), запускаемая ракетами «Титан-3Б» (Titan IIIB). Спутник располагал двумя возвращаемыми капсулами и более мощной камерой, которая могла фотографировать объекты размером с детский мяч — от 6 до 9 см.

Спутники GAMBIT продолжали летать до 1984 года, получая снимки земной поверхности высочайшего качества, которое не сумел превзойти ни один из когда-либо летавших небесных «фотографов».

Принципиальная схема разведывательного спутника КН-8 проекта GAMBIT.

Секция полезной нагрузки разведывательного спутника КН-8 проекта «GAMBIT».

Советская «лунная» ракета-носитель Н-1 на космодроме Байконур, заснятая разведывательным спутником КН-8 проекта «GAMBIT» 19 сентября 1968 года.

В 1963 году, после того как новым начальником научно-технического директората ЦРУ стал опытный ракетчик с дипломом физика Альберт Уилон, управление инициировало сразу несколько независимых программ спутниковой разведки. Одна из них первоначально была названа «FULCRUM», а позднее её переименовали в КН-9 или «HEXAGON» (BYEMAN, Big Bird).

Аппарат КН-9 был массивным спутником размером с автобус, оснащённый двумя фотокамерами, четырьмя или пятью возвращаемыми аппаратами; для запуска его в космос требовалась мощная ракета-носитель «Титан-3Д» (Titan IIID) с грузоподъёмностью 12,3 т.

Несмотря на высокую техническую сложность, КН-9 достиг успеха уже в первом полёте в июне 1971 года. При этом спутник делал фотографии огромных площадей с разрешением около 20 см. До апреля 1986 года было запущено двадцать спутников проекта «HEXAGON» (последний из-за аварии на орбиту не вышел).

Каждый из KH-9, в отличие от спутников «CORONA» и «GAMBIT» с их коротким временем жизни, оставался на орбите несколько месяцев, и в итоге срок работы достиг 275 суток.

Интересно, что рассекреченные фотоснимки, полученные с помощью аппаратов «HEXAGON», сегодня используются учёными для изучения климатических изменений, которые происходили на планете в течение пятнадцати лет прошлого века.

Общий вид разведывательного спутника КН-9 проекта «HEXAGON».

Ракета-носитель «Titan IIID» с разведывательным спутником КН-9 проекта «HEXAGON» на старте 15 июня 1971 года.

Разведывательный спутник КН-9 проекта «HEXAGON» в Национальном музее Военно-воздушных сил США на авиабазе Райт-Паттерсон (штат Огайо).

Москва из космоса, снятая разведывательным спутником КН-9 проекта «HEXAGON» 6 апреля 1979 года.

В конце 70-х годов на смену фоторазведчикам стали приходить спутники с электронно-оптическими системами типа КН-11, которые постепенно вытеснили предшественников, однако вклад вышеперечисленных проектов в геополитику трудно переоценить. Прежде всего, благодаря им американское правительство получило достоверные сведения о том, что СССР уступает США по ракетно-ядерному потенциалу.

Это помогло осадить наиболее агрессивных «ястребов» в военно-политическом руководстве, требовавших ускорить гонку вооружений или даже нанести превентивный ядерный удар по СССР. Истерию сменила дипломатия, что, без сомнения, способствовало «разрядке» в международных отношениях.

https://warspot.ru/15329-nebesnyy-soglyadatay