Как пришли к такой жизни:

2006 год. Родились сиамские близнецы кранеопаги со срощенными таламусами головных мозгов девочек — Криста и Татьяна. Они были способны к телепатии, воспринимали ощущения друг друга, и пользовали оба мозга как единую информационную базу данных(это еще не фантастика).

2109 год. Нейрохирург, Игорь Свенсон, в результате долгой работы с подобными Кристе и Татьяне кранеопагами научился "переселять" сознание одного сиамского близнеца в мозг другого, отключая первый. Свои разработки, Игорь употребил в деле сращивания таламусов старого человека и его молодого клона, и как только процедура перемещения сознания человека в мозг клона заканчивалась, таламусы разъединялись, тело старика, оставшееся без сознания, умирало, но оставался клон с двумя сознаниями в мозгу — собственным и стариковским. Так был открыт путь к бессмертию, но возникла проблема: столетия бежали, сознания из старого клона переносились в новый, и при каждом новом переносе в черепной коробке человека оказывалось на одно сознание больше.

3425 год. Мир поделен на три типа людей:

1) Представители "Золотого миллиарда"(на самом деле их уже в разы меньше, ибо название устарело, но красивое, потому сохранилось), которые уже давно, с помощью генноинженерии, нашли способ заставить клетки делиться бесконечно — они бессмертны, но не застрахованны от несчастных случаев и новых болезней.

2) Люди-полисы — существа, в головах которых роится по много десятков сознаний, у которых есть своя иерархия, замкнутая на необходимости соблюдать очередь в пользовании единым телом, фактически это люди-государства, внутриполитический строй которых варьируется от анархии до демократии.

3) "Староверы" — люди, живущие по старинке, рождающиеся и умирающие есстественным образом, полагающие, что потомство — не способ частично обессмертить свою личность (оставить после смерти частичку себя), а подарить жизнь другому, и в этом главный смысл размножения, а значит и старики должны уступать место молодым — смерть должна иметь место.

Пускай все вышесказанное, станет предисловием к каждой главе книги "Полис бессмертия", но при этом, глава будет являться независимым полноценным рассказом с оглядкой на предисловие.

Поехали!

Размножение

Человеческий мозг — очень энергозатратный орган, а если в нем роится несколько десятков сознаний, то это становится настоящей проблемой.

Частично, она была решена с помощью наномодификации клеточных митохондрий, но способы снабдить тело дополнительной энергией конечны, а новые сознания все появляются, и нет этому конца.

Также выяснилось, что люди-полисы психически нестабильны, и могут представлять опасность для окружающих. Допустим, в полисе Свенсона царит анархия — не выделился харизматичный лидер, способный насадить собственный порядок пользования телом, и к республиканским и демократическим устройствам многочисленные сознания, всилу каких-то причин прийти не сумели. Такой человек непредсказуем — может внезапно перебежать улицу в неположенном месте; убить кого-то и так далее. Хуже всего, что такой полис опасен не только для других, но и для самого себя, а жить внутри одного тела хочется уже не одному, а множеству. Как известно, коллективный страх смерти сильнее индивидуального, поэтому, люди-полисы постепенно превратились в затворников, боящихся всего, и проживающих свои жизни на "удаленке" — работая через инет, и избегающих физических контактов с кем бы то ни было.

А "трахаться" то хочется, но кому? Допустим, что очередь на управление соитием дошла до конкретного сознания в одном демократическом полисе, а остальным семидесяти девяти наблюдателям зазноба может дюже не понравиться. Конфликт интересов, однако.

Кое-как договорились на трах и утрясли вопросы с выбором половой партнерши, а она — зараза, тоже девушка-полис! Какова вероятность того, что совокупная масса сознаний с двух тел прийдет к консенсусу?

Ок., кое-как пришли к согласию, но женский коллектив сознаний может оказаться недоволен тем, что фактически их тело пускает "по кругу рота солдат", а мужики, вовсе не испытают ощущение, что имеют целый гарем, ибо сисек всего пара, писька одна..ну вы поняли.

А где-то рядом бродит призрак Любви — чувства утраченного, но сохранившегося в легендах и в обществе "староверов", которых остальные две группы оттеснили в Гренландию.

Полисы стали бессмертными, но лишились не только возможности любить, а постепенно пришли к пониманию, что не смогли обмануть природу, а просто размазали тончайшим слоем вкус к жизни по гигантскому бутерброду времени.

«После выборов и после женитьбы редко получаешь то, что хотел», – говорил американский актер и журналист Уилл Роджерс. Дело было в начале прошлого века, но эти слова актуальны и сейчас. Так почему кандидаты не исполняют своих обещаний и какие они используют уловки, чтобы получить заветные голоса?

