Что думаете по этому поводу?

Традиционно считается что самая жопа - загреметь в праздничный, а особенно новогодний наряд или караул. Все отмазываются от этой сомнительной чести кто во что горазд. Кроме меня. Данный факт в свое время серьезно озадачил отцов командиров так как обычно те привыкли слышать от меня отмазки одна охуительнее другой.

Поскольку наш Старший человеком был прямолинейным, и к лишним хитростям не склонным, он просто потребовал дыхнуть, а потом, хмыкнув: "да вроде трезвый...", потребовал объяснений подобной покладистости.

Ну а че я ему врать буду? Сказал как есть - что если в наряд с тридцать первого на первое не попаду, то пойду с первого на второе. Не выспавшийся и с больной головой. Ну потому как кто в новый год не будет пить и будет спать? Даже зная что завтра в наряд? Ограничивать и всячески смирять свою широкую душу для нашего человека вообще мучительно, а уж когда вокруг все гуляют...

Во вторых - гораздо лучше когда с наряда за праздничный стол, чем наоборот. Очень тяжело себя после атмосферы праздника опять в служебную колею в гонять. Невыносимо тяжело. А так я в наряде и предновогоднюю суету с уборками и беготней по магазину профилоню и вернусь с ореолом мученика смотреть на всех укоряющим взглядом, мол пока вы тут веселились и предавались чревоугодию, я там... Того... Службу нес... И взгляд такой вдаль...

А главное: того кто Новый Год в наряде встречал к другим работам на праздники уже не припашут. Причем не только на эти. Я весь год могу этим отмазываться, мол отъебитесь от меня уже с праздничным нарядом - мне новогоднего хватило.

- Сука... - Старший от такой откровенности поперхнулся, и почесал нос карандашом, - Больше всего меня пугает то, что я вижу в этом смысл. Я как то даже расхотел тебя ставить. Я-б тебя лучше на майские в наряд загнал чтобы опять пьяного по лесам не ловить...

- А что- есть выбор? - вкрадчиво поинтересовался я, - Ну если есть желание, можешь, конечно, все переиграть. Точнее попробовать. Я даже останусь тут ради такого шоу. Потому как концерт будет такой что на Первом от зависти тапки съедят.
- Опять прав, собака...

Старший со вздохом поставил галочку напротив моей фамилии и снова глубоко задумался. Потом потянулся к телефону, предварительно скомандовав мне катапультироваться из канцелярии.
Я не очень удивился увидев его на предновогоднем разводе. Выяснилось что Старшой, регулярно подъебывавший других насчет еврейских корней, сам был таки тем еще гешефтмахером и умудрился обменять у кого-то из офицеров новогодний наряд на отпуск летом.И очень радовался по этому поводу. Ну потому что реально выгодный размен.
Так что если вы в новогоднюю ночь на службе - не переживайте. Пусть переживают те кто придет вас менять.

Всех с наступающим.

В октябре 1914 года в разведке 88-го Петровского полка появился новый «охотник», как тогда называли солдат-добровольцев, принявших самостоятельное решение об отправке на фронт. Николай Попов был совсем молодым безусым человеком, чем-то смахивавшим на девушку. Отзывчивый парень, Николай всегда был готов поделиться последним с сослуживцами, помогал неграмотным солдатам писать письма, часто просился в разведку – ведь среди сослуживцев было много мужиков за тридцать – сорок лет, у которых остались дома многодетные семьи. Коля жалел их и всегда шел сам – мол, я молодой, без семьи, а у вас дети. Солдаты и сами просили Николая – «что тебе стоит подменить нас в разведке, ты же все равно добровольно пошел на фронт, а у нас по пять – семь детей».

Уже 20 декабря 1914 года Николай Попов взял в плен вражеского «языка», за что был представлен к Георгиевскому кресту 4-й степени. Для только что начавшего служить «охотника» это было неплохо. Басовитого паренька поздравляли сослуживцы, а он гордился своими фронтовыми успехами и приобретал все больший авторитет в подразделении. Единственное, что удивляло других солдат – мыться Попов не любил, ходил в баню крайне редко, да и то всегда мылся в одиночестве. Можно себе представить, какие колкости отпускали по поводу столь странного, скрытного поведения молодого солдата его сослуживцы. 

