АВТОР: Такахата Сати 　

С 2011 года – доцент международных отношений в Университете Сидзуока, где специализируется на городской социологии и вопросах, связанных с иностранцами, в частности филиппинцами, в Японии. Родилась в Осаке в 1969 году. Окончила аспирантуру в Университете иностранных языков Осаки, получила докторскую степень по литературе в Осакском городском университете. С 1993 года также работала в качестве судебного переводчика примерно на 500 судебных процессах; она является преподавателем базовой учебной программы для переводчиков, работающих в судебной системе. Соавтор книги «Судебные переводчики в эпоху суда присяжных» (Сайбанъин сайбан дзидай-но хотэй цуякунин, 2016).

Переводчиков всё меньше

В 2017 годе количество зарубежных гостей в Японии впервые превысило 28 миллионов, и количество иностранных граждан, проживающих в Японии, также достигло рекордной отметки в 2,5 млн человек. В этой ситуации естественным образом растёт и количество правонарушений и судебных споров с участием иностранцев, в связи с чем всё больше иностранцев появляется в суде в качестве истцов, обвиняемых и свидетелей.

Как международные договора о правах человека, в которых участвует Япония, так и Уголовно-процессуальный кодекс страны предусматривают, что в случаях, когда иностранные граждане при участии в судебном разбирательстве не могут общаться на японском языке, им обязаны предоставить судебных переводчиков за государственный счёт. В отличие от переводчиков, специализирующихся на деловых встречах или медицинском обслуживании, у судебных переводчиков есть свои обязанности, чётко изложенные в законе, и судебное разбирательство с участием иностранных граждан не может быть проведено без переводчика.

Несмотря на растущий спрос на этих специалистов, их нехватка ощущается всё острее. Согласно данным информационного буклета, опубликованного Верховным судом Японии в январе 2018 года, в 2016 году в общей сложности 2624 обвиняемых из 68 стран требовали устных переводчиков на судебных процессах. Больше всего запросов на перевод с китайского, вьетнамского, португальского и филиппинского (тагалог) языков. Верховный суд составляет список судебных переводчиков для удовлетворения этих потребностей. На апрель 2017 года в нём значилось 3823 человека, владеющих 62 языками, но это на 200 человек меньше, чем пять лет назад. Основная причина такого небольшого количества профессионалов – тяжёлое бремя работы, которую они должны выполнять.

Работа для образованных женщин со знанием иностранных языков?

Судебным переводчикам в уголовных процессах поручают устный и письменный перевод с момента, когда подозреваемому официально предъявляют обвинение, и он становится обвиняемым до вынесения судебного решения. Их выбирают в зависимости от каждого конкретного случая, и работают в основном индивидуальные предприниматели, выполняя свои обязанности в залах судебных заседаний, в центрах содержания под стражей и в адвокатских конторах.

Для тех, кто хочет стать судебным переводчиком, нет ограничений в отношении гражданства или академического образования, не требуется также никаких специальных полномочий. Правительство не нанимает новых переводчиков на регулярной основе – люди, стремящиеся стать судебными переводчиками, сами связываются с местным судом, проходят собеседование с судьёй и базовую программу обучения судебному переводу, проводимую один или два раза в год.

В ходе программы кандидатов обучают судьи и люди, уже работающие в качестве судебных переводчиков, после чего для них устраивают тренировочные судебные заседания в настоящем зале суда. После завершения курса их вносят в список судебных переводчиков. Со временем они получают опыт, позволяющий им проходить обучение среднего и высшего уровня раз в несколько лет.

Я входила в группу, которая проводила опрос в общей сложности 156 опытных судебных переводчиков в 2012 и 2017 годах. Исследование показало, что средний судебный переводчик – это женщина сорока-пятидесяти лет, живущая в городской местности, с высоким уровнем образования. Около 60% переводчиков – носители японского языка, которые овладели иностранным языком. За исключением китайского, три из четырёх самых часто использующихся языков изучает мало японцев, поэтому среди переводчиков немало и носителей других языков, изучивших японский.

В 1993 году, когда я училась в аспирантуре Университета иностранных языков Осаки (сейчас – Осакский университет), я начала работать переводчиком с филиппинского. Однажды, когда я была в аудитории, зазвонил телефон – звонили из управления полиции преф. Осака с просьбой о предоставлении моих услуг на следующий день. Я поехала в полицейский участок, где сделала первый перевод для филиппинского гражданина, которого допрашивали в связи с делом о метамфетамине. Выполняя дальнейшие поручения для прокуратуры и региональной ассоциации адвокатов, я успешно закончила первое дело в качестве судебного переводчика.

С тех пор я работала примерно с 500 разбирательствами. Наиболее распространённый тип дел – нарушения иммиграционных законов, такие как пребывание в стране после истечения срока визы. За ними идут случаи, связанные с незаконным оборотом наркотиков. Я также работала с делами об убийствах и покушениях на убийство, телесных повреждениях, кражах и фиктивных браках. Большая часть этой работы была с филиппинским языком, но иногда я переводила с английского.

Низкая оплата труда и неблагодарная работа

В чём конкретно заключается работа судебного переводчика? Сейчас я в общем её опишу на примере дела о краже, когда обвиняемый признал свою вину.

Однажды мне звонит судейский чиновник, сообщает, что для моей языковой пары есть работа, и спрашивает, смогу ли я работать в определённое время такого-то дня. После того, как я принимаю заказ на работу, он рассказывает о преступлении и даёт мне контактную информацию адвоката, который ведёт дело. Если подозреваемый задержан, я вместе с адвокатом иду к нему в полицейский участок или место содержания под стражей. Японский центр правовой поддержки оплачивает мои расходы на проезд и плату за перевод, на уровне 8000 йен за 30-минутный период, и дополнительно по 1000 йен за каждые последующие 10 минут.