Управление массой избирателей — сложная наука. /© Depositphotos

Хлеба и иллюзий!

Французский социолог и психолог Гюстав Лебон в 1895 году в своей работе «Психология масс» объяснил причины этого всего в двух предложениях: «Толпа никогда не стремилась к правде; она отворачивается от очевидности, не нравящейся ей, и предпочитает поклоняться заблуждению, если только заблуждение это прельщает ее. Кто умеет вводить толпу в заблуждение, тот легко становится ее повелителем; кто же стремится образумить ее, тот всегда бывает ее жертвой».

Вполне разумные по отдельности, большинство людей легко поддаются внушению в массе и, как ни странно, жаждут подчинения, но не кому-нибудь, а сильному лидеру.

Сильному с точки зрения толпы. То есть vendita gonfiabili sportivi такому, который будет излагать простые и понятные лозунги, апеллировать к природному – инстинктам (например, к агрессии).

Реальность сложна и не предполагает исполнения многих наших желаний. Как правило, разум вполне свыкается с этой «несправедливостью». Но только не наши чувства, которые сидят в бессознательном и ни о aufblasbare spiele каких ограничениях знать не желают. Вот к этим страстным голосам внутри каждого из нас и взывает лидер, возглавляющий массу.

Как ему это удается? Дело в том, что в толпе индивидуальность каждой личности растворяется. И это не просто сравнение – это наше прошлое. То же самое происходило с нами, когда мы были обычной животной стаей. Бессознательно каждый из нас опасается любой силы и подчиняется ей. Толпа – это сила, поэтому мы, сами того не желая, будем следовать за ней и ее идеалами (даже если она существует не в реальности, а смотрит на нас с экранов телевизоров, из окон соседей или просто обитает в нашем воображении). Большинство инстинктивно боится выделиться из толпы, отличиться, и это понятно: тех, кто шел «против всех», в прошлом – да и сегодня – поджидала суровая расправа.

Что остается в этой ситуации вожаку? Правильно: дать толпе то, чего она хочет – иллюзии. Толпа желает слышать то, что желает. Если лидер начнет сомневаться в своих словах (что будет говорить лишь о том, что он не только честен, но и неглуп), говорить сложные вещи или исходить из унылой реальности и ее возможностей – его не просто не послушают, но могут даже побить. О том, чтобы стать любимцем толпы, говорить не приходится. Почему большинство обещаний избираемых кандидатов никогда не выполняются? Потому что они неисполнимы изначально, потому что кандидаты говорили толпе то, что она хотела услышать.

Именно на этом феномене – тяге «большинства к мнению большинства» – основан всем известный прием «незаметной» предвыборной агитации, когда нам с голубых экранов рассказывают о высоких рейтингах того или иного кандидата. Откуда они берутся – вопрос, но задачу свою исполняют на отлично: большинство идет за большинством и голосует за кандидата-лидера.

Человек предпочитает следовать вкусам своей группы, чем обязательно воспользуется опытный специалист по предвыборному маркетингу /© Depositphotos

Выбор без выбора

Один из самых действенных приемов, которым пользуются в предвыборных кампаниях, – внушение. Но не прямое (по сути, представляющее собой команду, которой психика обычно сопротивляется), а косвенное – именно такой вид внушения создает ощущение свободного выбора, хотя на самом деле его нет.

Существует множество видов косвенного внушения. Например, сложносоставное. «И сейчас, когда вы сидите на этом стуле и слушаете мои слова, вы усваиваете то, что я говорю, – глубоко и надолго», – приводит пример такого внушения профессор психологии и социологии МГЭИ, доктор биологических наук Юрий Щербатых в своей книге «Психология выборов». Суть такого утверждения проста: человек соглашается с первой частью фразы (ведь он и правда сидит на стуле), а уже «по инерции» соглашается со второй. Автор приводит аналогичный пример речи кандидата: «Сегодня, когда до выборов остался один месяц, многие из вас не знают, за какого кандидата им голосовать, так как вы уже устали от пустых обещаний. Но я надеюсь, что, сидя в этом зале и слушая меня, вы понимаете, что я сделаю все для того, чтобы изменить вашу жизнь к лучшему».

Еще один вид косвенного внушения – пресуппозиция, когда в первой части предложения описано то, что должно произойти, но таким образом, что у слушателя создается ощущение, что это случится наверняка: «И когда вы проголосуете за меня и я проведу в жизнь законопроект по увеличению пенсий, вы испытаете чувство глубокого удовлетворения, что 15 октября сделали правильный выбор».

