"Странник над морем тумана" 1818 г
Каспар Давид Фридрих (1774 - 1840)
"Странник над морем тумана" 1818
0 просмотренных постов скрыто
Творчество художника Эдмунда Блэра Лейтона
Показать полностью
8
«Плот «Медузы» Жерико, или рождение романтизма
Картина основана на реальных событиях. В 1816 году фрегат «Медуза» сел на мель, сдвинуть корабль не удалось и поэтому были выделены шлюпки для ВИП-гостей, а остальных 149 человек посадили на наспех сделанный плот. Шлюпки, которые должны были буксировать плот, бросили этих людей и оставили наедине с морем.
Очень скоро люди начали терять человеческий облик. Борясь за безопасные места у мачты и последние капли воды, они дрались, убивая друг друга и сталкивая в воду. Лишь через 13 дней они увидели на горизонте спасительный корабль «Аргус» – именно этот момент запечатлел Жерико. Из 149 в живых остались 15 человек, выжившие ели умерших попутчиков, потеряв последние признаки цивилизации.
Эскиз к картине:
Процесс подготовки к ваянию романтизма был любопытный. Жерико закрылся в мастерской на несколько месяцев, побрив голову. На полу мастерской он лепил восковые тела и ходил в морги и на казни для зарисовок мертвых тел.
Главным достижением Жерико стала сложнейшая композиция. Художник развернул композицию вглубь. Картина затягивает зрителя к себе. Обратите внимание на труп у нижнего края картины – создаётся впечатление, что его погружённая под воду голова уходит как раз под раму и оказывается в нашем, реальном, пространстве. Можно сделать шаг и оказаться в самом центре событий.
При том, что Жерико в итоге изрядно затушевал раны на телах и не раскрывал тему каннибализма, зрители были потрясены реалистичностью и «человечностью» картины. «Плот «Медузы» дал сильный толчок развитию живописи, по сути, заявив о новом подходе и новом стиле - романтизме.
Теодор Жерико, автопортрет:
Эжен Делакруа, другой титан романтизма, признавался, что, увидев картину впервые, «в восторге бросился бежать, как сумасшедший, и не мог остановиться до самого дома».
Больше интересных историй из мира живописи можно посмотреть в моем телеграме: https://t.me/picturebymaslo
До встречи!
Показать полностью
3
Князь сказал...
Крещение святого князя Владимира
Автор:
Виктор Михайлович Васнецов
Создание:
1893 г.
Период:
Романтизм
Показать полностью
1
Ф. Шопен - Вальс ми бемоль мажор. Исполняет - Аарон Данн
Frédéric Chopin’s waltzes are pieces of moderate length adhering to the traditional 3/4 waltz time, but are remarkably different from the earlier Viennese waltzes in that they were not designed for dancing but for concert performance. Some of them are accessible by pianists of moderate capabilities, but the more difficult of them require an advanced technique. Carl Maria von Weber's Invitation to the Dance was an early model for Chopin's waltzes.
Chopin started writing waltzes in 1824, when he was fourteen, and continued until the year of his death, 1849. He wrote 36 in total, of which 20 are numbered.
Probably the most famous are the Minute Waltz in D-flat major and the C-sharp minor waltz of 1847, two of the last set of waltzes Chopin published before his death (Op. 64).
F. Chopin - Waltz (Valse) Opus. 64, No.2
Исполняет - Aaron Dunn.
Вальс cis-moll — один из поэтичнейших вальсов Шопена. Сохранились по крайней мере два его варианта. Опять весьма последовательная и разнообразная „стилизация гаммы". Изумительны — пластика „говорящего" мелоса и выразительность плавно перемещающихся секвенций. Все мелодические построения — в духе столь характерных для Шопена прибывающих и убывающих волн. В тактах 26-30 — подголосочная полифония с упорными септимами. Во второй теме (с такта 33) — мнимая полифония. В конце средней (Des-dur'ной) части — типично орнаментальной — один из любимых Шопеном одноголосных мелодических переходов. Некоторая механичность формы этого вальса может быть легко преодолена разнообразием исполнительских оттенков — тем более ввиду выпуклой контрастности. Напрашивается, в частности, динамическое усиление репризы первой темы (по сравнению с ее первоначальным изложением) — ведь здесь печаль, возвращаясь, звучит настойчивее и упорнее.
Эпоха романтизма и формирование Гения…
«Этика героического самоотречения, противопоставлявшая гражданина поэту, героя — любовнику и Свободу — Счастью, была свойственна широкому кругу свободолюбцев — от Робеспьера до Шиллера.
Однако были и другие этические представления: Просвещение XVIII века в борьбе с христианским аскетизмом создало иную концепцию Свободы. Свобода не противопоставлялась Счастью, а совпадала с ним.
