Бессмертие (притча)
Жил когда-то в одном селе мальчик. Звали его Стантий. Был он ленивым, ворчливым, трусоватым, не любил работать, а любил кушать, развлекаться да прохлаждаться. Родители не слишком заботились о его образовании, надеялись, что с возрастом сам поумнеет. И вырос бы Стантий бездельником, дармоедом и лжецом, да случилось небывалое. Когда исполнилось подростку шестнадцать лет, явился к нему ночью во сне ангел и произнёс такую речь:
«Слушай меня и запоминай слова мои. Отныне срок жизни тебе – тысяча лет. Многое можно успеть сделать за такое время. Но можно и не сделать ничего. Ты – хозяин своей судьбы. Можешь провести эти столетия в праздности. Но просто подумай: для чего человеку дана жизнь?»
Проснулся утром Стантий, подивился странному сну, но даже не задумался, чем можно занять такую длинную жизнь.
И вот прошло время. Заметил Стантий, что не старится он. Его ровесники возмужали, женились, детей народили, а ему по виду всё так же шестнадцать лет. Вспомнил он слова ангела и возрадовался. Никаких забот! Ешь, пей, веселись, никто тебе слова против не скажет.
Так и жил Стантий до самой смерти своих родителей. Бывшие друзья его между тем обросли бородами и животами, дома себе добротные возвели, а Стантий по своей молодости всё на поручениях у них бегал, тем и пробавлялся.
Минуло полвека. Состарились сверстники, белыми бородами полы подметали, да и покинули этот мир один за другим. Дети, внуки и правнуки их выросли, свои семейства завели, а за Стантия и не идёт никто – по внешности ему только-только 20 стукнуло. Давно односельчане косились на него, видно, решили, что болезнь у него такая. А потом привыкли, дескать, местная знаменитость – вечно молодой парень. Чего на свете не бывает…
Но за прошедшие годы набрался Стантий некоторого ума-разума, понял, что не вечно ему в пыли скакать. И решил он к ремеслу какому-нибудь приобщиться. Присмотрел пару-тройку ремёсел по душе и стал в ученики напрашиваться. Что ж, дело доброе, не жалко, лишь бы прок вышел. Выучился Стантий на мастера. То тут поработает, то там силы попробует. Деньжата завелись, дом новый себе построил.
Прошло ещё полвека. Надоели Стантию прежние ремёсла, решил на новые выучиться. Бог в помощь. За несколько коротких лет преодолел он и другие премудрости. Поднаторел в хозяйстве, даже возмужал, наконец. Стали на него девки поглядывать, правнучки и праправнучки его ровесников. Женился наконец Стантий. От лени его и следа не осталось, глупость испарялась, как вода на раскалённой плите. Только успевал поворачиваться, детишек растить.
Но шло время. Выросли дети, своих завели. Жена померла. А Стантию, считай, едва двадцать шестой пошёл… Снова женился – та же история. Жена старится, он ей по виду в сыновья годится, потом и во внуки. А там – снова свадьба.
Бегут десятилетия. Переживает Стантий детей своих, жён, внуков… Уже все профессии перебрал, мастер золотые руки стал. Половина села – отпрыски Стантиевы, а он всё молодой. И задумался он крепко: неужели и дальше так существовать? Жалко ему подруг своих ушедших, детей своих родненьких, а ещё много столетий впереди… Грызла мысль: уходят кровиночки, а что в памяти людской-то останется? Одна отрада – внуков и правнуков не счесть.
И вот пришло всё-таки время такое, что вошёл Стантий в силу полную мужскую. Был уже мудрейшим на селе, народ его судьёй выбрал, со всеми спорными вопросами шли к нему; где увещевания не помогали, мог и за вихор, как прародитель. И однажды полюбил он девушку. По-настоящему, до слёз, до ломоты, до боли. Впервые за триста лет жизни своей беспримерной. Других тоже любил, но как-то по-дружески, по-человечески. А тут зацепило – вусмерть.