Двойная связка – еще один вид внушения. Его нередко применяют в воспитательных целях хитрые родители, спрашивая у ребенка: «Ты будешь убирать игрушки или подметать пол?» Выбор вроде бы есть, но по факту – нет. Однако у ребенка остается некоторое ощущение, что он сам принял решение, а не его заставили. То же самое происходит с избирателем, когда он слышит: «Кто-то из вас уже сейчас осознал, что моя программа нацелена на интересы простых людей, а кому-то понадобится время, чтобы понять это и голосовать за мою программу».

К приемам косвенного внушения относятся также метафоры, трюизмы (общеизвестные истины, банальности), аллюзии, парадоксальные негативные высказывания и прочее. Пример последнего приводит в своей книге Юрий Щербатых: «Вы можете голосовать или не голосовать за меня на этих выборах, но я все равно буду отстаивать права социально незащищенных групп населения».

Дело в том, что наше бессознательное на самом деле не усваивает частицу «не», поэтому как бы опускает ее. Таким образом, получается что-то вроде: «Вы можете голосовать за меня или голосовать». Можно пустить в ход повторение общеизвестных истин: «Родителей, как и родину, надо любить, и я тоже их люблю, поэтому моя программа нацелена на улучшение жизни пенсионеров и страны в целом». «Ни рассудок, ни убеждение не в состоянии бороться против известных слов и известных формул. Они произносятся перед толпой с благоговением, и тотчас же выражение лиц становится почтительным, и головы склоняются», – пишет Гюстав Лебон в книге «Психология масс».

Политические табу

Предвыборная кампания, как и Восток, – дело тонкое. Даже если кандидат в совершенстве овладел техникой политического пиара, он может прогореть на… красочных листовках и дорогих полноцветных плакатах. Особенно если их бросили в почтовые ящики малоимущих слоев населения – например, пенсионеров. Это может попросту раздражать. Человек подумает, что листовки на первосортной бумаге стоят миллионы. Где кандидат взял средства на них? Известное дело – наворовал. И тут уже никакие советы хитроумных политмаркетологов не спасут. Но и дешевые агитки в дорогих бутиках или автосалонах будут раздражать покупателей – уже из другого социального слоя. Поэтому, если заметите, что у одного и того же кандидата разные брошюры – что называется, на все случаи жизни, – знайте: это неспроста. То же самое – с имиджем. Если кандидат выступает в роли «борца за правду» – агитация должна быть скромной, а если как «крепкий хозяйственник» – напротив, солидной и качественной.

Главное для кандидата — чтобы избиратель не утомился от него еще до того, как успеет поставить галочку в бюллетень и бросить его в урну. /© Depositphotos

А еще избиратели могут уставать от политических лидеров. В прямом смысле. Вы никогда не задумывались, почему всем известные «старые вожди» партий на очередных выборах вдруг набирают незначительное число голосов? Народ попросту утомлен. Особенно это касается тех обещаний, которые те давали и не выполнили. Не менее трудно – по понятным причинам – приходится и новичкам. Поэтому пиарщики придумывают разные уловки, чтобы поднять кандидату рейтинг. Лучший из них – громкий скандал. Правда, в России этими способами пользуются редко. Юрий Щербатых: «…Российский чиновничий корпус до сих пор плохо представляет себе деятельность механизмов публичного общения в демократическом обществе, понимая пропаганду как «примитивный набор хвалебных статей о себе любимом, которые никто, кроме его подчиненных и членов семьи, никогда не прочтет». В сознание таких чиновников, взращенное в эпоху тоталитарного режима, невозможно вбить тезис, что скандал или ругань в СМИ бывают более полезными для их раскрутки, чем серия хвалебных очерков и нудных перечислений их успехов на ниве служения народу». Впрочем, для нас, избирателей, такая ретроградность, наверное, даже на руку – меньше поводов для манипуляций.

Важность личных встреч

Перед выборами у кандидатов – горячая пора. Они работают чуть ли не круглыми сутками, разъезжая по стране для проведения встреч с избирателями. Зачем такие сложности в век телевидения и интернета? И в этом заключается очередная маркетинговая уловка. Встречи с кандидатом позволяют не только удовлетворить простое человеческое любопытство, но даже немного поднять самооценку избирателя. Ведь он пришел на встречу с важной персоной и может вот так просто задавать свои вопросы. В «благодарность» за это можно рассчитывать на голоса. Кроме того, такие встречи позволяют узнать кандидата получше, более четко выяснить его позицию и направление в предстоящей работе. «Поэтому следует сначала дать людям повод для разговоров, домыслов и пересудов, максимально возбудить их интерес к своему кандидату, а затем во время личной встречи умело снять эти сомнения и укрепить веру в то, что именно за этого человека надо голосовать», – пишет Юрий Щербатых.

