Американская онкология изнутри, часть 14
Здравствуйте!
По требованию подписчиков очередной репортаж о лечении рака пищевода, предыдущая часть здесь, остальные в профиле.
Глава 38. Последняя химия.
Вообще-то она должна была состояться еще неделю назад, в прошлую среду. Но подвели меня лейкоциты. Тут не меряют их общеее количество, а считают по отдельности разные группы. У меня предпоследний раз были критически низкие нейрофилы, 1,4 при норме 1,9. Но химию не останавливают до 1,0. В прошлую среду оказалось 0,8. Фельшер Стефани сказала, что спросит у доктора Мэри, вариантов два: рискнуть и делать все равно или рискнуть и остаться с четырьмя химиями. Но Мэри нашла третий вариант: подождать до понедельника, благо время есть, радиации все равно еще оставалось больше чем на неделю.
В понедельник места мне в отделении у Мэри не было, но, оказывается, в другом корпусе госпиталя есть еще одно отделение, где тоже делают химию. Вообще в этом госпитале все задублировано: и радиацию мне делали в двух разных корпусах, и ПЭТ-КТ тоже.
Оказалось удивительно, как в двух корпусах одного госпиталя по-разному все устроено. В «моем» регистрируешься, ждешь в холле, и тебя вызывают из холла в три разных места: на анализ крови, к медсестре, которая меряет вес/давление/температуру и потом зовет фельдшера, и наконец собственно на вливание. А тут мне нацепили браслетик с именем, датой рождения и номером карты (на который потом никто ни разу не посмотрел), вызвали из холла внутрь, там на входе сразу измерили вес, давление и температуру и сопроводили в зал, где делают химию. Никаких палат, в углу пост медсестер, а вдоль двух других стен штук 20 кресел в ряд, спиной к стене, лицом к залу. Кресла простенькие, но по крайней мере раскладываются в лежачее положение, и есть маленькая полочка вроде столика. Вокруг каждого - два стула для родственников, табуреточка для медсестры и занавеска, чтобы все это можно было укрыть от посторонних. Но занавески никто не задергивает, все сидят как в парикмахерской, получают капельницы и листают журналы.
Вот в таком кресле я и просидел все время. Занавеску тоже задергивать не стал. Работали со мной две медсестры. То есть одна работала, а про вторую она сказала, что это новенькая и she shadows me, то есть «следует за мной тенью». Это обязательный этап обучения, всех вновь принятых медработников прикрепляют к кому-то опытному, чтобы первые несколько дней, неделю-две или даже месяц, в зависимости от сложности работы, следовали тенью и осваивались с особенностями работы, они вон даже в разных корпусах одного госпиталя различаются.
Эта медсестра взяла у меня кровь, она же через довольно долгое время (час, наверное), подошла и радостно сказала, что нейрофилы 1,0 и делать химию можно, она же ставила все капельницы. Интересный ритуал: чтобы распечатать пакет с собственно химией, медсестра надевает на себя дополнительный одноразовый халат из плотной клеенки, потом его выбрасывает. Радиоактивные эти химикаты, что ли? Еще перед открытием пакета подходит другая медсеста (не «тень»), они вдвоем спрашивают у меня фамилию и дату рождения и сверяют с надписью на пакете. Ну это понятно, чтобы не дай бог не перепутать.
«Тень» ничего руками не делала, только приносила мне напитки и развлекала разговорами. Когда узнала, что я из России, радостно сказала, что недавно делала анализ ДНК и обнаружила 10% русской крови, хотя думала, что она чистокровная немка. Эти анализы здесь жутко модны, их дарят друг другу на день рожденья.
Обе, когда узнали, что это у меня последняя химия, предложили принести гонг, чтобы я в него ударил и сообщил всему отделению о таком достижении. Как вариант предложили спеть в мою честь любую песню. Я отказался, остался не поздравленным.
Лейкоциты после этого больше не меряли, но логически они сейчас должны быть самые низкие за все время лечения. Завтра последняя лучевая, и на этом первая стадия лечения закончится. Слава богу. Чувствую себя более чем прилично, но сил больше нет вставать каждый день в 5 утра и ехать в госпиталь. Из всех симптомов сейчас есть кашель, сухость во рту, и трудно есть по утрам, потом горло привыкает и ем как до лечения. После последней химии начали выпадать волосы, но понемногу и почему-то в основном из бороды и, миль пардон, еще в одном месте.
Глава 39. Что дальше.
Есть, пить, спать, гулять, востанавливаться. Не набрать обратно вес. За лечение сбросил со 111 кг до 99, купил джинсы на два размера меньше, неплохо бы так и остаться или даже еще пяток кг скинуть к операции.
13 мая ПЭТ, 15 мая свидание с онкологом Мэри. Завтра еще назначат прием у радиолога, но это чистая формальность. Не формальность – прием с хирургом, завтра буду звонить и пытаться назначить. Сейчас важно не затянуть с операцией.
Если экстренных новостей не будет (а хорошо бы не было), то до 15 мая я исчезаю из эфира. По крайней мере не буду писать на тему болезни. Если хотите, могу в промежутке рассказать что-нибудь о жизни в Америке. По темам: еда, жилье, машины и поведение на дорогах, отдых, природа и путешествия, поиски работы и отношения с коллегами и что вас еще интересует. Спрашивайте, а я подумаю, о чем можно рассказать.