Но не успел он сделать и шага, как услышал, как окликнули Ваню. Ему даже не надо было оборачиваться и смотреть на погоны обладателя этого строгого голоса, не сулившего ничего хорошего ни Ивану, ни Кириллу. Интересно было только одно: сколько больших звезд у него на плечах. Оказалось, две, что было лучше, чем три, но хуже, чем одна. У Ширяева даже возник нездоровый интерес по поводу того, насколько сильно надо поднапрячься генерал-лейтенанту, чтобы испортить жизнь блатному московскому подполковнику. На счет себя он не питал иллюзий – хватит одного телефонного звонка. С другой стороны, откуда-то была уверенность, что генерал этот звонок не сделает – велика честь для мелкой сошки из Питера, случайно влезшей в большую игру взрослых дядей.

- Кузнецов, объясни, что у тебя здесь за бардак?! Где задержанный? Почему есть жертвы после того, как ты задействовал столько ресурсов? Все играешь, клоун? А человеческая жизнь ничего не стоит? Ты мне скажи, что сложного в том, чтобы взять, этого, как его…

- Левицкий, товарищ генерал, - подсказал лысый из группы наблюдения, имя которого Кирилл так и не узнал.

Как-то сами собой их тройку окружили все те, кто находился на месте преступления. Наблюдатели, патрульные, приехавшая следственная группа, омоновцы в масках, вооруженные до зубов. Вот на что способна сила генеральского голоса. От подъезда уже спешила бабка – соседка Левицких. Удивительно, что врачи, не побросав пострадавших, не прибежали слушать громогласную речь большого начальника из МВД.

- Или разместить в квартире группу захвата, - продолжал генерал, - это же азы оперативной работы! Считаешь себя самым умным?! Думаешь, раз тебе дали возможность отомстить, то каждый сраный зэк имеет право на реванш? Ты вообще думаешь, что начнется, если эта история станет известна журналюгам?

Генерал продолжал на радость благодарной публике, а Кирилл внимательно смотрел на Ивана. Кузнецов опустил голову, кивал и молча сглатывал, не смея, ни возразить, ни поднять глаза. С одной стороны его было жалко – вряд ли кто-то, кроме Вани смог бы распутать это непростое дело. Помощь Ширяева была неоценима, но без ресурсов москвича и он бы ни справился. Надо… надо было брать Левицкого с семьей в аэропорту, но он сам согласился с планом напарника. Легко рассуждать задним умом.

С другой стороны Ширев наслаждался. Наконец, не по годам борзый подполковник, привыкший везде открывать дверь с ноги, получил по заслугам. Приятно было видеть, что хоть кто-то может поставить его на место. Сейчас Ваня наглядно демонстрировал, что значит подчиняться правилам.

А еще Кирилл был разочарован. К напарнику у него было неоднозначное отношение, но, как сыскаря, он его уважал и завидовал его самоуверенности. Образ Ивана с тайными связями, наплевательским отношением к заведенным порядкам, запоями и ночевками в борделях, которые не сильно отражались на его, без сомнения, высоком интеллекте, был окутан ореолом загадочности. Казалось, что этот человек может решить любой вопрос. Но теперь этот образ был разрушен. Кузнецов – такой же, как и все, только понтов больше – типичный москвич.

- Я буду ставить вопрос о твоем профессиональном соответствии! И не надо мне тут мямлить! – продолжил генерал, когда подполковник только открыл рот, чтобы что-то сказать, пока высокопоставленный представитель МВД переводил дух. – Чтобы через два часа был у меня с подробнейшим отчетом и рапортом в отношении очередной жертвы! Это понятно?!

Из всего сомна вопросов, заданных в длинной речи генерала, только этот требовал ответа. И Кирилл не сомневался, что услышит сейчас «так точно!» Он даже готов был забыть о своей обиде на напарника, задержаться в Москве и помочь, но реакция Кузнецова снова заставила в него поверить.

Очередным беззвучным щелчком тумблера он сбросил маску двоечника, отчитываемого отцом, обвел взглядом окружавших его людей и громко спросил:

- Я чегой-то не пойму, у вас дел других нет, кроме как здесь ошиваться, падальщики гребанные?!

Если тут закончили, то вас ждут в другом месте! Превращения моей задницы в британский флаг процесс, несомненно, увлекательный, но от этого в Москве меньше преступлений не станет. Вы не забыли, за что вам заплату платят? За работу!

Все уставились на генерала, ожидая его реакции, но он, также не ожидавший такого поведения от Кузнецова на мгновение подвис, чем и воспользовался Иван:

- Я не ясно выражаюсь?! Тогда готовьтесь диктант по русскому языку писать в ходе следующей переаттестации. Уверенные в своих силах могут остаться.

На лбу у генерала выступила испарина, он посмотрел на Кузнецова, буравящего его не моргающим взглядом исподлобья, и махнул рукой. Все разошлись также быстро и неожиданно, как и собрались.

- Выступил? Доволен собой? Всем показал, кто здесь главный? – продолжил Иван шепотом, обращаясь к грозному начальнику. – Ловко устроился – приехал, проконтролировал передачу задержанного, чтобы я не взбрыкнул, а потом меня же и отчитал. Хороший мальчик. Третья звезда уже не за горами.

Кирилл – единственный, кто слышал, как подполковник разговаривает с генерал-лейтенантом – мысленно хоронил свою карьеру. Один только тон, с которым были произнесены слова «хороший мальчик», как будто обращенные к верному псу, убивал надежду на пенсию, до которой майору оставалось не так уж и долго.

Иван тем временем продолжал, вбивая последние гвозди в гроб карьеры питерского коллеги:

- Ты не то, что попереть меня не сможешь… даже мою квартальную премию порезать не в твоей власти. Твои же хозяева тебе не дадут. Так что наслаждайся произведенным эффектом, и тихонько жди, когда комиссия вернется докладом, а случится это не раньше, чем через пару дней, мне еще в Питере закрыть дело надо. Честь имею! Пойдем, Кирилл, на поезд опоздаем.

Кирилл всеми силами делавший вид, что типичная московская девятиэтажка – это самый интересный архитектурный ансамбль, который он видел в жизни, кивнул и, стараясь, не смотреть на генерала поспешил за уходящим Иваном.

- Вот что за молодежь, совсем возраст перестали уважать, - услышал он причитания пожилой соседки Левицких, подоспевшей к последним словам Ивана.

Она говорила еще что-то, и Ширяев улыбнулся, представляя, как генерал хочет ее послать, но надо отдать должное, он удержался, буркнул что-то и, не сказав ничего вслед уходящему Кузнецову, ретировался. Кирилл следовал за напарником с высоко поднятой головой, с одной только мыслью: «А он действительно крут!» Несмотря на то, что Ивану приходилось принимать правила игры, он научился использовать их в своих интересах. Оставалось надеяться только на то, что крутизны напарника хватит, чтобы защитить не только себя, но и майора, невольно вовлеченного в игру, правил которой не знал. А еще Ширяев не сомневался, что с таким поведение Кузнецов, в отличие от генерала, третью звезду не получит, сколько бы и каких сложных дел он не раскрыл. С другой стороны, Кириллу казалось, что он достаточно хорошо узнал подполковника, чтобы с уверенностью заявить, что ему это и не нужно.

***

- Что теперь с ним будет? – спросил Кирилл, опрокинув очередную рюмку.