Народ хочет видеть своего кандидата вживую. /© Depositphotos

Важно и умение балансировать между позициями «над народом» и «в гуще народа». Уклон в ту или иную сторону иногда подобен политической смерти. Слишком недосягаемый кандидат, эдакий небожитель, который вообще не встречается с избирателями и вещает только с голубых экранов, будет восприниматься чересчур отстранено и выглядеть крайне высокомерным. Крен в противоположную сторону тоже дает негативный эффект – в этом случае избиратели как бы перестают видеть границу между собой и политиком. А ведь он все-таки должен восприниматься как лидер – тот, кто стоит выше народа. Только в этом случае массы будут подчиняться и слушать его призывы.

Вообще, у российского избирателя, по мнению Щербатых, есть и свои специфические предпочтения: «Людям по-прежнему нужен вождь, но не меньше этого они верят и ждут «Спасителя», «Мессию», который, подобно Христу, сойдет к ним с политических небес и примет их грехи на себя. <…> Люди хотят от власти человеческого, душевного отношения к себе, ждут искреннего понимания своих проблем. С одной стороны, они уже почти потеряли веру в то, что кто-то из действующих политиков хоть на секунду забудет о собственных интересах и начнет думать про народ, но с другой – утопия еще живет в сердцах людей, и те из кандидатов, кто умеет играть на этой струне, срывают громкие аплодисменты». В качестве успешного политика, сумевшего найти идеальный баланс между образами вождя и народного заступника, «Спасителя», автор приводит в пример Владимира Жириновского, избравшего своим лозунгом «Мы за бедных, мы – за русских!».

Стоит помнить, впрочем, что любые лозунги, как и имидж кандидатов, их стиль, слова и обещания, – искусственно выстроены, нередко точно выверены и создаются целой армией маркетологов. Поэтому плавать в море политтехнологий и не попасться на крючок предвыборных манипуляций очень сложно. С одной стороны, такие уловки необходимы, чтобы обеспечить кандидату голоса, с другой – важно суметь услышать в этой неразберихе голос разума, исходящий не только от кандидата, но и от самих себя.

Источник: Naked Science

Читайте также:

– Александр Каплан: «Мы создали сверхнадежный нейрокоммуникатор»;

– История происхождения жизни на Земле и химической эволюции в девяти главах;

– Russia 2077.

«Равняться на Джонсов»: как психологические факторы способствуют пузырям.

Финансовое поведение каждого отдельного человека может быть разумным, но в группе может становиться иррациональным и вовлекать даже тех, кто отчетливо видит риски: так проявляются эффект толпы, синдром упущенной выгоды и стремление быть «не хуже соседей».

Недавно GameStop, американская сеть магазинов по продаже видеоигр, приобрела мировую известность: акции компании, которой некоторые из аналитиков около года назад предсказывали банкротство на фоне корона вирусного кризиса и сомнительной бизнес-модели, за несколько дней выросли на сотни процентов, а по итогам января подорожали в 20 раз. Рост цен обеспечили частные трейдеры – участники популярного форума WallStreetBets и пользователи платформ, которые позволяют торговать на фондовом рынке даже непрофессионалам.

Некоторые из трейдеров прямо скупали акции, некоторые использовали рыночные механизмы, чтобы создать повышенный спрос – покупали у посредников колл-опционы (контракты на право покупки акций по определенной цене в будущем), зная, что те, страхуя себя от потерь, станут запасаться растущими акциями. Так частные инвесторы решили «проучить» хедж-фонды, занявшие короткие позиции в отношении компании. Это привело к «короткому сжатию» (short squeeze), и тем, кто играл на понижение GameStop, приходилось либо поддерживать короткие позиции, пополняя внесенный залог, либо закрывать их с большими убытками. Помимо этого, произошло еще и «гамма-сжатие» (gamma squeeze), когда спекулятивный рост привлекает новых шорт-селлеров, которые ждут обвала, но при этом страхуются, также покупая опционы, что вынуждает посредников продолжать скупку акций. И все это двигает цены вверх.

История приобрела политический оттенок – некоторые сравнили ее с Occupy Wall Street, протестами против экономического неравенства в начале 2010-х гг.; вышла за пределы США (схемы с атакой занявших короткие позиции повторились в Азии – в Малайзии, например, подорожали акции компании по производству перчаток, которые до этого подешевели на фоне новостей о вакцинации от коронавируса); распространилась на другие рынки (в конце января активность частных трейдеров способствовала подорожанию серебра).

