Язык большой литературы ХIХ века – это, конечно, не тот язык, на котором вы сегодня разговариваете с родными. Огромное количество слов и грамматических форм изменилось до неузнаваемости. Уже лет 10 гуляет по сети байка о том, как младшим школьникам предложили проиллюстрировать строфу из «Евгения Онегина». Закономерно, что на картинках летающая «удалая кибитка» (что-то вроде самолета-истребителя) в прямом смысле взрывала снарядами неведомых симпатичных зверюшек – «пушистые бразды». И в то же время это уже почти он самый, наш «современный русский», по крайней мере, понять смысл мы можем на 100%, даже если нам и придется, читая роман, пару раз заглянуть в словарь.
Но языковые процессы идут своим чередом. Начало ХХ века – эпоха бунтарства и слома устоев. Люди творчества искали новые пути самовыражения в живописи, музыке, литературе и, конечно, в языке.
Новые слова изобретались писателями всегда. Благодаря Михаилу Ломоносову у нас есть слово «градусник», Николай Карамзин подарил русскому народу «промышленность» и «трогательный», Федор Достоевский – глагол «стушеваться», а Михаил Салтыков-Щедрин – «халатность».
Но в ХХ веке языковой эксперимент для некоторых авторов стал самоцелью. Они утверждали, что отжившая старая форма неспособна передать животрепещущее содержание, что будущее – за новой лексикой, новыми, фантастическими словами. «Бобэоби пелись губы, // Вээоми пелись взоры, // Пиээо пелись брови», – писал в 1908 году один из ярчайших представителей русского авангарда – Велимир Хлебников. Как многие слишком радикальные идеи, это течение не удержалось на волне долго. Но подарило русскому языку немало слов. Среди них – «летчик» и «бездарь».
Лишние буквы
Была и другая причина обновления языка – общественно-политические преобразования. Новые понятия требовали новых выражений, словотворчество перестало быть уделом избранных творческих личностей. Очень удобной и распространенной моделью стало создание аббревиатур и сложно-сокращенных слов, таких как ЗАГС, управдом, сельсовет. В своей книге «Живой как жизнь» Корней Чуковский с удивлением подчеркивает, что «вдруг стали срастаться не только те словосочетания, которые создала революция для новых учреждений и профессий, но и те, которые [до того], не требуя никаких сокращений, жили десятки лет в своих первозданных формах». Так появились, например, «квартплата» и «сберкасса»: тон задавал небывало ускорившийся темп жизни, все «лишнее» безжалостно отсекалось. Иногда такие сокращения были удачны: те же «вуз» или «загс» обосновались в языке как родные. Иногда в революционном порыве рождались неудобоваримые «облупрпромпродтовары» или «бурятагропромпусконаладка».
Важной вехой в истории русского языка начала ХХ века стала реформа русской орфографии. Она готовилась лингвистами задолго до 1917 года, но состоялась уже после революции, став одним из ее завоеваний. Из употребления выводились рудименты старославянского языка – буквы, когда-то служившие для записи тех самых сакральных слов, а теперь, по сути, просто дублирующие основной состав: фита, ижица, ять, кси или пси. Больше не требовалось писать в конце существительных твердый знак, уже очень давно не передающий никакого звука. Сократилось количество грамматических правил, если и не избавив школьников от необходимости заучивать списки исключений, то, по крайней мере, эти самые списки изрядно сократив.
Еще одна реформа состоялась в 1956 году, когда были приняты Правила русской орфографии и пунктуации, актуальные (с небольшими корректировками) и по сей день.
Впереди планеты всей
Советская эпоха – золотой век русского языка. Властям было необходимо обеспечить эффективное управление огромным государством, и языковая политика в СССР стала одним из центральных элементов политики вообще. Бесписьменные малые народы Сибири, Кавказа, Дальнего Востока получили кириллические алфавиты, а языки, обладающие письменностью, были реформированы. Постепенно русский занял доминирующее положение. С массовой ликвидацией безграмотности он стал не только официально провозглашенным, но и фактическим универсальным языком общения. Владение им расширяло перспективы, обеспечивало получение качественного образования и хорошей работы. Начиная с поколений 1920–1930-х годов, количество людей, причислявших себя к советскому народу и считавших русский язык родным, неуклонно росло.
Широко распространялся он и за пределами страны: иностранные студенты, получавшие образование в Советском союзе, возвращались на родину – а их число к концу 80-х достигало уже 126,5 тыс. человек в год.