Вот уже час напарники сидели в гостях у Риты, суетливо подносящей им выпивку и закуски. Ширяев, наконец, отбросил все свои предубеждения и употреблял наравне с Иваном – слишком тяжелым выдался день. Покинув место преступления, полицейские вернулись на вокзал, с помощью удостоверений снова проникли на сапсан и заняли места в вагоне ресторане. Потом было несколько часов усиленной работы над отчетом комиссии в Главке. Кирилл хватался за голову, наблюдая за тем, что пишет Иван. В официальной версии москвича Мележко не фигурировал, Иваков умер от инфаркта, и так же в деле не упоминался, а козлом отпущения был назначен Левицкий, сбрендивший на религиозной почве и поставившей своей целью избавить мир от демонов путем сожжения оных. Демонами, как нетрудно догадаться в его больном воображении оказались Дорофеев и Лома. Выполнив свою миссию, Левицкий совершил ритуальное самоубийство. Эта версия не выдерживала никакой критики, хотя бы потому что маньяк с семьей отдыхал за границей, пока в Питере хозяйничал освободившийся криминальный авторитет. Но на разумное замечание Кирилла, Иван только ухмыльнулся и ответил: «А кто будет проверять?» Тогда Ширяв предложил написать, что все трое – Левицкий, Дорофеев и Лома – были участниками тайного культа и покончили с собой, чтобы обрести просветление. Или еще круче: погибли в результате спонтанного самовоспламенения. Кузнецов очень серьезно посмотрел на напарника и сказал, что раньше надо было предлагать такие шикарные версии, а теперь он ничего переписывать не будет.

Ровно в полночь Иван поставил свою подпись за председателя комиссии и направился за визой полковника, засидевшегося на работе допоздна только чтобы расквитаться с Москвой как можно быстрее. Кирилл был уверен, что Андрей Витальевич ни за что не станет подписываться под этим бредом, но тот, скрепя вставными зубами и сердцем, не сказав ни слова, взял ручку и согласовал отчет.

Еще не покинув Главк, Кузнецов набрал Рите и велел растапливать сауну и заказать еду. Кирилл был расстроен тем, что раскрыв такое сложное и запутанное дело, по бумагам просто вычислил сумасшедшего, совершившего двойное убийство и даже не смог взять его живым. Он с легкостью согласился на предложение напарника «нажраться как следует» и даже не стал возражать, когда Иван попросил Риту пригласить подружку.

Первый час они выпивали, грелись в сауне, кушали заказанную прямо в бордель еду и старательно избегали разговоров о деле. Но когда у Ивана закончились шуточки и истощился запас баек, изрядно захмелевший Кирилл все-таки поднял эту тему, начав с невинного вопроса.

- С кем? С Моржом? Я не знаю. Убьют или завербуют, - отрезая себе кусок мяса, ответил Ваня. – В любом случае серия завершилась, и повторения ждать не стоит.

- Тебе не обидно, что никто никогда не узнает?

- Таковы правила игры, - развел руками подполковник. – Тем более все кому нужно – знают, - он посерьезнел. – Ты только не дури. Это только в кино газетчики с радостью опубликуют тайный дневник участника событий. В жизни же, журналисты тебя первые и сдадут. Такую утечку прикроют жестко, здесь увольнением не отделаешься. Даже, если гипотетически кому-то удастся привлечь внимание общественности к правде, то это легко решиться очередным вливанием говна непосредственно в мозг с голубых экранов. Плавали – знаем.

- Мне даже не так обидно, что я как бы не взял маньяка, как то, что Левицкий останется в хрониках злодеем, а не невинной жертвой.

- Невинной, ну, ты загнул! Он сесть должен был еще двадцать пять лет назад, но пошел на сделку со следствием и со своей совестью. Четверть века – не такая уж плохая отсрочка для оплаты счетов.

- Сегодня генерал сказал одну вещь, - аккуратно начал Кирилл, разливая виски по стаканам, - она никак у меня из головы не идет.

- Какую? – поинтересовался Иван, опрокидывая стакан и отправляя в рот сушину.

- Он сказал, что тебе дали возможность отомстить и, мол, ты даешь такую же возможность Моржу…

Иван долго жевал, хмуро смотря на собеседника. Наконец, проглотил и сказал:

- Месть – интересная штука. Она сильнейший мотиватор, с которым не сравнятся ни деньги, ни бабы. Наш друг Мележко яркое тому доказательство. Представляешь, за все эти годы сколько раз он был на грани? И только мысли о возмездии держали его на плаву. Только мне никто ничего не давал, я все взял сам. И он все сделал сам, а я просмотрел, не учел, расслабился. Ты, между прочим, особо не возражал. А свадебный генерал… работа у него такая – отчитывать и рассказывать об основах оперативной работы, которой он сам никогда не занимался, - Иван налил себе еще, выпил, не чокаясь, и громко ударил стаканом о стол. – Я больше не хочу об этом говорить. Ты, майор, взял маньяка. Я знаю правду! Давай праздновать!

- Обиделся, - констатировал Ширяев и выпил.

- Что я баба обижаться? Кстати, о бабах… Ритуля! Зови подругу! Гусары насытились шампанским и желают любви! Хоть ненастоящей, хоть на пару часов, - добавил Кузнецов тихо и обреченно.

Через несколько мгновений дверь открылась и вошла Рита, за ней следовала блондинка с выдающейся грудью. Рыжая села рядом с Иваном, а блондинка заняла место между напарниками.

- Меня зовут… - начала было она, но москвич прервал ее.

- Неважно! Сегодня ты будешь Марго!

- Как угодно гусарам! – рассмеялась она и подняла бокал.

Чем дольше Кирилл наблюдал за творящейся вокруг вакханалией, тем сильнее ему хотелось уйти. Еще пару часов назад идея провести ночь в сауне с проститутками – снять напряжение последних дней, а если совсем честно, последних месяцев, с тех пор, как Тоня заболела, казалась ему не такой уж плохой. Особенно учитывая их трещащие по швам отношения с Ольгой. Но сейчас он был противен сам себе. Иван, обнимавший одновременно двух девушек и нашептывающий поочередно им на ушко разные глупости, чувствовал себя здесь, как рыба в воде. Являясь человеком глубоко несчастным, он умел радоваться мелочам, не думая о завтрашнем дне. Он принимал правила игры, давал шлюхам имена, как питомцам и пил, словно будущего нет. В отличие от него у Кирилла было куда идти, и было будущее, по крайней мере, была надежда на будущее.

Майор встал и, покачиваясь, начал собираться.

- Меня жена дома ждет, - ответил он на вопросительный взгляд напарника. – Машину оставлю здесь, завтра зайду за тобой, отвезу на вокзал.

- Только не рано, - кивнул Ваня и спросил у Марго: - Ты играешь в шахматы?

- Нет, хочешь меня научить? – хохотнула девушка.

- Запомни главное правило, - улыбнулся он, убирая ее руку под стол, - взялась за фигуру – играй до конца!

Кирилл очередной раз хотел поговорить с москвичом о Тоне и снова отбросил эту мысль. Точно не сейчас. Завтра. Он обязательно попросит его завтра. Он согласен принять любые правила, если будет достойная награда. Ведь должен же он получить хоть какую-то отдачу от этого дела.

Не оборачиваясь, Ширяев вышел из зала и не видел, как развалившийся в кресле Кузнецов смотрел ему вслед, улыбался и кивал каким-то своим мыслям.

Такси Кириллу вызвала провожавшая его Рита, так как он производил впечатление человека, способного сейчас нажать нужные кнопки на телефоне. Сообщив, что машина подъедет только через шесть минут, она поежилась и скрылась за дверью сауны.

- Отлично, - прошептал он себе под нос, открыл автомобиль, залез в бардачок и достал из пачки предпоследнюю сигариллу.