Несмотря на специфику, происходящее с GameStop похоже на «эталонный пузырь» – когда цены, как нередко бывает в подобных случаях, сначала растут на фоне хороших новостей о перспективах компании (в прошлом году одним из крупных акционеров GameStop стал известный венчурный инвестор Райан Коэн), но позднее отрываются от фундаментальных значений.

Еще до этой громкой истории признаки пузырей появились и на некоторых других рынках. Так, курс биткоина в январе достиг $40000 – самой высокой цены за время его существования, к концу месяца он оставался более чем на 700% выше минимума, с которого начался его прошлогодний рост. Это сопровождалось ростом и других криптовалют, общая рыночная капитализация которых в середине января впервые превысила $1 трлн. Акции некоторых компаний, связанных с криптовалютами, за несколько месяцев выросли на сотни процентов. Другие на фоне бума анонсировали первичное размещение. Сектор получил дополнительную – хотя пока все равно ограниченную – поддержку на институциональном уровне: в начале года BlackRock, крупнейшая инвестиционная компания по объему активов под управлением, заявила о готовности двух своих фондов инвестировать в биткоин-фьючерсы. Криптовалюты заслужили определенную популярность среди хедж-фондов (хотя такое инвестирование и остается нишевым в секторе, который на глобальном уровне управляет активами в $3,2 трлн, – доля криптовалют в нем, согласно прошлогоднему отчету PricewaterhouseCoopers, составляет около $2 млрд). Некоторые компании, такие как венчурный фонд Sequoia Holdings, заявили о готовности частично платить зарплаты в биткоинах. Мэр Майами объявил, что может перевести в биткоины часть городских инвестиций.

Рост криптовалют происходит на фоне общего подъема на фондовых рынках, от лидеров IT-сектора (в конце января индекс Nasdaq, в который входят ведущие технологические компании, вырос до рекордных показателей) до «мусорных акций».

Быть готовым потерять все деньги
В начале года британское Управление по финансовому регулированию и надзору (Financial Conduct Authority) назвало инвестиции в криптовалюты спекулятивными и высокорискованными, добавив, что инвесторы должны быть «готовы к возможности потерять все деньги». Почти одновременно с этим эксперты финансового холдинга UBS заявили, что цена криптовалюты «может легко упасть до нуля», например, при гипотетическом обвале спроса в результате изменения регуляторных норм.

Этот рост опирается на ряд объективных факторов, среди которых низкие процентные ставки, подталкивающие инвесторов к более рискованным активам, и масштабные антипандемические меры по поддержке национальных экономик, которые способствовали притоку на рынки «дешевых денег».

Подобные условия способствуют формированию пузырей: при резком притоке ликвидности деньги, привлекаемые обещаниями высокой доходности, могут создать условия для переоценки тех или иных активов, отмечает Агустин Карстенс, глава Банка международных расчетов. Риски признают и участники рынка. В недавнем опросе инвесторов, проведенном Deutsche Bank, почти 90% заявили о существовании пузырей, назвав среди них и биткоин, и акции американских технологических компаний. При аналогичном опросе, проведенном Bank of America (BofA) среди инвесторов, управляющих активами на $561 млрд, большинство назвало торговлю биткоинами «наиболее перенасыщенным спекулянтами рынком», технологические компании оказались на втором месте.

И в то же время около 20% опрошенных BofA признали, что в последнее время их инвестиции стали более рискованными: сомнения по поводу рынка не мешают в нем участвовать. Опросы отражают настроения инвесторов, но рыночные индикаторы – их фактические действия, отмечают аналитики исследовательской компании Ned Davis Research в недавнем отчете под названием «Куда подевались «медведи»?»: «И эти индикаторы указывают на рост спекулятивной активности».

Индекс паники и эйфории
Один из индикаторов, указывающих на возможное появление пузырей, – индекс паники/эйфории, предложенный ведущим аналитиком Citigroup по стратегии на фондовом рынке США Тобиасом Левковичем. Индекс учитывает такие компоненты, как объем торгов на Нью-Йоркской фондовой бирже, маржинальную задолженность, данные о настроениях участников рынка, собранные исследовательской компанией Investors Intelligence и Американской ассоциацией индивидуальных инвесторов, соотношение опционов пут и колл, индекс товарных фьючерсов и ряд других параметров. Согласно индексу, показатели эйфории в конце 2020 – начале 2021 г. находятся на рекордном уровне за последние десятилетия, превосходя даже период бума доткомов – пузыря на рынке IT-компаний начала 2000-х гг.

