Для Н. А. Римского-Корсакова цветовые характеристики звуков имели и предметную отнесенность. Он пишет о том, что «ми-бемоль-мажор – тёмный, сумрачный, серо-синеватый, тон городов и крепостей; си-мажор – мрачный, тёмно-синий, со стальным, пожалуй, даже серовато-свинцовым отливом, цвет зловещих грозовых туч; фа-мажор – ярко-зелёный, пасторальный, цвет весенних берёзок; ля-бемоль-мажор – серовато-фиолетовый, имеет характер нежный, мечтательный; ля-минор – это как отблеск вечерней зари на зимнем белом, холодном, снежном пейзаже; соль-минор – имеет характер элегико-идиллический».

Изучение творческой биографии Н. А. Римского-Корсакова не оставляет сомнений в том, что неординарные способности цветового звукосозерцания, предметной и эмоциональной соотнесённости музыки, возможность видеть слышимую музыку в нотной записи, несомненно, имели прямое отношение к его композиторскому слуху и композиторской деятельности. Именно эти способности, именуемые на профессиональном языке «синестезиями», позволили композитору установить связь музыки с действительностью. В то же время эта связь подчёркивалась и наполнялась чувственным содержанием за счёт увеличения или уменьшения насыщенности музыки «корневыми» интонациями-септаккордами и трезвучиями…

В 1871 году ему предложили должность профессора Петербургской консерватории. Композитор надеялся, что это даст ему возможность оставить службу в Морском ведомстве (По образованию Н.А. Римский-Корсаков — офицер флота, Прим. И.Л. Викентьева).

Но после первых же лекций па инструментовке молодой профессор понял, что ему НЕ хватает основательных теоретических знаний, которые дает только систематическое обучение.

Вот тогда-то и наступил творческий кризис, выбивший его из колеи.

Римскому-Корсакову стало казаться, что дар композитора ему изменил. Его покинуло ощущению той внутренней свободы и смелости, которые он испытывал раньше, когда писал первые симфонические произведения, оперу.

Теперь, что бы он ни пробовал сочинять, все представлялось неинтересным, технически несовершенным. Он начал повторяться, мучился тем, что стоит на месте.

Пришло решение оставить на время творчество и заняться углубленным музыкально-теоретическим самообразованием.

Надо было изучить науку о музыке, которой он, в сущности, не знал.

И вот Римский-Корсаков настойчиво, глубоко изучает эту науку, запрещая себе сочинять музыку. Оставаясь профессором инструментовки Петербургской консерватории, он четыре с половиной года упорно, систематически решал сложнейшие задачи по композиции, надеясь, что это поможет ему в дальнейшем, если он вернётся к творчеству.

В этот тяжёлый период на помощь к Римскому-Корсакову пришёл Чайковский, который был тогда профессором Московской консерватории. Они переписывались, и письма Петра Ильича были полны полезных указаний и заверений, что кризис непременно пройдёт.

Так оно и вышло.

Настало время, когда Римский-Корсаков отправил Чайковскому на просмотр решения множества задач по музыкально-теоретическим предметам.

Четыре с половиной года даром не пропали. Ответ Чайковского был лучшей наградой за терпеливый труд.

«Знаете ли, что я просто преклоняюсь и благоговею перед Вашей благородной артистической скромностью и изумительно сильным характером!: — писал Пётр Ильич. — Все эти бесчисленные контрапункты, которые Вы проделали, эти 60 фуг, и множество других музыкальных хитростей, — всё это такой подвиг для человека, уже восемь лет тому назад написавшего „Садко“, что мне хотелось бы прокричать о нем целому миру. Я часто ремесленник в композиции, Вы будете артист, художник в самом полном смысле слова».

Что можно добавить к этому письму? У Римского-Корсакова от этих теплых строк словно крылья выросли. А как радостно было на душе от того, что знаменитый Чайковский так скромен, благороден и так искренне желает ему большого успеха!

Итак, кризис был преодолен, К композитору вернулась жажда творчества. Но он все еще удерживал себя. Теперь он поставил перед собой новую задачу — серьёзно изучить народные русские песни.

Много чудес открыло Римскому-Корсакову народное музыкальное творчество.

Особенно заинтересовали его песни и обряды, связанные с древнейшими славянскими обычаями почитания солнца, бога плодородия и жизни. Композитор повсюду разыскивал и записывал эти песни. Расспрашивал о них у знакомых и незнакомых крестьян, у прислуги, у дворников. Изучал редчайшие сборники народных песен, специальные исследования«.

Россихина В.П., Рассказы о русских композиторах, М., «Детская литература», 1971 г., с. 136-137.

+ Ваши дополнительные возможности:

1) СИЛЬНЫЕ ИДЕИ: КУЛЬТУРНЫЕ ИНИЦИАТИВЫ, РЕФОРМЫ ОБРАЗОВАНИЯ и КОНКУРЕНТОСПОСОБНОСТЬ

2) ОНЛАЙНКУРСЫ: СОЗДАНИЕ НОВОГО, ПЕДАГОГИЧЕСКОЕ МАСТЕРСТВО и ЖАНРЫ

3) КРЕАТИВ / ТВОРЧЕСТВО: ПРЕОДОЛЕНИЕ ИНЕРЦИИ МЫШЛЕНИЯ

"Пленившись розой соловей".

Поёт Ли Июнь

(Слова А. Кольцова Музыка Н. Римского-Корсакова)

Пленившись розой, соловей

И день и ночь поет над ней;

Но роза молча песням внемлет…

На лире так певец иной

Поет для девы молодой;

А дева милая не знает -

Кому поет и отчего

Печальны песни так его.

***

Образ соловья и розы, зародившись в персидской литературе и в изобразительном искусстве, продолжает вдохновлять всю мировую культуру!