Достижения в сфере науки и техники заставляли западные языки усваивать русские термины для обозначения новых понятий. Пожалуй, самый известный пример такого рода – слово «спутник».
Изучение русского языка в странах социалистического лагеря было обязательной частью школьного образования и даже модой.
– Я выросла в ГДР, мои родители были коммунистами, – вспоминает жительница Берлина Маня Никель. – Поэтому меня так назвали. Родители не знали, что Маня – это сокращение от Мария, для них было важно, чтоб меня звали именно по-русски. Так что по паспорту я именно Маня.
Эпоха перемен
С распадом СССР русский язык утратил позицию государственного во многих странах, входивших в состав советских республик. Такая ситуация тем более парадоксальна, что даже при укреплении позиций национальных языков от 50 до 80 процентов населения все равно владеют русским. И пользуются им в повседневной жизни либо наравне со своим родным, либо даже чаще, чем родным. Особенно это касается образованного городского населения. Но и жители малых населенных пунктов тоже зачастую вынуждены осваивать русский язык, так как это позволяет им выезжать в Россию на заработки.
Оказался востребованным русский язык и в дальних странах. С одной стороны – как язык эмигрантских сообществ бывших граждан страны. С другой – миссионеры и предприниматели из Европы и США стали активно осваивать открывшийся российский рынок, отправились работать в Россию и начали говорить по-русски.
Русский язык во времена глобализации
Тенденция сохраняется уже третье десятилетие и в XXI веке захватывает всё больше стран. Недаром русский язык вошел в число 43 европейских региональных языков, которые перечислены в Европейской хартии и охраняются законодательством ЕС.
Европейская хартия региональных языков (European Charter for Regional or Minority Languages) принята в Страсбурге в 1992 году и хранится в архиве Совета Европы. Авторы документа видели своей целью достижение большего единства между членами Евросоюза, сохранение идеалов и принципов, представляющих общее наследие стран-участников соглашения. Защита и поддержка региональных языков – один из инструментов на пути к этой цели. В Хартии упомянуты 43 языка: как привычные немецкий, греческий или итальянский, так и более экзотичные, например, саамский или восточнофризский языки.
Правда, Российской стороной документ хотя и подписан, но до сей поры не ратифицирован, а жаль. Эксперты считают, что это могло бы еще сильнее укрепить его позиции в сфере международного общения.
- Хартия предполагает защиту в сферах образования, управления, культуры, СМИ, во взаимоотношениях с другими государствами, - рассказала председатель Комитета экспертов Европейской хартии региональных языков Весна Црныч-Гротич в интервью порталу Idel.Реалии. – Она способна обеспечить увеличение числа носителей и расширение сфер применения языка.
Но пока этим приходится заниматься своими силами.
Россотрудничество как один из институтов, занимающихся популяризацией и поддержкой изучения русского языка за границей, ежегодно проводит десятки профильных мероприятий: это конкурсы сочинений, круглые столы, выставки, семинары… География распространения поражает воображение: чего стоит русскоязычный детский лагерь в Ханое или онлайн-интенсив по русскому языку для жителей Танзании! Курсы русского языка, открытые на базе представительств агентства, действуют в 58 странах, и только 10 из них имеют отношение к бывшему СССР.
Характерно, что одна из главных задач таких курсов – дать слушателям возможность овладеть именно разговорным, живым языком. Не секрет, что зачастую под грамотным и красивым понимается так называемый «канцелярит», как окрестил его Корней Чуковский. Пространные фразы, переполненные описательными конструкциями, отсутствие глаголов, пассивный залог… Там, где можно сказать просто: «Дедушка купил блокнот», размазывается, как маргарин по бутерброду, нечто такое же безвкусное и тягучее: «Означенным лицом мужского пола пожилого возраста был совершен акт покупки штучного изделия писчебумажной промышленности в количестве одного экземпляра»… Кажется, где-то тут был смысл. Вот только отыскать его за нагромождениями красивостей удается не всегда.
Русисты борются с этим уже второе столетие, но канцелярит пока не сдается.
Не надо так!
ZDRA-VSTVU-I-TE!..
Русский язык изучают сегодня более 18 миллионов человек. Он занимает второе место по использованию в интернете – и это благодаря не только россиянам и эмигрантам, постоянно проживающим за рубежом.