Ожидая, Кирилл курил и наслаждался прохладой отрезвляющей ночи без осадков. Впервые за этот день он остался наедине с собой. Наконец, у него было время все обдумать. Он размышлял, пока не кончилась сигарилла, размышлял в такси, размышлял, медленно поднимаясь на свой этаж. Сложил в голове кучу теорий, придумал миллион вопросов, которые может задать Ивану, решил, с кем еще можно поговорить и как заполучить недостающие данные для составления полной картины.

И все это мгновенно вылетело у него из головы, как только он вошел в квартиру. Меньше секунды ему понадобилось, чтобы понять, что ни Ольги, ни Тони дома нет. Это не было шестое чувство, выработанное за годы работы в полиции и обостренное растворенным в крови виски. Нет. Одного взгляда хватило, чтобы понять, что в квартире что-то произошло. Беспорядок, которые многие бы просто не заметили – вещи, лежавшие не на своих местах, открытая дверца шкафа, дверь в комнату Тони была так же открыта, свет на кухне не выключен. Надо было знать Ольгу и ее страсть к чистоте, которая только усилилась с болезнью дочери. Она не забывала закрыть дверцу шкафа, если что-то оттуда брала и делала замечания домашним, когда они забывали выключить где-то свет. Если она что-то искала, то обязательно убирала все, что вытащила, на место, а сейчас какие-то вещи лежали просто на диване, ставшим прибежищем главы семейства.

Сердце бешено застучало в груди, Кирилл замер на несколько минут, оценивая и максимально быстро анализируя ситуацию. Это не было похоже на похищение – ничто не перевернуто, не разбито – никакого сопротивления. Просто быстрый сбор. Но куда? Тоне стало хуже? Почему Ольга не позвонила?

Начавшее было успокаиваться сердце заскакало с удвоенной силой, но оцепенение прошло и майор начал действовать. Выругавшись, он перезагрузил телефон, заглянул в комнату дочери, проверил спальню жены и вошел на кухню. Посередине пустого стола лежал белый листок. Протягивая дрожащие руки к записке, Ширяев мысленно проклинал себя за то, что за весь этот сумасшедший день не нашел времени позвонить домой, справиться о здоровье дочери.

Почерк жены он узнал сразу – все еще аккуратный, но заметно, что записка составлена впопыхах или на нервах. Глаза мгновенно стали мокрыми, мешая распознавать текст, но Кирилл не тратил времени, чтобы их протереть, вчитываясь в содержание сквозь водяную завесу, чувствуя, как в кармане вибрирует включившийся телефон, присылая все новые и новые уведомления:

«Тоне нашли донора!!

Не могу дозвониться

За нами прислали скорую

Операцию (неразборчиво) срочно !! !

Ждем тебя в больнице».

Готовое выпрыгнуть из груди сердце разогнало кровь до такой степени, что весь спирт, не выдержав гонки, выветрился из организма, забирая с собой опьянение.

Через минуту Кирилл бежал вниз по лестнице, к ожидавшему его такси, набирая номер жены.

- Алё, - как-то неуверенно и испугано сказала жена.

Кирилл замер посередине лестничного пролета, напуганный этим тихим робким голосом.

- Ну! Что там?! Говори!

- Операция началась час назад, - собравшись, отчиталась жена и добавила, - Кирь, приезжай скорее, мне так страшно.

- Уже лечу, любимая! - прокричал он на весь подъезд и снова побежал.

- Я звонила-звонила, - начала плакать Ольга, - а ты все недоступен. Связалась с Главком, а там… - она буквально начала рыдать в трубку, - там мне сказали, что ты на задании. Я так испугалась. А вдруг что-то случилось, вдруг они мне не говорят. Ведь что-то хорошее всегда случается, когда рядом что-то плохое…

- Все в порядке, дурочка, моя, - ответил Кирилл, выбегая на улицу, - буду через полчаса, потерпи, - и отключился.

Он обвел взглядом двор в поисках машины. Оказалось, что его ожидает тот же автомобиль, что и привез из сауны. Кирилл не мог сказать, сколько он провел времени дома, но то ли водитель не успел взять новый заказ, то ли был поблизости.

- Что не пустили и решил продолжить? – хмыкнул пожилой таксист, узнавший Ширяева.

Потом посмотрел на пункт назначения и перестал улыбаться.

Бывают фразы, которыми люди бросаются в шутку или когда навеселе. Постепенно они теряют ценность, но серьезность произношения способна вернуть им былую силу. Кирилл перевел дух, нагнулся к водителю и очень спокойно сказал:

- Быстрее, шеф, два счетчика.

Водитель еще раз бросил взгляд на пункт назначения, кивнул и нажал на газ.

Ширяев выполнил свое обещание. Подъехав, к больнице, он, не считая, протянул водителю все, что было у него в кошельке.

- Удачи! – прокричал таксист вслед выбежавшему из машины пассажиру.

Удостоверение и морда кирпичом позволяют не только заполучить место в сапсане, но и проникнуть на территорию ведомственной больницы. Благодаря сообщениям жены Кирилл знал не только нужный корпус, но и этаж. Несколько ударов в металлическую дверь, ксива в недовольную харю охранника, бурчащего что-то про звонок, и через несколько минут Кирилл уже обнимает супругу у двери операционной, за которой его дочери возвращают нормальную жизнь.

Несколько часов в обнимку на лавочке в пустом коридоре, медленно заполнявшегося дневным светом, свели на нет все месяцы нарастающего отчуждения между Кириллом и Ольгой. Сейчас ближе нее у него не было никого, как и до болезни дочери. Как же Ширяев был горд собой, из-за того, что не поддался искушению остаться в сауне. Мысленно о винил себя за то, что согласился выпить с Иваном, заставив супругу не только собирать Тоню в больницу в одиночку, но и переживать за него. Ольга ни полусловом не обмолвилась об этом, и Кирилл очень надеялся, что эта тема не всплывет в будущем.

Оля уснула на коленях у мужа около шести утра. Кирилл гладил ее голову и сам не заметил, как задремал, проснулся сразу, как только услышал звук открывающейся двери. Он вскочил так резко навстречу пожилому лысому доктору, что чуть не уронил жену. Всю ночь он успокаивал Ольгу словами о том, что раз операция идет так долго, значит все хорошо, если бы что-то шло не так, все закончилось бы раньше. Теперь настало время убедиться, что он не обманывал ее и себя заодно.

Хирург успокоил родителей, сказав, что операция прошла без эксцессов и теперь Тоню переводят в реанимацию – так положено. В ближайшее время станет понятно, приживется ли донорский орган, но прогнозы хорошие. Разрешив Ольге побыть немного с дочерью, он устало потянулся и пошел в сторону ординаторской.

Тут же появилась медсестра и куда-то увела жену Ширяева, а сам он направился за врачом.

- Простите, доктор, можно еще один вопрос? А кто донор?

- Если вам нужно имя, то я его не знаю. А если вас беспокоит состояние почки, то могу заверить, что она в порядке. Насколько мне известно, это был молодой парень, ехавший на мотоцикле из Москвы. Под самым Питером произошла авария, и все было бы хорошо, если бы молодой человек надел шлем. Все его органы прекрасно сохранились, все, - пожав плечами, повторил хирург, - кроме мозга. Судьба – штука такая: горе для одной семьи – подарок для другой. Простите, я очень устал. Вы не беспокойтесь, в ближайшее время все встанет на свои места, но не забывайте об ограничениях, которые останутся с вашей девочкой на всю жизнь, второй такой подарок очень сложно заслужить.