Самое загруженное время у переводчика наступает за три-четыре дня до начала слушаний. Прокуроры присылают вступительное заявление, обзор доказательств и план заключительного заявления, которое они готовят. В зависимости от характера дела, эти документы могут составлять примерно 10 печатных страниц. Юридические представители ответчика также присылают планы своих заявлений, что добавляет к общему объёму ещё по меньшей мере три страницы. Всё это я должна перевести для устного выступления в суде, распечатать и принести в суд в первый день разбирательства.

В день начала суда я иду к судейским чиновникам, приношу клятву переводчика, подписываю карточку, при помощи которой регистрируется моё появление в суде, подписываю и ставлю печать на счёт за услуги перевода. Вхожу в зал суда, сажусь рядом со стенографистом и настраиваю микрофон. Обвиняемый использует наушники, чтобы слышать перевод, поскольку нас разделяет определённое расстояние. Беспроводная система помогает обвиняемому лучше услышать сказанное. Всё сказанное в суде с момента начала до завершения слушаний записывается, включая мой перевод.

Когда зачитывают обвинительное заключение, я передаю его содержание путём последовательного перевода, то есть жду окончания фразы на японском и потом говорю её на другом языке. Когда зачитывают вступительное заявление, представление доказательств, заключительное заявление, я пользуюсь заранее подготовленными переводами и перевожу синхронно, для экономии времени. Последовательный перевод используется потом при опросе свидетелей и обвиняемого. Во многих случаях приговор выносится на первом же заседании, но оглашают его в другой день, и тут опять используется последовательный перевод.

Многие разбирательства заканчиваются примерно за час. За эту работу я получаю около 15 000 йен (около 140 долларов – прим. перев.). После вынесения приговора эти деньги, а также расходы на проезд, переводятся на мой банковский счёт. Суды не публикуют официальные стандарты, на основании которых рассчитывается оплата перевода, я не знаю в подробностях, что и как считают, и многие опытные переводчики недовольны этим. Кто-то из читателей, возможно, сочтёт сумму в 15 000 йен в час довольно большой, однако не стоит забывать четыре-пять часов, потраченных на письменный перевод документов зачитывающихся в суде, которые остаются неоплаченными.

Сложная работа с неопределённым доходом

В чём заключаются основные проблемы судебных переводчиков сейчас?

Первая и главная проблема – неопределённость дохода. Причины этого заключаются в самом характере работы. Даже если человек занесён в список переводчиков, он не знает, когда понадобятся его услуги. Поэтому многие судебные переводчики берут дополнительную работу – устные и письменные переводы, преподавание языка. Кроме того, переводчик не может договариваться о лучшей оплате своего труда. У переводчиков нет своего профсоюза, и если суды решат снизить уровень оплаты, они даже не предупредят об этом заранее. Ввиду отсутствия чётких стандартов невозможно определить, насколько уровень оплаты соответствует квалификации того, кому оплачивают его услуги перевода.

Во-вторых, чрезмерная нагрузка на переводчика стала общепринятой. Переводчики – всё-таки люди, а не машины, а судебный переводчик вынужден сделать ряд переводов до суда, после чего в течение примерно часа судебных слушаний работать на износ без перерывов. Если суд ведётся с участием присяжных, то есть представителей общественности, выступающих в качестве судей, заседания могут растянуться на гораздо большее время, на многие дни, что означает гораздо больше письменного текста, который нужно перевести до следующего заседания. Нередко в такие времена судебный переводчик спит всего по три-четыре часа в день.

В ходе опросов переводчики иногда пишут: «Мне бы хотелось, чтобы нам давали время попить воды во время слушаний», «В судах нам нужно место, где судебный переводчик может отдохнуть в перерывах между заседаниями».

В-третьих, мешает непонимание – люди зачастую не представляют суть работы судебного переводчика. Похоже, само собой разумеется, что назначенный судом переводчик неспособен ошибаться, однако в действительности ошибки неизбежно сопутствуют работе переводчика, их невозможно избежать.

В качестве эксперимента попробуйте говорить на своём родном языке (на котором говорите наиболее легко) в течение часа. Вы увидите, что язык начинает заплетаться, и вы будете заговариваться. Нельзя ожидать от переводчика, что он за то же время будет совершенно безупречно говорить, или не упустит часть информации. Что нам нужно – это понимание суда, что ошибки перевода будут исправлены сразу же, как их заметят, и что переводчику необходим отдых, когда он истощён.

Некоторые судебные процессы привлекают внимание широкой общественности, и галерея для посетителей бывает заполнена журналистами, которые пишут заметки о ходе разбирательства. Иногда такие заметки могут быть посвящены исключительно «ошибкам перевода» судебного переводчика. Разумеется, самое главное – избегать ошибок перевода. Однако для индивидуального предпринимателя, который полагается только на собственные способности и доверие своих клиентов, последствия такой критики могут оказаться очень тяжёлыми, как психологически, так и экономически. Легко критиковать ошибки переводчика, но хотелось бы, чтобы журналисты подумали о том, почему они вообще возникают.

Нужна новая система работы

При всех сложностях этой работы нам негде регистрировать наши жалобы по этому поводу. Одни переводчики смиряются с проблемами и продолжают работать, другие молча отстраняются и не работают больше. Я надеюсь, что мы сможем как-то исправить ситуацию и облегчить выполнение своих обязанностей для следующих поколений переводчиков, улучшив условия их труда и его оплату.