С каждым днем растет и количество иностранных блогеров, которые говорят и пишут по-русски и для русских. Они приезжают пожить в Россию, признаются в своей любви к нашей стране и нашей культуре. Некоторые делают это просто из любознательности, другие – с практической целью, надеясь получить работу в крупных российских компаниях. Третьи, шагая в ногу со временем, пользуются своей возможностью транслировать интересную или экзотическую для Рунета информацию, монетизируя ее. Так симпатичная кореянка Hhwang (Хеён), проведя несколько месяцев в языковой школе в Санкт-Петербурге, второй год ведет канал на YouTube. Девушка прекрасно, бегло говорит по-русски, с милым акцентом рассказывая о жизни в Корее и своих впечатлениях о России. На текущий момент Хеён собрала порядка полумиллиона подписчиков, что позволяет ей получать от ведения блога полноценный доход.
Пример Хеён – далеко не единственный. Миловидных кореянок, пришедших в Рунет следом за ней, не так уж и мало. Уже два года ведет блог на развлекательном портале Пикабу монголка Саранчимэг под ником sonya.amber. Она набирает по 2–3 тысячи лайков за каждый пост. А у Патрика Сьюэлла из Великобритании 26 тысяч подписчиков на YouTube.
Он делится с ними забавными наблюдениями, каково иностранцу изучать русский:
- ZDRA-VSTVU-I-TE!.. Так, друзья, вообще, HALLO – это первое слово, которое ты учишь в каком-то языке… А на русском тут… я даже не могу считать, сколько букв… и в середине есть такая БОМБА согласных звуков: ВВВВЗЗЗДДДДДСССТТТВВВ…
Тут Патрик страдальчески морщится, но уж ему-то, кстати, эту «бомбу» одолеть удалось: он даже сам выступал в качестве репетитора по русскому для своих соотечественников.
Обойдемся без нервного срыва
Глобализация и интернет имеют и оборотную сторону медали. Часто можно слышать, что новое информационное поле испортило русский язык, а поток заимствований из специфического сленга «компьютерщиков» губит наследие классиков. Пышным цветом цветет движение так называемых «граммар-наци»: самопровозглашенная языковая полиция набрасывается на каждого, кто посмел публично совершить ошибку… Настоящую бурю вызвала в 2009 году попытка легализовать «неправильные» варианты слов. Например, разрешение склонять слово «кофе» в среднем роде.
На первый взгляд может показаться, что основания для беспокойства действительно есть: мы все чаще переписываемся короткими, рваными фразами, обрываем предложения на середине. Часто имитируем на письме звучащую речь, записывая слово именно так, как слышим его, редуцируя добрую половину букв. Отказываемся от знаков препинания (ради скорописи) и заменяем их пиктограммами – смайлами и эмодзи (ради точности выражения эмоций). Своеобразный «язык мессенджеров», похоже, скоро можно будет выделить в отдельный стиль: «норм» вместо «нормально», «сорян» вместо «извините», «спс» и «пж» вместо «спасибо» и «пожалуйста»… И это можно встретить не только в речи подростков, но даже в корпоративных чатах. Экономия речевых средств – это прекрасно, но, простите, а как же Пушкин?!
«Русский язык на грани нервного срыва» – так назвал свой труд известный лингвист Максим Кронгауз, пытавшийся разобраться с тем, грозит ли великому и могучему какая-то опасность. Как ни странно, ученый пришел к выводу, что оснований для паники нет. Мы действительно живем в интереснейшую эпоху. Наш язык меняется на глазах. Все больше внимания требует к себе его коммуникативный уровень, который стремительно вырывается из сугубо устной сферы и вторгается туда, где до сих пор безраздельно властвовала письменная речь. Но обилие молодёжных сленгов не мешает жить и процветать русскому в его классическом варианте: ведь те же самые парни и девушки, которые сегодня пишут «прив зай, кд чд? го встр» (Привет, зайка, как дела, что делаешь? Не хотела бы ты быть моей девушкой?), завтра будут оживленно обсуждать Михаила Булгакова.
Мы становимся более открытыми, перенимая опыт и культурные инновации других стран, и сами транслируем вовне то, что важно для нас. Язык меняется, и это нормально. Словари всего лишь фиксируют норму, но не диктуют ее.
Русский язык – это не раз и навсегда застывшая данность, а бесконечно развивающийся организм, который заново создается каждый день. И его тысячелетняя история наглядно доказала, что ему нипочем никакие бури и потрясения. Все, что он впитает в себя, будет переосмыслено и перелицовано на свой лад. Но в конечном итоге останется только живое, дышащее, нужное людям, которые на нем думают.