Некоторые из частных инвесторов в США, купившие биткоины уже после недавнего роста, признались, что не слишком в них разбираются, но не могли устоять. «Я слышу истории о людях, которые сделали на этом миллионы, – говорит одна из них. – И думаю, что сама могла бы оказаться на их месте. Я ничего особенно не изучала, но решила, что мне надо в этом участвовать». Опрос, проведенный в середине 2020 г. британским Управлением по финансовому регулированию и надзору, показал, что владельцы криптовалют, как правило, обладают достаточным уровнем технической грамотности и осознают риски, но примерно для половины из них покупка таких активов – подобие азартной игры, в которой можно выиграть или проиграть, около четверти признались, что не хотели остаться в стороне от популярного рынка.

Экономика пузырей

Вопрос о том, что именно считать пузырем, не имеет однозначного ответа – как из-за терминологических расхождений, так и из-за сложностей при определении того, насколько те или иные активы могут быть переоценены. Так, аналитики Citigroup отмечают, что оценка рынка с учетом индикатора CAPE, отражающего отношение цены акций к средней прибыли за последние десять лет, и ряда других факторов может служить обоснованием его дальнейшего роста. Отличить иррациональные настроения инвесторов от рационального восприятия риска сложно не в последнюю очередь из-за того, что только постфактум можно с абсолютной уверенностью судить о том, были ли обоснованными оптимистичные ожидания, отраженные в ценах, констатировал эксперт МВФ Брэдли Джонс в отчете, опубликованном спустя несколько лет после глобального финансового кризиса 2007–2008 гг.

Основа пузырей – резкий отрыв рыночных цен от фундаментальных показателей, ситуация, когда рост подпитывается спекулятивными ожиданиями инвесторов, рассчитывающих перепродать активы еще дороже, писал профессор Колумбийского университета Джозеф Стиглиц, лауреат Нобелевской премии за анализ рынков с асимметричной информацией. Все это – в течение определенного времени – поддерживается как объективными факторами (например, обилием дешевых кредитов), так и психологическими механизмами.

Экономист Чарльз Киндлбергер, автор неоднократно переизданной истории мировых кризисов «Мировые финансовые кризисы: мании, паники и крахи», описывал пузыри как составляющую экономических циклов – периоды «мании», повторяющиеся с «почти биологической регулярностью». В такие периоды цены на фондовых и других рынках вырастают до уровней, которые не соотносятся с долгосрочными перспективами, писал Киндлбергер: рациональный оптимизм превращается в иррациональный, распространяется ощущение, что надо срочно вскочить в уходящий поезд, чтобы не упустить возможность разбогатеть.

Некоторые из экономистов оспаривали корректность таких теорий – одним из известных критиков стал нобелевский лауреат Юджин Фама, автор теории эффективных рынков, предполагающей, что цена актива отражает всю или почти всю доступную информацию, а отступления от справедливых значений корректируются за счет рыночных механизмов. «Все говорят о пузырях, но я не думаю, что в этом есть смысл, – заявлял он. – Всегда есть люди, которые скажут, что цены слишком высоки. И если за этим последует обвал, легко сказать, что это был пузырь. Предполагается, что их можно прогнозировать, – но в основном их определяют уже постфактум». В своей нобелевской лекции Фама доказывал, что периоды в XX веке, которые принято относить к пузырям, – отражение реальных экономических процессов и ожиданий и что резкий рост рынка не дает оснований для прогнозов о предстоящем обвале, а спад, который связывают с тем, что пузырь лопнул, нередко сменяется новым периодом быстрого роста.

Прогнозирование пузырей
Экономисты Гарвардского университета Робин Гринвуд, Андрей Шлейфер и Ян Ю, возражая Фаме, несколько лет назад предложили модель для прогнозирования пузырей в разных отраслях. Они согласились с тем, что резкий рост отрасли не обязательно сигнализирует о будущем спаде. Но пришли к выводу, что с учетом других факторов – таких как рост волатильности и сравнительные экономические показатели предприятий – можно строить прогнозы о вероятности того, что предполагаемый пузырь лопнет. Так, рост доходности отраслевого рынка на 100% в течение двух лет, по их расчетам, повышает вероятность последующего спада до 53%, рост на 150% – до 80%.

Теория эффективных рынков не исключала иррациональности части инвесторов, но предполагала, что ценовые искажения будут скорректированы остальными участниками. Однако она не объясняла, как долго цены могут оставаться неоправданно высокими, не исключая, что это может продолжаться годами или даже десятилетиями, отмечает профессор Йельского университета, автор бестселлера «Иррациональный оптимизм» Роберт Шиллер – он получил Нобелевскую премию одновременно с Фамой за анализ цен на активы, но за противоположную концепцию – иррациональности рынков.