В марте 2018 года я брала интервью у судебных переводчиков из Голландии. Я узнала, что их способности проверяют на квалификационном экзамене, они обучаются в особых учебных заведениях, где слушают курсы по уголовному праву и законам, которые применимы к иностранцам в их стране, и только потом они могут работать как судебные переводчики. Имея такие примеры, я надеюсь, что японские суды также увеличат частоту проведения курсов для переводчиков и начнут оценивать их работу разносторонне, учитывая и способности к переводу, и знание законодательства. Мне бы также хотелось, чтобы прокуроры и адвокаты проявляли больше понимания специфике работы переводчика и старались сотрудничать.

Кое-кто ошибочно считает, что судебный перевод – разовая подработка, что-то сродни волонтёрству. На самом деле это не так, это важная работа, предполагающая большую ответственность и заслуживающая достойного вознаграждения. Молодым людям, которые задумываются о карьере в сфере лингвистических услуг, я бы порекомендовала сходить и посмотреть на судебное разбирательство с участием переводчика в ближайшем суде.

Расписание судебных заседаний можно увидеть на приёмной стойке суда, любой человек может с ним ознакомиться и присутствовать на суде. В районных судах в Токио, Йокогаме, Нагое, Осаке и других крупных городах с участием переводчика рассматривается обычно несколько дел в день. Вас может поразить та атмосфера, в которой мы работаем, и если кто-то, увидев, насколько незаменим переводчик на судебных процессах, захочет присоединиться к нашей работе, мы с радостью примем его в наши ряды.

Иллюстрация к заголовку: Переводчик в суде сидит справа, обратившись лицом к свидетелю, ниже высоких мест, предназначенных для судьи и присяжных (© Эномото Ёситака)

Иррациональность либерализма заключается в постоянном ожидании волшебства и вере в колдовские чары, свойственные сознанию человека в эпоху до (и после?) монотеистических религий. Любой либерал постоянно прибегает к шаманству, тотемизму, анимизму, фетишизму, прочим первобытным симпатическим магиям – пользуясь той свободой, какую дало колдунам угасание авторитета церквей. Если рациональное сознание восстанавливает всю причинно-следственную связь в появлении товара, от дикой природы – до конечного продукта, через ряд технически-описываемых операций, то либеральные экономисты сами этой связи не понимают, и не хотят, чтобы другие поняли…

Потребительский продукт у них «появляется» волшебным образом из колдовских заклинаний и разного рода шаманских ритуалов. Он сам собой появляется из доллара (при полном отказе разбираться – откуда взялся сам доллар). Он самозарождается из «свободы». Его «развивает» и «совершенствует» конкуренция (то, что люди враждуют друг с другом и убивают друг друга) и т.п.

Здесь мы видим полный отход сознания либералов от технологического мышления и отлёт его в колдовские миры сказочного волшебства, производимого волшебниками корыстно и по заказу. Вместо технологии производства либералы развивают технологию «экономически чудес», то есть непонятных им по своему происхождению успехов. Непонятные успехи связывают – как самые первобытные умы – с какими-то ритуалами власти и гражданского общества.

Рациональный человек понимает очень простую для цивилизованного мышления вещь: чтобы что-то сделалось, его нужно делать. Для того, чтобы был хлеб – нужно вырастить много хлеба, и проследить, чтобы урожай не украли. А если вырастишь мало хлеба – то его будет мало. А если совсем не вырастишь – то его совсем не будет. Либералы же считают это скучным «совковым», «ватным» вздором, потому что технологические операции тяжелы, долги, как и всякая правда (в чём её отличие от лжи) – довольно скромно, неброско выглядят, не производят впечатления «ах!».

То ли дело в лотерею миллион выиграть! Одним махом, ни пахал, ни сеял, ни ждал – раз, и миллионер! Объяснять либералам, что на одного выигравшего в лотерею приходятся тысячи в неё проигравших, бесполезно. Это обобщение не их ума уровень.

С ними не только не получается спорить. Их даже высмеять уже не получается, потому что употребляемые ими базовые термины – совершенно утратили в их изложении смысл. Не только исходный, но и вообще – всякий…

Вот пишет довольно известный столичный либерал Лилия Шевцова. претендуя дать определение, как в энциклопедии: «Запад. Противник и донор одновременно. Облегчает выживание самодержавия, создавая образ «врага» для нужд мобилизации вокруг власти, одновременно снабжая ее ресурсами».

То есть Лилия Шевцова – не последний у либералов идеолог и трибун – искренне верит, что не доллары возникают из нефти, а наоборот, нефть из долларов! Вот не дал бы «донор» Запад Путину долларов и евро – так ни нефти, ни газа в недрах РФ не возникло бы! Насколько перевёрнутым, искажённым сознанием нужно обладать, чтобы жить в такой дикой картине мира? Но Шевцова об этом хотя бы говорит – кремлёвские же горе-экономисты об этом молчат, «тихо веруя»… Второе ещё хуже, чем первое!

Вторит Шевцовой Максим Миронов, профессор IE Business school (Мадрид): «…путинская экономика очень похожа на экономику СССР… Весь ее рост был основан на вкачивании огромных ресурсов извне… Извне пришла вдруг куча ресурсов, которую мы осваивали… В СССР был похожий принцип – все измерялось количеством освоенных ресурсов, а не эффективностью».

Ребята-профессора, преподающие экономику и бизнес, это не только неправильно, но даже уже и не смешно! Вы вообще какой смысл в термин «ресурсы» вкладываете?!

Не только в экономической терминологии, но и в обыденной речи – «ресурсы» – то, что обрабатывают. Поэтому (почему приходится мадридским профессорам такие азбучные вещи разжёвывать?!) – есть «ресурсы», а есть «обработка ресурсов». Никогда не слыхали, что «из ничего не выйдет ничего»?