Кирилл кивнул, и только когда доктор скрылся из виду, понял, что не спросил, как его зовут. Он подошел к посту и спросил у медсестры, планируя, как будет его благодарить.

- Ой, выпало из головы, - подпрыгнула на месте та и начала копаться в бумагах. – Понимаете, он не в нашей больнице работает. Вчера в обед объявили, что вечером приедет именитый трансплантолог из Москвы с лекцией. Он задержался, потом лекция затянулась, а тут как раз этого парня привезли. Ну, в общем, он и решил показать класс. Представляете, как вам повезло – все один к одному сошлось – и донор идеальный, и врач с мировым именем.

- Да, повезло, - согласился Кирилл, на ватных ногах отходя от сестринского поста.

В памяти ярко всплыл образ Ивана, разговаривающего с кем-то в тонированном автомобиле. Он посмотрел на Кирилла и кивнул. Ширяев был уверен, что именно тогда напарник обменял Моржа на жизнь Тони, причем контрагенты даже врача своего прислали, чтобы наверняка. Кирилл не переживал по поводу судьбы криминального авторитета, если бы от этого зависела жизнь дочери, он бы сотню таких Моржей отдал на растерзание службе безопасности ГГ. У него не укладывалось в голове то, что Иван ничего не сказал. Он принял решение и даже не поставил напарника в известность. Для чего он затащил его в сауну и старался удержать там как можно дольше? А мотоциклист, кто он? Доктор сказал, что это был молодой парень, который явно не сам упал с мотоцикла, да и был ли вообще мотоцикл? Кузнецов решил, что он не догадается – вряд ли. Что когда Кирилл все узнает, то примет, как есть – он и так принял. Да, парня жаль, но это его дочь! Неправильно, аморально, противозаконно, но это его дочь!

Кирилл решил, что должен срочно поговорить с Иваном. Не дождавшись жену, он взял такси и снова поехал в сауну. На часах было полдевятого утра, когда автомобиль остановился рядом с ночевавшей в этом дворе машиной Ширяева. Прежде чем заходить в сауну, майор решил посетить гостиницу и узнать, не возвращался ли Кузнецов.

- Иван Иванович выписался в пять утра, - сообщил уже знакомый Кириллу портье с цветными волосами и серьгой в левом ухе. Поняв, что собеседник недоволен ответом, молодой человек поспешил добавить: - Я вызвал ему такси на Московский вокзал.

У Кирилла уже выработался инстинкт: как только он видит этого парня – хороших новостей не жди. Для себя он решил: если встретит его на улице, то предупредительно даст в морду, возможно, это убережет не только его, но и весь мир от глобальных проблем.

Выбежав на улицу, Ширяев попробовал набрать Ивану, но предчувствие его не подвело – абонент был недоступен. Еще оставался шанс, который нельзя было упустить.

- Рита, открывай! Слышишь меня?! Рита, это Кирилл! – кричал он, барабаня в дверь.

- Ты чего? – спросила рыжая заспанная девушка, наконец, открыв замок.

- Где он? Где Иван?! – прокричал он, не дождавшись ответа, проскользнул внутрь, чтобы обойти все помещения сауны. Внутри не было никого, кроме спящей в одной из комнат блондинки, которую Кузнецов учил вчера премудростям игры в шахматы.

- Он ушел, часа через два после тебя, - окончательно проснувшись, сообщила Рита.

Кирилл сел в то же кресло, в котором сидел вчера и обхватил голову руками, не зная, что дальше делать. Девушка погладила его по плечу, выражая сочувствие. Она не знала, из-за чего он был так расстроен, но профессиональная эмпатия требовала от нее действий.

- Хочешь выпить? – предложила она первое, что пришло в голову.

По ее опыту самое простое решение зачастую оказывается самым правильным, но Кирилл посмотрел на нее так, что она сразу поняла – этот случай исключение и пересела подальше.

- Он что-нибудь сказал? – на всякий случай уточнил Кирилл.

- Он много чего говорил, но цитировать, извини, я не буду, - игриво улыбнулась девушка. – А тебе оставил письмо.

- Так что ж ты молчишь! – вскочил Кирилл.

- Велел не отдавать, если ты не спросишь, - пожала она плечами и встала, чтобы принести записку.

Конверта не было. Это был обычный белый листок, сложенный пополам. Девушка протянула его майору, и он спросил:

- Читала?

Она потупила глазки к полу и робко произнесла:

- Нет.

Кирилл покачал головой и убрал записку в карман. Он не сомневался, что Иван не оставит жрицам любви то, что им знать не положено. Выходя из сауны, Ширяев обернулся и сказал:

- Спасибо, Рит, за все.

- Пожалуйста, - ответила она и помявшись добавила, - меня, кстати, Оксана зовут, если что.

- Могла бы более изысканный псевдоним придумать, - ухмыльнулся Кирилл.

- А я ничего и не придумывала. Это Ваня решил меня так называть. Если задуматься Рита и Марго – это сокращения одного имени – Маргарита, видимо, у Вани какой-то фетиш. Это так тебе, информация для размышления, вдруг поможет. Ты заходи, если заскучаешь, насколько мне известно, теперь ты наша крыша, - она максимально сексуально улыбнулась, склонив голову, и закрыла дверь.

Кирилл сел в свой автомобиль, закурил последнюю сигариллу и развернул записку. Годами ему никто ничего не писал на бумаге, не считая работы, а тут за сутки второе письмо от руки.

«Во первых строках своего письма…

Ой, да ну на хер!

Чтобы очередной раз доказать тебе, что неплохо разбираюсь в людях:

Сейчас ты куришь в своей машине, читая это письмо (там как раз две сигареты оставалось, когда я брал последний раз – должно хватить).

Надеюсь с дочкой все хорошо. Знаю, у тебя остались тысячи вопросов и огромное чувство вины. Даже если ты сейчас качаешь головой, отрицая его наличие, то где-то там, на задворках подсознания, червячок все-таки скребет. Не позволяй ему наесться от пуза. Не кори себя. Не знал, не участвовал, не соглашался – значит, невиновен. Расслабься, считай, что твой грех я взял на себя. Тебе – легче, а мне – по фигу.

Примешь ты правила или нет – неважно, главное не дай этой работе сломать тебя. Важен результат, а не то, что написано в газетах или в официальных документах. Работай на него. Наша задача не в том, чтобы ловить преступников, а для того, чтобы людям жилось спокойнее, и как достичь этой цели, мы уж как-нибудь разберемся без начальников.

Хороший ты человек, Кирюх. С тобой было приятно работать, отдыхать и даже спорить. К сожалению, негодяи в ближайшее время не переведутся, а это значит, что еще есть шанс поработать вместе.

За сим позволю себе откланяться. Выкидывай сигарету и дуй к жене, сейчас ты должен быть рядом с ней, а не по борделям шастать.

P.S.

Ковыряй дырку, подполковник!»

- Ну, и почерк у тебя, двоечник, ты московский, - хмыкнул Кирилл, затушил бычок в пепельнице и завел двигатель.

Традиционно OnceOnesUponATime специально для Пикабу

Как всегда буду благодарен за отзывы, замечания и конструктивную критику.

P.S. для кто дочитал до этого момента: завтра выложу эпилог, закрывающий некоторые ответвления сюжета:)

На следующий день Кирилл первым делом доложил полковнику о результатах расследования, попросив Андрея Васильевича придержать информацию хотя бы на сутки, чтобы Москва не украла их триумф или, что еще хуже, не проворонила Моржа. Начальник не стал возражать и пожелал офицерам удачи в столице.