И взмолился Стантий: не хочу, мол, пережить ненаглядную свою, хочу вечно с нею жить или вместе помереть. Что показательно, девушка тоже его любила до беспамятства. Жили они душа в душу, потомство наживали, да стала суженая его стареть потихоньку. И заметался Стантий пуще волка в капкане: не хочу жить тыщу лет и баста!
И снова во сне явился ему ангел. Поглядел жалостливо и посетовал: не могу, мол, отменить ниспосланное. Но можешь ты беду свою разрешить – остаться в памяти человеческой. Полно, мол, только брать, пора и отдавать…
Погрузился Стантий в раздумья: что имел в виду ангел? Что он может отдать? Разве что годы свои?..
И случилась вдруг беда: при родах новых оказалась его лебёдушка при смерти. И не старая ещё, жить да жить, и ребёночек желанный от жены родной. Да смерть у порога встала. Взмолился Стантий ангелу: возьми мои года, коли можешь, только родимую мою вызволи. И чудо! Родила жена ему сына здорового, сама поправилась, только постарел Стантий враз лет на пять.
Бегут годы – и снова беда. Война пришла в те края. Много народу ушло на битву, да не многие назад вернулись. До отчаяния стало жалко Стантию внучонков своих, почитай, за всё время одна семья стала. Возопил он снова к ангелу: верни, мол, мужей жёнам и отцов детям! И снова свершилось диво: несколько сотен мужчин вернулись в избы свои. Радуется Стантий, а по лицу морщинки побежали.
Много ли, мало ли времени прошло, а наступил мор чужестранный, непонятный. И вымерло бы всё село, теперь уже огромное поселение, на корню. Кабы не зов прародителя к покровителю своему. Выжили самые нужные, самые даровитые и деловитые. Хоть царём Стантия выбирай за заслуги, да и выглядит подходяще: седина, лицо морщинистое, мудрое, благородное.
Пронеслись лет пятьсот из отмерянных ангелом. Выглядеть бы Стантию лет на тридцать с хвостиком, а так вид самый располагающий – под шестьдесят. Давно уж похоронил он свою голубушку, смирился с утратою детей и внуков, деяния его заслуженные утехой некоторой служили. Да и дети с внуками, глядя на предка знаменитого, тоже старались не отставать, оставлять свой добрый след на земле.
Разрослось постепенно племя Стантиево до большого количества, город богатый на месте том образовался, Стантий – правитель. Привык он жить вечно, планы стал долгосрочные строить, чему детей учить, как природой управлять, как науки двигать. И всё бы хорошо, да явился к нему ангел в последний раз: «Послушай меня, Стантий. Недолго жить тебе осталось. Вышли твои года».
«Как же так? Мне ещё пару-тройку сотен годков намечено…».
«Использовал ты их. Воскресил мёртвых, помог страждущим, поддержал слабых. Вот и разменял годочки… Может, зря. Жил бы и жил себе».
«Нет, шалишь, крылатый. Совсем не зря. Для себя я пожил. А вот для людей пожить, чтобы вспоминали тебя после смерти – это дело. Только это и стоящее дело. Я умру – память обо мне останется. И дети, потомки мои на этой земле. А и потомки уйдут – память долговечна. Не зря я свои годы потратил. Жаль только, что первую сотню лет потерял. На душе покойней сейчас было бы. А тебе спасибо, посланец. От всего рода человеческого спасибо. Ответь только: один ли я такой на земле или ещё где есть?»
Улыбнулся ангел: «Есть. Только они след свой на земле за короткий век человеческий успевают оставить, а ты столетие прозревал…».
Улыбнулся и Стантий: «С большого и спросу больше. Нешто они тоже мор остановили? Павших вернули?»
«Всяко бывало. Суть едина: для себя поживёшь – только сам себя и будешь помнить. Для людей постараешься – долго жить будешь в мыслях человеческих. Прощай».
Проводил Станиий взглядом шевеление воздуха и в затылке почесал: «Эх, кабы каждому полтыщи лет – да на добрые дела… А может, и не надо каждому? Не все на это способны».
Вздохнул полной грудью и пошёл в управу.