Чтобы сделать любой товар – хоть тушенку, хоть компьютер, нужно взять предметы из дикой природы и подвергнуть их манипуляциям переделов. А просто так, из ниоткуда, нельзя взять никакого товара…

Ресурсы отличаются от обработки тем, что они – сами по себе. Если их не обрабатывают – они не исчезают. Ресурс, которым ты не пользовался вчера – может быть востребован тобой сегодня или завтра. Поэтому для ресурсов отсутствие обработки – никакая не драма. Нефть или уголь, руда или почва – могут спокойно «проспать» миллионы лет – «до востребования».

А вот обработка без ресурсов – исчезает сразу же. Она без ресурсов не стоит ничего. Вообще ничего! Нет такого шантажа, которому владелец ресурсов не мог бы подвергнуть их обработчика, а если не верите – посмотрите на наемных рабочих и безземельных крестьян XIX века: скажете, они нищенствовали от лени?!

Это совершенно очевидно даже школьнику. Но вот появляются Шевцова, Мировов, и ещё легион либеральных экономистов с перевёрнутой картиной мира в голове. У них вывозимая нефть – не ресурс. А пластиковая штамповка, сделанная из этой нефти – ресурс… Экспортёры нефти, оказывается, не мир снабжают ресурсами, а наоборот – черпают ресурсы из мира… В виде чего? Штамповок обработки? Или вообще бумажных условных знаков- долларов?

Трудно придумать в экономике что-то более странное и нелепое, чем такой взгляд. Но если мы будем понимать, что либералы – колдуны, маги и фетишисты, находящиеся на языческом уровне сознания (поклонение слепым стихиям, обожествление видимых явлений) – то мы поймём и их психологию.

Чем экономическая рациональность, научность – отличаются от экономического колдовства и магии?

Упрощают те, которые считают магию пустым заблуждением. Увы, всё не так! Волхование обогащает волхователя.

Ученый обогащает всех, всё человечество – а колдун себя. Рациональное решение в экономике применимо для всех и может быть использовано всеми. Оно улучшает положение всех – как появление тракторов, электричества, урбанизация, книгопечатание и т.п. Рационализм разума заключается именно в этой всеобщей применимости находки разума. Почему? Потому что разум связан с фундаментальными и неизменными законами природы.

Колдовство может быть очень эффективно, если оно направлено на людей тёмных, глупых, примитивных, внушаемых или фрустрированных. Но оно, конечно, неприменимо ко всем случаям, потому что имеет в прицеле только выгоду волхователя и его близких.

Скажем, трактора и механизация деревни – кормят всех, без разбору, увеличивая общее количество продукта с использованием законов природы. А лотерея не может кормить всех по определению, нельзя выдавать зарплату ТОЛЬКО лотерейными билетами, даже если один из тысячи билетов реально предполагает крупный выигрыш. Лотерея – как раз элемент очевидной магии в нашей жизни: соберём миллион дураков, одного из них возьмём в долю, а остальных «кинем на бабки»…

Научное определение магии и колдовства – всякая ритуализированная игра с нулевой суммой. Когда количество благ не увеличивается в целом, а просто перераспределяется по методу выравнивания выигрышей и проигрышей.

Конечно, экономист, не знающий, как из земли, недр и воды происходит продукт (не видит этой цепочки манипуляций с сырьём) – поневоле становится первобытным шаманом, даже если сам этого не понимает.

Вместо того, чтобы организовать работы (то есть заняться прямым и непосредственным делом экономиста) – он начинает колдовать и волховать, танцевать с бубном, петь ритуальные песни («инвестиции-инновации, инновации, да инвестиции»), поражать копьём нарисованного на песке зверя, и т.п.

Честно говоря, стадия ритуальных плясок пройдена человечеством на самых ранних ступенях его развития, и возвращение к ней в XXI веке – удручает.

Например, человек обещает вам комфортное жильё. Ну, бери да строй в три смены – вот и возникнет обещанное жильё… Это же очевидно (действие-результат), но в сюрреализме либералов строительные организации будут простаивать без заказов, сокращать персонал, сворачивать работы. Вместо конкретной, и линейкой проверяемой процедуры строительства вашего жилья вам предложат какие-то таинственные и непроверяемые ни метром, ни литром ритуалы… Это ритуалистика «свободных выборов», «независимых судов», «привлечения инвесторов», «свободы слова и собраний» – как будто от погрома толпой винных погребов комфортное жильё грибом из-под земли само выскочит…

Самое главное – нет инструмента измерения колдовских игрищ. Вот пресловутая «борьба с коррупцией» – её же в квадратных метрах не вымерить! Если был бы закон, что коррупция разрешается, а вы боролись бы за его отмену, тогда понятно: акт отменяется актом.

Но каким актом можно отменить то, что официально и так не существует? Как можно свергнуть монархию в республике, в которой нет официального монарха?

С точки зрения психологии тема коррупции очень перспективна для аферистов, потому что психологически человек считает коррумпированным любого, кто богаче его самого.

Вот, мол, мне дали однокомнатную квартиру, а Васе трёхкомнатную, ну явно же без взятки не обошлось! Это же всё теневые, незаконные связи Васи с лицами, злоупотребляющими служебным положением… Теперь приходит человек, которому вообще никакой квартиры не дали, и обвиняет в коррупции уже владельца однокомнатной. А как ты хотел? Тебе дали, а мне не дали – значит ты использовал теневые схемы с лицами, злоупотребляющими служебным положением.