После этого Ширяев зашел к коллегам и убедился, что дело байкера зашло в тупик. Он еще раз попытался убедить их в том, что нужно искать среди гримеров, но по вялой реакции понял, что этого они делать не собираются. Они не знали с чего начать, а предложение посоветоваться с кем-нибудь из киноделов, прошло мимо их ушей.

Остаток дня он провел с семьей. Кто знает, как все может повернуться в Москве, учитывая, что они не карманника будут брать, а серийного убийцу, являющегося по совместительству вором. В этот раз Ольга составила компанию мужу и дочери, а вечером, как будто что-то почувствовав, позвала мужа в спальню впервые за долгое время. Правда, ничего из этого не вышло, разговор как-то сам собой вернулся к Тоне и перерос в очередную ссору. За время болезни дочери, Ольга овладела мастерством кричать шепотом, чтобы не разбудить ребенка. В итоге Кирилл вернулся на привычный диван в ужасном настроении.

Ворочаясь с боку на бок в течение двух часов, он, наконец, уснул, и, как ему показалось, тут же проснулся от настойчивого звонка в дверь. Часы показывали двенадцать минут шестого, а трель звонка стала сопровождаться тяжелыми ударами. Кирилл вскочил, схватил пистолет, махнул рукой, приказывая спрятаться появившейся на пороге спальни жене, и на цыпочках направился к двери. Ольга так же бесшумно переместилась к комнате Тони, заняв позицию перед ней, готовая словно львица защищать своего детеныша, рассчитывая только на когти и зубы.

- Кирюха, мать твою, просыпайся! – раздался из-за двери голос Ивана. – Есть риск просрать все полимеры!

Ширяев выдохнул и опустил пистолет, сделав знак жене расслабиться. Быстро глянув в глазок, он открыл дверь, собираясь, как следует отчитать напарника за столь навязчивое вторжение в его личную жизнь.

- Гребанные чартеры! – выдохнул в него перегаром Иван, как только дверь открылась. – Рейс перенесли на несколько часов. Собирайся, нам нужно успеть на ближайший сапсан, такси ждет внизу, - не обращая, внимания на замершего в одних трусах с пистолетом в руках майора, протараторил Кузнецов, делая большой глоток кофе, сваренного Ритой. Переведя взгляд с Кирилла, проснувшегося всего две минуты назад и пытающегося собрать мысли в кучу, на Ольгу, москвич кивнул и, улыбнувшись, прошептал одними губами: - Здрасьте! Извините, за такой ранний визит – работа, - развел руками он и снова обратился к Ширяеву: - Кирюх, не буксуй! Самолет через полтора часа приземлится в Москве. Жду тебя внизу.

Ваня сам закрыл дверь, окончательно выводя Кирилла из ступора. Майор отмахнулся от расспросов жены, быстро оделся, взял запасной магазин, проверил удостоверение и, не прощаясь, выбежал из квартиры.

- Что это была за херня?! – спросил он у ждущего его рядом с такси Ивана. – Какого фига ты приперся ко мне домой, откуда ты вообще знаешь, где я живу?

- Ты серьезно? – состроил вопросительную гримасу Иван, открывая дверь автомобиля. – Лучше бы телефон починил! Кстати, жена у тебя – красавица, везет дуракам.

- Так, давай еще раз, - уточнил Кирилл, когда машина тронулась, - Левицкий прилетает раньше? Какой план?

- Во-о-от! – протянул Иван, улыбаясь. – За телом и мозги начали просыпаться… вариантов особо не осталось: я попросил ребят встретить его в аэропорту, и проводить до дома, как можно незаметнее. В контакт они вступать не будут, дождутся нас. Пока пройдут таможню, пока получат багаж, пока доедут до дома – мы должны как раз успеть.

- И что дальше будем делать?

- А дальше ты думай, чего я один напрягаюсь, - хохотнул Кузнецов. – Шучу. Запугаем будущую жертву, навесим жучок и будем держаться поблизости. Не в прямой видимости, но так, чтобы можно было оперативно подскочить, когда все закрутится.

- Это, если он согласится… Может ведь и в задницу послать, - включился в рассуждение окончательно проснувшийся Кирилл. – Тогда пригрозим проверкой дела, по которому он в Крестах проходил, и как так вышло, что официально об этом никакой информации нет. У тебя фотки дел из архива Демьяныча сохранились?

- Обижаешь, - ухмыльнулся Иван и добавил, обращаясь к водителю: - Вон туда подъедь и останови.

Расплатившись с таксистом, Иван, поторапливая напарника, побежал в сторону нужного перрона. Через семь минут они уже сидели в поезде. Вопреки ожиданиям Ширяева никаких проблем с попаданием на сапсан у них не возникло. Удостоверений и грозного вида Кузнецова хватило, чтобы занять место в вагоне-ресторане. Хоть проводница и была недовольна их появлением, обещая нажаловаться начальнику, но препятствовать их проходу не стала.

До отправления оставалось всего пара минут, задерживать из-за них поезд никто не будет, на минутных остановках тоже сил выпихнуть не хватит, а значит, до Москвы они точно доберутся. Кирилл вальяжно откинулся на спинку кресла, отпуская напряжение, которое не покидало все тридцать минут, что прошли с момента его резкого пробуждения. Даже если у кого-то возникнут вопросы по поводу служебной необходимости, из-за которой они решили прокатиться на скоростном поезде между двух столиц без билетов, их должен решить Иван. Зря что ли он на особом счету в МВД и, если судить по количеству удостоверений, не только. Непосредственный начальник в курсе командировки, а остальное Ширяева не беспокоило. Майор сам не заметил, как провалился в сон, прокручивая все это в голове.

И снова из объятий Морфея его вырвал Кузнецов.

- Кирюх, Кирюх, просыпайся, - шептал он, слегка касаясь плеча напарника. – Тверь проехали. Я тут заказал, поешь, когда теперь придется, а ты и так без завтрака.

Майор открыл глаза и посмотрел на еду перед собой. Перед ним стояли тарелки с яичницей и курица с рисом. Рядом дымился еще горячий чай. Напротив Ваня что-то изучал в ноутбуке, попивая пиво из банки. Рядом лежало еще две, уже пустых.

Кирилл кивнул, вышел в туалет, умылся, посмотрел на себя в зеркало, провел рукой по щетине и вернулся за стол к напарнику. Начав с яичницы, он сказал:

- Я не хочу, чтобы кто-то с работы, тем более ты, приходил ко мне домой, - наконец, выпалил то, что давно собирался.

- Я и не собирался, но у тебя телефон не работал, - пожал плечами Иван, как ни в чем не бывало. – Просто посмотрел в базе адрес и поехал, времени и так было впритык. Вряд ли бы тебе понравилось, если бы я на мобильник твоей супруге звонил в пять утра. Из двух зол, как говорится…

- А на домашний не думал позвонить? – зло ответил Кирилл, отставляя пустую тарелку и пододвигая курицу.

- На домашний? – растеряно повторил Кузнецов и закрыл ноутбук. Впервые за все время их знакомства он выглядел настолько огорошенным, что Ширяеву захотелось ткнуть напарника пальцем, чтобы вывести из транса. Но через секунду Ваня расхохотался: - Представляешь, забыл о домашнем телефоне! Даже не подумал об этом! Я им лет десять уже не пользовался. Для меня это такой же олдскул, как паровой двигатель.

Кириллу ничего не оставалось, кроме как, покачав головой, поддержать задорный смех напарника. Остаток пути прошел в разговорах ни о чем. Как будто полицейские намеренно избегали деталей дела, которому полностью посвятили последнюю неделю.