Так было с компанией eToys по онлайн-продаже игрушек, созданной в 1997 г. на волне интернет-бума, приводит пример Шиллер. Спустя два года она стала публичной, ее рыночная капитализация составила $8 млрд, больше, чем у Toys“R”Us – традиционной сети магазинов игрушек, популярной в США, притом что продажи eToys в преддверии IPO составляли около $30 млн против $11,2 млрд у Toys“R”Us. Идея с продажей игрушек через интернет понравилась инвесторам, но eToys оказалась убыточной и обанкротилась в 2001 г. В период бума капитализация eToys и других подобных компаний многим казалась абсурдной, писал Шиллер, но быстрой корректировки не произошло: «Очевидно, что многие инвесторы не думали о долгосрочной перспективе и что у рынка не было механизмов, которые помешали бы таким инвесторам раздувать цены».

По его собственному определению, пузырь – это ситуация, когда известия о росте цен подогревают энтузиазм среди инвесторов, и он распространяется подобно эпидемии. При этом значимость информации, которая могла бы оправдать рост цен, усиливается, что привлекает новых инвесторов, которые, несмотря на сомнения в реальной ценности актива, готовы в этом участвовать – частично из азарта, частично из зависти по отношению к успехам остальных.

Фактор подражания

Эффект толпы – один из основных механизмов, с которым связывают появление пузырей. В его основе – подражание большинству или следование популярной тенденции, нередко вопреки собственным сомнениям и опасениям, что Шиллер описывал как эпидемию, которая может разгораться, угасать, а затем разгораться снова. Даже абсолютно рациональный человек может поддаться эффекту толпы, предупреждал он. По отдельности поведение людей может быть вполне разумным, но в совокупности оно становится иррациональным. К такой ситуации едва ли можно применить идею, что на рынке происходит своего рода голосование, в ходе которого инвесторы определяют справедливые цены, заключал Шиллер, оспаривая формулировку, предложенную профессорами Колумбийской бизнес-школы Бенджамином Грэмом и Дэвидом Доддом: в толпе вряд ли голосуют. Люди вполне рационально отказываются от этого, не желая тратить время и силы – по сути, отказываясь от того, чтобы внести независимый вклад в ситуацию на рынке, и это приводит к сбою в распространении и оценке информации о фактической стоимости активов, полагает Шиллер.

Авторы исследования МВФ, посвященного «информационным каскадам» (основанным на подражании моделям, в которых решения большинства участников не зависят от их собственных знаний и суждений), отмечали, что простое подражание не добавляет новой информации, которую могут использовать другие участники, и негативно влияет на эффективность рыночных механизмов.

Многие из таких инвесторов осознают риски – но участвуют в пузырях все равно, надеясь заработать и выйти прежде, чем пузырь лопнет или сдуется. Это может быть актуальным и для управляющих фондами, чье вознаграждение зависит от доходности инвестиций. Они готовы покупать по явно завышенным ценам – в расчете на то, что можно будет перепродать еще дороже, прежде чем актив упадет в цене. Исследование экономистов из Принстонского и Стэнфордского университетов, опубликованное через несколько лет после того, как лопнул пузырь доткомов, отмечало, что хедж-фонды активно зарабатывали на раздутом рынке, но по большей части успели выйти или сократить свои позиции до того, как он обвалился. Один из тех, кто не успел выйти вовремя и понес потери, – управляющий Quantum Fund Джорджа Сороса Стэнли Дракенмиллер – позднее откровенно признался, что «мы думали, идет восьмой иннинг, а оказалось, что уже девятый» (девятый иннинг – заключительный период игры в бейсболе. – Прим. «Эконс»).

Следуя гипотезе эффективных рынков, рациональные инвесторы могут способствовать коррекции, играя на понижение против переоцененных активов. Но при этом они сталкиваются с препятствиями и рисками – например, риском того, что раздутый актив продолжит расти в ближайшей перспективе и для поддержания короткой позиции понадобятся дополнительные средства. Или, если речь идет об управляющих инвестиционными фондами, с агентской проблемой, которую описывали, в частности, экономисты Гарвардского и Чикагского университетов Андрей Шлейфер и Роберт Вишни в «Ограничениях арбитража»: игра на понижение может быть оправданной, но если она сопряжена с промежуточными потерями, управляющему может быть сложно убедить инвесторов, что эти потери оправданны. Один из ярких примеров – история основателя хедж-фонда Scion Capital Майкла Бьюрри, на основе которой снят фильм «Игра на понижение» о финансовом кризисе 2007 г. в США, ставшем глобальным. Бьюрри вовремя распознал пузырь на ипотечном рынке, перенасыщенном займами с высоким риском дефолта, и сыграл против него, покупая у инвестиционных банков кредитно-дефолтные свопы, однако столкнулся с серьезным противодействием инвесторов, которые угрожали забрать из фонда свои деньги.