Однажды Николай Попов получил легкое ранение в руку. Но, сделав перевязку, в госпиталь не пошел, чем серьезно удивил сослуживцев, для которых любое посещение лазарета было передышкой от фронтовых будней. Николай же рвался в бой, однако вмешалась кишечная инфекция. Тиф, свирепствовавший в действующей армии, сделал свое дело. Молодой солдат попал в госпиталь. И уже там выяснилось, что это не солдат, а … «солдата». Николай Попов оказался девушкой. 

То, что сослуживцы были шокированы, это значит не сказать ничего. В госпиталь началось настоящее паломничество солдат, служивших в одном полку с «Поповым». Все они выражали искреннее восхищение смелостью девушки, просили прощения за различные инциденты и грубости в ее отношении, за насмешки над тем, почему «Попов» ходил в баню мыться исключительно в одиночестве. Но командование было непреклонно – в армии женщинам не место. «Николая Попова», которого на самом деле звали Кира Башкирова, было решено отправить домой.

Казалось бы, для побега на фронт девушке нужны очень веские основания – конфликты с родителями, разочарование в жизни или в любви. Однако Кира Башкирова родилась и росла в интеллигентной и благополучной семье, никаких особых проблем в отношениях с родными и близкими у нее не было. 

Она родилась 13 марта 1898 года в Санкт-Петербурге в дворянской семье. Ее отец Александр Владимирович Башкиров имел историко-филологическое образование, был очень образованным и культурным человеком, служившим в Публичной библиотеке. Он знал шестнадцать языков, переводил «Историю инквизиции». Мать, Надежда Павловна, родилась в Швейцарии, воспитывалась в одном из женских монастырей, получила блестящее домашнее образование. В семье Башкировых было несколько детей. Старший, Кирилл, рано вступил на путь революционной деятельности, был арестован. Уже после штурма Зимнего дворца в октябре 1917 года, когда революционная толпа ворвалась в Петропавловскую крепость, Кирилл был освобожден, но вскоре скончался – его здоровье было безнадежно подорвано годами заключения.

Старшая сестра Злата затем стала лепрологом по профессии, в годы советской власти работала в самых разных уголках бескрайней советской страны – от Поволжья до Средней Азии. Брат Иван, тоже вступивший затем в большевистскую партию, пошел по стопам отца – изучал историю, иностранные языки. Сестра Нина тоже сочувствовала революционерам, росла на революционной литературе. 

Среди сестер и братьев Кира, тем не менее, выделялась характером и своеволием. Так, в пятилетнем возрасте она, вместе с сестрой Ниной, задумала бежать из отчего дома в соседнее хозяйство и поступить там на службу гусятницей. Детские шалости, однако было в них что-то из того, что толкнуло затем юную Киру на самый впечатляющий поступок в ее жизни.

Незадолго до начала войны Киру Башкирову определили учиться в женскую гимназию — высшее женское Мариинское училище. Родители хотели, чтобы девушка получила хорошее и всестороннее образование, нашла себя в жизни. Когда началась Первая мировая война, семья Башкировых из патриотических побуждений стала ухаживать за ранеными солдатами. Шестнадцатилетняя Кира, тем не менее, сочла, что это – слишком скромный для нее вклад в победу русского оружия, что она может принести своему отечеству куда большую пользу. Тем более, что она увлеклась историями девушек и женщин, отправившихся воевать. 

Так у Киры созрела совершенно безумная по тем временам идея – бежать на фронт и попроситься в действующую армию. Почему бежать? Да потому что никакие родители, даже самые просвещенные и понимающие, никогда не отпустили бы свою шестнадцатилетнюю дочь на фронт добровольцем.

В планы Киры были посвящены лишь несколько самых близких человек. Это были сестра Злата, подруга Вера Модесс и двоюродный брат Николай Попов. Именно он снабдил сестру своим удостоверением ученика реального училища. Кира срезала длинные косы, собрала некоторые личные вещи и, продав их, получила деньги на дорогу и приобретя полное солдатское обмундирование. После этого Кира тайно покинула родительский дом и отправилась записываться добровольцем. Уже на вокзале «побег» чуть было не сорвал случай. Кира была переодета в солдатскую форму и стояла с сестрой Златой и подругой Верой. В это время к Злате подошел ее знакомый молодой офицер, который стал рассказывать, что, мол, Кира бежала на фронт. На саму Киру в образе молоденького солдатика, офицер, естественно, не обратил внимания. 