Все изменилось, как только поезд начал подъезжать к Москве. Иван куда-то звонил и что-то уточнял все время, что они ехали внутри МКАДа и выходили с вокзала. Подойдя к ожидавшей их машине полиции, Кузнецов поздоровался с водителем и сказал:

- Кирилл, это Саша. Саша, это Кирилл. Познакомитесь в дороге, а сейчас включай все сигналы на максимум, и мчим на этот адрес, - Иван протянул московскому коллеге бумажку, - потенциальная жертва уже добралась до дома.

Саша пожал руку Кириллу и сел за руль. Через двадцать пять минут они уже подъезжали к дому, где жил Левицкий. Ваня попросил заблаговременно выключить сирену и остановить машину, не въезжая во двор. Напарники вышли, и Саша тут же уехал, сказав, какую машину им нужно искать во дворе. Прямо напротив подъезда Левицкого стоял старенький черный джип, в нем курили двое мужчин в штатском, которые «вели» жертву от самого аэропорта.

Кузнецов и Ширяев подошли, поздоровались и спросили, как обстановка.

- Все нормально, - ответил тот, что был ростом пониже с бритой головой. – Приехали от силы полчаса назад. Никто больше не входил, выходила, только тетка с собачкой. Вон она гуляет, - он указал на женщину в другом конце двора.

- Действовать будем так, - начал Иван, - мы с Кириллом пойдем, пообщаемся с будущей жертвой, а вы продолжайте наблюдение. Особенно нас интересует этот человек, - он достал из папки с ноутбуком распечатанную фотографию Моржа. – Рацию дайте, если его увидите – сразу выходите на связь, ну, или, если что-то покажется подозрительным. Следящее устройство готово?

Лысый тут же протянул Ивану часы и сказал:

- Одна кнопка – не ошибется. Плюс, в радиусе ста метров мы будем слышать все, что происходит.

Кузнецов кивнул и повернулся, чтобы идти к подъезду, но замер, наблюдая за машиной ППС, крадущейся по двору между плотно припаркованных автомобилей. Кирилл уловил, куда смотрит напарник, и тут же его кольнуло плохое предчувствие. Патрульная машина остановилась около их подъезда, из нее вышли два сотрудника в полном обмундировании и, скользнув взглядом по стоявшим около джипа мужчинам, направились к подъезду. Водитель остался на месте.

- Мужики, а вы к кому приехали? – не выдержал Кирилл, автоматически нащупывая в кармане пистолет.

Патрульные замерли и переглянулись, один из них положил руки на автомат, водитель вышел из машины.

Иван приблизился и шепотом повторил вопрос:

- Куда направляетесь, коллеги?

Нарочито медленно он достал удостоверение и предъявил полицейским в форме. Тот что стоял подальше выдохнул и отпустил автомат, а другой выпрямился, отдал честь и протараторил:

- Вызов в сорок девятую квартиру, товарищ подполковник! Соседи жалуются на женские крики и шум. Поступил двадцать… - он сделал паузу и протер губы, - двадцать пять минут назад! Приехали, как только смогли.

Кирилл мысленно выругался. Сорок девятая – это квартира Левицкого. Какие же они идиоты! Почему даже не предположили, что Морж может спокойно ожидать жертву дома? Посмотрев на недоуменное лицо напарника, он понял, что Ивана мучают те же мысли, но тот быстро собрался. Оглянувшись к джипу, он прокричал:

- Все нормально значит? Планы меняются! Вы, - он ткнул пальцем в лысого, - езжайте за дом и контролируйте окна! Вычислили, куда они выходят? – Лысый кивнул. – Теперь вы, - обратился он к патрульным, - один с нами, остальные задерживайте всех, кто выходит. В этого человека, - он положил на капот полицейской машины еще одно фото Моржа, - если он появится без нас, можно стрелять на поражение. Понятно?

- Так точно! – ответил тот, что отчитывался и переместился ближе к водителю.

Другой снова вцепился в автомат, весь покраснел и всем своим видом показывал, что готов следовать за подполковником хоть в бездну, раз уж его напарник так ловко соскочил с перспективы лезть в самое пекло.

- Пошли, - скомандовал Иван, глядя на то, как Кирилл взводит пистолет.

Быстро войти не получилось, ключа от домофона у полицейских не оказалось и пришлось обзванивать квартиры, чтобы кто-то из жильцов открыл подъездную дверь. Повезло застать кого-то дома только с третьей попытки. Женщина открыла полиции без лишних вопросов. Поднявшись на третий этаж, все прислушались, что происходит за дверью с числом сорок девять. Кроме какого-то невнятного мычания ничего расслышать не удалось. Через минуту распахнулась дверь соседней квартиры, из которой выскочила старушка и, не обращая внимания на направленные в ее сторону стволы, поспешила доложить:

- Это я вызывала! Я! Они все приехали откуда-то. Долго тут ключами и чемоданами гремели, а как только вошли, девочка как закричит… потом жена… послышались удары и что-то упало. Муж матерился, но уже минут пятнадцать, как затих.

- Так бабушка, давай к себе, - мягко затолкнул ее обратно в квартиру Иван. – Работает спецназ, сейчас будет опасно. Идите в дальнюю комнату, к глазку не подходить! А то шальная пуля – сами знаете… - многозначительно закончил он.

- Спецназ!? – повторила бабуля, закрываясь изнутри. – Что ж это делается.

Эффект неожиданности был утерян, но Кирилл попробовал на всякий случай подергать ручку. Оказалось заперто.

- Жопа, - констатировал он, оглядывая мощную дверь. – Надо МЧС вызывать или реально спецназ – пусть взрывают.

- Не успеют, - отмахнулся Иван.

По нему было видно, что он судорожно соображает, что делать, перебирая и тут же отбрасывая варианты.

- Прием, вы под окнами? Там нельзя с балкона на балкон перелезть? – спросил он в рацию.

- Оба балкона застеклены – опасно. Кто полезет – станет мишенью. Подожди… Генсек, слышишь? Прием! – снова заговорила рация через минуту. - Одно окно открыли, оттуда валит дым.

- Чувствую запах, - принюхавшись, подтвердил Кирилл. – Что делать будем? Может, я попробую с четвертого этажа в это окно?

- Сдурел что ли, Бэтмен? – огрызнулся Иван.

- А давайте из автомата замок расстреляем – дверь и откроется, - предложил молчавший до этого ППСник.

Понимая, что сломанный замок никак не повлияет на штифты, запирающие дверь, Иван покачал головой, закатил глаза и сказал:

- Мой тебе совет: хочешь продвинуться по службе – держи свои гениальные идеи при себе. И зови остальных, нечего им внизу прохлаждаться.

- Но что-то делать надо! – возразил Кирилл, когда сержант побежал вниз.

- Надо, отойди в сторону, - Кузнецов начал барабанить в дверь и закричал: - Морж! Слышишь меня?! За брата отомстить – твое святое право! Даю тебе еще десять минут, чтобы кончить. Но, если женщин тронешь, я лично тебе членом по губам проведу, сниму это на видео и буду круглые сутки крутить там, куда тебя упекут! Слышишь!? Любишь кататься, полюбишь и саночки возить!

Ответа не последовало. Иван еще несколько раз ударил кулаком и ногой по двери, нажал кнопку звонка и отошел, усевшись на лестнице.

- Вызывай всех, кого можно, - приказал он в рацию и посмотрел на часы.

Кирилл все еще контролировал дверь. Обернувшись к напарнику, он спросил:

- Пытаешься сохранить хорошую мину при плохой игре? Типа это не он нас обыграл, это мы ему позволили, но на наших условиях. Думаешь, получится?