Логически борьба с коррупцией привела бы к абсолютному уравнительству, гораздо более жёсткой уравниловке, чем в советские времена[3]. Естественно, никто из аферистов, катающихся на теме коррупции, такого не хочет. Борьба идёт между кланами: одну мафию другая мафия обвиняет в коррупции, чтобы расчистить себе дорогу.

Но самое главное: про борьбу с коррупцией говорят все политики, и каждый приписывает себе победу над ней. Измерить степень их правдивости невозможно, ибо взяточники ведь не сдают в Росстат отчётов – повысился или понизился у них уровень взяток. Это всё гадания и домыслы, отчасти ощутимые на практике, но не более того!

А суть в том, что есть действия, а есть болтовня. Хлеба столько, сколько его вырастили, а жилья столько – сколько его построили. Разговор о реальных благах должен быть метрическим и технологическим: сколько делаем, как сделать больше, что мешает, что может помочь. В чём технологическая ошибка той или иной технологической операции, что выпало из поля зрения разума?

Такой разговор – честный, сталинский разговор. Мол, вы скажите, сколько тонн угля вы добываете в неделю! Мне плевать, альтернативные у вас выборы или не альтернативные, пришёл кто-то на дебаты или не пришёл, вы мне скажите количество угля в конкретных проверяемых единицах измерения!

Как ни болтай, уголь сам себя не добудет, хлеб сам по себе не вырастет и дома сами себя не построят. Но это если говорить в масштабах народа. Так-то, лично себе, колдуны могут много чего оттягать, играя с нулевой суммой, ничего не производя и не организуя, а только перераспределяя… Другое дело, что в масштабах страны оттого, что у одного прибыло, у другого убыло – ничего не изменится в самом лучшем случае (а скорее всего, в масштабах страны станет хуже).

Почему в уме у либералов доллар США (инвестиции) производит всё из ничего? Вот течёт полноводная река, в ней полно осетров… Но мы не может без доллара ни отловить их, ни отварить… Почему? Понятно ведь, что дело не в бумажке, а в наличии собственно осетра. Если реки нет, и осетра нет – никакая бумажка не поможет…

Это как рождение и свидетельство о рождении. Тысячи лет люди не получали никаких метрик – и тем не менее, как-то рождались, без ЗАГСов и учёта. Но как можно из бумажной метрики произвести живого человека, коли он не рождался?! Реальное событие может быть номинально отражено в отчётности. Но номинальное отражение в отчётности – не производит реального события в жизни, понимаете ли вы? Они – не понимают…

Они думают, что если США соизволят напечатать им ещё долларов – то осетры сами собой, в жареном виде, прыгнут им на блюдо, не забыв по пути нафаршироваться, как положено… Они не понимают, что деньги – лишь номинальное отражение реальных благ, изначально имевшее цель простого учёта их раздачи. И если кладовщик сделает приписку, что у него на складе двести окороков – окорока ведь от этого на складе не появятся… А кто думает иначе – тот во власти самой примитивной магии, и пребывает в самой детской сказке умом… Потому что верит в волшебную амбарную книгу, от записей в которой выскакивают сами собой материальные блага…

Причина примитивного магизма в сознании либералов – в их паразитизме. Паразитизм вообще упрощает и тело и навыки любого живого существа, обычно сводя паразита к одной присоске. Остальные органы и навыки, как ненужные, слабеют и отмирают. Например, способность бегать или летать – зачем она тому, кто присосался к сокам чужого организма?

Почему либералы считают, что без доллара (иностранных инвестиций) полная рыбой река не даст рыбы? Не отловишь и не отваришь без доллара? Потому что они сами ничего делать не хотят и не умеют. Они не удочку просят, а платёжное средство – чтобы кого-то вместо себя послать на реку с удочкой. Чтобы кто-то отлавливал, кто-то отваривал, а они бы только жрали и уплачивали за услуги иностранной денюжкой…

Поэтому в их паразитарном мышлении ресурсы становятся чем-то вроде условной и зыбкой галлюцинации, а условные знаки – ресурсами. Окончательно свихнувшись, они прямо и публично пишут (не стесняясь своих научных регалий) – что страна, вывозящая нефть и ввозящая ширпотреб – «получает ресурсы извне»…

В сущности, мышление либерального экономиста – это феномен дрессированной зверушки. Её научили делать определённые штуки, смысла которых она не понимает. Если она делает эти штуки – ей дают сладкое. Если не делает – то бьют хлыстом. Постепенно в сознании цирковой зверушки нелепый фокус на арене и сладкий сахар срастаются в единство.

Потом, когда зверушка постареет, она учит молодых так:

-Понимаете, желанный вами сахар делается так: вы в кокошнике танцуете на арене цирка «барыню», а люди вокруг смеются и хлопают. Из смеха и хлопков образуется сахар, которого вы все так желаете… Хотите больше сахара? Ну так кружитесь больше, старательнее, чтобы люди больше хлопали и больше смеялись над вами…

Именно такая ложная взаимосвязь следствия с псевдопричиной и породила уродливое явление либерализма в экономике.

Вазген Авагян

«Африканские банды" терроризируют жителей западного Дублина, ничуть не опасаясь полиции, каждое вмешательство которой неминуемо заканчивается бунтами и погромами в трудных кварталах».

Это зaголовки. Содержание ниже.

По официально опубликованным данным, oбщее количество совершаемых « африканскими бандами » агрессий всех сортов - от вооружённых ограблений, до вооружённых нападений и вандализма зашкаливает абсолютно все привычные стандарты. Tолько за последние два месяца и только в этой части Дублина было совершено около 40 серьёзных ограблений в магазинах и около 30 серьёзных нападений на жителей.

По признанию самой Gardai (ирландская полиция), «южносахарские бандиты» её больше совсем не боятся.