Добравшись до города Лодзь, она сумела записаться охотником в разведку 88-го полка. Воинские начальники, принимавшие документы, не стали спрашивать их «полный пакет» и удовлетворились удостоверением учащегося реального училища – солдаты были нужны, а часть вот-вот должна была выступить на фронт. 

Кира Башкирова, а теперь Николай Попов, оказалась в составе 88-го Петровского полка. Начались дни армейской службы, которые вскоре перешли в суровые и опасные фронтовые будни. Можно себе представить, каково пришлось девушке из интеллигентной семьи, не приученной к подобным трудностям, на фронте. И дело ведь не только в риске, в постоянном ощущении близкой смерти, но, что не менее важно, в бытовых трудностях и лишениях. 

Так, Кира вспоминала об одном очень показательном эпизоде. Командир роты капитан Ланский славился крутым нравом – а как без него справляться с далеко не самым благовоспитанным контингентом? В царской армии рукоприкладство офицеров по отношению к солдатам было вполне распространенным явлением, скорее можно было по пальцам пересчитать тех офицеров, кто никогда не бил солдат. Ланский из общего числа офицеров не выделялся – чуть что, сразу бил лицо. И вот, как-то раз, недовольный молодым солдатом, офицер уже было занес руку для того, чтобы врезать «Николаю Попову» по физиономии. Но что-то, какая-то непонятная сила, не позволила Ланскому сделать это – капитан ругнулся, но занесенную руку опустил. 

Каких трудов стоило Кире Башкировой играть юношу Николая Попова! Когда родственники уже поняли, куда и как бежала Кира, она потребовала от них в письмах называть ее исключительно Николаем Поповым, присылать только чернила, махорку и папиросы, а главное – никаких конфет! Столь строгий запрет объяснялся боязнью Киры, что сослуживцы узнают ее подлинный пол по «девчачьим» склонностям. Однако в Вильно, где в то время жили родители Башкировой, о побеге девушки на фронт вскоре узнал весь город. 

Когда командованию стал известен настоящий пол «охотника» «Николая Попова», встал вопрос, что же делать с девицей, чей поступок до боли напоминал историю «кавалерист-девицы» Надежды Дуровой. Конечно, можно было бы просто демобилизовать «Николая Попова» и сдать родителям, но ведь солдат уже принял присягу, прекрасно зарекомендовал себя в разведке, был награжден Георгиевским крестом, а главное – стал символом самоотверженности и отваги русских женщин, готовых пойти даже на фронт.

В конце концов, военное начальство пришло к оптимальному решению. Георгиевский крест, поскольку он был «Николаем Поповым» заслужен, девушке все же вручили, однако приказали демобилизовать ее из состава части и вернуть домой. Завершив курс лечения в госпитале, Кира Башкирова вернулась в родительский дом, но вскоре уже официально подала прошение о зачислении на военную службу. Так как ее история могла бы вдохновлять на подвиги солдат – мужчин, командование удовлетворило просьбу девушки. Кира Башкирова была зачислена на службу уже под своим настоящим именем и отправилась на фронт в составе 30-го стрелкового Сибирского полка.

В боевых действиях Кира Башкирова участвовала до октября 1917 года, когда в стране произошла Октябрьская революция. После этого командование полка приняло решение отпустить Киру Башкирову домой, при этом ее проводили на вокзал, позаботившись о безопасности. «Вольномученику Кир Александровичу Башкирову в память посещения им 3-го батальона Сибирского полка», - написал на подаренной на память фотографии непосредственный командир Киры Башкировой капитан Савич. 

Вернувшись домой, герой войны Кира Башкирова зажила обычной жизнью. Вскоре, в 1919 году, она вышла замуж за П.П. Крейтера и родила дочь, однако через год овдовела, оставшись с маленьким ребенком на руках. Кем только не работала Кира Башкирова в суровые годы Гражданской войны и послевоенный период – приходилось бывать и уборщицей, и мыть посуду, и стирать за деньги белье и одежду. А какой был выбор? Одно время Кира Башкирова работала под Полтавой – организовала детский дом, помогала оставшимся без родителей детишкам, которых в послевоенной и послереволюционной России было очень и очень много.