- Сработает, - прошептал Иван, прислушавшись к топоту поднимающихся патрульных, - должно сработать. В конце концов, он не за бабами пришел. Остановить мы его не остановим, попробуем спасти тех, кого реально.

- Мы все равно его возьмем, так или иначе, - ободрил Кузнецова Ширяев, - зря что ли я из Питера сюда приехал, но попытка зачетная: девки Левицкого ни в чем не виноваты.

Как только ППСники поднялись на этаж, из-за двери раздались душераздирающие крики, как будто кого-то сжигали заживо. Первый остановился, как вкопанный, второй врезался в него и чуть не упал назад, отшатнувшись, а третий встал вполоборота, готовый в любой момент бежать. Кирилл видел, как они напуганы, но не смеялся над ними, ведь сам чувствовал то же самое, особенно когда почувствовал запах паленого мяса. Только Иван сидел спокойно, поглядывая на часы.

Ширяев не мог так же стоять без дела, поэтому начал раздавать приказы патрульным – где встать, что взять на прицел, как действовать, если дверь откроется. Еще с армии он усвоил – занятый солдат меньше думает, а значит, доставляет меньше проблем. Да и самому становилось легче сдерживать рвотные позывы, представляя, что сейчас происходит за дверью.

Он не мог сказать, как долго из-за двери раздавался крик – минуту, две, может больше, а, может, значительно меньше. Когда он затих, послышался женские рыдания на два голоса. Потом за дверью раздались неуверенные шаги, и кто-то начал копошиться с замками. Три автомата уставились на дверь, готовые разразиться очередью в любую секунду.

- Не стрелять! – крикнул Иван, вставая.

Он занял позицию сбоку от двери, рядом с Кириллом. Когда, наконец, неуверенные движения закончились, и дверь начала открываться, полицейские увидели за ней девочку лет пятнадцати – дочку Левицкого. Ее глаза были завязаны серебристым скотчем, руки перевязаны им же, а в ладонях она сжимала магазин от пистолета. Иван резким движением вытянул ее из квартиры, забрал обойму и оттащил к двери соседки.

- Бабуля, открывай! – постучав в дверь, прокричал он. – Свидетелем будешь!

Кирилл заглянул в квартиру, как только Кузнецов вытащил девочку. В двух шагах от него стояла женщина среднего возраста – супруга жертвы. На глазах и запястьях тот же скотч. В руках пистолет, повернутый вверх ногами. Она вся дрожала и держала его так, как ей его всучили. Схватив Левицкую, Кирилл тихо прошептал ей, что все кончилось, чтобы успокоить. Эффект оказался обратным – она заплакала, ноги ее подкосились, и она начала садиться на пол, так и не покинув квартиру.

- Возьмите ее! – приказал он патрульным, забрав пистолет.

Сам Ширяев, держа табельное оружие перед собой, пошел вглубь квартиры. Сердце ухало, отдавая тошнотой в горле, несмотря на то, что преступник сдал пистолет таким необычным способом. За майором следовал один из патрульных – тот самый, что был с ними с самого начала. Запах горелого мяса был в квартире значительно сильнее, чем на лестнице. Кирилл слышал, как ППСник активно сглатывает, сдерживая рвотные позывы.

Пройдя по коридору, майор кивнул патрульному, приказывая проверить кухню, а сам направился в большую комнату – источнику белого дыма. Войдя внутрь, он быстро оценил обстановку, несмотря на задымленность помещения. На полу со спущенными штанами лежал Левицкий верх его туловища находился в заботливо затушенном костре из легковоспламеняющихся предметов интерьера. Еще виднелись угли, но пожара можно было не опасаться. Запах был невыносим, но Кирилл не обращал на него внимания. Он не сводил ствола с человека застывшего у противоположной стены. Стоявший спиной к Ширяеву Морж поднял руки и прижал к обоям, опустив голову вниз, ноги широко расставил, готовый к задержанию.

Майор бросился к нему, схватил левой рукой за шиворот, а правой, в которой был зажат пистолет, ударил сбоку по лицу. Морж потерял равновесие и начал заваливаться на бок. Кирилл дернул левой рукой, позволяя задержанному упасть на живот. Быстро оседлал его, запрокинул руки маньяка назад и заковал в наручники. Обернувшись, он увидел патрульного, контролирующего задержание. Игорь Мележко не издал ни звука, спокойно принимая наказание за свои преступления. Он был готов стерпеть что угодно, лишь бы не умереть сегодня, а возвращения в тюрьму ему было нечего бояться. Двадцать пять лет за решеткой сделали его своим в любой зоне.

Спустя минуту появился Ваня. Деловито пройдя мимо патрульного, он нагнулся и вытянул тело Левицкого из тлеющих углей, вызвав у молодого сотрудника приступ рвоты.

- Ты что делаешь?! – возразил Кирилл.

- Доказательств у нас достаточно, зачем человеку дальше обгорать, - отмахнулся Кузнецов. Подойдя к лежащему Моржу, он спросил в своей ироничной манере: - Что не захотел хреном по губам получать?

- Я с бабами не воюю, - огрызнулся Морж.

- Мы уж поняли, чтобы женщины не в твоем вкусе, - усмехнулся Иван, помогая Кириллу поднять немолодого, но все еще очень крепкого мужчину.

Когда напарники вывели задержанного на улицу и посадили в патрульную машину, послышались звуки приближающихся сирен.

- Я думал, такое только в кино бывает, - вытирая пот со лба, произнес Иван, - кавалерия прибыла, когда маньяк уже обезврежен.

Через десять минут двор заполнили автомобили с мигалками. Врачи скорой осматривали женщин, побывавших в плену, пожарные убедились, что повторное воспламенение невозможно, патрульные давали показания прибывшим следователям. Кирилл подошел к карете скорой помощи и подслушал рассказ жены Левицкого. Как он и предполагал, Морж ждал их дома. Как только они вошли в квартиру, Мележко вышел из комнаты, двумя быстрыми ударами отправил главу семьи в нокдаун, связал женщинам руки, залепил глаза и запер в ванной. Сначала они помалкивали, но когда услышали истошный крик отца и мужа, впали в истерику. Что было дальше, они помнили плохо. Вроде как Морж выпустил их, сунул что-то в руки и, проводив до входной двери, приказал убираться.

Дослушав рассказ вдовы, Ширяев поспешил вернуться к Ивану, курившему рядом с машиной, в которой сидел задержанный. Он странно смотрелся, подняв голову к небу и выпуская дым, посредине развернувшейся вокруг бурной деятельности. Увидев Кирилла, подполковник отвлекся от своих мыслей и подмигнул напарнику.

- Еще одно раскрытое громкое дело в копилку знаменитого Генсека, - хлопнул его по плечу майор.

- В нашу общую копилку, без тебя я бы не справился.

Казалось, что это конец. Сегодня-завтра Кирилл вернется в Питер с задержанным и закроет разом несколько дел, претендуя на звание, которое давно его заждалось. В этот раз это не будет случайностью, замешанной на политике. Теперь он взял настоящего серийного убийцу, наделавшего немало шороху. Может, если повезет, и вопрос с Тоней сдвинется с мертвой точки. Но стоило ли писать эту историю, если бы она заканчивалась так просто и уныло.

Сколько раз майор запрещал себе мечтать, потому что чем старше становишься, тем острее режут осколки разбившейся мечты. Вот и в этот раз из раздумий его вывел чей-то хриплый голос:

- Подполковник Кузнецов? Мы забираем задержанного.