Если верить ирландской прессe, такая же ситуация очень резво распространяется по всей Ирландии, начиная с крупных городов, прежде других привечающих миграцию.

А вот следующая новость из притихшей в последнее время Ирлaндии меняет всё и непременно поправит предыдущую, если, конечно, раньше не рванёт.

«Ирландское правительство объявило о программе увеличения населения страны (4,7 миллионов) на 25% к 2040 году, путём принятия мигрантов из африканских и восточных стран».

Программа эта называется "Ирландия 2040", её приблизительная просчитанная стоимость 116 миллиардов евро, а придумал её нынешний премьер-министр Ирландии, Лео Варадкар (Leo Varadkar), очень прогрессивный политик индийского происхождения и самых передовых взглядов: г-н Варадкар является открытым и геем и активно ратует за референдум о легализации однополых браков. Поэтому сам г-н Варадкар способствовать увеличению населения Ирландии не намерен.

Эту самую программу недавно осветил слепящей вспышкой весьма не вовремя разразившийся скандал: были публично оглашены финансовые махинации, с помощью которых ирландское правительство попыталось в буквальном смысле купить ведущую отечественную прессу, дабы та освещала и насыщала план "Ирландия 20040" исключительно в самом позитивном ключе, без единой критики, при тактичном замалчивании "некоторых издержек".

Вместе с волной помоев от столь не вовремя грянувшего скандала на свет и суд ошеломлённых читателей были вынесены некоторые неудобные объяснения прогрессивной программы, как-то: предполагаемые в связи с приростом населения спекуляции на недвижимости за счёт ирландского налогоплательщика, а также сам процесс, сегодня уже открыто называемый в Европе "заменой коренного населения", обеспечивающий прежде всего размывание и полное разрушение национальной культуры и национальной идентичности.

В данной информации прекрасно всё, но самое замечательное то, что на место всего лишь нескольких названий, цифр и имён – «Ирландия», «западный Дублин», «премьер-министр», «116 миллиардов» - можно поставить практически любое название любой европейской страны (всего лишь за несколькими обильно порицаемыми исключениями), снабдив остальной текст необходимыми поправками.

И получить абсолютно идентичную и реальную информацию о достижениях глобализации в сегодняшней Европе.

источник

13 февраля на заседании Совета депутатов муниципального округа Ломоносовский должны были утвердить План проведения местных праздничных и социально-значимых мероприятий, мероприятий по патриотическому воспитанию граждан муниципального округа Ломоносовский на 2018 год. План включал праздничные концерты 9 мая (День Победы) и 5 декабря (День начала контрнаступления советских войск против немецко-фашистских войск в битве под Москвой).

Депутат-«яблочник» Владимир Калинин категорически отказался согласовывать программу празднования священных дат. Он предложил жить «настоящим» и заменить «пустые мероприятия» учреждением нового праздника районного уровня. Внёс предложение. Состоялось голосование, результаты разделились поровну. И проект празднования Дня Победы и годовщины битвы под Москвой в Ломоносовском районе не был принят.

Депутат муниципального округа Ломоносовский Владимир Калинин против празднования Дня Победы и Победы под Москвой: «Совершенно пустые мероприятия, ширма, за которой скрываются громкие слова о победе в Великой Отечественной войне…» Также он заявил черномырдинско-кличковской фразой, что не приемлет слов «Они сражались за Родину»: «Ну, невозможно, ну, то есть, как бы, вот, можно убрать это название?»

Казалось бы, мало ли идиотов и провокаторов, в том числе и во власти? В конце концов, можно выступить даже на заседании Государственной Думы в духе Владимира Вольфовича и предложить законопроект «Каждой русской бабе по пять мужиков». Мы возмущённо посмеёмся — и забудем. Но в результате голосования депутатов в этом конкретном районе не будет празднования Дня Победы. Здесь одним праведным негодованием ограничиться не удастся. Потому что негодование, как мы давно поняли, ни к чему не приводит. Мы негодовали некоторое время назад по поводу того, что исчезли серп и молот со Знамени Победы во время парада в Сталинграде (Волгограде).

Мы негодуем каждый год в связи с тем, что драпируется мавзолей Ленина. У нас постоянно оскверняются Вечные огни, фальсифицируется тут и там история, на билбордах появляются фашистские каски и немецкие танки в поздравлениях, адресованных ветеранам. Каждый раз мы вроде бы дёргаемся, но чем чаще это происходит, тем меньше амплитуда наших дёрганий.

Мы постепенно начинаем привыкать к этой жуткой реальности, которая, если сформулировать ее в одном предложении, означает только одно: мы предали память тех, расставался с жизнью за то, чтобы мы появились на свет, кто принёс на алтарь победы 27 миллионов человеческих судеб. Мы в прямом и переносном смысле — манкурты, это не преувеличение, а так и есть. Здесь не один какой-то депутатишка из Москвы — манкурт, а все несут коллективную ответственность за этот грех предательства.

Я хочу напомнить про публику, которая в 1991 году ломала Советский Союз под «хоругвеносным» лозунгом «Возвращение к истокам, избавление от проклятого наследия большевиков», скакавшую на сцене под песенки про бросившего коня атамана, про то, что нужно офицерам под прицелом выводить войска из Афганистана и так далее.

Так вот, эта золотопогонная публика в своё время не из-под земли взялась, а прибыла первыми же рейсами из «демократической» Европы, из «демократической» Америки, как только стало ясно, что Союзу не жить. Когда я снимал фильм «Биохимия предательства», мне приходилось разговаривать с представителями этого мировоззрения, этого течения. И у них в ходу в годы Холодной войны была такая реплика: «Разобрались с вашей Гражданской, разберёмся с вашей Отечественной — дайте только срок».