Повторно замуж Кира Башкирова вышла уже в 1924 году – за врача-бактериолога Г.Н. Лопатина, родив второго ребенка – сына. Когда началась Великая Отечественная война, Кире Башкировой было 43 года. Но женщина, не задумываясь, сразу же решила вновь вносить вклад в дело защиты своей родной страны. Поскольку ее муж Лопатин как врач был направлен на службу в военный госпиталь в Мурманске, Кира Башкирова устроилась туда же – медицинской сестрой. 

В тяжелейших условиях она помогала врачам спасать жизни советских солдат и офицеров, раненых в боях с гитлеровскими захватчиками. Доктор Лопатин оперировал поступающих раненых, а Башкирова помогала ему в качестве хирургической медсестры. Сутки напролет Кира проводила в госпитале, практически не бывая дома, где ее ждал сын-подросток Дима. За службу в военном госпитале в годы Великой Отечественной войны медсестра Кира Башкирова была награждена медалями «За оборону Советского Заполярья» и «За боевые заслуги». 

Кира Александровна Башкирова прожила долгую, интересную и трудную жизнь. Ей было три года, когда начался ХХ век, и совсем молодой девушкой она воевала за Россию на фронтах Первой мировой войны, «хлебала» все трудности революционного и послереволюционного периодов, выхаживала раненых советских бойцов в годы Великой Отечественной войны. И при этом «русская солдата» Кира Башкирова была хорошей женой и матерью. Она умерла в 1987 году в возрасте 89 лет, застав самые масштабные преобразования в жизни страны, технологическую модернизацию, полет в космос. 

В истории русской армии Кира Башкирова осталась в числе наиболее удивительных женщин – солдат, которые не просто служили, но умудрялись очень долгое время выдавать себя за мужчин. Можно себе представить, какими недюжинными личностными качествами – смелостью, упорством, отвагой, а также актерским талантом, - обладала «русская солдата» Кира Башкирова.

© Илья Полонский

Меня зовут Михаил, мне 21 год. Я долго откладывал, но теперь время пришло. Я прошу каждого прочесть эту запись и сделать выводы. Я не призываю вас к действию, скорее хочу поделиться историей борьбы. Борьбы за свободу и против беспросветной глупости, мракобесия и хамства ставших основными принципами существования этой несчастной страны.

Многие мужчины моего возраста так или иначе сталкиваются с обязательной службой. Нелепым пережитком закрепленным еще более нелепым законом, еще более нелепого руководства. С этим столкнулся и я. Еще когда я учился в своей гос. шаражке именуемой ОГКУиПТ я получил повестку. Уже тогда я обладал твердой позицией - "Я не служу, служить по принуждению не буду, никогда не стану обслуживать интересы или подчиняться тем, кого не считаю достойными." Посему после получения повестки порвал и выбросил ее. Время пришло и мне поступил звонок из военкома. Они любезно угрожали мне административкой и просили прибыть. Скрываться от них я не намерен и все-таки приехал к ним. Военком в КАО - отвратительное место, грязное, навевающее тоску и напоминающее о том прошлом, которое пережила эта страна так ничему и не научившись с тех пор. Представьте себе гардероб - комната 3х3 без света и с вешалками по стенам. Ободранным и грязным стенам. Там собралась толпа будущих "героев россии", лысых с сумками парней, которым или не хватило смелости, или ума, чтобы послать к черту путина и всех его прихвостней утверждающих от имени закона. Но быть рабами эти люди привыкли, спроса с них нет, конечно. Я с отвращением наблюдаю, как их садят в автобус чтобы отправить в КПЗ. Да, именно так начинаю свой путь службы. Вы как группа проданных барину крепостных ждете пока какой-то непонятный начальник выбирает кого взять себе на службу. Как и в старину, люди ценятся дешевле борзых, отвратительно.