Истинно свободный человек — это человек кипящих страстей, раскрепощённых внутренних сил, имеющий дерзость желать и добиваться желанного, поэт и любовник. Свобода — это жизнь, не умещающаяся ни в какие рамки, бьющая через край, а самоограничение — разновидность духовного рабства.
Свободное общество не может быть построено на основе аскетизма, самоотречения отдельной личности. Напротив, именно оно обеспечит личности неслыханную полноту и расцвет.
Пушкин был исключительно глубоко и органично связан с культурой Просвещения XVIII века.
В этом отношении из русских писателей его столетия с ним можно сопоставить лишь Герцена. В органическом пушкинском жизнелюбии невозможно отделить черты личного темперамента от теоретической позиции. Показательно, что почти одновременно с одой «Вольность», ясно выражавшей концепцию героического аскетизма, Пушкин написал мадригал Голицыной «Краёв чужих неопытный любитель...», в котором даны как равноценные два высоких человеческих идеала:
... гражданин с душою благородной,
Возвышенной и пламенно свободной
и
.. женщина - не с хладной красотой,
Но с пламенной, пленительной, живой.
Печать Свободы почиёт на обоих...
Такой взгляд накладывал отпечаток на личное, бытовое поведение поэта. Жить в постоянном напряжении страстей было для Пушкина не уступкой темпераменту, а сознательной и программной жизненной установкой. И если Любовь была как бы знаком этого непрерывного жизненного горения, то Шалость и Лень становились условными обозначениями неподчинения мертвенной дисциплине государственного бюрократизма.
Чинному порядку делового Петербурга они противостояли как протест против условных норм приличия и как отказ принимать всерьёз весь мир государственных ценностей. Однако одновременно они противостояли и серьёзности гражданского пафоса декабристской этики. [...]
В предшествующие эпохи произведения жили для читателей своей, отдельной от авторов жизнью. В них ценили не отражение авторской индивидуальности, а близость к Истине — единой, вечной, «ясной как солнце», по выражению французского философа Декарта.
Биография автора воспринималась как нечто постороннее по отношению к творчеству — она не находила отражения ни в наиболее значимых высоких жанрах (например, в оде), ни даже в элегической поэзии, допускаясь в виде намеков лишь в произведения «низкие», по преимуществу комические. Читатели не искали в жизни поэта ключей к смыслу его стихотворений. Если им и давалась в руки биография писателя (это было возможно лишь по отношению к признанному великим, как правило, уже умершему, поэту), то в ней выделялись некие общие иконописные черты, сближающие его с единым идеальным образом. Всё, что составляло в человеке индивидуальное, — игнорировалось: биография, фактически, колебалась между житием и послужным списком.
Сначала предромантизм, а затем и романтизм увидел в поэте, прежде всего, гения, неповторимый и своеобразный дух которого выражался в оригинальности его творчества. Творчество поэта стало рассматриваться как один огромный автобиографический роман, в котором стихотворения и поэмы образовывали главы, а биография служила сюжетом.
Два гения романтической Европы: Байрон и Наполеон — закрепили эти представления. Первый — тем, что, разыграв свою личную жизнь на глазах у всей Европы, превратил поэзию в цепь жгучих автобиографических признаний, второй — показав, что сама жизнь может напоминать романтическую поэму.
В России Жуковский, Денис Давыдов, Рылеев, каждый по-своему, связали свою жизнь сложными нитями со своей поэзией. Это романтическое жизнеощущение, которое тогда было ещё не традицией, а витающим в воздухе живым литературным (и, шире, — культурным) переживанием, послужило для Пушкина на новом этапе его художественной жизни точкой опоры. Основываясь на нём, он пошёл дальше, создав не только совершенно неповторимое искусство слова, но и совершенно неповторимое искусство жизни.
Романтическое жизнеощущение было в этот момент спасительно для Пушкина потому, что оно обеспечивало ему столь сейчас для него необходимое чувство единства своей личности. [...]
Наконец, вхождение в разнообразные и разностильные коллективы обогатило его чувством стиля поведения. Результатом всего этого была исключительно развившаяся способность гибко перестраивать свою личность, меняться в разных ситуациях, быть разным.
Позже Пушкин выделил эту черту в Онегине:
«Как он умел казаться новым».
Романтизм здесь пришёлся вовремя. Он не только помог Пушкину стать в поэзии выразителем своего поколения, но и способствовал собственному строительству его личности«.
Лотман Ю.М., Александр Сергеевич Пушкин. Биография писателя, Л., «Просвещение», 1981 г., с. 42-43 и 54-55.
Дополнительные материалы:
1) Переключение моделей поведения Личности по И.Л. Викентьеву
2) ВИДЕО: 12 ШАГОВ: САМОАУДИТ и САМОРАЗВИТИЕ
3) ВИДЕО: СОЦИАЛЬНОЕ РАЗВИТИЕ, ЧЕЛОВЕЧНОСТЬ и КОНТР-ИНСТИНКТИВНОСТЬ
Показать полностью
2