Это очень совпадает с тем, что часто повторял Чубайс все 90-е: «Дайте только срок, дайте только время, вырастет новое поколение, которое вас заместит, как новая ткань в организме». Чубайс с соратниками оказались другим отрядом одной и той же антисоветской гвардии: с одного фланга это были воинствующие НТС-овцы, власовцы, с другой стороны — воинствующие либералы. И те, и другие и сегодня представляют интересы тех, кто нагрел руки на приватизации, то есть, по большому счёту, просто интересы капитала. Они могут рядиться в любые одежды, но их самая главная задача (и по украинскому примеру мы это видим) — десоветизация.

Не просто для того, чтобы обрушить памятники Ленина, как призывает другой муниципальный депутат Гудков, а для того, чтобы избавиться даже от намёка на то, что проглоченное, захваченное ими в 90-е когда-то может вернуться в народную собственность. То есть они видят в избавлении от советского наследия пожизненную гарантию для тех приобретений, для тех завоеваний, которые они сделали в 90-е. Вот в чём смысл происходящего. Отсюда такая ненависть к любому проявлению советского исторического наследия.

В чём прозорливость Чубайса? Депутату Калинину в момент крушения Советского Союза было 5 лет. Значит, в эволюционном, дарвинистском смысле, Чубайс абсолютно прав — созревает новое поколение. Оно неизбежно обрастает усами и бородой, у него появляются внешние признаки взрослого человека, но это уже другие люди, они не связаны никак с той традицией, с той системой ценностей, которая воспитала пока что большинство населения в нашей стране.

Манкурты взрослеют, стареют, даже седеют — и они приходят во власть. Рано или поздно за ними придут другие. Сейчас, когда публицистическая общественность взбудоражена заявлением Калинина, молодая наша публика обсуждает декларацию рэпера по кликухе Фейс (извините меня за этот жаргон). Декларация наполовину состоит из матерщинных слов, а Фейс — это исполнитель, прославившийся на всю страну, собирающий миллионы просмотров в ютубе благодаря песне, в которой рассказывается о том, как кто-то смаковал его, простите, половой орган как бургер. Это такая лирика.

И вот, по словам Фейса, главное, что необходимо сделать — «ломать эту проклятую страну, которая из себя представляет жалкую пародию на совок, избавляться от совка, развешивать всех — от полицейских до ватников — на фонарях, ну а если это сделать не удастся, то нужно побыстрее валить из рашки». Человеку 20 с чем-то лет. Это следующая инкарнация, это следующий виток, это следующее поколение. За этим поколением будет ещё одно поколение, оно будет ещё на одну ступень или на несколько лестничных пролётов ниже в смысле своего развития, в смысле способностей выражать свои мысли. Если этот матерится, то следующие будут просто мычать, наверное. Посыл их будет точно таким же — на фонари всё, что можно и валить.

И мы наблюдаем всю нашу катастрофу в маленькой муниципальной истории как отразившуюся в капле воды. И здесь не получится ограничиться исключительно порицанием депутата, тем, чтобы грозить ему пальчиком, или выговаривать, или в очередной раз надуть губы — «какие среди нас всё-таки встречаются червивые яблоки!» Потому что неясно, каких яблок больше. Не червивых ли больше? Вот что по-настоящему страшно. Поэтому я думаю, что сейчас нет ни одной более актуальной задачи, чем ведение контрпропаганды, контрагитации среди молодежи. Очевидно, что буржуазия одержала в 1991 году историческую, эпохальную победу, и она полностью пользуется этой победой .

И все сегодняшние наши унижения, которые мы без конца обсуждаем с вами, есть результат тогдашней победы ростовщиков, неотъемлемое, обязательное следствие этой победы. Но по мере того, как меняется ситуация в экономике, меняется ситуация в международной политике, рано или поздно любая буржуазия скатывается к реакции. Она обрастает не просто какими-то предательскими депутатишками. Она обрастает стальной щетиной и клыками, она начинает требовать уже не просто избавиться от Дня Победы, уже не просто обрушить памятник Ленину — ей нужны жертвоприношения, наподобие того, что в 1912 году произошло на Ленских золотых приисках.

Защищаться от этого исключительно портретом деда, который был честным коммунистом и погиб за Родину, невозможно. Для этого нужно быть достойным памяти тех, кто, уходя на войну, записываясь добровольцами или пропадая на фронте, просил, оставляя последнее завещание тем, кто дожидался в тылу: «Считайте меня коммунистом».

Ещё несколько штрихов. Вношу на рассмотрение депутатов муниципального округа Ломоносовский следующее предложение: заменить название «Ломоносовский», как дискредитирующее светлые идеалы западной демократии, на политкорректное название «Миллеровско-Шлёцеровский муниципальный округ».

Не все праздники отменяют в Ломоносовском районе как «пустые и ненужные». 14 февраля на сайте управы мы читаем следующее: «В Ломоносовском районе отметят День святого Валентина». Значит, День Победы под нож, а День святого Валентина — подлинный народный праздник.

Про то же самое, но в другом ракурсе. Мы несколько дней подряд наблюдали какой-то шабаш молодых управленцев. Огромное количество криков «Вау!», визга и улюлюканий раздавалось с телеэкранов: это проходило шоу «Лидеры России». Читаю информацию с сайта этого мероприятия: «Лидеры России» — это открытый конкурс для руководителей нового поколения.

Бросьте вызов тысячам управленцев и попадите в сообщество лидеров, которые определят будущее России. Вашими наставниками станут Антон Вайно, Сергей Кириенко, Максим Орешкин, Герман Греф, Алексей Кудрин, Эльвира Набиуллина, Константин Эрнст…» Не есть ли подобного рода обезьянник, который приобрёл государственный размах, — питомник по взращиванию калининых?

