В настоящее время проводится обучение бимануальным манипуляциям.
Уже готов торс с искусственными мышцами, сухожилиями и синтетической кожей, а в ближайшее время обещают и ноги.
Источник
Мир движется к концу цивилизации.
Впереди третья мировая. Апокалипсис. Истощение ресурсов. Безработица. Тотальная борьба за ресурсы. Империализм. Обнищание. Падение производства.
Люди не смогли организоваться. Должны были появиться какие-то прогрессивные силы. Народные движения. Объединения учёных и инженеров. Но увы.
Появятся города для богатых. И несколько типов городов для бедных. Четыре типа поселений. Которые будут контролировать армия и полиция.
Люди не смогли объединиться.
Роботы и машины заменят людей.
А могло быть счастье человечества. Можно было создать мир любви и добра. Где миллиарды людей живут счастливо. Собираются на семейный обед. Обсуждают свою жизнь, дела и планы. Дружат, знакомятся и сотрудничают. Создают новые семьи и организации. Но победила модель эгоиста. Потребителя и одиночки.
Вы обречены.
Система ИИ для передвижения любого робота Skild AI
Разработчики предлагают систему искусственного интеллекта которая подойдет почти для любого робота.
Any robot.
Any task.
One brain.
Извините, Вы не подскажите где я могу найти Сару Коннор? (Видео со звуком)
Можно ли подмигнуть левым окуляром?
Кажется, автор хотел рассказать о роботе. Но вышла история совсем не о механизме и не об эксперименте.
Это рассказ о семье, о доверии, о том, что делает нас настоящими друзьями.
Ведь если подумать: что значит быть свидетелем свадьбы? Это не роль из формальностей, а знак особого доверия. Робот Роберт стал свидетелем не только церемонии — он стал свидетелем жизни семьи. Сначала как помощник, потом как друг, а потом и как «дядюшка» для детей, который умеет играть, хранить тайны и отвечать на бесконечные «почему».
Именно поэтому его одиночество на дне моря и не звучит как техническая авария. Оно звучит как тоска по близким. Даже шутка про то, что глубина «всего лишь меньше ста метров», звучит уже не как алгоритм, а как проблеск настоящего чувства юмора.
И в этом есть что-то удивительное: ведь и для детей он был не железом, а тем, кто может быть рядом, разделить радость и поддержать в трудный момент. А для Николаса он был не объектом диссертации, а товарищем, которому можно доверить плечо и подмигивание в самый сложный час.
Но вот Робот оказался один на дне моря. В конце концов, роботы не должны волноваться, смогут ли их близкие вернуться за ними. Но Роберт волновался. И одновременно верил. Верил не в инструкции, а в людей. Потому что именно дружба — это тот самый код, который делает любую систему живой.
И, наверное, самое важное открытие в рассказе не в том, могут ли роботы обладать эмпатией. А в том, что человек способен подарить её даже туда, где, казалось бы, царит только холодное железо. А если подарено — значит, возвращается обратно.
И ещё хочется задержаться на одной детали: спасательная экспедиция стоила дорого, и Николасу пришлось заложить дом. Но разве это не похоже на то, как мы спасаем не просто машину, а часть семьи? Разве можно бросить свидетеля свадьбы на дне?
Может быть, эта история — вовсе не о будущем, а о нас сегодняшних. Напоминание о том, что рядом с нами бывают те, кто оказывается гораздо большим, чем просто помощник. И рассказ будто мягко это высвечивает.
Так можно ли сказать, что эмпатия — это свойство кода, будь то машинного или человеческого — нашего, генетического, — или же она рождается только там, где возникает близость?
Кажется, у этого рассказа нет конца. Потому что всякий, кто хоть раз почувствовал плечо рядом, знает: даже в полной темноте на глубине 97 метров всегда есть шанс услышать голос: «Эй, на борту! Здесь есть кто-то…гм...разумный?»”