Иду на мед комиссию, первый вопрос который мне задают "Хочешь с служить?", конечно, я отвечаю: "Служить - нет, не намерен служить никому, ни вам, ни путину, ни россии и искренне презираю вас, ваши законы, вашу страну и вашего не легитимного лидера, вместе с его шайкой лейкой". Это же я повторяю всем прочим "врачам" на соответствующий вопрос. Все они оказались там дичайшими ватниками, а "психолог" (Дед, который вероятно в следствии импотенции мастурбирует исключительно на первый канал) вовсе ответил мне: "Ты псих?, как можно путина не любить? Я с тобой даже говорить не буду!". Короче, пройдя эти круги ада и унижения я иду ждать комиссию. И нет, дорогой читатель, я прошел это не по принуждению, я действительно хотел пройти это, мне это было нужно, чтобы понимать насколько все это мрачно и гадко, чтобы сделать все возможное, чтобы прекратить это в будущем. С этого то и началась "моя борьба" ;).

Что ж, комиссия собралась не полным составом, на двери оставили табличку с регламентом, прежде чем какие-то непонятные служки начнут что-то там решать, ты должен показать смирение, так сказать отдать честь ( как и любой служащий в армии по принуждению) "Здравствуйте уважаемые члены комиссии, призывник ФИО прибыл". Отвратительно, да? Почему они уважаемые, кто их уважает? Я впервые вижу этих людей, а обязан их уважать, задорно...

Дошла моя очередь. Я зашел и назвав только фио сел на стульчик посреди кабинета. Чем-то мне это напомнило допрос из романа Стругацких "Обитаемый остров", когда выродков (трезвомыслящих людей) допрашивали оболваненные излучением кретины. Ситуация мало чем отличалась. Я вежливо поведал свою позицию, чем собственно, безусловно, оскорбил их чувства. Меня попросили выйти и подождать, мол комиссии нужно подумать. Предварительно, конечно, не скрывая своей безусловной глупости отметили, что путин-то самый замечательный человек и политика по оккупации полуострова, обнищания страны и поддержке террористов на Донбассе - отличная затея. Что ж, я подождал. Позвали снова, на сей раз зам председателя комиссии прибыл (Самого председателя не было). Мне снова задали вопрос, я снова ответил. Меня отправили к деду психологу, дед встретил меня фразой "Опять договорились?", чтобы она означала, интересно...

Я сказал что, нет, не договаривался я ни с кем, косить и бегать от них не намерен, взятки давать тоже и вообще, шли бы они лесом, компромисс я не приму. Дед начал что-то бухтеть, раз десять спросил не наблюдался ли я у психиатра, и сходил наверх, посоветовался и начал судорожно затирать резинкой свою печать в моем личном деле. Забавно. Тер он минут десять, может больше. Затем выписал мне направление в психушку, пройти осмотр, мол нормальный человек не может путина не любить и страной не гордиться. С этим квиточком я пошел обратно, выслушал еще волну негодования, услышал пару угроз уголовкой, если не пройду эту психушку вовремя. Разумеется наш диалог закончился на фразе "Я не служу террористам и бандитам, всего доброго". Вы выбросил эти бумажки, закурил и начал думать.

Думал я долго, несколько недель я размышлял на эту тему. И вот, что я вам скажу...

Это не протест, это позиция. Они хотят отнять у меня свободу, прикрываясь законом, ссылаясь на дурацкие традиции, на "долг родине", а нет у меня родины. Я никому, ничего не должен. Я буду вести эту борьбу столько сколько смогу, я не пойду на компромиссы, пожертвую всем, но не сдамся идиотам, не согнусь и не сломаюсь. Да, вероятно они рано или поздно скрутят меня и посадят. Молодые и горячие сотрудники ФСИН будут рады принять меня в свои объятья, и если не повешают на простыне, то унизят или покалечат ( они-то это умеют). Но шли бы он и все к черту, я один, я не смогу сломать эту систему, я не смогу помочь себе или кому-то еще, но хотя бы сохраню честь. Не предам самого себя. Распространите эту запись. Я не прошу о помощи или поддержке, я только хочу, чтобы люди, наконец-то начали думать. Нет врагов за границей, на западе или востоке. Настоящий враг совсем рядом.

Я буду вести летопись событий столько, сколько смогу. А вас я прошу, пожалуйста... прекратите быть тупым стадом. Идет охота на волков, а вы не способны за флажки.

P.C. Уважаемые сотрудники отдела Э. Мы знакомы с вами лично, вы угощали меня чаем и судили за мультик. Вы читаете это и уже ищите экстремизм. Хочу чтобы вы знали, вы, как и все КГБшники - лютые петухи, идите к черту.