Риски, связанные с игрой против пузыря, подразумевают, что даже рациональные инвесторы и трейдеры могут решить, что для них целесообразно «оседлать волну» вместе с остальными, отмечают Маркус Бруннермайер из Принстонского университета и Мартин Эмке из Колумбийской бизнес-школы. И это может продлевать жизненный цикл пузыря еще больше: согласно фразе, которую приписывают одному из наиболее влиятельных экономистов XX века Джону Мейнарду Кейнсу, «у вас могут закончиться деньги раньше, чем рынок выйдет из иррационального состояния». Иногда мания растягивается на годы, отмечал Джозеф Борг, директор Комиссии по ценным бумагам штата Алабама.

Синдром упущенной выгоды

Переоцененный рынок может привлекать не только непосредственной выгодой. Один из дополнительных мотивов, писал Киндлбергер в истории мировых кризисов, – «равнение на Джонсов» (keeping up with Joneses), стремление поддерживать уровень достатка и потребления, не уступающий знакомым. «Нет ничего более тревожного, чем видеть, как друг богатеет», – иронизировал он.

«Равнение на Джонсов» может объясняться теорией социального сравнения, следуя которому человек формирует свою самооценку, сравнивая себя с окружающими. С ней соотносится гипотеза относительного дохода, сформулированная американским экономистом Джеймсом Дьюзенберри, – она предполагает, что отношение человека к потреблению и сбережению во многом также определяется сравнением себя с другими: так, окружение с более высокими доходами может подталкивать человека к более высокому потреблению, в том числе за счет кредита и рискованных финансовых операций.

Исследования указывали на то, что один из мотивов благоустройства и ремонта жильцами своих домов в США – стремление «быть не хуже соседей», а в Канаде за крупным выигрышем человека в лотерею следуют участившиеся банкротства его соседей – из-за того, что они с оглядкой на разбогатевшего знакомого могут увеличивать демонстративное потребление (например, покупать новые машины), финансируя это за счет кредитов. В период роста рынка жилья в США в первой половине 2000-х гг., отмечали социологи, стремление поддерживать социальный статус было одним из факторов, подталкивавших людей к тому, чтобы покупать более дорогое жилье.

Подобные стремления могут способствовать созданию и росту пузырей. Если в период экономического роста доходы части жителей растут, это может повлечь за собой рост цен на товары и услуги, при этом те, чьи доходы остались прежними, оказываются относительно беднее – и это стимулирует их к тому, чтобы следовать за популярными инвестиционными стратегиями, обещающими быструю возможность разбогатеть. Эффект толпы может даже послужить утешением, когда пузырь лопается. Потери инвестора могут восприниматься им не столь болезненно, если он знает, что деньги потеряли и другие.

С этим связан и другой мотив – синдром упущенной выгоды, обращают внимание исследователи из Стэнфордского университета: наибольшие опасения у инвестора вызывают не потенциальные убытки, а вероятность оказаться единственным, кто упустил благоприятную возможность. На эксплуатации этого синдрома, в частности, строятся маркетинговые стратегии по продаже самых разных продуктовых новинок, и он настолько распространен, что израильский историк и философ Юваль Ной Харари, автор бестселлера «Sapiens. Краткая история человечества», назвал его болезнью современного человечества. Широкая распространенность этого синдрома – во многом следствие современного ритма жизни, отмечают Джерен Хайран, доцент маркетинга из турецкого Университета Озъегин, и ее коллеги, изучавшие этот феномен. Люди живут с ощущением срочности, рассуждают Хайран и соавторы, они живут быстрее, они могут моментально узнать о том, что происходит в другом месте, – но при этом испытать негативное чувство от того, что нечто происходит без их участия.

Синдром упущенной выгоды – один из факторов бума на криптовалюты, начавшегося несколько лет назад. Британский регулятор в своем отчете об опросах частных инвесторов отмечал, что многие ссылались на такого рода опасения, объясняя свои мотивы. «Многие слышали о тех, кто купил биткоины раньше и теперь разбогател, – констатировали авторы опроса. – Они беспокоились, что опоздали, и не хотели упустить шанс заработать хотя бы на будущем росте». И если тогда такие настроения распространялись среди частных инвесторов, то на фоне нынешнего роста могут коснуться и институциональных, считает Анри Арсланян, руководитель криптовалютного направления в PricewaterhouseCoopers.

https://econs.online/articles/ekonomika/ravnyatsya-na-dzhons...

https://t.me/econs_online/767