Да, конечно, так и есть. Я могу вспомнить и привести в пример множество таких питомников. Высшая школа экономики, созданная новыми властителями для себя и своих детей — это что, не такой же питомник? Точно такой же. Они выращивают зверей своей породы. И таких питомников полно и в Петербурге, и в Москве — повсюду. В каждом городе есть питомничек, где воспроизводится региональная «элита». Нужно понимать, что это не какие-то привилегированные нехорошие дяди, которые объединены во всемирный заговор и мечтают испить крови. Это власть капиталистов, которая воплощается таким образом, должна себя воспроизводить.

Скажем, власть большевиков должна же была себя воспроизводить — и она готовила себе кадры на рабфаках. политпросветом, ликбезом. Здесь та же самая история — буржуазия должна готовить себе кадры. Она их себе и воспитывает. Молодая шпана ломоносовского разлива неизбежно должна была родиться. Её зачали в начале 90-х — и она выросла, это совершенно закономерно, чего тут удивляться. А кто будет заступать на вахту, после того, как Герман Оскарович состарится и откатится на пенсию? Кто-то же должен? Не должны же бразды правления быть брошены на землю, «этому быдлу», чтобы их, не дай Бог, кто-нибудь перехватил.

Надо понимать, что властвуют и устроили спецпитомники представители не какой-нибудь группки людей, на которую можно всегда нацелить народное возмущение и ненависть. Это не какие-то несколько фамилий. Нет, дело не в фамилиях и не в личностях. Дело в том, что таким образом отстаиваются интересы буржуазного класса. Этот класс — это не шуточка. Всё, что было написано в старых книжках, сегодня признанных негодными, так оно и есть. И когда повышается пенсионный возраст, когда пачками увольняются люди, когда закрываются больницы и упраздняются школы — это всё проявления того же самого.

Это не только злая воля и козни плохих людей. Это закономерное желание, это воплощение интересов господствующего класса. И надо чётко понять, что непримиримы интересы двух классов — класса людей, которые не владеют средствами производства и продают свою способность к труду, и класса тех, кто владеет средствами производства. И поэтому каждый раз, когда у вас на экранах появляется такой персонаж, который мечтает отменить День Победы — его не нужно воспринимать изолированно.

Например, пионерский лагерь «Артек» — это наша жемчужина, сокровище Всесоюзного значения. Понятно, что историю без этого лагеря невозможно представить. Но руководит им сейчас человек по фамилии Каспржак. Молодой человек, он даже моложе меня. Если вы помните, некоторое время назад Путин приезжал в «Артек», и этот Каспржак ему рассказывал, как он с детьми ходит на дегустацию на местный винкомбинат. И ничего абсолютно — никакой реакции. А кто такой Каспржак? Он в ещё более детском возрасте успел поработать заместителем губернатора Тверской области. А какого он рода, этот Каспржак? Да это сын одного из «реформаторов», деструкторов нашего образования с точно такой же фамилией, преподающего на одном из факультетов Высшей школы экономики.

То есть здесь всё связано, здесь нет никаких случайностей. Это одно сословие, это один класс и это та публика, которая действует по принципу: глаз за глаз, зуб за зуб. Я хотел бы, чтобы мы не выплёскивали эмоции, не отвлекались на конкретную фамилию. Конкретная фамилия здесь второстепенна, здесь важна тенденция. А тенденция именно такова.

Но есть и другая сторона, оборотная сторона тенденции. За утверждением подобных молодых кадров, будущих «лидеров России» в своих должностях, очевидным образом просматривается ещё и другой тренд, как бы они сами сказали — тренд на вырождение, на деградацию. Полнейшую деградацию всего государственного административного аппарата в нашей стране.

Она связана с деградацией образования, с деградацией экономики в целом и её откатыванием уже совершенно в средневековое состояние, с деградацией науки, с деградацией армии, с деградацией культуры. С деградацией всего. Эта деградация, точно так же, как любой биологический процесс, не может продолжаться вечно. Мы все знаем, что деградация заканчивается — например, кладбищем. И для того, чтобы эта деградация всё-таки в конечном счёте завершилась рождением чего-то нового (не более страшного, чем то, что мы наблюдаем сейчас, а чего-то совершенно другого, принципиально нового), людям необходимо просвещаться, необходимо укреплять своё сознание. Классовое сознание в том числе.

Как сегодня не призывают очертя голову броситься на рельсы и остановить этот отвратительный поезд — как это ни парадоксально, в первую очередь необходимо заниматься самообразованием. Необходимо открыть книги, в которых, наверное, кому-нибудь попадётся на глаза цитата Владимира Ильича Ленина, где он говорит, что «для того, чтобы народ осознал себя и воспрял, для того, чтобы в нём проснулось сейчас вроде бы богатырским сном дремлющее классовое сознание — народ должен почувствовать на собственной шкуре всю немощь, всё бессилие буржуазного класса».

И мне кажется, что с каждым калининским заявлением, каждым провалом, с каждой оплеухой, которую «наша» буржуазия терпеливо сносит от более мощной, зубастой заграничной буржуазии (мы видим, что происходит на Олимпиаде, на театрах боевых действий, в международной политике), с каждым таким ляпом и пощёчиной слабость, немощь власти становится всё более очевидной. А это значит, что момент окончательного банкротства системы, выстроенной в 90-м году, не за горами. Вопрос лишь в том, в каком состоянии подойдёт общественное сознание и народ в целом к этому моменту. Видимо, коса должна дойти до самого камня, чтобы наконец из неё посыпались искры.

источник