Перед напарниками стояли два человека в черных костюмах с короткими стрижками. Кирилл осмотрелся и пришел к выводу, что на них четверых, стоящих друг напротив друга около патрульной машины, в которой сидит Морж, никто не обращает внимания. Ширяев невольно задержал дыхание и потянулся к пистолету.

- Давайте без глупостей, товарищ майор, - все тем же хриплым голосом предупредил один из «костюмов». – Никто не собирается воровать вашу славу. Вам – медали и регалии, нам – Игорь Мележко.

- А поебаться вам не завернуть в шелестящую обертку?! – нахмурился Иван, вставая так, чтобы не дать открыть дверь.

- Надо будет – завернете, - сказал второй мужчина в черном костюме.

- Какого черта здесь происходит? – не выдержал Кирилл, не убирая руку от пистолета. – Вы кто, вообще, такие? Какие у вас права на задержанного?

- У нас есть все необходимые документы, желаете взглянуть? – предложил хриплый.

- Аскс?! Как говорят в МГИМО, – хмыкнул Иван и последовал за Хриплым в сторону черного седана, стоявшего на краю двора.

Кирилл занял место напарника у двери, буравя оставшегося «костюма» взглядом, полным ненависти. Краем глаза он наблюдал за Кузнецовым. О чем тот разговаривал с Хриплым было не слышно, но точно никаких документов ему не показывали. Иван что-то объяснял, активно жестикулируя, несколько раз покачал головой на спокойные ответы собеседника, потом наклонился к машине, заглянул в открытую заднюю дверь и прислушался. Ширяеву не удалось рассмотреть, кто сидел внутри – стекла были тонированы, но когда дверь закрылась, Иван, бросив взгляд на Кирилла, кивнул.

- Пусть забирают, - тихо сказал он напарнику, не поднимая глаз, вернувшись вместе с Хриплым к машине.

- Какого… – взбесился Кирилл, но не закончил мысль, потому что напарник хриплого мягко, но настойчиво отодвинул его от двери патрульного автомобиля.

Ширяев был разъярен и готов драться за своего задержанного, он даже замахнулся на «костюма», но между ними встал Ваня, всячески пытаясь успокоить коллегу из Северной столицы. Моржа вытащили из машины, он совершенно не сопротивлялся и готов был следовать за новыми конвоирами. Майор позавидовал его спокойствию, но сам остановиться просто не мог, да и не хотел.

- Что же ты делаешь? – сквозь зубы прошипел он напарнику. – Эй, Морж! Ты уверен, что хочешь поехать с этими ребятами?

Мележко в ответ только равнодушно пожал плечами:

- Я уже прожил на сорок минут больше, чем планировал. Мне все равно с кем ехать, что с ними, что с вами, - и побрел, взятый под руки провожатыми, в сторону тонированного автомобиля.

- Одну минуту! – вмешался Кузнецов. Ширяев вздохнул и пришел к выводу, что напарник, наконец, одумался. Ему стоило бы это сделать до того, как Морж покинул автомобиль, но наших здесь больше – должны отбиться, если что. Тем временем, Иван продолжил: - Всего один вопрос!

Хриплый остановился и кивнул, всем своим видом показывая, какое большое одолжение он делает полицейским.

- Только один, - поставил ограничение его коллега, не отпуская задержанного.

- Но он длинный и, не побоюсь этого слова, витиеватый, - хмыкнул Кузнецов, пытаясь как мог поставить на место оппонентов. – Игорь, - обратился он к немолодому мужчине в наручниках, - ты трахал мужиков. Насколько мне известно среди вашей коронованной братии даже активная позиция в этом вопросе не очень одобряется, не говоря уже про пассивную. О вкусах, конечно, не спорят, и все же мне хотелось бы знать: ты к этому пришел за долгое время пребывания за решеткой и втянулся, или все же испытывал отвращение в процессе, но хотел, чтобы мучили твоего брата ощутили себя бессильными униженными жертвами перед смертью, почувствовали то, что и он?

Кирилл ожидал, что вопрос выведет задержанного из себя, даже подумывал о том, чтобы пристрелить маньяка, если тот взбрыкнет, в стиле: так не доставайся ты никому! Будет много бумаг, разговоров и, возможно, даже попрут из органов, но «костюмы» окажутся в дураках. Однако, Морж его удивил: он немного постоял, подняв голову и немного закатив глаза, а потом все так же спокойно сказал:

- Бессильными… Хорошо у тебя, начальник, язык подвешен. Умеешь слова подбирать. Неглуп, хоть и молод, но опыта не хватает. Поделюсь, пожалуй, - окинул взглядом своих конвоиров, - когда еще доведется. Там, как и здесь, в общем-то, все дело в силе. Просто там это яснее ощущается: есть моменты, когда никто тебе не поможет, нет ни времени, ни ресурсов – только ты или тебя. Эти, - он кивнул в сторону дома, в котором жил Левицкий, - знали, чей Серый брат, но все равно сделали то, что сделали. Украли у меня силу. А теперь… теперь я ее вернул. Главное не месть и уж точно не удовольствие, - Морж пожевал губу и сплюнул на асфальт, - главное – сила.

- Не думал, что сила через жопу передается, спасибо за науку, - ухмыльнулся Иван, все еще надеясь задеть собеседника.

- А у нас все через жопу, - в тон ему ответил Мележко, - иначе бы я ехал бы с тобой в СИЗО, а не с ними на кладбище.

Иван хотел сказать еще что-то, но Хриплый схватил задержанного за локоть и потянул к машине. Подполковнику ничего не оставалось, как только кивнуть им вслед.

- И все? – возмутился Кирилл, наблюдая за тем, как Моржа сажают в черный микроавтобус, стоящий за седаном. – Кто это вообще такие? ФСБ?

- Хз, какие у них удостоверения. А вообще, это служба безопасности ГГ.

- И ты отдал им нашего маньяка? Ты вообще в своем уме? Признавайся, ты их вызвал?

Зарабатываешь очки перед тем, кто устроил тебя в полицию и выдал все эти удостоверения?

- Окстись, Кирюх, ты чего несешь?! – не выдержал Кузнецов. – Кого я вызвал?! Я все время с тобой был! Они и так постоянно следили за делом: Демьяныч, твой шеф, мои коллеги – все у них под колпаком! Удостоверения ему мои не нравятся, просто с ними проще, чем без них ловить таких, как Морж! Я только для этого здесь и работаю! И я вынужден принимать правила игры! И тебе придется! – он на три секунды замолчал, и за этот короткий промежуток времени, у него внутри как будто тумблер переключился. Иван широко улыбнулся и продолжил: - Пойдем, пожрем чего-нибудь. Здесь народу много – без нас справятся, а я тебе стейк обещал…

Ширяев, только начавший приходить в себя после отповеди напарника, снова завелся. У него в уме не укладывалось, как можно думать о еде в такой момент. И как он с собой не боролся, ему никак не хотелось принимать правила игры.

- Я уже сыт Москвой по самое горло, пошли вы все со своим стейком и своими правилами! Я возвращаюсь домой! – выпалил он и собрался уходить.

Ведомственный совет французского департамента Луар - Атлантик во вторник, 7 января, открыл  кольцевую развязку.

Предназначенный для обеспечения безопасности перекрестка и ограничения скорости, он, однако, разделяет жителей на два лагеря : одни видят арахис, другие же.... средство личной женский гигиены.

Красногорск, маршрут движения с Волоколамского шоссе на Ильинское шоссе. Обратный путь -  по прямой) Видимо пасхалка)